Текст книги "Победитель получает все"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 4

К девяти часам утра я кое-как совладал с глупой улыбкой у себя на лице и снова стал сосредоточенным, деятельным, готовым окунуться в расследование. Глупые улыбки – это замечательно, когда речь идет о личной жизни, но для представителя Большой Зеленой Адвокатской Машины выглядят как-то не слишком профессионально. Как говорится, главное – это способность внушать доверие.

К восьми сорока я побрился, принял душ и позвонил в «Терминал-Айленд» договориться о свидании с Леседриком Эрлом. Я как раз завтракал нежирным йогуртом и нарезанными бананами, когда позвонил Эдди Дитко.

– Подожди секунду, я сейчас зажгу сигарету. – Первое, что он говорит.

– И тебе тоже доброе утро, Эдвард.

Послышался щелчок зажигалки, затем небольшая пауза, во время которой Эдди, вероятно, втянул в себя половину мировых запасов вредных атмосферных примесей, после чего раздался взрыв мокрого кашля.

– Господи, я харкаю кровью, – пробормотал Эдди.

О завтраке придется забыть. Я отодвинул тарелку.

– С тобой все в порядке?

– У меня такое ощущение, будто я вот-вот выплюну свое треклятое легкое, – прохрипел он между приступами кашля.

– Может быть, перезвонишь, когда тебе станет получше?

Кашель перешел в мокрый сип.

– Нет-нет, все в порядке, – пролаял Эдди и, кое-как совладав с дыханием, продолжил: – Из чего в наши дни делают сигареты, из стекловолокна? Чтобы почувствовать хоть какой-то вкус, приходится отрывать фильтр.

– Я тебе искренне сочувствую, Эдди.

– Слушай, я сделал несколько звонков и нарыл для тебя кое-какую информацию, – сказал Эдди Дитко.

– Отлично.

– Похоже, с этой девицей Росси шутки плохи. – (Значит, девица.) – Разведена, воспитывает двоих маленьких сыновей. Ее бывший муж – менеджер среднего звена в службе водо– и энергоснабжения.

– Хорошо, – сказал я, делая записи.

До разговора с Эдди у меня была мысль, что Росси удачно вышла замуж и получила дорогой дом при разводе, однако что-то я не слышал, чтобы менеджеры среднего звена службы водо– и энергоснабжения имели внушительные банковские счета.

– В Полицейской академии Росси была лучшей на курсе и, надев форму, сразу же пошла вверх по служебной лестнице. Во всем Полицейском управлении Лос-Анджелеса нашлось лишь три человека, которые чаще ее выезжали на вызовы, имели больше сверхурочных и задержаний. По всей видимости, именно тогда и распался ее брак. – (Я продолжал записывать.) – Благодаря аресту Леседрика Эрла она получила золотой жетон, и все почувствовали, что Росси непременно станет первой женщиной во главе убойного отдела, но тут случился этот прокол с «правами Миранды». Детектив завалил дело об убийстве из-за того, что забыл зачитать подозреваемому его права, а для него это конец. Росси понизили в должности, она получила предупреждение о неполном служебном соответствии. Ее карьера оказалась на грани краха.

Я кивал, продолжая записывать. Все, что говорил Эдди, подтверждало слова Хейга и Трули.

– Что там произошло с «правами Миранды»?

– Два отморозка, вооруженных мачете, ограбили «Бурито кинг» в Сильверлейке, зарезав троих. Росси заметила машину, совпадавшую по описанию с той, на которой скрылись преступники, и после гонки с преследованием задержала одного из подозреваемых. Заведенная погоней, она забыла зачитать этому парню его права до того, как он во всем признался и выдал своего сообщника. Обоих отморозков пришлось отпустить на все четыре стороны, а Росси досталось по полной. Понимаешь?

– Черт возьми! Она пыталась оспорить обвинение?

– Нет. Росси провалила дело и призналась в этом. Как тебе это нравится? – Эдди был, похоже, удивлен тем, что кто-то взял на себя ответственность за свои действия. – Если хочешь, я могу переслать тебе все по факсу.

– Спасибо, Эдди. А что насчет Эрла?

– Еще одна гениальная личность. Росси задерживает этого парня за то, что у него не были включены габаритки, и тот протягивает ей вместе с правами сотенную бумажку, совсем как кретин из фильма про Грязного Гарри [19]19
  Грязный Гарри – герой одноименного фильма 1971 года, крутой полицейский.


[Закрыть]. Росси видит, что Франклин фальшивый, и говорит парню, что одной сотней он не отделается. Тот приводит ее к себе домой, достает свою заначку и предлагает Росси сколько она хочет. Она отвечает: «Большое спасибо, а не отправиться ли тебе за решетку?»

– Это ее версия.

– Да, точно, – рассмеялся Эдди. – Твой Леседрик, как говорится, рецидивист. До ареста за фальшивки он уже с полдюжины раз побывал за решеткой, в основном за наркоту и грабежи, в том числе дважды вместе с неким Вейлоном Мустафой. Мустафа зарабатывает на жизнь, сбывая фальшивые деньги со скидкой. – (Сбыт фальшивых купюр оптом за небольшой процент от номинала. Что-то вроде биржевого маклера.) – Мой знакомый из полиции говорит, что банкноты, обнаруженные у Эрла при задержании, полностью соответствовали товару Мустафы.

Нахмурившись, я постучал ручкой по блокноту.

– Из того, что Леседрик регулярно ходил по кривой дорожке, еще не следует, что он шел по ней в тот самыйраз.

– Размечтался, – еще громче рассмеялся Эдди.

– Ты что-нибудь слышал насчет того, что Росси могла сфабриковать дело?

– Ты говорил с его матерью?

– С чьей матерью?

– Мать Эрла была дома, когда Росси схватила его за шиворот. Она все видела.

– В материалах что-нибудь есть?

– Nada [20]20
  Ничего (исп.).


[Закрыть]. Однако следователи должны были с ней побеседовать. Конечно, другое дело, прислушались ли они к ее словам.

– Эдди, у тебя есть ее адрес?

Адрес у него был, и он его продиктовал. Это был тот же адрес в Олимпик-Парк, который значился в протоколе задержания Леседрика Эрла. Закончив разговор с Эдди, я набрал номер Луизы Эрл. Мне по-прежнему нужно было встретиться с Леседриком, но, возможно, будет лучше сначала переговорить с его матерью. Быть может, она скажет что-то такое, что подкрепит версию сына или прояснит события. Прождав десять гудков, я так и не услышал ответа. Похоже, придется встретиться с Леседриком без прояснения событий.

Я снова положил трубку, вымыл посуду, после чего сел в машину и отправился в долгий путь на юг, чтобы увидеться с Леседриком Эрлом.

Портовый городок Сан-Педро расположен на юго-восточной оконечности полуострова Палос-Вердос, в шестидесяти милях к югу от Лос-Анджелеса. Попасть туда можно прямиком по автостраде Сан-Диего, вдоль которой сплошными рядами тянутся приземистые дома и особняки, через Инглвуд, Хоторн и Гардену до Торранса, а затем еще дальше на юг по автостраде Харбор до берега океана. Здесь находится морской порт Лос-Анджелеса, со сверкающими белыми круизными лайнерами, которые заходят и уходят, с великой «Куин Мэри», застывшей на вечной стоянке, и федеральным исправительным учреждением на острове Терминал-Айленд.

Терминал-Айленд лежит к западу от порта, а сама тюрьма расположена на наиболее удаленной от материка части острова. «Куин Мэри» стоит по соседству, а дальше тянутся причалы для круизных лайнеров, однако из тюрьмы их не видно. Из тюрьмы видна одна только бескрайняя водная гладь, очень похожая на железо. Что-то вроде решетки на окнах камеры.

Проехав по дамбе на остров, я проследовал по указателям до тюрьмы, а вскоре уже въехал в высокие ворота и остановился перед зданием администрации. Тюрьма, новая, современная и чистая, была окружена высоким забором с натянутой поверху колючей проволокой. В стороне торчала сторожевая вышка, тоже новая, современная и чистая. Никаких амбразур. Никаких пулеметов на турелях. Никаких тебе свирепых оскаленных псов и верзил-охранников, выстраивающих заключенных ровными рядами. Охранники были в синих куртках и галстуках, и все без оружия. Вместо этого у каждого был «уоки-токи». Современное правосудие.

Я прошел к стойке администратора, назвал себя и сказал, что у меня договоренность о свидании с Леседриком Эрлом. Охранник, подтянутый парень лет тридцати, отыскал мою фамилию в журнале и развернул его ко мне.

– Распишитесь вот здесь, пожалуйста. У вас есть при себе оружие?

– Нет.

Полистав пухлый скоросшиватель, он нашел фамилию Эрла, затем куда-то позвонил и попросил привести заключенного номер Е-2847. Обернувшись ко мне, охранник улыбнулся и сказал:

– Сейчас вас туда проведут. Подождите у проходной.

Через пару минут второй охранник провел меня в комнату для свиданий со стеклянными стенами. Посреди стоял аккуратный новый стол с четырьмя удобными стульями вокруг. За столом была вторая стеклянная дверь, а пол был застелен красивым серым ковром. В воздухе стоял аромат освежителей. Если бы не охранники, наблюдавшие за каждым движением находившихся в комнате, и не стальная сетка на стекле, можно было бы забыть о том, что ты в тюрьме. Образчик тюрьмы нового типа корпоративной Америки.

Через полминуты тот же охранник открыл вторую дверь, и в комнату вошел афроамериканец лет тридцати.

– Это вы, что ли, приехали насчет Росси? – прищурившись, спросил он.

– Когда закончите, позвоните, и я зайду за ним, – обратился ко мне охранник.

У него был скучающий взгляд, и говорил он так, словно Эрла здесь не было и он ничего не сказал.

– Понял. Спасибо.

Охранник вышел и запер за собой дверь.

Леседрик Эрл оказался где-то на дюйм ниже меня ростом; у него была блестящая темная кожа и наголо обритая голова. Одет он был в оранжевый тюремный комбинезон, на ногах – кеды.

– Точно, – подтвердил я. – Я работаю на адвоката по имени Джонатан Грин.

– Вы тоже адвокат?

– Нет. Я частный детектив.

– Я увидел объявление в газете и позвонил. Мне ответил какой-то парень, назвавшийся адвокатом, – пожал плечами Эрл.

– Это было объявление о любой информации, которая может помочь задержать Джеймса Икса, подозреваемого в убийстве Сьюзен Мартин. – (О чем мне, уже уходя, сообщил Трули.) – Вам что-нибудь известно?

Плюхнувшись в ближайшее кресло, Эрл положил ноги на стол и скрестил руки на груди. Показывая, какой он крутой.

– Мне на это плевать. Я слышал о Росси. Прочитал в газете, что она была среди тех копов, арестовавших Тедди Мартина. Поскольку она отымела меня, я прикинул, что, может быть, она отымела и его.

– Вознаграждение вас не интересует?

– Да пошло оно, ваше вознаграждение! – (Праведное негодование. Взгляд типа «вы можете в это поверить?») – Что, неужели брат не может просто захотеть исполнить свой гражданский долг?

– Я ознакомился с протоколом вашего задержания и ознакомился с жалобой, составленной на Росси вашим адвокатом. Какова судьба этой жалобы?

– Твою мать, а вы как думаете, какова ее судьба? Ею просто-напросто подтерлись. Мне сказали, что тут мое слово против слова Росси.

– Там присутствовала ваша мать.

Вся его напускная бравада мгновенно исчезла. Глаза потемнели, лицо стало замкнутым.

– Да, но она ничего не знает. Моя мать – выжившая из ума старуха, которая до смерти боится полиции.

– Хорошо, – сказал я. – Значит, в протоколе все неправда и Росси лжет.

– Совершенно верно, черт побери. Эта сучка меня подставила.

– Она утверждает, что вы попытались откупиться от нее за нарушение правил дорожного движения фальшивой сотенной банкнотой.

– Чушь собачья! Бумажка была настоящей.

– Вы действительно пытались откупиться от Росси сотней?

– Черт, на мне уже висело столько неуплаченных штрафов, что я испугался, а вдруг она меня возьмет под локоток. Вотчего я пытался избежать.

– И что произошло дальше?

– Я протягиваю ей бумажку, а она смеется. – Эрл всплеснул руками и подался вперед. – Говорит, что задешево не продается, а я отвечаю, что больше у меня ничего нет. Она говорит, похоже, мы собираемся отправиться в кутузку. Так, что ли? Я уже и так чуть было в штаны не наложил из-за всех этих штрафов, поэтому я и говорю ей, что у меня дома отложено несколько сотен. А она и отвечает, давай, дескать, посмотрим, и вот таким образом мы и оказались у меня дома.

– Росси направилась к вам домой, чтобы получить деньги?

– Во-во. Сущая правда.

– Ну хорошо.

– Итак, мы приходим ко мне домой, и у меня в комнате припрятаны деньги, немного, всего несколько сотен, но деньги настоящие. Я их заработал своим трудом.

– Хорошо.

– Мы проходим ко мне в комнату за деньгами, и вдруг Росси выхватывает револьвер и орет на меня, чтобы я лег на пол, а я уже и впрямь обделался со страху, так как подумал, что эта сумасшедшая сучка действительно собирается меня пристрелить; так вот, я ложусь на пол, а она защелкивает на мне браслеты и затем достает из внутреннего кармана куртки пакетик с деньгами, вот такое дерьмо.

– Деньги были фальшивыми?

– Я говорю: это еще что такое? – истово закивал Эрл. – Я говорю: чего ты творишь? Она говорит, заткнись, твою мать. И не успел я опомниться, как понаехали другие машины, и Росси говорит другим фараонам, что это фальшивое бабло мое, и вот я здесь. Как вам нравится все это дерьмо?

Я посмотрел на Леседрика Эрла, а он посмотрел на меня. Твердым взглядом.

– Ну и? – наконец сказал я.

– Ну и что?

– Я просто подумал.

– О чем?

– О вас и Вейлоне Мустафе.

Эрл махнул рукой.

– Это просто чудовищная непруха. – Он снова махнул рукой. – Мы с Вейлоном росли на одной улице. Знаем друг друга с детского сада, одно время тусовались вместе, ну, все дела. Я не виноват, что знаком с Вейлоном. Я знаю парней, которые убивали, но сам-то я не убийца.

– Деньги, которые Росси предъявила в качестве вещественного доказательства, идентичны бумажкам, которыми промышляет Вейлон.

Леседрик снова скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

– Половина всех фальшивок в нашем районе от Вейлона. Вероятно, Росси стащила их оттуда, где хранятся улики, черт побери. А может быть, сама купила у Вейлона, черт бы ее побрал.

– Хорошо. – Я снова пристально посмотрел на него.

– Что вы так на меня смотрите? – заерзал на стуле Леседрик Эрл. – Если вы мне не верите, так прямо и скажите, назовите меня вруном. – И, вскочив с места, он принялся расхаживать вокруг стола.

– Я запишу все, что вы сказали, – заявил я. – Проверю это. Затем передам Джонатану Грину. Вы точно не хотите получить вознаграждение?

– Да пошло оно, ваше вознаграждение! Я хочу только выбраться отсюда.

Я молча кивнул.

– Богом клянусь, эта сучка меня подставила, – ткнул в меня пальцем Эрл. – Проверьте, и сами во всем убедитесь. Зуб даю, она и Тедди Мартина точно так же подставила.

– Меня беспокоит кое-что в ваших словах, Леседрик, – сказал я. – Не хотите помочь мне разобраться?

Он прищурился. Подозрительно.

– Что вам еще нужно?

– Если Росси хотела вас подставить, ей незачем было идти к вам домой. Она могла скрутить вас прямо на улице и заявить, что деньги нашла под передним сиденьем.

– Эта проклятая сучка спятила! Кто может знать, что в голове у этой проклятой сучки?! – Эрл вскинул руки вверх, затем решительно прошел к столу и хлопнул по кнопке вызова охраны. – Твою мать! Я так и знал, что вы, козлы вонючие, мне не поверите. Да пошел ты на хрен! И ее тоже на хрен! Похоже, брату придется здесь сгнить.

Вошедший охранник отвел Леседрика Эрла обратно в камеру.

Глава 5

Возвращаясь на север в Лос-Анджелес, я старался рассуждать непредвзято. Только из того, что человек похож на лжеца и ведет себя как лжец, еще не следует, что он действительно лжец. И даже если в его рассказе полно слабых мест, из этого тоже не следует, что он лжец. Случается, что и в правде бывают слабые места. Конечно, когда рассказ противоречит здравому смыслу, проглотить его становится чуточку труднее. Я мог понять позицию Анджелы Росси, но никак не Леседрика Эрла. В донесении Росси говорилось, что она проследовала за Эрлом к нему домой, поскольку при нем была только одна стодолларовая купюра и он мог заявить, будто понятия не имел, что она фальшивая. Она рассудила, что если, как он утверждал, у него дома есть еще деньги, то ему уже не удастся отрицать попытку обмана и тогда он неминуемо отправится за решетку. Леседрик Эрл заявил, что Росси пришла к нему домой, где достала припрятанную пачку фальшивых банкнот, после чего произвела задержание. Леседрик высказал предположение, что она хотела, чтобы рядом не было свидетелей, однако дома находилась миссис Луиза Эрл, и тем не менее Росси арестовала его. Версия Росси имела смысл, а версия Леседрика Эрла – нет.

С другой стороны, порой люди совершают странные поступки по странным причинам, и я решил выяснить, что мне может предложить миссис Луиза Эрл. Она, несомненно, поддержит слова своего сына, но, возможно, при этом добавит что-то такое, что придаст им большую убедительность.

Открыв конверт, полученный от Трули, я порылся в записях и нашел адрес Луизы Эрл. Конечно, если следовать законам вежливости, неплохо было бы свернуть с автострады и позвонить ей еще раз, чтобы проверить, дома ли она. Но когда люди знают о том, что к ним едут, они нередко находят предлог уйти из дома. И я решил рискнуть.

Через сорок пять минут я свернул с Харбор-фри-вей на бульвар Мартина Лютера Кинга и еще через пять минут уже въезжал в Олимпик-Парк.

Олимпик-Парк – это убогий жилой район к северу от Южнокалифорнийского университета, Выставочного парка и Музея естественной истории, недалеко от центральной части Лос-Анджелеса. Поблизости расположены как стадион «Колизей», так и спортивная арена Лос-Анджелеса, и в дни важных матчей окрестные улицы забиты под завязку оставленными машинами, а также тележками торговцев, продающих сувениры и прохладительные напитки.

Луиза Эрл жила в оштукатуренном одноэтажном доме с верандой на Двадцать первой улице, в четырех кварталах к югу от автострады. До университета от ее жилища можно было дойти пешком. Все дома и дворики здесь маленькие, а улицы узкие, но везде аккуратно и чисто. Дом Эрлов был выкрашен в веселый желтый цвет, а перед крыльцом в миллионе глиняных горшков и деревянных кадок рос миллион самых разнообразных цветов. Цветы свисали с карнизов, увивали стены и перголь из кованого железа. Цветов было так много, что к входной двери нужно было буквально протискиваться. Вероятно, хозяйка тратила по два часа в день только на то, чтобы полить их.

На дорожке перед домом стоял шестилетний «бьюик», а под окном гудел кондиционер. Оставив машину напротив, я прошел мимо «бьюика» и пробрался через цветочные джунгли к двери. Двигатель «бьюика» работал на холостом ходу. Значит, машина только что приехала. Над дверным звонком висела маленькая металлическая табличка «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ». Я позвонил.

Дверь открылась. На пороге стояла худая темнокожая женщина лет шестидесяти с небольшим. На ней было простое платье в цветочек, на ногах – удобные парусиновые туфли, седые волосы затянуты в пучок. Все очень опрятно.

– Миссис Эрл? – спросил я.

– Да? – улыбнулась женщина.

Я протянул свою визитную карточку.

– Миссис Эрл, меня зовут Элвис Коул. Я расследую обстоятельства ареста вашего сына. Можно задать вам несколько вопросов?

Женщина нахмурилась, хотя, возможно, просто сощурилась на солнце.

– Вы из полиции?

– Нет, мэм, я частный детектив.

Я объяснил, что работаю на адвоката по имени Джонатан Грин и, хотя Грин не представляет интересы Леседрика, обстоятельства его ареста могут иметь отношение к другому делу.

Женщина стояла на пороге, переминаясь с ноги на ногу и явно не понимая, что мне от нее нужно.

– Леседрик сидит в «Терминал-Айленде».

– Знаю. Но, насколько я понимаю, вы присутствовали при его задержании, а потому хотел бы задать несколько вопросов по этому поводу.

У нее за спиной в доме послышалось какое-то движение.

– Ну, думаю, это можно, – с явной неохотой в голосе произнесла женщина и, оглянувшись, отступила в сторону и открыла дверь. – Почему бы вам не пройти в дом, чтобы не выпускать прохладный воздух.

Я вошел в дом, и она закрыла за мной дверь.

В гостиной стоял невысокий щуплый господин. Волосы у него были явно завиты щипцами, а одет он был в коричневый летний костюм, который, вероятно, был новым лет двадцать назад. Седых волос у него было больше, чем не седых, а кожа имела цвет качественного пергамента. В руке он держал букетик цинний. На вид ему было лет семьдесят плюс – минус пять лет.

– Это мой знакомый Уолтер Лоуренс, – сказала Луиза Эрл. – Он только что заглянул ко мне, а теперь ему придется уйти. Правда, мистер Лоуренс?

Она сказала это в основном не для меня, а для мистера Лоуренса, и тому, похоже, это не слишком понравилось.

– Думаю, я смогу заскочить к вам попозже, – нахмурился мистер Лоуренс, который был явно не в силах скрыть своего разочарования.

– И надеюсь, вы все-таки позвоните, прежде чем заскакивать к человеку попозже, выясните, свободен ли он. Ну что, договорились?

Мистер Лоуренс заскрежетал зубами, чуть ли не соскребая с них всю эмаль, однако ему удалось выдавить мрачную улыбку. Все это ему совсем не нравилось.

– Надеюсь.

Одобрительно кивнув, Луиза Эрл забрала у него цветы и, обратившись ко мне, сказала:

– А теперь позвольте мне поставить эти очаровательные циннии в воду, а потом мы с вами поговорим. – С этими словами она бережно взяла цветы в охапку и подтолкнула мистера Лоуренса к двери.

Тот постарался расправить плечи, чтобы казаться как можно выше ростом. Он что-то тихо сказал хозяйке, чего я не расслышал, хмуро взглянул на меня, и Луиза Эрл закрыла за ним дверь. Через пару секунд «бьюик» сдал назад, выезжая на улицу.

– Ах, любовь, любовь, – произнес я.

Луиза Эрл рассмеялась, став при этом на пятнадцать лет моложе.

– Мистер Коул, хотите, я угощу вас кофе, или вы предпочитаете выпить чего-нибудь прохладительного?

– С удовольствием выпью кофе, миссис Эрл. Благодарю вас.

Она ушла с цветами на кухню, бросив через плечо:

– Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

Я сел на потертый диван, накрытый самодельным чехлом и украшенный вышитыми подушками. Под прямым углом к дивану стояло кресло с высокой спинкой, перед ними приютился дешевый кофейный столик, а напротив громоздился резной шкаф из вишневого дерева. Шкаф был открыт, и полки были уставлены вазочками, всяческими безделушками и семейными фотографиями, на некоторых был снят Леседрик. Леседрик в детстве. Леседрик до того, как выбрал преступный путь. На фотографиях он выглядел счастливым ребенком с лучезарной улыбкой. Дом был опрятный и ухоженный, и в нем пахло цветами.

Миссис Эрл вернулась через несколько минут, осторожно неся в руках две чашки кофе.

– Та неприятность случилась с Леседриком несколько лет назад, – сказала она. – Почему вы заинтересовались ею только сейчас?

– Мое расследование касается офицера, арестовавшего вашего сына.

– Ах да. Я ее помню. – Луиза Эрл поставила передо мной чашку. – Может быть, молока или сахару?

– Нет, мэм. Значит, вы присутствовали при аресте?

– О да, – снова кивнула она. – Потом ко мне приходили полицейские. Три или четыре раза. Из какой-то внутренней службы.

– Из отдела внутренних расследований?

– Угу.

Луиза Эрл отпила глоток кофе. Он был таким горячим, что струйки пара, повторив изгибы ее лица, затуманили ей очки.

– Вам известно, что Леседрик подал жалобу по поводу своего ареста.

– Конечно известно.

– Леседрик утверждал тогда и до сих пор продолжает утверждать, что детектив Росси подбросила ему фальшивые банкноты.

Миссис Эрл кивнула, но как-то неуверенно, словно хотела услышать, что я скажу дальше.

– Что вы сообщили следователям из отдела внутренних расследований?

Миссис Луиза Эрл глубоко вздохнула, и маска рассеянного безразличия растаяла, открыв глаза, усталые и полные боли.

– Я знаю, что Леседрик так говорит, и я повторю вам то же самое, что заявила этим людям из внутренней службы. Нельзя верить ничему, что говорит этот ребенок.

Я недоуменно заморгал.

Поставив чашку на столик, Луиза Эрл ткнула пальцем в сторону шкафа.

– Я стояла вон там, когда вошли Леседрик и та женщина-офицер. Я видела все случившееся в мельчайших подробностях. – Она устало закрыла глаза, словно это давало ей возможность увидеть все заново, как это было, когда она беседовала с сотрудниками отдела внутренних расследований. – Эта женщина стояла вот здесь, держа фуражку в руке, и рассказывала о своей работе. Я хорошо помню, что она сняла фуражку, поскольку в тот момент подумала о том, до чего же она вежливая. Я не знала, что она собирается арестовать Леседрика.

– Она не проходила к нему в комнату?

Леседрик заявил, что Росси зашла в его комнату.

– О нет. Она просто вошла в дом и остановилась здесь, разговаривая со мной. Конечно, я разозлилась, когда она арестовала моего мальчика, но она сделала все как надо.

Сделала все как надо. Я отчетливо представил себе лицо Джонатана Грина, когда я ему об этом доложу. Как с его лица схлынет краска, как выпучатся глаза. Я подумал, что он вполне может хлопнуться в обморок, и тогда нам с Трули придется приводить его в чувство.

– Леседрик утверждает, что она прошла вместе с ним в комнату. Он говорит, что под курткой она прятала большой пакет с фальшивыми купюрами.

– Дело было летом. Кто станет летом надевать куртку? – Луиза Эрл грустно покачала головой и сложила руки на коленях. – Мистер Коул, если послушать Леседрика, то можно подумать, что он сама невинность, хотя на самом деле это не так. Леседрик соврет – и глазом не моргнет, и так было всегда.

Я вздохнул. Вот вам и Леседрик Эрл.

– Поймите меня правильно, – продолжала Луиза Эрл. – Я люблю своего мальчика, и мне бесконечно горько, что он сидит в тюрьме, но всякий раз, когда его арестовывали, он говорил одно и то же. Всегда виноват кто-то другой. Всегда полиция хочет его упечь за решетку. Вот так.

– Да, мэм, – кивнул я.

– Если вы ждете от меня, что я скажу, будто мой мальчик невиновен, этого не будет. Если вы ждете, что я скажу что-нибудь плохое об этой даме из полиции, этого тоже не будет, – твердым голосом произнесла Луиза Эрл.

– Нет, мэм. Я этого не жду.

– Леседрик хотел, чтобы я тогда солгала ради него, но я отказалась. Он хотел, чтобы я его прикрыла, дала показания в его пользу, но я этого не сделала. Я сказала: «Леседрик, ты должен перестать искать отговорки, ты должен стать настоящим мужчиной». – Ее голос дрогнул, и она умолкла. Взяв чашку, она отпила глоток и продолжила: – Мне это дорого далось, но я поступила так ради него. Этого мальчишку просто необходимо было хоть как-то вразумить.

– Да, мэм.

– После суда он со мной больше не разговаривает. Я любила своего мальчика так, как только может любить мать, я старалась служить ему примером, но он все сделал не так. – Ее глаза покраснели, и по щеке скатилась одинокая слезинка. – Быть может, это я все сделала не так. Быть может, чересчур над ним тряслась и многое ему прощала. Можно ли любить слишком сильно?

Я посмотрел на нее, затем окинул взглядом мебель и фотографии, потом снова заглянул в ее усталые глаза, говорившие о том, как невыносимо тяжела ее ноша.

– Я не думаю, миссис Эрл, что любви может быть слишком много.

Задумавшись над моими словами, Луиза Эрл снова поставила чашку на столик.

– Я вам хоть чем-то помогла?

– Да, мэм. Помогли.

Джонатан Грин с этим не согласится, но тут уж ничего не поделаешь.

– В таком случае, если не возражаете, мне нужно обрезать циннии и поставить их в воду, – сказала она, вставая с места и явно желая показать, что мне пора уходить.

– Да, мэм. Прошу прощения, что помешал вам и мистеру Лоуренсу.

Едва заметная улыбка тронула ее губы, но уже не такая веселая, как прежде.

– Ну, знаете, от этого мужчины так легко не отделаешься.

– Мужчины, они такие, миссис Эрл. Если мы находим что-либо стоящее, то уже не выпускаем из рук.

В усталых глазах сверкнули веселые искорки, и внезапно Луиза Эрл словно помолодела.

– Ой, да ну вас! Занимайтесь лучше своим делом.

Она проводила меня до двери, и я вышел на солнце, чтобы заняться своим делом.