Текст книги "Придуманная свадьба"

Автор книги: Рини Россель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Люси сидела на скамейке и смотрела, как Джек пьет из фонтана, наполнявшегося от одного из многочисленных целебных источников, которые и дали городу название. Закинув руки за голову, она неторопливо разглядывала Джека. Ее руки касались холодного камня, но погода была теплой, да и присутствие Джека согревало. Он выпрямился, и она усмехнулась – такой забавный в своей новой панаме!

Даже сейчас Люси не могла понять, что заставило ее купить и себе лиловую шляпу с бордовыми ленточками, завязывающимися под подбородком.

Джек подошел и присел рядом, сдвинул свою панаму на затылок.

– Что будем делать дальше? – спросил он. Люси прижалась к его плечу.

– Я совсем выдохлась. Но мне надо еще сходить в магазин для любителей кошек. Я хочу купить что-нибудь для Хелен. – Она указала на сумку, стоявшую у ног. – Элайзе понравится лягушка, которую мы ей купили.

– Ты так считаешь? – усмехнулся Джек. – Я никогда не думал, что Элайза из тех людей, кто обожает лягушек.

Люси приподняла шляпу, чтобы посмотреть на него.

– Правда? – Ее вдруг заинтересовало его мнение. – А что ты думаешь об Элайзе?

– Я представляю Элайзу как огонь. – Он перевел взгляд на Люси. – Хелен – это земля. Маленькая мать-природа, которая любит все земные существа и заботится о них.

Люси была очарована его оценкой ее сестер. Но потом улыбка почему-то пропала с его лица, и она удивилась, с чего бы это. Вдруг ей в голову пришла забавная мысль.

– Если я – ветер, то мы уже какая-нибудь рок-группа 70-х. Не оригинально, Джек.

Он снова улыбнулся и покачал головой.

– Ты не ветер, Люси. – Он внимательно посмотрел на нее. – Возможно, воздух.

– Воздух? – Люси задумалась. И нахмурилась. Воздух такой… такой невидимый. Воспринимается как должное. И значительно загрязнен в большинстве мест. – Вот спасибо.

Джек рассмеялся.

– Да не за что… – Он надвинул ей шляпу на глаза. – А каким ты меня представляешь, когда думаешь обо мне?

Люси поправила шляпу и капризно надула губки.

– Ты слышал о четырех всадниках Апокалипсиса?

Он кивнул, глаза его заблестели.

– Конечно.

Она не удержалась и прыснула, поднимаясь со скамейки.

– Так вот – догадайся, который из них ты. – Взяв сумку, Люси не спеша пошла по тропинке к выходу. Все в парке вновь возвращалось к жизни. Наливались бутоны желтых крокусов, розовых тюльпанов, пестрели синие, красные, белые полевые цветы.

В небе парили стаи птиц, которые иногда спускались ниже, не боясь запутаться в кронах деревьев.

Знаменитые минеральные источники окружали городок, щедро делясь с людьми своей живительной влагой. Гостеприимные горожане построили множество фонтанов – в каждом парке их насчитывалось несколько. И так приятно было в жаркий весенний день попить чудесную прохладную воду прямо из фонтана – после долгих прогулок по улицам, выложенным камнем, подъемов и спусков по бесчисленным лестницам.

– А куда теперь мы идем? – спросил Джек, догоняя ее и забирая у нее сумку.

– В магазин для кошек.

– Ах, да. Хелен.

– Мать-природа, – огрызнулась Люси, удивляясь тому, что в ее голосе прозвучала злость. Почему-то она раздражалась из-за того, что Джек думал с такой нежностью об Элайзе и Хелен. Почему он ее не представляет как землю или огонь? Воздух. Фу! Пустота!

– Сколько у нее сейчас кошек? – поинтересовался Джек. Пальцы его мягко сжали ее локоть, заставляя сбавить шаг. Люси только сейчас поняла, что почти бежала. От чего – она даже не догадывалась.

– А… у Хелен?.. – Люси постаралась взять себя в руки. – Кошки… У нее все еще живет Талия, и еще Любовь и Крекер. А ты помнишь кошку на трех лапах?

– Помню.

– Хелен рассказывала, что она приютила покалеченную кошку по кличке Мауси. Кажется, несчастное создание упало откуда-то, и одна из передних лапок парализована. Впрочем, Мауси неплохо освоилась на трех – волочит больную лапку по полу. Есть еще Бородач и Пандора. И еще одна – мисс Пушинка, по-моему.

– А собак у нее сколько?

– Одна. Девочка. Не могу вспомнить ее кличку, но, кажется, Крекер привел ее к Хелен. Поэтому я думаю, что это собака Крекера.

Джек рассмеялся.

– Просто потрясающе! Теперь ее животные приводят в дом других животных. И они так и будут появляться, если я на самом деле хорошо знаю мою Хелен.

Люси тяжело вздохнула. «Мою Хелен». Она решила, что из трех сестер Джек больше всех любит Хелен. Младшая сестра Люси была тихой, ласковой. Добрейший человек. Почему бы Джеку не любить ее больше всех?

Люси вдруг не захотелось продолжать разговор, и она не понимала почему. Они так прекрасно провели сегодняшний день. Джек купил фотоаппарат, и они сделали много смешных кадров.

– Может, еще пощелкаем? – Люси вздрогнула при звуке его голоса. Он что – читает ее мысли? Джек указал рукой на громадное дерево: – Пойдем туда?

Невероятных размеров дуб возвышался на лужайке, которую чуть позже украсят миллионы цветов. Одна причудливая ветвь тянулась параллельно земле. Джек подвел Люси к дереву и, опустив на траву сумку с подарками, обхватил девушку за талию и бережно усадил на ветку. Люси удивилась, когда он побежал обратно к тропинке и остановил крупного мужчину средних лет, который гулял с высокой худенькой женщиной.

– Вы не могли бы сфотографировать нас? – попросил его Джек. – У нас медовый месяц.

Мужчина взял фотоаппарат. И Джек, объяснив нехитрый механизм его действия, устремился к дереву и встал рядом с Люси.

– Вам лучше снять шляпы, – сказал мужчина. – А то плохо видно лица.

– И вы обязательно должны поцеловать ее, – добавила женщина, скрывая смех. – Мы не будем смотреть.

Джек взглянул на Люси.

– Что ты на это скажешь? – Он наклонился поближе, развязал ленту под ее подбородком и снял с нее шляпу. – Это будет лишним доказательством сама знаешь для кого. – Он бросил ее шляпу на сумку. Следом отправилась его панама.

Люси растерялась, но не понимала, чем вызвано ее волнение – воспоминанием о Стэдлере или о чудесных поцелуях Джека. Сейчас, когда Джек уже перерос рамки «лучшего друга», она не была уверена, стоит ли ей целовать его. Люси лишь слабо кивнула. Не спорить же с Джеком прямо на улице – это может вызвать справедливое недоумение людей. Ведь Джек уже сказал, что у них медовый месяц.

– Хорошо, – прошептала она и, опустив глаза, принялась теребить верхнюю пуговку на блузке.

Ветка как будто специально выросла так, чтобы Люси, сидя на ней, оказалась лицом к лицу с Джеком. Он еще приблизился, его губы молили о поцелуе… Жар прилил к ее щекам. У Люси закружилась голова.

Когда его губы встретились с ее губами, рука его легла на ее бедра. Другой рукой он обнял ее за шею, лишая всякого сопротивления. Долгожданное пленение… Его поцелуй был таким нежным и настойчивым одновременно, что от внезапного желания она ощутила спазмы в животе. Каким-то одному ему известным способом Джек заставил ее губы раскрыться, он дарил потрясающие ощущения ласковыми движениями языка.

Благодаря этому эротическому вторжению Люси почувствовала затуманивающее разум, почти сводящее с ума наслаждение. Ее руки поднялись к его плечам, и ее язык вступил в этот будоражащий кровь танец. Никогда она так не целовала Стэдлера, никогда – с таким нетерпением, будто это в последний раз. Никогда со Стэдлером она не испытывала такого восторга, каждой клеточкой желая все большего и большего заряда эротической энергии.

Внезапно Джек отпустил ее и отступил назад. Люси, потеряв равновесие, слегка качнулась на ветке, и Джек поддержал ее. Только сейчас она услышала хихиканье со всех сторон. Люси повернулась, все еще в забытьи, и увидела, что вокруг них собралась толпа. Мужчина, который фотографировал их, стоял тут же. Он протянул Джеку фотоаппарат.

– Мне вдруг захотелось, чтобы я стал лет на двадцать моложе. – Он похлопал Джека по плечу, потом повернулся к жене и улыбнулся: – Пойдем назад в гостиницу, Маргарет Мей.

Светло-серые глаза его жены удивленно раскрылись, и она густо покраснела. Было ясно, что поцелуй Джека и Люси напомнил им о причине, по которой они поженились столько лет назад. Мужчина взял жену за руку и повел прочь. Женщина обернулась и помахала им рукой. Джеку и Люси показалось, что так она хотела выразить им свою благодарность.

Когда все зрители наконец разошлись, Джек крепко обхватил Люси за талию.

– Я помогу тебе встать.

Стараясь не смотреть ему в глаза, она кивнула. В горле было сухо, она не могла говорить. Когда Джек опустил ее на землю, Люси глубоко вздохнула, гадая, чувствовала ли себя Дезире так же «неустойчиво» после поцелуев Джека. Люси принялась отряхивать брюки, не поднимая головы, все еще красная от стыда. Как она могла вести себя так неприлично?

– Извини меня, Люси, – прошептал Джек.

– За что? – Голос ее подрагивал.

– За поцелуй. Боюсь, я перестал себя контролировать – из-за фотографии.

Люси несколько раз сглотнула.

– Ничего страшного, я даже не почувствовала язык… ничего не почувствовала, – поспешила добавить она и закрыла глаза, пожелав умереть тотчас же. Может, он не расслышал ее оговорку?

– Вот и славно. – Люси показалось, что в его голосе прозвучало веселье.

Она хотела отойти от Джека, но ноги почему-то стали ватными. Люси схватилась за дерево и прислонилась к нему.

– Что такое?

– Коленку повредила, – солгала она.

Джек взял сумку и засунул туда ее шляпу.

– Ты все еще хочешь идти за подарком для Хелен?

– Конечно. – Люси, для смелости, набрала в легкие побольше воздуха и попробовала стоять без поддержки. И ей это почти удалось, слава Богу.

– Пойдем? – Взяв за руку, Джек повел ее к тропинке, где подобрал свою панаму. Он водрузил ее на голову Люси, и она наконец смогла посмотреть на него. – На тебе панама лучше смотрится.

Его улыбка была такой завораживающей, что Люси, в целях собственной безопасности, поспешила опустить взгляд.

– Как нога? – поинтересовался он.

Лучше, чем губы, захотелось крикнуть ей. Люси казалось, что губы ее распухли.

Глупые губы.

В течение следующих двух дней Люси совершала прогулки одна, чувствуя себя одинокой. Она проводила свой «медовый месяц», слоняясь по художественным галереям, и мыслями то и дело возвращалась к Джеку.

Как она ни старалась отбросить их, эти мысли, они вновь и вновь возникали в ее голове, и Люси снова и снова представляла, как они с Джеком ходят руку об руку, не замечая никого вокруг. Дурацкий сценарий становился чересчур навязчивым. А тут еще эта Дезире, которой, очевидно, больше было нечем заняться, кроме как звонить Джеку. Днем и ночью. Ночью и днем. Неудивительно, что у Джека оставалось совсем мало времени, чтобы закончить свои дела.

Каждый раз, когда звонил телефон, у Люси замирало сердце. Безумие какое-то! И даже если она старалась казаться безразличной, выходя из комнаты и оставляя Джека наедине с его Дезире, с каждым днем Люси делалось все тоскливее от этого.

Что могло случиться с ее чувствами? Любит ли она все еще Стэдлера или, наоборот, презирает его? Хочет ли, чтобы Джек оставался ее другом, или?..

Из этих сорока восьми часов она слишком мало времени провела со своим «мужем» и поэтому досадовала. Бизнес был главным в жизни Джека. Вдобавок контракт на покупку недвижимости в Брэнсоне, похоже, был уже почти заключен, в связи с чем Джек вел нескончаемые переговоры.

Но, говоря по правде, когда Люси возвращалась после многочасовых прогулок, ей было так приятно сидеть рядом с ним на кровати и слушать, как он обсуждает детали контракта по телефону… И она с удивлением обнаружила, что Джек мог быть не только остроумным и очаровательным, но еще и весьма серьезным. Он разговаривал по телефону очень уверенно, но никогда в его голосе не слышалось высокомерия или неуважения. Люси восхищалась им.

Казалось, Джек может выиграть в любой битве, но тем не менее он никогда не боролся ни с кем. И Джек никогда не льстил людям и не манипулировал ими, как это делал Стэдлер. Не сплетничал за их спинами. Его друзья могли доверять ему, зная, что он честен и справедлив, а его конкуренты видели в нем достойного противника, не скрывавшего своих действий.

Той ночью они легли рано. В шесть утра Джеку уже позвонили, и Люси тоже очень устала, проведя весь день на ногах. Вечером, около десяти, за окном заморосил дождь, а через несколько минут разразился настоящий ливень. Комната иногда освещалась вспышками молний, и, когда гремел гром, казалось, что в балконную дверь ломится разъяренный домовладелец.

Люси безуспешно пыталась избавиться от своего безудержного страха перед грозой. За все эти годы она так и не научилась спокойно засыпать при шуме дождя. К тому же сегодня у нее была и другая причина для волнений. Эта «причина» мирно спала у нее под боком.

Так было нечестно! Как Джек может спокойно спать, когда за окном стоит такой грохот? Люси громко кашлянула, но ее слабая попытка разбудить его была моментально заглушена раскатом грома. Люси нахмурилась. С чего она решила, что он проснется, если ему не мешает даже этот страшный шум за окном? Если ты на самом деле хочешь, чтобы он обратил на тебя внимание, будь смелее, уговаривала она себя. Дотронься до него…

Люси потянулась в его сторону, но тут очередная вспышка молнии озарила комнату, и она увидела, что рука у нее мертвенно-белая. Люси замерла. Если она все же его разбудит, то о чем таком важном заговорит, что объясняло бы, почему она его вдруг потревожила? Люси не знала.

Но единственное, чего ей сейчас хотелось, – это поговорить с ним. Немедленно.

Она снова протянула руку и дотронулась до его теплого плеча. Вновь загрохотал гром. Но то, что она уже осмелилась коснуться Джека, сделало ее храбрее, и она не придала значения этому предзнаменованию небес. Это всего лишь ненастная погода… Люси положила ладонь Джеку на плечо и потрясла его. Джек что-то пробурчал и чуть-чуть подвинулся.

Тишина.

Люси совсем пала духом. Этот мужчина впал в кому, что ли? Она вновь коснулась его, решив, что даже скинет его с кровати, если понадобится.

– Я проснулся, Люси, – прошептал он. И повернулся к ней. В темноте она не могла разглядеть его лицо. Ужасно захотелось, чтобы сверкнула молния, тогда стало бы ясно, рассердился ли он на нее за то, что она его разбудила. – Люси? – спокойно позвал Джек. – На улице гроза, да? Тебе не страшно?

Она улыбнулась – и из-за того, что нервничала, и из чувства благодарности. В его голосе не было ни капли раздражения. Снова сверкнула молния, озаряя его серьезное лицо, губы, глубоко посаженные и обрамленные пушистыми ресницами глаза. Настороженный и совсем не сонный взгляд. Люси подумала, что, может, он тоже не спал все это время.

– Джек? – тихо заговорила она.

– Да?

– Ты думаешь, что у меня очень полные бедра?

Удар грома, казалось, сотряс всю комнату, поэтому Люси не услышала, что он ответил – «да» или «нет». И вообще, ответил ли он ей. Люси не могла понять, с чего она задала такой глупейший вопрос. Тем более посреди ночи.

– Что? Ты шутишь, что ли? – наконец сказал Джек, и Люси показалось, что в его голосе прозвучал смех.

– Скажи мне правду, Джек. Мне надо знать.

– А с чего ты вообще вспомнила об этом?

Люси повернулась к нему.

– Дня два назад ты намекнул, что мне надо больше времени уделять спорту, и я подумала, что, может быть…

Снова наступила долгая пауза. У Люси заболела грудь оттого, что она затаила дыхание, ожидая его ответа. У нее даже слегка закружилась голова. И тут Люси услышала, как он усмехнулся.

– Я просто подшучивал над тобой. То, что я сказал, не имеет никакого отношения к тому, что я действительно думаю о твоих бедрах.

– Но… но ведь ты думаешь, что они полные? – Люси не понимала, почему продолжает настаивать на продолжении этого глупого диалога.

– Люси, – он потянулся, взял ее за руку, потом, передумав, отпустил, – я думаю, что твои бедра совершенны… совершенно такие, как надо.

Джек кашлянул, и у нее зародилось подозрение, что он не совсем искренен с ней. Люси отвернулась, проворчав:

– Ладно, забудь. Я знаю, что выгляжу как груша. Ты же не виноват в этом.

– А с чего это тебя так волнует мое мнение?

Она зажмурилась. Решив, что полуправда будет лучшим ответом, Люси сказала:

– Мне просто оно важно. Вот и все. – Снова прозвучал раскат грома. – Конечно, у меня бедра не как у топ-модели, – выпалила она, но тут же прикусила язык. Да что на нее нашло?!

– Я думаю, что не такие, – ответил Джек, и в голосе его прозвучало беспокойство. Но Люси почему-то не расстроилась, а, наоборот, почувствовала благодарность за его искренность. – По правде говоря…

Тут зазвонил телефон, и Люси вздрогнула. Даже не снимая трубки, она с уверенностью могла сказать, кто это был. Она вскочила на колени.

– Этой женщине что – больше нечем заняться? – вскричала Люси вне себя от гнева.

Джек уже нажал кнопку ответа, когда она выкрикнула эти слова. Закрыв трубку, чтобы звонивший не услышал, Джек произнес с мягким упреком:

– Ну что такое, Люси? Что случилось?

Люси подняла глаза к потолку.

– Хочешь, чтобы я ушла в ванную и ты остался один? – прошептала она. – В таком случае мне лучше взять с собой книгу.

– Отличная идея, – бросил ей Джек, убрал руку и заговорил в трубку. Тем низким, бархатистым голосом, который приберегал для своей любовницы.

У Люси мурашки пробежали по спине. О Боже, она уже начинает ненавидеть его за то, как он разговаривает с этой женщиной! Шепчет слова любви на языке, которого она не понимает. «И, – закончил ее внутренний голос, – другой женщине, не тебе».

Люси выскользнула из постели. Это ведь не должно ее касаться, если Джек считает, что ничего лучше нет на свете, чем костлявый зад Дезире.

Люси грустила, когда прогуливалась по саду, но пыталась хоть как-то поднять настроение. Ведь такой чудесный вечер! Тысячи звезд смотрели на нее, и на небе светила полная луна. Все благоухало свежестью и чистотой. Прекрасный вечер для влюбленных! Люси съежилась при этой мысли. Весь день она пребывала в меланхолии. Джек, очевидно, понимал это, потому что после своих бесконечных деловых переговоров настоял, чтобы они пошли куда-нибудь пообедать. Они переоделись и отправились в местный ресторан, славившийся ребрышками молодых барашков. Люси никогда не пробовала это блюдо. Что ж, если когда-нибудь она вновь отведает его, то обязательно вспомнит про день, когда Джек был так мил с ней.

Их обед был похож на свидание. Джек был ее парнем. Джек был ее другом. Он мой парень. Он мой друг. Эти две мысли не давали ей покоя. И они не сходились. А Люси… Люси захотелось, чтобы Джек ее поцеловал, желая спокойной ночи.

Но Джек не поцеловал ее. Войдя за ней в номер, он заявил, что у него еще очень много дел, что ему надо будет спуститься в холл и послать несколько факсов. Но сначала он примет душ.

Вот поэтому Люси сейчас и гуляла по извилистым тропинкам, разглядывая просыпающийся после зимы сад. В саду было тихо и приятно. Она подумала, что хорошо, что у всех остальных пар настоящий медовый месяц и она может спокойно уединиться.

Она была разбита, сломлена.

Стэдлер очень глубоко ранил ее. Ведь она всем сердцем любила его в течение двух долгих лет, когда они были вдали друг от друга. Она не смотрела на других мужчин, мечтала только о нем и об их встрече.

Стэдлер отнял у нее сердце. Заставил думать, что она никогда уже не сможет любить. И вот теперь она смотрит на Джека и видит в нем больше чем друга.

Что же случилось с ней? Какая же она непостоянная! И как она может влюбиться в человека, который любит другую женщину?

Она вдруг вскочила и посмотрела на часы. Прошло уже почти три четверти часа, как Джек оставил ее. Сейчас он, наверное, посылает свои факсы. Значит, теперь она может принять ванну и лечь спать – до его возвращения. Она медленно поднялась в их комнату и как в трансе взяла футболку, и трусики. Направляясь к ванной, она вдруг остановилась: там лилась вода.

Дверь была приоткрыта. Люси нахмурилась и покачала головой. Джек был абсолютно безответственным человеком. Неужели так трудно завернуть кран? Но она тут же улыбнулась. Почему-то ей стало приятно при мысли, что у него есть такая странная черта характера. Сбросив туфли, она распахнула дверь ванной, решив принять холодный душ: это как раз то, что ей сейчас необходимо. Эротические мысли о Джеке приходили слишком часто, разогревая ее тело, и ей надо было как-то остудить его. Люси бросила футболку и трусики на край ванны. Потом стянула платье и повесила его на крючок. Сняв нижнее белье, она взялась за ручку двери душевой кабины и шагнула внутрь – прямо на мужчину, стоявшего там.

– Джек? – вскрикнула она, и в этот миг что-то ударилось о кафель. В голове мелькнула догадка, что это был кусок мыла. Она, вероятно, выбила его из рук Джека, когда наткнулась на него, или он сам выронил мыло. Люси отпрянула, но наступила на этот злосчастный душистый кусочек и поскользнулась. Люси взмахнула руками и, пытаясь не упасть, вдруг беспомощно повисла на шее у Джека. Он схватил ее, чтобы поддержать, и она прикрыла глаза, когда его теплое дыхание коснулось ее щеки.

– О, Боже мой, – хрипло прошептал Джек. – Люси?

– Я думала, что ты… ты посылаешь факсы.

– Я уже покончил с этим. Я… – Он замолчал, не зная, что еще сказать.

Люси все еще держалась за него, но уже не боялась упасть. Странно, но она абсолютно не чувствовала себя неловко. Люси прильнула к Джеку, и у нее возникло острое желание быть рядом с ним вот так – тело к телу. Она смотрела в светло-карие глаза, в которых смешались удивление и страсть, и наконец признала правду. Она любит Джека Галлахера. И всегда любила. Но все эти годы она была пай-девочкой, а он был красивым озорным подростком. Джек пришел из другого мира, и она знала в глубине сердца, что его ждет счастливая жизнь. У него была такая сила, такая напористость… его ярость пугала ее.

Сейчас ярости не было, осталась только сила. Джек больше не был бунтарем – он стал деятелем. Все так же потрясающе красив… Он был абсолютно не похож на нее. Намного старше. Но, несмотря на все, Люси любила его. Любила с самой первой встречи. И когда он сбежал из дому, она постаралась убедить себя: ей все равно, она ничуть не увлечена им. Сейчас-то она понимала, что Стэдлер ей понадобился как его… слабая замена. Как же она была слепа!

Джек смотрел на нее. Он ждал и лишь нежно обнимал ее. Люси поняла это и немного осмелела. Прижалась к нему крепче.

– Ты весь в мыле, – выдохнула она. Ее сердце так громко стучало, что, казалось, заглушало слова.

Джек слегка улыбнулся.

– Конечно, я же моюсь.

Люси тоже улыбнулась, чувствуя себя искусительницей – впервые в жизни. И это доставляло ей удовольствие.

Его улыбка исчезла, а в глазах появился странный блеск.

– Что мы делаем, а? – спросил он.

Люси игриво коснулась пальцем его мыльных волос на груди.

– Я не знаю, – призналась она. И тоже перестала улыбаться. – А что ты хочешь, чтобы мы делали? – Она снова взглянула ему в глаза, на этот раз смелее.

Джек приоткрыл губы, чтобы ответить, но промолчал, и она увидела, как дернулись мышцы у него на лице. Люси вспомнила о Дезире. Было очевидно, что он пытается оставаться верным женщине, которую любит. Да, он пришел в возбуждение, но это было так естественно: рядом находилась обнаженная женщина. И она крепко прижималась к нему. Бедный Джек не мог ничего поделать с собой, но он все равно сопротивлялся.

Да к черту эту Дезире! Люси разозлилась. Она не позволит этой женщине помешать ей. Она тоже любит Джека! Любит гораздо дольше! Люси уже не трудно было признаться в этом, и у нее была острая необходимость узнать Джека до конца. Это желание было равносильно потребности дышать. Она любит его! И ее тело говорит то же. Люси обняла Джека за шею, прижалась грудью к его груди.

Сейчас она уже не кокетничала и открыто смотрела ему в глаза.

– Джек, займись со мной любовью.

Джек нервно выдохнул, его руки пробежали по ее спине и крепко обняли Люси. Она чувствовала, как бьется сердце в его груди, и молилась, чтобы это волнение было не простым требованием тела, но и желанием сердца.

– О, Люси… – проговорил он, опуская голову и целуя ее в плечо. Губы его нежно коснулись ее шеи. – Я так хочу тебя… – Его поцелуи дразнили и распаляли ее. Вдруг он поднял голову. – Но прежде я должен спросить тебя кое о чем.

Люси дрожала от желания утонуть в его ласках, унестись с ним в рай для влюбленных. Женщина, пробуждавшаяся в ней, знала, что он может доставить ей такое наслаждение, которое она никогда не испытывала и даже никогда не мечтала испытать. Ее тело жаждало наслаждения, какое мог дать только Джек…

– Что ты хочешь спросить? – Она задыхалась. – Спрашивай, но только побыстрей.

Люси не знала, о чем он спросит, и не желала знать. Ей просто хотелось покончить с этим поскорее, чтобы Джек возобновил свои поцелуи. Его глаза стали темными от страсти, и Люси удивилась, увидев в них еще и боль.

– Люси, прежде чем мы сделаем то, от чего нет пути назад, спроси себя, только честно, не будешь ли ты жалеть об этом утром.

У него дрогнул голос. Люси и не представляла, что у Джека может дрожать голос. Она снова подумала о Дезире. О положении самого Джека. Он друг семьи, а она соблазняет его. Какая же она наглая! Пытается встать между Джеком и женщиной, которую он любит. Она ведь всегда ненавидела жадных, самовлюбленных людей, неужели она сама стала такой же – жадной эгоисткой? Люси посмотрела в его глаза – он не отрывал от нее взгляда. Она поняла, что сама виновата во всем. Это она вошла к нему в кабинку, чтобы соблазнить его.

Ее пальцы ныли от желания касаться его. Ее губы болели от желания целовать его, узнать его сильное, горячее тело, его губы, его язык. Но что потом произойдет с их дружбой – после этой сумасшедшей ночи? Джек прав. Нельзя им делать это! Люси вдруг испугалась: что, если Джек будет теперь избегать ее, чувствовать себя стесненным, когда она будет рядом? Она же не вынесет этого. Видеть жалость в его глазах… Или хуже того – сожаление, что он изменил Дезире.

Люси медленно убрала руки с его широких плеч. Пальцы отказывались повиноваться ей, медлили, пытаясь хоть немного продлить наслаждение от прикосновения. Она знала, что воспоминание об этих минутах никогда не сотрется из ее памяти.

С чувством сожаления, которого она прежде не испытывала, Люси отодвинулась от Джека и дрожащими руками прикрыла свою наготу. Ее трясло от унижения.

– Спасибо, что ты проявил мужество и показал мне, как бесстыдно я себя вела, – прошептала она срывающимся голосом. Отвернувшись, Люси почти закричала: – Медовый месяц окончен, Джек. Мы возвращаемся домой.