Текст книги "Дважды Шутт"

Автор книги: Роберт Линн Асприн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– А я вас – на сковороду! – воскликнул Искрима и схватил со стола тесак.

Решив не выяснять, вправду ли шеф-повар вознамерился пустить в ход это грозное оружие, майор развернулся и опрометью выбежал из кухни.

* * *

Лейтенанту Окопнику было очень и очень не по себе. Он страдал из-за несправедливости. Мало того что он был вынужден отвечать за собственные проступки – это, в конце концов, было естественно для младшего офицера, – так майор Портач возымел обыкновение обвинять его во всех чужих грехах. Во время крайне неприятной беседы с майором Окопник уяснил, что в этот день в роте произошло уже немало нехорошего. Эта выволочка была далеко не первой в карьере Окопника (будучи адъютантом Портача, он то и дело был вынужден ходить босиком по раскаленным углям), но запомнилась ему надолго.

Окопник был готов признать, что майор имел полное право до некоторой степени возложить на него ответственность за то, что легионеры слишком вольно трактовали его утверждение относительно не правомерности приказов смещенного командира роты. Но кто же мог предугадать, что это его утверждение будет ими истолковано именно так – что они откажутся исполнять все приказы, отданные до прибытия майора Портача? А уж к возмутительному поведению шеф-повара, который столь бдительно охранял рубежи ротной кухни, Окопник уж точно не имел никакого отношения.

Если на то пошло, за счет общения с поварами в прошлом майор должен был быть готов к такому обороту событий.

Конечно, обещание бросить старшего по званию в кастрюлю с супом – это уже было чересчур…

Последней каплей в чаше терпения майора стало следующее событие: выскочив из кухни в страхе за свою жизнь, он налетел на пышную женщину в бикини – старшего сержанта Бренди. Майор не желал мириться ни с тем, что в тот момент сержант была свободна от дежурства, ни с тем, что климатические условия на базе повлияли на выбор сержантом такой формы обмундирования и ее решение «немножко позагорать», как она сама выразилась, ни даже с тем, что ее пышные формы в значительной степени смягчили удар при столкновении с нею майора. Главным аргументом для майора при рассмотрении этого досадного инцидента было то, что несколько легионеров, оказавшихся неподалеку, все видели и расхохотались. Майор Портач терпеть не мог смеха – то есть как минимум тогда, когда смеялись над ним. Заплатить за унижение, пережитое майором, пришлось Окопнику – причем заплатить дорого. И теперь он мечтал расквитаться за это с кем-нибудь. Это мог быть кто-то ниже его по званию. К счастью для него, в этом смысле к его услугам была практически вся рота.

Окопник вышел из штаба со зловещей ухмылкой и принялся искать взглядом жертву. Кого именно – это ему было положительно все равно, и к чему придраться – тоже. Он полагал, что очень скоро найдет, к чему придраться, поскольку уже неплохо познакомился с личным составом роты «Омега». Почти сразу же на глаза ему попался легионер. Как его звали – этого Окопник пока не знал, но физиономия показалась ему знакомой: черные напомаженные волосы, бакенбарды такой длины, что еще чуть-чуть – и их уже можно было бы счесть неположенными по уставу, пухлые губы, противная усмешка. Этот малый был несимпатичен Окопнику сам по себе, но если память ему не изменяла, этот легионер вчера был среди тех, кто разговаривал с ним насчет приказов. Его следовало наказать. Окопник устремился к намеченной жертве, словно баллистическая ракета – к цели.

– Эй, ты! – окликнул Окопник легионера. – Ты что, приказа майора не слышал? – рявкнул он. – Во время дежурства все должны носить форму!

– Сэр, но я в форме! – озадаченно возразил легионер.

«Ага! – мстительно подумал Окопник. – Он уже защищается – это хорошо!»

– Если форма надета не по уставу, то это все равно что ее нет вовсе, – заявил Окопник и ткнул пальцем в грудь легионера. – У тебя… верхняя пуговица расстегнута!

– Сэр, но при такой жаре… Я подумал…

Окопник не дал ему договорить.

– Не желаю выслушивать никакие оправдания! Получишь наряд вне очереди – нет, два наряда на кухню вне очереди! И смотри исполняй свою основную работу как следует, а не то получишь еще сверхурочное дежурство! Ступай с глаз моих!

– Есть, сэр! – Легионер козырнул и проворно зашагал в сторону кухни.

Окопник ухмыльнулся – не то чтобы весело, но от души, Отправить провинившегося легионера на кухню – это была поистине гениальная идея. Если бы ему удалось отловить еще с полдюжины рядовых и наложить на них такое же взыскание, в кухне стало бы тесновато. Тогда шеф-повару пришлось бы изыскивать для сверхурочников какие-нибудь такие задания, чтобы, выполняя их, они бы ничего не напортили на его драгоценной кухне. Окопник неторопливо зашагал по территории лагеря, ища взглядом очередную жертву.

К огромному удивлению, не сделав и десятка шагов, он наткнулся на того же самого легионера! Ошибиться было невозможно – та же мерзкая физиономия, та же противная наглая ухмылка.

– Что ты себе позволяешь, рядовой? Разве я не велел тебе идти на кухню?

– Сэр, сегодня не мое дежурство, – ответил легионер и озадаченно уставился на Окопника. – Я завтра дежурю.

Окопнику показалось, что тембр голоса этого рядового звучит немного иначе, но это не имело никакого значения.

Это явно был тот самый, которого он уже наказал.

– Ты что, не в своем уме или просто тупой? – гаркнул Окопник. – Две минуты назад я тебе дал два наряда вне очереди. Немедленно отправляйся на кухню, а не то потопаешь на гауптвахту!

Легионер развел руками:

– Сэр, это был не я. Это, наверное, был…

– Убирайся вон! – прокричал Окопник, побагровев, как рак.

Легионер, по-видимому, решив более не испытывать судьбу, отсалютовал ему и поспешил в сторону кухни.

А Окопник вошел во вкус. Он разыскал еще одного легионера с расстегнутой верхней пуговицей, потом другого, у которого, на его взгляд, были плохо вычищены ботинки, и обоих отправил на ротную кухню с нарядами вне очереди.

Но когда он обошел штабной домик и повернул за угол, у него чуть челюсть не отвисла: тот самый легионер, которого он первым послал на кухню, как ни в чем не бывало сидел на стуле и читал!

– Ты… – захлебываясь слюной, выдавил Окопник и подошел к наглецу с бакенбардами. – Ты…

Легионер оторвал взгляд от книги и с улыбкой проговорил:

– Приветствую! Могу ли я чем-то помочь тебе, сынок?

– Я тебе не сынок. Изволь называть меня «сэр»! – выпалил Окопник. – И будь добр, встань по стойке «смирно», когда к тебе обращается офицер. Между прочим, если ты еще не понял, тебе грозят большие неприятности.

Легионер закрыл книгу и, поднявшись, встал более или менее по стойке «смирно». Неизвестно почему он оказался выше ростом и несколько старше.

– Понимаете, сэр, тут у нас не так-то строго насчет устава. А насчет моего ранга капитан Шутник так и не решил.

Но вы, похоже, новенький, так что я готов вас послушаться.

Так что… чем могу служить, лейтенант?

Тут уж у Окопника челюсть таки отвисла. Этот малый вел себя так, словно они прежде не встречались, хотя со времени их встречи миновало не более пятнадцати минут.

Окопник решил, что у парня «не все дома», и надо сказать, это его не очень-то и удивило – он ведь уже знал, что за контингент служит в роте «Омега». Может быть, у этого легионера даже было раздвоение личности. А как иначе можно было объяснить перемены в выражении лица, голоса и даже манеры разговора? Из любого другого подразделения такого горе-легионера уже давно бы уволили как негодного к несению воинской службы.

Окопник все еще пытался придумать, что бы такое ответить этому безумцу, когда к ним подошел другой легионер и обратился к первому:

– Прошу прощения, Преп, у вас не найдется минутки; потолковать со мной?

Легионер, пойманный Окопником за чтением, обернулся к подошедшему и сказал:

– Найдется, но чуть попозже, сынок. Лейтенант хочет о чем-то поговорить со мной. Подойди ко мне минут так через пятнадцать, и тогда я выслушаю тебя.

Легионер кивнул, ловко откозырял лейтенанту Окопнику, развернулся и ушел. А тот, что страдал раздвоением личности, взглянул на Окопника с выжидательной улыбкой:

– Ну так, сэр, чего вы хотели?

Но лейтенант лишился дара речи. Он протер кулаками глаза и в упор уставился на стоявшего перед ним человека.

Согласно нашивке над нагрудным карманом, перед ним стоял преподобный Джордан Айрес, а на вороте у него красовалась незнакомая Окопнику нашивка – на ней был изображен какой-то древний музыкальный инструмент. Но не это так поразило Окопника – а то, что легионер, только что вежливо обратившийся к преподобному Айресу, был с ним на одно лицо!

Окопник пробормотал что-то нечленораздельное и пошел прочь, озадаченно качая головой. Происходящее начало пугать его – все служащие роты стали казаться ему братьями-близнецами. Наверное, сказывалось действие жаркого пустынного солнца. Следовало уйти в комнату, попить холодной водички, а потом – полежать, отдохнуть.

Окопник без происшествий добрался до штабного домика, но, войдя в него, нос к носу столкнулся с еще одним, легионером с такой же внешностью. Вот только на этот раз это была женщина. Тут уж Окопник отчаялся окончательно.

* * *

Лейтенант Рембрандт, слегка прихрамывая, вошла в помещение главного связного пункта роты. Боль в спине понемногу утихала благодаря таблеткам, которыми ее снабдил автомат в медпункте, но даже экстремальная военная медицина не в силах была значительно ускорить процесс выздоровления.

Рядом со стулом, на котором сидела Мамочка, стоял еще один – с прямой высокой спинкой. Рембрандт со вздохом осторожно опустилась на него. Мамочка, сочувственно вздернув брови, посмотрела на нее.

– Еще болит, Ремми? – спросила она.

Порой ей удавалось разговаривать с другими женщинами без той патологической стеснительности, которая охватывала ее в обществе мужчин.

– Ага, – кивнула Рембрандт. – По самым лучшим прогнозам, на сто процентов поправлюсь к середине будущей недели. А сейчас я себя чувствую процентов на пятнадцать, не более.

– Да, не повезло тебе, ничего не скажешь, – понимающе кивнула Мамочка. – Помню, когда я маленькая была, мой папа вот так же спину потянул, да так до конца и не поправился. Надеюсь, у тебя все будет хорошо.

– Спасибо, я тоже на это очень надеюсь, – усмехнулась Рембрандт. – Честно говоря, я думаю, что было бы лучше, если бы я дала Луи переехать меня. Он бы мне точно меньше вреда причинил, чем я сама натворила, пытаясь увернуться от его глайдборда.

– Да, бывает, – отозвалась Мамочка. Она смотрела то на Рембрандт, то на дисплеи и шкалы приборов. – Но только если бы он на тебя все-таки налетел, он бы тоже ушибся.

– Вот и я о том же думаю, – согласилась Рембрандт. – Как бы то ни было, мне уже лучше, и со временем я совсем поправлюсь. – Она немного помолчала и спросила:

– Скажи, а как с тем сообщением, которое я тебя попросила отправить?

– Ответ пришел как раз перед тем, как ты пришла, – сообщила Роза. – Я не стала его распечатывать, поскольку ты меня предупредила о том, что дело секретное. Мало ли кому могут попасться на глаза распечатки. Да и рассказывать-то особо нечего. Ответили, что сообщение принято, и написали, что посмотрят, есть ли у них в данный момент свободные сотрудники. Ничего не обещали.

– А я думала, они проявят больше интереса, – покачала головой Рембрандт. – С тех пор как капитан стал командиром нашей роты, сообщения о ней были самыми интересными среди новостей Галактического Альянса.

– Это точно, и за счет этого теперь мы за пятьдесят долларов можем дозвониться куда угодно по всей галактике и болтать хоть целую минуту, – согласилась Мамочка. – Эти ребята за считанные доли секунды могут такого наворотить – и хорошо, если это не направлено против тебя.

– И все же мне казалось, что они должны заинтересоваться тем, что происходит в роте, – сморщив нос, проговорила Рембрандт. – Уж могли бы поднапрячься и срочно откомандировать кого-нибудь сюда. Ведь мы всего в двух сутках полета от Лорелеи на скорости, близкой к световой.

– Ну знаешь, – покачала головой Мамочка, – а им, может быть, двое суток кажутся вечностью. Ты на многое не надейся, Ремми. Я тебя понимаю: ты ищешь способ, как бы насолить большим шишкам в генштабе, – и я тоже за это.

Будь бы капитан в своей тарелке, он бы им тоже устроил – мама, не горюй. Очень надеюсь, что он придет в себя, и…

– Я тоже надеюсь, Мамочка, – кивнула Рембрандт. – А до тех пор нам остается только гадать, как бы он поступил, если бы был в порядке, и делать это за него. Хотелось бы, чтобы результаты нашей деятельности оказались достойными.

– Тебе уже результатов захотелось, – всплеснула руками Мамочка. – Милая моя, у тебя, видно, от таблеток с головкой нехорошо стало. Это ведь Легион! Тут на результаты всем плевать.

Она невесело усмехнулась.

– Всем, кроме капитана Шутника, – возразила Рембрандт, горделиво запрокинув голову. – И он не только верит в результаты – он их добивается.

– Я тебя понимаю, – кивнула Мамочка. – Я просто боюсь, что удача в конце концов отвернется от него. Я надеюсь, что этого не произойдет, но опасаюсь возлагать на это слишком большие надежды.

– Капитан не порадовался бы, если бы сдались, – покачала головой Рембрандт. – Он бы захотел, чтобы мы постарались придумать, как обхитрить систему, и именно это я пытаюсь сделать.

– Понимаю, – сочувственно проговорила Мамочка. – И желаю тебе удачи, потому что мне страшно подумать о том, что будет, если это сражение выиграют бонзы из генштаба.

– Мне тоже страшно, – призналась Рембрандт. – И я делаю все, что в моих силах, чтобы эти подонки не выиграли.

– А если и этого не будет достаточно?

Рембрандт встала, поморщилась от боли, посмотрела на Мамочку и невесело проговорила;

– Не знаю. Вариантов у меня немного, как ты понимаешь.

Мамочка вздохнула:

– Ну что ж, тогда будем надеяться, что все пойдет, как ты задумала.

Рембрандт молча кивнула и медленно пошла к двери.

Мамочка проводила ее взглядом, печально покачала головой и уставилась на приборную панель.

ГЛАВА 14

Дневник, запись № 573

Однa любопытная деталь жизни в роте Космического Легиона заключается в том, что то и дело оказываешься в таких местах, где крайне ограничен доступ к благам современной цивилизации. Безусловно, мой босс всегда старался по возможности улучшить условия жизни своих подчиненных и поселял роту в лучших гостиницах. На время нашего пребывания на Зенобии – планете, где люди прежде никогда не бывали, – босс приобрел сборно-разборный лагерь, в котором были созданы совсем неплохие условия для жизни – водопровод, электричество, кондиционеры, удобные кровати, оборудованная по последнему слову техники кухня.

Но не всего можно добиться, вкладывая деньги, и это оказалось особенно справедливым в отношении военного аспекта задания, порученного роте. Представьте себе: на Зенобии из рук вон плохо была поставлена система дистанционного обнаружения и идентификации прибывающего космического транспорта, без которой на других планетах себе попросту жизни не представляют. К превеликому огорчению и изумлению моего босса, ни командование Легиона, ни зенобианские военные не желали думать о том, что в этой системе отчаянно нуждается какая-то там рота,

У этого обстоятельства, естественно, были последствия…

– Майор меня вызывает?

Лейтенант Окопник опасливо выглянул из-под одеяла. В кровати он пролежал несколько часов, пока майор Портач не отправил легионера на поиски своего адъютанта. Наверняка это задание майор совершенно случайно поручил легионеру, изменившему свою внешность «по образу и подобию»

Короля. Как бы то ни было, его выбор оказался на редкость удачен. Стоило только Окопнику снова увидеть это лицо, – Да, сэр, – ответил легионер. Это был Коко, один из новобранцев, зачисленных в роту в то время, когда она квартировала на Лорелее, неуклюжий, но очень вежливый деревенский парень родом с планеты Руша. – Говорит, по важному делу.

– У майора все дела важные, – проворчал Окопник. Его отношение к приказам майора явно переменилось. – Сейчас я приведу себя в порядок и приду к нему.

Невзирая на неважное настроение, Окопник успел привести себя в порядок всего за пять минут и вместе с Коко отправился в кабинет майора. Войдя, он откозырял и проговорил:

– Лейтенант Окопник по вашему приказанию явился, сэр!

Портач глянул на своего адъютанта и кивнул:

– Давно пора. Окопник, давно пора. Ну-ка посмотри на эти распечатки и скажи мне, что ты об этом думаешь?

Окопник просмотрел распечатки и взглянул на майора.

– А когда была произведена эта запись, сэр?

– Меньше часа назад, – ответил Портач, сердито зыркнул на Окопника и добавил:

– Я тебя спросил, что ты об этом думаешь?

– На орбите около планеты находится корабль, сэр, – сказал Окопник. – Полагаю, это один из наших кораблей.

– Он не принадлежит флоту Альянса, – буркнул Портач. – Может быть, корабль принадлежит зенобианцам. Я велел нашей связистке отправить сообщение в столицу, но на линии связи все время какие-то помехи. Казалось бы, при таком развитии техники эти ящеры могли бы себе позволить парочку спутников связи. Тупицы непроходимые!

– Да, сэр, – согласно кивнул Окопник. – Каково положение дел?

– Корабль не отвечает на наши сигналы, поэтому мы считаем его враждебным, – ответил ему Портач. – Местные жители пригласили нас сюда в связи с тем, что опасаются, будто за ними шпионят какие-то интервенты. Видимо, они просветили Шутника на этот счет, но от него ничего невозможно добиться. Если зенобианцы и передали ему какие-то данные, то они, вероятно, утеряны вместе с аэроджипом. Если обстановка нормализуется, надо будет отправить отряд на поиски машины. Может быть, найдем хотя бы машину. Пока про этих треклятых интервентов мы знаем не больше, чем тогда, когда только прибыли сюда.

– Да, сэр, – кивнул Окопник. – Какие будут приказания, сэр?

– Я объявил на базе боевую тревогу. Обойдите все посты, проверьте, что и как, убедитесь в том, что все на местах и готовы к бою, а не слоняются без дела и не спят. Думаю, дело серьезное. Окопник. Если что-то пойдет не так, можно и повышений в звании лишиться.

Окопник угрюмо кивнул. Уж если он что и понимал в жизни Легиона, так это словосочетание «повышение в звании»..

– Никто в этой роте не будет слоняться без дела, пока я здесь, сэр!

– Молодчина, – похвалил его Портач. – Я буду наблюдать за ситуацией отсюда. Немедленно сообщайте мне, как только что-нибудь заметите. Наши системы дистанционного слежения работают неплохо, но командиру никогда не помешает воспользоваться глазами и ушами верного человека. Так что смотри в оба и слушай хорошенько. И еще.

Люди Шутника – слюнтяи. Самое опасное, с чем им приходилось до сих пор сталкиваться, – это катание на «американских горках». Не исключено, что предстоит нешуточный бой, Окопник, и они могут сплоховать. Нужно, чтобы ты их как следует встряхнул. Придется образцово наказать кого-то – не стесняйся.

– Есть, сэр! – Лейтенант Окопник ловко откозырял и маршевым шагом вышел из штаба. Он был более чем готов как следует встряхнуть весь личный состав роты «Омега», независимо от того, заслуживали этого легионеры или нет.

Более всего Окопник жаждал кого-нибудь образцово наказать. После сегодняшних переживаний ему не терпелось наказать всю роту.

* * *

– Мы приближаемся, – сообщил Суши, глядя на шкалу своего детекторного приемника.

– Исключительно приятно слышать, – сказал летный лейтенант Квел. – Имеешь ли ты представление о том, насколько близко мы от Прячущихся?

– Точно сказать трудно, – признался Суши. – Но угол охвата сигнала стал шире, а это означает, что мы приближаемся к его источнику. Насколько мы к нему близки – это зависит от размера территории, с которой поступают сигналы. Если это участок поверхности в пару сотен футов в поперечнике, то мы и в самом деле недалеко от цели, а вот если поперечник этого участка равняется паре сотен миль, то тогда нам еще топать и топать.

Квел кивнул и спросил:

– И что же, никак нельзя определить точнее?

Суши оторвал взгляд от приемника.

– Понимаешь, ничего объективного в этих данных нет.

Сила сигнала возрастает, и это может означать, что его источник ближе к нам. Но на мой взгляд, люди, стоящие друг от друга всего в нескольких футах, могли бы пообщаться лично, а не с помощью радиосвязи.

– Не сказал бы, что твое утверждение непогрешимо, – мотнул головой Квел. – Вполне можно предположить существование разумных созданий, которые видят радиоволны точно так же, как мы – видимую часть спектра, и пользуются оными радиоволнами для общения. Вот, к примеру, мы с Гарбо лучше видим инфракрасную часть спектра, чем вы.

– Это верно, а люди лучше слышат низкие частоты, – подтвердил Суши. – Я понимаю, что такое возможно, Квел.

Я просто пытаюсь свести к минимуму количество переменных, пока что-то не заставит меня вести поиск в другом направлении. Иначе мы только и будем делать, что лялякать попусту, и при этом можем упустить что-то по-настоящему важное.

– Как это, интересно, мы можем что-то упустить? – непонимающе уставился на него Квел. – То, что мы ищем, никуда не денется, даже если мы будем попусту трещать.

Суши против воли улыбнулся:

– Знаешь, Квел, иногда мне кажется, что ты по-нашему болтаешь лучше, чем сам думаешь.

Квел ответил ему улыбкой, обнажив множество хищных зубов.

– Вашей речью я не владею вовсе, Суши. За меня говорит транслятор. Однако и машина способна кое-чему научиться на собственном опыте. Видимо, ты хотел сказать именно об этом.

– Наверное, так оно и есть, – кивнул Суши, немного помолчал и вдруг нахмурился. – А знаешь, ты только что навел меня на одну мысль… И как только я раньше, дурак, до этого не додумался! Если получаемые нами сигналы представляют собой какие-то сообщения, то, вероятно, транслятор мог бы их расшифровать. Пожалуй, когда мы остановимся на привал, ты позволишь мне воспользоваться твоим транслятором и мы подключим его к приемнику…

– Твой план представляется мне на редкость интересным, Суши, – отозвался Квел. – Несомненно, я с превеликой радостью одолжу тебе мой транслятор. Но тогда я на время лишусь радости общения, а для меня крайне важно ничего не упускать. Быть может, тебе лучше обратиться к Гарбо – у нее ведь тоже имеется транслятор. Тогда я сохраню возможность общаться с тобой и давать тебе советы.

– Конечно, ее транслятор тоже сгодится, – кивнул Суши. – Непременно проведем эксперимент на ближайшем привале. Подсоединить транслятор к приемнику – это пара пустяков.

Поисковый отряд шагал в направлении, указанном Суши.

Но довольно скоро он остановился и сказал:

– Стойте, ребята! Мой прибор совсем с ума сошел.

– С ума сошел? Как это? – озадаченно спросила Каменюка. – Перестал принимать сигналы?

– Да нет, индикатор направления сбился напрочь, – огорченно проговорил Суши. – Согласно его показаниям, сигналы поступают отовсюду. Минутку, минутку… Это может означать только одно. Но нет, это совершенно бессмысленно.

– Я понимаю, что ты желаешь сказать, – встрял Квел. – Если сигналы поступают со всех сторон, это означает, что мы находимся именно там, откуда они поступают. Но тут во все стороны простирается пустыня.

Он снял с ремня фонарик и обвел его лучом округу.

– Проклятие! – вырвалось у Дубль-Икса. – Может быть, эти Прячущиеся и в самом деле невидимки?

– Я все еще не верю в это, – покачал головой Суши. – Скорее, они прячутся под землей.

– Но тогда сигналы тоже исходили бы из-под земли, верно? – рассудил Махатма. – Разве твой индикатор говорит, что это так?

– Нет, он говорит… что сигналы исходят отовсюду, в том числе и снизу, – ответил Суши. – Пожалуй, пора подсоединить к приемнику транслятор и…

– Ой, что это там такое? – вскрикнула Каменюка.

Квел направил фонарик в ту сторону, куда она показывала. Все увидели, как луч фонаря отразился от металлической поверхности.

» – Стоит пойти и посмотреть, – заключил Суши. – Какие будут распоряжения, летный лейтенант?

– Погодите, я хорошо вижу, что это такое, – вступила в разговор гамбольтша Гарбо. – Это аэроджип!

– Наверное, это тот джип, на котором летел капитан, – сказал Дубль-Икс. – Но как он оказался в этой глуши? Сюда рискованно было забираться без припасов и оружия.

– Вопрос интересный, – закусив губу, проговорил Суши. – Думаю, вскоре мы узнаем ответ и на него, и на многие другие вопросы.

– Я тоже так думаю, – сказал Квел. – Послушайте, какой у нас будет план. Мы с Суши осторожно приблизимся к джипу и осмотрим его. Всем остальным приказываю занять позиции, откуда вам будет нас хорошо видно и откуда вы сможете прикрыть нас в случае неожиданного нападения. Ввиду повышенной остроты ночного зрения командиром группы прикрытия назначаю Гарбо. Обязательно предупредите нас криком, если заметите передвижение каких-либо объектов, кроме нас. Я понятно изъяснился?

– Понятно, лейтенант Квел, – мурлыкнула Гарбо и повела остальных легионеров, дабы разместить их так, чтобы им было хорошо виден аэроджип.

Квел и Суши медленно тронулись к машине. Держа наготове парализаторы, они шли, затаив дыхание и ожидая чего угодно.

В ночной тишине слышались звуки, издаваемые обитателями пустыни.

* * *

В то время, когда Окопник вышел из штабного домика, в лагере кипела такая бурная деятельность, какой адъютанту Портача прежде ни разу наблюдать не доводилось. Бренди расставила рядовых по позициям, все легионеры до одного были в касках и бронежилетах. Это зрелище заставило сердце Окопника забиться радостнее.

Неподалеку он заметил лейтенанта Армстронга. Тот наблюдал за небом с помощью стереобинокля с большим увеличением. Окопник торопливо подошел к нему.

– Что вы видите? – поинтересовался он.

– Корабль пока за горизонтом, – ответил Армстронг настолько спокойно, что Окопник позавидовал его выдержке. – Пока они не произвели ни единого выстрела и не отправили к планете катер.

– Смотрите за ними хорошенько, – распорядился Окопник, не скрывая волнения. – Как только они проявят активность, я должен сразу же узнать об этом.

Лейтенант Армстронг отнял бинокль от глаз и одарил Окопника таким взглядом, что от него побледнела бы даже устрица.

– Безусловно, лейтенант Окопник, – как только замечу что-либо, достойное сообщения. Надеюсь, вы не будете возражать, если я позволю себе судить об этом? Корабль появится над линией горизонта не ранее, чем через несколько минут, так что если у вас есть какие-то более срочные дела…

– Хорошо, хорошо, вы, главное, глаз с них не спускайте, – затараторил Окопник, почувствовав холодок в голосе Армстронга. Он поспешно развернулся и зашагал к ограде, чтобы проверить линию обороны.

К изумлению Окопника, он увидел всего двух легионеров, которые сидели спиной к ограде, свесив ноги с края траншеи, и преспокойно жевали сандвичи. Один из них держал на коленях раскрытый мужской журнал, а второй кивал в такт музыке – он был в наушниках и слушал плеер.

– Что вы себе позволяете? – возмущенно обратился к ним Окопник. – На орбите – неизвестный корабль! Вероятно, это вражеское судно, оно приближается к территории базы, а вы не придумали ничего лучше, как посиживать и почитывать порножурнальчик?

– Да не кипятитесь вы, лейтенант, – успокоил Окопника легионер с наушниками. Это был Стрит, Окопник узнал его. – У нас просто перерыв на ленч, вот и все.

– Перерыв на ленч! – От ужаса и гнева у Окопника отвисла челюсть. – Никогда не слыхал большей ахинеи! Здесь зона боевых действий, легионер, нас атакуют! Кто вам позволил устроить перерыв?

– Сержант Бренди сказала, что можно покушать, – ответил второй легионер, на нашивке над нагрудным карманом у которого значилось его имя – «Весельчак».

– Да и атаки-то никакой нету, – рассудительно проговорил Стрит. – Как начнут атаковать, так мы, того, сразу же…

– Так, значит, вы думаете, что пока вы имеете право делать все, что вам заблагорассудится? – выпучил глаза Окопник. – Имейте в виду, все будет сказано майору! Вы оба получите дисциплинарное взыскание!

– Да зря вы так раскричались, – без тени смущения отозвался Стрит. – Мне приказы Бренди дает.

Он наклонился, прибавил громкости и стал слушать музыку с таким видом, словно Окопника не существовало.

Вне себя от ярости, лейтенант развернулся и поискал взглядом старшего сержанта. Как ни странно, нигде поблизости от двоих разгильдяев ее не было видно. В конце концов Окопник разглядел внушительную фигуру Бренди на противоположном конце лагеря, и тронулся к ней, маршируя на манер игрушечного солдатика.

Бренди стояла на бруствере над окопом и осматривала пустыню.

– Сержант! – выкрикнул Окопник, подошел к Бренди и, остановившись, подбоченился. – Сержант, мне нужно с вами поговорить.

Бренди медленно повернулась и уставилась на Окопника.

– Мы на позиции, лейтенант, – грозно изрекла Бренди. – У вас что-то важное, или вы могли бы подождать до того времени, когда обстановка нормализуется?

– На позиции! Вот именно! – воскликнул Окопник. – Бы оставили западную сторону периметра лагеря совершенно незащищенной! Там только двое легионеров, которые утверждают, что вы позволили им устроить перерыв на ленч!

– Корабль, между прочим, приближается с востока, лейтенант, – процедила сквозь зубы Бренди. – Если его экипаж решит совершить посадку к западу от лагеря, у нас будет уйма времени, чтобы проследить за этим маневром. Пока же мы не уверены в том, приземлится ли корабль вообще.

Если он действительно направится в ту сторону, я успею отозвать моих ребят.

– Дело не в этом, сержант, – упорствовал Окопник. – Следует соблюдать дисциплину…

– Конечно, конечно, – махнула могучей рукой Бренди. – Вы, штабные типчики, на дисциплине просто помешаны. Но тут рота «Омега»…

– Верно, и ваш полоумный капитан Шутник думает, что ему позволено безнаказанно зачеркнуть многовековые традиции Легиона! – взвизгнул Окопник. – Ну все, ваше маленькое путешествие в мир фантазий закончилось, сержант! С этих пор в роте все будет делаться так, как положено по уставу Легиона! И вы сейчас же…

– Корабль над линией горизонта, – послышался голос кого-то из легионеров из-за спины Бренди. – Похоже, он так собирается совершить посадку.

– Ой, мамочки! – вскрикнул Окопник и побелел как полотно.

Он развернулся к Бренди, но та уже вышагивала вдоль линии обороны, отдавая приказы подчиненным. Легионеры застыли, не спуская глаз со светящейся точки, которая теперь была видна отовсюду. Точка опускалась все ниже и ниже.

Окопник следил за ней как зачарованный. Корабль снижался мучительно медленно, но в конце концов коснулся поверхности планеты.

* * *

Осторожно приблизившись к аэроджипу, Суши и Квел убедились в том, что машина пуста. Они были разочарованы, хотя и не очень удивлены. В кабине аэроджипа легионеры обнаружили вещи, принадлежавшие капитану и Бикеру, в частности, «карманный мозг» капитана – портативный компьютер, стоимость которого была настолько велика, что такая сумма была способна в значительной степени ослабить бюджет правительства любой планеты.