Текст книги "Жестокий Король (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Все в нем плотное, твердое и завораживающее.
Майка прилипает к мышцам спины, колышется при каждом шаге. Его бицепсы выпирают из коротких рукавов майки. Я не вижу пульсирующих вен на его руках, но почти чувствую, как они накачались для игры.
Его бедра и ноги – это зрелище. Мускулистые и подтянутые, словно он эстетика человека.
Или скорее греческая статуя.
Потрясающая, но холодная.
Все игроки занимают свои позиции на поле. Что-то происходит между Леви и его кузеном. Аплодисменты, раздававшиеся раньше, должно быть, были вызваны тем, что права на мяч у Леви.
Толпа садится, и я тоже.
Хотя я мало что понимаю в игре, я могу сказать, что Элита играют лучше. Они чаще всего приближаются к воротам, и мяч почти всегда у них.
Каждый раз, когда Леви или Эйден прикасаются к мячу, девочки разражаются неконтролируемыми криками. Я не могу сдержать прилив адреналина, при виде того, как Леви командует своей командой и дает указания направо и налево.
Я пришла сюда, чтобы понаблюдать за Дэном, но почти не обращаю на него внимания. Каждый раз, когда я это делаю, я ловлю себя на том, что снова и снова ищу Леви.
Угадайте, кому достается награда худшего лучшего друга?
С альбомом на коленях я продолжаю рисовать линии и пытаюсь запечатлеть момент, когда Леви бросает мяч. У него великолепная осанка. Одна его рука уходит назад, другая, вперед. Одна нога на траве, а другая в воздухе.
Как будто он вот-вот взлетит.
Первый тайм заканчивается вничью.
Как только игроки начинают уходить в раздевалку, я бросаюсь вниз по лестнице и ловлю Элиту на пути во внутрь. Толпа поддерживает их. И снова короли и другие три звездных игрока получают большую часть аплодисментов.
Дэн идёт с опущенной головой. Должно быть, он расстроен своей первой игрой.
– Ты справишься, Дэнни! – кричу я, чтобы он меня услышал. – Ты лучший из лучших, черт возьми!
Две головы резко поворачиваются в мою сторону. Первый, Дэн. Он ухмыляется от уха до уха и постукивает себя по груди, затем указывает на меня.
Второй, Леви, и выражение его лица совершенно противоположно выражению лица Дэна. Его бледно-голубые глаза темнеют, он переводит взгляд с меня на Дэна и останавливается. Он не заходит внутрь, и перестает слушать игрока, который разговаривал с ним.
Он просто… останавливается.
Каждый перестает существовать, когда его взгляд фокусируется на мне и только на мне.
Странное осознание захватывает меня при непонятном, дестабилизирующем взгляде в его глазах и его неподвижной позе. Мой воздух становится непостоянным, будто он способен высосать его это с такого расстояния.
Момент заканчивается, когда другой игрок врезается плечом в Леви. Номер 19, Найт. Леви вздрагивает, прерывая зрительный контакт, и позволяет товарищу по команде увести его внутрь.
Я выдыхаю воздух, о котором даже не подозревала, и тащусь обратно на свое место.
Мои пальцы дрожат, когда я беру свой альбом и смотрю на силуэт Леви. Мои щеки горят, а внутренности кажутся беспорядочным месивом.
Что, черт возьми, все это значит?
Он не прикасался ко мне, но я все еще чувствую его пальцы на своей коже и где-то глубоко внутри.
Я продолжаю рисовать, а рок-музыка заполняет стадион.
Я говорю себе, что останусь до конца игры только потому, что Дэн нуждается в моральной поддержке.
Это все.
Перед началом второго тайма рядом со мной садится пухленькая девушка с милыми косичками. Ее глаза сверкают чем-то похожим на волнение и страх.
– Ой, прости, – говорит она, словно только сейчас заметила меня. – Это место занято?
Я улыбаюсь.
– Нет, садись.
– Спасибо! – она достает плитку шоколада и предлагает мне. – Я не должна есть это на ночь. Не говори об этом ни маме, ни диетологу, вообще никому.
Я смеюсь, принимая маленькую дольку.
– Мой рот на замке.
– Я Кимберли. Второкурсница, – говорит она. – Ты ведь Клиффорд, верно?
– Все в порядке, просто Астрид.
– Итак, Астрид, я не привыкла видеть тебя на школьных играх. Часто ходишь?
– Это моя первая игра.
Она делает паузу.
– Оооо. Ты должна знать, что упускаешь.
Кимберли проводит следующие десять минут, пытаясь впихнуть мне в голову как можно больше футбольных терминов.
– Я тоже не большая поклоннница, но мне нравится иногда приходить и смотреть. – в ее голосе звучат мечтательные нотки. – Моя лучшая подруга фанатка Премьер Лиги, но она никогда не приходит на школьные игры.
– Почему?
Она поднимает плечо.
– Наверное, она их ненавидит.
– Они идут!! – кто-то кричит у нас за спиной. – Вперед, Элита!
Как и на первом тайме, музыка замолкает, и все встают. Мы с Кимберли поднимаемся следом.
Когда начинается вторая половина игры, я не могу не заметить, что в Леви появилось что-то другое. Пока Эйден и остальные играют расслабленно, он напряжен. Его плечи скованы, а мышцы более лаконичны, чем в первом тайме.
– Интересно, что с капитаном, – говорит Кимберли.
Так я не единственная, кто это замечает.
– Обычно он так не играет, верно?
Она отрицательно качает головой.
– Он всегда хладнокровен и уверен в себе. В конце концов, он капитан.
– Значит, он хороший игрок?
– Хороший? – смеется она. – Просто идеальный. Он лучший игрок, который у нас есть, и лучший центральный полузащитник в школьном чемпионате. Мы говорим об уровне Премьер Лиги.
Нас прерывают аплодисменты толпы из-за тройной игры от Коула к Ксандеру, а затем обратно к Коулу и прямо к Эйдену. Он забивает.
Толпу охватывает рев, и все кричат, включая Кимберли. Все остальные игроки бегут к Эйдену, прижимая его к земле и взъерошивая его волосы.
Все, кроме Леви.
Он только дает пять двоюродному брату и возвращается в исходную точку в середине поля.
Именно тогда я замечаю дефект в его позе. Его левое плечо слегка опущено вниз.
Мои глаза расширяются. Это то же самое плечо, которым он ударил Джерри прошлой ночью.
На оставшуюся часть игры четыре «всадника» вступают во владение полем. Эйден, Ксандер, Коул и Ронан, кажется, чувствуют себя комфортно в своей собственной шкуре, и толпа приходит в сумасшествие, когда они завладевают мячом.
Леви часто возвращается назад. По словам Кимберли, это для обороны, так как они выиграют всего на одно очко.
– Леви так играет? – спрашиваю я Кимберли.
– Капитан? Никогда.
Хотя Кимберли говорит о Кинге, ее глаза не отрываются от номера 19, Ксандера Найта.
– Им заинтересована Премьер Лига. Это его худшее выступление за последние годы.
– Подожди. Он хочет играть профессионально?
Она поднимает плечо.
– Именно это я и слышала. Они следили за ним со второго курса, но я думаю он хочет закончить сначала школу… О боже, да! Сделай это!
Мои мышцы напрягаются, когда Леви бежит к воротам.
Эйден справа. Тот поднимает руку, но капитан, не обращая на него внимания, пробивается вперед.
С каждым метром, который он сокращает, мое сердце бьется так громко, будто это я бегу и задыхаюсь.
Успокойся, сердце. Мы даже не занимаемся бегом.
Когда Леви приближается к опасной зоне, кто-то из другой команды бросается на него. Леви с глухим стуком падает на землю.
– О-о-ох, – разочарованно произносит толпа.
Мои руки потеют, когда Леви остаётся лежать на земле, не двигаясь.
Дыхание становится прерывистым, когда товарищи по команде Леви собираются вокруг него.
Проходит секунда… две… три… четыре.
Он встает, опираясь на Эйдена, и все делают глубокий вдох.
Я ошеломленно смотрю, как он стряхивает пыль со своей формы, словно ничего не случилось.
Помимо облегчения, что-то болезненное и противное находит убежище внутри меня. Я встаю, хватаю рюкзак и выбегаю со стадиона. Кимберли машет в ответ, когда я бормочу «пока».
Мое сердце стучит так громко, когда я иду прямо в коридор, направляясь в художественную студию.
Я захлопываю дверь и прислоняюсь к ней. Что, черт возьми, все это значит?
И почему меня это так беспокоит?
Глава 22
Леви
Я еще не решил, будешь ли ты моим проклятием или спасением.
– Это не мой капитан, Кинг. Вытащи голову из своей задницы, – шепотом кричит тренер, так что только я могу услышать, когда он выходит из раздевалки.
Ребята радостно скандируют, неся Эйдена на плечах. Они ставят его, хлопая по спине и взъерошивают волосы.
Он ухмыляется, но улыбка фальшивая. На самом деле ему все это не нравится. Он делает это только для видимости. Своего рода защитный механизм.
Я молча застегиваю рубашку. Знакомая, мрачная энергия окружает меня, как четырехстенная тюрьма.
Это не из-за игры и даже не из-за ноющей боли в плече. Потому что эти чертовы зеленые глаза не оставляли меня со вчерашнего вечера.
Я мог бы провести бессонную ночь, пробивая боксерскую грушу в спортзале.
Я мог бы тысячу раз остановить себя от того, чтобы ворваться в ее дом посреди ночи и все испортить, если даже ее отец прикончит меня.
Эта одержимость становится опасной и испорченной. Я не из тех, кто позволяет кому-то другому завладеть моими мыслями, моим разумом и даже моими гребаными снами.
И все же все вращается вокруг Астрид Клиффорд.
Словно этого было недостаточно, и она должна была появиться на игре и все испортить.
Не знаю, что меня больше разозлило. Тот факт, что она пришла на игру не ради меня, или то, что она подбадривала другого парня прямо передо мной.
Как бы то ни было, это испортило всю мою игру во втором тайме. И теперь неизбывная энергия продолжает гудеть в венах, требуя освобождения.
Возможно, мне придется подраться сегодня. Или выпить. Или и то и другое.
Чей-то палец постукивает меня по плечу. Я слишком поглощен своими мыслями, что простой жест застает меня врасплох, и я сжимаю кулаки.
Справа от меня появляется нахмуренное лицо Эйдена.
– Ты быстро переобулся, не так ли?
– Отвали, – рычу я ему в лицо.
Он даже не вздрагивает от моей открытой враждебности.
– Дело даже не в игре, так ведь?
– Нет, кузен, дело не в игре. Дело никогда не было в игре. Все дело в моих испорченных генах, не забыл?
Несколько секунд он молчит. Это Эйден. Все должно быть составлено по буквам, включаю его проклятые мысли.
– Если шахматная доска не в твою пользу, ты единственный, кто может изменить ее направление.
– Эй, мои Кинги! – Ронан прерывает нас с насмешливым акцентом, обнимая одной рукой Эйдена за плечо, а другой, за мое. – Вечеринка у меня дома. Никаких возражений. Договорились? По рукам.
Он тащит нас обоих в центр и объявляет:
– Вечеринка в честь победы у единственного и неповторимого номера 13! Капитан дал добро!
Парни кричат и несут Ронана на плечах.
– Разве ты не говорил, что больше не будешь устраивать для нас вечеринок? – насмехается Ксан.
– Заткнись, Найт. – Ронан бросает на него и Коула злобный взгляд. – Это моя компенсация за то, что у меня не будет девушек в заичьих костюмах, выходящих из торта.
Я, наверное, должен остановить их, так как они нуждаются в восстановлении сил, но я не в настроении портить им веселье в выходные.
Кроме того, мне нужно выйти из этого транса или напиться до чертиков.
– Мы можем пригласить людей? – спрашивает Дэниел из угла.
– Mais oui (с французского: Да!)! Чем больше, тем веселее, mon ami (с французского: Друг мой).
Дэниел ухмыляется и достает телефон. Я прищуриваюсь, глядя на его руки. Он пишет Астрид?
При одной мысли об этом кровь в жилах стучит сильнее.
Мне это не нравится.
Мне это чертовски не нравится.
Я высвобождаюсь из-под руки Ронана и иду к Дэниелу.
– Это Астрид была на игре? – спрашиваю я небрежным тоном.
Как будто я мог ошибиться в ее мальчишеском поведении, ее мягком голосе или этих проклятых сверкающих зеленых глазах.
– Э-э, да, капитан. Она обещала присутствовать на моей первой игре.
И быть гребаной болельщицей, судя по всему.
– Ты приглашаешь ее на вечеринку? – спрашиваю я.
– Я послал ей сообщение, но она не придёт. Она ненавидит все это.
Не знаю, должен ли я испытать облегчение или злость, или и то, и другое.
Часом позже половина команды занимаются сексом в гостевых комнатах Ронана. Он позаботился и запер комнату родителей. Она под запретом с тех пор, как он нашел Коула или Эйдена и их «извращенное дерьмо» в ней.
Единственные, кто остался со мной в бильярдной, – это Эйден и Коул, которые играют в шахматы. Я сыграл пару партий, но мне наскучило.
Я выпил, и это тоже наскучило, слишком быстро.
Все.
Я хочу выйти, и выпить еще один или два шота и, блядь, подраться с кем-нибудь. Эйден не только держит меня на поводке, но и я точно знаю, куда приведет меня такое поведение.
Еще одна жизнь в качестве раба Джонатана.
Поэтому я просто остаюсь, готовый остановить любую неприятность, которая вспыхнет среди членов команды.
Девушка, Николь, с самого начала вечера крутилась около меня. Она в моем номере и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
Я хочу, чтобы это было другое лицо с моим номером на спине. Другой человек. Другие глаза.
– На колени, – приказываю я.
– Я не шлюха.
Ее губы приоткрываются, но даже это не те губы.
– На колени или убирайся отсюда к чертовой матери.
Ее взгляд падает на Эйдена и Коула, которые сидят на противоположной стороне прямо напротив нас. Они слишком поглощены своей игрой, чтобы обращать на нее хоть малейшее внимание.
Николь, которая, как я думаю, подруга Хлои, встаёт на колени между моих ног, облизывая губы и притворяясь застенчивой. Это так отличается от того, как жар полз вверх по шее и лицу Астрид. Как она искренне краснеет и тает в моих объятиях.
У нее есть способ проникать мне под кожу и отказываться выходить.
Я засовываю палец в рот Николь, широко открывая его. Она не очень, но я цокаю.
– Стой спокойно.
Николь ничто для меня. У меня даже не встаёт на нее.
Я пытаюсь представить, что это принцесса стоит на коленях, в моей власти, и краснеет. Как укол экстаза, мой член твердеет. Эти глаза. Эти чертовы глаза смотрят на меня так, словно вот-вот вспыхнут.
Руки Николь скользят к поясу моих брюк, в то время как другая ее рука ласкает мою выпуклость. Меня делает твёрдым не ее прикосновение, а образ Астрид, в виде хорошей маленькой принцессы. Ее маленькие руки, обхватывающие меня, ласкающие, вот-вот сведущие с ума, глядят на меня снизу вверх…
– Вау, ты большой.
Иииииии, Николь все портит своим писклявым голосом, совсем не похожим на голос Астрид.
О чем, черт возьми, я думал? Это не она и никогда ею не будет.
Когда я вонзаюсь ей в горло, я хочу, чтобы это была Астрид. Это должна быть она.
Я хватаю Николь за плечи, собираясь оттолкнуть ее, когда от входа до меня доносится тихий вздох.
Я чувствую ее присутствие прежде, чем поднимаю голову и вижу ее. Она все еще в той джинсовой юбке с белым топом.
Дерьмо. Она прекрасна, как запретная фантазия.
Астрид переводит взгляд с меня на Николь, которая поворачивает голову и смотрит на новоприбывшую. Ее губы приоткрываются еще шире, прежде чем она качает головой и снова переводит взгляд с Николь на меня.
Она не смотрит мне в глаза и выпаливает:
– Я… ээммм… думала, что Дэн здесь. Прошу прощения, что прерываю.
Дверь тихо закрывается за ней, и Николь смеется своим визгливым, раздражающим смехом.
И тут до меня доходит, что только что увидела Астрид.
Блядь.
Я так увлекся, увидев ее здесь, что забыл, в каком состоянии она меня застала.
– Какого хрена ты смеешься? – рявкаю я на Николь.
– Маленькая Викингша узнала свое место и дома, и здесь.
– Дома?
– Она моя сводная сестра, но ненадолго. – ее рука возвращается к моим брюкам. – Итак, на чем мы остановились?
Я отталкиваю ее, пока она не падает назад, едва удерживая равновесие.
– Но…
Она начинает пищать.
– Иди и соси где-нибудь в другом месте.
Я не жду, пока она исчезнет, и иду мимо нее к
выходу.
Что-то подсказывает мне, что на этот раз я действительно облажался.
Глава 23
Астрид
Мои демоны не принадлежат тебе, чтобы сражаться.
Я не буду плакать.
Я не буду плакать.
Глубоко вдохнув, я борюсь с влагой в глазах и
давлением, нарастающим за носом.
Я не такая. Я никогда не стану такой девушкой.
Толпа, кажется, сгущается по мере того, как я пытаюсь выбраться из лабиринта.
Ну и что, если Дэн настоял, чтобы я отпраздновала его первую победу в составе команды?
Ну и что с того, что я не хочу возвращаться домой, чтобы папа заставил меня поужинать с Викторией?
Приехать сюда было большой ошибкой.
А может, и нет.
Быть может, мне нужно было увидеть Николь между ног Леви, чтобы наконец вырваться из того безумия, которое овладело мной.
Тем не менее, моя грудь болит так сильно, что трудно дышать.
Почему, блин, это так больно?
– А вот и моя девочка! – Дэн заключает меня в объятия из ниоткуда. От него пахнет алкоголем. – Ро, Ксан, я знакомил вас со своей лучшей подругой?
– Ну, привет. – Ронан – номер 13 – ухмыляется, сверкая карими глазами. – Почему ты держишь такую красивую даму при себе, Дэнни?
– Да, Дэнни. Делиться это забота, – усмехается Ксандер, и это слишком тошнотворно очаровательно.
У него классическая внешность симпатичного парня, в виде светлых волос, голубых глаз и ямочками.
– Я Ронан. – он берет меня за руку и целует. – Не верь всему, что обо мне слышишь.
– Обычно все гораздо хуже, – заканчивает за него Ксандер.
– А теперь, держите руки при себе. Астрид, они свиньи. – Дэн отмахивается от них, как от мух. – Она не любит секс.
Я толкаю его, невольный румянец ползет по моей коже, когда я бормочу:
– Спасибо, что передал это, жук.
Наверное, мне следует увести его, пока он не выдал все мои секреты. Дэн становится болтливым, когда пьян.
– Ух ты, ладно. – Ронан притворно ахает. – Мы должны это исправить. Я вызываюсь добровольцем, mademoiselle (с французского: мадемуазель).
Ксандер отталкивает его с пути.
– Я на месяц старше тебя и поэтому могу пойти первым, – он улыбается. – Конечно, если леди согласится.
– Мой дом. Мои правила. – Ронан выпячивает грудь и смотрит на меня. – Почему бы тебе не выбрать?
Я теряю дар речи, не зная, что на это ответить.
– Как насчет того, чтобы выпить? – кричит Дэн.
– Эй, я король выпивки, – Ронан похлопывает себя по груди. – Никто не может победить меня.
– Астрид может, – Дэн массирует мне плечи. – У нее странная высокая толерантность к алкоголю.
Вот и все. Я возьму такси и отвезу Дэна домой.
Глаза Ронана расширяются.
– Мой герой.
– Подожди, – Ксандер становится невероятно близко, пока я не чувствую запах черничного пирога на нем. – Ты та девушка, которую капитан привел в домик у бассейна в начале лета, не так ли?
Ага. В ту ночь, когда я свела свою невидимость к нулю.
Почему я тогда наткнулась на Леви?
– Ох. Та самая.
Даже улыбка Ронана исчезает, и воздух из игривого становится напряженным.
– Она художница и ненавидит спортсменов, так что отвали, Ро, – продолжает Дэн полушепотом.
– Моя мать занимается коллекционированием, – предлагает Ронан с полуулыбкой, которая не совсем достигает его глаз. – Не желаешь взглянуть?
– Дэн? – спрашиваю я.
Мне нужно поговорить с ним и остановить его от трансляции моей чертовой жизни своим футбольным друзьям.
– Да, пойдем.
Ронан ведёт нас, в то время как Ксандер исчезает с одной из девушек. Похоже, сегодня все они набрасываются на футбольную команду.
Как Николь.
Нет. Нет. Мой разум не двинется в том направлении.
Всякий раз, когда этот образ всплывает в моей голове, у меня сжимается грудь.
Дэн опирается на меня, смеясь и улюлюкая всякий раз, когда кто-то из его товарищей по команде проходит мимо или машет ему.
Мы заходим в комнату, куда нас направил Ронан. Это кабинет с письменным столом красного дерева и стульями. Все стены обвешаны картинами импрессионистов от светлого к темному.
Интересный выбор оттенков для женщины. Мать Ронана, должно быть, альфа до мозга костей.
– В чем дело? – Дэн моргает, теребя бронзовую статую Будды.
– Мы можем поехать домой?
– Сейчас? – он хмурит брови. – Вечеринка только началась.
Я хочу упомянуть, что в последнее время он слишком часто ходит на вечеринки, но не хочу, чтобы он думал, что я снова все это выдумываю.
– Я знаю, тебе не нравятся это, – он подходит и берет меня за плечи. – Но ведь это наш последний год, помнишь? Мы все веселимся, так что никаких сожалений. Подожди. – он вытирает мне глаза. – Ты плакала?
– Нет, да, не знаю.
Я прикусываю нижнюю губу, а затем просто выпаливаю все, начиная с сегодняшнего утра о моей ссоре с Викторией и Николь и заканчивая тем, как я обнаружила, что та же самая Николь сосет член Леви.
– Чертова Николь, – выдыхает он. – Не могу поверить, что он сделал это.
Я склоняю голову, когда Дэн стоит рядом со мной, прислонившись к столу.
– А потом она отсосала у капитана, – его голос звучит более трезво, чем несколько минут назад.
Он не задал вопроса, но я все равно киваю, моя грудь сжимается от этого образа.
Дэниел некоторое время молчит.
– Почему тебя волнует, кто отсасывает, у капитана?
Я вскидываю голову.
– Я… не знаю.
– Конечно, – он слегка улыбается с чувством горечи. – Иначе ты не была бы сейчас так расстроена. Он тебе нравится?
– Конечно, нет! Он гребаный мудак, который думает, что имеет право на все. Я ненавижу таких, как он, помнишь?
– Да, но, возможно, ты заметила, что он не такой?
– Да, и я ненавижу его за это еще больше. Зачем он показывал мне слои себя, если собирался заставить Николь отсосать у него?
– Ты знаешь… – он замолкает.
– Что?
– Я слышал это от Ронана, когда он был пьян, но похоже, что капитан находится под большим давлением со стороны своего дяди, и, возможно, это связано с тем, почему он беспокоит тебя?
– Неважно.
– Эй, маленькая негодяйка. Мы не должны убегать от наших проблем, помнишь? – он толкает меня в плечо. – Или не будет никаких марафонов по Викингам.
– Это пытка. – я улыбаюсь, обнимая его, как бро. – Давай, развлекайся. Я знаю, тебе до смерти хочется кого-нибудь трахнуть.
– Спасибо, блядь, – усмехается он. – Но, если серьезно, с тобой все будет в порядке?
– Да, я просто проведу здесь некоторое время, а потом найду тебя?
– Дай мне время для быстрого секса.
Я тычу в него.
– Я не нуждалась в подробностях.
Он смеется.
– Увидимся, сумасшедшая.
– Да, сумасшедший.
Takeaway – The Chainsmokers заглушают внешний мир, когда Дэн выскальзывает наружу и закрывает за собой дверь.
Я продолжаю стоять, прислонившись к столу, уставившись на противоположную стену и столкновение белого и черного. Это как инь и ян. Добро и зло. Ангел и демон.
Я пытаюсь сосредоточиться и вчитаться, но все, что я вижу, – это самодовольная ухмылка Николь и мрачная улыбка Леви. Должно быть, он сошел с ума от страсти к ней.
Возможно, он уже занимается с ней сексом прямо сейчас.
Я закрываю глаза, призывая образы исчезнуть.
Слишком поздно. Я нарисовала образ, и теперь он отказывается исчезать.
Не могу поверить, что я беспокоилась о нем сегодня утром. Почему? Только с чего бы мне беспокоиться об этой мрази?
Я должна сосредоточиться на более важных вещах.
Например, на моей аварии и попытке вспомнить какие-либо фрагменты той ночи.
Хаос от вечеринки просачивается обратно в комнату. Я открываю глаза, радуясь, что Дэн вернулся за мной. Может, он слишком много выпил и решил поехать домой.
У меня перехватывает дыхание, когда дверь закрывается и Леви приближается ко мне уверенными широкими шагами.
Хаотическая цепочка чувств пронзает меня. Я хочу ударить его и вцепиться когтями. Хочу закричать на него, но это только покажет, что мне не все равно, поэтому я делаю вид, что смотрю картину добра против зла, и спрашиваю:
– Разве ты не должен быть с Николь?
Он хватает обе мои руки в свою более сильную.
– Я должен быть здесь прямо сейчас, черт возьми, принцесса.
Глава 24
Астрид
Это не я, это ты.
– Не прикасайся ко мне, – выдавливаю я.
Его тело толкается в меня, руки сжимаются вокруг моих запястий.
Поясница ударяется о стол, когда он нависает надо мной, весь твердый и мощный. Однако я не испытываю никакого запугивания. Дерьмо, я даже не вижу в нем неотразимого Викинга.
Он просто чертов мудак.
– Я же сказал, что погублю тебя, – в его
голосе слышится злоба. Острота, которая должна резать. – Говорил, что сломаю тебя, но ты все равно не отступила. Ты продолжала дразнить меня, словно прося отомстить ещё сильнее.
– Пошел ты, Леви. Пошёл. Ты. Все, чего я когда-либо хотела, это закончить свой последний учебный год в мире, но нет, ты должен был все разрушить. Разве я просила тебя заинтересоваться мной? Я тебя заставила? Это ты решил уничтожить меня в своих дурацких играх.
– И ты единственная, кто отказалась проиграть.
Его лицо напрягается, будто это он злой, а не наоборот.
– Я родилась не для того, чтобы проиграть или стать пешкой на твоей доске.
Он наблюдает за мной, весь напряженный, словно разрезает меня и заглядывает внутрь. При других обстоятельствах это было бы неприятно, но сейчас я чувствую только презрение.
Я хочу погубить его так же сильно, как он погубил меня.
На этот раз я хочу быть хищницей, а не добычей.
– То, что ты увидела, не то, о чем ты подумала, – говорит он холодным тоном, словно мы обсуждаем погоду.
– Конечно. Я определенно не видела, как Николь сосала тебе член, Кинг.
– Не обращайся ко мне так.
– Разве не этого ты хочешь, чтобы все называли тебя так, Кинг?
– Только не ты.
Как будто это возможно, его грудь становится еще ближе.
С каждым вздохом моя грудь задевает его куртку. Я стараюсь не сосредотачиваться на том, насколько полными и тугими они кажутся или как болят мои соски в ответ.
Его свежий запах, смешанный с отдаленным запахом водки, наполняет мои чувства.
Его присутствие подобно стихийному бедствию; его невозможно избежать, и он всегда оставляет за собой разрушение.
И я отказываюсь быть побочным ущербом.
Я борюсь с ним, пытаясь ударить его головой, но он легко отходит в сторону.
– Ты считаешь меня шуткой?
– Шуткой, – медленно повторяет он, продолжая безжалостно сжимать мои запястья.
– Или я завоеватель? Война, которую необходимо выиграть.
– По сравнению с тобой, принцесса, война просто детская забава.
– Скольким девушкам ты это рассказывал? Это относится и к Николь? Ты же знаешь, что она заботится о капитане и все такое.
Его губы кривятся в волчьей ухмылке. Черт бы побрал его и то, как нереально он выглядит.
– Почему ты так расстроена, принцесса?
– Я не расстроена.
– Быть может, ты ревнуешь?
– Пошёл. Ты.
И пошла к черту Николь, и мое сердце, вечно бьющееся из-за этого ублюдка.
Он направляет свою нижнюю часть тела туда, где мой топ встречается с юбкой. Что-то твердое и толстое давит мне на живот через брюки.
Я не могу сдержать дрожь, которая пробегает по моему позвоночнику.
– Ты чувствуешь это, принцесса? Я больше ничего не хочу делать, кроме как раздвинуть твои ноги и трахнуть тебя до крови.
Его грязные слова вызывают напряжение в животе. Это как воспоминание о той ночи, и я едва удерживаюсь, чтобы не потереться о него всем телом.
Затем я вспоминаю, что не так давно одна блондиночка терлась о него всем телом.
Я кусаю нижнюю губу так, что почти до крови.
– Неряшливые секундантки Николь не входят в мой список дел.
– К черту Николь. К черту всех. Ни одна из них не имеет значения.
– А я имею? – я усмехаюсь.
– Да.
Он делает паузу, будто сам удивляется.
Его поза становится напряженной, и мы смотрим друг на друга слишком долго, словно нам нужно впитать этот момент.
Я первая, кто выходит из транса.
– Оставь меня в покое, Кинг.
– Я же просил тебя перестать так меня называть.
Он отпускает мои запястья и хватает меня за бедра. Его большие и сильные руки обхватывают мое миниатюрное тело, когда он с лёгкостью поднимает меня.
Я вскрикиваю, когда он усаживает меня на стол. Он раздвигает ноги. Джинсовая юбка растягивается от движения, когда он устраивается между моих раздвинутых бедер.
Крошечные мурашки пробегают по коже и спине.
– Знаешь, о ком я думал, когда Николь стояла у меня между ног?
– Я не хочу этого знать.
Его горячее дыхание дразнит раковину моего уха, вызывая дрожь во внутренних стенках.
– Ты не хочешь, хах?
– Не хочу.
– Во всяком случае, я тебе скажу. Когда она подняла глаза, то это были эти зеленые ворота. – его пальцы скользят по моим ресницам. – Когда она открыла рот, я увидел эти губы. – он проводит указательным пальцем от моих глаз к уголку рта, паря, но не касаясь.
Я сглатываю звук, вырывающийся наружу. Мое дыхание прерывается с каждым вдохом.
– Потом что? – мой голос низкий, побежденный. – Ты бы трахнул ее и притворился, что это я?
– Она не ты.
Слова едва слетают с его губ, и вся его поза застывает, словно он ненавидит это. Он ненавидит, что она не я. Что он не может играть с ней в свои игры и притворяться, что это я.
И почему-то это вызывает у меня странное чувство выполненного долга.
Даже король не всегда получает то, что хочет.
Леви хватает меня за волосы и тянет, пока моя голова не откидывается назад. Он проводит другой рукой по моей ключице и обхватывает ею горло.
Его хватка достаточно крепка, чтобы я знала, что он контролирует мое дыхание. Одно сжатие, и весь воздух исчезнет.
Мой пульс ускоряется до тех пор, пока его невозможно услышать.
Тук. Тук. Тук.
Под этим углом я полностью вижу сжатую линию его острого подбородка, презрение на его жестких чертах и черноту в его бледных глазах.
Я начинаю думать, что для Леви черный – это не цвет. Это состояние ума и бытия.
За этим зловещим, угрожающим взглядом скрывается монстр. Чудовище, которое разорвет меня на кусочки, если я ему позволю.
Поцарапает. Разорвет меня на части, даже если я ему не позволю.
Я уже спровоцировала короля, и теперь нет никакого пути обратно, чтобы стать простой пешкой на линии врагов. Мой лучший выбор – это подняться по служебной лестнице и каким-то образом свергнуть короля.
Он на мгновение сжимает мое горло.
– Никто не ты, принцесса.
Моя грудь поднимается и опускается так сильно, что я радуюсь, что мое сердце орган и не может вырваться из моей грудной клетки в стиле камикадзе.
Я кладу руку ему на грудь в жалкой попытке оттолкнуть.
– Это не может произойти. Я ненавижу тебя, Леви.
– Если тебе от этого легче, то ненавидь меня сколько хочешь.
Он проводит губами по раковине моего уха, высовывая язык, дразня разгоряченную кожу.
Тихий вздох срывается с моих губ, и я не могу не наклонить шею в сторону, даже когда его рука удерживает меня на месте.
– Мы с тобой токсичны, – тихо выдыхаю я. – Мы совсем не похожи.
– Противоположности протягиваются, – говорит он мне на ухо, покусывая чувствительную плоть.
Я прикусываю нижнюю губу от нахлынувших эмоций. Сжимаю бедра, но это только сильнее прижимает его к моей гладкой сердцевине.
– Противоположности тоже уничтожают друг друга.
– С этим у меня тоже все в порядке.
Я открываю рот, чтобы возразить. Любые слова, которые я собиралась сказать, заканчиваются вздохом, когда его губы захватывают мои. В отличие от поцелуя на парковке, этот более отчаянный, жестокий и неуправляемый.
Его зубы стучат о мои, его язык проникает внутрь, будто он всегда владел этой частью меня.
Как будто он владел мной всю жизнь.
