Текст книги "Рискованная игра Лютиена"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Деревня темная, – сказали они в один голос.

– Я – Темный Рыцарь! – снова заявил человек в доспехах.

– Вперед? – предложил Лютиен.

– Конечно, – ответил Оливер. Они оба громко гикнули, Лютиен выхватил «Ослепительный» и одним движением послал Ривердансера вперед, однако Тредбар не последовал за ним, Оливер остался сидеть неподвижно.

Лютиен понял, что он в нешуточной опасности, как только копье рыцаря склонилось в его сторону, понял, что длинное оружие с легкостью пробьет защиту и вонзится ему в грудь раньше, чем он подберется достаточно близко, чтобы пощекотать острием меча хотя бы нос бронированного коня. Юноша опустил меч и обеими руками схватился за уздечку Ривердансера – сейчас его могло спасти только искусство наездника, но не бойца.

Лютиен выжидал до последней секунды, затем резко направил Ривердансера влево, под углом от рыцаря, и сильный, ловкий конь чутко и точно отреагировал, резко повернувшись, так что из-под его копыт взлетели комья земли. Рыцарь, однако, явно ожидал подобного маневра, потому что он тоже повернулся, и копье зацепило плечо Лютиена. Юный Бедвир поморщился и сильно натянул уздечку Ривердансера.

И опять могучий конь послушался, глубоко зарываясь копытами в грязь. Лютиен стал поднимать «Ослепительный», но ощутил резкую боль в правом плече, мгновенно перехватил меч левой рукой и с силой рубанул по середине копья. Затем он размахнулся вторично и ударил острием по нагрудной пластине рыцаря.

Меч отскочил, не нанеся никакого вреда.

Всадники отскочили друг от друга на некоторое расстояние, рыцарь выбросил обрубок копья, оставшийся в его руке, а Лютиен выпрямился в седле, снова взял меч в правую руку и покрепче перехватил рукоять. Разворачивая коня рядом с группой, он заметил одобрительные взгляды. Юный Бедвир понимал, что пока все идет неплохо, поскольку гордый народ оценил его мужество и, вероятно, любовался великолепным скакуном. Ривердансер был ниже, чем жеребец Темного Рыцаря, но крепче. К тому же конь Лютиена принадлежал к здешней горской породе. Гахриз Бедвир заплатил за этого сверкающего белого скакуна целое состояние, и, заметив одобрительные кивки в свой адрес, Лютиен подумал, что оно того стоило.

Противники снова стали сближаться. Темный Рыцарь потянулся за своим мечом и наполовину вытащил его из ножен, но внезапно на его лице появилось весьма кислое выражение. Секунду он смотрел на свой меч, затем убрал его и вместо этого взялся за кистень. Незнакомец поднял над головой грозное оружие, с легкостью раскручивая шипастый металлический шар на тяжелой черной цепи. Ну, это лучше, чем копье, подумал Лютиен, теперь хотя бы можно не опасаться, что тебя проткнут, даже не дав приблизиться на расстояние удара мечом.

Лютиен вздохнул, соображая, какая от этого будет польза. В первый раз он ударил своего противника достаточно сильно, чтобы уложить нормального человека. Но Темный Рыцарь не издал ни звука, и если и чувствовал сейчас какую-нибудь боль, то никак этого не выказывал.

Противник двинулся к нему, Лютиен пожал плечами и сжал каблуками крепкие бока Ривердансера. На этот раз они проскакали друг мимо друга настолько близко, что юноша ощутил пар из ноздрей жеребца Темного Рыцаря.

Лютиен коротко ударил рыцаря под взметнувшую кистень руку, а затем едва успел отбить в сторону металлический шар, опускавшийся ему прямо на голову.

На этот раз Лютиен не стал давать себе передышки. Он знал, что его конь обладает преимуществами, а потому развернул Ривердансера, вплотную прижимаясь сзади к жеребцу Темного Рыцаря. Через секунду он снова скакал мимо своего противника и сумел нанести три быстрых удара мечом, прежде чем тот успел обернуться и поднять свой кистень. Они поскакали рядом, бок о бок, молотя друг друга. Удары Лютиена по большей части достигали цели, а «Ослепительный» каждый раз брал основную силу удара кистеня на себя, но все равно юному Бедвиру изрядно доставалось, а его меч отскакивал от стальной брони без всякого видимого эффекта.

Наконец, тяжело дыша, соперники оторвались друг от друга. Лютиен резко направил Ривердансера в сторону. Он понимал, что так ему не победить, поскольку конная схватка была слишком суматошной, чтобы найти щель в доспехах противника. Темный Рыцарь, очевидно, тоже это знал, он развернул коня, крикнул: «Съезжаемся!» – и поскакал вперед.

– Ты мне очень нужен сейчас, – шепнул Лютиен Ривердансеру. – Крепись и прости меня.

Противники сближались, направляя своих коней так, чтобы разъехаться почти впритирку друг к другу.

Лютиен низко припал к шее Ривердансера и повернул его прямо навстречу приближающемуся противнику. Темный Рыцарь удивленно выпрямился, его конь сбился с шага.

Именно этого и хотел Лютиен.

Он ничуть не замедлил движения. Ривердансер врезался в жеребца Темного Рыцаря с такой силой, что тот практически сел на землю, прежде чем успел обрести какое-то подобие равновесия. Рыцарь в доспехах едва удержался в седле.

Лютиен, у которого от столкновения закружилась голова, тоже держался из последних сил. Он сконцентрировался на своей цели, твердо зная, что ему теперь нужно делать, и направил удар не в грудную пластину рыцаря – что толку? – и даже не в прорези его шлема, которые находились вне досягаемости, потому что, защищаясь, рыцарь отклонился назад. Лютиен ударил рыцаря по пальцам, так что тот уронил поводья. Когда спотыкавшийся Ривердансер отпрянул в сторону, юноша кинул эти поводья на свой меч, сильно их дернул, и конь рыцаря встал на дыбы.

Сам Лютиен с трудом удержал равновесие и оглянулся назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как Темный Рыцарь скатился с крупа своего коня и тяжело брякнулся о землю.

Лютиен соскользнул с Ривердансера и чуть не упал, потому что весь мир продолжал вращаться вокруг него. Спотыкаясь на каждом шагу, он подошел к лежащему навзничь противнику, который тщетно пытался встать в своих тяжелых доспехах и едва успел отклониться от удара кистенем.

Глаза Лютиена расширились от удивления, он отпрянул назад, поскользнулся и тоже плюхнулся на землю.

Рыцарь перекатился на живот и сумел встать одновременно с Лютиеном лицом к лицу.

– Ты применяешь низкие, запрещенные приемы, – заявил Темный Рыцарь. – Ты ударил мою лошадь!

– Моя лошадь ударила твою лошадь! – возмущенно поправил его Лютиен.

– Существуют правила боя!

– Существуют правила выживания! – возразил Лютиен. – Как мне прикажешь сражаться с человеком в доспехах вроде тебя? Ты ведь ничем не рискуешь.

– Таковы преимущества моего положения, – загрохотал Темный Рыцарь. – Хорошо, сойдемся sans equine.

Сидя поблизости, Оливер удивленно вскинул брови. Это было гасконское выражение, употребляемое в основном аристократией и означавшее пеший поединок. Кем же был этот рыцарь? Оливер терялся в догадках.

Лютиен осторожно приблизился. Он мог сколько угодно долбить этого человека мечом, и все без толку, но один удачный взмах кистеня раскроил бы ему череп или переломал ребра. И его правая рука почти вышла из строя – удар копьем не прошел даром. Некоторое время они кружили, обмениваясь осторожными ударами, но затем Темный Рыцарь взревел и пошел в наступление, размахивая кистенем.

Однако он был не очень подвижен в своих неуклюжих доспехах, и Лютиен легко отскочил в сторону, ударив его сзади по плечу. Рыцарь повернулся и попытался преследовать его, но проворный Лютиен всегда был на шаг впереди, наотмашь лупя по его доспехам «Ослепительным» скорее чтобы раздразнить противника, чем в надежде нанести реальный вред. Он уже слышал из-за забрала учащенное дыхание.

– Благородный человек стоял бы и на месте принял бой! – воскликнул Темный Рыцарь.

– Дурак стоял бы на месте, и ты бы его убил, – возразил Лютиен. – Ты говоришь о чести, а сам прячешься за железной стеной. Ты видишь мое лицо, а я – только темные провалы в прорезях твоего шлема!

Это произвело впечатление на рыцаря, поскольку тот резко остановился и опустил кистень.

– Верно подмечено, – признал он, и, к изумлению Лютиена, принялся отстегивать свой тяжелый шлем. Когда шлем был снят, причин для удивления стало еще больше, потому что этот человек оказался гораздо старше, чем можно было ожидать, раза в три старше самого Лютиена! Его лицо было широким и обветренным, испещренным глубокими морщинами и складками. Седые волосы коротко подстрижены, но при этом он носил огромные усы, тоже седые, целую щетку кустистых волос от середины одной щеки до середины другой. Темно-коричневые, большие, широко посаженные глаза, широкий нос; только подбородок выглядел узким и гордо выставленным вперед.

Темный Рыцарь бросил шлем на землю.

– А теперь, – сказал он, – сражайся как положено, юный выскочка.

Он снова пошел в атаку, и на этот раз Лютиен принял бой. «Ослепительный» по косой взметнулся в воздух, угол его движения и время были рассчитаны так, чтобы перехватить кистень как раз посередине между шаром и рукоятью. Цепь с шаром туго обмоталась вокруг меча, Лютиен резко дернул, надеясь обезоружить противника, но тот оказался невероятно силен и не уступил.

Лютиен ощутил пульсирующую боль в плече, но забыл о ней, когда рука Темного Рыцаря в железной рукавице с размаху ударила его по лицу. Из носа юноши хлынула теплая кровь, и он ощутил на губах ее солоновато-сладкий вкус.

Лютиен, шатаясь, попятился, но затем весьма разумно шагнул вперед, прежде чем противник успел нанести еще один тяжелый удар. Темный Рыцарь выбросил вверх колено, и так как Лютиен успел повернуться, чтобы защитить пах, то получил удар в бедро.

Лютиен ответил на этот выпад резким ударом открытой ладони под подбородок, а затем отпрыгнул назад, отчаянно пытаясь вырвать у противника кистень, намертво обмотавшийся вокруг его меча.

Он снова получил удар, на этот раз в грудь, и снова прямо в раненое плечо. Юноша ответил тем же и болезненно поморщился, разбив себе руку о броню Темного Рыцаря.

Удар слева обрушился Лютиену в солнечное сплетение, он отскочил в сторону и рванул на себя меч, пытаясь вывернуть рукоятку кистеня из железной рукавицы рыцаря.

В конце концов «Ослепительный» высвободился из клубка с такой скоростью, что Лютиен пролетел мимо своего противника и упал на одно колено. Темный Рыцарь повернулся к нему и раскрутил кистень над головой, желая воспользоваться удачным моментом для атаки, но лезвие «Стремительного» оказалось гораздо острее и крепче, чем он себе представлял, а цеп был старым оружием, не моложе, чем его хозяин. Железная цепь, ослабленная возрастом и ударом острейшего во всем Эриадоре меча, лопнула, шипастый шар просвистел в воздухе и попал прямо в руки Оливера, защищенные зелеными рукавицами.

Темный Рыцарь, явно не заметив потери своего оружия, взревел и бросился вперед, размахивая рукоятью с половиной цепи. Он замедлил свой бросок, только заметив ироническое выражение на лице Лютиена.

– Простите меня, благородный сэр рыцарь, – раздался сзади голос хафлинга. Темный Рыцарь медленно обернулся и увидел, как Оливер раскачивает шипастый шар за обрывок цепи. Он перевел недоумевающий взгляд с Оливера на свое оружие и тут же тяжело рухнул навзничь, поскольку Лютиен подсек ему ноги.

А еще через мгновение юный Бедвир стоял над ним, приставив к горлу острие «Ослепительного».

– Прошу тебя, – заговорил Темный Рыцарь, и Лютиен понял по его просительному тону, что тот потерял мужество. – Пожалуйста, благородный сэр, позволь мне принести прощальную молитву Богу, прежде чем ты убьешь меня, – продолжал Темный Рыцарь. – Ты честно победил, я не имею к тебе никаких претензий, но я прошу тебя, позволь мне уйти с миром.

Услышать такие слова от одного из сторонников Гринспэрроу было еще удивительнее.

– Кто ты? – спросил Лютиен.

– Конечно, конечно, мое имя, – торопливо произнес Темный Рыцарь. – И я, разумеется, должен узнать твое имя, прежде чем ты убьешь меня… – Он вздохнул и не закончил свою мысль.

– Я – Истебрук из Ньюкасла, – объявил он, – Лорд Протектор, Первый из Шести Кавалеров.

Лютиен оглянулся на Оливера, его губы беззвучно произнесли: «Первый из Шести?» Юный Бедвир слышал об этом отряде, в котором служили личные телохранители короля Эйвона и правителей шести крупных городов южного королевства, но всегда считал, что отряд был распущен, когда к царствованию пришел Гринспэрроу, ведь теперь телохранителями служили циклопы из преторианской гвардии. Очевидно, он ошибся.

Лютиен медлил, понимая, что ему необходимо как следует обдумать ситуацию. Он отвел острие «Ослепительного» от горла рыцаря и стер кровь со своего лица, не переставая вглядываться в странного старика, который лежал перед ним на земле.

– Далеко же ты забрался от Ньюкасла, – сказал Лютиен.

Истебрук встал и вновь обрел часть прежнего своего величия.

– Я облечен миссией, – сообщил он. – Впервые за… – он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, сколько времени кавалеры пребывали в полном забвении. – Ну, не важно, – вздохнул Истебрук после долгой паузы. – Я уже помолился. Теперь ты можешь сказать мне свое имя и убить меня. – Он еще раз вздохнул и твердо взглянул Лютиену в глаза.

Лютиен оглянулся. Конечно, он не убьет этого человека, но вот только хотелось бы знать, как его действия – или отсутствие таковых – будут расценены этой компанией.

– Я что-то не помню, чтобы мы договаривались сражаться до смерти, – сказал Лютиен, отступая в сторону и протягивая руку. Темный Рыцарь недоверчиво взглянул на него, затем принял его руку, и Лютиен помог ему встать на ноги.

– Я позабочусь о наших лошадях, – предложил Истебрук и пошел прочь, заметив приближение Оливера.

Лютиен тоже увидел хафлинга.

– Ты сказал, что тоже в этом поучаствуешь.

– Ничего я такого не говорил, – возмутился Оливер.

– Ты подразумевал это! – зарычал Лютиен.

Оливер глубоко вздохнул и пожал плечами:

– Я передумал.

Их разговор оборвался моментом позже, когда кольцо горцев внезапно сузилось, огромные всадники со смертоносным оружием, двусторонними пиками и непомерно огромными боевыми топорами прижали их друг к другу, лишив возможности обороняться.

Лютиен прокашлялся.

– Благородный сэр Истебрук, – сказал он просительно. – Не мог бы ты поговорить со своими… друзьями?

21. ГЛЕН ОЛБИН

Разнообразные слухи циркулировали среди эриадорцев, когда они разбивали лагерь в широкой долине Глен Олбин, на северо-востоке от Айрон Кросса. Они почти уже ее пересекли. Дун Карит, опорный пункт Мальпьюсантовой стены, еще не был виден, но гора, укрывающая крепость, уже появилась в поле зрения. Битва начнется не позже чем через два дня, а то и завтра к вечеру.

Эриадорцы полагали, что смогут взять Дун Карит и всю стену только силами войска Кэр Макдональда, теми пятью тысячами, которые пришли в Глен Олбин. Их надежду усиливали слухи о подкреплении. Лютиен уже был на пути к ним, если верить молве, а с ним – тысяча грозных всадников Эрадоха и столько же фермеров из маленьких деревушек центрального Эриадора. Весь край восстал против Гринспэрроу – так казалось повстанцам, когда они разбивали этим вечером свой лагерь.

Слишком много тревожных мыслей роилось в голове Кэтрин, не давая ей заснуть. Эриадор восстал и будет насмерть бороться за свою свободу. Именно об этом она мечтала с самой ранней юности, и все-таки теперь, когда ее мечта начинала у нее на глазах превращаться в реальность, Кэтрин чувствовала, что ее радость омрачена.

Она потеряла Лютиена. Она слышала шепот друзей за своей спиной, и, хотя в их словах не было злобы, а только сочувствие, это уязвляло Кэтрин еще сильнее. Она знала, что Лютиен и Сиоба были любовниками, знала уже давно, но только теперь, когда восстание подходило к концу и возникли перспективы мирной жизни после войны, тяжесть этой правды обрушилась на нее со всей силой.

Она тихо брела мимо часовых и групп солдат, собравшихся вокруг костров. Многие играли в какие-то игры, некоторые пели песни старого Эриадора. Иногда воины замечали ее и махали руками, широко улыбаясь, но по выражению лица Кэтрин тут же понимали, что девушке сегодня не до них, и предоставляли ей желанное одиночество. Кэтрин вышла за северную оконечность лагеря в темные поля, где звезды казались ближе, – и здесь она наконец осталась наедине со своими мыслями.

Война длилась около шести месяцев, маловероятно, что она продлится еще столько же, и что будет с Кэтрин О'Хейл потом? Победят они Эйвон или потерпят поражение – все равно ее жизнь без Лютиена будет неполной. Она проехала двести миль, чтобы оказаться рядом с ним, и провела в разъездах по делам восстания еще двести, включая путешествие в Порт-Чарлей и этот поход, а теперь ей казалось, что все эти усилия были напрасны.

Только здесь, в полях, Кэтрин позволила горьким рыданиям вырваться из глубины ее исстрадавшегося сердца.

Как ни странно, девушка совсем не удивилась, когда изящная фигурка молча шагнула к ней из темноты.

Кэтрин не знала, что сказать. Она пришла помечтать о том, чего не могло случиться, примириться с горькой реальностью, и вот появляется Сиоба, которая явно идет за ней от самого лагеря.

Сиоба!

Кэтрин не нашла в себе сил взглянуть на нее, а только негромко всхлипнула, откашлялась и повернулась, чтобы вернуться в лагерь.

– Какой же глупой и упрямой нужно быть, чтобы позволить мужчине, который любит тебя и которого любишь ты, уйти прочь, – внезапно сказала Сиоба.

Кэтрин резко повернулась, недоверчиво разглядывая свою соперницу. «Как глупо будет с твоей стороны позволить мне забрать его», – подумала она про себя, но ничего не сказала, слишком смущенная тем, на что намекала полуэльфийка.

Сиоба закинула волосы за спину, взглянула на звезды, а затем снова на Кэтрин.

– Он не первый мужчина, которого я любила, – сказала она.

Кэтрин не могла скрыть болезненную гримасу, получив столь откровенное подтверждение их отношений. Она знала, что это правда, но продолжала цепляться за последние крупицы надежды.

– И он не будет последним, – продолжала Сиоба. Ее взгляд опять обратился к звездам, и в этот момент Кэтрин поняла, что уже не может ненавидеть ее с прежней силой, увидев откровенную боль, которая отразилась на прекрасном лице. – Я никогда не забуду Лютиена Бедвира, – продолжала Сиоба, и ее голос превратился почти в шепот. – И тебя не забуду, Кэтрин О'Хейл, и, когда вы оба будете лежать в могилах, я, все еще молодая по меркам моего племени, постараюсь посетить место вашего последнего упокоения или, по крайней мере, остановлюсь и вспомню о вас.

Сиоба снова посмотрела на ошарашенную Кэтрин, и та увидела в зеленых глазах соперницы слезы.

– Да. – Сиоба закрыла глаза и глубоко вздохнула, ощущая теплый ветер и первые, еще робкие ароматы наступающей весны. – Да, я запомню именно эту ночь, – объяснила она. – Запахи и краски, теплый воздух, вновь пробуждающийся мир, и, когда в грядущих веках придет такая же ночь, она напомнит мне Лютиена и Кэтрин, двух любовников, двух героев легенды.

Кэтрин уставилась на нее, не зная, как воспринимать эту неожиданную речь и неожиданную откровенность.

Та твердо выдержала ее взгляд и выставила подбородок.

– Тебе, должно быть, больно оттого, что мы с Лютиеном были любовниками, – сказала полуэльфийка, вновь повергая Кэтрин в полное замешательство. – И все же, – продолжала она, – лишь благодаря мне юный Лютиен Бедвир стал тем человеком, которого ты теперь знаешь. Мужчиной, который умеет понять любовь и может взглянуть на Кэтрин О'Хейл глазами мужчины, а не блестящим взглядом вожделеющего мальчишки.

Кэтрин отвернулась, закусив губу.

– Попробуй возрази, если можешь, – сказала Сиоба и передвинулась так, что девушка вынуждена была посмотреть на нее. – И пусть твоя глупая гордость превратит твое сердце в лед, если ты стремишься именно к этому. Но знай, что Лютиен Бедвир любит тебя, только тебя, а я не представляю угрозы твоему счастью.

Затем Сиоба тепло улыбнулась, ставя точку в разговоре, и ушла, оставив Кэтрин наедине с ее мыслями, наедине с ночью.

Тем вечером Лютиен и Оливер разбили лагерь в поле чуть южнее Бронегана; с ними был отряд почти в половину армии повстанцев, стоявших в Глен Олбин. После победы над Истебруком тот действительно переговорил со своими «друзьями», как просил его Лютиен, и это сразу же сняло напряжение.

Благородный до мозга костей Истебрук беспрекословно уступил Лютиену свое положение вождя горцев. Юноша с тревогой смотрел, как Темный Рыцарь объясняет это тысячному отряду всадников, понимая, что такая передача власти не может пройти просто и гладко.

Кэйрин Калтуэйн, огромная и яростная женщина, лучшая наездница во всем Эрадохе, которую Истебрук победил в поединке всего несколько дней назад, немедленно заявила свои притязания на этот пост. Согласно древним порядкам, титул не мог быть передан от чужака к чужаку.

Лютиен, сыр эрла, знакомый с вопросами этикета, хорошо понимал основные традиции Эрадоха. Истебрук приобрел свое положение, победив в поединке прежнего вождя, но это положение всегда оставалось временным.

И очень ненадежным. Истебрук был чужаком, и, как только горцы решили бы, кто первым вызовет его на поединок, кто вторым и так далее, Темный Рыцарь был бы вынужден сражаться против каждого из всадников, одного за другим. Рано или поздно чужак будет побежден, и тогда пощады ему не будет.

– Является ли Кэйрин Калтуэйн законным вождем? – спросил Лютиен собравшихся.

– И по крови, и по заслугам, – ответил один из мужчин, а другие закивали в знак согласия.

– Я пришел в Эрадох не затем, чтобы стать вашим вождем, – заверил Лютиен всех собравшихся, – а чтобы просить вас о помощи, просить, чтобы вы пошли со мной и моими воинами из Кэр Макдональда против Гринспэрроу, которого мы не признаем королем.

Мужчины и женщины Эрадоха не отличались сложностью характера. Их жизненный путь был прямым и честным, они следовали простому набору правил, которые защищали их честь и гарантировали выживание. И Лютиен сказал все, что должен был сказать. Когда он вновь повернул на Бронеган, всадники Эрадоха пошли не за ним, а рядом с ним – и как Лютиену, так и Оливеру казалось, что лишь влияние Темного Рыцаря мешало им присоединиться к восстанию раньше.

Теперь оба друга, рыцарь и всадники стали лагерем южнее Бронегана вместе с сотнями фермеров, которые тоже взялись за оружие, когда узнали, что Эрадох пошел за Лютиеном.

Лютиен просидел с Оливером до поздней ночи. Хафлинг закутался в одеяла и упорно трудился, чтобы привести в порядок свой роскошный гардероб, отполировать пряжку ремня и рапиру. К несчастью, он положил свои пурпурные штаны слишком близко к огню, и Лютиен с затаенным ехидством наблюдал, как они начинают дымиться.

Оливер взвизгнул, отдернул штаны от костра и бросил сердитый взгляд на ухмыляющегося Друга.

– Я как раз собирался тебе сказать, – невинно заметил Лютиен.

– Но не сказал! – закричал Оливер.

Лютиен пожал плечами, примерно так же, как это сделал Оливер в тот же день, но раньше, после схватки Лютиена с Темным Рыцарем.

– Я передумал, – сказал юный Бедвир, подражая гасконскому акценту своего миниатюрного друга.

Оливер швырнул в него палкой, но Лютиен вовремя поднял руку, чтобы отбить ее, – и это движение болью отразилось в раненом плече. Он засмеялся и застонал одновременно.

Словно в ответ на этот звук, Истебрук, который без своих впечатляющих доспехов стал заметно меньше, шагнул в круг света от костра с маленьким горшочком в руках.

– Бальзам, – объявил он, подходя к Лютиену. – Чтобы раны очистились и не болели. Пусть они заживут получше. – Как заботливая мать, старик склонился над Лютиеном и зачерпнул из горшочка горстью пахучую серую мазь.

Юноша наклонил голову набок, убирая с плеча свою густую гриву, чтобы Истебрук мог втереть мазь. Все это время они с Оливером пристально наблюдали за этим человеком, все еще не понимая, почему Истебрук, Первый из Шести Кавалеров, вообще оказался в это время в Эриадоре. До сего момента Лютиен не затрагивал эту тему, потому что было просто не до того. Сейчас же он не мог больше сдерживать любопытство.

– Почему ты здесь? – прямо спросил он.

Взгляд Истебрука выразил удивление. Он поджал губы так, что огромные усы полезли вверх и стали щекотать кончик его носа.

– Я – Лорд Протектор, – ответил он так, как будто этим все объяснялось.

– Но король Гринспэрроу, он же в Гаскони, – откликнулся Оливер. – С чего ему вздумалось послать тебя так далеко на север?

– Гринспэрроу? – эхом повторил Истебрук. – О нет, это не он послал меня. Меня послал сюда Парагор, герцог Принстауна и окрестностей.

– Когда? – перебил его Лютиен.

– Я был там с визитом – красивый город Принстаун. Там прекрасные зоопарки и сады!

Оливер был бы не прочь послушать про зоопарки, но Лютиена интересовало совсем другое.

– Так что там насчет герцога? – напомнил он.

Истебрук вскинул глаза, словно не понимая вопроса.

– Ах да, конечно, Парагор, такой костлявый малый, – сказал он наконец, вспомнив, по-видимому, о чем говорил раньше. – Ему бы следовало иногда отрываться от книг и переключаться на мясной пирог, вот что я вам скажу!

– Две недели назад, – быстро добавил он в ответ на хмурую гримасу Лютиена, – герцог пригласил меня на шикарный прием, затем попросил поехать на север, в Эра… Эрадой? Нет, правда, как называется это место?

– Эрадох, – откликнулся Оливер.

– Да, Эрадох, – продолжал Истебрук. – Поезжай в Эрадох, так сказал мне Парагор, разберись там с этими головорезами. Да здравствует король, разумеется, ну и все прочее в этом же духе. Я должен был повиноваться, будучи Лордом Протектором Первым из Шести, потому что Парагор – представитель законного короля Эйвона.

Теперь все стало совершенно ясно. Герцог Парагор видел, что в Эриадоре зреет смута, и находился достаточно близко от северных земель, чтобы понимать ценность армии всадников. Сам он не произвел бы никакого впечатления на суровых горцев, равно как и его обычные приспешники, волшебники и циклопы. Но затем появляется в Принстауне Истебрук, рыцарь старой закалки, воин и человек безупречной чести, – и представитель найден.

– Почему ты перешел на другую сторону? – спросил его Оливер.

– Ничего подобного! – возмутился Истебрук, как только понял, что Оливер имеет в виду. – Твой друг победил меня в честном поединке, и я обязан служить ему сто дней. – Он взглянул на Лютиена. – Конечно, ты понимаешь, что не сможешь использовать меня как оружие против моего короля. Мой меч безмолвствует.

Лютиен кивнул и улыбнулся, вполне удовлетворенный.

– За это время, добрый сэр рыцарь, – пообещал он, – ты узнаешь правду о своем короле Гринспэрроу и о том, за что мы боремся здесь, в Эриадоре.

Теперь настал черед Сиобы оплакивать потерю Лютиена, хотя она еще с той ветреной и дождливой ночи в Кэр Макдональде знала, что их любви не суждена долгая жизнь. Теперь это было признано должным образом и произнесено вслух.

Однако боль оставалась, и Сиоба поняла, что сегодня ей тоже не уснуть. Некоторое время она бродила по лагерю, иногда задерживаясь и присоединяясь то к тем, кто пел у костров, то к игрокам. Дойдя до юго-восточного конца лагеря, она увидела довольно большую палатку Бринд Амора. Внутри горела лампа, и, судя по теням, старый волшебник не спал.

При виде Сиобы он захлопал в ладоши и широко улыбнулся. Она заметила, что маг только что накинул покрывало на круглый предмет на маленькой подставке – хрустальный шар, как догадалась девушка.

– Ты видел Лютиена, – предположила она, – и теперь знаешь, что слухи о собранном им подкреплении верны.

Бринд Амор с любопытством взглянул на нее.

– О нет, нет, – ответил он. – Там слишком много тумана. Слишком густой туман. Мне кажется, я видел мальчика раньше, но это мог быть горец. Или даже олень. Слишком много тумана.

– Значит, мы не можем быть уверены… – начала Сиоба.

– Слухи обычно несут в себе определенную долю правды, – перебил ее волшебник.

– Нам придется обдумать два возможных тактических варианта, – вздохнула Сиоба. – Два плана битвы. Один – без помощи Лютиена, а другой – если он приведет им подкрепление.

– Никакой необходимости, – коротко сказал Бринд Амор.

Сиоба молчала. У нее не было настроения разгадывать загадки.

Бринд Амор понял это и на секунду задумался о том, что может так сильно беспокоить полуэльфийку.

– Весть о нашей победе в Кэр Макдональде летит, опережая нас, – объяснил он, стараясь вернуть улыбку на лицо полуэльфийки. – Над Дун Каритом развевается флаг с косым крестом на зеленом поле!

Это было слишком неожиданно, и Сиоба наморщила лоб, пытаясь понять, о чем говорит Бринд Амор. Постепенно она начала понимать. Бринд Амор только что сообщил ей, что крепость, являющаяся опорным пунктом Мальпьюсантовой стены, подняла флаг старого Эриадора!

– Стена взята? – выпалила она.

– Стена наша! – подтвердил волшебник.

Сиоба не могла произнести ни слова. Каким образом они получили в подарок столь значительную победу?

– Большинство тех, кто живет в Дун Карите и охраняет сторожевые башни, – это не циклопы и даже не жители Эйвона, а эриадорцы, – объяснил старый волшебник. – В основном они прислуживали воинам, занимались ремеслами и разводили скот, но все имели доступ к оружию.

– И они услышали об Алой Тени, – предположила Сиоба.

Бринд Амор закинул руки за голову и удобно откинулся на центральный кол палатки.

– Похоже на то, – согласился он.