Текст книги "Пропавший герой"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Что значила эта девятка – то же самое, что и на домике Гефеста, или кроме этого бункера было еще восемь других? Лео посмотрел на Фестуса, который по-прежнему лежал, свернувшись на мостках, и ему пришло в голову, что у дракона такой довольный вид, потому что здесь его Дом. Возможно, здесь его и собирали.

– А другие ребята знают?.. – Лео оборвал свой вопрос на полуслове.

Ясно, что здесь никого не было несколько десятилетий. Повсюду паутина и пыль. На полу никаких следов, кроме тех, что оставил он и огромные драконьи лапы. Он первый вошел в этот бункер со времени… с очень давних времен. Бункер 9 был оставлен вместе с множеством незавершенных изделий, лежавших на верстаках. Заперт и забыт. Почему?

Лео посмотрел на карту на стене – военная карта лагеря, но бумага пожелтела и потрескалась, как луковичная шелуха. Внизу стояла дата: 1864.

– Не может быть… – пробормотал он.

Потом Лео увидел чертеж на ближайшей доске, и его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он подбежал и принялся разглядывать линии, выцветшие так, что их едва было видно: греческий корабль под шестью разными углами. Под чертежами едва различимые каракули: «ПРОРОЧЕСТВО? НЕЯСНО. ПОЛЕТ?»

Именно этот корабль он и видел в своих снах – летучий корабль. Кто-то пытался построить его здесь или, по крайней мере, сделал набросок. Потом он был оставлен, заброшен… пророчество, которое еще должно сбыться. И самое странное, что нос у корабля был именно такой, какой нарисовал Лео, когда ему было пять лет, – голова дракона.

– Похоже на тебя, Фестус, – пробормотал он. – Даже мороз по коже.

При виде этой носовой фигуры он испытал неприятное ощущение, но его голова была занята таким количеством других проблем, что Лео скоро забыл об этом. Он притронулся к чертежу, надеясь, что сможет взять его с собой и рассмотреть внимательнее, но бумага стала рассыпаться от прикосновения, и он оставил ее. Оглянулся – не обнаружится ли еще что-нибудь? Никаких кораблей. Никаких деталей, которые могли бы принадлежать этому проекту. Но тут было столько дверей и кладовок – кто знает, что там может оказаться.

Фестус фыркнул, словно привлекая внимание Лео, напоминая ему, что они не могут оставаться здесь всю ночь. Дракон был прав. Лео прикинул – через несколько часов начнет светать, а он отвлекается от своей главной задачи. Он спас дракона, но это никак не способствовало поиску. Ему требовалось что-то летучее.

Фестус пихнул в его сторону кожаный рабочий пояс, который лежал рядом с его мостками. Затем глаза дракона засветились, лучи уперлись в потолок. Лео посмотрел туда, куда показывали глаза-фары, и вскрикнул, узнав формы предмета, висевшего наверху в темноте.

– Фестус, – прошептал он. – Нам предстоит работа.

XIII
ДЖЕЙСОН

Джейсону снились волки.

Он стоял на поляне посреди леса красных деревьев. Перед ним вздымались развалины каменного особняка. Низкие серые тучи смешивались с ползущим по земле туманом, и в воздухе висел холодный дождь. Стая больших серых зверей окружили его, терлись о его ноги, рычали, обнажали клыки. Они легонько подталкивали его к развалинам.

У Джейсона не было ни малейшего желания стать собачьим кормом, а потому он решил сделать то, что они хотят.

Земля хлюпала у него под ногами. Каменные конусы каминов, не связанные более со стенами, торчали, словно тотемные шесты. Этот дом, наверное, когда-то был громадиной – многоэтажный, с массивными бревенчатыми стенами и парящей наверху остроконечной крышей, но теперь от него ничего не осталось, кроме каменного скелета. Джейсон прошел в грозящий обвалиться дверной проем и оказался внутри дворика.

Перед ним находился пустой бассейн в форме вытянутого прямоугольника. Джейсон не мог определить глубину бассейна, потому что он был наполнен туманом. Дорожка шла вокруг бассейна, а по обеим сторонам поднимались неровные стены дома. Под аркой из необработанной красной вулканической породы ходили взад-вперед волки.

В дальнем конце бассейна сидела гигантская волчица на несколько футов выше Джейсона. Глаза ее светились в серебристом тумане, а шкура была такого же цвета, что и камни, – теплого, шоколадно-красного.

– Я знаю это место, – сказал Джейсон.

Волчица посмотрела на него. Она не то чтобы говорила, но Джейсон понимал ее. Движения ее ушей, усов, сверкание глаз, выворот губ – все это было частью ее языка.

«Конечно, – сказала волчица, – ты начал свое путешествие отсюда щенком. Теперь ты должен найти путь назад. Новый поиск, новое начало».

– Это несправедливо, – начал Джейсон.

Но как только волчица заговорила, он сразу же понял, что искать у нее сочувствия бессмысленно. Волки лишены сострадания. Они не ищут справедливости.

«Победи или умри, – сказала волчица. – Таково наше обычное правило».

Джейсон хотел было возразить, что он не может победить, пока не поймет, кто он такой или куда должен идти. Но он знал эту волчицу. Ее звали Лупа, Мать-Волчица, самая большая из волчиц. Когда-то давно она нашла Джейсона в этом месте, взяла под свою защиту и выкормила его, но если бы Джейсон продемонстрировал слабость, она изорвала бы мальчика в клочья. Из щенка он превратился бы в пищу. В волчьей стае слабость не поощряется.

– Ты можешь направить меня? – спросил Джейсон.

Лупа издала низкое горловое рычание, и туман в бассейне рассеялся.

Поначалу Джейсон не мог понять, что он видит. По разным концам бассейна из цементного пола торчали два темных конуса, похожие на буровые долота каких-то громадных горнопроходческих машин, пробуривающих шурф на поверхность. Джейсон не мог сказать, то ли эти конусы каменные, то ли такие окаменевшие ветки, но они состояли как бы из толстых щупалец, сходившихся к вершине. Каждый из конусов имел высоту около пяти футов, но они были разные. Ближайший к Джейсону был темнее и более походил на однообразную массу, его щупальца сплавились воедино. На его глазах этот конус выдвинулся из земли еще больше и немного расширился.

Со стороны бассейна, где сидела Лупа, щупальца были разделены, словно решетки клетки. Внутри Джейсон смутно видел какую-то фигуру, мечущуюся, пытающуюся вырваться из этой клетки.

– Гера, – понял Джейсон.

Волчица зарычала, подтверждая догадку Джейсона. Другие волки ходили вокруг бассейна, они рычали на эти конусы, и шерсть у них на хребтах вставала торчком.

«Враг выбрал это место, чтобы пробудить своего самого сильного сына, царя гигантов, – сказала Лупа. – Наше священное место, где происходит признание полубогов, – место смерти и жизни. Сгоревший дом. Волчий дом. Это отвратительно. Ты должен ее остановить».

– Ее? – Джейсон совсем запутался. – Ты имеешь в виду Геру?

Волчица нетерпеливо обнажила клыки.

«Пораскинь мозгами, щенок. Юнона мне безразлична, но если она падет, то поднимется наш враг. А это будет означать конец для всех нас. Ты знаешь это место. Ты сможешь найти его снова. Очисти наш дом. Останови это, пока не поздно».

Темный конус постепенно увеличивался в размерах, словно бутон какого-то жуткого цветка. Джейсон чувствовал, что если тот когда-либо раскроется, то оттуда выйдет нечто такое, чего он, Джейсон, никак не хочет видеть.

– Кто я? – спросил Джейсон у волчицы. – Скажи мне хотя бы это.

У волков не особо развито чувство юмора, но Джейсон чувствовал, что этот вопрос позабавил волчицу, словно Джейсон был щенком, который пробует свои коготки на вожаке стаи.

«Ты наша единственная надежда, как обычно. – Волчица растянула губы, словно произнесла хорошую шутку. – Не подведи нас, сын Юпитера».

XIV
ДЖЕЙСОН

Джейсон проснулся под звук грома. Потом он вспомнил, где находится. В домике номер один всегда грохотал гром.

Сводчатый потолок над его койкой был украшен сине-белой мозаикой, напоминающей облачное небо. Облака перемещались по потолку, изменяя цвет от белого к черному. В помещении грохотал гром, и золотые плитки сверкали, как проблески молнии.

Если не считать койки, которую принесли для него другие обитатели лагеря, здесь не было привычной мебели – стульев, столов или комодов. Насколько Джейсон успел разобраться, здесь даже туалета не имелось. В стенах были вырезаны альковы, в каждом бронзовая жаровня или статуя золотого орла на мраморной подставке. В центре стояла двадцатифутовая раскрашенная статуя Зевса в классических греческих одеждах, рядом с ним щит, а в поднятой руке – молния: вот сейчас поразит кого-нибудь.

Джейсон разглядывал статую в поисках чего-нибудь общего между ним и повелителем небес. Черные волосы? Нет. Недовольное выражение лица? Может быть. Борода? Нет уж, премного благодарен. Зевс в своих одеяниях был и в самом деле похож на этакого здоровенного злобного хиппи.

Да, домик номер один. Большая честь, как сказали ему другие обитатели лагеря. Конечно, если ты хочешь спать один в холодном храме и чтобы хиппи Зевс всю ночь пялился на тебя – тогда, безусловно, честь.

Джейсон встал и потер шею. Все его тело занемело после плохого сна и удара молнией. Тот маленький трюк дался ему не так уж легко, как он хотел показать. Он тогда чуть не вырубился.

Рядом с койкой для него выложили новую одежду: джинсы, кроссовки и оранжевую футболку Лагеря полукровок. Ему явно нужно было поменять гардеробчик, но Джейсону не хотелось расставаться со своей потрепанной красной рубашкой. Ему почему-то казалось неправильным надевать фирменную футболку лагеря. Что бы ему ни говорили, он все еще не мог поверить, будто принадлежит этому лагерю.

Джейсон подумал о своем сне, надеясь, что к нему вернется побольше воспоминаний о Лупе или об этом разрушенном доме в лесу красных деревьев. Он знал, что уже бывал там раньше. Волчица была настоящей. Но когда он попытался вспомнить, голова у него заболела. Отметины на его руке, казалось, начали жечь.

Если бы он смог найти эти развалины, то смог бы найти и прошлое. Что бы ни росло внутри этого каменного конуса, Джейсон должен был его остановить.

Он посмотрел на хиппи Зевса:

– Я не возражаю против твоей помощи.

Статуя не ответила.

– Спасибо, папочка, – пробормотал Джейсон.

Он надел новую одежду и посмотрел на свое отражение в щите Зевса. Лицо его в металле казалось водянистым и странным, словно он растворялся в золотой луже. Ему явно было далеко до Пайпер, какой она предстала вчера после своего неожиданного преображения.

Джейсон так до сих пор и не понял, как он к этому относится. Он вел себя как идиот, заявив перед всеми, что она сногсшибательна. Не то чтобы с ней было что-то не так… Да, конечно, она выглядела классно, после того как Афродита облагодетельствовала ее, но она перестала быть похожей на себя и испытывала неловкость и смущение, попав в центр внимания.

Джейсон вчера даже пожалел ее. Может, это было глупо, после того как ее признала богиня и Пайпер стала самой красивой девчонкой в лагере. Все начали лебезить перед ней, говорить, какая она удивительная и что в поиск должна отправиться именно она, но всеобщее внимание никак не было связано с тем, какая Пайпер на самом деле. Новое платье, новая косметика, сверкающая розовая аура – и пожалуйста, все вдруг полюбили ее.

Вчера вечером, когда он вызвал молнию, реакция других обитателей лагеря показалась ему знакомой. Он был абсолютно уверен, что давно уже привык к этому: люди смотрят на него с трепетом, потому что он – сын Зевса, относятся к нему по-особому, но к нему это не имеет никакого отношения. Сам он никому не был интересен, все дело было в большом страшноватом папочке, который стоит за ним с убийственной молнией в руке, словно говоря: «Относитесь к парнишке с уважением, или получите молнией по башке!»

После костра, когда ребята начали расходиться по своим домикам, Джейсон подошел к Пайпер и официально пригласил ее участвовать в поиске.

Она все еще не пришла в себя, но все же согласно кивнула, потирая ладонями предплечья, – вероятно, в платье без рукавов ей было холодновато.

– Афродита забрала мою куртку для сноубординга, – пробормотала она. – Вот так – ограблена собственной мамочкой.

Джейсон нашел в первом ряду амфитеатра одеяло и накинул ей на плечи.

– Мы тебе добудем новую куртку, – пообещал он.

Она выдавила на лице улыбку. Джейсон чуть было не обнял ее, но сдержался. Вдруг она решит, будто он пытается охмурить ее, потому что она вдруг превратилась в красавицу?

Он был рад, что Пайпер будет с ним в этой операции. Джейсон старался показать себя смельчаком у костра, но это все было внешнее. Мысль о противостоянии силам зла, достаточно мощным, чтобы похитить Геру, пугала его до смерти, в особенности еще и потому, что он не знал своего прошлого. Ему понадобится помощь, и потому ее участие казалось Джейсону правильным. Хотя он понимал, что уже и без того достаточно заморочил ей голову. Но ведь и она ему очень нравилась… в общем, все так запуталось. Ну да ладно.

Джейсон надел ботинки, собираясь выйти из этого пустого, холодного домика, но тут увидел кое-что, не замеченное им вчера. Из одного из альковов жаровня была вытащена, и там образовалось что-то вроде спального места – на полу скатанные постельные принадлежности, рюкзак и даже какие-то фотографии на стене.

Джейсон подошел туда. Кто бы ни облюбовал это место, он им давно не пользовался. От скатанной постели пахло плесенью, рюкзак покрылся тонкой пленкой пыли. Часть фотографий отвалилась от стены и лежала на полу.

На одном из снимков он узнал Аннабет, гораздо младше, чем сейчас, лет восьми, но Джейсон не сомневался, что это она: те же светлые волосы и серые глаза, тот же рассеянный взгляд, словно у нее в голове одновременно роился миллион мыслей. Она стояла рядом с парнем лет четырнадцати-пятнадцати с копной соломенных волос, на лице его застыла озорная улыбка, а поверх футболки на нем были потрепанные кожаные доспехи. Он показывал на проулок у них за спиной, словно говоря фотографу: «Давай посмотрим, кто прячется в этом темном проулке, и порубим их в лапшу!» На второй фотографии были Аннабет и тот же парень у костра, они весело хохотали.

Наконец Джейсон подобрал один из упавших снимков. Это была целая серия последовательных фотографий вроде тех, что делают в фотографических автоматах: Аннабет и парень с копной соломенных волос, но теперь с ними была еще одна девчонка. Лет пятнадцати, черноволосая (коротко подстриженная, как Пайпер), в черной кожаной куртке и серебряных украшениях – видок варварский. Но она так естественно смеялась на фотографии, и было видно, что она здесь с двумя своими лучшими друзьями.

– Это Талия, – раздался чей-то голос.

Джейсон повернулся.

Через его плечо заглядывала Аннабет. На лице у нее застыло грустное выражение, словно фотография вызвала мрачные воспоминания.

– Дочь Зевса, которая жила здесь. Правда, недолго. Извини, я не постучала.

– Ничего, – сказал Джейсон. – Я не считаю это место своим домом.

Аннабет была одета по-походному: зимняя куртка поверх обычной лагерной одежды, нож на ремне, на плече – рюкзак.

– Может, ты передумала и пойдешь с нами?

Она покачала головой:

– У тебя уже и так хорошая команда. Я отправляюсь искать Перси.

Джейсон был немного разочарован. Хорошо бы иметь рядом кого-то, кто понимает, что они делают, у него возникло такое ощущение, что он ведет Лео и Пайпер к пропасти.

– Слушай, у тебя все получится, – ободрила Аннабет. – Что-то мне подсказывает: это не первый твой поиск.

Джейсон смутно подозревал, что она права, но настроение от этого у него не улучшилось. Все, казалось, считали его таким мужественным и уверенным в себе, но никто из них не знал, каким потерянным он себя чувствует. Как они могли ему доверять, если он даже не знал, кто он такой?

Он смотрел на фотографии улыбающейся Аннабет и спрашивал себя, когда она улыбалась в последний раз. Наверное, она здорово любила этого Перси, если готова искать его, не считаясь с трудностями. Джейсон даже испытал укол зависти. Искал ли кто-нибудь его вот в этот самый момент? Что, если и он кому-то тоже небезразличен и кто-то сходит с ума, волнуясь о нем, а он даже не может вспомнить свою прежнюю жизнь?

– Ты ведь знаешь, кто я, – предположил он.

Аннабет ухватилась за рукоять ножа. Огляделась в поисках стула, куда бы сесть. Но никаких стульев здесь, конечно, не было.

– Если откровенно, Джейсон… то я не уверена. Я бы сказала, что ты – одиночка. Иногда такое случается. По какой-то причине лагерь не обнаружил тебя, но ты тем не менее выжил, потому что постоянно менял место. Научился сражаться. Сам справлялся с монстрами. Несмотря ни на что, вышел победителем.

– Первое, что сказал мне Хирон, увидев меня: «Ты ведь уже должен был умереть», – вспомнил Джейсон.

– Может, поэтому… Большинство полубогов в одиночестве не выжили бы. А ребенок Зевса… для него, я хочу сказать, ситуация не лучше, чем для других. Шансы, что ты доживешь до пятнадцати, не найдя Лагеря полукровок, микроскопические. Но как я уже сказала, такое случается. Талия убежала совсем маленькой. Она долгие годы выживала сама по себе. Даже обо мне заботилась какое-то время. Так что, может, и ты был одиночкой.

– А эти знаки? – Джейсон вытянул руку.

Аннабет скользнула взглядом по татуировкам. Они явно беспокоили ее.

– Ну, орел – это символ Зевса, так что с этим ясно. Двенадцать линий – они могут означать годы, если ты вел счет с твоих трех лет. «SPQR» – это девиз Римской империи: «Senatus Populusque Romanus». «Сенат и граждане Рима». Хотя зачем тебе это выжигать на руке, я не знаю. Если только у тебя не было такого строгого учителя латыни…

Джейсон был абсолютно уверен, что причина не в этом. И еще ему казалось маловероятным, что он всю свою жизнь был одиночкой. Аннабет очень ясно дала понять: Лагерь полукровок – это единственное безопасное место на земле для полукровок.

– Я… гмм… мне приснился странный сон сегодня…

Рассказывать об этом казалось ему глупым, но Аннабет ничуть не удивилась.

– С полубогами это часто случается, – кивнула она. – Что ты видел?

Джейсон рассказал ей о волках и разрушенном доме. И о двух каменных конусах. Он рассказывал, а Аннабет принялась мерить шагами комнату, и вид у нее становился все более и более взволнованным.

– Ты не помнишь, где этот дом? – спросила она.

Джейсон отрицательно покачал головой:

– Но я уверен, что бывал там прежде.

– Лес красных деревьев… секвойя… – задумчиво сказала она. – Это может быть в Северной Калифорнии. А волчица… Я всю жизнь изучала богинь, духов и чудовищ. Но я никогда не слышала о Лупе.

– Она говорила о враге в женском роде… Я подумал, что это может быть Гера, но…

– Гере я бы особо не доверяла, но я думаю, что враг не она, а то, что встает из земли. – Выражение лица Аннабет помрачнело. – Ты должен остановить это.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил Джейсон. – Или хотя бы догадываешься? Я видел твое лицо вчера вечером у костра. Ты посмотрела на Хирона так, будто тебя вдруг осенило. Но ты не хотела пугать нас.

Аннабет помедлила.

– Джейсон, что касается пророчеств… чем больше ты знаешь, тем сильнее стараешься их изменить. А это может привести к катастрофе. Хирон считает, что лучше тебе идти своим путем и узнавать все в свое время. Если бы он сказал мне все, что ему было известно перед моим с Перси первым поиском… должна признаться, я не уверена, что смогла бы вынести все это. Для твоей спасательной операции это еще важнее.

– Что, все так плохо?

– Если ты победишь, то нет. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Но я даже не знаю, с чего начать. Куда я должен отправиться?

– Следуй за чудовищами, – предложила Аннабет.

Джейсон задумался. Дух грозы, напавший на него в Большом каньоне, сказал, что удаляется по зову госпожи. Если бы Джейсон мог отправиться по следам духа грозы, то, наверное, узнал бы, кому тот подчиняется. А это, возможно, выведет его к тюрьме, в которой заточена Гера.

– О’кей, – сказал он. – Где мне найти грозовые ветра?

– Лично я бы спросила об этом у бога ветра. Эол – хозяин всех ветров, но он немного… непредсказуемый. Никто не может его найти, если он сам этого не пожелает. Я бы попыталась поговорить с одним из богов сезонного ветра, который работает на Эола, с тем, кто чаще других, общается с героями. Я говорю о Борее – северном ветре.

– Значит, если я отыщу его на гугловских картах…

– Слушай, найти его нетрудно, – сказала Аннабет. – Он обосновался в Северной Америке, как и все остальные боги. И конечно, выбрал самое старое северное поселение. Самое северное из тех, куда можно добраться.

– Мэн? – предположил Джейсон.

– Еще дальше.

Джейсон представил себе карту. Что может быть севернее Мэна? Самое старое северное поселение…

– Канада, – решил он. – Квебек.

– Надеюсь, ты говоришь по-французски, – улыбнулась Аннабет.

Наконец-то Джейсон почувствовал что-то вроде уверенности. Квебек – по крайней мере, теперь у него была цель. Найти северный ветер, выследить духов грозы, выяснить, на кого они работают и где находится этот разрушенный дом. Освободить Геру. И все за четыре дня. Красота!

– Спасибо, Аннабет. – Он посмотрел на фотографии, которые все еще держал в руке. – Значит… ты говоришь, что называться сыном Зевса опасно. Что случилось с Талией?

– С ней все в порядке. Она стала охотницей Артемиды – одной из служанок богини. Они бродят по стране, убивают чудовищ. В лагерь они редко являются.

Джейсон бросил взгляд на громадную статую Зевса. Он понял, почему Талия спала в этом алькове. Это было единственное место вне поля зрения хиппи Зевса. Но даже и этого было мало. Она предпочла следовать за Артемидой и стать частью группы, а не оставаться в этом холодном, продуваемом сквозняками храме наедине с двадцатифутовым папочкой, пожирающим ее грозным взглядом. «Получайте молнией по башке!» Джейсон вполне мог понять, какие чувства одолевали Талию.

«Любопытно, – подумал он, – есть ли парни среди охотников Артемиды?».

– А кто тут еще на фотографии? – спросил Джейсон. – Парень со светлыми волосами?

Аннабет нахмурилась. Видимо, не слишком приятная тема.

– Это Лука. Он умер.

Джейсон решил, что лучше не вдаваться в подробности, но то, как Аннабет произнесла имя Луки, заставило его задуматься: а был ли Перси Джексон единственным парнем, который ей нравился?

Он снова посмотрел на лицо Талии. Джейсона не покидала мысль, что эта фотография играет какую-то важную роль. Что-то от него ускользало.

Джейсон ощущал какую-то странную связь с этим еще одним ребенком Зевса, человеком, который мог бы понять сумятицу, творящуюся в его голове, может, даже ответить на некоторые вопросы. Но внутренний голос настойчиво шептал ему: «Опасно. Не суйся в эти дела».

– Сколько ей теперь? – спросил он.

– Трудно сказать. Некоторое время она была деревом. Теперь она бессмертна.

– Что?!

На лице Джейсона, наверное, появилось глупое выражение, потому что Аннабет рассмеялась.

– Не переживай. Через это проходят все дети Зевса. Это длинная история, но… понимаешь, она долгое время оставалась непризнанной. Если бы она старилась обычным образом, то сейчас ей было бы за двадцать, но она по-прежнему выглядит как на этой фотографии, ну как если бы… она была приблизительно твоего возраста. Пятнадцать или шестнадцать.

Что-то из сказанного волчицей в его сне не давало покоя Джейсону. Он вдруг неожиданно для себя спросил:

– А как ее фамилия?

– Она не пользовалась своей фамилией. – Аннабет с некоторым смущением посмотрела на него. – А если уж это было необходимо, то называла фамилию матери, но отношения у них не сложились. Талия убежала из дома совсем маленькой.

Джейсон ждал.

– Грейс, – сказала Аннабет. – Талия Грейс.

Пальцы у Джейсона онемели. Фотография упала на пол.

– Ты в порядке?

Какая-то искорка памяти вспыхнула у него в голове, может быть, крохотный кусочек, который забыла похитить Гера. А может, она оставила его там специально, чтобы он помнил это имя и знал, что копаться в прошлом ужасно, ужасно опасно.

«Ты ведь должен был умереть», – сказал ему Хирон.

Это было не отвлеченное рассуждение о том, что Джейсон мог выжить в одиночку. Хирон знал что-то конкретное – что-то о семье Джейсона.

Наконец-то слова волчицы из его сна стали доходить до него, ее шутка с двойным смыслом… Он мог представить себе, как Лупа разразилась рычащим, волчьим смехом.

– Что случилось? – спросила Аннабет.

Джейсон не мог промолчать. Это могло убить его, а потому он должен был получить помощь от Аннабет. Если она знает Талию, то, может, сумеет дать ему совет.

– Ты должна поклясться, что никому не скажешь, – проговорил он.

– Джейсон…

– Поклянись, – требовал он. – Пока я не пойму, что происходит, что все это значит… – Он потер татуировку у себя на руке. – Ты должна сохранить это в тайне.

Аннабет колебалась, но любопытство взяло верх.

– Хорошо, пока ты мне не разрешишь, я никому об этом не скажу. Клянусь водами Стикса.

Раздался удар грома, на сей раз более громкий, чем обычно в этом домике.

«Ты наша единственная надежда – saving grace», – прорычала волчица.

Джейсон поднял фотографию с пола.

– Моя фамилия – Грейс, – сказал он. – Это моя сестра.

Аннабет побледнела. Джейсон видел, как она пытается побороть страх, недоумение, злость. Она подумала, что Джейсон лжет. Это было невозможно. И какая-то его часть думала то же самое, но стоило ему произнести эти слова, как он понял: да, так оно и есть.

В этот момент двери домика распахнулись и внутрь влетело с полдюжины обитателей лагеря во главе с наголо бритым парнем по имени Батч из домика Ириды.

– Идем скорее! – позвал он. Джейсон не мог сказать, что за выражение было на лице Батча: радость или страх. – Дракон вернулся!