Текст книги "Искатель. 1965. Выпуск №5"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Жорж Сименон,Александр Казанцев,Дмитрий Биленкин,Кира Сошинская,Конрад Фиалковский,Александр Ферсман,Василий Ушаков,Владимир Саксонов,Дональд Хенинг,Фрэнк Бак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Дональд ХЕНИГ
СТРАХ

Карл много бы дал, чтобы узнать мнение окружающих о своем чемоданчике, который, как казалось ему, был слишком подозрительным. Он с тревогой смотрел на этот небольшой кожаный предмет, лежащий на сиденье такси рядом с ним. Несколько минут назад его вызвал шеф. Разговор был коротким. Выйдя на улицу, Карл подозвал такси и сказал шоферу: «В аэропорт, пожалуйста».

Карл боялся потому, что ему в первый раз доверили такое важное поручение. А затем он подумал, что ни один человеческий глаз не сможет увидеть фунт героина, спрятанный в чемодане. Подумал и немного успокоился. Услышав, как равнодушно шофер насвистывает модную песенку, он успокоился окончательно.

В аэропорту Карл подошел к справочному окошку и спросил о времени отлета. В багажном отделении он сдал свой маленький невзрачный чемоданишко. Оставлять его у себя он не решился. Это могло вызвать подозрение.

До этого Карл выполнял для своей банды только мелкую работу. И естественно, такое серьезное задание заставило его сильно волноваться. А может быть, оно не такое опасное, каким представляется? Для его хозяев это был сущий пустяк. Карл вылетит в Чикаго. Там его встретят двое мужчин в желтых соломенных шляпах, с газетами «Нью-Йорк таймс» в левой руке. Им он должен передать героин, а сам вернуться с первым же самолетом. Все было довольно просто. Лишь бы только его не сцапали. Но почему он может вызвать подозрение полиции? И здесь Карл размечтался. Возможно, что после стольких лет нужды он схватил, наконец, свой «большой шанс»?

Внезапно, двери широко распахнулись, и в холл вошли полицейские. Это произошло так неожиданно, что Карл едва не вскочил со своего места. Еще немного, и он бросился бы бежать. К счастью, страх парализовал его.

Немного успокоившись, Карл отправился вслед за полицейскими и увидел, что они окружили двух мужчин в штатском возле самолета.

– Что здесь происходит? – спросил Карл стюардессу.

– Ведь это же премьер-министр, – ответила она.

Карл сразу же вспомнил заголовок утренней газеты.

В Америку прилетел премьер-министр одного из государств Ближнего Востока, чтобы хлопотать об экономической помощи. Государство было маленькое, и поэтому премьер летал не специальным самолетом, а пассажирским.

Карл облегченно вздохнул. Так вот для кого предназначался полицейский эскорт! Он охотно похлопал бы себя по плечу за то, что сдержался и не бросился бежать. Об этом стоит рассказать шефу. Тогда его определенно наградят.

Приближалось время отлета. Премьер-министр первым поднялся по трапу. Остальные пассажиры стояли возле самолета. Премьер-министр еще раз улыбнулся фоторепортерам и исчез в самолете. Провожавшие его дипломаты и полицейские направились к зданию аэропорта. Пассажирам, наконец, разрешили занять свои места.

Карл поудобнее устроился в кресле и застегнул пояс. В окошко ему было видно здание аэропорта. Премьер-министр сидел где-то далеко впереди, и Карл не мог его видеть. Он посмотрел на часы. Время отлета давно прошло. Карл проклинал премьер-министра, который был, очевидно, причиной задержки.

Внезапно он увидел полицейских, спешивших к самолету. У него пересохло во рту. Теперь он был уверен, что полиция напала на его след. Через минуту они ворвутся в самолет и вытащат из багажного отделения его чемодан. Ему казалось, что он уже слышит звон наручников, надеваемых на руки…

Полицейские вошли в самолет. Пошептались со стюардессой и с пилотами. Затем стюардесса встала в проходе, обаятельно улыбнулась и сказала:

– Леди и джентльмены! К сожалению, вылет самолета немного задерживается. Неизвестный позвонил в полицию и сообщил, что в самолете спрятана бомба. Просим всех вас пройти в зал ожидания. Осмотр самолета займет немного времени.

Карл с трудом удержался от смеха. Ведь ищут бомбу, а не его героин. Он поднялся и одним из первых покинул самолет.

Возле входа в зал ожидания Карл оглянулся и увидел, что багаж выгружают из самолета. Он не мог оторвать взгляд от тележки с багажом, которая медленно приближалась к зданию аэропорта. Полицейские проводили премьер-министра. Вслед за ними в зал ожидания вошли и пассажиры.

Что делать? Удирать, пока есть время? Тогда пропадет такой драгоценный товар. А за это с ним сумеют расправиться. С шефом шутить не приходится. Может быть, наркотик не найдут. Он ухватился за эту мысль. В последнее время в полицию часто звонили «шутники», предупреждая об адских машинках, которых не было. Не исключено, что обслуживающий персонал, привыкнув к ложным тревогам, кое-как проверит багаж. Но в этот раз летит премьер-министр. Значит, обыск будет тщательным.

Оставалось только одно: он должен успеть забрать свой чемоданчик и скрыться. Если это ему удастся, его хозяева будут довольны, что выбрали для этой операции хладнокровного и предприимчивого человека. Еще возьмут и выплатят ему какой-нибудь процент от стоимости спасенного героина.

Он подошел к справочному бюро.

– Прошу прощения, – сказал он тоном пассажира, который сильно испуган. – Где проверяют багаж? Вы знаете, если бомба внезапно взорвется…

– Вы не должны бояться, – улыбнулась девушка. – Это делают в комнате для пилотов. А комната находится довольно далеко, там, в углу…

Карл поблагодарил. Отойдя в сторону и убедившись, что девушка его не видит, он направился в сторону комнаты для пилотов. Уже издалека увидел надпись на двери «Посторонним вход воспрещен».

Карл открыл дверь и осмотрелся. Никто не обратил на него внимания. Обслуживающий персонал привез часть багажа и возвратился за остальным. Полицейских не было видно. Они охраняли премьер-министра, который находился в кабинете начальника аэропорта.

Карл осторожно закрыл за собой дверь. Его взгляд скользил по груде багажа. Между большим алюминиевым сундуком и дорожной сумкой он заметил свой чемоданчик. В комнате были только двое молодых людей в серых комбинезонах монтеров. Один из них уже выходил. Карл подошел ко второму и сердито спросил:

– Почему здесь нет сержанта Рэндолла? Должен же кто-то присматривать за этими вещами!

Молодой человек пожал плечами.

– Приведите его сюда! – Карл повысил голос. – Это такой высокий полицейский. Передайте ему, что я его здесь жду.

Монтер молча удалился. В распоряжении Карла было не более пяти минут. Он схватил чемоданчик, вышел в зал и не торопясь покинул здание аэропорта.

Дрожа от волнения и гордости, подозвал такси и сказал шоферу адрес. Сидя в машине, Карл глубоко вздохнул, положил чемоданчик рядом с собой и скрестил руки на груди.

Через полчаса он уже поднимался в лифте модерного небоскреба. Вышел на последнем этаже. Подошел к знакомой двери и постучал три, а затем еще два раза. Дверь слегка приоткрылась. Коренастый мужчина с лицом боксера, держа в руке автоматический пистолет, внимательно рассматривал Карла.

– Ну, что там? Ты уже вернулся? – спросил он хриплым голосом.

– Да, – ответил Карл. – Где они?

Телохранитель шефа оглянулся по сторонам, вышел в коридор, прикрывая за собой дверь.

– На совещании. Тебе сейчас нельзя входить, – прошептал он.

– Но ведь это очень важно.

– Что важно?

– Это, – ответил Карл, показывая чемоданчик.

– Можешь оставить его здесь.

Гангстер забрал чемоданчик.

– Я отдам его шефу. А сейчас сматывайся. Здесь ждут солидных клиентов.

Карл пытался что-то объяснить, но телохранитель уже закрывал за ним дверь. Карл немного постоял, а затем пожал плечами и пошел к лифту.

* * *

В большом роскошном кабинете шефа за тщательно запертыми дверьми сидели главари банды гангстеров.

– Я очень обеспокоен тем, что мы приняли заказ, – сказал один из них. – Зачем нам этот премьер-министр?

Второй небрежно бросил:

– А почему бы и нет? Люди, которым он мешает, платят прилично. Половину обещанной суммы мы уже получили, а остальные после выполнения заказа.

Дверь отворилась, и вошел телохранитель с маленьким чемоданчиком в руке. Гангстеры не обратили на него никакого внимания. Он немного постоял, не решаясь вмешиваться в разговор, затем поставил чемоданчик на пол и вышел. Гангстеры продолжали беседу.

– А кто подложит бомбу в самолет?

– Карл Лука. Это такая мелкая сошка. Ему сказали, что в чемоданчике фунт героина. А там взрывчатка, которой достаточно, чтобы взорвать дюжину самолетов.

Шеф посмотрел на часы.

– Через минуту бомба должна взорваться.

* * *

Едва только Карл вышел на улицу, как раздался взрыв. Карл с удивлением посмотрел вверх, и в тот момент ему под ноги посыпался град осколков стекла, куски дерева и штукатурка.

Перевод с немецкого Ю. КОНОНЕНКО

Кира СОШИНСКАЯ
СОКРОВИЩЕ ПЕЩЕРЫ

Я сидела на берегу прозрачного, ужасно холодного ручья и думала, что скоро осень и недели через две-три пора возвращаться в Улятай. Мы ничего не открыли. Нечем будет похвастаться перед ребятами на факультете. Правда, Седов любит повторять, что наша цель – внести ясность. Ясность мы внесли. А все-таки жалко.

С утра моросил противный дождик. Потом перестал. Но серые рваные облака остались. И им ничего не стоило снова «заплакать». Желтые иголки лиственниц падали на воду и крутились в водовороте у моих мог. В ручей упал сучок, и хариус бросился было к нему из глубины, но отвернул в сторону. Такая погода и холодный ветер навевают грусть.

Я понимала, чего мне не хватает – романтики открытий и находок. А ведь она где-то рядом. Надо только не погрязать в рутине, держать глаза широко открытыми. Не разбрасываться. Конечно, когда Ким достает вечером учебник английского языка и зубрит глаголы в презенте и паст индефините, а Руслан таскает за собой полмешка гипса в надежде найти бедро пещерного медведя, все это свидетельствует об упорстве, силе воли… Но, по-моему, для главного у них недостает пыла. Уходят на маршрут, ничего не находят – и хоть бы что…

С досады на жизнь неловко повернулась и чуть не взвыла от боли. Вчера вывихнула руку. Вернее, растянула связки, но мне как-то приятнее говорить – вывихнула. Тем более Ким соорудил эффектную перевязь из полотенца. Руке в ней было удобно, и она совсем не болела, а я стала похожа на боевого генерала. Правда, Седов в маршрут меня все равно не пустил и сказал: «Посиди в лагере, отдохни. Зато мы поедим как следует. Ты хвасталась – готовить умеешь? Так займись, Иван Никитич не обидится».

Иван Никитич – наш рабочий и повар. Он смотрит за лошадьми, помогает рыть шурфы и умеет варить суп из концентратов.

Так вот я пошла к ручью за водой и задумалась. Да, о чем я думала? О романтике, которой нет. А ведь стоит внимательнее оглядеться, и найдешь что-то совершенно необычайное.

Я осмотрелась и сначала ничего необычайного не увидела. Ручей, скучные лиственницы на том берегу, высокий обрыв – на этом.

И вдруг нашла.

Свежий оползень открыл какой-то лаз. Наверное, в пещеру. Лаз был узкий. Можно вскарабкаться по осыпи и заглянуть в пещеру. А там…

Почему-то я вспомнила картинку к «Тысяче и одной ночи». Подземелье Аладдина. Золото и драгоценные камни устилают его. Нет, а почему бы мне и в самом деле не найти интересной жилы? Порода вулканическая, чем черт не шутит?

Я поставила ведро на плоский камень и полезла вверх. Мне мешала перевязь, но снять ее я не решалась. Ничего, доберусь. И добралась.

Осторожно заглянула в дыру. Ничего не видно.

– У-уу, – сказала я басом, чтобы испугать медведя, если он там прячется.

– Уу-уу, – ответила мне гулким, пустым голосом пещера. Я решила, что это приглашение заходить. Нагнулась, кинула в пещеру камешек. Он, подскакивая, покатился вниз. Стукнулся раза два о стенки хода. Еще разок. И затих.

Если верить постуку камешка, ход уходил не очень круто. Недурно бы и в самом деле посмотреть, что там, рассудила я. Только вот нет фонаря, но возвращаться в лагерь, а главное, спускаться и снова подниматься по осыпи очень не хотелось. В конце концов глубоко забираться не буду. Коробок спичек у меня с собой, рассмотреть кое-что смогу. Взгляну и вернусь. Зато будет что рассказать вечером.

Я не очень толстая. Поэтому свободно пролезла в отверстие. Даже руку умудрилась держать на весу. Ход и в самом деле шел почти горизонтально. Понемногу он расширялся. Метров через пять я смогла встать на четвереньки. Стенки были почти гладкими. Я зажгла спичку. Но не увидела ничего, кроме серых стен и темноты впереди. Поползла дальше.

И тут поскользнулась, пронеслась вниз несколько метров, сорвалась в колодец или яму и… плюх! – очутилась на дне. Зажмурилась от боли в руке – надо же было мне именно ею цепляться за стенки, как будто здоровой у меня не было.

Когда немного пришла в себя, полезла в карман и достала спички. Коробок в порядке. Зажгла спичку, осмотрелась. Так и есть. Сижу на дне узкого неглубокого колодца. Края его расходятся метрах в двух над моей головой. Спичка догорела. Когда глаза привыкли к темноте, я различила края колодца и без спички – свет проникал через ход. Я проползла метров пять. Потом снова несколько метров проехала не по своей воле. Ну если их всего было десять, то можно понять, как близко от меня находились свобода, лес, солнце и свежий воздух.

Ну что ж, пора вылезать, подумала я. Поднялась и поняла, что без посторонней помощи мне ни за что не выбраться. Колодец был узким – я доставала до стен, расставив локти, – но без единого выступа. К тому же рука разболелась так, что хотелось лечь и заплакать. Но лечь было некуда, а плакать стыдно. Поэтому я крикнула:

– Иван Никитич!

Крик мой застрял где-то в узком горле пещеры. А ведь звуку надо было пролететь метров двести – до палаток, где Иван Никитич ждет не дождется, когда принесу воду. Найти-то меня, конечно, найдут. И сегодня же. Хватятся, пойдут к ручью – увидят ведро. А вдруг не заметят пещеры? Решат, что на меня напал медведь, я с перепугу убежала, – отправятся на мои поиски. Нет, так не решат! Если бы появился медведь, я бы кричала.

Дно колодца было сыроватым. Мне стало неуютно и одиноко. Я села на корточки и снова стала думать, чтобы скоротать время. Надо было думать о всяких серьезных вещах, а в голову лезла чепуха. Оставила крупу в миске, и ее могут склевать птицы; в Ленинграде опять дожди, а мама в такую погоду хуже себя чувствует; Руслан вчера нашел в желтом мелу конкрецию с листом, очень похожим на березовый; Чалый сбил ногу…

В пещере стояла промозглая сырость, болела рука, и никто не шел меня выручать. А вдруг глубже в пещере прячется какой-то зверь? Ну хотя бы летучая мышь. Или барсук. Этого вполне достаточно, чтобы перепугать меня до смерти!

В темноте и тишине слух мой удивительно обострился. Я слышала, как где-то в глубине капала вода; слышала, как ветерок цеплялся за камень у входа в пещеру и заворачивал внутрь. Только до меня не долетал. А потом я услыхала голос Ивана Никитича. Он кричал что-то вроде «Аа-аа!», и я поняла: он стоит где-то неподалеку от пещеры и зовет меня.

Я изо всей силы закричала в ответ, но почувствовала: крик мой запутывается в пещере, не в силах выбраться наружу. Заметит или не заметит Иван Никитич лаз? И не успела я подумать, как прямо над ухом бухнуло:

– Ты здесь, что ли, пигалица?

– Здесь!

– Чего же не вылазишь?

– Не могу. Я в колодце.

– Не ушиблась?

– Нет. Только выбраться не могу.

– Тогда посиди еще. Я за фонарем и веревкой сбегаю. Подождешь?

– Подожду. Только вы поскорее, Иван Никитич.

Иван Никитич вернулся довольно быстро. И не один. С ним пришел Ким. Ким пробрался по наклонному ходу до самого колодца и ослепил меня фонарем…

– Ну и вид же у Кирки был! – рассказывал он потом. – Знаете, «мой волк сидит, прижавшись в угол задом, зубами щелкая и ощетиня шерсть…».

– Вечно с ней случаются истории, – с осуждением сказал тогда Седов.

Вытянули меня почти безболезненно. Я так хотела выбраться, что на какое-то время забыла о больной руке.

Ну, а как только отдышалась, разумеется, вспомнила: пещера-то так и осталась необследованной. Спросила Седова:

– Можно, завтра я туда снова схожу? С веревкой, конечно, и фонарем. Я буду осторожна.

– Как бы не так, – ответил Седов. И другого ответа я, по правде говоря, и не ждала. Но я посмотрела внимательно на Кима, на верного друга Кима, и тот все понял.

– Я думаю, – сказал он, – мы утречком вдвоем сходим. Киру я не пущу, пусть снаружи подождет. Ведь может интересной оказаться пещерка.

Седов ничего не ответил. И это значило: поступайте как знаете, я свое сказал.

Утром я проспала. Ненамного. Но когда выбралась из палатки, увидела, что все – и Руслан, и Седов, и Ким – сидят и мирно допивают какао. Пока я умывалась одной рукой, Руслан наполнил мою кружку.

– Вы что, все собрались? – спросила я. Седов промолчал, а Руслан сказал индифферентно:

– Решили заглянуть по дороге. Если вы, конечно, как первооткрыватель, не возражаете.

– Проняло вас, голубчики, – сказала я. Поднялась и пошла впереди.

Лучше бы они не увязывались. Ким наверняка пустил бы меня внутрь. А так… Так пришлось загорать у входа. Но все равно – не оставаться же в лагере! Первым полез туда Ким. Как самый маленький. Его не было минуты две. Потом он крикнул Руслану, чтобы тот тоже залезал. А еще через минуту Руслан высунул наружу голову и таинственным голосом позвал Седова. Тут я уже не сомневалась, что они нашли что-то очень интересное.

Я заглянула внутрь и крикнула:

– Ну, что там? Алмазы?

Молчание. Бормотанье. Потом голос Руслана:

– Потерпи, первооткрыватель.

Мне стало немножко обидно. Я спустилась вниз и уселась на громадный камень с углублением. В углубление я поставила ноги, выпрямилась, поправила перевязь и решила, что у меня достаточно гордый и одинокий вид.

Из пещеры выскочил пулей Ким, скатился вниз по склону и сказал, задыхаясь:

– Ты знаешь, что это такое? Да ты себе и представить не можешь! Это же…

– Молчи! – Рядом с ним стоял Руслан. – А если не так? Тогда Великое Разочарование? Ну погоди немного…

– Будь справедлив. Она же первооткрыватель.

– А я что, лавры хочу присвоить? Да мы Кирке памятники поставим на всех перекрестках! Ну потерпи ты немного.

– Почему?

– А ты знаешь такое слово: «сюрприз»? Знаешь?

– В самом деле, не мельтешитесь, ребята, – сказал Седов. Он тоже вылез из пещеры. – Ведь самого главного не хватает…

Не хотят говорить – не надо. Я даже сделала вид, что разглядываю облака. Конечно, потом они обо всем расскажут. Но все-таки что же это могло быть? Они считают возможным что-то от меня скрывать. Хотя я не меньше их в этой пещере просидела и, может быть, знаю о ней больше их всех, вместе взятых. Я, сохраняя гордость, поднялась с камня и чуть не упала. Нога застряла в углублении. Я вырвала с силой ботинок и, как говорится в романах, «удалилась в сторону своего замка». Но далеко удалиться мне не удалось. За спиной раздался восторженный крик Руслана:

– Недостающее звено! И она топтала его ногами!

Я обернулась. Никто не смотрел мне вслед. Никто не раскаивался в том, что глубоко обидел члена экспедиции. Все трое нагнулись над камнем, на котором я только что сидела, и, как страусы в песок, засунули головы в углубление. Оттуда доносились заглушенные камнем обрывки фраз:

– Та же текстура…

– Ну, уж теперь никакого сомнения…

– Да ты представляешь…

Ну и пускай. Я повернулась и пошла быстрее к лагерю. Я забралась в палатку. Пусть придут и увидят, что я как ни в чем не бывало сплю. Досыпаю. Должно же им стать стыдно! Я и в самом деле обиделась на них. Но заснуть не успела. Вернее, я бы и так не заснула, но через несколько минут в лагерь ворвался Руслан, быстрый и яростный, как Аттила.

– Иван Никитич! – орал он. – Иван Никитич! Где гипс у нас?

Гипс у нас был. Немного. Руслан его повсюду таскал за собой. Затем последовал разговор с Иваном Никитичем на тему: «Вот где-то только вчера мне встречался. Не иначе как в тюке с консервами. И чего это вам он спозаранку понадобился? А у меня ведро занято. В чем же за водой идти?..»

Еще секунда, и я бы не выдержала – вылезла бы сама из палатки. Но тут услышала голос Кима:

– Кир, вылезай. Не обижайся. Все просто замечательно.

– А зачем гипс? – спросила я подозрительно.

– Памятник тебе ставить, – ответил Руслан. – Ага, вот и мешок. Ну пошли. Кира, ты идешь?

Я промолчала. Ведь я их еще не простила. Но, конечно, пошла.

– Ну вот, все вместе, – сказал Седов. – Ну как, рука не болит?

Начальник явно заискивал перед подчиненной.

– Гипса мало, – сказал Ким.

– А мы половинку. Разве недостаточно? Ну, я за водой.

Их сейчас больше всего интересовала не пещера, а тот камень, на котором я сидела. Даже, вернее, дырка в нем. Я подошла поближе. Седов вежливо отстранился, чтобы я могла получше разглядеть Но дыра поразила меня именно своей пустотой, Уж бог знает чего я надеялась в ней увидеть. Друзу с кристаллами? Или самородок? Но я ничего такого в ней не увидала. Просто-напросто дыра. Сантиметров восемьдесят в диаметре. Овальная. В глубине – сложной конфигурации, будто кто-то беспорядочно уминал породу.

– Ну, видишь теперь? – спросил Седов.

– Вижу, – ответила я довольно равнодушно. Я ровным счетом ничего не видела.

– И что же?

– Для меня как геолога ничего интересного. А вы что, разыграть меня решили?

– Правильно. Нет, не то правильно, что разыграть, а то правильно, что для геолога почти ничего интересного. Конечно, если он очень узкий и ограниченный специалист.

Конечно, Седов надо мной издевался. Но не возвращаться же снова в лагерь. Подошел Иван Никитич. Тоже заглянул в дыру. Я думала, может, он увидит нечто скрытое от моих невежественных глаз. Но он ничего не увидел. Еле заметно пожал плечами и отошел в сторону. Ладно, подождем.

Руслан замешивал гипс. Ким смазал вмятины камня драгоценным для нас маслом. Я еще раз заглянула в дыру, на этот раз решив обязательно что-то увидеть. Но хорошо им – они-то знали, что искать, а мне не говорят. Что искать – они узнали еще в пещере. Где же? Наверно, глубже, за колодцем.

Руслан отстранил меня и осторожно залил гипс в дыру.

– Сейчас схватит, – сказал он. – А мы пока подождем.

И как ни в чем не бывало уселся неподалеку и закурил. Раза два он взглянул в мою сторону, и глаза его были хитрющими до безобразия.

До того самого момента, пока мужчины вытащили со всеми предосторожностями застывшую глыбу гипса из камня, я была в глубине души убеждена, что все-таки это розыгрыш.

И вдруг…

Раньше меня среагировал Иван Никитич. Он сказал тихо и убежденно:

– О господи!

А я ничего не сказала, потому что у меня отнялся язык.

Ким с Русланом держали на поднятых руках гипсовую морду невероятного зверя. Малоглазую, тупую, оскаленную в крике. Ни один скульптор мира не мог бы передать этого крика…

– Я залез в пещеру, – рассказывал потом, уже в лагере, Ким. – Сначала сполз по наклонному ходу. Потом решил заглянуть в колодец, в котором сидела Кира. И вдруг обнаружил, что колодцев два. И притом совершенно одинаковых, по обе стороны хода. Ну что ж, и так бывает. Тогда я пополз дальше. И попал в зал. В небольшой зал, метра четыре-пять высотой. Зал был округлым и походил формой на длинную бочку. Даже пол его был вогнутым к середине. Прошел я «бочку» и тут увидел еще два точно таких же колодца, что и спереди. Как будто кто-то поставил «бочку» на четыре ноги. За колодцами зал сужался и далеко в глубине сходил на нет. Все это было очень странно. И я позвал тогда Руслана.

– Спустился в «бочку» я, потом Седов. Нам тоже показалась очень странной эта пещера, – продолжал Руслан. – Я сделал несколько шагов за задние «колодцы» и посветил фонарем на «потолок». И увидел на нем явные отпечатки пластин. Чешуйчатых пластин. И тогда-то мне пришла в голову мысль, что это все очень похоже на то, что мы находимся внутри ископаемого ящера. И даже больше того, внутри брахиозавра. Это могло быть и шуткой природы, но все-таки я сразу сказал о моем подозрение Седову и Киму, и мы принялись шарить фонарями по стенам. И везде, понимаешь, везде стена казалась чешуйчатой кожей ящера.

– А я тогда сказал, – перебил Руслана Ким. – Все это, конечно, невероятно, но возможно. Вспомните Помпею. Седов тогда говорит: «А при чем здесь Помпея?» – «А при том, – говорю, – что этот холм образовался из вулканического пепла. Только весьма давно. Возможно, в юрском периоде. Тогда здесь и было извержение вулкана. А если раскаленный пепел засыпал какие-то живые существа, то могло получиться как в Помпее. Там же нашли в окаменевшем пепле полости, которые точно повторяли форму погибших под пеплом людей». – «Но ведь Помпея погибла недавно, а тут миллионы лет», – говорит Седов. И все-таки что-то запало ему в душу. А уж про Руслана и говорить нечего.

– Поползли мы обратно, из пещеры. Все сходится, – вмешался Руслан.

Им всем хотелось очень рассказать мне о своих приключениях во всех подробностях. Только Седов сдерживался и давал возможность выговориться ребятам.

– Четыре колодца – ноги. «Бочка» – туловище. А наклонный ход – длинная шея. Вот только нет головы. А когда ты соскочила с камня, я понял, что ты и сидела на «голове». Нам повезло, что оползень свежий и все эти миллионы лет ящер был закупорен… А Кира сидела в брахиозавре и искала романтику.

Руслан с любовью взглянул на голову, лежавшую посреди поляны на одеяле.

– Да, придется нам задержаться, – сказал, наконец, Седов. – А тебе, Ким, с Иван Никитичем махнуть до Улятая. Мы тут покопаемся не спеша и присмотрим за зверем. Может, в массиве и еще кто скрывается.

– Разумеется. Там в отверстии еще полость виднеется. Узкая. Похоже на крыло птеранодона.

– Ну уж это ты загнул, Руслан. Так или иначе, собирайтесь. И голову захватите. А то без нее никто вам не поверит… Хотя, – Седов хитро улыбнулся, – я бы на месте начальства и с головой не поверил…