Текст книги "Конан "Классическая сага""

Автор книги: Роберт Ирвин Говард

Соавторы: Лайон Спрэг де Камп,Лин Спрэг Картер,Бьёрн Ниберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 179 страниц) [доступный отрывок для чтения: 63 страниц]

– Видишь ли, у Фронто есть серьезные причины поучаствовать в нашем деле, – усмехнулся Конан и подтолкнул вора в бок. – Излагай, парень!

Воришка вновь поклонился.

– Высокочтимая госпожа и почтеннейшие господа, начал он, и Таурус почти машинально отметил, что в его речи слышится офирский акцент. – Я, может, не столь благородных кровей, однако имею свои понятия о чести. Мой отец был родом из Офира, и звали его Гермионом. У меня есть счетец к владыке Морантесу, ибо на совести его смерть моего отца. Дело было так. Когда Морантес стал королем, ему пришла в голову мысль выстроить новый дворец, прекраснее и больше прежнего. Ну, Морантес приказал королевскому архитектору – а им был мой отец – устроить там потайной ход и вывести его за городские стены, чтобы в случае каких-то неприятностей обезопасить свою драгоценную особу. Мало ли что может произойти: бунт, война и всякое такое... словом, бывает, что королю нужно тайком покинуть дворец. Итак, ход сделали, а после окончания стройки всех, знавших том подземном коридоре, умертвили, чтобы скрыть секрет. Отца, правда, Морантес пожалел: он всего-навсего отрезал ему язык и выколол глаза. А перед смертью он сумел вслепую нарисовать мне план тоннеля, и теперь я без труда могу провести во дворец кого угодно. Поскольку же коридор ведет прямиком в тюремный подвал, то, сами понимаете, у нас есть все шансы спасти короля Хорайи.

– Что же уважаемый... господин вор хочет за сию услугу? – спросил канцлер.

– Я хочу отомстить за отца, и это сейчас самое главное, – ответил Фронто. – Правда, если мне положат пенсион, какой дают отставным солдатам, да простят мои мелкие грешки перед Хорайей... Возражать я бы не стал, почтеннейшие господа.

– Считай, что ты все получишь, – сказал Таурус и перевел взгляд на Конана.

Тот, в свою очередь, обратился к астрологу:

– В чем состоит твое участие в этой затее, уважаемый?

– Я, воевода, – отозвался предсказатель, – могу рассчитать наилучшее время для этой твоей затеи. Посмотри-ка сюда, на мой механизм, – он протянул Конану ларчик с какими-то шестеренками внутри и странными знаками на стенках. – Это устройство может высчитывать благоприятное время по положению звезд.

В подтверждение своих слов астролог покрутил рукоятку машинки и, посмотрев на появившиеся в окошечках символы, объявил:

– Все обстоит как нельзя лучше! Отправляться в путь нам следует завтра – это самое лучшее время в ближайшие два месяца.

– Всю свою жизнь я обходился без этой магической ерунды, – нахмурив брови, буркнул Конан, – и как-то мне сомнительно, что пришло время обратиться к ее помощи сейчас...

– Я не маг, а всего лишь астролог, – с важностью ответил Разес, как будто не заметив недоверчивых слов варвара, – но кое-какие полезные вещи делать умею. Ну, а кроме того я в совершенстве овладел кофийским языком, а поскольку в Офир нам предстоит идти именно через Коф...

– Ты ничего не мог придумать лучше, уважаемый? – ехидно осведомился киммериец. – Надо же, идти через Коф! Прямехонько в лапы Страбонуса! Разумеется, мы пойдем через Шем, потом – через Аргос, и дальше, у южных рубежей Аквилонии, выйдем к Офиру.

– Путешествие не из коротких, – сказал до этого молчавший и внимательно слушавший спорящих канцлер. – Ты сам понимаешь, воевода, что нам следует действовать быстро, а предложенный тобой путь долог и опасен – не менее опасен, чем через Коф.

Конан пытался возражать, но Ясмела поддержала Тауруса, и варвару ничего не оставалось, как согласиться и на преложенный астрологом путь, и на его участие в экспедиции. Однако, когда канцлер завел речь о прислуге, устройстве лагеря для ночлега, и прочих подобных глупостях, киммериец не выдержал и грохнул кулаком по столу:

– О чем ты говоришь, Таурус? Какой лагерь, какая прислуга?! Можно подумать, мне никогда не приходилось ночевать под открытым небом! Да и Фронто, как мне кажется, тоже не похож не неженку. Ну, а если кого-то такие условия не устраивают... – киммериец выразительно посмотрел на астролога, – он может сидеть дома, в Хорайе! Нам совершенно не нужны лишние глаза, уши и языки: меньше народу – больше уверенности, что никто не сболтнет лишнего...

– Но, воевода, – изумленно воскликнул Таурус, кто же будет прислуживать тебе, точить оружие, чистить сапоги и коня!..

– Чушь! – не дослушал его речей Конан. – Эка невидаль, обиходить самого себя и лошадь! Всю свою жизнь я привык обходиться без прислуги, и вообще – чем меньше недоумков участвует в деле, тем лучше. Без слуг мы будем двигаться быстрей и с большей безопасностью.

– Что ж, может быть, ты прав, – вздохнул упитанный астролог. – Но хоть дрова-то рубить ты меня, надеюсь, не заставишь?..

– Ладно, – усмехнулся киммериец, – не заставлю! А теперь, – он повернулся к Таурусу, – прикажи, чтоб Фронто беспрепятственно выпустили из дворца, не то твои стражи вмиг навесят на него кандалы.

– А ты, мошенник, – продолжал варвар, повернувшись к вору и кидая ему монету, которую Фронто ловким движением схватил на лету и мгновенно спрятал за щеку, – купи себе что-нибудь из одежды. Шиковать особо не стоит, но чтоб таких лохмотьев на тебе не было! Встретимся вечером, у воинских казарм.

После этого Конан попросил у принцессы разрешения проводить ее до покоев, и, когда они подошли к двери ее комнаты, сказал:

– Я приду к тебе сегодня ночью, моя милая. Как знать, может, эта ночь окажется для нас последней.

– Это риск, ужасный риск... Но ты прекрасно знаешь, что у меня нет сил отказаться, – прошептала, потупившись, Ясмела. – Приходи перед сменой стражи, искуситель! Служанок я отошлю...

* * *

Разный люд попадается на дорогах: то пеший торговец из Заморы, то погонщики-шемиты с караваном верблюдов, то хорайский нобиль в удобном возке, который мчит пара коней, то бедный селянин, в тележку коего запряжен тощий ишак. А потому, не привлекая особого внимания, тройка всадников и мул с поклажей добрались до обрывистых скал северной части Кофийского плато. То, что издалека выглядело монолитным склоном, вблизи оказалось множеством скал, рассеченных трещинами и ущельями. К вечеру, следуя узкой тропой, змеившейся по каньону, путники поднялись на плато.

Там, куда ни кинь взгляд, тянулась бескрайняя равнина, только с одной стороны линию горизонта нарушал черный дымный столб, а под ним, на склонах горного хребта, играли яркие отблески. Это бушевала огненная лава в кратере вулкана Крош.

Когда путники подъехали к самому краю плато, их остановил разъезд всадников в гривастых кофийских шлемах. Это была пограничная стража.

– Я думаю, что могу все уладить, воевода Конан, негромко предупредил Разес, и, с кряхтеньем спешившись, направился в сторону десятника.

Издалека было не разобрать, что втолковывал астролог командиру отряда, поскольку объяснял он на кофийском диалекте и говорил очень быстро. Но своей цели он добился: мрачный до того десятник внезапно оскалил рот в широкой ухмылке и крикнул что-то своим солдатам, указывая рукой на Фронто и Конана.

– Пропустить! – приказал он, давясь от хохота.

– Чем ты так развеселил этого недоноска? поинтересовался Конан, отъехав на приличное расстояние от пограничного поста.

– Ничего особенного, – скромно улыбнулся астролог. – Я просто сказал ему, будто мы знаем, что в западном Шеме война, а сами мы едем в Асгалун...

– Так что же тут смешного? – не понял киммериец.

– Видишь ли, еще я упомянул, – продолжил Разес, – что у моего сына, – тут он указал на Фронто, – наблюдается определенная слабость в одной из существенных частей тела, и по этому случаю мы направляемся в храм богини Деркето. Может быть, принесенные ей богатые жертвы помогут моему несчастному отпрыску исцелиться и зачать собственного наследника.

Фронто шутка коринфийца совершенно не понравилась, зато Конан просто-таки зашелся от хохота:

– Ну это же надо придумать такое, старый ты хрыч! повторял он между приступами овладевшего им смеха.

* * *

Путь в Офир был неблизкий. Остались позади степи, на которых под охраной всадников кочевали несметные стада, промелькнули взгорья центральной части Кофа, и реки, поившие водой соленое озеро, чьи берега были окаймлены колючками – так, что пейзаж напоминал пустыню. Прошла почти целая луна, прежде чем путешественники добрались до более плодородных и благодатных мест.

Во время пути Конан внимательно присматривался к своим спутникам. Фронто был ему отличным помощников в делах, ловким и сообразительным, зато Разесу не стоило ничего поручать – он брался за любую работу крайне неохотно, да и то только тогда, когда киммериец прямо указывал ему, что и как сделать. Когда же его все-таки заставляли потрудиться, все валилось у астролога из рук, и через некоторое время Конан пришел к выводу, что проще все делать самому. Но человеком Разес был веселым и общительным, развлекал спутников предсказаниями по звездам и многочисленными рассказами, почерпнутыми из древних мифов. Однако Конана все время мучило какое-то чувство, что доверять коринфийцу нельзя. Астролог своими повадками напоминал ему змею, скользкую, проворную и хитрую, которую невозможно ухватить руками; даже на простые вопросы от него никогда не удавалось получить прямого и ясного ответа.

С Фронто тоже было не все в порядке. Навязчивое желание отомстить королю Морантесу не давало ему покоя:

– Как только боги позволят мне, непременно зарежу этого шакала Морантеса! А потом будь что будет – пусть хоть заживо сварят, мне все равно!

– Так не годится, – пытался образумить воришку Конан. Я знаю – сам бывал в таком положении! – как человек может мечтать о мести. Но отмщение делается по-настоящему сладким, когда ты остаешься в живых, иначе оно и медяка ломаного не стоит. К тому же не забывай, для чего мы сюда забрались – чтобы освободить Коссуса. Вот когда выполним это дело, тогда твори, что захочешь, ищи Морантеса и расправляйся с ним как угодно способом. В общем, наслаждайся местью сколько твоей душе угодно.

Фронто с покорностью выслушивал сентенции киммерийца, однако бормотать про месть врагам и угрозы этому мерзавцу Морантесу не переставал.

Добравшись до столицы Кофа, путники остановились и разбили лагерь на лесной опушке, недалеко от городских стен. Посмотрев на запад, где находился Хоршемиш, Разес взял свой кожаный мешок с поклажей, вытащил из него астрологический механизм и погрузился в работу. Он крутил рукоятку машинки, задумчиво поднимал взор к небесам, опять крутил, что-то тщательно вычисляя и записывая. Своим спутникам он признался, что пытается выведать, что их ждет в кофийской столице. Через некоторое время Разес объявил, что в Хоршемиш лучше не заходить, так как там их ждут серьезные неприятности.

– Предлагаю обойти город. Я неплохо знаю окрестности, и времени мы потеряем немного. Кроме того... – он немного помолчал и озабоченно продолжил: – Кроме того, я чувствую, что рядом с нами таиться какая-то опасность.

– Что еще за опасность? – насторожился Конан.

– Не знаю точно, – прикоснулся к механизму астролог, но так говорят звезды. Надо быть особенно внимательными.

Он аккуратно убрал машинку в мешок и вынул оттуда веревку.

– Хотите фокус? Один из моих давних приятелей научил, маг из Заморы. Ну-ка, поймай!

С этими словами Разес бросил киммерийцу конец веревки, Конан ловко схватил ее, но тут же отшвырнул, помянув недобрым словом Нергала, и еще парочку темных богов: веревка, вылетев из рук астролога, обернулась живой змеей. Однако стоило ей коснуться земли, как она снова превратилась в кусок обыкновенной веревки.

– В следующий раз, когда захочешь пошутить, хорошенько подумай! – взорвался варвар, схватившись за рукоятку меча. Угробить ты что ли меня захотел, коринфийская гиена?!

– Ты совершенно зря беспокоился, воевода, такие змеи не ядовиты. Кроме того, это был обман зрения: веревка оставалась веревкой, а змея – иллюзия, фантом, и ничего больше. Я ведь предупреждал – это будет фокус, – Разес с самодовольной улыбкой поднял с земли веревку.

– Поблагодари богов, что твоя голова осталась на плечах, – огрызнулся Конан, успокаиваясь. – По-моему, змея – она так змеей и останется.

Фронто, бывший свидетелем этой сцены, не мог сдержать ехидного смешка:

– Наконец-то я увидел, чего боится славный воевода Конан!

– Сидел бы уж лучше, мститель! – беззлобно отпарировал варвар. – Вот доберемся в Ианту, там и поглядим, кто из нас пугливый, а кто не очень.

Разес упрятал веревку и спокойно предупредил своих спутников:

– Кстати, в мой мешок вам лучше не заглядывать. Мало ли что может случиться... Вот, например, – он порылся в мешке и вытащил небольшую медную шкатулку, на стенах которой были выгравированы какие-то рисунки. – Вот, глядите: вроде бы обыкновенный ларец...

Разес убрал шкатулку, но продолжить свой рассказ не успел.

– Ни с места! – раздался над путниками хриплый голос, принадлежащий, судя по выговору, уроженцу Кофа. – Только дернетесь – и дюжина моих лучников не промахнется!

В кустах, окружавших лагерь, наметилось какое-то движение, и из темноты вышел тощий человек с черной повязкой на глазу. Вероятно, платье его когда-то смотрелось изысканным и богатым, однако сейчас эти обноски не стоили и ломаного медяка.

Незнакомец подошел к костру и обернулся в сторону леса:

– Можете выходить, парни! И дайте им полюбоваться на ваши стрелы!

Главарь несколько преувеличил численность своей шайки: в ней было всего семь разбойников, но и их хватало, чтоб держать трех путников под прицелом. Конану такой оборот дела совсем не нравился.

– Ты кто таков? – рявкнул он.

– Да так, никто, – ответил незнакомец. – Собираю, знаешь ли, дань с тех, кто изъявит желание попользоваться этим прелестным зеленым лесочком.

Если бы Конан был один, он, не медля ни мгновения, бросился бы на бандитов. Кольчуга под плащом служила ему хорошей защитой, но спутники его, находившиеся под нацеленными луками, погибли бы наверняка. Поэтому киммериец не предпринял никаких действий, но, на всякий случай, подобрал под себя ноги, приготовился к прыжку, если придется драться.

– Ну-ка, ну-ка, поглядим, что у вас тут... предводитель, довольно ухмыляясь в предчувствии богатой добычи, запустил руку в кожаный мешок Разеса и вытащил шкатулку, которую только что демонстрировал своим спутникам астролог. – О, совсем неплохо! Что же мы имеем внутри? Камешки? Самоцветы? Или, может, золотишко? Да нет, по весу маловато... Откроем...

– Не делай этого, – предупредил разбойника Разес.

– Заткнись, – нехорошо улыбаясь, ответил главарь шайки. Не обращая внимания на слова астролога, он открыл ларчик. Ха... Да он же пустой... Ох!.. Там что-то дымится!..

Внезапно разбойник вскрикнул и отшвырнул шкатулку, словно она была ядовитой змеей. Облако белесоватого дыма, отсвечивающего в мерцающем пламени костра, разрослось, раздалось ввысь и вширь, и, словно саваном, окутало несчастного. Главарь тщетно пытался отбиться от неведомой силы; он хлопал руками по груди, как будто пытался погасить охвативший его невидимый глазу огонь – и, наконец, упал наземь и с громкими воплями принялся кататься по траве. Медная коробочка, которую отбросил бандит, извергла один за другим еще два дымных облака, и они, словно стайки рыбешек в воде, затанцевали над травой, увеличиваясь в размерах и с каждым мгновением изменяя свои очертания. Одна из этих струящихся дымных теней поглотила второго разбойника, и он тоже, издавая жуткие вопли, повалился в траву.

Бандиты, не расставаясь с оружием, пытались бороться с носившимися в воздухе тенями, но стрелы пронзали дым, и только; справиться с этими облаками стрелой и ножом было нельзя. Напуганные до смерти разбойники с криками ужаса и отчаянными ругательствами бросились в лес, подальше от неведомой силы, душившей их сотоварищей.

Астролог все это время был неподвижен, как истукан, лишь губы его шептали какие-то заклятья.

Когда мучения охваченных облаками дыма бандитов закончились и их скрюченные тела неподвижно застыли в траве, Разес взял шкатулку в руки и нараспев произнес несколько фраз на непонятном Конану наречии. Дымные тени съежились и, повинуясь словам кофийца, вернулись на свое место, в медную коробочку.

– Я его предупреждал, – неприятно усмехаясь, заметил астролог, – так что он вряд ли может обижаться на меня. Посмотрев на лежащие в траве тела, он поправился: Правильней будет сказать, что меня не попрекнешь случившимся...

– Я вижу, что ты гораздо искуснее в магии, чем хотел представить, – бросил Конан. – Что это было?

– Обычные духи, ничего более... Эту шкатулку я выиграл как-то в Стигии у колдуна по имени Луксур. Тогда звезды предсказали мне, что я окажусь в прибыли.

– Так ты еще и шулер к тому же! – не сдержался киммериец.

– С волками жить – по волчьи выть, – оскабился Разес. Этот Луксур пытался колдовством воздействовать на кости... Ну, и теперь в моем подчинении есть заколдованные духи. Однако повинуются они мне только в сумерках и во мраке, ибо света дневного переносить совсем не могут.

– Да, – задумчиво взирая на пламя, сказал Конан, – я тоже немало побросал костей... Столько золота выиграл и проиграл, что тебя можно засыпать! Однако, хвала пресветлому Митре, с колдунами играть не приходилось. – Он покачал головой и заметил: – Твои духи, пожирающие людей, спасли наше имущество, а скорее всего, и жизни. Но должен сказать, что я и без них бы обошелся. Отвлекли меня твои байки, иначе услышал бы я шаги бандитов, и не сидел под их стрелами, как ягненок, приготовленный к закланию. Ну, да ладно... Отдыхайте! Первый постою на страже я.

* * *

На следующее утро путники, следуя за Разесом, обошли Хоршемиш; дальше их путь лежал по главной дороге, ведущей в Офир.

Конана уже некоторое время мучило смутное беспокойство; что-то ему не нравилось в их путешествии. Киммериец не испытывал страха перед грядущими опасностями, не боялся пыток – жизнь закалила Конана, и ему не раз приходилось сидеть за решеткой. Мужества и терпения ему тоже было не занимать. Он не боялся даже самой смерти; ведь на нее перестанешь обращать внимание, когда она подстерегает на каждом шагу.

Дело заключалось в чем-то другом. Вроде бы все шло гладко: никто путников не останавливал, все дозоры пропускали их благодаря байкам и соленым шуточкам Разеса, не было за ними никакой погони, и до сих пор не встретились им враждебные маги и колдуны... Так не бывает!

Наконец Конана осенило. В этом же все и дело! Он привык к тяготам и лишениям, он все время ожидал опасности, а ее-то и не было! Вот это и является причиной его беспокойства.

Впереди показались стены Ианты. Умытые летним дождем, блестели черепичные крыши и башни древней прекрасной столицы Офира; солнце, глаз Митры, Подателя Жизни, уходя на покой, освещало длинными вечерними лучами богатые купола храмов.

– У нас две возможности, – сказал Фронто. – Либо идем по мосту к главным воротам, либо к броду. Он примерно в тысяче шагах вверх по реке.

– А где начало подземного хода? – спросил Конан.

– На том берегу, – ответил Фронто.

– Тогда лучше отправиться к броду, – решил киммериец. Астролог, до сих пор пребывавший в молчании, осведомился, обернувшись к Фронто:

– К полуночи мы доберемся до тоннеля?

– Разумеется. Это же недалеко.

Разес ничего больше не сказал, лишь кивнул в знак согласия.

* * *

Они остановили своих коней в рощице, находившейся не дальше полета стрелы от городских стен и башен Ианты. Сквозь ветви деревьев был виден ущербный круг луны, своим пепельным сиянием заливались крепостные парапеты. Конан вытащил из седельной сумки заранее приготовленные факелы и скомандовал:

– Разес, ты присматривай за лошадьми, а мы с Фронто пойдем в тоннель.

– Но воевода, – не согласился астролог, – ведь наши лошади стреножены! Куда им деться? Зато мои волшебные приспособления могут выручить нас. Нет, я должен идти в Ианту вместе с вами!

– Не думаю, что в твоем возрасте и с этаким... хм-мм... брюхом ты будешь нам полезен, – возразил киммериец. – Вдруг не протиснешься в подземный ход?

– Видишь ли, звезды говорят, что скоро тебе понадобиться моя помощь. К тому же я куда более ловок, чем это кажется на первый взгляд, – не отступал Разес.

– Пожалуй, он прав, воевода, – заметил Фронто. – Колдун нам не помешает.

– Ладно, уговорили, – согласился Конан. – Только учти, почтеннейший Разес, что двигаться нам придется быстро и ждать тебя я не стану. Ну, а если – не приведи Митра! тебя схватит стража, отвлекаться мне будет недосуг. Так что заботу о собственной шкуре бери на себя.

– От судьбы не уйдешь, я готов к этому, – спокойно ответил кофиец.

Надо сказать, что после случая с бандитами Конан куда внимательнее, чем раньше, прислушивался к словам астролога, хоть вся его натура почему-то этому противилась. Но Разес уже не раз удачно предсказывал погоду и выбирал безопасные места для ночевки. Мелочи, конечно, но они тоже несколько поколебали недоверие киммерийца.

– Ну, двинемся мы, наконец, или нет?! – Фронто не мог скрыть своего нетерпения. – Мне кажется, я не дождусь, когда мой кинжал защекочет брюхо Морантесу!

– Смотри у меня! – рявкнул на него Конан. – Мы сюда не для удовольствия залезли, так что не забывай про дело!

Втроем они направились к городской стене, причем раздосадованный воришка что-то недовольно бормотал себе под нос. Они уже почти достигли зарослей кустарника, как вдруг лунный свет озарил шлем дозорного, который медленно прохаживался вдоль городской стены. Путники застыли на месте и не шевелились до тех пор, пока стражник не исчез из виду.

В густых зарослях кустов Фронто нашел небольшую прогалину, поросую лишь мелкой чахлой травой. Он ощупал землю и, обнаружив бронзовое кольцо, вделанное в крышку люка, попытался ее приподнять, но его силенок, явно не хватало.

– Воевода, – обратился к киммерийцу Фронто, – может, ты попробуешь?

Конан напряг мускулы, вздохнул и потянул кольцо. Раздался шорох рвущегося дерна, и крышка люка медленно поползла вверх, открывая уходящие в глубину ступени. Их полированный камень мерцал в неярком свете луны.

– Мой отец – мастер своего дела! – с гордостью произнес Фронто. – Любой человек может пройти здесь, не сгибаясь. Даже ты, мой воевода!

Киммериец спустился на несколько ступеней и достал из-за пояса трут и кремень. Но попытка зажечь факел не удалась: трут, видимо, отсырел во время недавнего дождя.

– Проклятье! – выругался Конан. – Дайте-ка что-нибудь посуше.

– Разреши попробовать мне, – сказал Разес.

Вытащив из мешка небольшой металлический стержень, астролог воткнул его заостренный конец в просмоленные тряпки, намотанные на факел, и прошептал заклинание. Стержень вдруг раскалился, будто в кузнечной печи: из красного стал желтым, потом белым, и тряпки начали обугливаться, а затем ярко вспыхнули. Стержень перестал светиться, и Разес упрятал его в свой мешок.

– Фронто! – приказал, пытаясь не выказать своего удивления, Конан. – Закрой за нами люк! Да потише, отродье Нергала! Ты мне всю стражу перебудишь!

– Рука соскользнула, – виновато сказал Фронто. – Я пойду вперед, мне хорошо ведома дорога. – Он с паучьей ловкостью соскользил вниз по лестнице. – Давай факел!

Не издавая ни звука, они двинулись вперед по темному мрачному тоннелю. Пол здесь был вымощен грубо обтесанными каменными плитами, но звуки шагов были почти не слышны, поскольку мох и лишайник, выросшие за долгие годы, словно ковром покрывали весь пол. Неверный свет факела метался по стенам и потолку, сложенным из толстых бревен и брусьев. Иногда мелькали красным блеском глаза крыс, шныряющих под ногами. Путники приумолкли; мрачная атмосфера, царившая в подземелье, как будто давила на плечи тяжелым грузом. Конан настороженно озирался, внимая всем шорохам и звукам, внимательно оглядывал стены, на которых тени от колеблющегося огня рисовались контурами громадных летучих мышей. Запах застоявшегося за много лет воздуха был тяжелым и неприятным.

– Сколько нам еще идти? – спросил наконец киммериец. Мы тащимся так долго, что должны вылезти с противоположной стороны городских стен!

– Нет, мы не добрались еще и до центра Ианты, – ответил воришка. – Дворец построен там, где раньше была цитадель, в самой середине города.

Вдруг над их головами раздался какой-то грохот, отразившийся от стен тоннеля похожим на раскат грома эхом.

– Что это? – вздрогнул Разес.

– Всего-навсего волы тянут телегу по улице Иштар, усмехнулся Фронто. – А гремят колеса возка.

Через некоторое время подземный ход закончился лестницей, ступени которой поднимались к люку – такому же, как в начале тоннеля. Киммериец тщательно осмотрел его и обернулся к Фронто:

– В каком месте тюрьмы находится выход из тоннеля? Воришка, напрягая память, поскреб в затылке и, наконец, произнес:

– В южном коридоре, в его дальнем конце.

– А темница, в которой держат Коссуса, находится в среднем коридоре. Он идет параллельно южному, – тихо сказал Разес.

– Откуда тебе это известно? – ледяным голосом спросил Конан. – Опять звезды наворожили?

– Ну, разумеется, воевода! Только звезды могли сказать мне об этом.

Конан пробормотал себе под нос неразборчивое проклятье что-то про Нергала, его рога, копыта и клыки.

Тем временем Фронто, приподняв крышку, приложил ухо к щели и прислушался:

– Вроде стражников рядом нет. Полезли наверх!

Конан пристроил факел на стене у лестницы и знаком приказал Фронто открыть люк. Старые несмазанные петли отозвались протяжным скрежетом, и все трое на несколько мгновений замерли; потом, убедившись, что никто, кроме них, не слышал жутких звуков, Фронто, а за ним Конан с Разесом, выбрались в коридор. В нос киммерийцу ударил тошнотворный тюремный запах.

Коридор был небольшим, шагов двадцать длиной, и по обе стороны тянулись ряды решеток, отделявших тюремные камеры. В дальнем конце коридора в стене торчал факел, освещавший помещение тусклым светом. Фронто закрыл люк, чтобы зияющая в полу дыра не привлекла внимания стражников, а Конан – на всякий случай, если придется в темноте отыскивать вход подложил под край крышки монету.

Затем киммериец выхватил из ножен меч, и вся троица двинулась по коридору к дальнему его концу. Синие, как сапфир, глаза Конана привычно ощупывали стены, решетки и гулкое пространство камер. Все они тут были пусты, кроме двух: в одной находился узник, заросший волосами до такой степени, что черт его разобрать было невозможно. Он проводил их безумным взглядом, так, видимо, и не поняв до конца, кто же проскользнул мимо решетки: люди, призраки, или плод его воспаленного воображения.

Когда они дошли до конца коридора, где был прикреплен факел, Фронто молча кивнул направо. Приятели осторожными шагами завернули за угол, крадучись, словно львы, вышедшие на охоту; прошли немного вперед и, свернув еще раз налево, без помех миновали пересечение коридоров. Теперь они очутились в другом проходе, по сторонам которого, как и в предыдущем, находились запертые камеры. Проходя мимо одной из решеток, воришка жестом рук указал на нее Конану.

В неярком свете факела киммериец заметил, что в этой камере находились какие-то предметы: вроде бы ложе, колченогий стол, табурет и умывальник; да и размерами она была, пожалуй, вдвое больше остальных. На ложе сидел человек. Увидев, что к камере его приближаются трое неизвестных, он поднялся и подошел к решетке. Киммерийцу показалось, что человек этот среднего роста, строен и, судя по его движениям, совсем молод.

– Ну, теперь твой черед действовать, – шепнул он Фронто.

Глаза воришки загорелись азартом; не медля, он вытащил из-за голенища кусок проволоки и принялся за дело. Два-три ловких, почти незаметных движения – и замок, испустив слабый стон, упал в ладони Фронто. Находившийся в камере человек отшатнулся, когда Конан налег плечом на дверь и шагнул внутрь – видимо, огромная фигура варвара с мечом в руке не внушила пленнику особого доверия.

– Морантес хочет лишить меня жизни и прислал для этого вас, убийцы? – хриплым шепотом спросил он.

– Вовсе нет, – ответил Конан. – Если ты из Хорайи, и если твое имя Коссус, то мы пришли спасти тебя, приятель.

Молодой человек раздраженно фыркнул.

– Так не говорят с лицом королевской крови! Ко мне следует обращаться...

– Короче, – нетерпеливо перебил его Конан. – Ты Коссус или нет?

– Это я. Но ты должен обращаться ко мне как подобает. Мой король или владыка, а еще...

– Да тише ты, парень! Сейчас не время для церемоний. Пошли, мы торопимся!

– Я, конечно, пойду, – недовольно произнес Коссус. – Что остается делать? Но кто ты такой, невежа?

– Конан, командующий твоей армией. А теперь поторопись, уходим! И без шума!

– Сперва дай мне свой меч, воевода, – потребовал юноша.

Конан даже поперхнулся:

– На кой он тебе? Ты его и не подымешь!

– Капитан тюремной стражи оскорблял Хорайю и мою королевскую честь. Я дал клятву, что убью его в поединке, а потому не двинусь отсюда, ока не исполню ее.

Войдя в роль благородного мстителя, Коссус забыл о какой-либо осторожности, и его голос громким эхом раскатился под каменными сводами тюрьмы. Конан взглянул на своих сотоварищей и, сжав кулак, двинул короля в челюсть – да с такой силой, что зубы бедняги издали щелкающий звук, а сам он мешком рухнул на пол.

Мгновением позже киммериец подхватил потерявшего сознание короля на плечо и помчался по коридору; сзади они услышали топот стражников и звон закрываемых решеток.

– Быстро к тоннелю, – скомандовал Конан. – Охрану я задержу.

– Лучше неси короля, – возразил Разес и поле в свой мешок. – А со стражниками я справлюсь, пожалуй, лучше тебя.

Они достигли коридора, который ел к тоннелю, когда навстречу им бросился, размахивая мечом, охранник. Он громко заорал:

– Что здесь происходит? Кто вы такие, собачья моча?

Воришка и Конан с королем на плече бросились к люку, а Разес остановился и, вытащив кусок веревки, уже известный его приятелям, бросил в стражника. Поймав веревку, которая в его руках превратилась в змею, солдат замер от ужаса, а потом с ужасными воплями бросился прочь.

Астролог присоединился к беглецам и быстро юркнул в тоннель. Воришка захлопнул крышку люка.

– Неплохо бы, если б у люка нашелся засов, – заметил киммериец.

– Нет, засова я не вижу, – ответил Фронто, – да его и не требуется. Люк так ловко замаскирован, что его вряд ли обнаружат среди плит.

– Тогда вперед, скомандовал Конан. Фронто с факелом помчался по тоннелю, за ним следовал Конан с неподвижным королем, а последним ковылял, отдуваясь, словно неповоротливая баржа в хвосте каравана быстрых боевых галер, неуклюжий толстый кофиец.

Спустя некоторое время король очнулся. И положение, в котором он находился, сосем ему не понравилось.

– Эй, отпусти меня! Нельзя так непочтительно обращаться с королем! Что я тебе, мешок с костями?!