Текст книги "Икс-металл"

Автор книги: Роберт Крафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

V

Выкупавшись и отлично освежившись, мы тщетно ждали, что нам подадут простыни, полотенца или что-либо подобное. Напрасно неунывающий Шарль Леонар свистел, визжал, кудахтал, аукал – никто не показывался, чтобы снабдить нас простынями. Пришлось ограничиться тем, что обсыхать в этом теплом воздухе, наполнявшем купальную камеру, и одеваться в наши собственные костюмы. К великой радости Леонара, в карманах его платья оказался отобранный у него раньше табак.

Однако едва мы были готовы, как в купальной появился какой-то прислужник, который знаками показал нам, что мы должны следовать за ним.

В той же большой пещере, которую мы видели раньше, нам на головы набросили капюшоны. Кто-то взял меня под руку. Чей-то голос произнес громко и важно:

– Мы идем через Ворота Мира, по Мосту Испытаний над Адским Потоком в Страну Санниаси. Приготовьтесь душой и телом!

И нас повели куда-то.

По мере того, как мы шли, чрезвычайно быстро повышалась температура. Я начинал задыхаться. Голова кружилась, сердце билось неровно.

– Мы стоим у Адских Врат! – прозвучал тот же голос.

– Доехали, значит! – расслышал я насмешливое замечание Шарля Леонара.

И в то же мгновение капюшон был сорван с меня. Я глянул и… обомлел! Ни разу в жизни я не видел и не испытывал ничего подобного! Все окружающее было донельзя фантастическим и вместе с тем до ужаса реальным.

Вероятно, именно это соединение фантастического, невероятного с реальным и производило колоссальное, подавляющее и ошеломляющее впечатление.

Нас окружала полумгла, окутывали какие-то клубящиеся и плывущие прядями облака. Я находился на узком карнизе, повисшем над пропастью. По дну этой пропасти бурно, с клокотаньем, катился огненный поток, вскипали и лопались гигантские пузыри лавы или чего-то в этом роде, испуская одуряющие пары. От потока вверх летели огненные брызги, и поднимался сухой жар. Над огненными волнами поминутно чертили зигзаги молнии зеленоватого цвета, и под нашими ногами рокотал гром. А кругом громоздились скалы причудливейших очертаний, озаренные зловещим светом со дна огненного потока.

Да, теперь я видел, где именно мы находились!

Мы стояли у тонкого, словно из листа бумаги изготовленного, мостика над потоком. Как широк был поток, где было его начало, куда вел мостик и где был его конец, я не видел, ибо все вокруг было затянуто клубящимся розоватым туманом.

Вообще говоря, я не страдаю головокружением. Но сейчас у меня закружилась голова с такой силой, что я зашатался. Бездна влекла меня к себе.

– Гм! Пейзаж из феерии «Орфей, или путешествие в Ад». Было бы недурно иметь с собой «Кодак»! – услышал я сзади насмешливый голос Шарля Леонара.

Француз стоял, заложив руки в карманы штанов, и с любопытством созерцал фантастическую картину.

Его слова как-то сразу отрезвили меня. Даже мое головокружение мое, и то, казалось, ослабело.

Я оглянулся и увидел, что с каждым из нас троих рядом стоял человек в длинной тунике. Не нахожу другого названия для этих людей, как жрецы.

Покуда я глядел на них, где-то вблизи раздался оглушительный громовой удар.

– Жертва. Агни требует жертвы! – воздев руки кверху, провозгласил тот жрец, который стоял рядом со мной.

Из окружавшей нас туманной мглы выделился один человек. По наружности это был совсем еще юноша, крепкий и мускулистый рабочий в одной рубашке. Он пробежал мимо меня по карнизу, потом по самому краю нигилитового мостика и с криком экстаза остановился посреди мостика. В это мгновение снизу, из потока, взвился огненный столб и охватил юношу, словно окутал его огненными волнами. Бедняга взмахнул руками и ринулся с мостика в огненные волны потока.

И бездна поглотила его, и тело его еще при падении, на лету, мгновенно почерневшее, обуглившееся, исчезло в огненных волнах, а у меня в ушах еще звенел душераздирающий предсмертный вопль сгорающего заживо существа.

Опять прогрохотал гром.

– Жертва принята. Агни удовлетворен! – произнес тот же жрец. А потом, обратившись ко мне, добавил:

– Идите, чужестранцы!

И мы беспрепятственно прошли по мостику, и пламя из бездны не поднялось вверх и не сожгло, не испепелило нас…

Посредине мостика мной снова овладела неодолимая слабость. Ноги отказывались двигаться.

Я не двигался, покуда не услышал насмешливого крика Шарля Леонара:

– Какого же дьявола вы тут ожидаете, мой милый Шварц? Богиня Санниа с нами, и Агни уже насытился… Вперед!

И я побрел по мостику, колыхавшемуся под моими ногами. И с каждым шагом вперед вокруг становилось прохладнее. Должно быть, хорош был я, когда мы перебрались через Адский Поток?!

По крайней мере, у шедшего последним Неда Карпентера, когда я взглянул ему в лицо, было такое выражение, как будто он только что побывал в желудке крокодила и, вылезши оттуда, еще не совсем соображает, где он находится… Только Леонар насвистывал, как ни в чем не бывало, и уже курил папироску.

По ту сторону мостика была стена, внутрь которой врывался узкий темный проход. Десять или двенадцать шагов, и мы очутились в новой пещере, а за нею…

Я невольно зажмурился, потому что ослепительно яркие лучи южного солнца потоками ударили мне в лицо.

Мы стояли на террасе, повисшей над огромной равниной. И тут под нашими ногами, насколько охватывал взор, все цвело и зеленело. И здесь, и там голубели пространства воды, то в виде озер, то в виде рек или каналов в мраморных берегах. Местность была, надо полагать, очень густо заселена: повсюду высились здания причудливой, фантастической архитектуры совершенно незнакомого мне стиля. Могу отметить только присутствие чрезвычайно тонких, словно созданных из мраморных кружев, башенок, уходивших ввысь, равно как и обилие куполообразных зданий.

– Это Вулоджистан! – услышал я голос сопровождавшего меня жреца. – Это – страна людей. Хотите, спрашивайте, я буду давать вам ответы!

– Ладно. Спросим! – улыбнулся Леонар. – Во-первых, каким образом пламя поднялось из огненного потока и пожрало того парня, а нас не тронуло?

– Это – тайна. Мистерия. Ты понимаешь, что такое мистерия, чужеземец?

Леонар состроил идиотское лицо и глупым голосом спросил:

– Мистерия? Гм! Убей меня Бог, если я понимаю это слово. Тайна? Кажется, это так: когда ты задаешь вопрос, на который тебе не хотят дать ответа, то говорят: это тайна!

– Правильно! – одобрил предложивший посвятить нас в обстоятельства жизни вулодов молодой жрец, не подозревая, что француз морочит ему голову.

– Как научились вы говорить по-английски? – снова задал вопрос Леонар.

– Тайна! – последовал ответ. – По-нашему, это называется «мара».

– А что это значит? – опять глупым голосом осведомился Леонар.

– «Мара» означает все, что свято, священно. Все, что доступно пониманию только избранных и посвященных.

– А нельзя ли мне поступить в эти избранные и посвященные. Похлопочите, милый человек! – дернул за рукав жреца разошедшийся француз.

Но жрец, вообразив, что ему приходится иметь дело чуть ли не с идиотом, отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и предложил мне задавать вопросы. Я не считал возможным следовать тактике Леонара, которую считал по меньшей мере рискованной, а приступил к систематическому опросу и получил ряд ответов, которые обрисовали нам довольно импозантную картину Вулоджистана, его историю, отчасти строй этого странного государства, отчасти нравы и обычаи. С помощью этих данных я смог составить некоторое представление об этике и религии вулодов. Думаю, что мне не следует ограничиваться простой передачей рассказа жреца: так как впоследствии, живя в Вулоджистане и наблюдая его жизнь, мы могли значительно пополнить краткое повествование, услышанное на пороге страны… Пусть цивилизованный мир знает, что делается там, в сердце Австралии, и пусть люди, не вулоды, а просто люди, которые не отгораживаются от прочих, не прячутся за пустынями, за неприступными скалами, судят и разбирают все, сказанное мной.

Общая обитаемая и обрабатываемая поверхность Вулоджистана равняется девяноста четырем квадратным километрам. Из них около пятидесяти квадратных километров отведено под поля, дающие продукты сельского хозяйства. На этом пространстве живут ровно пятьдесят тысячи человек. Ни единым человеком больше и ни единым меньше – фиксированная цифра, которую прошу запомнить.

Во главе населения стоит Санниаси, неограниченный господин и повелитель, полумистическое существо. За ним в иерархическом порядке следуют семь главных жрецов, или министров, семьдесят семь жрецов низшего ранга, они же учителя, семьсот семьдесят семь воинов и семь тысяч семьсот семьдесят семь работников. Остальное – это просто обыватели. На каждого человека приходится тысяча квадратных метров обрабатываемой почвы. Ровно столько, сколько хватает, чтобы вдоволь прокормить одного человека.

Почва Вулоджистана своими естественными ресурсами может прокормить максимум пятьдесят тысяч человеческих существ. Для большего количества людей нет ни хлеба, ни места для существования. Поэтому они переселяются в страну Небытия. Как регулируется этот сложный процесс, я расскажу позже.

Вулоды думают, что человек имеет право жить только до тех пор, пока он не становится стариком. Старость начинается, когда подкрадывается пятидесятый год. Поэтому каждый доживает до празднования своего сорок девятого дня рождения, а потом отправляется в лучшие миры.

Жизнь отрегулирована строго выработанными правилами и законами, предусматривающими каждую мелочь. Единственное наказание по кодексу Вулодожистана – смерть.

Страшно представить, за какие мелочи и совершенно невинные вещи вулоды приговаривают друг друга к смерти.

За малейший промах, за естественную ошибку, за проявление человеческой слабости человек объявляется «макази» и немедленно предается смерти.

Чрезвычайно характерно, что если «макази» объявляется муж, то жена добровольно следует за ним в могилу. Смерть отца, жениха, брата, матери, сестры не влечет для оставшихся никаких последствий.

Насколько я могу судить, вся эта хитрая механика направлена исключительно к тому, чтобы не допустить населению Вулоджистана перерасти строго определенную цифру, то есть превысить священное число пятьдесят тысяч.

Право обвинять людей и требовать признания их «макази», то есть обреченными на смерть, принадлежит только семи министрам. Сами же они подвержены суду только «верховного жреца», или «первосвященника», носящего имя Санниаси. Это нечто вроде далай-ламы Тибета, существо непогрешимое, дающее законы, но само стоящее выше всех законов.

От дней бесконечной древности и вплоть почти до нашей эпохи вулоды не имели ни малейшего представления о том, что земной шар велик и что существуют другие им, вулодам, подобные существа.

Когда-то, может быть, несколько десятилетий назад, а может быть, и несколько столетий, к границам Вулоджистана в первый раз добрались австралийские аборигены. Народ заволновался. Должно быть, потянуло выйти из своего клочка, из своей норы, на широкий свет. Но тогдашний Санниаси весьма мудро объявил, что эти аборигены не люди, а «ниобы» – порождение Ада. И бедных темнокожих отправили на тот свет. С тех пор с ними расправлялись точно таким же образом, причем сторожевым постам вменено было под страхом быть объявленными «макази», попросту истреблять дикарей, отнюдь не распространяя сведений об этом в народной среде.

Лет около тридцати или тридцати пяти тому назад совершенно непонятным путем к границам Вулоджистана добралось человеческое существо другой породы. Это был англичанин, по-видимому, полуобразованный человек. Он был изолирован от простого народа, с ним говорили только одни главные жрецы. Он прожил в неволе, надо полагать, много лет, за это время изучил язык вулодов и в свою очередь научил многих избранных английскому языку.

Он же сообщил вождям вулодов сведения о внешнем мире. Все эти сведения, как и сам язык англичанина, были объявлены «мару».

Эти сведения грозили нанести смертельный удар всей космогонии вулодов, уничтожить, быть может, даже их религию.

В чем она состоит?

Я изложу ее вкратце.

Предвечный бог Индра сотворил Землю, то есть Вулоджистан, и одновременно семь миллионов душ. Потом пару душ обратил в мужчину и женщину, в первых обитателей Земли, и отдал им Вулоджистан. От этих Адама и Евы получилось потомство, которое скоро достигло числа пятьдесят тысяч человек. До достижения этого предела вулоды были бессмертны. Раз предел был достигнут, то начали умирать все лишние. Для каждого новорожденного человеческого существа из запаса в семь миллионов душ берется одна душа. Когда весь запас будет исчерпан, придет конец мира. Но до этого еще далеко.

В чем конец мира?

А в том, что все оставшиеся по истощении семимиллионного запаса душ в живых обитатели Вулоджистана вновь обретут бессмертие. Одновременно прекратится рождение. Таким образом на Земле, то есть в Вулоджистане, будет ровно пятьдесят человек обоего пола. И все будут юны и прекрасны, как боги, и не будут знать ни печали, ни воздыханий, ни болезней, ни страданий, а будут блаженствовать.

Жрецы высчитали, что до наступления этого блаженного срока осталось на круг около двухсот лет. Можно ускорить это наступление райской жизни очищением Земли от ныне живущих существ.

Вот почему каждого, начинающего дряхлеть объявляют «макази» и убивают. При этом предполагается, что Индра сам торопится послать на Землю взамен умершего очередную свободную еще душу из семимиллионного запаса.

Вулоды признают два божественных начала, одно доброе, творческое, олицетворяющееся в боге Индре, другое злое, разрушительно, в образе Агни.

Чтобы защищать вулодов от Агни, Индра создал еще божество, покровительствующее вулодам. Это Санниа. Чудовище с телом тигра, головой прекрасной женщины и крыльями дракона. Санниа не всемогуща, как Индра, но может влиять на Индру своими просьбами.

Обитает дух Санниа в огненном потоке, изливающемся из недр Земли, и время от времени требует от вулодов человеческой жертвы. Получив жертву, пожрав ее в огне, Санниа успокаивается и предстательствует за вулодов перед Индрой.

Четыре раза в год Санниа в своем настоящем виде, то есть живого чудовища, показывается людям и требует от них жертвы. Явление происходит в определенные сроки в особом храме, украшенном бесчисленными изображениями Санниа из мрамора, из гранита, из разных знакомых вулодам металлов, в том числе, понятно, и из нигилита.

Храм Санниа стоит в самом центре Вулоджистана и имеет форму гигантской пирамиды из разноцветных камней. Высота пирамиды двести метров. Нижняя грань пирамиды равна ста двадцати метрам. В общем, эта пирамида Вулодов значительно больше, чем пресловутая пирамида Хеопса в Египте. На вершине пирамиды находится гигантская статуя, изображающая богиню в виде тигра с лицом женщины и крыльями дракона.

Вулоды, то есть, конечно, простые обыватели, искренно верят, что внутри пирамиды помещается не много и не мало, а ровно семь миллионов семьсот семьдесят семь тысяч семьсот семьдесят семь отдельных комнат, каждая размером в двадцать семь кубических метров. Как они ухитряются влезть в пирамиду – это мистерия. «Мара», или «табу»… Верят, и баста…

В самом нижнем этаже пирамиды помещаются священные покои бессмертного Санниаси, то есть первосвященника.

Само по себе разумеется, и Санниаси смертен, но жрецы заменяют умершего другим подходящим человеком, и так как Санниаси предполагается способным принимать вид любого человеческого существа, а, кроме того, простой народ никогда не видит его вблизи, то Санниаси оказывается в глазах всего населения действительно бессмертным.

Вокруг пирамиды расположены чудные сады, где находятся жилища семи главных жрецов и где обитают разного рода прислужники при храме, храмовые девы. Во дворцах главных жрецов собраны неисчислимые сокровища вулодского искусства, накопленные веками.

Второе кольцо вокруг пирамиды заселено семьюдесятью семью второстепенными жрецами и их семьями. Третье кольцо отдано семистам семидесяти семи воинам и их семьям.

Все жрецы, как и сам Санниаси, все рабочие и простые обыватели – обыкновенного человеческого роста. Все воины – великаны. Их рост приблизительно в полтора раза больше среднего человеческого роста.

Они образуют особую замкнутую касту. По всей вероятности, сама эта каста создана в дни древности путем искусственного подбора исключительно рослых людей. Кроме того, как я убедился из разговоров со жрецами, последние знают секрет, как можно вырастить из нормального ребенка настоящего гиганта.

Теперь перейдем к некоторым географическими и геологическими особенностями Вулоджистана. Во-первых, эта страна совершенно изолирована от внешнего мира кольцом гор. Кажется, попросту – вулоды живут в кратере погасшего вулкана.

В этой стране имеется немало источников, но все они выносят на поверхность Земли только горячую воду. Помимо этого, вода в них очень соленая, которая отлаживается на поверхности Земли пластами соли.

Хотя культура вулодов достигла очень высокой степени развития, но они все еще не научились дистиллировать соленую воду и делать ее пригодной для употребления. Питьевую воду брали из громадных цистерн, содержавших колоссальные запасы дождевой воды. Дожди в этой области идут периодически, в зимние месяцы. Летом иногда целое полугодие не выпадает ни единой капли дождя. А ведь в Вулоджистане живут полсотни тысяч жителей. Кроме использования пресной воды для питья, конечно, очень значительная часть влаги требуется на орошение полей и садов. Можете поэтому судить, каковы должны быть резервуары Вулоджистана!

На самом деле, это чудовищной величины, поистине циклопические постройки. Легенда относит их сооружение ко дням появления в Вулоджистане первых обитателей, но нет ни малейшего сомнения, что создавались эти гигантские постройки в течение многих столетий, и притом тогда, когда культура достигла уже весьма высокого уровня.

Мне хотелось бы рассказать очень многое о том, как те же вулоды чрезвычайно искусно пользуются теплотой, выделяемой водами горячих минеральных ключей, например, для выращивания плодов и фруктов, и для различных хозяйственных надобностей. Но для этого потребовался бы целый трактат, а у меня нет времени. Я должен спешить и потому вынужден останавливаться исключительно на важнейших явлениях, и особенно на событиях, связанных с нашими пребыванием в Вулоджистане.

Да, вспомнил!

Мало-помалу, знакомясь с вулодами, я узнал историю того первого человека цивилизованной расы, который принес в Вулоджистан вести о существовании внешнего мира.

Кажется, его звали Сэм, Сэмуэль Дрейк. Он едва ли был образованным человеком, но, во всяком случае, мог много рассказать вулодами, или, точнее, их вождям о том, что творится за пределами Вулоджистана.

Его пощадили, его не объявили «макази», а дали ему возможность прожить в Вулоджистане немало лет. Ему дали в жены дочь одного из жрецов, и, по-видимому, жизнь его складывалась сравнительно сносно. Но только до известного времени…

Трудно сказать точно, как все это было: нам не удавалось получать от вулодов определенных сведений. Правду знали, по-видимому, лишь «избранные», да и то не все. Народ же был попросту одурачен.

Англичанин был доставлен в Вулоджистан воинами передовых постов, которые были «выдрессированы» жрецами и умели держать язык за зубами. Народ ничего не знал о том, как, когда и откуда явился Дрейк. В одно из празднеств жрецы, скрывавшие Дрейка, объявили народу, что в ближайшем будущем появится человек другой расы, его, дескать, посылают с неба небожители, а через несколько дней вывели этого мнимого выходца напоказ. «Предсказание» исполнилось, и этим авторитет жрецов еще больше и прочнее утвердится. Дрейк создал свою семью: у него было, кажется, четверо сыновей и дочерей. По-видимому, он тяготился жизнью среди вулодов и влиял в этом отношении на детей и жену. Молодое поколение стало выказывать сомнения в праве жрецов устраивать по своему усмотрению казнь вулодов. Последствия сего можно было предвидеть: дети Дрейка и его жена за какие-то погрешности были объявлены «макази» и преданы смерти.

Сам Дрейк запротестовал против этой расправы. Объявить и его «макази» не считалось возможным. Но жрецы заставили его исчезнуть, убив тайно, а народу объявили, что Дрейк вернулся на небо.

Может быть, мои строки дойдут до живого мира, попадутся на глаза кому-нибудь из родственников Сэмуэля Дрейка, которого они считают погибшим в песках Австралии. Среди вещей, оставшихся после Дрейка, я видел несколько предметов одежды с адресами ливерпульских портных. На крышке серебряных часов Сэмуэля Дрейка имеется надпись:

«Дорогому моему сыну Сэмуэлю от любящего его отца Джона Дрейка в день его именин. 1865 года, 16 мая. Ливерпуль».

Отсюда я заключаю, что Дрейк был родом из Ливерпуля.

Больше никаких сведений о нем в моем распоряжении не имеется.