Текст книги "Дважды Шутт"

Автор книги: Роберт Линн Асприн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Да-да, – перебил его посол. – Говорят, будто бы зенобианцы пытаются отразить вторжение инопланетян.

Он расстроенно развел руками.

– Понятно, – кивнул Шутт и подпер подбородок кулаком. – И кто же нападает на зенобианцев?

– Признаюсь, я очень хотел бы дать вам исчерпывающий ответ на этот вопрос, но боюсь, не смогу, – покачал головой Гетцман. – Зенобианцы молчат. – Он умолк, выпил немного чаю и посмотрел Шутту прямо в глаза. – У меня такое ощущение, что они… пожалуй, лучше всего будет сказать… они в смятении.

– В смятении? – перепросил Шутт, нахмурился и подставил под подбородок вторую руку, сжатую в кулак. – Не могли бы вы выразиться точнее? Зенобианцы в смятении из-за того, что не могут отразить атаки захватчиков, или из-за того, что им нужна помощь? Из-за чего?

Посол пожал плечами.

– Откровенно говоря – не знаю. На самом деле это только мое впечатление. А кому, как не вам, знать, как это тяжело – распознать эмоции инопланетян. – Посол смущенно улыбнулся, поставил чашку на блюдце и развел руками. – Я столько времени трачу на то, чтобы понять своих дочерей!

Переходный возраст, что поделать…

– Представляю, – сочувственно кивнул Шутт, думая о том, что даже воспитание девочек-подростков легче, чем командование разношерстной ротой. – Однако если все выглядит так, то без надежных данных разведки положение моей роты может оказаться незавидным. Если мы не будем знать, против кого нам предстоит сражаться…

– Я вас очень хорошо понимаю, капитан, – прервал Шутта посол. Он встал и положил руку на плечо капитана. – Поверьте, правительственная разведка трудится не покладая рук.

У нас вовсе нет желания посылать кого-либо в смертельно опасную ловушку. Как только мы узнаем что-либо, достойное внимания, вы будете первым, кого мы об этом оповестим. Даю вам честное слово. А пока постарайтесь подготовиться к чему угодно. Положительно к чему угодно.

Шутт кивнул.

– В таком случае пора начать подготовку, – сказал он и пожал руку посла. – Ведь именно этого от нас ждут, если я верно понимаю?

– Я твердо верю в вас и в ваших людей, капитан, – торжественно заявил посол, вздохнул и добавил:

– Жаль, что не могу с той же уверенностью относиться к вашему начальству.

В конце этой фразы он позволил себе кисло усмехнуться, после чего покинул кабинет Шутта.

Бикер, который все это время сидел, не проронив ни слова, проводил посла взглядом и сказал:

– Вы совершенно уверены в том, босс, что вам непременно нужно вляпаться в эту пакость?

Шутт повернул голову и посмотрел на своего дворецкого.

– Вот как ты, оказывается, это расцениваешь, Бикер.

Шутт всегда учитывал мнение и советы Бикера – но не сказать, чтобы он всегда следовал советам своего дворецкого и позволял его мнению влиять на принятие решений. Если бы он во всем слушался Бикера, он бы, к примеру, никогда не пошел служить в Космический Легион. И все же в тех случаях, когда Бикер чуял неладное, к нему стоило прислушаться.

Бикер забарабанил пальцами по столу.

– Подумайте о том, что нам известно, сэр. Зенобианцы попросили о помощи в связи с некоей внешней угрозой, с которой сами они справиться не в состоянии. Между тем зенобианцы – исключительно опытные воины, как с точки зрения физической выносливости, так и с точки зрения оснащенности военной техникой. Какую же, спрашивается, помощь им способна оказать одна-единственная рота Легиона?

– Такую, какую мы в силах оказать, само собой, – ответил Шутт. – Полагаю, в основном-то от нас ожидают услуг по части тренировок и консультаций по стратегии и тактике. В конце концов, мы направляемся туда в статусе советников, а не для того чтобы непосредственно участвовать в боевых действиях.

Бикер с подчеркнутой серьезностью проговорил:

– Сэр, я искренне надеюсь, что вы не вступали ни в какие переговоры с зенобианцами относительно приобретения там какой-либо недвижимости.

Шутт рассмеялся.

– Этим пускай занимается правительство, Бикер, – сказал он. – При том, что на нашей стороне посол Гетцман, я не очень волнуюсь относительно каких бы то ни было неожиданностей.

– А могли бы и поволноваться, – укоризненно заметил Бикер. – Посол Гетцман многое сделал для нас в то время, когда это было выгодно ему. Теперь ему выгодно отправить нас на Зенобию, но я пока не понимаю, выгодно ли нам туда отправляться. Не сомневаюсь, Джорджу Армстронгу Кастеру отправка в Черные Холмы наверняка показалась подарком судьбы.

– Ах, старина Бикер! – улыбнулся Шутт. – Всегда-то ты сумеешь сказать что-нибудь приятное! Не волнуйся, я сумею о себе позаботиться. Ну а если не сумею, то обо мне сможет позаботиться вся моя рота.

– Вот это, сэр, меня и тревожит сильнее всего, – горестно вздохнул Бикер.

Дневник, запись № 505

В самом скором времени известие о том, что легионеров должны отправить на Зенобию, разлетелось по роте. Буквально через несколько часов после разговора Шутта с послом за всеми столиками в баре отеля «Плаза» неподалеку от плавательного бассейна оживленно перемывали эту новость. Тут следует заметить: как правило, чем лучше осведомлен человек о том, что на самом деле должно произойти, тем менее он склонен об этом распространяться. Однако это правило ни в коем случае не касалось Шоколадного Гарри.

Шоколадный Гарри поглядел на Рвача и печально покачал головой.

– Эх, парень, если бы ты знал хотя бы половину того, что, как тебе кажется, ты знаешь, ты представлял бы собой смертельную опасность.

– Кастер Джордж Армстронг (1839 – 1876) – американский генерал кавалерии. В Гражданской войне сражался, на стороне северян, – А он уже и так представляет собой смертельную опасность, – заявила, сильно побледнев, Супермалявка. – Ты спроси об этом у любой девицы, кому он свидание назначал.

– Ой, да ко мне девицы в очередь в шеренгу по десять штук выстраиваются, – осклабился Рвач и сделал вид, будто хочет обнять Супермалявку. Та возмущенно отстранилась и показала ему язык. Не обрадованный тем, что его отставили, Рвач обратился к Шоколадному Гарри – сержанту-снабженцу роты. – Но это ты зря, Ш.Г. Слухов я знаю не меньше, чем любой другой в роте. Ты просто не знаешь, с кем я разговаривал, вот и все.

– Все равно, с кем бы ты ни разговаривал, ты бы ни хрена не понял, если бы тебе сказали, к примеру, что дважды два – четыре, – буркнул Шоколадный Гарри. – Ты бы решил, что дважды два – шесть, а уж как бы нам взялся пересказывать, так у тебя уже было бы все пятнадцать, а то и двадцать.

– И все вранье, – подхватил Громила – один из новобранцев, которого прикомандировали к ротному складу, где он и трудился под руководством Шоколадного Гарри. Громила быстро перенял манеру речи сержанта, которая состояла в равных пропорциях из поддевок, бравады и откровенного вранья.

Старательно избрав мишень, поскольку состязаться с Шоколадным Гарри в этой игре было бессмысленно, Рвач вперил взор в Громилу.

– Эй, Громила! Я тебя давно хотел спросить, а чего это тебя так прозвали, а? Может, тебя в детстве громом пришибло?

– Не-а, – без особой обиды осклабился Громила. – Громом пришибает тех, кто ко мне лезет.

– Ну, значит, опасность не грозит никому: к тебе никто не лезет, – заявила Супермалявка с многозначительной усмешкой. – Ну ладно, хватит вам препираться. Я хочу послушать, что думает Гарри насчет того, куда нас посылают и зачем. Что ты разузнал, сержант?

– Я, Малявка, не думаю. Я знаю, – поправил миниатюрную легионершу Шоколадный Гарри. – Нас отправляют на какую-то фронтирную планету, где надо будет усмирять взбунтовавшихся роботов. Они там порядком бед наделали. А посылают именно нас потому, что все знают, что когда дело доходит до усмирения роботов, то тут уж без Шоколадного Гарри не обойтись. Для парня, который так разбирается в гравибайках, какие-то там роботы – это раз плюнуть!

– Впервые слышу про взбунтовавшихся роботов, – заметил Суши и водрузил локти на стол. – Давно ли это началось?

– Старик, просто у меня есть надежные источники информации в отличие от тебя, – донельзя довольный собой, ухмыльнулся Шоколадный Гарри, отхлебнул порядочно пива и сладостно вздохнул. – Мало кто понимает, что на нас, на снабженцах, Легион держится. Ежели бы нас не было, так кое-кто сейчас торчал бы на одном задрипанном астероиде, как последний лох.

– «Лох» – это что будет значить? – осведомился любознательный Клыканини, сощурив глаза под темными очками.

– Это будет значить: «Люди, опасайтесь хохмачей», – ехидно усмехнувшись, расшифровала Супермалявка. Ее напарник плохо разбирался в людском сленге, и она обожала над ним подшучивать. Добродушный волтрон на нее совсем не обижался. Он был не лишен чувства юмора, хотя оно и сильно отличалось от человеческого.

– Не-а, а по-моему, это значит «Лажа особо хреновая», – подключился к игре Рвач.

Клыканини сосредоточенно нахмурился.

– Наверное, Рвач обманывать меня, – заключил он. – Я не знать, что такое «лажа», но я так думать, она не бывать хреновый. Правильно я говорить, Малявка?

– Эй, послушайте, вы хотите узнать, что с нами будет, или нет? – спохватился Шоколадный Гарри, чувствуя, что его слушатели отвлеклись от темы.

– Дребедень насчет взбунтовавшихся роботов мы слушать не будем, – заявил Рвач. – Всякий знает, что робот должен выполнять приказы. У них все микросхемы устроены по законам Азимова, и они все делают, как скажет человек.

– Ага, все так думают, – довольно осклабился Шоколадный Гарри и ухватился за новую мысль. – Те, кто производит роботов, желают, чтобы все так думали, потому что кто же станет покупать такую машину, которая тебя может в одно прекрасное утро кокнуть и забрать себе весь твой дом со всем добром?

– Я бы точно ничего такого покупать не стал, – испуганно проговорил Громила, сраженный наповал логикой своего командира.

– Молодец, Громила, схватываешь на лету, – похвалил подчиненного Гарри и так хлопнул ладонью по столу, что кое у кого из стаканов выплеснулось пиво. – Никто не хочет, чтобы у роботов были такие же мозги, как у них, потому что как только роботы допетрят, что у людей есть все, а у них ничегошеньки нету, так что же им помешает взять над людьми власть?

– Я – не люди, – гордо объявил Клыканини. – И я роботы не бояться.

– Не боишься, потому что никогда не видел взбунтовавшихся роботов, – пояснил сержант-снабженец. – А они, как взбунтуются, всех крушат, кто им ни попадись. Думаешь, им не все равно, сколько у тебя ног? До лампочки!

– И ты уверен, что это все не враки? – недоверчиво , спросил Рвач и, не глядя, рассеянно принялся соскребать ногтем наклейку с пивной бутылки.

– Чистая правда, старик, – заявил Гарри, подняв руку так, словно давал присягу в суде. – Даже Преп сроду такой чистой правды не говорил.

Некоторые из тех, кто слушал Гарри – большей частью новички, плоховато знакомые с замашками снабженца, – стали понимающе кивать и перешептываться. Несмотря на то что они уже пробыли какое-то время в рядах Легиона, новобранцы все же были склонны верить на слово старослужащим, а уж особенно – таким речистым, как Шоколадный Гарри. Из-за этой легковерности новобранцы часто становились объектами непрестанных розыгрышей, на которые Гарри был непревзойденный мастак.

Однако Суши и сам был ветераном роты и тоже за словом в карман лезть не привык.

– Заливаешь ты здорово, Гарри, – ухмыльнулся Суши. – Вот только не возьму в толк, как же это ты собираешься на этом нажиться. Неужто так просто брешешь, чтобы попрактиковаться? Но если мы купимся, братцы, это нам может дорого обойтись. Что у тебя на уме, Гарри? Может, ты решил всучить нам средство для отпугивания роботов или еще что-то в этом роде, а?

– Уж ты-то мог бы мозгами пошевелить, Суши, – старательно изобразил обиду Гарри. – Знаешь ведь, что ничем таким я сроду не торговал. Роботы – они же машины. Их не отпугнешь репеллентом, как каких-нибудь там комаров.

– Это верно, – кивнул Рвач. – Видал я роботов – этих ничем не проймешь. Ну, прямо, знаете, как наш Махатма, когда зациклится на чем-нибудь. Его же нипочем не остановишь.

– Вот-вот, – подхватил Гарри. – Так что репелленты тут не помогут. Но есть одна штука…

– Ну, что я вам говорил! – торжествующе прошептал Суши. Все рассмеялись. Клыканини не сводил глаз с Гарри.

А Гарри продолжал как ни в чем не бывало – словно и не слышал шепота Суши.

– А штука в том, что у роботов зрение – не ахти. Они видят только на определенной частоте. Так что ежели нарядиться в одежду кое-каких цветов – ну, там, во что-нибудь лиловое, скажем, они тебя просто не разглядят, так что можно спокойненько мимо них проскользнуть. А у меня, скажу вам по секрету, припасен кое-какой противороботский камуфляжик…

И он указал на большой контейнер с ярлыком фирмы «Шутт – Пруф» и пометкой «Камуфляж».

– И ты готов продать эти тряпочки по сходной цене всем, кто пожелает подстраховаться, – подсказала Гарри Супермалявка.

– Само собой, – без тени усмешки ответил Гарри. – Ты же понимаешь, как я за всех переживаю. Ну, сама посуди, разве я могу сидеть сложа руки и ждать, пока кого-нибудь из наших укокошит сбрендивший робот? Ну, есть желающие?

– Я пас, – покачал головой Рвач. – Но что-то сдается мне, отбою от желающих у тебя не будет, сержант.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, Рвач, – вздохнул снабженец. – Работа у меня такая – думать наперед. Так что я рад, что додумался до такого, пока беда не грянула.

– Гарри, ты просто гений! – воскликнул Суши и восхищенно покачал головой. – Зуб даю: к тому времени, когда мы будем сматывать удочки с Ландура, половина роты будет щеголять в лиловом камуфляже.

– Надеюсь, больше половины, – ухмыльнулся Гарри. – Я не успокоюсь до тех пор, пока твердо не уверюсь в том, что мы все будем надежно защищены от роботов.

– Честно говоря, Гарри, я так думаю, что это дело не за горами, – хихикнул Суши и указал на Громилу, облаченного в лиловый пуленепробиваемый жилет поверх форменного комбинезона. Громила горделиво вздернул подбородок и Довольно ухмыльнулся. – Да-а-а, Гарри, – восторженно протянул Суши. – Ты не пропадешь!

Судя по самодовольной улыбке Гарри, он и сам в этом нисколько не сомневался.

ГЛАВА 4

Дневник, запись № 508

Получив распоряжение держать в тайне подробности переброски роты к новому месту назначения, мой босс столкнулся с определенными сложностями в деле предотвращения распространения слухов. Однако положить конец хождению ложной и ошибочной информации он мог, только объявив об истинной цели переброски роты, но он этого не делал, и потому среди легионеров ходили самые разные, порой – совершенно фантастические сплетни.

Кроме того, что вполне естественно, должны были возникнуть определенные вопросы – независимо от того, насколько точные сведения получили бы легионеры.

– Сержант Бренди, можно задать вам вопрос?

Бренди стояла около доски. Она развернулась и обвела новобранцев усталым взглядом. Новое пополнение прибыло в роту «Омега» еще на Лорелее, и Бренди было поручено провести с ними курс начальной военной подготовки. Невзирая на довольно мрачные изначальные прогнозы Бренди, группа делала неплохие успехи – настолько неплохие, что сержант решила продолжить работу с ними даже после того, как они дорастут до такого уровня, что им можно будет поручать самостоятельные задания. Бренди видела, что ее подопечные прогрессируют день ото дня, но все же порой группа новобранцев заставала ее врасплох каверзными вопросиками.

Собственно говоря, каверзные вопросы в некотором роде превратились в своеобразный ритуал. В то или иное время на утренних занятий Махатма задавал Бренди вопрос, который поначалу выглядел совершенно невинно, но при ближайшем рассмотрении открывал дорогу к жесточайшему пересмотру образа жизни Легиона – то бишь именно к тому, о чем на время начальной военной подготовки новобранцы не должны были задумываться. Однако заставить Махатму молчать было невозможно, а Шутт дал ясно понять, что приказания типа «Заткнись!» (к которым порой так хотелось прибегнуть Бренди) в корне расходились с его основными принципами командования ротой. Бренди вздохнула.

– Ну, что еще, Махатма? – опасливо спросила она.

– У меня вопрос, сержант, – абсолютно серьезно проговорил Махатма – или все же в его тоне чувствовалась скрытая насмешка? Бренди никогда не удавалось выяснить, так это или нет, и все же ее не покидало ощущение, что Махатма просто-напросто морочит ей голову, но окончательно она понимала это только тогда, когда было слишком поздно ставить зануду на место. Кроме того, Бренди не уставала удивляться тому, насколько Махатма способен воспринимать любые высказывания всерьез и изыскивать в них такое значение, какое в них никто и не думал вкладывать. Бренди гадала: то ли Махатма ведет себя так положительно со всеми, то ли приберегает свое занудство исключительно для сержантов.

– Да, ты уже сказал, что у тебя вопрос, – отозвалась Бренди. После немыслимо долгой паузы, которой любой Другой уже давно бы воспользовался для того, чтобы задать вопрос, она со вздохом добавила:

– Пожалуйста, спрашивай, Махатма.

– Благодарю вас, сержант, – с невинной улыбкой проговорил легионер. – Я хотел узнать, почему нас перебрасывают? Не означает ли это, что мы здесь плохо справились с порученным заданием?

– Нет. Это означает, что с порученным заданием мы справились хорошо, – ответила Бренди. – Ландур процветает, и обстановка здесь, судя по всему, останется мирной, поэтому здесь мы больше не нужны.

Махатма улыбнулся и кивнул. По опыту Бренди знала, что это предвещало большие неприятности. Ну и естественно, этот худосочный зануда задал следующий вопрос:

– В таком случае разве нас не могли вознаградить за наши заслуги тем, что оставили бы здесь, дабы мы могли в ровной мере насладиться плодами мира и процветания?

– Задача деятельности Легиона состоит не в этом, Махатма, – ответила Бренди. – Наша задача состоит в том, чтобы не допустить развития конфликтов, и поэтому нас отправляют туда, где зарождается конфликт. Это наша работа, и мы ее чертовски хорошо делаем.

Бренди понадеялась на то, что ее ответ придаст остальным легионерам гордости и заодно поможет лишить Махатму возможности изыскать некий потаенный смысл в ее высказываниях, на что он был большой мастер.

Махатма пристально глядел на Бренди через толстые круглые очки.

– А что бывает, когда мы делаем нашу работу плохо, сержант Бренди? – невинно поинтересовался он.

Бренди на этот вопрос ответила совершенно серьезно – а иначе на него и нельзя было ответить:

– Нам могут грозить большие неприятности, Махатма.

– Следовательно, если мы делаем нашу работу хорошо, нас отправляют туда, где уже есть неприятности, а если мы делаем нашу работу плохо, неприятности сами приходят к нам, – не моргнув глазом изложил свои выводы Махатма. – Прошу вас, сержант, объясните мне, каким же образом при такой системе пооощряются образцовая дисциплина и усердие?

Как случалось всегда после того, как Махатма задавал подобный проблемный вопрос, новобранцы зашушукались, пытаясь понять, что имел в виду их товарищ и к чему клонит.

– Тихо! – рявкнула Бренди.

На самом деле она не имела ничего против того, чтобы новобранцы разговаривали, но в тишине они могли и отвлечься от раздумий по поводу вопроса, заданного Махатмой, а она могла бы придумать ответ.

Бренди не сомневалась: она непременно найдет, что ответить…

* * *

– Я не желаю покидать Ландур, не разобравшись с этой скандальной историей, но как с ней разобраться, не понимаю, – сказал Шутт, расхаживая по кабинету из угла в угол. На диване рядышком сидели Бикер, Преп и Рембрандт и поворачивали головы, словно болельщики на теннисном матче.

Бикер поднял руку и проговорил:

– Сэр, позвольте мне высказать предложение. Почему бы вам просто-напросто не выплатить владельцу ресторана сумму похищенных у него денег и не возместить ущерб, нанесенный его заведению? Если к той сумме вы добавите еще немного и тем самым продемонстрируете свои добрые намерения, не сомневаюсь – он откажется от своих претензий и аннулирует заявление в полицию.

– Верно, тогда он ретируется, – кивнул Шутт. – И я действительно намерен позаботиться о том, чтобы он не пострадал в финансовом отношении, как бы ни сложились обстоятельства этого дела. Однако если я просто дам Такамине денег, это еще не будет означать, что смыто пятно с репутации роты. Тогда любой ландурец всегда сможет сказать, что мы всего-навсего откупились. И если кто-то из моих ребят действительно ограбил Такамине и устроил погром в его ресторане, я хочу, чтобы он во всем признался и понес заслуженное наказание.

Это заявление было встречено тягостным молчанием.

Чаще всего Шутт избавлялся от неприятностей именно с помощью денег. Теперь же получалось, что этого мало. Первым нарушил затянувшуюся паузу Преп.

– На мой взгляд, – кашлянув, сказал он, – ни у кого нет сомнений в том, что тот, кто совершил это преступление, является прихожанином Церкви Короля, хотя лично я сомневаюсь в том, чтобы на такое был способен истинно верующий. Кроме того, я не думаю, чтобы это был кто-то из моей паствы, капитан. Я уже упоминал о том, что среди последователей учения Короля есть немало местных жителей.

Это мог быть любой из них. То, что на нем был черный комбинезон, вовсе не значит, что это обязательно был легионер. Верующие в Короля частенько так одеваются.

– Это верно, – кивнул Шутт, остановился и внимательно посмотрел на Препа. – Однако нам не удастся оправдаться этим обстоятельством, потому что господин Такамине твердо уверен, что дебош в его заведении учинил именно легионер. Нам нужно доказать, что он ошибается, и сделать это мы должны до того, как покинем эту планету. Я, как говорится, открыт для предложений. Кто-нибудь из вас готов высказаться?

Желающим высказаться снова оказался Преп.

– Я мог бы предоставить перечень местных жителей, которые, став последователями нашей веры, изменили свою внешность и уподобились Королю. Начать можно с этого.

– Начать-то можно, – кивнул Шутт и снова принялся мерить шагами кабинет. – Но как мы сможем выяснить, кто из них хулиган? Если мы сможем доказать, что преступление совершил не легионер, – отлично, но доказательства должны быть неопровержимыми. Я не желаю, чтобы кто-то мог заявить, будто бы я сфабриковал доказательства. А еще лучше было бы, если бы сумели найти настоящего преступника.

– Я просмотрела графики несения службы за указанное время, – вступила в разговор сержант Рембрандт. – Если все наши ребята были там, где им положено было находиться – что, учитывая контингент роты, вовсе не обязательно имело место, – то шестерых служащих роты можно было исключить сразу. В данное время мы устанавливаем, действительно ли они находились на своих постах.

– Это больше половины, – сказал Шутт. – Неплохо, но все равно остаются пятеро. Есть возможность установить, где они находились во время совершения преступления?

– Мы работаем над этим, – ответила Рембрандт. – Беда в том, что не всякий способен опознать истинного виновника – особенно при том, что все они на одно лицо. Получается, что при любом раскладе мы снова возвращаемся к тому, с чего начали.

– Просто из любопытства хотелось бы спросить: я исключен из числа подозреваемых или нет? – осведомился Преп, сопроводив свой вопрос извечной, слегка надменной усмешкой, которая не покидала его лицо, будучи следствием пластической операции.

– Подозрение в ограблении ресторана с вас снято, – ответила, одарив капеллана ледяным взором, Рембрандт. – Вы бы такого делать не стали. Кроме того, владелец ресторана сам сказал, что вы намного более… упитанны, чем тот мерзавец, которого он видел собственными глазами. А вот если говорить о том, кто повинен в том, что мы вообще угодили в эту историю, то…

– Не надо об этом, Рембрандт, – устало прервал ее Шутт. – Уже слишком поздно. Мы не имеем права уговаривать Препа изменить догматы его веры даже в том случае, если нам из-за них достаются неприятности.

– Позвольте мне обратить ваше внимание на еще одну Деталь, лейтенант, – обратился Преп к Рембрандт. – Если человек решил последовать по стопам Короля, то это еще вовсе не значит, что он тут же становится совершенным.

Если кто-то в группе играет фальшиво, мой долг, как и долг любого другого на моем месте, состоит в том, чтобы определить, кто это, и заставить его играть как надо. Если я выявлю преступника, я его вам предоставлю, и пожалуй, я догадываюсь, как его выявить.

– Интересно, как вы намерены это сделать? – спросил Бикер. – Если вы знаете какой-то способ различать своих прихожан, который неизвестен нам, полагаю, с вашей стороны было бы разумно поделиться этим способом с нами – на тот случай, если снова возникнут подобные обстоятельства.

– Нет-нет, не подумайте, ничего такого секретного у меня на уме нет, – признался Преп. – Я всего-навсего располагаю доступом к документам и даю слово, что непременно поделюсь с вами всей информацией, имеющейся в моем распоряжении. Надеюсь, мои прихожане с большей готовностью будут говорить со мной или кем-то из единоверцев.

Как знать – вдруг нам не удастся ограничить число подозреваемых двумя-тремя?

– Что бы вы ни предприняли – мы будем благодарны вам за оказанную помощь, – сказал Шутт. Его нервная энергия иссякла, и он, усевшись на краешек письменного стола, добавил:

– Думаю, на этом мы и закончим на сегодня. Рембрандт и вы, Преп, сообщайте мне немедленно, как только узнаете что-то новое. Если мне поведают что-либо полезное местные полицейские, я поделюсь этой информацией с вами.

Я хочу покончить с этим делом до того, как мы покинем планету и отбудем к новому месту несения службы… а времени у нас мало. Так что я прошу вас взяться за работу, засучив рукава. Хорошо?

– Да, капитан, – ответила Рембрандт.

– Само собой, капитан, – добавил Преп, и на этом совещание было закончено.

Когда они вышли, Бикер проговорил:

– Сэр, я догадываюсь, что в конце концов вы намерены возместить этому ландурцу ущерб.

– Да, пожалуй, придется поступить именно так, – кивнул Шутт. – Ведь даже если мы найдем настоящего преступника, он вряд ли будет способен выплатить господину Такамине требуемую сумму. Так почему бы мне не взять это на себя? Но кроме того, мы обязаны защитить доброе имя роты. Поэтому я предпочел бы доказать, что в случившемся не повинен никто из наших ребят, но если все же окажется, что отличился кто-то из них, хотелось бы показать ландурцам, что мы не имеем обыкновения прятать тухлые яйца под ковер.

– Ваши чувства мне близки, капитан, чего бы я не сказал о ваших образных выражениях, – поморщился Бикер. – Надеюсь, вам удастся добиться того, чего вы желаете добиться.

– И я очень надеюсь на это, Бикер, – вздохнул Шутт. – Очень надеюсь. – Некоторое время он просидел в задумчивости, затем проговорил:

– А знаешь, похоже, мы сбросили со счетов один вариант, за счет которого могли бы достичь желаемого результата. Ну-ка послушай и скажи, что ты думаешь по этому поводу…

Бикер поначалу слушал своего босса с изрядной долей скепсиса, но вскоре начал согласно кивать.

– Не самая плохая идея, сэр, – сказал он наконец. – Я немедленно примусь за дело.

* * *

– Он идет.

Голос Эрни в миниатюрном наушнике Лолы прозвучал негромко, и все же она различила в нем волнение. Несмотря на то что злоумышленники уже предприняли одну попытку похищения Шутта, она почему-то сошла им с рук, и вот теперь они решили попробовать снова. Они даже мысли не допускали о том, что их вторично может постичь фиаско.

Как бы ни был забывчив капитан, в конце концов он непременно должен был бы обратить внимание на то, что одни и те же люди пытаются совершить на него покушение, и уж тогда обязательно принял бы меры по пресечению посягательства на его безопасность. Если бы сорвалась вторая попытка, возможности попытаться в третий раз похитить Шутта могло и не представиться.

Лола сделала глубокий вдох и постаралась сосредоточиться. Свою роль она должна была сыграть без сучка без задоринки, иначе нечего было и надеяться на успех всего плана. Она верила в то, что способна все сделать так, как задумала. Боялась она только того, что нарушится запланированный порядок действий, или что-нибудь не то вытворит Эрни, или Шутту повезет, и тогда не будет никакого толку от всех столь старательно проведенных приготовлений. Шутт вообще был на редкость везуч, чего он, с точки зрения Лолы, не заслуживал.

Лола затаила дыхание и не дышала до тех пор, пока не услышала ровные шаги в коридоре. Тогда она медленно выдохнула. Как только идущий по коридору человек поравнялся с тем местом, где она пряталась, Лола выбежала оттуда с диким воплем:

– Помогите! На помощь!

Рыдая, она рухнула на пол прямо под ноги будущей жертве и закрыла глаза.

– Что с вами, мисс? – услышала Лола незнакомый голос и, оторопев от неожиданности, открыла глаза.

К ней с выражением озабоченности на лице склонился официант, державший на ладони правой руки накрытый поднос, который, по всей вероятности, нес кому-то в номер.

– Ни…чего, – пробормотала Лола и, поднявшись, стала кутаться в старательно изодранное платье.

– Но, мисс, ведь вы звали на помощь, – обескураженно проговорил официант.

– Ой, заткнись, а? – рявкнула Лола и поспешила прочь.

Официант проводил ее недоуменным взглядом, пожал плечами и отправился по своим делам.

Через несколько минут по коридору беспрепятственно проследовал капитан Шутник. Неподалеку, но на таком расстоянии, что Шутник ее бы не услышал, Лола в весьма несдержанных выражениях втолковывала Эрни, как важно при осуществлении столь ответственных планов все делать вовремя и как он ужасно промахнулся. Если бы кто-то видел в этот момент Лолу и Эрни, он бы нисколько не усомнился в том, кому из двоих на самом деле требовалась помощь. Но их никто не видел – пожалуй, к счастью для Эрни.

Дневник, запись № 511

Взяв на себя задачу убедить верхушку Якудзы в том, что он представляет суперсемейство этой мафии, Суши в некотором роде повысил себя в звании. Под этим я подразумеваю то, что он поднялся до уровня принятия решений, не свойственного рядовому легионеру. Подобно офицерам, он более не мог позволить себе прохлаждаться даже в то время, когда у него не было дел, непосредственно требовавших его участия.

Получалось так, что занят он был постоянно, и все дела становились неотложными. Кроме того, как-то уж так получалось, что кто-то то и дело просил его о чем-то сверх того, чем он планировал заняться.

Суши откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Сменившись с дежурства, он только тем и занимался, что пялился на экран компьютера, и ощущение у него было такое, что у него уже начала помаленьку плавиться сетчатка. Спина и плечи немилосердно ныли, и это было еще одним верным признаком того, что он слишком долго сидит перед компьютером и вдобавок слишком сильно волнуется. Суши к такому не привык, и от того, что он сам во все это ввязался, ему было не легче.