Текст книги "Лик смерча. Сага выжженных прерий"

Автор книги: Роберт Ирвин Говард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

  БОЙ БЕЗ ПРАВИЛ

  Кулачный боец

Самая серьезная стычка произошла между мной и Стариком, когда «Морячка» стояла в доке маленького портового городка на Западном побережье. Кто-то подложил Старику в койку хорька, а он обвинил в этом меня. Я с возмущением отверг такое обвинение и поинтересовался, где бы я мог взять этого хорька. А он ответил, что откуда-то он взялся, потому что вот он, этот хорек. Вдобавок он считал, что из всей команды только у меня хватило бы совести выкинуть такую шутку.

Это меня разозлило, и я заявил, что Старику следовало бы знать, что я слишком хорошо отношусь к братьям нашим меньшим и не поместил бы даже вонючку скунса рядом с таким животным, как он.

От этих слов Старик так взбесился, что разбил о мою голову бутылку отменного ржаного виски. Я не мог смириться с таким бессмысленным разбазариванием отличной выпивки, схватил старого моржа за грудки и окунул в корыто с водой. С усов Старика капала вода, он был похож на Нептуна, поднявшегося из морской пучины. Сжав кулаки, он заорал:

– Чтоб духу твоего здесь больше не было, Стив Костиган! Если ты когда-нибудь попытаешься подняться на борт «Морячки», я тебя дробью нашпигую, пират бесстыжий!

– Можешь хоть на морского ежа сесть от злости, – усмехнулся я. – Я не поплыву с тобой даже за десять баксов за вахту и пудинг с изюмом в придачу. Все, с морем покончено. Ты напрочь отбил у меня охоту к этому ремеслу. Мне по нраву сухопутная жизнь, ей-богу! Теперь мы с Майком будем добывать себе славу и пропитание на берегу.

И с этими словами мы с моим белым бульдогом важно пошагали прочь, сопровождаемые отборными проклятиями Старика.

Вскоре в поисках развлечений я набрел на цирк, оживлявший городскую окраину громкими криками зазывал. Афиша одного из номеров гласила; «Отважный боец Бинго – чемпион Западного побережья!» Я вошел в до отказа набитый публикой шатер. Посреди ринга стоял туповатого вида малый в трико и, сгибая руки, демонстрировал мускулатуру.

– Джентльмены! – заголосил зазывала, расфуфыренный парень с заколкой для галстука в форме подковки с бриллиантом. – От лица заведения предлагаю пятьдесят долларов любому, кто сможет продержаться четыре раунда против нашего Бинго! Пять минут назад я сделал такое же предложение собравшимся у входа, и один джентльмен согласился на поединок. Но, похоже, он испугался, его нигде не видно. Поэтому я повторяю свое предложение: пятьдесят звонких кругленьких монет любому, кто выстоит против этого Ходячего Ужаса, Огнедышащего Дракона, Человека-Горы с железными кулаками, Отважного Бинго – Грозы Скалистых гор! – Толпа взвыла, и три или четыре парня направились к рингу, должно быть, собираясь принять вызов, но я с презрением оттеснил их и крикнул:

– Эти денежки будут мои, дружище!

Я выскочил на ринг, а зазывала спросил:

– Вы понимаете, что заведение не несет ответственность за вашу жизнь и здоровье?

– Кончай эту болтовню и давай сюда перчатки! – прорычал я, стягивая рубашку. – Ну, чемпион, приготовься! Я собью с тебя корону!

Прозвучал гонг, и мы бросились друг на друга. Позади ринга не было обычного брезентового занавеса, из-за которого подручный Бинго мог бы огреть меня дубиной, окажись я рядом, поэтому я был уверен, что в перчатке моего противника спрятан кастет, причем именно в правой, – уж слишком подозрительно болталась его правая рука. Я стал следить за правой Бинго, и, когда он сделал ею выпад вперед, я уклонился, прижался к нему вплотную и тут же провел левый и следом за ним правый хук. Этого бедолаге хватило, – бой был закончен.

Толпа одобрительно заревела, а я, выхватив пачку зеленых из рук зазывалы, собрался уходить, но он остановил меня.

– Послушай, – сказал он. – Я узнал тебя. Ты – Моряк Костиган. Не хочешь занять место этого бродяги? Будешь получать хорошее жалованье.

– За то, что буду рихтовать клиентов? – поинтересовался я.

Парень кивнул. Вот так я и начал работать в гигантском цирке и зверином шоу Флэша Ларни.

* * *

Без особых приключений мы объездили с выступлениями все Западное побережье и даже забирались в глубинку. Как правило, уделать меня пытались по большей части уличные драчуны. Это были здоровые сильные парни: фермеры, кузнецы, моряки, портовые грузчики, шахтеры, забойщики скота и вышибалы, но в боксе они ни черта не смыслили. Что ж, приходилось их бить. Частенько я укладывал трех-четырех клиентов за представление.

Мой номер всегда вызывал оживление, потому что зрители обычно были настроены против меня. Толпа всегда настроена против циркового бойца независимо от того, знают зрители его противника или нет. Ну а когда противником выступает какой-нибудь любимец местной публики, тут уж зрители просто впадают в бешенство.

Вы бы слышали, как они приветствуют и подбадривают своего земляка и какие гадости орут в мой адрес. Каким бы тяжелым бой ни оказывался, я всегда находил время, чтобы ответить на «приветствия» публики отборными ругательствами, благо я поднахватался их, пока бороздил моря и океаны. После очередной словесной перепалки разъяренная толпа выплевывала на ринг новых кандидатов в жертвы. Есть бойцы, которые не могут драться в полную силу, когда зрители настроены против них, а я, наоборот, – дерусь еще лучше. Я выхожу из себя и вымещаю свою злость на сопернике.

Если я не выступал на ринге, то помогал устанавливать или сворачивать шатер либо дрался со своими цирковыми коллегами. Заведение Ларни считалось самым крутым на побережье, да оно таким и было на самом деле. Бои, в которых я выступал на ринге, не походили на те, что я устраивал за кулисами.

Я был чемпионом во всех артелях, где работал. И цирк не стал исключением. В первый день я уложил трех носильщиков, укротителя льва и зазывалу, и с тех пор дрался почти ежедневно, пока до этих остолопов не дошло, что я среди них лучший. Постоянные драки сделали меня таким крепким – ни грамма жира, одни стальные мышцы, – что я сам себе удивлялся. Уверен, я бы смог пробежать десять миль на предельной скорости, не запыхавшись. Силач-голландец решил было, что сможет крепко отколошматить меня, но оказался слишком неповоротливым.

Как ни странно, самым сложным противником для меня оказался акробат-китаец. Как-то утром мы схлестнулись, и нам едва хватило всей цирковой площадки. Ради такого зрелища на час отложили намеченный цирковой парад по улицам. Я был на последнем издыхании, когда наконец уложил этого язычника, но, как всегда, быстро восстановив силы, в тот же вечер вышел на арену и разделал под орех работника с фермы, грузчика и профессионального футболиста.

Майк всегда сидел в моем углу ринга и кусал каждого, кто норовил ударить меня из-под канатов, а надо сказать, такое частенько случалось, когда боец из толпы начинал валиться с ног. Ларни задумал обрить пса наголо, сделать ему татуировку и выпускать на арену в одном из номеров.

– Пес с татуировкой! – говорил Ларни. – Зритель на это клюнет! До этого еще никто не додумался! Представляешь, какая толпа повалит к нам, чтобы взглянуть на него?

– Я представляю, как заеду тебе по роже, – недовольно буркнул я. – Оставь Майка в покое.

– Но надо же сделать его немного представительней, – продолжал Ларни. – Он выглядит грубым и невоспитанным рядом с нашими дрессированными пуделями.

В общем, укротитель львов искупал, расчесал и надушил Майка, надел на него собачью попону с тесемками и позолоченными пряжками, а на огрызок хвоста нацепил бантик. Взглянув на себя в зеркало, Майк в клочья изодрал эту бутафорию и покусал укротителя.

В цирке обитал старый беззубый лев по кличке Освальд, и Майк взял за правило спать в его клетке. Для пса сделали специальный лаз, чтобы он мог свободно входить и выходить, не рискуя выпустить льва. Вокруг этого ерундового факта подняли шумиху. Ларни разрекламировал Майка как пса, живущего бок о бок со львом, и демонстрировал их вместе в одной клетке. Он разглагольствовал о том, какой свирепый зверь этот Освальд и насколько невероятна дружба между врагами от природы. На самом же деле Майк спал в клетке льва, потому что, принимая во внимание почтенный возраст и болезненное состояние хищника, в нее клали больше соломы, а Майк любил мягкую постель. Ларни опасался, что Майк покусает Освальда.

Единственными животными, с которыми не ладил мой пес, были африканский леопард Амир, успевший сожрать уже трех человек, и тигр-людоед Султан. Это были самые злобные твари во всем зверинце, они так и норовили выбраться из клетки и вцепиться в Майка. Но пес их не боялся.

* * *

Жилось мне весело. Правда, изредка я немного тосковал по «Морячке» и гадал, как там поживают Билл О'Брайен, Мути Хансен и Рыжий О'Доннел. Но у меня тоже есть гордость, и я бы ни за что не вернулся назад после того, как Старик вышвырнул меня на улицу.

Во всяком случае, пока мне было здесь интересно. С напряжением согнув в локтях свои мощные руки и состроив презрительную усмешку, я поднимался на помост перед шатром, а Джо Бимер, сдвинув котелок на затылок, начинал назойливо расхваливать меня перед публикой.

– Моряк Костиган! Человек-кувалда! – орал он во всю глотку.

Ну а я разрывал подковы, гнул пальцами монеты, – в общем, показывал обычные фокусы цирковых силачей. Потом Джо, набрав в легкие побольше воздуха, переходил почти на истошный крик:

– Найдется ли в этом славном городке смельчак, который продержится против этого бойца четыре раунда? Попытайте счастья, ребята! Он целый день забивал колья и, возможно, устал и ослабел, кхе-кхе-кхе!

Тут из толпы выскакивал какой-нибудь здоровяк и заявлял:

– Я готов сразиться с этим, как его там… Тогда Джо потирал руки и бормотал себе под нос:

«Денежки, скорей ко мне! Я найду вам применение», а во всеуслышание объявлял:

– Прошу сюда, джентльмены! Через дверь и налево. Вход всего десять центов! Вы увидите схватку века! Не толкайтесь, ребята, не толкайтесь!

Обычно шатер был битком набит беснующимися болельщиками местного героя, которые призывали своего любимца размозжить мне башку. Каким бы крохотным городишко ни был, в нем всегда находился драчун с подходящей репутацией.

Как-то мы заглянули в один городок, где как раз вовсю шли состязания по борьбе. Все местные боксеры были заняты, казалось бы, мне сразиться не с кем, как вдруг из толпы вышел какой-то поляк и заявил, что он – чемпион Западного побережья по борьбе (я еще не встречал борца, который не мнил бы себя хоть каким-то чемпионом) и хочет, чтобы я с ним поборолся. Бимер ответил отказом. Толпа зашипела, а борец обозвал меня трусом.

Я рассвирепел и сказал ему, что хоть я и не борец, но отвалю ему столько, что будет не унести. Он решил, что легко меня разделает, но ошибся. Я не знаю, как надо бороться по-научному, зато умею драться без правил. В общем, я сломал ему руку и вывихнул плечо. После этого уже никто не предлагал мне побороться.

* * *

Вскоре после того случая мы приехали в шахтерский городок Айронвиль, устроившийся среди холмов штата Невада. По внешнему виду жителей я определил, что здесь желающих сразиться найдется в избытке. И, будьте уверены, я не ошибся.

Задолго до начала представления огромная толпа усатых громил в тяжелых башмаках собралась возле палатки для атлетов. Они не проявляли никакого интереса ни к зверям, ни к карликам, ни к акробатам.

Едва Джо начал зазывать публику, как сквозь толпу к нему протиснулся человек, больше похожий на медведя-гризли, – огромный черноволосый верзила с плечами пошире двери и руками наподобие медвежьих лап. По реакции собравшихся я сообразил, что он имеет определенный вес в Айронвиле, и оказался прав.

– Довольно болтовни, приятель, – проревел он, словно бык. – Я схлестнусь с этим бродягой!

Джо взглянул на чернобровопэ гиганта и, похоже, в первый раз за свою карьеру струхнул.

– Кто вы такой? – неуверенно спросил он. С волчьей усмешкой верзила ответил:

– Кто я? Да я – здешний кузнец! – И толпа завыла и завизжала от хохота, будто он сказал что-то очень смешное.

– Что-то тут не так, Стив, – шепнул мне Джо. – Не нравится мне это.

Тут толпа зашипела, засвистела, а верзила нахально сказал:

– Ну, в чем дело? Вы что, парни, трусите? Я взбесился.

– А ну-ка, заходи в палатку, образина чернорожая! – взревел я. – Я тебе покажу, кто струсил! Молчи, Джо. Я никого не боюсь! Да что с тобой?

– Говорю тебе, Стив, – пробормотал Джо, вытирая лоб шейным платком, – я уже где-то видел этого поганого верзилу, и если он – простой кузнец, то я – король богемский!

– Ха-а! – фыркнул я с отвращением. – Когда я с ним разделаюсь, он будет похож на раскатанный коврик. Разве ты хоть грош потерял с тех пор, как я начал выступать? Нет! Так давай начинать!

Сказав это, я вразвалку вошел в шатер и прыгнул на ринг. Толпа плотно окружила арену, громко аплодируя своему любимцу и поливая меня руганью, а я с удовольствием огрызался, ведь в этом деле я – профессионал.

* * *

Джо хотел отвести верзилу в раздевалку, расположенную в углу палатки за занавеской, но тот недовольно фыркнул и стал срывать с себя одежду прямо в проходе, пока не остался в боксерской форме. «Ага, – подумал я, – значит, он пришел сюда специально, чтобы сразиться со мной. Наверное, местный боксер-любитель».

Он взобрался на ринг в сопровождении нескольких человек. Один, высокий, с холеным лицом, был похож на профессионального афериста, и все звали его Брелен. С ним были еще три громилы, вероятно, секунданты. Расплющенные носы и прижатые уши говорили об их принадлежности к нашему ремеслу. Вообще-то мне показалось, что для провинциального любителя у верзилы было слишком тщательно подобранное окружение.

– Кто будет судить? – поинтересовался тип с перебитым носом.

– Я, – отозвался Джо.

– Ты будешь в другой раз, – сказал Брелен. – Зрители сами выберут честного судью для моего парня, ясно?

– Это против правил нашего заведения… – начал было Джо, но толпа недовольно зашумела и двинулась к рингу. – Хорошо, хорошо. – быстренько согласился он. – Я не против.

Брелен гаденько улыбнулся и, повернувшись к толпе, сказал:

– Ну, ребята, кого бы вы хотели выбрать судьей?

– Честного Джима Донована! – заревели зрители и вытолкнули вперед какого-то потрепанного морского волка с самой хитрой физиономией из всех, что мне приходилось видеть. Джо взглянул на него и, схватившись за голову, застонал. Толпа вела себя безобразно, явно нарываясь на неприятности. Джо выглядел не лучшим образом, да и мои секунданты чувствовали себя не в своей тарелке. Хорошо еще, что, усомнившись в благовоспитанности публики, я до начала представления запер Майка в клетке Освальда. Временами Майк теряет благоразумие, и, если толпа начинает швырять в меня разные предметы, он запросто может кого-нибудь цапнуть.

– Джентльмены, – заголосил Джо, который, будучи прирожденным зазывалой, не мог остановиться, стоило ему только открыть рот, – сейчас вы станете свидетелями поединка века, в котором Храбрый Кузнец из Айронвиля предпримет попытку выстоять целых четыре раунда против Моряка Костигана, Грозы Морей…

– Ой, да заткнись ты и проваливай с ринга, – грубо оборвал его Брелен. – Начинаем бой!

* * *

Ударили в гонг, и кузнец вылетел из своего угла. Бог мой! Ну и мужик это был, доложу я вам! Ростом шесть футов и один дюйм с четвертью и весом не меньше двухсот десяти фунтов против моих шести футов и ста девяноста фунтов. Широченная грудь покрыта черной шерстью, руки все в узлах мышц толщиной с хороший канат, ноги как стволы деревьев, тяжелая челюсть выступает вперед, мясистое лицо опытного бойца с горящими из-под густых черных бровей злыми серыми глазками, копна жестких черных волос, нависающая над низким лбом, – в общем, должен сказать, я в жизни не встречал бойца более ужасающего.

Мы набросились друг на друга, словно пара разъяренных быков. Хрясь! Из глаз посыпались искры, и я почувствовал, что лечу куда-то, а затем с грохотом рухнул на обе лопатки, и ринг подо мной заходил ходуном. Вот это да! Я лежал как распятый, почти ничего не соображая. Толпа улюлюкала, хохотала и веселилась, кто во что горазд. С тупым изумлением я уставился на черноголового гиганта, нависшего надо мной с гаденькой ухмылкой на губах. И тут меня осенила догадка.

– Черта с два ты кузнец! – взревел я, кидаясь на него. – Есть только один человек, способный так врезать. – Билл Кэйрн!

Я собрался было нанести сокрушительный удар своему противнику, но, даже не успев войти в контакт, вновь оказался на полу. Крики толпы перемешались в моей голове, я поднялся на ноги и с чувством выругался. Айронвиль! Мне следовало сразу догадаться, что это Билл Кэйрн по прозвищу Айронвильский Кузнец – самый крутой костолом в нашем ремесле!

Обезумев от ярости, я бросился на Кэйрна, но тот вновь уложил меня мощнейшим хуком слева. Фонари так и заплясали у меня перед глазами. Я встал на колено, отдыхая, пока честный Джим вел отсчет, причем считал он гораздо быстрее, чем положено. Надо же! Билл Кэйрн! Король нокаута в тяжелом весе. Одержал тридцать или сорок чистых побед подряд, а сам ни разу не был сбит с катушек. Айронвильский Кузнец собирался драться за звание чемпиона, и именно его мне предстояло уложить за четыре раунда! На счет «девять» я поднялся и, нацелившись Кэйрну в физиономию, вошел в клинч. С таким же успехом можно было пытаться побороть медведя-гризли. Хотя, конечно, меня тоже трудно назвать цыпленком. Я вцепился в противника мертвой хваткой, пока они вместе с рефери пыхтели и крыли меня на все лады, а зрители требовали, чтобы Кэйрн стряхнул меня и прикончил.

– Ах ты, крыса балаганная! – прошипел Кэйрн сквозь зубы. – Отцепись, а то башку оторву! Впился, как пиявка, – как тут покажешь настоящий класс!

– Дешевая болтовня для такой знаменитости, как ты! – огрызнулся я.

– Хочу устроить бесплатное представление для земляков! – заявил Кэйрн с гнусной ухмылкой. – Мне повезло, что ты, болван, зарулил в мой родной городок как раз, когда я приехал погостить.

Я понял его замысел. Он решил поразвлечься – нокаутировать меня шутки ради, а заодно доставить удовольствие друзьям и землякам. Показуха, одним словом! И он, и все эти айронвильские увальни насмехались надо мной. «Ну что ж, – подумал я, скрипя зубами от бешенства, – немало хороших бойцов обломали кулаки об мою железную челюсть!»

Я отцепился от Кэйрна и своей правой как кувалдой врезал ему по челюсти. Он уклонился от удара и… бац! Похоже, это был левый хук в голову. Ощущение было такое, будто меня багром огрели. В следующий момент, пока у меня перед глазами плавали круги, я почувствовал еще один толчок, похожий на мощное землетрясение.

Вскоре чей-то голос произнес: «Семь!» Я инстинктивно поднялся на ноги и оглянулся в поисках противника. Кэйрна я так и не увидел, – должно быть, он стоял сзади, зато я увидел огромную лапу в перчатке, которая треснула меня по уху и при этом едва не снесла голову с плеч. Я очень изящно нырнул, как в воду, основательно пробороздив носом пол. Зрители рыдали от восторга. Потом я услышал что-то похожее на звон бубенчиков и почувствовал, что меня поволокли в угол.

* * *

Нашатырь привел меня в чувство, и я обнаружил, что сижу на своем табурете, а вокруг меня хлопочут секунданты и Джо, у него из виска текла кровь.

– Откуда это? – спросил я заплетающимся языком.

– Какой-то гад треснул меня бутылкой, – ответил Джо. – Они заявляют, что я слишком рано ударил в гонг. Послушай, как орут! Гнусней толпы не встречал.

Публика возмущенно орала, правда, время от времени прерывалась, чтобы подбодрить Кэйрна, а он в ответ ухмылялся и кланялся из своего утла ринга.

– Я узнал его, – сказал Джо, – и его менеджера, Эйса Брелена, тоже. Прохиндеи паршивые! У тебя нет шансов, Стив…

В этот момент какой-то болван просунул свою усатую морду меж канатов и, тряся рукой с мотком веревки, проорал в сторону Джо:

– Мы тебя запомнили, крыса! Чтоб больше не было никаких балаганных штучек, понял? Еще раз выкинешь какой-нибудь фортель, мы тебя вздернем. К тебе это тоже относится, слышишь, горилла ушастая?

– Размечтался! – огрызнулся я, лягнув его от всей души.

Я заехал ему каблуком прямо в челюсть, и он зарылся в первом ряду среди перевернутых стульев и беснующихся зрителей. Он с трудом выбрался оттуда и, разинув окровавленный рот, принялся искать свою пушку в карманах куртки, но тут прозвучал гонг, и мы с Кэйрном вновь накинулись друг на друга.

Я торопился, рассчитывая первым нанести удар, но он опередил меня. Ума у Кэйрна было маловато, зато двигался он, как большая кошка, да и от его ударов мало кто мог устоять на ногах, даже если он не задевал жизненно важные органы. Когда я пытался блокировать его удары, у меня руки немели. Вжик! Его левая со свистом пронеслась впритирку с моей челюстью. Дзынь! Его правая обожгла мне ухо. Увидев просвет среди ударов, я изо всех сил выстрелил правой. Но мои намерения были слишком явными. Он подставил плечо под удар, а левой заехал мне по ребрам. Я выдохнул. Дыхание вырвалось из меня словно реактивная струя.

Я попытался обхватить Кэйрна и войти в клинч, но он отшвырнул меня и правой мощно врезал мне в челюсть. Хрясь! Я почувствовал, что лечу, а затем приземлился на живот. Голова моя торчала из-под канатов, и я таращился стеклянными глазами на воющих в экстазе зрителей. Один из них поднялся с места, шлепнул себя шляпой по ляжке и, вплотную приблизив свою рожу к моей, заорал:

– Ну что, шут балаганный, как тебе это понравилось?

– А вот так! – взревел я, вмазав ему по зубам, и он зарылся носом в опилки.

Заметив, что рефери очень быстро досчитал до девяти, я перекатился на спину и вскочил на ноги. Отбросив всякую технику, я начал яростно месить соперника в надежде нанести удар.

Но в этой игре хозяином положения был Кэйрн. Секунду-другую он блокировал мои удары, а затем… Бац! – мощнейшим ударом правой в подбородок послал меня на канаты, отлетев от которых я наткнулся на молниеносный удар левой и лицом вниз повалился на помост.

* * *

Толпа выла словно стая волков. Когда заурядный боец падает вот так лицом вниз, это значит, что с ним все кончено. Но меня никто никогда не обзывал заурядным. На счет «девять» я, как всегда, был на ногах, правда, слегка покачивался. Кэйрн приблизился ко мне с выражением отвращения на злом лице.

– Да будешь ты лежать или нет? – проскрежетал он и, поиграв левой рукой, нанес правой сокрушительный удар прямо в губы – я рухнул как подкошенный.

– Теперь ему крышка! – услышал я чей-то крик. Очевидно, Кэйрн был того же мнения, потому что он презрительно хмыкнул и направился в свой угол, где его ждал менеджер с халатом наготове. Но я встал на четвереньки и на счет «девять» по привычке поднялся на ноги.

– Вернись, детка! – нетвердым голосом крикнул я и выплюнул кусок зуба. – Какого дьявола, поединок еще не закончен!

Толпа взревела от изумления, а Кэйрн, ругаясь на чем свет стоит, повернулся и бросился на меня как тигр. Но хотя коленки у меня подгибались, я не рухнул под градом ударов.

– Может, тебе без топора не справиться, паникер? – ухмыльнулся я, пытаясь стряхнуть кровь с ресниц. – У тебя перчатки пухом набиты, что ли?

Кэйрн издал дикий рев, от которого замигали лампы, и нанес мощный удар снизу, послав меня отдыхать на канаты, где меня и настиг удар гонга. Джо с помощниками выудили мое безжизненное тело из паутины канатов и, водрузив на табурет, стали энергично приводить в чувство.

– Оставь ты это, Стив, – настоятельно посоветовал Джо. – Кэйрн убьет тебя.

– Сколько раз я был на полу в этом раунде? – спросил я.

– Почем я знаю, – раздраженно ответил Джо, выжимая кровь из полотенца. – Я не счетная машинка.

– Все равно попытайся вести счет, ладно? – попросил я. – Это важно. Если ты будешь считать нокдауны в каждом раунде, я смогу узнать, сколько сил он потратил.

Джо выронил полотенце, которое собирался выбросить на ринг в знак капитуляции.

– Боже мой! Ты хочешь, чтобы эта бойня продолжалась?

– Он не сможет весь вечер продолжать в том же темпе, – промычал я. – Посмотри, как Брелен выговаривает своему ягненочку!

Эйс весьма красноречиво жестикулировал, а Кэйрн ворчал что-то в ответ и бросал в мою сторону свирепые взгляды, одновременно колотя одной перчаткой о другую, – видимо, представлял себе, что это моя физиономия. По-моему, Брелен объяснял Кэйрну, что наша схватка начинает выходить за рамки шутки, а мое упрямство может повредить его репутации, поэтому со мной надо побыстрее кончать. «Ха-ха, – мрачно подумал я, вытряхивая кровь из покореженного уха, – посмотрим, как быстро Король Кэйрн сумеет сделать то, что не удалось еще ни одному обладателю железных кулаков».

Когда ударили в гонг, я все еще был как в тумане и из ссадин текла кровь, но для меня это – привычное дело.

* * *

Кэйрн, озверев от того, что меня никак не утихомирить, вылетел из своего угла и нанес мне пушечный удар правой, но я вовремя пригнулся. Его рука прошла чуть выше моей ключицы, но он с такой силой въехал мне плечом в шею, что мы вместе повалились на помост.

Кэйрн, рыча, высвободился из моих объятий и с помощью нашего честнейшего судьи поднялся на ноги, мимоходом ударив меня по лицу. Я тоже встал и в раздражении от постоянного пребывания на полу саданул его левой. Я бы обязательно снес ему башку, если б попал в цель, но везение отвернулось от меня. Я поскользнулся на собственной крови, а мой замах был такой силы, что я с треском налетел на его правый кулак.

Я повис на Кэйрне и прилип к нему, несмотря на мощнейший апперкот, расшатавший мне все нижние зубы.

– Отцепись, бабуин ушастый! – рявкнул он, пыхтя от напряжения. – Насмехаешься надо мной, да? Хочешь меня дураком выставить, да?

– Природа об этом уже позаботилась, танцор доморощенный, – хрипло парировал я. – Любая красотка может нанести больше увечий пуховкой для пудры, чем ты своими грабельками!

– Ах, так! – заорал он и двинул мне со всего размаху в челюсть.

Он вложил в удар всю мощь своего тела. Сделав полный оборот в воздухе и ободрав бок о канаты, я почувствовал, что куда-то проваливаюсь. Шмяк! Хорошо, что, приняв удар на себя, орущая толпа смягчила мое падение, иначе я наверняка свернул бы себе шею.

Я открыл глаза и где-то очень высоко, как мне показалось, увидел склонившегося надо мной судью, который вел отсчет секунд. Я стал брыкаться и толкаться, пытаясь подняться. Множество рук и даже несколько ног в тяжеленных башмаках подняли меня над толпой болельщиков, я уцепился за канаты и подтянулся.

Меня схватили за ремень, и я услышал голос какого-то парня:

– Ты проиграл, дурак! Дай судье досчитать до конца. Или ты хочешь, чтобы тебя прикончили?

– Пусти! – крикнул я, яростно вырываясь. – Я никогда не проигрываю!

Мне удалось высвободиться, я прополз под канатами и встал на ринге в тот самый момент, когда судья занес руку, чтобы опустить ее на счет «десять». На этот раз Кэйрн не ринулся в атаку, как обычно. Он был мрачен, и я заметил, что по его лицу градом течет пот, а грудь тяжело вздымается.

В толпе кто-то выкрикнул:

– Прекратите бой!

Но большинство зашумело в негодовании:

– Теперь он твой, Билл. Кончай с ним! – Кэйрн примерился и сильно ударил меня по лицу правой. Я отлетел на канаты, верхний из них лопнул, но я устоял на ногах. Кэйрн выругался и замахнулся для нового удара, но в этот момент прозвучал гонг. Он помедлил в нерешительности, но потом все же нанес мне чудовищный удар, от которого я чуть не взлетел в воздух. Толпа радостными воплями приветствовала действия верзилы. Секунданты оттеснили его в сторону и стащили меня с канатов, а Кэйрн презрительно ухмыльнулся и медленно направился в свой угол.

* * *

Поддерживаемый секундантами, я сидел на табурете в своем углу и вдруг заметил, как Джо украдкой взял в руки полотенце.

– Положи на место! А то, не дай Бог, выбросишь на ринг! – взревел я, и Джо, заметив недобрый блеск моих полузаплывших глаз, тут же бросил полотенце, словно это был раскаленный уголь. – Давай сюда нашатырь. Вылейте это ведро воды мне на голову. Похлопайте меня мокрым полотенцем по загривку. Продержусь еще раунд и сэкономлю пятьдесят баксов!

Ругая меня на все лады, секунданты стали выполнять мои указания, и я почувствовал, что становлюсь сильней и бодрей с каждой секундой. Мои помощники не могли понять, как после такой мощнейшей трепки я способен продолжать бой. Но любой боец, который для достижения победы делает ставку на выносливость, меня поймет.

Благодаря крайне напряженному образу жизни последних недель я был в такой отменной физической форме, что даже атлеты позавидовали бы. Прекрасная форма в сочетании с замечательной способностью быстро восстанавливаться делали меня практически непобедимым. Кэйрн мог исколотить меня вдоль и поперек, многократно посылать в нокдаун, доводить до полуобморочного состояния своими ударами (что он, в общем-то, и делал), но от этого запас моих жизненных сил и энергии не иссякал. Шататься от пропущенных ударов и быть слабым – это совершенно разные вещи. Кэйрну не удалось измотать меня окончательно. Как только от ледяной воды и нашатыря в голове прояснилось, я снова стал так же силен, как прежде. Во всяком случае, почти так же. К началу четвертого раунда я рвался в бой. У Кэйрна прежнего рвения уже не было. Похоже, он даже устал от своих трудов. Он вышел вперед и хлестко ударил меня в голову левой, но я не упал. Впервые я провел хороший удар и не промахнулся. Бац! Правой я врезал Кэйрну по уху, и его голова качнулась.

С яростным воплем он нанес мне мощный ответный удар, от которого я всего лишь упал на колени, но тотчас поднялся. Айронвильский Кузнец начал выдыхаться! Его удары стали терять былую мощь! От такого открытия я почувствовал прилив свежих сил и бросился вперед, колошматя его обеими руками.

Удар левой в лицо поколебал, но не остановил меня, и я тут же нанес ему отличный левый хук под сердце. Он захрипел и отступил назад. Я провел серию ударов в голову, у Кэйрна пошла кровь, и он с диким воплем двинул мне в живот правой.

На секунду мне показалось, что сломался позвоночник. Я лежал, скорчившись на полу, и не мог вздохнуть. Подскочил судья и начал отсчет секунд, а я стал искать глазами Кэйрна, ожидая, как обычно, увидеть его рядом с собой, готового нанести удар, едва я встану. Но его рядом не было. Он стоял у канатов, опираясь на них одной рукой, а другой протирал глаза от пота и крови. Его мощная грудь тяжело вздымалась, мышцы ног дрожали, живот ходил ходуном.

С волчьим оскалом я хватал ртом воздух и за секунду до счета «десять» поднялся. Кэйрн оттолкнулся от канатов и с размаху ударил левой, но я нырнул под удар и правой мощно врезал ему под сердце. Он закачался, как судно в хороший шторм, и я понял, что теперь он мой. В тот последний удар, от которого я свалился на помост, он вложил остатки сил. Я его полностью вымотал, как, впрочем, и многих до него. Главное, ребята, стратегия!