Текст книги "Предназначенная для двоих (СИ)"

Автор книги: Рин Скай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Платов младший сел, заметив, открывшего от удивления рот, отца. Тот даже говорить перестал, с восхищением таращась на сына.

– Ну, Макс, ты даёшь! – дружески хлопнул его по плечу родитель.

– Да чего уж там? – пожал плечами парень.

Отец хмыкнул и,  прежде чем вернуться к разговору, тихо пробормотал:

– Видимо, не зря я твоей репетиторше по «косарю» за каждое занятие отваливал. Вон как «шпрехаешь»…

Подивившись словам отца, Макс невольно принялся прислушиваться к окружавшим его людям: все они говорили на «великом и могучем». Даже парочка чернокожих кудрявых ребят, обсуждали какую-то компьютерную программу на языке Пушкина…

«Что за…», – подумал, было, парень и ощутил, как стыренное колечко, буквально, пылает на его мизинце. Его взгляд на побрякушку перехватил папа и, прервав разговор, недовольно приказал:

– Сними цацку! Что за замашки у тебя? Вроде мужик растёт, а как девка, на себя всё цепляет! Тьфу!

Макс покрутил колечко, не желавшее так просто сниматься, но, всё же, стащил его. Зал вылетов тут же наполнился гулом непонятных голосов. Парнишки говорили на французском, слышалась английская и другая, вообще непонятная речь.

«Кольцо!» – ошарашенно подумал Макс и незаметно для папы, надел его обратно. Опять всё вокруг стало ясным. – «Вот это да! Ну и сувенирчик я прихватил из тайника! Интересно, какие возможности может дать корона?»

Лицо Макса, по мере того, как он осознавал, какие перспективы открывает ему эта «побрякушка», делалось всё более озаренным.

Глава 5

Я вышла на проспект и подняла руку. Единственная ехавшая в этот час тонированная лада тут же затормозила. Объяснила водителю куда следует ехать и, уловив его заинтересованный из-под круглых очков, какой-то нехороший взгляд, всё же, с опаской села на заднее сидение. Других-то машин всё равно не наблюдалось.

Водитель ехал всю дорогу молча, не приставая, и я расслабилась – мало ли какое выражения лица бывает у людей. А зря…

– Приехали, – притормаживая, произнес мужчина. – Дальше куда?

Если бы я сама знала, куда! Вроде по этой дороге с утра нас вёз автобус. Теперь надо выйти и сообразить, под каким кустом мне стало плохо, и где реальность пошутила над нами, выдав неправильный путь.

– Тут, наверное, выйду, – неуверенно проговорила я и полезла в карман за наличностью, – сколько с меня?

Водитель обернулся, оценивающе оглядел попутчицу, и толстые губы его растянулись в циничной улыбочке:

 – А может, так договоримся?

Вот такого я не ожидала! Подарочек, блин, на День Рождения! Только этого урода мне не хватало для полного счастья! Опрометью кинулась из салона – благо в отечественном автомобиле не было автоблокировки дверей. Но и мужчина с непристойным предложением не мешкал. Выбежал следом, гад.

Сердце ухало в груди, не разбирая дороги, в темноте, я неслась прочь от преследователя. Сильно ударилась ногой о придорожный камень и упала навзничь.

Водитель нагнал в два счета. Присел, сволочь такая прямо на мою пятую точку, придавил собой, пытаясь скрутить руки. Рывком развернул к себе. Что-то острое воткнулось мне в шею, царапая кожу в районе горла.

– Что же ты такая несговорчивая? Хотел по-хорошему, а теперь, как получится.

Я с отвращением глядела на вспотевшее пухлое лицо мерзавца и его сальную челочку, практически касавшуюся моего лба. Потом скосила глаза вниз и поняла, что он держит нож прямо у сонной артерии. Бли-и-ин… как же страшно! Вот чего меня понесло на ночь глядя?!

  – Отпустите!

  – Угу, – нагло ухмылялся он. – Сейчас!

  – Я отдам вам все деньги и драгоценности. Только не троньте. Вот, – мне кое-как удалось высвободить руку, – колечко, заберите! – дрожащими пальцами стянула ободок с руническими, как мне всегда казалось, символами и протянула нападавшему. – Еще серьги и цепочка, в кармане – деньги!

– Ой, насмешила! – хмыкнул мне в лицо кислым запахом мерзавец. – Мне не цацки твои нужны, а кое-что получше!

О, Боже! Вот попала, так попала. Но в мои планы это совершенно не входило, и крепко зажав колечко в руке я отбивалась от него как могла, царапаясь и кусаясь без разбору. Дурацкие очки его слетели, явив маленькие поросячьи глазки.

– Да что же ты такая несговорчивая! – прошипел мужчина и ткнул мне ножиком куда-то под ребро.

Кипяток обжигающей боли подействовал на меня лучше озверина. Я неистово царапалась, кусалась и брыкалась, как могла, словно в меня вселилась взбесившаяся кошка. Скорее всего, попала уроду ногтём в глаз, потому как обидчик вскричал точно раненый зверь, и, зажав лицо ладонями, отпрянул-таки от меня. Извернувшись, я ухитрилась скинуть его с себя и, держась за левый бок, почему-то ставший мокрым и теплым, быстро поковыляла в придорожные кусты.

С каждой минутой силы мои таяли. В голове раздавались звуки приближавшихся шагов мерзавца. Добралась до горной породы, и притаилась за выемкой.

– Куда спряталась? – орал мерзавец. – А ну выходи, всё равно найду!

Ага, «щаз», выйду, как же! Ори побольше! Прислонившись пораненным боком к холодной поверхности камня, я натянула колечко на окровавленный палец. Ну, где же это чёртово искривлённое пространство?! Если сейчас не найду его, то урод найдет меня!

Прислушалась. Вроде, тишина. То ли он уехал, то ли тоже притаился. Луна показалась из-за туч на несколько мгновений и озарила знакомую разбитую старую дорогу, поросшую бурьяном. Вот она!

  Облегченно вздохнув, я тут же ойкнула от боли в раненном боку. Решившись покинуть укрытие, я медленно и осторожно побрела в утреннем направлении. Рюкзак остался там, на обычной дороге, забытый в пылу борьбы с уродским таксистом.

Кто молодец? Я – молодец! Хвалила себя и подбадривала. Это отвлекало от боли.  Ох, водички бы сейчас, да и пластырь наклеить, но рюкзака нет. Чёрт, как же больно!

Накрапывавший всё это время дождь перешел в ливень. Совсем хорошо. Если выживу от ножевого, то помру от пневмонии…

Надо дойти, морщась, тихонько шептала себе. Царапина, подумаешь! Зажму рану посильнее и всё равно найду ту пещеру. Луна, видимо, решила наградить меня за упорство, еще на мгновение показалась из-за туч и озарила ощерившийся рот подземного лаза.

Ура! Нашла! Камни скользили под ногами, так и норовя скинуть незадачливую путницу. Некстати вспомнилось, как меня поддерживал Макс, стало почему-то еще жальче себя. Но я почти дошла – осталось чуть-чуть. Вот и призрачное свечение колыхается голубоватым маревом. Тратя последние силы, я, не раздумывая, подалась вперед.

Переход сквозь марево был лишен каких-либо спецэффектов. Лишь колечко на пальце слегка нагрелось. По ту сторону реальности всё так же была ночь, лес стелился у подножия гор, и лил дождь. Я прошла еще немного и повалилась на колени – сил идти дальше не было. Сознание заволокло туманом, и на границе его послышались едва различимые звуки.

Несколько всадников с факелами, на вороных конях окружили еле стоявшую на коленях меня. Один из наездников спрыгнул и, сверкая антрацитово-черными очами, подошёл ко мне.

– Лордон! – сквозь заложенные уши услышала его бархатный баритон, и я упала в обморок.

***

Сознание постепенно возвращалось ко мне, но глаз я пока не открывала. Перед опущенными веками то и дело мелькали всполохи пламени – где-то рядом трещал огонь. По телу гулял промозглый сквозняк, а бок, раненный накануне, будто кто-то смазывал густой душистой субстанцией. Едва различимый бубнёж с каждой фразой всё более обретал смысл.

– Сейчас моя очередь, Стивник! – прогнусавил сиплый придушенный голос.

– Ещё чего! – возразил знакомый бархатный баритон. – Я первый её увидел, так что, вторженка моя!

Чуть приоткрыв ресницы, я смогла разглядеть силуэты двух говоривших парней. Чья-то сморщенная костлявая рука продолжала натирать мою рану травянистым зельем с сильным лекарственным запахом.

– Ты дал мне слово! Вспомни, я уступил тебе вторженца в тот раз, – тянул гнусавый фальцет. – А ты обещал, что следующий – мой!

– Вот именно. Вторженца. Неужто, девчонку потащишь к Грэйзу? – обладатель красивого голоса подошел к моей лежанке поближе.

– Да какая разница-то? Твой вторженец визжал не хуже последней лашаты! – фальцет так же приблизился к огню.

– В моём доме не сметь ругаться! – рявкнул старушечий скрипучий голос. – Даром, что принцы, метлой огрею – неделю будете лютое снадобье втирать!

– Ладно тебе, Годия, – миролюбиво проговорил Стивник. – Как она?

Я лежала ни жива ни мертва, боясь пошевелиться и открыть глаза.

– Жить будет, – мрачно ответила старуха. – Вы её наградили, Лордоновы дети?

– Нет, уже раненая вторглась к нам, – пояснил фальцет и поинтересовался: – скоро очнётся? Никогда не скармливал девчонок Грэйзу!

Старуха аж закашлялась от возмущения и прекратила мазать рану:

– Тогда, на кой Лордон, вы мне её сюда притащили? Еще и редкое снадобье потратить заставили? Грэйз бы сожрал и так, не леченную.

Звонкий удар котелка с мазью, со злостью стукнутого об стол, заставил меня вздрогнуть.

– О! Задёргалась, – обрадовался гнусавый. – Давай, альета, приходи в себя!

Поняв, что притворяться дальше не имеет смысла, я открыла глаза и увидела… прекрасного принца. По крайней мере, именно такой типаж представляла себе маленькой девочкой, читая «золушку» или «спящую красавицу».

Всполохи пламени плясали на молодом мужественном лице, отражаясь медовым оттенком в темных выразительных глазах, едва затрагивая прямой аристократический нос и длинную, словно эмо-чёлку иссиня-чёрных волос, ниспадавшую на высокий белый лоб. На вид, парню можно было дать чуть больше двадцати лет. Высокая крупная фигура его была облачена в чёрный бархатный камзол, на подобие тех, что видела на картинах, посвященных средневековью. На бедре, у расшитого золотом пояса, покачивался меч с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью.

– Лордон… – слабо проговорила я, думая, что это его имя, и увидела, как задумчивые приветливые глаза парня удивленно поднимаются к густым бровям.

– Да какой он к Лордону Лордон? – прогнусавил второй.

Я с трудом перевела взгляд с ожившей картинки на не менее симпатичного мужчину, но чуть пониже ростом. Гнусавый обладал сине-васильковыми, густо отороченными ресницами очами. Брови его вразлет поднимались на широком лбу. Короткие волосы были так же темны, а камзол, хоть и был красно-коричневого цвета, но выглядел не таким нарядным, как у первого.

– Я – Стивник, – бархатным баритоном произнес черноглазый, с превеликим интересом оглядывая меня с головы до ног, и, задержав на мгновение взгляд на пальце с колечком, он продолжил: – Этот кровожадный алье – Зигмунд. А ты кто? Имя есть?

Я набрала полные легкие воздуха, собираясь ответить всё как на духу, но гнусавый нагло перебил меня:

– Какая разница кто она? Пошли быстрее! Рассвет уже занимается, Грэйз уснёт, и потом его не добудишься – жди следующей ночи. А я домой хочу!

– Зигмунд, мы не будем кормить Грэйза девицами! – очень спокойно возразил Стивник.

Они встали напротив, держа ладони на рукоятях мечей, и сверлили друг друга глазами.

– Петухи! – хмыкнула старуха. – Зигмунд, он всё-таки наследный принц, а ты так… не пришей кобыле хвост. Так что остынь!

Гнусавый тут же сник и сделался еще ниже ростом.

– Ну, Стивник! Ты дал мне слово! – выдал он последний аргумент.

Я лежала ни жива ни мертва. Угораздило же меня так попасть – из лап извращенца, в руки странных, не менее опасных принцев. Ну, смазливые, да, ничего не скажешь, только толку-то от этого, если они потащат меня скармливать какому-то чудовищу?

 «Только бы этот Стивник уговорил своего подельника», – билось в голове.

– Хорошо, Лордон с тобой, всё равно не отстанешь! – вопреки моим желаниям  произнес бархатноголосый принц.

Зигмунд развернулся, кровожадно ухмыляясь и потирая руки. Ну чисто Ганнибал Лектор доморощенный… Показывали один раз по телевизору – до сих пор страшно вспоминать.

– Подъём, альета! Грэйз не любит жда-а-ать.

Гнусавый дернул меня за руку, рывком поднимая с ложа. Несмотря на то что, рана на боку успела поджить, я, не ожидая такой резкой боли, покачнулась и, опуская вниз задранную окровавленную футболку, упала на пол.

– Да она на ногах не стоит! – воскликнул Стивник.

Он поднял меня с пола и, придерживая, слегка закрыл от Зигмунда. Боль поутихла – мазь хорошо действовала. Ох, не помешал бы мне флакончик этого зелья впрок… получше всякого «Пантенола» заживляет.

– Ничего, Грэйзу легче будет! – гнусавый бесцеремонно вырвал меня из рук Стивника и потащил за собой на выход из лачуги.

Старуха, больше похожая на самую настоящую ведьму, с большим крючковатым носом, растрепанными седыми волосами и редкими, торчащими передними зубами, с несвойственной ей скоростью бросилась к двери, закрывая проход. Как я была ей благодарна! Даже она вступилась за непутёвую попаданку… Милая бабушка, а я её ведьмой окрестила.

– Э, нет. Вам тут не чёрный крест! Обратились к платной знахарке, извольте расплатиться, принцы Лордоновы! – проскрипела она, зло зыркая на гнусавого.

– Разберись, – прогнусавил Зигмунд и, отодвинув Годию, выволок меня за дверь.

Мне было больно и страшно. Да уж, не о таком восемнадцатилетии я всю жизнь мечтала… Зигмунд дотащил меня до стоявших недалеко от дома целительницы королевских стражников и толкнул к ним под ноги. Приземлившись на коленки с искрами из глаз – джинсы не очень-то спасали от мелких камешков и сухих веток, валявшихся на пыльной дороге, я попыталась кое-как прикрыться разорванной ветровкой.

Хмурый рассвет из-под туч, вовсю, занимался над лесом. Тут, на возвышенности было ясно, но вот лес в низине был окутан клубящимся туманом. Мрачное зрелище, какое-то сюрреалистическое, тревожное. Из дома знахарки, хмурый, как рассвет, вышел Стивник.

– В клетку её! – приказал его бархатный голос.

Стражники подняли, не успевшую опомниться меня и подвели к крытой, зарешеченной повозке, прикрепленной к одной из кобыл. Прекрасный принц, зараза такая, приподнял решетку и, взяв за руку, помог залезть вовнутрь. Ладонь его была широкой и теплой, и мне так не хотелось отпускать единственный источник тепла в этом параллельном мире. Парень понял, что я явно замешкалась, используя его конечность как соломинку для утопающего, мягко высвободил ее и, закрывая решетку, вдруг ободряюще подмигнул.

***

 Повозка отчаянно скрипела, чавкала глина под копытами. Внутри моей клетки одуряюще пахло мокрым деревом, было сыро и холодно. Так холодно, что я чуть с ума не сошла. Руки озябли, а ногти посинели. Вот тебе и «Хэппи Бёздэй» дорогая Лив! Не хотела на последний звонок идти, вот и нашла себе приключений на пятую точку. Теперь потрясись тут в клеточке, полюбуйся на туманный бесконечный лес с перевитыми корневищами деревьями, словно сошедший с иллюстраций к страшным сказкам. И то, что меня везут на обед к какому-то Грэйзу оптимизма не прибавляло.

Вспомнила Макса. Всё-таки разумный он парень, что не говори… Летит сейчас небось в теплом бизнес-классе в свою Англию… Правильно сделал, что не потащился за мной. Огребли бы вдвоём, по полной. Кстати, кого в прошлый раз растерзал приснопамятный Грэйз, ни моего ли отца?

– Приехали! – гнусавый принц, скакавший впереди, осадил лошадей.

Охрана расположилась полукругом на небольшой полянке, окруженной старыми уродливыми соснами, скрюченные ветки которых выглядывали из сумрачного тумана.

Забившись в дальний угол, я, дрожа то ли от холода, то ли страха, наблюдала, как Стивник спрыгнул с коня, и, опередив Зигмунда, кинулся к повозке открывать решетку. Старательно отводя взгляд, он подал мне руку и негромко приказал:

– Выходи.

Блин, как же не хотелось… Что там за монстр такой? Ох, как страшно… И вообще, у меня сегодня День Рождения. А как же последнее желание перед казнью?! Я уже было открыла рот потребовать хотя бы последнее слово, не то, что желание, но меня опередили:

– Я смотрю, ты передумал на счёт девок, – гадко ухмыляясь, глядя на то, как наследный принц помогает мне покинуть повозку, прогнусавил Зигмунд.

– Хочу побыстрее с этим покончить, – возразил Стивник и, передавая обреченную жертву, то есть меня, в его руки, очень тихо, так чтобы могла расслышать только я, шепнул: – прогони его.

Не послышалось ли мне это? И что означает, прогони? И кого прогони? Гнусного Зигмунда, что тащит сейчас к середине поляны, или этого Грэйза, вполне вероятно, убившего папу?

Последняя мысль пробудила во мне злость. Ярость зарождалась где-то в животе и, медленно поднимаясь, обжигала грудь, полыхала на щеках. Злоба на всех: и на этот дикий параллельный мир с его принцами, и на свой родной, земной, с Максом и Оксаной, и на этого Грэйза, кем бы он ни был! Не дамся ему просто так. Свой завтрак он еще должен заслужить!

– Грэйз! – противно заорал Зигмунд, толкая меня на землю. – Прими от нас дар! Выходи, тебе понравится! Девчонок ты еще не пробовал!

Стало тихо. Ветер, сдув хлопья тумана с вершин узловатых сосен, словно пену с капучино в Старбаксе, унялся, стражники затаили дыхание. Даже морось прекратила омывать пожухлую листву. Зигмунд, садист фигов, подрагивал в предвкушении зрелища,  Стивник же, напротив, демонстративно отвернулся: он, мол, в этом не участвует. Тоже мне, Понтий Пилат, умывший руки… без его одобрения, никто бы не посмел кинуть несчастную вторженку на растерзание монстру.

И в этой абсолютной тишине раздался дикий пронзительный громоподобный рев. Я вздрогнула, но встала с колен, сжав кулаки и закусив губу. Затряслись кроны близ растущих деревьев, и на поляну, сверкая бешеными красными глазами, на двух мощных мускулистых лапах вышел гигантский, поросший тёмно-коричневой грязной шерстью, медведь.

Шумно втянув воздух затрепетавшими ноздрями, вдыхая аромат жертвы, Грэйз тяжелой поступью подходил ко мне.

«Молчи, Лив, молчи, только не визжи», – уговаривала я себя – «не доставляй им такого удовольствия». А у самой от ужаса, между лопаток  стекали ледяные капли.

Медведь приблизился и, размахнувшись, рассекая когтём тонкую кожу на губах, свалил меня лапой в мокрую глину. Навис сверху, и обнажая жёлтые кривые клыки, прорычал гнилостной вонью, прямо в лицо.

«Ах, как же больно Вот ведь гад!» – простонала я про себя. Место пореза жгло и пульсировало. Чего там говорил этот принц? Прогнать его?

Тишина, заглушенная тяжёлым дыханием зверя, прорывалась ободряющими криками и улюлюканьем стражников и подрагивавшего от возбуждения Зигмунда. Стивник тоже обернулся, держа руку на мече, и напряженно всматривался в нашу неравную схватку.

– Сожри её! Давай! – гнусавил кровожадный принц.

– Сожри! Сожри! – вторили ему стражники.

Кольцо горело, обжигая безымянный палец, воспылало и сердце – ненавистью к этим диким людям и вонючему чудовищу.

– Пошёл вон, «Груффало» недоделанный! – сипло прохрипела я, ведь грудь была сдавлена могучей лапой.

Медведь удивленно взглянул на обреченную жертву, то есть на меня и застыл.

«Так, хорошо», – жертва мучительно соображала, что говорить дальше.

– Отпусти меня, косолапое недоразумение! – осмелев, приказала я.

Грэйз вопросительно рыкнул, но лапу с груди убрал.

– Не знаешь, кто такой «Груффало»? Монстр, вроде тебя, только похуже! Его в моем мире в мультиках показывают! – несла я чушь, чтобы не чокнуться от страха. – У него острые когти, жёлтые клыки, ядовитые шипы и вонючая бородавка! Так что убир-р-райся, пока не позвала его!

Это было невероятно, но медведь послушался – поднялся с земли, рыкнул на прощание и, смешно прихрамывая, воротился в лесную чащу. Я лежала и не могла пошевелиться. Храбриться-то горазда сколько угодно, но в реальности даже подняться сил у меня сейчас не было.

Зигмунд, злой и разочарованный отсутствием зрелища, подлетел ко мне с такой яростью, что думала – пнёт с досады, и заорал дурным голосом:

– Эй, Лордонов Грэйз, ты совсем зажрался? Или, как мой братец, девчонок грызть не желаешь?

– Отойди от неё, – Стивник оказался рядом, наверное, тоже думал, что братец растерзает вторженку вместо чудовища. – всё, Зигмунд, своё слово я сдержал. А то, что Грэйз её не тронул – меня не касается.

Черноглазый принц нагнулся ко мне и протянул руку. Я обиженно отвернулась, не собираясь больше никому подчиняться. Ох, зря я это сделала – теперь намокла не только спина, но и правый бок.

– Признайся, – насмешливо прогнусавил Зигмунд, с каким-то нехорошим интересом разглядывая меня – тебе просто девица приглянулась.

– Лучше уйди! – тихо рыкнул Стивник.

Неожиданно он подхватил меня на руки и, невзирая на возражения, потащил в сторону своего коня. Помог оседлать лошадь, придерживая за талию, взялся за поводья. Скакуны вскоре перешли на галоп. Волосы мои совсем расплелись и вольготно развевались на ветру. Ну, хоть просохнут, да глина спадет – пыталась я быть оптимисткой. Чудом поймала едва не слетевшую резинку и одела на запястье на манер браслета.

Некоторое время Стивник молчал, но понаблюдав за манипуляциями с волосами, поинтересовался:

– Ты как?

– Так, как-будто меня только что не съел медведь, – едва слышно, но со злостью ответила я.

– Не съел же, – улыбался принц.

Гад такой, еще и веселится! Конечно, хорошо ему сейчас насмехаться. Отдали бы его вместо меня в жаркие объятия местного «Груффало», тогда и я, возможно, посмеялась бы от души!

Внезапно его ладонь, придерживавшая меня, соскользнула с талии прямо в прореху на куртке и нырнула под футболку. Я вздрогнула, почувствовав, как наглые теплые пальцы запорхали вдоль позвоночника вверх до лопаток и задохнулась от его наглости.

– Ты чего себе позволяешь? – возмутилась я, обернувшись.

– А что я такого делаю? – его невинному взгляду мог бы позавидовать младенец.

Между тем, нежные подушечки его пальцев, достигнув затылка, медленно спустились вниз и застыли на пояснице. Надеюсь, ремень джинсов защитит мою, вечно жаждущую приключений, часть тела от посягательств этого наглого принца.

– Сначала чуть монстру на обед не скормил, а теперь помассировать решил? – немного придя в себя после внезапной ласки, запоздало возмутилась я.

Надо сказать, что неприятных ощущений в теле как будто поубавилось, и страху осталось вполовину меньше.

– Ничего бы он тебе не сделал! – произнес Стивник, глядя на мою руку. – На палец свой посмотри.

– Хочешь сказать, что мне помогла эта безделушка? – Я скептически поднесла ладонь с колечком лицу, рассматривая странные символы, плясавшие на тонком серебряном ободке.

Стивник кивнул, с еще большим интересом, вглядываясь в меня, будто пытался прочесть мысли:

– А теперь рассказывай, кто ты? Чего забыла здесь и откуда у тебя эта «безделушка»?

 Я упорно молчала. Не люблю, когда мне приказывают. Даже прекрасные принцы. Тем более прекрасные принцы, которые чуть на погибель не отправили. Пауза затягивалась. Стивник покорно ждал ответа. Но не выдержал и он:

– Слушай, – в бархатном голосе разлился металл, – мы сейчас уже в Блонск доедем, а я до сих пор не знаю, что за вторженку везу в нашу «светлую» столицу. – Причем прилагательное было подчеркнуто особо саркастичным тоном.

– Отца своего ищу, – тихо буркнула я.

Стивник еще раз развернул меня к себе и, глядя в глаза, уточнил:

– ОТЕЦ кольцо тебе подарил?

– Да! – задергалась я, – сказал, никогда не снимать. У него такое же есть… было.

Любопытство, царившее в черных глазах Стивника весь этот разговор, стремительно переросло в гнев. Он больно дёрнул меня за плечо еще раз:

– Кто твой отец?!

– Отпусти, руку сейчас сломаешь! – зажмурилась я, потирая бедную конечность.

Он тут же ослабил хватку, но взгляд его ничего хорошего не предвещал.

– Митрик Литке его звали, – решила я больше не испытывать терпение гадского принца.

– Митрик… вот Лордонов демон! – прошипел принц, – но это невозможно! Имя твоё как?

– Оливия, – буркнула я, заподозрив, что папа точно тут был и чем-то успел напакостить злому красавцу.

– Лив? Лив! – почти прокричал он.

– Мы знакомы?

Вот это поворот! Ну, никак я не ожидала услышать укороченный вариант своего имени из уст этого психованного принца.

Проигнорировав мой вопрос, Стивник натянул поводья. Остановил коня так резко, что мы оба едва удержались в седле. Снова до боли сжал моё предплечье – хотя я и не думала вырываться и с металлическими иглами в бархатном голосе, процедил:

– Какого Лордона ты сюда сунулась?

 Я опешила от столь резкой перемены в поведении принца, и попыталась миролюбиво напомнить:

– Отца ищу, говорила уже.

Безобидные слова, казалось, разозли его еще больше. Вцепившись мертвой хваткой в моё плечо, он медленно и раздельно произнёс:

– Ты. Очень. Пожалеешь, что вторглась в наш мир!

– Я… – пытаясь вырваться из его железной хватки, пролепетала, – я не понимаю, что происходит! До вчерашнего дня я вообще не знала ни о пещере, ни о параллельном мире!

– Хочешь сказать, Митрик ничего тебе не рассказывал!?

– Нет! Нет! – выкрикивала я снова и снова.

Стивник снял, хотя это мягко сказано, скорее, сдёрнул меня с лошади, и потащил вновь к зарешеченной повозке.

– Ну, тогда ты просто Лордонова идиотка, что влезла сюда. И поплатишься за это! – Прекрасный принц опять впихнул меня в мокрую холодную камеру на колесиках, закрывая навесным замком.

– Объясни хотя бы за что? – я искренне не понимала мотивов его поведения.

– Я должен подумать, как поступить с тобой, – словно успокоившись, что вторженка за решеткой и не сбежит, – почти нормально произнес Стивник. – Но советую, не распространяться о себе!

Подтянулась королевская охрана. Видимо, они решили сделать привал. За решеткой, мне было видно, как принцы медленно прогуливались, разминая затекшие мышцы от долгой езды. Ох, и мне бы размяться не мешало, да хотя бы просто потянуться как следует! На лошадях ведь до этого отродясь не ездила (и еще век бы не ездила, если честно, на любителя развлечение). Но крохотного пространства клетушки не хватало даже на то, чтобы элементарно спину разогнуть…

Стражники тем временем, привязав лошадей к стволам деревьев, сходили до ручейка, бодро бежавшего среди поросших лесом холмов, и набрали полные бурдюки воды.

Стивник демонстративно не обращал на меня никакого внимания. Я же, от нечего делать, следила за принцами взглядом и пыталась прислушаться к доносившемуся разговору.

– За что ты её? – поинтересовался Зигмунд, кивая на повозку.

Меня, кстати, волновал тот же вопрос.

– Было за что! – бросил принц.

Разъяснил, блин, ситуацию. Стивник развернулся и пошагал в сторону ручья – вновь наполнить осушенную в два глотка ёмкость. Его брат направился к повозке. Достал воду и предложил мне:

– Будешь? На, пей.

Ну, слава богу, хоть кто-то вспомнил обо мне! Давно уже изнывала от жажды, поэтому, недоверчиво и грубовато вырвав бурдюк из его рук – элементарно боялась, что это новая форма издевательства, и он отберет воду – жадно припала к горлышку.

– Советую быть с ним очень осторожной, – тихо проговорил Зигмунд, кивая на удалявшегося наследного принца.

Козе понятно, что осторожной в этом диком мире нужно быть вообще со всеми. А с принцами втройне! И рот свой вообще держать на замке. А то мало ли? С другой стороны, как тогда отца разыскать?

Напившись, бросила быстрое «спасибо», вернула воду, ещё помня как Зигмунд отдал меня на растерзание медведю, и недоверчиво уставилась на гнусавого. А тот продолжал стращать меня своим братом:

– Он только с виду такой привлекательный, добрый и справедливый. На самом деле, принц Стивник – жестокое чудовище, убившее ни одну невинную девушку. Я-то сразу говорю, что думаю, а он себе на уме. Ты даже сама не поймешь, за что именно он тебя прикончит!

Боже, ну и психопат! Угораздило же меня с первой секунды попасть к нему в лапы… Я проследила глазами за высокой мощной фигурой наследного принца, склонившегося над водой – ну никак его образ не вязался с жестоким самодуром. Что-то тут было не так.

Глава 6

Макс, вымотанный перелётом, дорогой и отцом, проведшим его сквозь все круги ада регистрации, экскурса в студенческую жизнь, показом основных, жизненно-важных объектов (ближайшего супермаркета, кофейни, ресторанчика и аптеки), наконец, открыл слегка обшарпанную дверь своей личной комнаты в общежитии. Вкатил полупустую сумку в подобие зала, смешанного с кабинетом и кухонькой. С размаху плюхнулся на крохотный диванчик и прикрыл глаза, с удовольствием вытянув уставшие ноги.

Перед закрытыми глазами всё еще мелькали картинки университета, побережье Северного моря, развалины замка Сент-Эндрюс, огромный прямоугольник старинного кладбища с пятисотлетними надгробиями и оживленные улочки студенческого городка.

Самое страшное было то, что Макс теперь понимал абсолютно всех, на каком бы языке ни говорили рядом с ним. От гомона и потока информации голова шла кругом. Но немного передохнув в тишине и темноте – небо быстро заволокло тучами и стало сумрачно – он начал медленно приходить в себя.

Привстал, осмотрелся: комнаток, на самом деле было две: одна из них – спальня с кроватью на двоих, тумбочками, шкафом и доской из опилок, где кнопками были пришпилены открытки, фотографии, старые расписания и записки прошлых постояльцев. «Постель бы хорошо застелить, – подумал он, тем более, несколько комплектов ему выдали, – а ещё лучше, купить новые, и теплое покрывало». Макс поежился, ощущая, какой в комнате царит могильный холод. Напротив кровати стоял письменный стол – нормальный такой, добротный и вертящееся офисное кресло к нему. Под столом полки и корзина для мусора – минимализм на грани.

«Зато буду один, – думал он, окидывая вторую мультифункциональную комнатку, – гостей звать не собираюсь». В совмещенной ванной, по ощущениям, вообще царствовал мороз. – «Так и простудиться не долго – искупался в этой проруби и привет, ангина!».

«Первым делом, нужно купить полотенца, постельное бельё, одеяло потолще и радиатор! А лучше три, в каждую комнату!» – вздохнув, парень поставил на зарядку умерший мобильный и, приказав себе не забыть потребовать пароль от местного вайфая, запер апартаменты на ключ.

Вернулся через пару часов, ощущая себя верблюдом, навьюченным коробками и тюками. Развил бешеную активность, поняв, что теперь никто за него ничего делать не будет. А жить в беспорядке Макс не привык – любил аккуратность во всем: и в одежде, и в жилище. Вскоре вещи были разложены по шкафу, кровать по-армейски застелена новой простынёй,  обогреватели вставлены в розетки, информация на доске потеснена портретом Лив, её гребень расположен рядом на тумбочке, а духами обрызганы новые подушки и покрывало. Письменный стол занял ноутбук и наушники, у заряженного телефона уже был открыт доступ к интернету.

Сначала Макс проверил наличие беглянки в онлайне и, конечно же, не обнаружив её там, с грустью отправился в душ. Чуть тёплая вода неприятно холодила его кожу, и звонок из соцсети стал отличным поводом поскорей закончить банные процедуры. Обмотавшись полотенцем, он пулей выскочил из ванной и ещё мокрой рукой схватил телефон. Но это была не она… Сморщившись, он всё же принял входящий.