Текст книги "Жестокий Король (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Это плохо, – холодно произносит Крис. – Врач этой девушки сказал, что она сможет вспомнить, попадала ли она в подобные обстоятельства или показать потенциальных подозреваемых. Мой старик и его коллеги обдумывают это. Он велел им довести дело до конца, потому что она дочь лорда. Блядь, Кинг. Что, если она нас помнит?
– Она не помнит, – говорю я. – Держи рот на замке и приходи на тренировку.
– Но…
– Тренировка, Крис.
Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, что ухудшит мое и без того дерьмовое настроение.
Гнев от этого утра накатывает на меня и все вокруг, заглушая дыхание.
Похоже, принцесса отказалась меня слушать.
Я погублю ее прежде, чем она погубит меня.
Глава 10
Астрид
Вы выбрали не ту тему, ваше величество.
– Шлюха.
– Проститутка.
– Настоящая сука.
Мое лицо остается пустой доской даже со всеми оскорблениями, брошенными мне. Кажется, кто-то назвал меня даже потаскухой. Кто, черт возьми, сейчас использует этот устаревший исторический термин?
С прошлой недели, когда Леви загнал меня в угол перед всей школой и сказал, что я «умоляла» его об этом, вся школа жаждала моей крови.
Во время обеда я получила два предложения от парней, которые заверили меня, что не заставят меня молить об этом.
Вот почему я ем в укромном уголке школьного сада. Во всяком случае, мне никогда не нравилась претенциозная атмосфера кафетерия. Леви, настроивший против меня всю школу, еще одно доказательство того, почему я никогда не буду принадлежать к этому кругу.
И под кругом я подразумеваю всю футбольную команду, которая всегда следует за ним, будто они подданные его королевского двора.
Ощущается определённая аура вокруг тех, кого он держит рядом. КЭШ – называет их четырьмя всадниками, и они несут в себе всю разрушительную энергию, в которой нуждается Леви.
Все они по-своему безжалостные, даже молчаливые.
С тех пор как я стала невидимкой, я ждала любого бунта против этих настоящих придурков.
И пока этого не произошло.
Все заканчивают тем, что падают на одно колено, как послушные крестьяне.
Даже Дэн принадлежит к их кругу, так что я не могу быть той сукой, которая ругает дерьмовых титулованных спортсменов перед ним.
Хотя я прекрасно могу сделать в своих мыслях.
Сидя на скамейке, скрестив ноги, я откусываю гамбургер и рисую свободной рукой. Мой психотерапевт и физиотерапевт посоветовали мне не напрягаться, но я не умею слушать приказы.
Кроме того, в последнее время мне снятся странные кошмары.
Я даже не могу вспомнить, что видела, когда просыпалась.
Я просто просыпаюсь вся в поту и испытываю клаустрофобию.
Доктор Эдмондс, мой психиатр, сказал, что я могу быть свидетелем воспоминаний о несчастном случае.
У меня появилась теория.
Моя неспособность правильно рисовать может быть связана с произошедшим во время аварии. Может, я смогу вспомнить, что произошло, если заставлю себя нарисовать что-нибудь, что угодно, с той ночи.
Каждый раз, как сейчас, на ум приходит разъяренное лицо Леви.
Я царапаю то, что рисовала, и фыркаю вокруг набитого гамбургером рта.
Убийственно-задумчивая задница.
– Эй, негодяйка. Что ты здесь прячешься?
– Избегаю титулованных футболистов. Не обижайся, надоеда.
Что? Я не говорила, что ничего не скажу.
– Оно занято, черт бы тебя побрал, – хихикает он.
Это Дэн и я. Это дружба, заключенная на небесах. Или в бассейне.
Дело в том, что, когда я только переехала к папе, он попросил Николь пригласить меня на вечеринку, чтобы я познакомилась с друзьями.
Как будто меня когда-нибудь заинтересуют друзья Николь.
Так или иначе, я не хотела идти, но рада, что пошла.
Конечно, Николь бросила меня, как только мы приехали.
Чувства были взаимными, большое вам спасибо.
Итак, я была там, в уединенном месте у бассейна занималась своими делами и пила разбавленную текилу. И хорошо, возможно я смотрела на свою татуировку «Солнце-Луна-Звёзды» и плакала по маме.
Потом кто-то нарушил мое спокойствие.
– Срань господня. Это что, жучок?
Это был Дэн, и он принял мою татуировку в виде звезды за жучка. Я ударила его за слова о последней маминой татуировке. Он был пьян, поэтому упал в бассейн и не вынырнул, и я подумала, что убила его или что-то в этом роде.
И вот я вытаскиваю его, плачу и говорю, что не хочу быть убийцей. Он со смехом открыл глаза.
Я поговорила с ним о маме, а он рассказал мне о своей бабушке, которую тоже недавно потерял.
С тех пор мы стали неразлучны. Лучшее начало дружбы.
Вот почему я знаю, что мы с Дэном близки, даже когда я высмеиваю его команду.
Но однажды он увидел картину импрессионистов и сказал мне, что она выглядит так, будто по ней ходят тараканы.
Это взаимно и абсолютно справедливо.
Я смотрю на него, когда он скользит рядом со мной с глупой ухмылкой на лице.
– Что? – я не могу не усмехнуться в ответ.
– У меня важные новости.
Все еще скрестив ноги, я смотрю ему в лицо, его счастье ласкает меня.
– Ну? Ты хочешь, чтобы я умоляла тебя сказать это?
– Это тоже сработает, – он приподнимает брови. – Как ты умоляла капитана.
– Ох, пожалуйста. И ты тоже, жучок.
– Что?
Я ранена, и должна была услышать об этом, как и все остальные. Я лучший друг и должна привыкнуть к этой сенсации. Он с притворной грустью качает головой.
– Говорю тебе, наша дружба держится на каменистом пути.
Я закатываю глаза.
– Ты можешь исправить это, рассказав мне, как ты умоляла его об этом. – его глаза сверкают. – На коленях? На спине? В позе шестьдесят девять? Или быть может…
Я бросаю ему в грудь маленький камешек, заставляя замолчать.
– Я же говорила, что дело не зашло так далеко. Я была под кайфом..
На секунду он замолчал.
– Не думаю, что наркотики заставляют тебя хотеть того, кого ты никогда раньше не хотела.
– Откуда ты знаешь?
Он поднимает плечо.
– Просто говорю.
– Что бы это ни значило. Ты собираешься рассказать мне свою важную новость?
– Два слова, детка, – он поднимает указательный и средний пальцы. – Стартовый. Состав.
– Что?
– Тренер выбрал меня в стартовый состав на предстоящую игру!
– Вау, это здорово, Дэн.
Я не могу притвориться, что я в восторге, как бы ни старалась.
Он смеется, прежде чем все это исчезает, и смотрит на меня своим бесстрастным лицом.
– Я вижу твою незаинтересованность, негодяйка.
– Извини, но я думала, тебе больше не нравится футбольная команда.
– Черт возьми, нет! Я сказал, что им на меня наплевать, – он потирает руки с озорством и достижениями, написанными на лице. – Я знал, что мое время придет! Больше никаких скамеек.
– Я знала, что ты сможешь это сделать, – я обнимаю его за плечи. – Я горжусь тобой, приятель.
– Да, черт возьми, детка. Я горжусь собой! – он поднимет ладонь в воздух, будто шлепает воображаемую задницу. – Представляешь, сколько девчонок набросится на меня после игры?
– Ты действительно свинья. И это все, ради чего ты хочешь играть в футбол?
– Это главная причина. Мой список пополниться подобным дерьмом. – он хватает мой наполовину съеденный гамбургер и заканчивает его в два огромных укуса. – Есть также все эти великолепные аплодисменты и адреналин. Тебе это понравится.
– Нет, ошибаешься. Мы с футболом не дружим, помнишь?
– Ты обещала, – говорит он с набитым гамбургером ртом.
– Нет, не помню.
– Первый год, – он переходит на спокойный, шикарный акцент, как какой-то старый ведущий новостей BBC, и притворяется, что держит микрофон. – Когда Дэниел и Астрид впервые подружились, Астрид сказала ему, что ненавидит футбол, а Дэниел сказал ей, что ненавидит искусство. Поэтому они договорились никогда не изображать интереса друг к другу. Однако Дэниел пообещал посетить выставку Астрид, если она состоится. В свою очередь, Астрид пообещала присутствовать на играх Дэниела, если он станет футболистом.
– Фу. Неужели я это сказала.
– Да, ты это сказала, негодяйка.
Он шевелит бровью, делая как-будто падает микрофон.
– Ты сдержишь свое обещание. Субботний вечер. Домашняя игра. В этом сезоне мы надерем кое-кому задницу.
Таков мой план, затащить Дэна в музей.
– Это последний год работы капитана, и он собирается его отработать.
Я снова ударила его по плечу.
– Эй, жучок, может, я и приду на твою игру, но спаси меня от идолопоклонство Леви, когда он активно разрушает мою жизнь.
– Может, тебе не стоит давить на него? Он же, Кинг.
– Я прячусь, обедая в саду за школой, разве я похожа на того, кто на него давит?
Я говорю так же неуверенно, как и ощущая себя.
Единственная причина, по которой я не бросаю вызов Леви, заключается в том, что я не хочу, чтобы папу вызвали в школу или, что еще хуже, чтобы он узнал, что я не держусь подальше от фамилии Кинг, как он приказал мне.
Кроме того, быть невидимой, это тяжело, когда у меня за спиной буквально дышит школьный король.
Тем не менее, я поддерживаю свое расследование с полицией. Во всяком случае, я попросила заместителя комиссара, папиного друга, сообщить мне, если появятся еще какие-нибудь улики.
К черту Леви, если он думает, что может лишить меня права знать правду.
– Он может быть суровым, но он классный капитан, – голос Дэна полон трепета, и самое печальное, что я думаю, так же в своём подсознании. – Он поручился за меня перед тренером.
– Подожди, – я поднимаю глаза от испорченного рисунка. – Леви поручился за тебя?
– Да, и насколько это круто?
– Нисколько. Разве тебе не кажется странным, что он поручился за тебя именно сейчас?
– Неа.
Он встает, перекидывая рюкзак через плечо.
– Дэн. Этот парень, вероятно, не замечал тебя два года, а теперь, когда он хочет разрушить мою жизнь, он делает тебя стартером? Да ладно, это же понятно, как ясный день.
– Футбол, капитан, и тренер так не работают. Стартер был удален, и я занял его место, потому что я заставлял себя быть лучше.
– Дэн… – я хватаю его за руку. – Мне очень жаль. Дело не в том, что я считаю тебя плохим игроком, просто время странное, вот и все. Не хочу, чтобы тебе было больно, когда все будет складываться не так, как ты надеешься.
– Со мной все будет в порядке. – его голос смягчается, когда он обнимает меня за плечо. – Просто держись подальше от неприятностей, негодяйка.
– Да, дружище, – улыбаюсь я, радуясь, что небольшая ссора между нами закончилась.
Он единственный, кто может сделать выпускной год терпимым.
Мы с Дэном расходимся, как только возвращаемся в школу. У него тренировка, а мне нужно убить несколько часов в художественной студии, прежде чем мы уйдём вместе.
Я чертовски не хочу возвращаться домой ни минутой раньше, чем нужно, и иметь дело с медовым сарказмом Виктории, ядом Николь и с холодным взглядом отца.
Кто-то врезается в меня, чуть не сбивая с ног. В последнюю секунду я напрягаюсь и оказываюсь лицом к лицу не с кем иной, как с Николь.
– Смотри, куда идешь, сука, – шипит она себе под нос, и ее подруги хихикают, будто это самая смешная шутка, которую они слышали сегодня.
Я тычу пальцем ей в плечо и отталкиваю.
– Сама смотри, – я наклоняюсь, чтобы шепнуть так, чтобы только она могла слышать: – Или вся школа нуждается знать, что ты и твоя мать золотоискательницы, которые украли моего отца у его семьи?
Ее глаза расширяются, и я протискиваюсь мимо нее, чувствуя себя немного лучше, чем на протяжении всего дня.
– Думаешь, твое мнение имеет здесь какое-то значение, шлюха?
Она кричит у меня за спиной, но я не обращаю на нее внимания и проскальзываю в художественную студию.
Двое младших учеников уже сидят за своим холстом, но даже не потрудились ответить на мое приветствие.
Мало того, что моя новообретенная видимость, это боль в заднице, но это еще и неправильный тип видимости.
Я надеялась, что все это уляжется, но, похоже, нет.
Я вздыхаю и иду к своему шкафчику за фартуком. Это место, мое святилище, и я никому не позволю его разрушить.
Даже если учитель рисования распустил все черные полотна, будто их никогда и не было. У меня было смутное представление, что вся школа кланяется Кингу, но я никогда не думала, что у него также есть учителя, которые едят на ладони.
Наивная я.
В тот момент, когда я натягиваю фартук, мой гнев вспыхивает.
«Шлюха», «Проститутку» написаны красной краской на белом фартуке.
Первокурсники толкают друг друга, подавляя смех и, вероятно, фотографируют меня.
Мои кулаки сжимаются, когда горячая, обжигающая волна накатывает на меня.
Мне все равно, сделал ли это Леви или кто-то другой от его имени, но я больше не отступлю.
Он вытащил меня из моей пещеры-невидимки и будет сожалеть об этом каждую секунду.
Если он хочет битвы, я устрою ему кровавую войну.
Глава 11
Леви
Твоё время истекло. Я иду за тобой.
Я выхожу из душа с полотенцем вокруг шеи и талии, и вытираю волосы.
Поскольку сегодняшняя тренировка была мощной, я ожидал, что парни спланируют лучший способ повеселится и покувыркаться. Я удивлён, обнаружив, что все они собрались около моего шкафчика.
– Он переключится, – присвистывает Ксандер.
– Нихрена подобного.
Шон, вратарь, протягивает руку над шкафчиком.
Обнаженные плечи Ронана трясутся от смеха.
– Я хочу встретиться с тем, у кого хватит смелости сделать это. Fantastique (с французского: Невероятно).
– Сделать что?
Вся команда замолкает на мой вопрос. Мои брови хмурятся, когда все они застывают.
– Пообещай сохранить спокойствие, капитан, – Коул загораживает мне обзор, хотя все остальные отступают.
– Почему я должен сохранить спокойствие?
– Оставь его.
Эйден жестом велит Коулу отойти. Когда он не отходит, Ксандер с силой отталкивает его от меня, бормоча:
– Ты все еще нужен нам живым, придурок.
В моём шкафчике все майки моей команды красного цвета. Одна из маек висит в шкафчике, а прямо над номером 10, где обычно пишется моя фамилия, стерто слово Кинг. Вместо этого жирными и заглавными буквами написано слово «Парень шоюха».
Я сжимаю полотенце так, что белеют костяшки пальцев.
Эта чертова принцесса.
Она начинает выводить меня из себя, а когда я злюсь, то не контролирую себя.
– Я имею в виду, что это даже не оскорбление. – Ронан смеется, как если бы шлепнул воображаемую задницу. – Ты заполучил самую лучшую киску из всех нас. Та девушка, кто это сделала, должно быть, ревнует.
– Да, Кинг, – смеётся Ксандер. – Это не твоя вина, что все девушки вешаются на тебя. Это большая честь, так ведь?
Остальные ребята кричат и аплодируют, говоря, как бы они хотели оказаться на моем месте.
Но в этом-то и суть внешности, разве нет? Все они думают, что дело в фамилии, надежных фондах, лице и, возможно, даже в таланте. Они думают, что у меня есть все. Мне чертовски повезло, потому что все девчонки хотят быть со мной.
Я доставляю неприятности, и мне это сходит с рук.
Я показываю миру средний палец, и мне аплодируют.
Я трахаю учительницу и заставляю весь школьный совет извиняться перед моим дядей, а не наоборот.
Команда не имеет понятия, что единственная причина, по которой я продолжаю эту дурацкую драму, – это восстание, которое я возглавляю против Джонатана.
Они хотят оказаться на моем месте?
Что ж, удачи проникнуть в мою голову. Даже мне не нравится это чертово место.
– Уберите это с глаз моих, – говорю я со спокойствием, которого не ощущаю.
Новенькие натыкаются друг на друга, опустошая шкафчик.
– Успокойся, – шепчет Эйден рядом со мной, надевая куртку. Должно быть, он видит демонов, кружащихся в моих глазах, потому что повторяет медленнее и тише. – Ты должен оставаться чертовски спокойным, Лев.
Я дышу сквозь ноздри, пытаясь, и безуспешно, изгнать мрачную, убийственную энергию, бегущую по моим венам.
В потребности причинить боль.
В потребности искалечить.
В потребности, блядь, уничтожить.
Даже остатки адреналина от игры больше не
помогают.
– Мы идем в Meet Up, – объявляет Эйден
ребятам.
– Да, черт возьми! – Ронан ударяет кулаком Ксанндера.
– Ты идешь? – осторожно спрашивает меня Коул.
Я рассеянно киваю.
Meets Up – это способ Эйдена удержать меня от другого пути, но есть одна маленькая вещь, о которой он забыл.
Я Кинг, и мы всегда отвечаем.
Мой взгляд блуждает по раздевалке в поисках Криса, но он, должно быть, ушел сразу после тренировки, в которой он все еще бесполезен, как дерьмо.
Я иду к своей сумке, она тоже выкрашена в красный цвет, и достаю телефон.
Леви: Приходи в Meet Up.
Потом бросаю телефон обратно в сумку, не дожидаясь ответа. Если Крис знает, что для него лучше, он придёт.
Ребята начинают расходиться. Эйден останавливается и указывает на свой шкафчик, молча приказывая мне переодеться в его запасную одежду.
Клянусь, мелкий ублюдок ухмыляется, следуя за Коулом и очень оживленным Ронаном.
– Дэниел. На пару слов.
Я ловлю себя на том, что использую спокойный, обманчивый тон, которому научил нас Джонатан, и мысленно проклинаю себя.
Он останавливается и смотрит по сторонам, словно что-то ищет.
Остальные члены команды бросают любопытные взгляды в нашу сторону, когда раздевалка пустеет.
Дэниел, возможно, являлся частью команды в течение двух лет, но я никогда не говорил с ним один на один. Я могу сосчитать, сколько раз я действительно разговаривал с ним. Конечно, он приходит на вечеринки Ронана и тусуется с командой, но мы никогда не были близки.
Но времена меняются.
Я сажусь на скамейку и продолжаю сушить волосы. Даниэль стоит как можно ближе к выходу, оставаясь в раздевалке.
Телосложение у него неплохое, но мышцы ног слабые. В результате его выносливость не позволяет ему играть на протяжении всей игры. Это единственная причина, по которой он не смог занять место игрока стартового состава.
Однако он быстр и может подойти как правый защитник, так и полузащитник. Тренер заметил, что в летнем лагере он преуспел. Мне потребовалось только одно слово, чтобы убедить его, что Стерлинг может воспользоваться шансом в качестве игрока стартового состава в следующей игре.
– Ты готов к субботе? – спрашиваю я дружелюбным тоном.
– Да, – его глаза загораются.
– Это один из самых редких шансов, так что
считай, что тебе повезло.
– Будет… сделано, капитан.
Он, кажется, вздохнул с облегчением и расслабился.
Мой шанс нанести удар.
– Этот твоя подруга… что-то типо этого?
Его непринужденное поведение исчезает, когда он останавливается.
– Астрид.
– Верно. Астрид.
Не то чтобы я когда-нибудь забуду ее имя, учитывая, что она способна испортить все мое будущее.
– Она, – он замолкает, будто пытаясь взвесить свои слова. – Я сожалею о ее поступке. Она не плохая, просто не из здешних мест. Она плохо знает этикет.
Я делаю паузу, вытирая волосы.
– Она не знает?
– Она жила с матерью до того, как лорд Клиффорд взял ее под опеку около трех лет назад. Она не жила среди нас с тех пор, как была ребенком.
Значит, принцесса все это время не была принцессой. Интересно. Неудивительно, что от нее не исходил гнилой, снобистский запах, который имеется у всех в КЭШ.
Во время той вечеринки она казалась такой беззаботной и невинной, и все же какой-то скованной.
– Ты ведь не причинишь ей вреда, правда? – спрашивает Дэниел с легким раздражением, когда я молчу.
– Зависит от обстоятельств.
Я встаю, пока не оказываюсь с ним лицом к лицу.
– От каких?
Его плечи расправляются, будто он собирается драться со мной.
Тоже интересно. Похоже, у принцессы есть верный друг.
– Я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал, Дэниел. Это в ее интересах.
Как только Дэниел заканчивает с нужной мне информацией, то уходит, а я переодеваюсь в одну из курток Эйдена, более узкую, чем моя.
Мои губы кривятся в ухмылке при мысли об охоте.
Я её предупреждал.
Она не послушалась.
Пришло время наказать ее.
Глава 12
Астрид
Если король сбросит тебя, ты сможешь только сломаться.
Я стою перед своей полупустой картиной и просто смотрю.
Это продолжается уже несколько… часов.
Вдохновение ускользает от меня, и я не знаю, как его поймать – или вообще можно ли его поймать.
Единственной картиной, которую я нарисовала сегодня, были майки Леви. Я даже не торопилась рисовать «Парень шлюха» на его фамилии Кинг.
Почему я единственная, у кого есть кличка в КЭШ, когда он настоящий парень шлюха?
Даже я слышала об этом эпическом романе в прошлом году. Он трахал учительницу биологии в лаборатории в течение нескольких недель, пока директор не застукал их.
Этой учительнице закрыли двери все школы, и она покинула страну.
Правда, в то время он был несовершеннолетним, но почему, черт возьми, с ним обращались как с жертвой?
Не говоря уже обо всех девчонках, которые вечно хвастаются, что спят с этим мудаком и как это хорошо. Эти полоумные девочки превратили мою жизнь в ад из-за него.
Удовлетворение от того, что я прокралась в раздевалку и раскрасила все его вещи в красный, все еще гудит у меня под кожей.
В такие моменты, когда я отпускаю на волю свой истинный свободный дух, я невольно вспоминаю маму. Она укоренила во мне спонтанность и научила никогда не надевать маску.
Маски погубят тебя, Звездочка.
Она должна была подумать о том, что папа мог бы взять меня под опеку.
В его доме я могу носить только маску. Мысль о том, что я облажаюсь и подведу его, приводит меня в ужас.
В конце концов, он, все, что у меня осталось.
Николь позаботилась заскочить в художественную студию пораньше и объявить, что сегодня вечером у нас семейный ужин. По ее словам, ничего страшного, если меня не будет. На самом деле, я должна быть, иначе буду выглядеть, как последняя дура.
Я подумывала о том, чтобы просто разозлить ее, но мысль о холодных, неодобрительных взглядах отца заставила меня передумать.
Я работала очень быстро, что даже не заметила, как пробило девять часов и сейчас КЭШ должен закрыть свои ворота. Я не могу провести ночь в художественной студии.
Вымыв кисти и разложив принадлежности по ящикам, я закрываю дверь и выхожу.
Идя по просторным залам, я вставляю в уши наушники и позволяю песни Supermacy – Muse наполнить мои чувства.
Жуткая, спокойная атмосфера наполняет стены школы в это время ночи. Единственными активными учениками в помещении являются книги и шахматные клубы. Многие спортсмены продолжают тренироваться на улице. Это лучшее время, чтобы насладиться массивной архитектурой школы и древней историей здания. Никакого снобизма или издевательство не могут испортить настроение.
Дэн написал мне ранее, что собирается в Meet Up с командой, это, по-видимому, какое-то секретное место для игроков стартового состава футбольной команды КЭШ. Он предложил заехать за мной, но я отказалась и сказала, чтобы он развлекался.
И все же я не могу избавиться от чувства ревности и сомнения.
Несмотря на то, что Дэн использует свое положение в команде, завлекая девушек, он никогда не был настолько увлечен игрой. Такое чувство, что я теряю своего лучшего друга из-за дурацкой футбольной команды.
Кроме того, не может быть, чтобы все эти приглашения и в команду, и в их тайное место для вечеринок – совпадение.
Хотя, быть может, я у меня паранойя. Я ненавижу саму мысль об отдалении со своим лучшим другом. Если это очередная тактика Леви, то я изобью его великолепное лицо и оставлю на нем синяки.
Я пересекаю парковку, направляясь к боковому выходу.
Это идеальное место, чтобы поймать такси, не застряв в пробке перед главным зданием.
Яркий белый свет освещает мне путь, когда я достаю свой телефон.
Астрид: Веселишься?
Дэниел: Да, черт возьми! Сегодня у меня будет секс втроем.
Астрид: Ты свинья.
Дэниел: Которого ты любишь, негодяйка.
Астрид: Просто чтобы было ясно, мне сегодня так не весело, и ты должен загладить свою вину.
Даниэль: Хорошооо! Я в тысячный раз посмотрю с тобой «Викингов».
Астрид: И принеси мне булочки, которые стряпает твоя мама.
Дэниел: Нет. Они мои.
Астрид: Сделка не состоится.
Дэниел: Мы разделим на двоих *эмодзи с сердитым лицом* Перестань гоняться за моими булочками, черт бы тебя побрал.
Я улыбаюсь, посылая ему громко смеющееся эмодзи, и прячу телефон в задний карман.
Если сегодняшнее жертвоприношение означает кражу у Дэна булочек тети Норы, то я в игре. Я всегда дразню его, говоря, что мы друзья только из-за булочек его мамы.
Направляясь к выходу, парковка погружается в кромешную тьму. Я застываю, останавливаясь на моем месте.
Я ставлю музыку на паузу и спешу туда, где, как я помню, находятся внешние ворота.
Мои руки становятся липкими, а дыхание прерывается так громко, что я не слышу ни своих шагов, ни чего-либо вокруг.
Проклятье. Свет обычно горит до поздней ночи.
Моя рука сжимает лямки рюкзака, пока ногти не впиваются в ладони.
Я бы побежала, но мои конечности слишком дрожат для этого.
Правда то, что говорят люди о потере одного из ваших чувств. Когда вы не в состоянии видеть, все остальное усиливается.
Мои уши улавливают легкий шелест ветра в соснах, окружающих школу. Или, по крайней мере, я надеюсь, что шорох из-за деревьев.
Мои ноздри наполняются запахом бензина от машин и сосны, а также моим собственным запахом, который так похож на страх.
Воздух на коже ощущается, как острые бритва предметы, пытающиеся проникнуть внутрь. Сколько бы я ни сглатывала, я не могу избавиться от кислого привкуса в горле.
Это становится до ужаса похоже на то, что произошло той ночью.
На самом деле в обе ночи.
Все началось с темноты.
Ты можешь это сделать, Астрид. Ты вполне можешь это сделать.
Моя ободряющая речь не работает. Свист пульса не утихает, и чернота заполняет зрение.
Высокая мрачная фигура преграждает мне путь. Я кричу, но звук заглушает сильная рука, закрывающая рот. Мое тело замирает, когда меня тянут назад, ноги волочатся по бетону с тошнотворным шумом.
Меня… похищают?
Эта мысль выводит меня из оцепенения. Я отбиваюсь от похитителя, царапаясь и пиная везде, где только могу. Моя спина врезается во что-то твердое. Воздух вылетает из легких, и я задыхаюсь от несуществующего дыхания.
Чувство клаустрофобии ползет вверх по позвоночнику, парализуя меня. Все мое существование заполнено высокой, широкой фигурой, нависшей надо мной, как мрачный жнец.
Я знаю страх.
Я прожила это. Дважды.
Во время аварии с мамой и того несчастного случая, я поняла одно. Страх – это не то чувство, к которому можно привыкнуть. Это не то чувство, которое со временем становится лучше.
Спустя время становится еще хуже.
Теперь, увидев лицо страха, оно постоянно меняется, поэтому каждое переживание становится более ужасным, чем предыдущее.
Дрожь пробегает по моим конечностям, и я дрожу, как лист во время ливня.
– П-пожалуйста… пожалуйста… – шепчу я в руку, удерживающую меня на месте.
Мне следовало бы уже понять, что мольба не спасет. Мольба может заставить тех, у кого нездоровая голова, захотеть еще немного помучить тебя.
Но больше у меня ничего нет.
Даже если я буду сражаться, мой похититель явно намного сильнее меня.
Он остановил мою прежнюю борьбу одной лишь рукой.
Он может разорвать меня на куски, если захочет.
Его свободная рука прижимается к моей груди.
Мои глаза закрываются, когда слезы жгут за веками.
О Боже.
Пожалуйста, нет.
Пожалуйста.
Что-то внутри меня обрывается, и всякое нежелание сопротивляться исчезает. Я бьюсь и пинаюсь везде и нигде одновременно.
Я почти ни во что не попадаю, но не прекращаю попытки. Я плачу, бью кулаками и ногами, как сумасшедшая.
Он сжимает мою рубашку в кулаки, и мои крики становятся еще более безумными, хотя блокируются его рукой.
Он тянет меня вперед. Я спотыкаюсь, но ловлю себя в последнюю секунду, прежде чем упасть лицом вниз.
Обе руки исчезают с моей груди и рта.
Прежде чем я успеваю подумать о произошедшем, на парковке вспыхивает ослепительный свет.
Я стою у выхода, спиной к школе.
Резкие, неглубокие вдохи вырываются из моего рта, когда сердце колотится о грудь.
Тук.
Тук.
Тук.
Я испуганно оглядываюсь вокруг, почти ожидая, что из тени на меня бросится монстр. Когда я смотрю вниз, то вижу клочок бумаги, приклеенный к моему школьному пиджаку.
Я хватаю его дрожащими руками и читаю напечатанные слова.
Держись подальше или плати.
Глава 13
Леви
Я предвидел твое падение, но не чувствую грандиозного финала.
Мои руки остаются неподвижными, пока Хлоя сидит на мне, ее цветочный аромат настолько сильный, что вызывает тошноту.
Или, возможно, это из-за рюмок водки, которые я выпил залпом.
Вечеринка вокруг меня в полном разгаре. Девушки льнут к членам команды. Одни курят, другие пьют. Я должен остановить их, учитывая, что сейчас будний вечер, но, черт, что, если это меня не волнует.
Дерьмо, я и сам пил, как моряк.
Капитан из меня сейчас дерьмовый.
Meet Up – это похожий на коттедж дом на окраине Лондона, который Эйден унаследовал от матери.
Поскольку мы стали достаточно взрослыми, чтобы отдыхать от особняка, это место стало нашим убежищем.
Ронан направляет своего внутреннего танцора и ведёт вечеринку своими случайными французскими высказываниями.
Ксандер играет за столом в центре комнаты с несколькими другими игроками. Но половина команды пристают к одной девушке, или к двум, но затем исчезают в коридоре.
Рок-музыка гремит из новых колонок, которые Коул установил на днях. Крис трется о девушку, его глаза налиты кровью, а улыбка маниакальна – как тогда, когда мы вернулись с миссии.
Это карусель веселья и игр.
Обычно я принимал участие в маскараде и притворялся, что это все, чем я хочу заниматься.
Но мне было абсолютно наплевать.
Не тогда, когда все чертовски черное.
Я отталкиваю Хлою от себя, и она с писком вскакивает на ноги.
Обычно я трахал ее или кого-нибудь из ее подруг.
Однако с начала этого года ни с одной из них, я не проводил время наедине.
Особенно сейчас, когда все, даже ебаный воздух, вцепляется мне в горло и мешает дышать.
Не обращая внимания на протесты Хлои, я пробираюсь сквозь толпу, выхватывая сигарету из пальцев Ксандера.
Как только оказываюсь снаружи, меня обдает прохладным воздухом, я затягиваясь и выпускаю облако дыма.
Я не курильщик, но всякий раз, когда мне кажется, что дерьмо приближается ко мне, никотин прогоняет дымку. Есть также таблетки счастья, которые используют некоторые парни, но я пообещал себе никогда не приближаться к этому яду ближе, чем на два дюйма.
Не после ситуации в прошлом.
Это одна из тех ночей, когда все кажется чертовски неправильным.
Неправильным местом.
Неправильными мыслями.
Неправильным чертовым воздухом.
Единственное, что постоянно мелькает у меня в голове, – это выражение ужаса и отчаяния в ее заплаканных глазах, когда она смотрела на меня.
То, как она умоляла, хотя она не из тех, кто это делает.
Я хотел напугать ее, поставить на место и научить, что мне нельзя перечить.
Но увидев ужас в ее глазах и почувствовав, как она сжалась и задрожала, со мной произошло нечто странное.
У меня появились сомнения.
Я впервые засомневался.
Всю свою жизнь меня учили быть напористым. Как только я спланирую все до мелочей и изучу все возможные результаты, я не должен оглядываться дважды, прежде чем двигаться вперед.
В конце концов, ни в одном из сражении не выигрывали, просто удерживая крепость.
