Текст книги "Пусть тайга ко мне привыкнет"

Автор книги: Римма Кошурникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Рапорт принят, вольно! – сказала Оля. – Что случилось, Ворсо?

С качелей слез загорелый мальчишка и, тряхнув чёрной чёлкой, бойко ответил:

– Телик смотрел.

– Но ведь товарищ ждал тебя.

– Ну и что! Я не виноват, что в это время «Крылышки» и «Спартак» играли.

Тимурята зашумели.

– Да ладно! Покрашу я ваши звёздочки. Сегодня же покрашу! – крикнул мальчишка.

– Уже покрасили, без тебя, – спокойно заметил Матвейка.

– А я предлагаю, – поднялась со скамейки девочка в красном платье, – не давать больше Вастрюкову никаких поручений, и всё!

На площадке стало тихо: ребята соображали, строгое это наказание или нет?

– Ну и не надо! Мне ещё лучше, – сказал Ворсо и, прошагав мимо Оли и Матвейки, вышел за решётчатые ворота «Солнышка».

«Какой гордый, – подумала Витька. – И правильно! Я бы тоже так сделала».

– Гюльнара, твоя очередь, – напомнила Оля. Место Матвейки заняла девочка в красном платье, которая предлагала наказать Вастрюкова.

– В нашем звене все выполнили, – докладывала она. – Ватрушкина только нарушила: у памятника героям не сменила цветам воду, и они все завяли.

– Это правда, Валя? – строго спросила Копеечка.

Но Валя Ватрушкина молчала. Она так низко опустила голову, что был виден лишь большой белый бант на макушке.

– В куклы она играла, в «дочки-матери», я видел! – донеслось из-за ограды.

Значит, Ворсо не ушёл! И теперь ябедничает? Зря Витька его жалела, оказывается.

– Что ж вы не наказываете Вальку? – снова крикнул Вастрюков.

Теперь он сидел верхом на ограде и на всех поглядывал свысока: значит, меня наказали, а её – нет?

Белый бант вдруг мелко-мелко задрожал: Валя Ватрушкина плакала.

«Почему они все молчат? Зачем слушают этого злого мальчишку?!» – волновалась Витька.

– Вообще-то она потом сменила. И цветы другие принесла, – нерешительно произнесла сидевшая рядом с Ватрушкиной девочка.

– Я думаю, – сказала Оля, – наказывать Валю не за что. Она поняла, что поступила нехорошо и никогда больше так не сделает. Правда, Валя?

Бант кивнул так энергично, что едва не свалился с Валиной макушки.

Ребята обрадовались, зашумели, Копеечка подняла руку.

– Ребята, – сказала она, – хочу вам напомнить, скоро первое сентября. Вы через три недели войдёте первый раз в первый класс новой замечательной школы. Подумайте, какой приготовить подарок. Это может быть гербарий трав, листьев или цветов, красивая книжка...

– А картинку можно нарисовать?

– Очень хорошо, – одобрила Оля.

– А я могу танец станцевать!

– А я стихотворение выучить! И песенку тоже!

– Если мы выступим на празднике «Здравствуй, школа!», будет замечательно, – сказала Оля. – Но тогда надо очень хорошо готовиться.

Тимурята окружили своего командира и наперебой предлагали, что и как они будут делать. Витька тоже пробралась поближе и стала за спиной у Матвейки.

– А у нас дома, – вспомнил кто-то, – дошколята и октябрята в футбол играют первого сентября. На победителя. Интересно!..

– Ну а мы сможем? – спросила Оля. – Наберём команду?

Тут поднялся такой шум, что никто ничего не мог понять.

– Тише!.. Матвейка, объясни, – попросила Оля Копейко.

– Команда у нас есть, мы давно играем. Только... Ворсо – центральный, а его... выгнали же.

– Никто его не выгонял, – поправила Оля. – Он сам ушёл. Видимо, считает, что вы неправильно его наказали.

Тимурята запротестовали: «Правильно! А вот – правильно! Воображает из себя сильно!..»

– Я думаю, – повышая голос, чтобы её услышали и на ограде, сказала Оля, – Ворсо Вастрюков подумает над своим поведением и вернётся.

– Так и знайте, не вернусь! – отозвалась деткомбинатовская ограда. – Не сможете без меня, не сможете! Э!..

Это было совсем некрасиво. Витьке, да, наверное, не только ей, стало стыдно за несознательного Вастрюкова. Она подёргала Матвейку за рубашку и сказала:

– Я могу центрального нападающего играть, – она сказала это негромко, но так как в эту минуту все обдумывали заявление Вастрюкова и было тихо, её услышали и разом на неё посмотрели.

– Витя? – обернулась к ней Оля. – Вот молодец, что пришла! Ты действительно можешь играть вместо Ворсо?

– Могу, – подтвердила Витька и покраснела.

На ограде захихикали.

– Кстати, она мне звёздочки помогала красить, – вдруг сказал Матвейка, – когда Вастрюков не явился. И дядька у неё играет центральным в классе «А».

Витька не глядела по сторонам, но почувствовала, что ребята смотрят на неё совсем по-другому – уважительно.

– Вот и отлично, – решила Оля. – Вика Турабова будет играть в нашей команде. Как назовём команду?

– «Солнышко»!.. «Комарик»!.. «Буратино»!.. «Чебурашка»!..– сыпались предложения одно за другим.

Остановились на «Чебурашке», это название понравилось всем.

– Ну а сейчас – по домам, – скомандовала Копеечка. – Ваши мамы и папы уже, наверное, волнуются. Не забудьте, завтра «День зелёного друга», будем высаживать деревья. Приходите сюда с лопатками, вёдрами да приводите с собой старших братьев и сестёр. Можно и папу с мамой, если они свободны. Придёте?

Но об этом можно было и не спрашивать. Да и Оля знала: её боевые дошколята – народ дружный, активный и ответственный.

ПОЧЕМУ НЕ РАСТУТ ДЕРЕВЬЯ

На встречу с «зелёным другом» отправились всей компанией: Витька, Матвейка и мамы – Людмила Петровна и Саша Александровна. Степан Матвеевич, как всегда, с утра был на стройке: до первого сентября оставались считанные дни, и рабочие спешили.

Как и советовала Оля Копейко, они взяли с собой ведро, лейку, одну большую лопату, одну маленькую и... молоток с гвоздями. Молоток и гвозди придумал взять Матвейка: вдруг придётся таблички ставить: «По газонам не ходить», или «Цветы не рвать», или записать, где какое дерево посажено, как называется, и так далее. Витька тоже считала, что без табличек в таком хорошем деле не обойтись, и взяла с собой три карандаша: чёрный, красный и зелёный.

Они вышли ровно в девять и всё-таки оказались не первыми. На улицах, возле домов, на больших открытых площадках, в садиках кипела работа: сгребали строительный мусор, где он ещё оставался, счищали от камней и стекла землю, копали под деревья ямы, тут же сколачивали для будущих саженцев «люльки»-оградки.

– Странно, – сказала Людмила Петровна. – Таёжный город, зелени, казалось бы, должно быть предостаточно, а тут – искусственные посадки...

– Да, плохо они у нас растут, – вздохнула Саша Александровна.

Витька давно заметила, что в Нефтеграде очень мало деревьев. А больших, взрослых почти совсем нет, да и те худенькие, какие-то чахлые, будто их никогда не поливали.

– Правда, тётя Саша, а почему они такие болезненные?

– Вон, Матвейка у нас – крупный специалист по этому вопросу. Недавно такую лекцию мне прочитал!

Матвейка покосился на мать, не смеётся ли она?

– Что? Наверное, Копеечка вам объясняла про зелёную зону?

– Оля, – подтвердил Матвейка.

– Ну, расскажи, – затормошила его Витька. – Интересно лее! Почему деревья не растут?

– Потому что – болота, – важно сказал Матвейка. – Им воды не хватает напиться. И почва плохая. Поэтому и не растут.

Наверное, пошутить решил Матвейка? Все знают, когда болото, значит, наоборот, много воды. А он говорит: «Пить нечего!»

– Я тоже не понимаю, – сказала Людмила

Петровна.

– Очень просто. На болоте дерево свои корни не в глубь запускает, а по поверхности протягивает, чтобы не провалиться и побольше питания набрать. Понимаете?

– Допустим.

– Ну, вот. А когда начали строить, канавы, траншеи всякие копать, дороги прокладывать, всё нарушили. И деревья стали сохнуть – не хватает им питания больше.

– Вот я тебя и поймаю сейчас, – засмеялась Людмила Петровна. – Мы новые деревья посадим, а им снова не будет питания хватать, и они тоже засохнут.

– Не поймаете! Новые деревья мы в новую землю посадим! В хорошую! – торжествовал Матвейка.

– Где же ты её возьмёшь? – вмешалась Витька.

– На самолёте привезут!

– Прямо! Самолёты людей не успевают возить. Знаешь, как тесно! Вот мы летели...

– Ну, на пароходе, – не уступал Матвейка. – Или на вертолёте.

– И нет, и нет! Врунишка! Врунишка!

– Правильно говорит Матвейка, – поддержала сына Саша Александровна. – Землю возят с Большой земли баржами. Кстати, наш новый аэродром строят тоже на привозной.

– Но ведь это...

– Дорого, вы хотите сказать? Правильно, Людмила Петровна, а что делать? Зелени нет – кислорода не хватает. Всё болота забирают, проклятые, особенно, когда жара стоит.

– Зачем забирают, тётя Саша?

– Гниют болота, а для этого им кислород нужен. А мы задыхаемся, ребятишки болеют...

– Я даже не предполагала... Какие противоречия: воды избыток, а деревья погибают от жажды, кругом тайга, а люди задыхаются от недостатка кислорода...

– Вот поэтому всем колхозом и ходим на «День зелёного друга», – улыбнулась Саша Александровна. – Ничего, будет ещё наш Нефтеград садом. Правда, сын?

– Ясно, будет, – серьёзно сказал Матвейка и пригладил волосы от затылка ко лбу, как это делал Степан Матвеевич.

ЗНАКОМАЯ БЕРЁЗКА

И молоток, и гвозди, и три Витькиных карандаша пригодились.

Тимурята посадили столько деревьев, сколько в отряде бойцов – каждому по деревцу. Получилась целая аллея. В начале и конце аллеи поставили по табличке, где Оля Копеечка очень красиво написала чёрным и зелёным карандашами:

ДЕРЕВЬЯ ПОСАЖЕНЫ БОЙЦАМИ ОТРЯДА «ТИМУРЯТА»

А в конце – цифрами – год посадки.

Здесь были несколько маленьких пушистых кедров, колючие ёлочки-подростки и одна-единственная берёзка. Она была прямая, как столбик, с тонкими, хрупкими на вид ветками, а листьев было так мало, что Витька могла бы их пересчитать, если бы время позволило. Когда берёзку привезли на грузовике вместе с другими саженцами, шофёр удивился, как она попала в эту компанию, и не советовал её высаживать: уж очень слабая, не выживет. Но Витька вспомнила про ту, большую, шёлковую, которую видела в Н-ске, и решила: «Моя берёзка». И поскорее оттащила её в сторону, чтобы кто-нибудь не сломал.

Мама помогла ей выкопать яму, вместе с Матвейкой и Сашей Александровной они натаскали «хорошей» земли из большого холма, который насыпали два мощных самосвала, и поместили берёзку в её новый «дом».

– Пей, пожалуйста, сколько хочешь, – говорила Витька, поливая деревце, – и расти быстрее.

Берёзку показали Оле. Она ей тоже понравилась.

– Молодцы, – похвалила Оля. – Молодцы, что посадили, а что слабая – не страшно: окрепнет, только ухаживать надо хорошо.

– Можно, я её на себя запишу? – попросила Витька. – Я каждый день буду приходить!

– Ты же скоро уедешь, – напомнил Матвейка. – Кто тогда будет ухаживать?

Витька понимала, что Матвейка на этот раз прав, но ей так хотелось иметь «свою» знакомую берёзку!

– А если не уеду? – сказала она и с надеждой посмотрела на маму.

Но Людмила Петровна только улыбнулась и покачала головой.

– Мамочка, мне так хочется! Олечка, разреши, пожалуйста! Мне ужасно, просто необходимо иметь настоящую, знакомую берёзку!

– Что же ты с ней собираешься делать, дочка?

– Ничего... Дружить.

Матвейка хмыкнул.

Но Оля не засмеялась. Она сказала:

– Я думаю, будет правильно, если мы поручим Вите ухаживать за берёзкой. А если она уедет... Сколько у нас бойцов в отряде, Матвейка?

– Ну, двадцать.

– Так неужели мы, двадцать бойцов-тимурят, оставим берёзку в беде?

Вот тогда Витька взяла дощечку и написала на ней красным карандашом большими печатными буквами:

МОЯ ЗНАКОМАЯ БЕРЁЗКА.

Вика Турабова

Дощечку она приколотила к палочке, а палочку воткнула в землю рядом с деревом. Всё получилось просто замечательно!

(Правда, пока Вика работала молотком, она несколько раз попала мимо гвоздя, а два раза по пальцу... Но это – мелочи, поэтому я и говорю о них в скобках).

Глава девятая

МАТВЕЙКИН «ГЕРБАРИЙ»

Следующий слёт был назначен через неделю. Оля сказала, чтобы ребята принесли подарки, которые приготовили школе. Подарки решили посмотреть заранее, хорошие или плохие, годятся или не годятся, может, кому-то и переделать придётся.

Матвейка собирался подарить коллекцию бабочек. Во-первых, они красивые. Во-вторых, полезные, конечно, не сами по себе, а для изучения вредителей. А в-третьих, он мог наловить их в один миг хоть сачком, хоть шапкой, хоть простыми руками. Потому Матвейка и не торопился её составлять. Да и некогда было: мало ли у помощника командира дел!

Но вот неделя прошла, и завтра надо нести показывать коллекцию.

Матвейка выпросил у мамы большую стеклянную банку для бабочек, захватил сачок и отправился.

На лестничной площадке он задержался: а не позвать ли Витьку? Конечно, он и один справится, но вдвоём веселее!

Матвейка позвонил.

– Пойдёшь со мной? – спросил он, когда Витька открыла дверь.

– Ой, а куда?

– Бабочек ловить, для коллекции.

– Ещё бы! – обрадовалась Витька. – Только зверинец свой покормлю. Подождёшь, ладно?

Она налила Степан Иванычу молока в блюдце, насыпала Паше и Даше зёрнышек на столик, положила свежей травы, а кукольную миску, которая стояла у попугайчиков в клетке, наполнила чистой водой.

– Ну что, не улетели ещё твои декоративные в тайгу? – спросил Матвейка, наблюдая, как возится Витька с Пашей и Дашей.

– Не улетели... – С тех пор, как ходили к деду Матвею в гости, про волнистых попугайчиков они ни разу не разговаривали. Но Витька помнила про ссору, да и Матвейка, выходит, не забыл. Она, конечно, себя не оправдывает, но и он тоже! Обзываться сразу начал...

– У тебя сачок-то есть? – перевёл на другое разговор Матвейка.

Витька покачала головой.

– Я и не ловила их никогда.

– Ничего, научишься, а то банку подержишь: в таком деле без помощников никак нельзя.

Пока Матвейка и Витька обсуждали, как организовать охоту, Степан Иваныч быстро съел свой полдник, чисто вылизал блюдце и отправился в прихожую посмотреть, что принёс этот лохматый мальчишка, с которым так часто убегала в последнее время его хозяйка.

Стеклянная банка Степан Иваныча не заинтересовала: пустая и чистая. А вот другой предмет – длинная палка с тонкой тряпицей на конце – заслуживал внимания.

Кот не торопясь обошёл его, обнюхал и заволновался: от тряпки исходил очень слабый, едва уловимый, но знакомый и приятный запах. Степан Иваныч узнал бы его из тысячи других: это был запах того луга, по которому так недолго, но замечательно гулял он во время плаванья на «Калинине»...

Кот пристроился на краешек тряпки и стал ждать: ведь если мальчишка пришёл сюда с этой штукой, то он же и унесёт её, и тогда... А тогда Степан Иваныч знал, что делать.

Так, или примерно так, рассуждал кот, но, когда Витька открыла наружную дверь, чтобы идти, он пулей выскочил на площадку и в несколько прыжков спустился по лестнице.

Витька бросилась следом, звала его, искала, но кота и след простыл. Да и не для того сбегал из квартиры Степан Иваныч, чтобы снова вернуться под замок.

– Не потеряется твой кот, – успокаивал Матвейка. – Маленький он, что ли? Пойдём быстрей!

Если хочешь наловить побольше бабочек, надо выбрать специальную полянку, где было бы много цветов. Потому что бабочки любят лакомиться цветочным соком-нектаром. Он для них, наверное, как для людей чай с мёдом.

Матвейка как раз одну такую полянку знал. Там росли и ромашки, и алые гвоздики, и незабудки, и осенние огоньки, и колокольчики сиреневые и розовые, и ещё какие-то сине-белые метёлки, все названия он даже не помнил. А бабочек там летало такое множество, что не хватало цветов: одна сидит, нектар хоботком тянет, а две другие кружатся – своей очереди ждут.

Сначала, когда они пришли на поляну, бабочек ловил один Матвейка. Ловил и сажал в банку, а Витька её держала.

А потом она возмутилась:

– Сам обещал научить, а сам не даёшь!

– Ладно, возьми сачок, а я так буду.

Банку с бабочками аккуратно поставили на землю, сверху закрыли Витькиной панамкой и ещё придавили толстым сучком, чтобы, чего доброго, пленницы не сбежали.

Какие они были красавицы! Голубые, розовые, белые, оранжевые, с чёрными полосками, с красными пятнышками и кружочками... Неужели все вредители? Даже не верится!

– Смотри, какая нарядница! – закричала Витька, показывая на крупную, жёлто-коричневую бабочку с белыми глазками на крыльях. – И мохнатая, как мой медвежонок.

– Тише!.. Это самая вредная. Её гусеницы-детки что хочешь сожрут, особенно кедровые хвоинки любят и сосновые. Надо поймать её обязательно. Окружай! – шёпотом скомандовал Матвейка.

– Я не вижу, она куда-то делась.

– Спряталась, хитрюга! Всё равно изловим, – сказал Матвейка, снимая рубашку.

Они растянули её за концы и начали осторожно опускать к земле.

– На старт!.. Внимание!.. Марш! – ловушка резко метнулась вниз и накрыла собой траву, где скрывалась хитрая бабочка. – Есть! Ура! Теперь только не упустить.

Матвейка запустил руки под рубашку и тут же отдёрнул их.

– Какая... шерстяная!..

– Давай прямо так понесём, – предложила Витька.

Матвейка согласился. И вдруг рубашка зашевелилась и... заурчала. Ребята переглянулись: послышалось, что ли? А может, Матвейка ошибся, и они поймали совершенно новую, не известную никому бабочку? Мохнато-урчаще-шевелящуюся?!

– Лучше я позову кого-нибудь, – сказала Витька и на всякий случай отошла на два шага. – А ты покараулишь.

– А если она сбегать начнёт?..

Пока они обсуждали, что делать, Матвейкина рубашка снова ожила, особенно правый рукав. Он прямо-таки извивался весь. Ещё немного – и удивительная бабочка удерёт. Выход оставался один: задержать во что бы то ни стало!

– А вдруг... укусит? – робко спросила Витька. Матвейка не ответил. Он стиснул зубы, чтобы нечаянно не закричать, зажмурил глаза, чтобы ничего не видеть, и – бросился на землю! Теперь уж не сбежит... И вдруг...

– Караул! – завопил он. – Держи её!

Но было поздно: из рукава белой молнией вылетел... Степан Иваныч!

От неожиданности Матвейка и Витька не могли вымолвить ни слова, а потом упали в траву и стали хохотать, как сумасшедшие! Ну и бабочка! Урчащая, шевелящаяся, неизвестная в науке! Значит, этот хитрюга тайком за ними шёл! Вот почему он пулей выскочил из квартиры и не отзывался, когда Витька его звала.

Кот не разделял веселья: такое замечательное лакомство упорхнуло! Эти глупые дошколята всю охоту испортили!

– Ладно, – сказал Матвейка, перестав смеяться, – хватит, не будем больше ловить, в банке уже много.

– Конечно, вон какие все красавички, – согласилась Витька. – Матвейка, а... где они?

– Забыла, что ли? Сама же банку в траву ставила.

– Она почему-то совсем пустая сделалась... и валяется...

Банка действительно лежала на боку. Белая панамка, которая закрывала её, непонятным образом перебралась на пенёк, и ни одной, ни единой бабочки вокруг не было! Зато рядом с пеньком сидел Степан Иваныч и сладко облизывался.

Витька, как только увидела его довольную физиономию, так сразу поняла, в чём дело.

– Ах ты, воришка! – накинулась она на кота. – Бессовестный! Они для коллекции были! Брысь!..

Что же это получается? Его подозревают, что он съел этих дохлых бабочек? Его, уважаемого всеми кота, у которого даже имя, как у настоящего человека?! Да он к ним и не притрагивался. Они все до единой упорхнули, как только банка опрокинулась.

Ну, нет, такого оскорбления он терпеть не намерен! И Степан Иваныч, обиженно подняв хвост, удалился.

– Не расстраивайся, – успокаивала Витька Матвейку. – Мы с тобой новых наловим! Ещё лучших! Вот увидишь!..

Но Матвейка сидел, отвернувшись, и ничего не отвечал.

– А можно слепить чего-нибудь. Из пластилина! А? Ты же хорошо лепишь, сам говорил... Или я нарисую картинку, хочешь?

– Ничего я не буду... Не успею ни за что... Пусть меня Оля завтра ругает!..

Как дрожит голос у Матвейки! Он, кажется, плачет? Ой, ну не надо! А то Витька сейчас сама заревёт! И всё – из-за этого противного нахала, негодника лохматого!..

– Давай попугайчиков отнесём!

Матвейка повернулся и с удивлением уставился на Витьку. Смеётся она или дразнит его? Но Витька была очень серьёзной.

– Они понравятся Оле. Честное слово, понравятся! А если ты думаешь... – Витька запнулась на секунду, – что мне жалко, так это – неправда! Нисколечко! Ничуточки я не жадина, вот!..

Матвейка давно уже понял это, разве он стал бы дружить с плохим человеком?

– Ты не сомневайся, – сказал он, – им будет хорошо: я сам возьмусь ухаживать за Пашей и Дашей. Изо всех сил!

– А я и не сомневаюсь, кстати, – сказала Витька и неожиданно рассмеялась, рассмеялась просто так, потому что ей стало весело.

И Матвейке тоже вдруг стало весело, и он тоже рассмеялся.

Так они стояли и смеялись. А Степан Иваныч, дремавший на солнышке, недовольно поднял голову: сначала нападают на приличных котов, а потом смеются...

Странные люди эти дошколята.

ОЧЕНЬ НУЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Конечно, волнистые попугайчики понравились. Все были просто в восторге, когда Витька принесла их в зооуголок.

– А у нас дома живёт ёжик Петька, – сказала Валя Ватрушкина. – Если хотите, я его тоже принесу.

– А у меня белочка есть, – похвасталась Гюльнара, – ручная! Она пьёт из чашки и спит в настоящей кроватке. Мы, когда приехали сюда из Башкирии, привезли с собой, вот что.

И тут выяснилось, что почти у каждого дома живёт какой-нибудь зверёк: или бурундук полосатый, или морская свинка, или черепаха, или скворец.

– Вот видите, – сказала Оля, – у нас уже настоящий зверинец собирается. Осталось только домики зверятам построить да директора назначить. Комсомол поможет? – обратилась она к высокому серьёзному человеку, который давно, заметила Витька, стоял в стороне и внимательно прислушивался к их разговору.

– Конечно, – откликнулся он, – да и пионеры, я думаю, не отстанут.

– Ребята, это Артём Васильевич Воинов, командир дружины «Зелёный друг», – пояснила Оля. – Он пришёл в гости, хочет с вами поговорить.

– Это у них такой отряд есть, у комсомольцев, – шепнул Матвейка. – Специальный. Для охранения природы. Вроде как пограничники.

Витька кивнула: поняла!

Тимурята с любопытством ждали, о чём будет рассказывать самый главный «зелёный» командир.

– Товарищи бойцы! Дорогие дошколята! – начал он. – Ваш отряд делает очень важное дело, помогает взрослым строить и украшать родной город Нефтеград. Вы поливаете на клумбах цветы, недавно посадили целую зелёную аллею и взяли над каждым деревцем шефство. Вы очень нужные люди! Спасибо!

Артём Васильевич на секунду умолк, и тимурята вместе со своим командиром дружно захлопали. Потом он поднял руку, и все снова замерли.

– А сейчас я расскажу о двух бойцах вашего отряда, которые недавно совершили геройский поступок.

Ребята оживились: интересно, какие такие герои? Посмотреть бы на них.

– Все, наверное, знают, что кедр растет очень медленно, – сказал Артём Васильевич. – И те маленькие кедры на вашей аллеетолько через пятьдесят лет подарят первые шишки. Так что их орехи с удовольствием будут щёлкать ваши внуки и внучки.

Ребята засмеялись: как смешно говорит Артём Васильевич! А он продолжал:

– К сожалению, есть люди, которые не понимают, что эти деревья необходимо охранять. Недавно в тайге два взрослых хулигана трактором трясли кедры только для того, чтобы сбить шишки!

Витька толкнула в бок Матвейку: слышишь, про кого рассказывает Артём Васильевич? Но Матвейка сидел, не шелохнувшись, щёки бледные, а уши – словно их надрали – красные-красные.

– Но преступники успели погубить только одно дерево: ваши товарищи защитили кедры и прогнали хулиганов из тайги!

– Нам дедулина Лайка помогла, – не выдержала Витька и испугалась. Все сразу посмотрели на них с Матвейкой. А командир «Зелёного друга» улыбнулся и поправился:

– Значит, героев трое: Матвей Стрижов, Виктория Турабова и сибирская Лайка.

Что тут началось! Матвейку и Витьку тормошили, шутливо толкали, кричали, визжали…

– Мы решили, – перекрывая шум, очень громко сказал Артём Васильевич, – подарить ребятам по набору «Подарок первокласснику» и по коробке конфет «Мишка на Севере».

Ой, оказывается, приятно быть героями! Витька хоть каждый день согласна, да и Матвейка, наверное, не откажется?

– А Турабова, между прочим, не отрядная! – раздался звонкий голос. – И вообще ничья! Она от моря приехала и обратно скоро уедет!

Все узнали, кто это крикнул – Вастрюков! И Витька тоже узнала. Она стояла с «Подарком» и «Мишкой», который «на севере», и чуть не плакала. Конечно, она не отрядная, конечно, она скоро уедет, но почему он кричит, почему он такой злой?!

Тимурята притихли, растерялись, а Оля Копейко одобрительно кивнула:

– Молодец, Ворсо, напомнил: мы ведь до сих пор ещё не приняли Витю в отряд. Товарищи бойцы, хороший человек Витя Турабова?

– Хороший! – грянули бойцы.

– Нужный человек?

– Нужный!

– Принимаем её в боевой отряд тимурят?

– Принимаем!

Поднялся страшный шум.

– Урр-а-а! – закричал вдруг Матвейка. Он забрался на скамейку, развязал на своих «мишках» зелёную ленточку и протянул коробку ребятам: налетайте!

Витька встала рядом, сдёрнула розовую ленточку со своих и радостно засмеялась:

– Налетайте!

И бойцы налетели…

ПИСЬМО ОТ БАБУШКИ

Вы замечали, как быстро пробегает лето?

Кажется, совсем недавно неслись бумажные кораблики по весенним ручейкам-речкам, а в садах стучали молотки, готовя дома-скворечники для долгожданных гостей, и только вчера ты бегал босиком по тёплым лужам и кричал: «Дождик-дождик, пуще!..» И вот уже нет-нет, да и промелькнёт жёлтый цвет в зелёном, ещё полноводном море листьев, и солнце уж ленится подниматься высоко, а птицы хлопочут об отлёте. А ведь ещё только август...

Но как бы ни хотелось нам задержать лето, а до конца его, до первого сентября, дней остаётся всё меньше и меньше: 30... 20... 15...

И хотя Витька следила, как отлетают листки календаря, она почему-то думала, что день отъезда наступит не скоро, что поживут они здесь, погостят ещё у папы.

И вот пришло письмо... Письмо от милой, дорогой и любимой бабушки Фатьи, по которой, оказалось, Витька страшно соскучилась! Соскучилась по тёмным морщинистым рукам, которые терпеливо расчёсывали Витькины кудри, по чудесным сказкам, которые не рассказывала, а пела бабушка, по её лучшим в мире сладким пирожкам с орехами,– пахлаве и даже по низкому скрипучему голосу соскучилась Витька, которым бранила её бабушка за мокрые ноги и вымазанные во время футбольных тренировок джинсы.

А бабушка Фатья писала, что давно приехала из Карабаха, что тётя Дунья жива и здорова и проживёт ещё, наверное, лет сто. А вот она, нестарая совсем женщина, каких-то шестидесяти с небольшим лет, будет скоро умирать. Потому что дом, в котором она ждёт ненаглядную свою внучку, совсем пустой: ни зверушки живой нет, ни Арифа-бездельника, который доигрался до того, что лежит сейчас травмированный в центральной больнице родного города. Потому что словом перекинуться не с кем, а также не с кем поделиться и неутешным горем...

Грустное письмо написала бабушка, Витька немного даже всплакнула: жалко бабушку и уезжать не хочется. Ой, как не хочется! Только-только стала нужным человеком – и пожалуйста!.. Да и «Чебурашку» не оставишь без центрального игрока.

– Что же, мамочка, нам делать?

– Ехать, Викуша, надо. У меня отпуск кончается, а тебе в школу готовиться пора.

– Мамочка, но ведь школа и здесь будет. Самая лучшая на свете, знаешь? Если хорошо попросить, то я думаю, возьмут.

– И я думаю, возьмут. Но как же бабушка? И дядя Ариф больной.

– Ну почему нельзя сделать, чтобы всем хорошо было?! Почему?!

О бабушкином письме Людмила Петровна сообщила Сергею Рашидовичу на буровую, а Витька рассказала Матвейке.

Они оба сильно расстроились.

Папа Сергей Турабов сказал:

– Опять меня одного оставляете... Хоть Степан Иваныча не увозите.

И Матвейка сказал:

– Опять за свои старые штучки-дрючки взялась?

– Это за какие такие штучки? – возмутилась Витька.

– Что о себе больше думаешь.

– Неправда!

– А вот – правда! Кто обещал к бабушке Матрёне Степан Иваныча в гости отвести? Она, поди, уж и ждать перестала! Кто вызвался центрального играть? А теперь, значит, пусть проигрывает «Чебурашка»? А берёзка? Она вот возьмёт и умрёт без тебя зимой! Узнаешь тогда!

– Ну что ты меня мучаешь? – взмолилась Витька. – Думаешь, мне хочется уезжать? Вот нистолечко! Меня же мама увозит! Ты понимаешь – ма-ма!

– А ты не увозись! Тогда и она останется.

– Ишь, какой! А бабушка Фатья? Пускай, значит, там одна живёт – переживает?

– Почему? – Матвейка на секунду задумался. – И бабушку надо сюда привезти!

Какая замечательная мысль! Почему Витька сама не догадалась? Ведь тогда всем будет хорошо! И папе, и маме, и бабушке, и Витьке! А про дядю Арифа и говорить нечего: столько здесь футбольных команд, какую хочешь выбирай! Вон, плотники себе до сих пор приличного нападающего не нашли!

– Папочка и мамочка, что я вам скажу, – закричала Витька, врываясь в свою, десятую, квартиру. – Нам всем вместе надо жить!

Оказывается, эта светлая мысль не раз приходила в голову папе Сергею Турабову. Но так же и уходила, потому что ни Людмила Петровна, ни бабушка даже и слышать не хотели, чтобы приехать сюда насовсем.

А теперь их было двое! Людмила Петровна сопротивлялась недолго:

– Но ведь за бабушкой всё равно надо ехать? Мне с работы уволиться необходимо...

– Вот и поезжайте, – быстро сказал Матвейка, – а Витька у нас поживёт. – Он решил теперь ни на минуту не оставлять её без присмотра: ещё переговорят обратно!

– А что, мама, молодой человек хорошо сказал! Мне нравится! – засмеялся Сергей Рашидович.

– Нет-нет-нет! – Людмила Петровна и слышать об этом не хотела. – Ты на буровую уедешь, а Вика одна будет...

– Мамочка, миленькая, я ведь большая! Я ведь сколько раз одна оставалась. А тётя Саша почти как ты! И Степан Матвеевич... и дедуля, они такие... весёлые, добрые! Ты не бойся! А мне обязательно надо остаться! Ну, просто обязательно, честное отрядное!.. – Витька остановилась, обвела глазами маму, папу, Матвейку и добавила тихо. – Я ведь привыкнуть должна к тайге. И она... пусть ко мне привыкнет...

ВЫЗОВ БАБУШКЕ ФАТЬЕ, посланный с мамой Людмилой Петровной Дорогая моя бабуленька. Я приехать за тобой не могу (много дел), ты уж сама. Будем хорошо жить вместе. Не бойся: старушки тут тоже живут. И дедушки есть, даже много.

Привет от Паши, Даши и Степан Иваныча. Целую 1000000 раз.

Твоя внучка Вика

ВЫЗОВ ДЯДЕ АРИФУ,

посланный тоже с мамой Людмилой Петровной Дядя Арифчик! Это пишу я, Витя. Ты лежишь, значит, и болеешь. Давай скорей выздоравливай, потому что надо срочно ехать!!!

Я теперь герой и нужный человек. Ты не переживай. Приедешь, тоже будешь нужный. Это уж точно. Центральные здесь нужны (я узнавала).

Целую В. С. Т. (Витя)

ТО, О ЧЕМ Я НЕ УСПЕЛА РАССКАЗАТЬ

Когда была написана повесть, мне пришлось ещё раз поехать в Нефтеград. И попала я очень удачно: прямо на праздник «Здравствуй, школа!»

Новая школа и в самом деле очень красивая: огромная, просторная, светлая, с зимним садом – оранжереей, с прекрасными кабинетами-лабораториями, с настоящим кинотеатром... А учится в этой школе полторы тысячи ребят! И когда зазвучала музыка, зазвенел пионерский горн, а весёлый барабан начал чётко дробить: «трам-тра-та-там! там-тара-рам, трам-тара-рам-пам-пам-пам!» и школьники вышли на праздничный парад, свой первый парад перед новой школой, мне стало ужасно завидно, невозможно жалко, что я давно уже выросла, что сейчас не я стою под салютом у развёрнутого знамени, и никогда мне не сесть больше за парту...