Текст книги "Шуттовские деньги"

Автор книги: Роберт Линн Асприн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Собравшиеся одобрительно загомонили. Шутт дождался, пока в зале снова наступит тишина.

– Позвольте представить вам человека, с которым некоторые из вас уже, вероятно, познакомились, – и Шутт указал на стоявшего рядом с ним капеллана. – Некоторое время назад, когда мы держали путь к Лорелее, мне пришла в голову мысль о том, как это было бы хорошо, чтобы каждый из вас в минуту душевной невзгоды имел бы возможность получить мудрый совет, имел бы плечо, на которое мог бы опереться, истинного, верного друга. Несомненно, никто не понимает вашего положения лучше ваших сержантов и старших офицеров, но они не всегда в состоянии вам помочь советом и поддержкой. Потому я и обратился в генштаб с просьбой прислать нам капеллана. Он пробыл здесь уже несколько дней, знакомился с людьми, вникал в ситуацию.

И вот теперь он пожелал обратиться к вам лично, и потому я и собрал вас здесь. Прошу любить и жаловать нашего капеллана – знакомьтесь, его зовут Преп.

Все время, покуда Шутт произносил вступительную речь, Преп скромно стоял возле подиума, опустив голову и сложив руки на груди. И дать, ни взять – судья, готовящийся заслушать вердикт жюри присяжных. Но вот он шагнул на подиум, выждал, пока утихнут вежливые аплодисменты, и изрек:

– Благодарю вас, друзья мои. Друзья мои, порой в нашей суетной и суматошной жизни к нам взывает голос – такой голос, не прислушаться к которому нам никак нельзя. Это может быть голос возлюбленной, голос матери, супруги. Это может быть и голос человека, облеченного властью – к примеру, голос вашего капитана. Но это может быть и очень тихий голос, голос, исходящий из самой глубины души, и он напоминает каждому из нас о том долге, который он обязан исполнить. Мы, священнослужители, называем такой голос «зовом». Заслышав зов, я отправился на служение в вашу роту, и теперь стою здесь, перед вами.

Преп немного помолчал, опустил голову, вдохнул поглубже, снова взглянул на собравшихся солдат и продолжал:

– Я призван сюда для того, чтобы поведать вам о Короле.

– О Короле? О каком-таком еще Короле? – задал за всех вопрос Габриэль.

– Вопрос твой, сынок, вполне понятен, – отозвался Преп. Он шагнул к самому краю подиума и довольно потер руки. – Вопрос честный, и ответ тоже будет честный. Ответом послужит история, которую мне доводилось рассказывать так часто, что я выучил ее наизусть, но поскольку многие из вас ее не слыхали ни разу, я ее все-таки вам расскажу. Давным-давно жил был на Земле бедный мальчик. Он был родом из самой простой и бедной семьи, но он был наделен талантом, духом самосовершенствования, достижения заоблачных высот. И он достиг этих высот. Всего лишь за какие-то несколько месяцев он стал человеком, которого знали все и каждый на Земле и пытались ему подражать. Он мелькал на экранах телевизоров в каждом доме, на страницах всех газет и журналов, на всех радиоволнах звучал его голос. Он зарабатывал деньги быстрее, чем их можно выиграть в казино. Он мог иметь все, что хотел. Но знаете, как он поступил? Он взял, да и пошел в армию. Не офицером, нет, а простым солдатом. Взял винтовку и стал исполнять чужие приказы.

– А на что она ему сдалась, армия эта, если он был король? – подал голос другой легионер – один из тех, с кем Преп уже был знаком – Стрит. – Чего же он себе офицерское звание не купил?

– Он этого не сделал потому, что никогда не забывал о том, каково это – быть простым бедным парнем, Стрит, – ответил Преп, расхаживая по подиуму. – И когда он демобилизовался из армии, он снова стал давать людям то, чего они от него хотели. Он не хотел забыть, что это такое – быть самым простым человеком, и хотел, чтобы его запомнили таким. И потому он никогда не утрачивал связи с простым народом. С такими же людьми, каким был и он сам в детстве. И люди запомнили его таким. Но он никогда не заносился. Он мог бы жить, где угодно, он мог разговаривать с самыми могущественными людьми на свете – с президентами и губернаторами, и с такими прекрасными дамами, что посмотришь на них – и забудешь, как тебя зовут. Но он хотел сохранить связь с простым народом. И вот он отправился в Вегас – был на древней Земле такой город, вроде вашей Лорелеи – и принес свой талант в дар тем людям, что играли в этом городе на деньги. Только так он мог помочь им, приободрить их. Вот когда он воистину стал Королем – когда пришел туда, где в нем так сильно нуждались люди. Понимаешь, к чему я клоню, Стрит?

Стрит сидел, ссутулившись, глядя в одну точку перед собой.

– Может, и понимаю, – уклончиво отозвался молодой легионер, сложив руки на груди и отводя взгляд.

– Как же не понять, – усмехнулся Преп и хлопнул в ладоши. – И вот потому-то, что сам Король бывал в казино, где он своим примером показывал людям, каких высот может достичь самый простой парень, стоит только увидеть, в чем твой дар и развить его, вот именно поэтому я так рад, что попал сюда, на Лорелею. Именно в такое место с радостью пришел бы Король и трудился бы здесь, пока не пробил бы его час «покинуть здание» [3]

[Закрыть] .

Судя по выражениям лиц слушателей, брошенные Препом семена упали на благодатную почву. Одни легионеры согласно кивали, другие, вдохновленные услышанным, выше поднимали головы. Пора было ковать железо, пока оно было горячо.

– Король знает, каково вам, – объявил Преп и принялся раскачиваться с пятки на носок. Речь его обрела ритмичность. – Он низко падал, но снова взлетал. Он прогуливался по Улице Одиночества*, но возвращался в свой Грейсленд [4]

[Закрыть] . Он пошел в армию и, как подобает мужчине, исполнил свой воинский долг. У него бывали тяжелые времена, но он всегда знал, как начать новую жизнь, и когда он начинал новую жизнь, он всегда делал это стильно. Он жил и в Голливуде, и в Лас-Вегасе, но везде он оставался таким же простым парнем, каким был всегда. Он и вам поможет начать новую жизнь – это в его силах!

– Это как же у него, интересно, получится? – послышался чей-то голос из задних рядов.

– Вот как раз про это я вам и расскажу, для того я сюда и призван, – широко .улыбнулся Преп. – Из-за того, что Король столько времени прожил в Вегасе, он отлично знал, как любое казино может вскружить голову каждому парню, как это просто – просадить больше денег, чем у тебя есть, взять взаймы под драконовские проценты, продать все свои ценности. Что тут сказать? Насколько я понял, многие из вас попали в такое же положение. И вот что я хочу вам сказать. Любой из вас, кто наберется смелости, выйдет вперед и скажет, что он готов стать последователем Короля, получит от Церкви Короля оплату всех своих долгов – сразу и целиком. И тогда для этого человека начнется новая жизнь. Ну, как вам такой расклад?

– Расклад слишком шикарный, чтобы это было правдой, – прозвучал все тот же скептический голос из задних рядов. Легионер встал. Это был Рвач. Видно было, что его терзают сомнения.– Знаете, Преп, там, откуда я родом, на халяву ничем не разживешься. Так в чем же подвох, скажите? В долгах я по самые уши, готов за любую соломинку ухватиться, это дело ясное, да только я не вчера родился. Хочу выяснить все, как есть, от и до. От меня что потребуется, чтобы этот ваш Король должки мои оплатил?

– А ты разве не понял, сынок? – ласково проговорил Преп. – Нужно, чтобы ты пообещал стать одним из его верных последователей, чтобы поступал, как он заповедовал и нес его слово других людям.

– Ну, это само собой, само собой, – прищурился Рвач. – Только вы мне получше втолкуйте, что это значит «быть его верным последователем», а уж я решу, по зубам мне это дело или нет.

– Быть верным последователем, – торжественно отвечал Преп, – означает вот что: ты должен будешь совершить паломничество в Грейсленд, на древнюю Землю. Иначе тебя никак нельзя считать истинно верующим. И еще это означает, что должен уподобиться Королю. Самые верные его последователи прибегают ради этого к пластическим операциям, но с этим не обязательно торопиться? И…

– Минуточку, Преп! – забеспокоился Рвач. – «Пластическая операция» – вы сказали? Это что же – я должен внешность изменить?

– Ну да, сынок, ведь изменив внешность, ты меняешь и отношение к жизни, верно? Король столь многое сделает для тебя, так неужто ты не отблагодаришь его такой малостью? Между прочим, я сам сделал такую операцию, вот полюбуйся! – и Преп гордо повернулся одним боком к аудитории, потом – другим. – Ну, что скажешь, сынок? – улыбнулся он Рвачу.

Рвач, не мигая смотрел на капеллана. Лицо его превратилось в непроницаемую маску. В зале воцарилась мертвая тишина. Все ждали, что же он ответит капеллану.

Наконец Рвача прорвало.

– Ой нет, не могу. На меня не рассчитывайте. Спору нет, я Суси должен такую гору бабок, что ему точно хватит, чтобы в этот ваш Грязьленд смотаться, но только я лучше сам ему все верну.

– Как же это? – ахнул Преп. – Но почему? Что тебе так не понравилось в моем предложении? Рвач глянул на капеллана в упор и сказал:

– Вы только на меня не обижайтесь, но уж лучше в долгах сидеть, чем заиметь такое вот лицо. Зал взорвался хохотом.

Дневник, запись No 307

Мой босс решил, что сосредоточившись на решении насущных задач чисто военного характера, его подчиненные сумеют забыть о проблемах внешних, и те постепенно решатся сами собой. Как я и опасался, эта его уверенность оказалась чересчур оптимистичной. Проблемы эти никуда не делись, все о них помнили ежечасно, и только и ждали, что того и гляди на роту обрушится во всей красе какое-нибудь совсем уж ужасное несчастье.

На неприятности не обращали внимания только двое – летный лейтенант Квел, который постоянно сновал по гостинице и отпускал свои загадочные комментарии, да капеллан Преп, который, как ни странно, невзирая на публичный отказ Рвача, каждый день обзаводился новыми и новыми неофитами.

– Так, новобранцы… стройся! – гаркнула Бренди.

Новенькие спешно выстроились. У большинства из них это пока получалось суетливо и неуклюже, но Бренди надеялась, что это в скором времени пройдет. А вот гамбольты передвигались и занимали свои места с подвижностью и пластикой воды, сбегающей по склону горы. Бренди была вынуждена признать: еще ни разу в жизни ей не приходилось сталкиваться с рекрутами, которые бы настолько соответствовали образу идеального легионера.

– А теперь мы с вами немного повеселимся. С сегодняшнего дня начинаем тренировки по рукопашному бою. Мне поможет сержант Искрима.

Шеф-повар ротной столовой, стоящий на толстом гимнастическом мате рядом с Бренди, чьи мускулы более чем соответствовали зычному командирскому вокалу, больше напоминал миниатюрную копию человека. Однако, как вскоре предстояло в том убедиться новичкам, первое впечатление зачастую бывает обманчиво.

– Итак, сейчас я вам покажу основной прием, а затем вы попробуете его самостоятельно повторить. Добровольцы есть?

Новобранцы нервно переглянулись. У них уже были случаи убедиться в том, что Бренди отличается недюжинной силой. Пара-тройка нерешительно поднятых рук… Бренди сделала вид, что не видит вызвавшихся сразиться ней, и указала на Махатму.

– Это же так просто, почему бы тебе не попробовать?

Круглолицый коротышка, чей животик уже немного пошел на убыль, ступил на мат. Бренди повернулась лицом к нему.

– Сначала я покажу вам все движения медленно, – сказала Бренди остальным. – Это очень простой прием, но на нем основано множество других, более сложных. Смотрите, – и она шагнула к Махатме. – Смотрите внимательно, следите за моими движениями… – Она резко выбросила руку перед собой и ткнула Махатму в грудь. Тот качнулся назад, стремясь сохранить равновесие.

– Хорошо, Махатма, – сказала Бренди. – Теперь расскажи, что сейчас сделала я, а что сделал ты.

– Вы меня толкнули, а я отступил, – ответил Махатма, по обыкновению улыбаясь. – Но разве противник на поле боя вам позволит вот так толкаться?

Что же это ему так весело? Что ни скажешь – все в шутку обращает! А потом еще непременно задаст вопрос, из-за которого вся тренировка может сорваться!

Бренди сдержанно ответила:

– Не торопи события. Дойдем и до этого вопроса. Сейчас главное вот что: когда я тебя толкаю, ты теряешь равновесие. Тебя качает назад, вот ты и отступаешь, чтобы удержаться на ногах. На словах получается очень легко и просто. Но давай попробуем еще разок, но немного по-другому.

Она шагнула к Махатме и снова ткнула его в грудь. Но на этот раз, не дав ему восстановить равновесие, Бренди сделала ему ловкую подножку, и Махатма шлепнулся на спину.

– Вот видите? – обратилась Бренди к остальным новобранцам, – Помешаете противнику отступить – и ему некуда будет деться. Ему останется одно – упасть. – Она наклонилась и помогла Махатме подняться. – А теперь ты испробуй этот прием на мне.

– Хорошо, сержант, – кивнул Махатма, вытянул руку, толкнул Бренди и сделал подножку. Бренди, как и следовало ожидать, упала, но мгновенно кувыркнулась и тут же снова оказалась на ногах.

– Вот это, – сказала она, – вторая часть сегодняшнего урока. – Если ваш противник умеет проделывать такие приемы, долго вам преимущество не удержать. Поэтому вы должны быть готовы к любым сюрпризам и не отступать, продолжать натиск. Ну, кто еще хочет испытать свои силы?

Как правило, в этот момент на предложение инструктора откликался новобранец, что-то смысливший в боевых искусствах и на гражданке посещавший какую-нибудь секцию рукопашного боя. Вызвался один из тех, что подняли руки в ответ на первый вопрос Бренди о добровольцах.

– Хорошо, Кувалда, твоя очередь, – миролюбиво согласилась Бренди.

Кувалда вышел из строя и, приняв боевую стойку, встал напротив Бренди, пружинисто подпрыгивая на месте. Да, этот наверняка где-то тренировался, да и с мускулатурой у него было явно получше, чем у среднего новобранца. Бренди спрятала усмешку и сказала:

– Давай-ка уравновесим силы. Пожалуй, я вешу больше тебя на двадцать фунтов. (На самом деле, разница в весе составляла, конечно же, не двадцать, а все пятьдесят фунтов, но разве кто-то посмел бы с этим спорить?) Вот сержант Искрима тебе больше подойдет.

Искрима занял место Бренди. Лицо его было бесстрастно. Теперь преимущество в весе было на стороне новобранца – фунтов тридцать, пожалуй, да и руки у него были длиннее.

– Так, Кувалда, – распорядилась Бренди, – давай посмотрим, сумеешь ли ты применить этот прием к Искриме.

Как и ожидала Бренди, Кувалда осклабился и шагнул к Искриме, явно намереваясь исполнить какой-нибудь более сложный и зрелищный прием вместо простого, показанного инструктором. Новобранец ухватил маленького сержанта за предплечье и вознамерился перебросить через подставленное бедро. Однако в следующий же миг произошло нечто совершенно непредвиденное. Что сделал Искрима, никто, похоже, не рассмотрел, но Кувалда приземлился на спину и шлепнулся при этом здорово. Искрима накинулся на него, словно коршун на добычу: коленом прижал бицепс, одной рукой сжал горло, а другую, сжатую в кулак, поднес к лицу Кувалды.

– Это – третий пункт сегодняшнего урока, – сказала Бренди новичкам, в ужасе взирающим на поверженного товарища. – Никогда не стоит недооценивать соперника. Когда вы вступаете в рукопашный поединок, забудьте о том, что такое честная драка. Тут вам не будет ни правил, ни перерывов, ни очков за стиль. Кувалда решил повыпендриваться с Искримой, и вы сами видите, чем это для него кончилось.

Искрима отпустил новичка, тот, пристыженный, вернулся на свое место в строю, потирая руку в том месте, где ее придавил коленом противник.

– Ну вот. А теперь, – приказала Бренди, – разбейтесь на пары и постарайтесь отработать показанный мной прием. Как только все отработают его, мы покажем вам другие приемы.

Новобранцы разделились на пары, разошлись по матам и стали отрабатывать показанное Бренди упражнение. Естественно, у некоторых даже самые элементарные движения не получались, а другие пробовали покрасоваться и пробовали продемонстрировать более сложные приемы, нежели тот, что был показан. Самая типичная тренировка, на взгляд Бренди.

Ну да, самая типичная. Если бы не гамбольты. Их кошачье телосложение все привычное делало непривычным. Получив толчок и даже подножку, они преспокойно исполняли сальто назад прогнувшись и приземлялись на задние лапы гораздо проворнее любого человека-гимнаста.

Как и в случае с отжиманиями, гамбольты давали сто очков вперед любому сопернику-человеку. Остальные новобранцы это уже замечали и начали недовольно роптать. К концу выполнения упражнения многие рекруты-люди выглядели мрачно и подавленно.

По мере продолжения тренировки мрачных лиц становилось все больше и больше. У гамбольтов все получалось легко и просто, и люди впадали в отчаяние оттого, что их постоянно обставляют какие-то коты, которые точно так же, как они сами, только-только расстались с гражданским житьем. Будь все, как обычно, Бренди бы знала, как поступить с любым новичком-выскочкой. В конце концов, на стороне сержанта всегда был давний, многолетний опыт и готовность ответить не любой выверт со стороны новобранца. Шлепнулись бы разок-другой в схватке с таким опытным противником, как Искрима, так у них быстро бы гонора поубавилось.

Но гамбольты были настолько хороши, что Бренди сомневалась, что даже Искриме будет под силу поставить их на место. Нетрудно было догадаться, что происходящее грозило перерасти в большую, очень серьезную проблему.

– Эти Ренегаты все еще слоняются здесь, капитан, – сообщила лейтенант Рембрандт. – Так бы хотелось что-то придумать, чтобы избавиться от них.

– Насколько я понимаю, пока они ничего такого не вытворили, за что мы могли бы их не пускать в казино? – спросил Шутт, постукивая карандашом по столу. Вот уже несколько дней подряд офицерская пятиминутка превращалась в изложение нерешаемых проблем. Шутту это было не по душе, но деваться было положительно некуда.

– Выгнать их можно разве что за отвратительный внешний вид, – буркнул Армстронг. – Но между прочим, это – наше право. Насколько я могу судить, владелец казино на Лорелее имеет право ровным счетом на все, вплоть до убийства, а порой – и включая оное.

– Это – одно из следствий того, что законы тут столько лет диктовала мафия, – кивнула Рембрандт. – Так что выгнать из «Верного шанса» мы можем кого угодно на любом основании, какое изобретем. Но я сильно сомневаюсь, что нам удастся вышвырнуть их со станции, если только мы не поймаем их за шулерство или порчу имущества казино, или за использование фальшивой кредитной карточки. А Ренегаты ведут себя корректно, и ничего такого не делают.

– А где они остановились? – поинтересовался Бикер. – Быть может, можно было бы попробовать договориться с владельцем этого отеля?

– Остановились они в «Катящихся костях», – кисло отозвалась Рембрандт. – А это – вотчина Максины Пруит. Вряд ли с ней можно о чем-то договориться.

– Это точно, – угрюмо буркнул Шутт. – На самом деле, я бы ничуть не удивился, если бы оказалось, что она помогла им разыскать Шоколадного Гарри. – Он нахмурился. – А ведь это забавно: сколько проблем одновременно нам создали именно посторонние!

– Ренегаты, якудза, МНС, – перечислил Бикер. – Да, это похоже на заговор. Но по крайней мере наш юный Суси хотя бы якудзу на какое-то время отвлек. А я могу твердо заверить вас в том, что все ваши финансовые отчеты в полном порядке. Даже если эти инспектора сунутся, они даже при самом жесточайшем аудите не найдут никаких нарушений.

– Умница, Бикер, – похвалил дворецкого Шутт. – В этих делах я тебе целиком и полностью доверяю. Но вот о том, что творится с Шоколадным Гарри, нам стоит позаботиться. Он превратил наш склад в военизированное укрепление, и тем самым на какое-то время обезопасил себя от посягательств, но сдерживающий фактор во все времена служил только временной мерой. К тому же сложившееся положение мешает нормальной жизнедеятельности. Когда кому-то нужно сбегать на склад за свежей батарейкой и он знает, что для этого предстоит пройти через такие препоны, он, скорее всего, предпочтет не ходить, и что же тогда получится? А получится то, что какое-то наше оборудование не будет функционировать как положено. Но с другой стороны, если мы велим Ш.Г. снять все возведенные им оборонительные укрепления, он станет легкой добычей Ренегатов.

– Порочный круг, – вздохнул Армстронг. – Опять нужно думать о том, как избавиться от Ренегатов. Он в сердцах ударил кулаком по подлокотнику кресла. – Я бы предложил сцапать их, застигнув врасплох, а уж потом сочинить какой-нибудь благовидный предлог и, воспользовавшись им, вышвырнуть их с Лорелеи. А потом пусть Макс себе волосы рвет и пеплом посыпает.

– Это риск, – отметил Бикер. – Могут пострадать ваши люди.

– Чтобы легионеры не справились с горсткой каких-то жалких цивилов? – проворчал Армстронг и горделиво вздернул подбородок. – Думаю, мы бы с ними без труда управились, капитан.

– Знаю, знаю, ваши люди себя в обиду не дадут, лейтенант, – улыбнулся Шутт. – Но мы находимся не на поле боя, а в закрытом помещении, битком набитом гражданскими лицами, и не имеем права прибегать к применению силы всякий раз, когда нам этого захочется. Безусловно, если все прочие меры окажутся бесполезными, я обещаю вам вернуться к вашему предложению, но для начала мне хотелось бы выяснить; какими еще вариантами мы располагаем.

– Не так все просто, – заметила Рембрандт. – Если за всем этим стоит Максина Пруит, то избавление от Ренегатов – это всего лишь временное облегчение. Она изыщет другой способ навредить нам. И я так думаю, она будет этим заниматься все время, пока мы будем здесь находиться.

– Вы правы, – согласился Шутт. Он прикрыл глаза и помассировал переносицу. – Я подозреваю, что почти все наши недавние неприятности исходят от нее, хотя и не могу этого доказать. Но если она вынудит нас реагировать на десятки всевозможных комариных укусов, она добьется свой цели: этим она измотает нас, и у нас не будет сил ответить на настоящую беду, которая может нагрянуть оттуда, откуда мы ее не ждем. Классическая партизанская тактика.

– А напрямую ударить по Пруит мы никак не можем? – сдвинул брови Армстронг.

– Без превышения полномочий – нет, – покачал головой Шутт. – И без риска причинить вред гостям станции. Для того чтобы в открытую выступить против нее, нужна очень наглая провокация с ее стороны, а Макс не настолько глупа, чтобы презентовать нам такую провокацию. Но даже если бы она и сделала нам такой царский подарок, и мы бы в итоге одержали победу, генерал Блицкриг все выставил бы, как наше поражение.

– Знаете, я вот думаю, – рассеянно проговорила Рембрандт, – может быть, мы тут подзасиделись? Когда мы получили это назначение, все были в полном восторге, и в принципе, если забыть о пережитых проблемах, нам тут было очень и очень здорово. Но я, например, не для того поступала в Космический Легион, чтобы казино охранять. И я очень опасаюсь того, что пребывание здесь в конечном итоге может отрицательно сказаться на боевой подготовке роты, и когда дойдет до дела, окажется, что наши солдаты обленились, разбаловались и разучились держать в руках оружие.

– Да-да, у меня тоже бродили примерно такие же мысли, – подхватил Шутт. – Для того чтобы разнимать пьяные драки у стойки бара и вылавливать карточных шулеров, элитное подразделение Космического Легиона, по большому счету, ни к чему. Боюсь, очень многие наши люди попросту утрачивают здесь свою квалификацию именно в силу своей невостребованности.

– Совершенно с вами согласен, – горячо поддержал капитана Армстронг. – С этой работой запросто бы справились гражданские. Не пытайся Пруит нам подгадить, можно было бы со спокойной совестью улететь отсюда и оставить вместо себя переодетых актеров. Добавить к ним еще несколько подготовленных охранников – и в казино все было бы тихо и спокойно.

– Быть может, вы правы, – кивнул Шутт, – Единственный нюанс в этой радужной перспективе заключается в том, что Максина ни за что не уйдет со сцены. И даже если уйдет она, ее место непременно займет какой-нибудь другой мафиози.

– Круг замкнулся, – мрачно констатировал Армстронг. – Начинай сказку сначала. – Не приноси это заведение такой прибыли, я бы посоветовал вам умыть руки, капитан.

– О, уверяю вас, за хорошую цену я бы его продал, не раздумывая. – заверил Армстронга Шутт. – Самая большая ошибка любого инвестора – держаться за собственность тогда, когда продавать ее уже поздно.

Бикер согласно кивнул.

– Однако не стоит забывать и о том, что продавать что-либо в панике, до срока также не стоит. Макс Пруит была бы вне себя от радости, если бы вы решились отдать казино за бесценок. Через полгода его владелицей стала бы она – если не в тот же день.

– Вот-вот, готова побиться об заклад, – подхватила Рембрандт. – Вы бы вышли через парадный вход, а она бы вошла через служебный.

– Ладно, пока я никаких таких шагов делать не собираюсь, – покачал головой Шутт. – Настанет время – тогда и будем действовать, и к тому времени мы будем в полной боевой готовности. Пока же постараемся смириться с тем, что имеем.

– Есть, сэр, – отозвались Рембрандт и Армстронг. Вид у них обоих был совсем не веселый.

– Слишком многие происходят, – устало и озабоченно покачал головой Клыканини. – Это плохой быть. Один маленький ошибка моги становиться очень большой.

– Понимаю, к чему ты клонишь, – кивнула Супермалявка. Миниатюрная легионерка только что сменилась с дежурства и еще не успела снять костюм официантки, благодаря которому могла беспрепятственно перемещаться по толпе завсегдатаев казино, не привлекая к себе внимания – ну, кроме тех, естественно, кто хотел заказать выпивку. – Наша рота справиться с любой бедой, когда действует сообща. А теперь Шоколадный Гарри сидит в осаде из-за этих пакостных байкеров, и чтобы пробраться на склад, нужно, считай, беспримерный подвиг совершить – под стать взятию бастиона. И агентов этих из МНС, что на капитана компромат собрать возжелали, ты своими глазами видел. И, что того хуже, в нашей роте обосновался самый настоящий шпик.

– Тактика борьба с такой положение бывает описана в военные учебники, – сообщил подруге Клыканини. Волтон-великан допоздна засиживался за книгами, штудировал всевозможные руководства, стремясь как можно лучше познать природу человеческую. Особенно большой интерес у Клыканини вызывали учебники по военной истории из личной библиотечки лейтенанта Армстронга. – Крепи свой позиций против один враг, но при этом собирай силы против другой. «Тактика обороны» – вот какой называется этот книжка. Когда читать, все простой получается, а в жизни, наверный, так не бывать.

– Да, в жизни так легко не получается, – кивнула Супермалявка. – Знаешь, эту фразу можно было бы сделать девизом Легиона – по крайней мере, именно руководствуясь ею, живут многие подразделения. Нам повезло: у нас командир не такой, как все, правда, Клычина?

Клыканини хрюкнул – совсем по-кабаньи. Правда, человек, плохо знакомый с волтонами, мог бы и испугаться, заслышав этот звук. Но Супермалявка знала, что это хрюканье можно приравнять к негромкому смеху.

– Больший, чем повезли, – сказал Клыканини. – Капитаны, наверный, какой-то большой ошибка делай, за что его посылай в наши рота. Только наши капитаны – он не на шутку умный бывай, это я серьезный говори. Он нам показывай, что мы моги бывай самый лучший рота в Легион, и заставляй много трудиться, чтобы это так и случайся. Я так думай: наши капитаны.– самый лучший командиры в Легион.

– И я так думаю, – кивнула Супермалявка. – Но только ты не забывай, у него врагов полным полно, и не только за пределами Легиона. Мамочка мне говорила, что в генштабе все зубами скрипят из-за того, как их наш капитан одурачил, и все мечтают его проучить. Ну, и нам тоже достанется заодно, само собой. Пока что мы как-то худо-бедно выкарабкивались изо всех передряг, но я все время с ужасом жду, когда же гром грянет.

– Какой это – «гром грянет»? – непонимающе спросил Клыканини. – Это когда такой бывать?

– Да я не в буквальном смысле сказала, Клычок, – усмехнулась Супермалявка. – А в том, что мне все кажется, что нас того и гляди перебросят в какое-нибудь по-настоящему тухлое место. В горячую точку, к примеру, или еще куда-то, лишь бы нашему капитану не поздоровилось.

– Такой не моги бывать, – невозмутимо отозвался Клыканини, – потому сейчас не бывай никакой война нигде. – Ты напрасный волноваться, Малявка.

– Может, и так, – вздохнула Супермалявка.– Но ты не забывай, война закончилась совсем недавно. Насколько я слышала, как раз после ее окончания капитану и досталась длинная соломинка – его направили командовать нашей ротой. Вот уж не знаю, слышал ты об этом или нет, только народ поговаривает, будто бы он уговорил пару пилотов обстрелять вражеские корабли. Все бы, как говорится, ничего, да только эти корабли делегацию доставили на церемонию подписания мирного договора. А галактика очень большая, Клычище, и где угодно, когда угодно может запросто снова вспыхнуть война, и нас могут послать сражаться.

– С кем мы сражайся? – искренне изумился волтон. Наверное, он смотрел на подругу с большим сомнением, но наверняка судить об этом было трудно, так как глаза его прятались под непроницаемо темными очками, защищавшими их от губительного дневного света. – Нету никакой враги. Места хватай для все существа – не то, что на древний Земля до того, как люди придумывай космический полеты. Никакой смысл воевать.

– Да? А на что тогда, скажи, Космический Легион сдался? – Супермалявка подбоченилась и, прищурившись, уставилась на своего напарника-великана. – Да если на то пошло, зачем тогда нужна регулярная армия, космический флот? Знаешь, получается, что наше правительство с утра до ночи деньги на ветер швыряет, содержа такой штат военных, если войн больше не предвидится. Но я не об этом хочу сказать. Даже если никакой войны не будет, уж эти штабные крысы найдут, как подгадить нашему капитану, из шкуры вон вылезут. Клыканини снова хрюкнул.

– Капитаны не одинокий. Пускай генералы придумывай пакость для наш капитан, но мы не давай эта пакость происходить, потому что беда для капитаны – это наш беда тоже.

– Вот тут ты прав, Клычище, – кивнула девушка. – Ты только вот о чем не забывай: генералам чаще всего плевать с самой высокой колокольни, как живется простым солдатам – в беде они, или им очень даже хорошо. Мы для них – всего лишь пушечное мясо. Вот этим-то от них так и отличается наш капитан. Он о нас заботится, потому что в глубине души чувствует, что он точно такой же, как мы. Так что мы о нем тоже позаботиться должны.

– Мы обязательно позаботься о нем, – решительно кивнул Клыканини. – Так что пусть громы гремят, мы не маленький, не испугайся.