355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рик Риордан » Красная пирамида » Текст книги (страница 9)
Красная пирамида
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 00:48

Текст книги "Красная пирамида"


Автор книги: Рик Риордан



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

13. ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ГИГАНТСКИМ ИНДЮКОМ

КАРТЕР

Теперь моя очередь.

Прежде всего, слова Сейди про «восторженного щенка» – явный перехлест. Я вовсе не был ни очарован, ни зачарован Зией. Просто я не могу похвастаться большим количеством знакомых, умеющих метать огонь и сражаться с богами. [И нечего корчить мне рожи, Сейди! Ты сейчас похожа на Хуфу.]

Словом, мы прыгнули в тот песчаный туннель.

Вокруг было темно. В животе возникло знакомое чувство невесомости (точнее, замирания). Меня обдавало жарким ветром. Так недолго и кожу сжечь.

Затем я вывалился на холодные плитки пола. Сейди с Зией приземлились мне прямо на голову. Радости, сами понимаете, это не вызвало.

Все мое тело покрывал тонкий слой белого песка. Я чувствовал себя живым тортом, посыпанным сахарной пудрой. Постепенно глаза привыкли к яркому свету. Мы находились в большом здании вроде торгового центра. Вокруг сновали люди, не обращавшие на нас никакого внимания.

Нет. Это был не торговый центр, а двухэтажный зал аэропорта с магазинами, обилием окон и блестящими стальными колоннами. За окнами было темно; значит, мы попали в другой часовой пояс. Из невидимых динамиков слышались объявления на незнакомом языке. Кажется, это был арабский.

– Фу, ну и дрянь!

Сейди выплюнула песок, набившийся в рот.

– Двигаемся дальше. Нам нельзя здесь задерживаться, – сказала Зия.

Я встал. Часть людей была в западной одежде, некоторые – в халатах и платках. Меня едва не сшибла семейка немцев, которые о чем-то спорили на ходу, катя тяжеленные чемоданы.

Я повернулся и увидел нечто знакомое. Посреди зала стояла точная копия древнеегипетской барки. Только сделанная не из тростника, а из стекла. Это был магазинчик, торгующий парфюмерией и украшениями.

– Так это же Каирский аэропорт, – догадался я.

– Да, – подтвердила Зия. – Идемте!

– К чему такая гонка? Разве Серкет может попасть сюда через песчаные ворота?

– Открытие портала всегда сопровождается сильным нагревом, – пояснила Зия. – Вторично открыть портал в том же месте можно не раньше чем через двадцать часов. Но встреча со службой безопасности аэропорта не многим лучше столкновения с Серкет. Если вы не жаждете познакомиться с египетской полицией, идемте со мной.

Она схватила нас за руки и потащила сквозь толпу. В своей странной запыленной одежде мы вполне могли сойти за нищих. Люди спешно расступались, но никто не пытался нас остановить.

– А зачем вообще мы приперлись сюда? – спросила Сейди.

– Полюбоваться на развалины Гелиополиса, – ответила Зия.

– Внутри аэропорта?

Мне показалось, что Сейди сейчас покрутит пальцем у виска. И тут я вспомнил отцовский рассказ про раскопки Гелиополиса, отчего у меня защемило в затылке.

– Сейди, развалины не на поверхности, а под нами, – сказал я и посмотрел на Зию.

Она кивнула.

– Древний город раскопали и растащили еще в позапрошлом веке. Две Иглы Клеопатры увезли. Большинство храмов сломали, чтобы из их камней и на их месте построить новые дома. Сейчас часть развалин лежит под каирскими пригородами, и самый крупный участок – под аэропортом.

– Тогда какая нам польза от этих замурованных развалин? – удивилась Сейди.

Зия молча открыла неприметную дверь в кладовку, где хранились швабры, метлы и прочий инвентарь уборщиков. После слова «сахад» на месте кладовки образовалось что-то вроде входа в подземелье.

– Не весь Гелиополис лежит в развалинах, – сказала Зия. – Идите за мной. Не отставайте и, главное, – ничего не трогайте.

Не знаю, сколько ступенек было у этой лестницы. Мне казалось, что мы спускались целую вечность. К тому же этот спуск предназначался для каких-то карликов. Мы были вынуждены пригибаться, а кое-где – и ползти. И все равно я то и дело стукался головой о потолок. Освещением нам служил огненный шарик на ладони Зии. Вместе с нами двигались наши уродливые тени.

Я сразу вспомнил туннели внутри пирамид. Несколько раз я лазал с отцом по таким туннелям и всегда мечтал поскорее выбраться наружу. Я там задыхался, и не столько от недостатка воздуха, сколько от мыслей о тоннах камня, нависших у меня над головой.

Наконец мы достигли дна. Туннель расширился, и в этом месте Зия замерла. Шарик на ладони погас. Когда мои глаза привыкли к сумраку, я понял, что заставило ее остановиться. Мы находились на краю пропасти. Через пропасть была перекинута всего одна доска. На другом краю виднелась дверь, по бокам которой стояли гранитные воины с шакальими головами. Их копья перекрещивались над самым входом.

– Опять психованные статуи? – вздохнула Сейди. – С меня хватит.

– Здесь не место для шуток, – оборвала ее Зия. – Это вход в Первый ном – самое древнее подразделение Дома жизни. Если угодно, это штаб-квартира всех магов. В мою задачу входило благополучно привести вас сюда. Но помочь вам пересечь пропасть я не могу. Каждый маг делает это сам, и у каждого переход совершается по-разному.

Зия взглянула на мою сестру так, будто чего-то от нее ожидала. Меня это рассердило. Сначала Баст, теперь Зия. Ну чего они ждут от этой девчонки? Сверхвозможностей? Ну хорошо, разнесла она двери библиотеки в доме Амоса. А я тогда кто? Просто брат при талантливой сестре? Или от меня им нечего ждать?

Вдобавок я сердился на Сейди за ее слова в нью-йоркском музее. Она считала меня счастливчиком. Как же, путешествовал с отцом по всему миру! Она не представляла, до чего мне осточертели эти постоянные перелеты и переезды. Мне хотелось жить нормальной жизнью: ходить в школу, играть с мальчишками в баскетбол, лазать по деревьям в парке. Но я не смел пожаловаться даже отцу. «Ты всегда должен выглядеть безупречно», – твердил он мне. Сказанное касалось не только одежды, но и моего отношения к жизни. После маминой гибели я остался у него единственным осколком нашей семьи. Я помогал ему быть сильным. Мне это нравилось. Я по-настоящему любил отца. Но знал бы он, как тяжело доставалась мне «безупречность».

Сейди этого не понять. Теперь она вообще вела себя так, словно мир крутился вокруг нее. Говоря проще, перетягивала внимание на себя. Это несправедливо.

У меня в голове зазвучали слова отца. Я уже слышал их несколько лет назад, когда пожаловался ему на несправедливость: «Справедливость – это когда каждый получает то, что ему необходимо. И не просто так, а сообразно своим усилиям».

Не знаю, какая сила вошла в меня, но я снял меч и пошел по доске. Ноги двигались сами собой, не дожидаясь команд от мозга. Одна часть меня с опаской думала: «Это совсем дрянная затея». Другая ей возражала: «Ничего, мы не испугаемся». И голос другой части не был похож на мой.

– Картер! – крикнула мне вслед Сейди.

Я продолжал идти. Вниз старался не смотреть, но от одной ширины пропасти у меня кружилась голова. Я ощущал себя игрушечным волчком, выписывающим зигзаги на узкой доске.

Когда я приблизился к противоположной стороне, дверь между статуями осветилась и стала похожа на красный занавес.

Я глотнул воздуха. Может, красный свет – это портал вроде тех песчаных ворот? Если идти быстро…

И тут из туннеля вылетел первый кинжал.

Я взмахнул мечом и только потом это осознал. Кинжал наверняка угодил бы мне прямо в грудь, но каким-то образом я сумел ударить по нему мечом и отправить в пропасть. Вслед за первым вылетели еще два кинжала. Я никогда не отличался быстротой реакции, однако сейчас наверстывал упущенное. Второй кинжал пролетел надо мной, поскольку я успел пригнуться. Третий я зацепил кривым лезвием своего меча и швырнул обратно в туннель. Черт побери, как это у меня получилось?

Я дошел до конца доски и стремительно прорвался сквозь красную завесу, которая замигала и погасла. Я ждал, что сейчас оживут статуи, но этого не случилось. Единственным звуком было клацанье второго кинжала, достигшего дна пропасти.

Дверной проем вновь осветился. Красный свет приобрел очертания… птицы высотой в пять футов, у которой была человеческая голова. Я поднял меч, но сзади послышался крик Зии:

– Картер! Нельзя!

Странная птица стояла, сложив крылья. Сощуренные глаза, подведенные колем, внимательно меня разглядывали. На голове я заметил черный ритуальный парик, а на лице – густую сеть морщин. К подбородку крепилась фальшивая «борода фараона», больше похожая на волосы, завязанные в конский хвост. В облике птицечеловека не ощущалось ничего враждебного, если не считать мерцающего красного света и птичьего тела, похожего на гигантского индюка, раскормленного ко Дню благодарения.

А ведь когда я во сне летал из дома Амоса в Финикс, я тоже превращался в птицу с человеческой головой. От этой мысли я похолодел. И в этот момент мне действительно стало страшно.

Когти птицечеловека царапали каменный пол. А потом он вдруг улыбнулся.

– Пари, нисва нафиир, – произнес он.

Во всяком случае, так я услышал.

За спиной шумно вздохнула Зия. За это время девочки успели перейти по доске. У обеих были бледные лица. Кажется, мы стояли так несколько минут. Потом Зия очнулась и поклонилась птицечеловеку. Сейди сделала то же самое.

Птицечеловек подмигнул мне, будто мы оба устроили этот розыгрыш. Через мгновение он исчез. Красный свет потускнел и погас. Каменные статуи убрали копья, освободив проход.

– Кто это был? – спросил я. – Что за слова сказал этот индюк?

Кажется, мой вопрос напугал Зию.

– Картер, это был не индюк, а ба.

Вроде когда-то отец произносил такое слово, но значение выветрилось из моей головы.

– Еще одно чудовище?

– Человеческая душа, – поправила меня Зия. – В данном случае дух умершего. Древний маг, вернувшийся сюда, чтобы служить стражем. Он не единственный. Входы в Дом охраняются стражами.

Зия вглядывалась в меня. Неужели мое лицо покрылось сыпью или я еще как-нибудь изменился?

– В чем дело? – не выдержал я. – Почему ты меня рассматриваешь?

– Нам надо спешить, – ответила она, намеренно пропустив мой вопрос мимо ушей.

Зия прошла мимо и скрылась в туннеле.

Сейди тоже вовсю глазела на меня.

– Ты-то можешь мне перевести слова этого парня с птичьей головой?

Она неохотно кивнула.

– Наверное, у него плохое зрение. Он принял тебя за кого-то другого.

– Почему ты так решила?

– Потому что он сказал: «Проходи же, добрый царь».

Я погрузился в непонятное полуобморочное состояние. Туннель вывел нас в обширный подземный город, где было много залов и комнат. Я помню лишь отдельные моменты нашего путешествия.

Высота залов достигала двадцати и даже тридцати футов. Совершенно не чувствовалось, что мы под землей. Каждое помещение окаймлялось тяжелыми каменными колоннами вроде тех, которые я видел на развалинах древнеегипетских городов. Только эти были в превосходном состоянии. Ярко раскрашенные, они напоминали пальмы с зелеными каменными листьями. Казалось, мы шли по окаменевшему лесу. В медных жаровнях пылал огонь, но в воздухе пахло не дымом, а корицей, гвоздикой, мускатным орехом и чем-то еще, приятным, но незнакомым. Подземный город пах… Зией. Я догадался, что она здесь живет.

Нам встретились люди; в основном взрослые. Некоторые были в традиционных льняных одеждах, а некоторые – одеты по-современному. Мимо нас прошел щеголеватый мужчина в деловом костюме. На поводке он вел леопарда, и никто этому не удивлялся. Другой мужчина отдавал приказы небольшой армии щеток, швабр и ведер, старательно намывавших полы.

– Был еще такой мультик, – сказала Сейди. – Там Микки-Маус занимался магией, но у него швабры ломались пополам, а вода расплескивалась в разные стороны.

– «Ученик чародея», – подсказала Зия. – А ты знаешь, что сюжет заимствован из древнеегипетской сказки?

Сейди, естественно, этого не знала и могла только хлопать глазами. Я, кстати, тоже не знал.

Мы прошли через зал, где у всех статуй были головы шакалов. Честное слово, их глаза внимательно следили за нами. А еще через несколько минут Зия вывела нас на открытый рынок, если такое понятие применимо к подземному городу. Здешняя рыночная площадь была заставлена десятками лотков, торгующих странными предметами вроде жезлов-бумерангов, двигающихся глиняных кукол, попугаев, кобр, папирусных свитков и блестящих амулетов.

За рынком дорогу нам перерезала река с темной водой. Ее мы переходили по камням. Вокруг плескались рыбы. Я принял их за окуней, но потом увидел длинные острые зубы.

– Это что, местные пираньи? – спросил я.

– Тигровые рыбы с Нила, – объяснила Зия. – Похожи на пираний, но попадаются и крупные, до семи килограммов.

Остаток пути через реку я тщательно смотрел себе под ноги.

За углом нашему взору открылось красивое здание, вырезанное прямо в черной скале. Стены украшали фигуры сидящих фараонов. Дверной проем был сделан в форме свернувшейся змеи.

– А что внутри? – спросила Сейди.

Мы заглянули внутрь и увидели детей, которые сидели на подушках, скрестив ноги. Ребят было десятка два или чуть больше. Средний возраст – лет десять. Все они склонились над медными чашами с какой-то жидкостью и что-то бормотали себе под нос. Сначала я решил, что это местная школа, однако, кроме детей, в помещении никого не было. Оно освещалось несколькими свечами. Судя по пустым подушкам зал был рассчитан на гораздо большее количество присутствующих.

– Это наши ученики, – объяснила Зия. – Они постигают искусство гадания. Первый ном должен поддерживать связь с нашими собратьями по всему миру. Самые младшие выполняют у нас… если говорить по-вашему, они – операторы.

– Значит, такие базы разбросаны по всему миру?

– Да, но остальные гораздо меньше.

Мне сразу вспомнились слова Амоса о номах.

– Если Египет относится к Первому ному, а Нью-Йорк – к Двадцать первому, то где находится Триста шестидесятый?

– В Антарктиде, – без запинки ответила Зия. – Туда отправляют за провинности. Пара замерзших магов и несколько магических пингвинов – вот и все население того нома.

– А что, есть магические пингвины?

– Представь себе, есть.

– И что, эти ребята сидят и видят в воде разные картинки? – не унималась Сейди.

– Да, только это не вода, а масло.

– Как их мало, – вздохнула Сейди. – Это все ученики здешнего города?

– Это ученики со всего мира, – поправила ее Зия. – Их было больше перед…

Она замолчала, не договорив.

– Перед чем? – все-таки спросил я.

– Не важно, – мрачно отмахнулась Зия. – Ученики занимаются гаданием и ясновидением, поскольку юный разум наиболее восприимчив к таким вещам. Учатся здесь с десяти лет… бывают, конечно, исключения.

– Ты имеешь в виду нас? – спросил я.

Зия бросила на меня настороженный взгляд. Я понял, что ей до сих пор не дают покоя слова, произнесенные птицечеловеком. Он назвал меня «добрым царем». Мне это показалось такой же странностью, как и наша фамилия в свитке «Крови фараонов». Ну какие у меня могут быть связи с правителями Древнего Египта? Даже если представить, что они есть, какой из меня царь? У меня не то что царства нет – даже рюкзака не осталось.

– Вы с ними еще встретитесь, а сейчас надо идти дальше, – поторопила нас Зия.

Мы шли и шли, и через какое-то время у меня заныли ноги.

Наконец мы добрались до перекрестка. Справа тянулись бронзовые двери, и по обе стороны от каждой пылали факелы. Слева в скале была вырезана фигура сфинкса высотой никак не меньше двадцати футов. Между его лапами мы увидели проход, заложенный кирпичом и затянутый паутиной.

– Похож на сфинкса в Гизе, – заметил я.

– Ничего удивительного. Мы сейчас как раз под тем сфинксом, – сказала Зия. – Между лапами вход в туннель, ведущий прямо туда. Точнее, так было раньше, пока его не замуровали.

– Постой… – Я быстро прикинул в уме. – Но ведь сфинкс находится милях в двадцати от Каирского аэропорта.

– Примерно так.

– Не может быть, чтобы мы прошли под землей двадцать миль.

Здесь Зия улыбнулась по-настоящему, и я сразу заметил, какие красивые у нее глаза.

– В магических местах расстояния меняются. Теперь, Картер, ты и сам в этом убедился.

– А почему замуровали туннель? – спросила исходившая любопытством Сейди.

– Сфинкс стал слишком популярен у археологов. Они не только измеряли его вдоль и поперек, но и вели раскопки. И в конце девятнадцатого века докопались до первой части туннеля под сфинксом.

– Отец рассказывал мне об этом! – вспомнил я. – Его очень огорчало, что туннель оказался тупиковым.

– Тупиковым его сделали мы, – улыбнулась Зия. – Мы не могли пустить сюда археологов. Ведущий археолог Египта недавно признался, что им удалось исследовать не более тридцати процентов древних развалин. На самом деле они исследовали едва ли одну десятую, и то не самые интересные места.

– А как насчет гробницы Тутанхамона? – не выдержал я.

– Ты говоришь про мальчика-фараона? Скучное место, – усмехнулась Зия. – Вы бы видели настоящие гробницы.

Мне стало обидно. Отец назвал меня в честь Говарда Картера – ученого, нашедшего гробницу Тутанхамона. Я привык считать ее величайшей археологической находкой. И если Зия назвала ее скучной, то что же скрывают настоящие гробницы?

Зия повернулась к бронзовым дверям.

– Мы у Зала эпох.

Она приложила ладонь к печати с символом Дома жизни.


Иероглиф замерцал, и двери послушно открылись.

Когда Зия повернулась к нам, ее лицо было предельно серьезным.

– Вам предстоит встреча с верховным чтецом. Если не хотите, чтобы он превратил вас в насекомых, ведите себя подобающим образом.

14. ФРАНЦУЗ ЕДВА НЕ УБИВАЕТ НАС

КАРТЕР

За последние два дня я повидал немало диковинных штучек, но Зал эпох превзошел их все.

Двойные ряды колонн подпирали потолок. Его высоты хватило бы, чтобы без труда затолкать туда дирижабль. Голубой ковер на полу был похож на струящуюся воду. Зал был настолько протяженным, что его конец терялся где-то вдали. Иногда оценить истинные размеры мешает тусклое освещение. Зал эпох был великолепно освещен. В воздухе плавали огненные шары размером с баскетбольный мяч (конечно, если его надуть гелием). Сталкиваясь друг с другом, шары меняли цвет. Кроме них в воздухе парили миллионы крошечных иероглифов. Иногда они складывались в слова, чтобы тут же распасться.

Я протянул руку и схватил пару светящихся красных ног.


Они прошли у меня сквозь ладонь и растворились. Но самыми потрясающими здесь были «дисплеи». Наверное, есть специальное слово для этих изображений, но я выбрал более понятное. По обе стороны от нас, между колоннами, возникали объемные картины. Они становились резче, потом вновь начинали тускнеть и исчезали. Мне вспомнились газетные статьи о голограммах, которые морские пехотинцы видели во время песчаной бури. [19]19
  В 1993 году несколько тысяч очевидцев неподалеку от Могадишо наблюдали во время песчаной бури нечто странное: над землей появилось объемное изображение Иисуса Христа. Эта голограмма, как считают специалисты, была создана в испытательных целях подразделением психологической войны американского миротворческого контингента в Сомали.


[Закрыть]

– Идемте, – поторопила нас Зия. – И не слишком глазейте по сторонам.

Легко ей говорить! Первые двадцать футов нас сопровождали магические сцены с преобладанием золотистого света. Над океаном поднималось солнце. Из воды появлялась гора. Мне показалось, что я наблюдаю начало мира. По долине Нила шли великаны: чернокожий человек с головой шакала, львица с окровавленными клыками и прекрасная женщина, чьи крылья были сотканы из света.

Сейди сошла с ковра и, как лунатик, побрела к удивительным картинам.

– Нельзя уходить с ковра! – крикнула ей Зия.

Но моя сестра упрямо шла к колоннам. Тогда Зия схватила ее за руку и силой втащила обратно на ковер.

– Вы видите Эпоху богов. Никто из смертных не должен задерживаться взглядом на этих видениях.

– Но это же… картинки. Чего в них опасного? – удивилась Сейди.

– Это не картинки, а воспоминания, – тоном строгой учительницы возразила Зия. – В них столько силы, что они за несколько секунд способны разрушить твой разум.

Сейди вздохнула, однако спорить не стала.

Мы пошли дальше. Теперь у изображений преобладал серебристый цвет. Я увидел сражающиеся армии. Египтяне в юбках, сандалиях и кожаных доспехах бились копьями. Высокий темнокожий человек в красно-белых доспехах надевал себе на голову двойную корону. Я узнал его. Это был Нармер – правитель, объединивший Верхний и Нижний Египет. Сейди был права: я тоже заметил у него сходство с нашим отцом.

– Это Древнее царство, – предположил я. – Первая великая эпоха Египта.

Зия кивнула и повела нас дальше. Теперь нам показывали рабочих, возводящих первую ступенчатую пирамиду. Стоило пройти еще несколько шагов, и мы увидели другую пирамиду – ту, что стоит в Гизе. Ее белые гладкие стены сверкали на солнце. У основания на коленях стояли десятки тысяч египтян, а фараон, воздев руки к солнцу, освящал собственную усыпальницу.

– Хуфу, – сказал я.

– Павиан? – встрепенулась заскучавшая Сейди.

– Нет, так звали фараона, построившего Великую пирамиду. Почти четыре тысячи лет она оставалась самым высоким строением в мире.

Еще через несколько шагов серебристый цвет сменился медным.

– Среднее царство, – сообщила Зия. – Кровавая и хаотичная эпоха. Но как раз тогда Дом жизни достиг своей зрелости.

Теперь сцены сменяли друг друга значительно быстрее. Сражающиеся армии, строящиеся храмы, корабли на Ниле, маги-огнеметатели. Каждый шаг охватывал сотни лет, однако другой конец зала ближе не становился. Впервые в жизни я понял, что Древний Египет имел многовековую историю.

Свет приобрел бронзовый оттенок.

– Новое царство, – догадался я. – Последняя эпоха, когда Египтом правили египтяне.

Зия молчала, но мне и не требовались ее пояснения. Я видел иллюстрации событий, о которых мне часто рассказывал отец: женщину-фараона Хатшепсут, [20]20
  Женщина-фараон из XVIII династии (1504–1482 гг. до н. э.). Ее имя переводится как «находящаяся впереди благородных дам».


[Закрыть]
которая носила накладную бороду и правила Египтом как мужчина, Рамсеса Великого, [21]21
  Фараон XIX династии (1279–1212 гг. до н. э.).


[Закрыть]
ведущего в бой свои колесницы.

Во дворце два мага вели поединок. Человек в поношенной одежде, со всклокоченной бородой и неистовыми глазами бросил на пол свой посох, который превратился в змею и поглотил дюжину других змей.

– Так это же… – начал я, с трудом двигая присохшим к нёбу языком.

– Муса, – докончила Зия. – Соплеменники называли его Моше. Вы зовете его Моисеем. Единственный иноземец, сумевший одолеть Дом в магической дуэли.

– Ты что, шутишь? – спросил я.

– Такими вещами здесь не шутят.

Сцена вновь переменилась. Передо мной был взрослый человек, но то, что находилось рядом с ним, больше подошло бы ребенку. Деревянные кораблики, солдатики, игрушечные колесницы. Человек был в одежде фараона. Его лицо показалось очень знакомым. Он поднял голову и как будто улыбнулся мне. У меня похолодела спина. Я сразу вспомнил ба – птицечеловека, с которым столкнулся у входа в подземный город.

– Кто это? – спросил я Зию.

– Нектанеб Второй, [22]22
  Фараон, правивший в 360–343 гг. до н. э.


[Закрыть]
– ответила она. – Последний фараон-египтянин и последний фараон-маг. Переставляя солдатиков на доске, он мог перемещать целые армии. Передвигая кораблики, он создавал и уничтожал флотилии. Но Египет все равно не устоял.

Цвет в очередной раз изменился. Теперь он стал ярко-голубым.

– Эпоха Птолемеев, – сказала Зия. – Александр Великий завоевал весь известный тогда мир, включая и Египет. Своего военачальника Птолемея он сделал новым фараоном, и в Египте началась эпоха греческого правления.

Эта часть зала была короче и выглядела довольно уныло. Храмы стали ниже, у правителей на лице читалось отчаяние, безразличие или лень. В эту эпоху не происходило никаких крупных сражений… и так до самого конца. Я видел римских воинов, занимавших Александрию. И темноволосую женщину в белом платье, подносящую к груди… змею.

– Клеопатра, – подсказала Зия. – Седьмая правительница, носившая это имя. Пыталась бороться с могуществом Рима, но потерпела поражение. Тогда она покончила жизнь самоубийством, и с ее смертью оборвалась последняя цепь фараонов. Великое государство Египет сошло на нет. Наш язык забылся. Древние ритуалы оказались под запретом. Правда, Дом жизни уцелел, но мы были вынуждены скрываться.

Мы попали в полосу красного света. Исторический «дисплей» между колоннами показывал знакомые сцены: арабские набеги на Египет, затем вторжения турок. Наполеоновские войска, марширующие в тени пирамид. Появление англичан и строительство Суэцкого канала. Постепенное превращение Каира в современный город. А пески пустыни все гуще и гуще скрывали под собой развалины древнего мира.

– С каждым годом Зал эпох становится длиннее, вбирая в себя очередной отрезок истории, – продолжала Зия. – Здесь она представлена вплоть до нынешнего времени.

Я находился в столь отрешенном состоянии, что не заметил, как мы дошли до конца зала. Сейди схватила меня за руку, чтобы я не ткнулся лбом в ближайшую колонну.

Мы оказались перед возвышением, где стоял пустой трон – золоченое деревянное кресло. На его спинке были вырезаны молотильный цеп и пастуший посох – древние символы власти фараона.

На предпоследней ступеньке лестницы, ведущей к помосту, сидел невероятно древний старик. Его смуглая морщинистая кожа напоминала бумагу, в которую заворачивают завтраки. Таких худых людей я еще не видел. Белые льняные одеяния болтались на нем даже не как на вешалке, а как на палке. Плечи покрывала леопардовая шкура, а в руке дрожал большой посох. Именно дрожал, поскольку пальцы старика тряслись, и он в любое мгновение мог выронить посох. Но самым удивительным оказалось то, что сверкающие иероглифы, летающие по залу, исходили от него. Точнее, вылетали из него, как мыльные пузыри. Мне даже подумалось, что перед нами не человек, а магический механизм, исправно выдающий иероглифы.

Поначалу я сомневался, жив ли он вообще. Мутные глаза глядели в пространство. Потом старик перевел взгляд на меня, и по моему телу запульсировало электричество.

Он не просто глядел на меня. Он просматривал меня насквозь, читал меня изнутри.

«Прячься!» – услышал я внутренний голос. Не знаю, откуда он исходил, но живот у меня завязало в узел. Все тело напряглось, как перед ударом. Электрические пульсации прекратились.

Старик поднял брови, словно мое появление его удивило. Потом взглянул куда-то вдаль и произнес несколько слов на непонятном языке.

Из тени вышел второй человек. Я едва удержался, чтобы не завопить во все горло. Этого человека я видел в Британском музее; там он появился вместе с Зией. Та же одежда кремового цвета и та же раздвоенная бородка.

Бородатый зыркнул глазами на нас с Сейди.

– Меня зовут Дежарден, – произнес он с заметным французским акцентом. – Мой господин – верховный чтец Искандар – приветствует вас в Доме жизни.

Я не придумал ничего умнее, чем сказать:

– Какой он старый. А почему он не сидит на троне?

Дежарден фыркнул и раздул ноздри, но Искандар только усмехнулся и опять что-то сказал на незнакомом мне языке. Дежарден нехотя перевел:

– Мой господин благодарит тебя за наблюдательность. Да, он действительно очень стар. Однако право сидеть на троне определяется не возрастом. Трон предназначен для фараона и со времен римского завоевания Египта остается пустым. Иными словами, это… некий символ. Роль верховного чтеца состоит в служении фараону и его защите. Потому мой господин и сидит у подножия трона.

Интересно, сколько лет он тут сидит, оберегая пустой трон? Меня подмывало задать этот вопрос, но я все-таки удержался и вместо этого спросил:

– Вы… он понимает по-английски?.. На каком языке он говорит?

Дежарден опять фыркнул.

– Верховный чтец понимает множество языков, но говорить предпочитает на своем родном – александрийском диалекте греческого.

– Как вы сказали? На своем родном? – встряла в разговор Сейди. – Александр Великий – это же голубая секция Зала эпох, это было несколько тысяч лет назад. Значит, господин Кандарас…

– Искандар, – прошипел Дежарден. – Изволь правильно запоминать имена и говорить в более уважительном тоне!

И тут у меня в мозгу что-то щелкнуло. Я вспомнил рассказ Амоса о законе, запрещавшем вызывать богов. Закон был принят во времена римлян верховным чтецом… Искандаром. Нет, конечно, перед нами не мог сидеть тот самый Искандар. Наверное, его потомок; какой-нибудь Искандар XVIII.

Старик посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся, будто прочитал мои мысли. Он что-то сказал по-гречески, и Дежарден перевел:

– Мой господин говорит, чтобы ты и твоя сестра не беспокоились. Вы не будете нести ответственность за былые преступления вашей семьи. По крайней мере до тех пор, пока мы не проведем должных расследований.

Я невольно хмыкнул.

– Спасибо большое.

– Не смей насмехаться над нашей щедростью, мальчишка! – предостерег меня Дежарден. – Твой отец дважды нарушил наш основной закон. Сначала возле Иглы Клеопатры, когда пытался вызвать богов. Как известно, попытка кончилась гибелью вашей матери, которая ему помогала. Вторично это произошло в Британском музее. Вашему отцу хватило глупости воспользоваться Розеттским камнем! А теперь и ваш дядя исчез.

– Вы знаете, что случилось с Амосом? – выпалила Сейди.

– Пока не знаем, – хмуро ответил Дежарден.

– Вы должны его найти! – не унималась Сейди. – Разве у вас нет поисковой магии? Что-то вроде магической системы джи-пи-эс или…

– Мы его ищем, – перебил ее Дежарден. – Но вам незачем волноваться насчет Амоса. Вы останетесь здесь. Вам нужно… учиться.

Мне показалось, что этот напыщенный француз имел в виду совсем другое слово; что-то менее приятное, нежели «учиться».

Искандар заговорил, обращаясь ко мне. Слов я не понимал, но тон его был добрым.

– Мой господин напоминает, что завтра, с закатом солнца, начинаются Дни демонов, – перевел Дежарден. – Мы должны вас оберегать.

– Но нам нужно искать нашего отца! – возразил я. – Опасные боги и так разгуливают на свободе. Мы видели Серкет. И Сета!

Лицо Искандара напряглось. Он повернулся к Дежардену и, как мне показалось, отдал ему приказ. Француз попытался возразить. Искандар повторил приказ.

Представляю, каково было этому Дежардену! Но этикет требовал повиноваться. Он поклонился своему господину, затем повернулся ко мне.

– Верховный чтец желает услышать вашу историю.

Я рассказал ему все. Когда я умолкал, чтобы перевести дыхание, включалась Сейди. Самое забавное, что мы с ней, не сговариваясь, умолчали о некоторых моментах. Мы ничего не сказали о ее магических способностях и о странной встрече с ба, назвавшим меня царем. Что-то просто мешало мне рассказывать. Стоило подойти к «запретной» детали, как внутренний голос говорил: «Это им знать не надо. Промолчи».

Закончив рассказывать, я взглянул на Зию. Она молчала и внимательно смотрела на меня. Вид у нее был обеспокоенный, если не сказать испуганный.

Концом посоха Искандар начертил на ступени круг. Оттуда выпорхнула стайка иероглифов. Верховный чтец молчал, а Дежарден с каждой секундой становился все нервознее. Наконец он шагнул к нам, сердито буравя нас глазами.

– Вы врете. Это никак не мог быть Сет. Чтобы оставаться в мире смертных, ему понадобился бы сильный хозяин. Очень сильный.

– Вот что я вам скажу, – поморщилась Сейди. – Я ничего не знаю про этих ваших хозяев. А Сета видела своими глазами. Кстати, вы там тоже были. Может, и вы его видели, только признаваться не хотите? И если Картер вторично видел его в Аризоне, вблизи Финикса…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю