Текст книги "Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото"

Автор книги: Ридгуэлл Кэллэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 42 страниц)

Глава XIII
УИЛЛОУ БЛЕФ

Треслер был не прочь повидаться с Дианой раньше, чем ехать в Уиллоу Блеф, но по зрелому размышлению он отказался от своего намерения, – ведь он подверг бы ее ненужному риску. После того, что он видел сегодня, он решил действовать как можно осторожнее.

Своим спутником он выбрал Аризону и послал за ним Джо. Через полчаса индеец явился. Треслер должен был рассказать ему со всеми подробностями, что произошло. Он скрыл только то, что касалось его и Дианы. Выслушав все, Аризона дал волю своему гневу и разразился бранью по адресу Джека, назвав его гнусным негодяем, который пользуется слепотой хозяина. Затем он спросил недоверчиво:

– Значит, мы едем вместе, ты и я?

– Ну да, Аризона. Но ты волен отказаться, если тебе это не по вкусу. Марболт предоставил мне право выбора, и я выбрал тебя.

– Хорошо! Тогда мы отправимся. В Уиллоу Блеф есть где остановиться. Нам будут нужны только наши одеяла и запас пищи, а также хороший запас патронов. Я все приготовлю.

Он поспешно вышел.

Через два часа все уже было готово к отъезду. Треслер, через посредство Джо, отправил Диане успокоительное письмо.

Они выехали. Около брода Треслер слез с лошади и достал из кармана флягу в соломенном чехле. Держась одной рукой за ветвь дерева, нависшую над водой, он забросил флягу как можно дальше в реку. Затем простоял несколько минут, наблюдая за тем, как ее подхватило и увлекло течение. Аризона с величайшим любопытством следил за его действиями. Вернувшись на дорогу и опять вскочив на лошадь, Треслер сказал ему:

– Отряд Файлса стоит внизу по течению реки. Это послание, которое я отправил, заключает в себе просьбу оказать помощь в Уиллоу Блефе. Я привел ему хорошие основания для этого, которые сержант Файле должен будет понять.

Аризона выразил удивление.

– Вижу, что я совсем отстал теперь. Мне это и в голову не пришло бы.

Пока они ехали по лесной тропинке вдоль реки, ни тот, ни другой не проронили ни слова. Треслер наслаждался лесным уединением, которое ничем не нарушалось, кроме слабого жужжания насекомых над рекой. Спустя некоторое время тропинка отклонилась от реки и постепенно стала подниматься. Скоро кустарник поредел, и свежий, бодрящий воздух равнин проник на просеку, по которой они ехали.

Аризона встрепенулся. Он был настоящим жителем прерий, и лесная чаща угнетала его. На просторе он сразу становился экспансивным и разговорчивым.

– Мне кажется, Треслер, – сказал он, – ты без всякой необходимости взвалил на себя это дело. Совершенно не понимаю, зачем ты в это вмешиваешься?

– Зачем человек делает что-нибудь? – равнодушно ответил Треслер.

– Обыкновенно по двум причинам, либо он пьян, либо тут замешана женщина. Но я не слыхал, чтобы ты был таким любителем бутылки, – прибавил Аризона, бросая подозрительный взгляд на своего спутника.

Треслер улыбнулся.

– Может быть, я кажусь тебе безумцем… Но я не могу равнодушно смотреть на то, что происходит и что угрожает одинокой девушке.

– Значит, тут причина в женщине.

– Если хочешь, да.

– Но я все-таки не понимаю, при чем тут эти проклятые грабители, – сказал Аризона.

– Они тут замешаны косвенно. Я не буду вдаваться в подробности, только скажу тебе, что я хочу видеть эту шайку. И знаешь почему? Потому что я хочу открыть, кто такой Красная Маска. От его личности зависит единственная для меня возможность помочь той, которая в этом нуждается. Я должен как-нибудь освободить ее от Джека.

Худая фигура Аризоны нагнулась в седле, и его блестящие глаза заглянули прямо в лицо Треслеру.

– Скажи, это правда… истинная правда? – спросил он серьезно.

– Да, когда я все улажу с ее отцом и… Джеком.

Аризона протянул ему свою большую, мозолистую руку.

– Бери ее, – сказал он. – Я рад, действительно рад!

– Мы все бываем жертвой этого, рано или поздно, Аризона, – проговорил Треслер. – Это случается один раз в жизни, к добру или худу.

– Со мной – два раза! Первая умерла, а вторая…

Треслер взглянул на него.

– Разве ты женат? – спросил он.

– Да.

– А где твоя жена теперь?

– Я не знаю хорошенько. Видишь ли, я поступал не особенно хорошо, как женатый человек. Спустя некоторое время она заскучала. Думаю, что я отчасти испортил ей жизнь. Она любила дом, любила свое хозяйство. Ей хотелось, чтобы в доме было уютно, чтобы там были хорошие вещи. Ну, а я об этом не заботился. Она всегда была со мною ласкова и весела. А я не любил сидеть дома. Я тащил ее с собою в кабак и заставлял ее пить. Я сам себя возненавидел за это. Чтобы сгладить все, я ушел из дому, снова сделался пастухом и отдавал ей все свое жалованье до последнего цента. Но это не поправило дела…

Голос Аризоны стал хриплым от волнения.

– И вот, я был в отсутствии несколько недель, сгонял стада и, когда вернулся, нашел свою хижину пустой. Она ушла. Может быть, ей надоело одиночество. Исчезли также телега, одеяла и большинство кухонной утвари. Соседи открыли мне глаза. Соседи большей частью так поступают! Они сделали это по дружбе. Явился один парень из Монтаны, красивый, сильный метис. Он был известен под именем Теф Мак Куллок.

Треслер вздрогнул. Но Аризона не заметил этого. Его взгляд был устремлен на безграничную прерию.

– Он вертелся все время около хижины, – снова заговорил Аризона после минутного молчания, – а накануне моего возвращения они нагрузили телегу и уехали в горы. Я бросился за ними, но найти их следов никогда не мог. Он оставил на столе послание. Это было одно из его ружей – заряженное. Вероятно, ты не поймешь меня, но я сохранил это ружье. С тех пор я ее не видел… Слушай, Треслер, я терял свиней, терял коров, но на свете ничего нет подлее, как потерять жену…

Треслер промолчал. Произнесенное имя звенело у него в ушах. Ведь под этим именем Антон был известен в Монтане. Треслер раздумывал, как ему поступить. Сказать Аризоне? Нет, он не решался. Насколько он знал американца, за этим немедленно последует убийство.

– Ты знаешь этого человека? – внезапно спросил он.

– Никогда не видал его. Но думаю, что когда-нибудь столкнусь с ним, – отвечал Аризона.

– А что означает оставленное ружье?

– Это обычай у них в Техасе. Заряженное ружье – своего рода вызов. И это вызов на всю жизнь…

– Понимаю.

Остальную часть путешествия они почти не разговаривали друг с другом.

Теперь можно было убедиться, как далеко простирались владения слепого. Они проехали двадцать миль по прямой линии и все еще не достигли их границ. На замечание Треслера по этому поводу Аризона сказал, что они заходят за линию горизонта.

Уиллоу Блеф представлял собою лесистый мыс при слиянии двух рек. К югу и западу была открытая прерия. Вся станция состояла только из одной небольшой хижины и группы больших корралей, где могли поместиться тысячи голов скота: Когда Треслер с Аризоной приблизились к станции, они увидели на прилегающей прерии мирно пасущихся быков.

– Хорошее местечко, – заметил Аризона.

– Да, и очень удобное для набега, – возразил Треслер, мысли которого были заняты грабителями.

Они отыскали Джима Гендерсона, молодого метиса, и сразу заставили его приняться за работу и вычистить хижину. Хижина была недурная, но, по свойственной метисам нечистоплотности, они сильно загрязнили ее. Однако, когда она была вычищена, Треслер убедился, что они могут недурно устроиться в ней на время своего пребывания на станции.

По вечерам наступало наиболее горячее время для погонщиков скота. Надо было загонять быков в коррали на ночь. Нельзя было позволять им разбегаться в разные стороны, так как они были уже проданы и должны были быть готовы к отправке во всякое время. Эта работа и счет быков требовали большого искусства от погонщика. Быков отделяли от остального стада группами по пятидесяти штук и загоняли в коррали. Когда все. коррали бывали заполнены и все стадо устроено на ночь, быкам приносили свежее сено, чтобы занять их на то время, пока они еще не спали. В этой работе Аризона был незаменим, и она давала ему заметное удовлетворение.

Пока работа не была закончена, приятели почти не разговаривали друг с другом. Только когда последний корраль был заперт, Аризона, облокотившись на ограду, сказал:

– Теперь надо поставить ночную стражу.

– Да, – ответил Треслер. – Эти парни довольно ловкие, как мне кажется. Мы предоставим им сторожить два часа, до полуночи, а остальное время будем сторожить сами попеременно. Наши лошади должны быть оседланы.

– А где эти полицейские?

– Этого я не могу сказать. Пока их нигде не видно.

Таким образом, все было устроено. В сущности,

Треслер и Аризона не могли вполне положиться на метисов. Они знали, что им пришлось бы рассчитывать только на свои силы, если бы разбойникам вздумалось произвести нападение.

Первая и вторая ночь прошли спокойно. Никаких тревожных известий не было получено. На третий день явился Джекоб Смит, сторож патруля, объезжавший станции на окраинах. Его известия тоже были успокоительного характера. Никаких признаков присутствия Красной Маски не было заметно нигде.

– Но Красная Маска имеет свои привычки, – заметил он, приготовляясь к отъезду. – Вы сторожите здесь ночью? Я бы не стал этого делать для Слепого Дьявола! – сказал он. – Ну, прощайте. Мне еще надо объехать сорок миль, прежде чем я вернусь домой.

И он отправился в путь, беспечный, как всегда, не думая о действительной опасности, которая окружала его.

Теперь Треслеру хотелось вернуться в ранчо. Он отлично понимал, что своим отъездом помог планам Джека. Он проклинал свою глупость и то, что так легко дал себя провести. Он ведь был устранен с дороги, и уж, конечно, управляющий позаботится о том, чтобы он пробыл в отсутствии как можно дольше. Аризона тоже был в дурном настроении и бранил пастухов-метисов. Никакого ответа на послание Треслера полиции до сих пор не было получено. Ежедневно они осматривали всю местность, но нигде ничего не было видно.

На третью ночь один из метисов пришел разбудить Треслера, который должен был сменить его. Треслер сразу проснулся и был очень удивлен, увидев, что Аризона сидит на бревне возле него. Подождав, когда метис удалился, Треслер спросил Аризону:

– Что случилось?

– Видишь ли, Треслер, я только что хотел просить тебя поменяться со мной дежурством, – проговорил Аризона каким-то изменившимся, усталым голосом. – Я что-то не могу заснуть! Может быть, я ослабел… Я лучше засну потом, после первого дежурства… Я чувствую какую-то тяжесть в груди.

Треслер моментально вскочил на ноги. У него явилось подозрение, что Аризона заболел.

– Глупости, приятель! – воскликнул он. – Иди и ложись сейчас же. Я буду сторожить до рассвета.

– Благодарю, – невозмутимо заметил Аризона. – Но все равно это бесполезно – я спать не могу!

– Хорошо, как тебе угодно. Но я буду дежурить до рассвета.

Треслер говорил решительно, и Аризона как будто согласился с ним.

– Ну, хорошо, – сказал он, – если уж ты так хочешь, я останусь здесь сидеть, пока не задремлю.

Треслер был не на шутку встревожен его поведением, но не показал этого и с равнодушным видом. отправился в обход вокруг корралей, стараясь идти в тени ограды. Когда он вернулся к своему посту, то застал Аризону сидевшим на прежнем месте.

Несколько минут продолжалось молчание, затем Аризона спокойно вытащил свой револьвер и стал осматривать заряды. Треслер наблюдал за ним.

– Это хорошая вещица, – заметил Аризона, поймав устремленный на него взгляд Треслера. – А вот эта штучка, – прибавил он, вытащив из кобуры второй револьвер, – убивает быка на расстоянии пятидесяти шагов… А почему ты не носишь своего револьвера на поясе?

– Пояс служит мне для брюк, а револьверы лежат у меня в карманах.

– Неправильно! Нужно носить их на поясе. Это безопаснее.

– Вряд ли они могут мне понадобиться, – возразил с улыбкой Треслер. – А впрочем, кто знает?..

Аризона спрятал револьверы и вгляделся в темноту.

– Я перевел наших лошадей на другое место, – сказал он. – Они тут, в углу, где этот корраль соединяется со следующим. Тут для них лучше, и легче их достать. Луна покажется не скоро, только перед рассветом.

Он опять взглянул на небо. Треслер внимательно наблюдал за ним. В манерах Аризоны было что-то странное: он сделался болтлив и перескакивал с предмета на предмет.

– Слушай, – сказал он вдруг, – я никогда не спрашивал тебя, как ты думаешь разрешить свои затруднения с Джеком? Я видел тебя… видел Джека… – Он встал, вглядываясь в темноту, и продолжал говорить монотонным голосом. – Есть ведь разные способы. Если ты имеешь дело с честным гражданином, то ты честно поступаешь с ним. Я ведь знаю тебя. – Он внезапно обратил свой взор на Треслера, но затем тотчас же стал опять напряженно всматриваться в темную прерию. – Ты будешь говорить разумно и предоставишь решение девушке… – Его рука медленно опустилась к бедру, и он вдруг повернулся к своему приятелю с каким-то свирепым выражением. – Знаешь ли ты, как это бывает между двумя мужчинами? А вот как!.. – Он вдруг вытащил свой шестиствольный револьвер и вытянул руку по направлению к прерии. Треслер отскочил в сторону, думая, что он направляет свое оружие на него. Аризона засмеялся. – Вот как это будет, – сказал он. – Вы выберете место, и если около вас будут друзья, они будут наблюдать за тем, чтобы все было правильно. Я думаю, они будут считать до трех. Вот так: раз, два, три…

Сверкнул огонь, и раздался выстрел. Вслед за тем резкий крик пронизал тишину ночи. Треслер бросился к Аризоне, думая, что он сошел с ума, но раздавшийся крик заставил его остановиться. В тот же момент он почувствовал, что сильная рука Аризоны схватила его и потащила вокруг корраля. Послышался стук лошадиных копыт.

– Это они…

То было единственное объяснение, данное Аризоной. Оба уже подбежали к лошадям и вскочили в седла.

– Нагнись! – шепнул Аризона. – Эти стены спасут нас, мы же можем хорошо видеть все ворота корраля. Стреляй наверняка. Наблюдай за мысом.

Неопытный Треслер понял теперь маневр своего товарища. А он-то думал, что Аризона болен, принимал его за сумасшедшего. По каким-то признакам Аризона узнал, что разбойники приближаются, но не был в этом абсолютно уверен и старался замаскировать свои подозрения, чтобы не вызвать ложной тревоги. Их теперешнее положение было результатом тщательно обдуманной стратегии. Находясь под прикрытием, они имели то преимущество, что все ворота корраля находились у них под выстрелом.

Времени для обдумывания не было. Если явится полиция, тем лучше! Между тем безмолвный, призрачный отряд из двенадцати всадников подвигался к корралям, и единственный шум, который он производил, был топот лошадиных копыт.

Треслер и Аризона, пригнувшись к шеям своих лошадей, не спускали глаз с приближающихся людей. Аризона должен был стрелять первым, и один из всадников со стоном свалился с лошади. После этого выстрелил Треслер, но не с таким успехом, как его товарищ, и вызвал только ответный залп со стороны разбойников.

Это послужило сигналом к настоящей битве. Засада была открыта, и нападающие разделились, чтобы окружить корраль. Но Аризона не зевал. Он повернул лошадь и поскакал к выходу с другой стороны. Треслер последовал за ним, Темнота ночи скрывала их, и нападающие проскочили мимо.

Но дело было уже проиграно. Какой-то из отставших разбойников увидал их и поднял тревогу. Началась погоня. Раздался крик:

– Кругом корралей…

Аризона повернулся в седле и выстрелил в толпу. Град выстрелов раздался в ответ, и вокруг них засвистали пули. Аризона был хладнокровен и осмотрителен, как будто происходила охота на кроликов. Еще двое разбойников свалилось на землю. Но вдруг он заметил, что его спутник ранен. Он вовремя подошел, чтобы не дать ему выпасть из седла.

– Держись, дружище! – крикнул он ему. – Оставайся в седле, насколько хватит сил. Гони лошадь. Я буду удерживать их.

Раненый собрал остаток сил, и обе лошади помчались, как вихрь. Они снова очутились впереди. Хотя Аризона стрелял превосходно, но все же это была безнадежная борьба. Треслер слабел от потери крови и не мог уже хорошо целиться, но старался удержаться в седле. Они мчались по направлению к мысу, и вдруг Аризона осадил свою лошадь так, что она взвилась на дыбы. Лошадь Треслера Также остановилась, как вкопанная.

Странный поступок Аризоны был вызван тем, что он внезапно увидел впереди одинокого всадника, смотревшего на них. Аризона прицелился, не обращая внимания на преследователей, но в тот же миг позади него раздался крик: «Полиция!», и всадник тотчас же повернул лошадь и исчез в темноте. Вслед за ним бежали и остальные разбойники, преследуемые полицией, стрелявшей по ним.

– Вы пропустили его! – крикнул Аризона, обращаясь к стрелявшим. – Он ускакал к реке. Это Красная Маска! Я видел его.

Но тут внимание Аризоны было привлечено его спутником, который свалился вперед, на луку седла. Аризона соскочил с лошади, снял его с седла и осторожно опустил на землю. Затем, взяв под уздцы его лошадь, дотащил раненого до хижины. Там он исследовал его рану на шее, откуда медленно сочилась кровь. Его медицинские познания были невелики, но он все же обмыл решу и сделал грубую перевязку. Затем спокойно зарядил свои револьверы.

Глоток виски несколько оживил раненого, и Аризона поторопился взвалить его на лошадь. Потом сам вскочил на нее. Понадобились вся его сила и умение, чтобы справиться с упрямым животным, не желавшим нести на себе двойную тяжесть.

Но Аризона быстро подчинил ее себе и заставил пуститься галопом, зная, что от быстроты ее бега зависит спасение жизни раненого.

Глава XIV
ОТЕЦ И ДОЧЬ

Рассвет уже начался, когда изнуренная лошадь прискакала в ранчо, пройдя все расстояние от Уиллоу Блефа в два с четвертью часа. Аризона прямо подъехал к пристройке, где спал Джо, и громко позвал его, не думая ни о хозяине, ни об управляющем. Все мысли его были сосредоточены на раненом.

– Это ты, Аризона? – спросил заспанный Джо, с трудом рассмотревший всадника в неясном свете раннего утра.

– Конечно, я, – сказал Аризона. – Но я не стану отвечать на глупые расспросы! Удовольствуйся следующими сведениями: Красная Маска напал на Уиллоу Блеф, Треслер ранен…

– Треслер ранен? – послышался испуганный голос девушки из дверей кухни.

Аризона осторожно приподнял Треслера, передавая его на руки Джо.

– Я не знал, что вы здесь, мисс, – ответил Аризона. – Осторожнее, Джо, осторожнее… Он очень плох!..

Да, его ранили, мисс… в шею. Нужна перевязка… Джо, черт тебя возьми, держи же его плечи и голову. Он изойдет кровью, если ты не будешь осторожен. Стой, проклятая! – крикнул он лошади, испугавшейся белого платья Дианы, которая подбежала помочь. – Нет, мисс, не надо! Вы выпачкаетесь!

Тут он заметил, что она была в ночном одеянии. Очевидно, она прямо прибежала сюда, вскочив с постели. Она непременно хотела помочь Джо снять раненого с лошади. Наконец общими усилиями это удалось, и тогда Аризона с величайшей осторожностью поднял раненого на своих сильных руках. Он хотел внести его в конуру Джо, но Диана запротестовала:

– Нет, не туда. Несите его в дом, через кухню. Я сейчас приготовлю ему постель наверху… А почему же нет? – воскликнула она с жаром, заметив смущение Аризоны. – Он принадлежит мне. Зачем вы стоите, как дурак! Несите поскорее. Вы сказали, что он может изойти кровью… Он не умер? Нет?.. Скажите мне, он не умер?..

– Умер? Ха! Ха! – Аризона разразился смехом. – Я думаю, он не умер… Вздор… Вот вы не спрашиваете, мисс, обо мне. А ведь я мог бы захворать из-за этой проклятой лошади, с которой едва справился… Идите же, приготовьте постель, как хорошая девушка… А ваш отец, мисс?

– Не думайте об отце. Идите за мной…

Она побежала вперед. Аризона последовал за нею со своей бесчувственной ношей. Они прошли через кухню, и в передней Аризона увидел слепого в дверях его спальни.

– Что это такое? – спросил он, наморщив брови.

– Треслер ранен, – сказал Аризона. – Шайка разбойников напала на Уиллоу Блеф, будь они прокляты!

– А куда же ты его несешь?

– Наверх, – коротко ответил Аризона, потом, вспомнив о своем долге по отношению к хозяину, прибавил: – Думаю, что скот цел, и вы должны поблагодарить за это полицию. Мисс Диана пошла устроить койку для раненого.

Несмотря на свою обычную самоуверенность, Аризона никогда не чувствовал себя хорошо в присутствии слепого. Но обращение слепого внезапно изменилось.

– Да, да, – сказал он ласково. – Неси беднягу наверх и отправляйся за доктором. Ты можешь потом сообщить мне подробности.

Он вернулся в свою комнату. Аризона внес наверх раненого и, положив его на постель, указал молодой девушке на его шею. Посоветовав ей поправить перевязку, он быстро сбежал с лестницы, сел на лошадь и поскакал в Форкс, чтобы привести оттуда ветеринара, единственного сведущего в медицине человека в этой части страны.

Когда Диана очутилась одна с лежащим на кровати раненым, похожим на мертвеца, то в первую минуту у нее из глаз хлынули слезы. Но скоро она овладела собой и, собрав все свое мужество, осторожно сняла пропитанную кровью повязку. Как только она удалила ее, кровь полила снова. Испугавшись, она быстро побежала в свою комнату и принесла оттуда материал для перевязки. Сделав тампон, она прижала им раненую артерию и тщательно забинтовала шею. Потом поспешно оделась, чтобы быть готовой к приезду доктора.

Когда она опять заняла свое место у кровати раненого, на лестнице послышались осторожные шаги. Это был ее отец. В первый раз, с тех пор как она себя помнила, он поднялся наверх.

Джулиен Марболт переступил порог и слегка повернул голову, точно желая удостовериться, где находится его дочь. На мгновение его глаза уставились на лампу, и затем он перевел их на свою дочь.

– Где он? – холодно спросил слепой. – Я слышу только твое дыхание. Он умер?

Диана вскочила с места и нагнулась над раненым.

– Нет! Просто он без сознания вследствие потери крови. Аризона…

– Что такое Аризона! Я хочу говорить с тобой. Дай мне руку и подведи меня к кровати. Я хочу сидеть здесь. Мне это место незнакомо.

Диана исполнила его желание. Она была бледна, но глаза ее выражали решимость.

– Что с тобою, девочка? – спросил он. – Ты дрожишь?

Мягкость его речи не могла ее обмануть.

– Со мною? Ничего! – ответила она холодно.

– А, ты думаешь о нем, – сказал слепой и протянул руку, чтобы дотронуться до Треслера.

Диана ничего не ответила и только пристально смотрела на отца, точно желая проникнуть в его мысли.

– Эти люди поступили хорошо, – продолжал слепой. – Они спасли скот. Аризона дал знать полиции. Я не знаю подробностей, но, кажется, этот человек тоже оказал помощь. Если так, то это очень хорошо с его стороны.

– Да, отец, он честный и смелый, – тихо ответила девушка.

– Смелый? Он только исполнял свой долг, – сердито возразил слепой. – Ты слишком интересуешься им. Меня предупреждали об этом. Я говорил тебе, предостерегал тебя. Если этого недостаточно, то я…

Но он не договорил свой угрозы.

– Нет, этого недостаточно! – воскликнула девушка с пылающими щеками. – Вы не имеете права запрещать мне разговаривать с ним. Я подчинилась вашему решению относительно других людей в ранчо. Там вы, может быть, имели основания запрещать. Но мистер Треслер другой человек. Он джентльмен, и вы сами признаете, что у него безукоризненный характер. Это нелепая тирания с вашей стороны, и я отказываюсь повиноваться вам.

Старик нахмурился, и Диана с отчаянным спокойствием ждала бури. Однако на этот раз все обошлось. Та непреклонная воля, которая внушала страх всем, приходившим с ним в соприкосновение, помогла Марболту подавить свою ярость.

– Ты неблагодарная и глупая девчонка, – сказал он внешне спокойно. – Неблагодарная – потому, что ты отказываешься повиноваться мне, а глупая – потому что думаешь выйти за него замуж.

Диана вскочила с места.

– Я? – воскликнула она. – Как вы можете?..

– Ш-ш! Не протестуй! Я ведь знаю, что ты обещала ему быть его женой. Если ты станешь отрицать это, то солжешь.

Она снова бессильно опустилась на стул.

– Так-то лучше, – проговорил он. – Будем же разумны, не так ли? – Тон его голоса был такой, какой бывает у взрослого, когда он уговаривает ребенка.

– Ты должна прекратить это безумие. Иначе мне придется другим путем заставить тебя повиноваться моим требованиям.

Волнение девушки возрастало с каждой минутой, но она молчала, ожидая, что будет дальше.

– Ты никогда не выйдешь замуж за этого человека, – проговорил он с ударением. – Ты не выйдешь замуж ни за кого, пока я жив! Замужество не существует для тебя, моя милая! И чем безукоризнее характер человека, тем невозможнее для тебя брак с ним.

– Я не понимаю вас, – сказала Диана, стараясь говорить хладнокровно.

– Да, конечно, ты не понимаешь! – И он зло рассмеялся.

Слезы хлынули из глаз девушки. Она больше не могла сдерживаться. В душе ее поднялся горячий протест.

– Почему я не могу выйти замуж? Почему? Я должна иметь право, как и всякая женщина, выйти замуж за своего избранника. Я знаю, отец, что вы нехорошо относитесь ко мне, и я не могу понять почему? Ведь я всегда повиновалась вам, всегда исполняла свой долг. Если я не выказывала очень большой привязанности к вам, то не по своей вине! С тех пор, как я помню себя, вы старались уничтожить во мне любовь, которую я могла бы отдать вам. Вы сказали, что я неблагодарна! Но за что мне быть благодарной? Никогда вы не выказывали мне ни малейшей доброты. Вы создали преграду между мной и остальным миром за пределами этого ранчо. Я здесь настоящая пленница! И по какой причине? Разве я заслужила ненависть? Разве я не имею права на вашу снисходительность? Разве я не ваша собственная плоть и кровь?..

– Нет!

Слепой проговорил это слово с чрезвычайной силой. Очевидно, он потерял терпение. Но больше он ничего не сказал. Диана смертельно побледнела, и губы у нее так дрожали, что она с трудом могла спросить:

– Что такое? Что вы хотите сказать?

– Твое безумное упрямство довело меня до этого, – отвечал слепой. – О, не бойся! Никакого позорного пятна не лежит на тебе. Но есть нечто, что должно быть еще чувствительнее для тебя, как мне кажется.

– Боже мой, что вы хотите сказать?..

Его слова заставили ее вспомнить кое-какие прежние рассказы и намеки, касавшиеся ее матери. У нее перехватило горло, и она не могла выговорить ни слова.

– Что я хочу сказать? Ты же знаешь историю моей слепоты. Ты знаешь, что я провел три года, посещая в Европе всех известных окулистов. Но чего ты не знаешь и что теперь должна узнать, это вот что: когда я вернулся в Ямайку по истечении трех лет, то увидел себя отцом маленькой девочки, родившейся за три дня до моего приезда.

Он заскрипел! зубами, и на его лице отразилось застарелое страдание.

– Да, – проговорил он, скорее обращаясь к самому себе, – да, я вернулся для этого и для того, чтобы услышать последние слова, сказанные твоей матерью при жизни, и видеть ее агонию…

Диана вскрикнула, и это заставило отца встрепенуться.

– Ну что же? Теперь ты оставишь этого человека?

Она молчала, словно не слыша его вопроса, и он

снова повторил его. Чувство полнейшей беспомощности овладело ею. Все рушилось, все! У нее не было иного выхода, и она знала, что должна покориться воле отца. Она чувствовала на себе ненавистный взгляд его незрячих глаз. Он покорил ее своей воле, как покорял каждого человека.

– Я понимаю, – проговорила она, и голос ее дрогнул. – Я бы сама отказалась от него, если б знала это раньше. Я бы не могла покрыть его позором моего рождения. Но, вы… вы это скрывали от меня все эти годы, дожидаясь, в своем бессердечии, именно такого момента, чтобы сказать мне… Зачем вы мне сказали?.. Зачем удерживали меня возле себя?.. О, я ненавижу вас!

– Да, да, ты меня ненавидишь, – спокойно ответил Марболт, почти не затронутый ее словами. – Теперь, только теперь ты начинаешь отчасти понимать горе моей жизни. И это хорошо! Грехи родителей падают на детей. Да, ты, конечно, можешь чувствовать…

– Умоляю, оставьте меня! – крикнула девушка.

– Нет еще, я не кончил. Этот человек… – слепой нагнулся над лежащим и, нащупав его тело, положил руку на его сердце. – Было время, когда я обрадовался, что он сюда приехал. У меня были основания для этого. Его деньги как будто уже лежали в моем кармане. Он купил бы у меня скот за хорошую цену… Ну, а теперь я изменил свое мнение. Я готов этим пожертвовать. И может быть… может быть… Нет, он еще не умер. Но он может умереть. Правда, Диана! Было бы лучше, если бы он умер, это избавило бы тебя от объяснений с ним. Да, предоставь ему умереть! Ты не можешь выйти за него замуж. И, конечно, тебе будет неприятно, если он женится на другой. Пусть он умрет! Это будет лучше для тебя…

– Вы… вы чудовище! – вскричала девушка. – Этот человек готов был пожертвовать жизнью, защищая ваши же интересы. Этот человек, ум и храбрость которого вы сами же хвалили… Вы хотите, чтобы я даже не оказала ему помощи. Вам недостаточно, что вы разлучили нас, вы хотите еще отнять у него жизнь…

Она вдруг нагнулась над кроватью и схватила руку отца, лежавшую на груди раненого.

– Не смейте к нему прикасаться, – кричала она, точно безумная. – Вы…

Но дальше она не могла выговорить ни слова. Худая, жилистая рука ее отца сжала обе ее руки, как клещи. Она вскрикнула от боли.

– Слушай же! – сказал он. – Его унесут отсюда. Я скажу Джеку утром, чтобы он это сделал! Ты увидишь, что значит противиться мне.

Он вдруг выпустил ее руки и повернулся к выходу, но остановился, услыхав ее ответ.

– Я буду ухаживать за ним,

– Ты не посмеешь!..

Девушка истерически засмеялась.

– Увидим! – крикнула она ему вслед, когда он выходил.

Все ранчо пришло в сильнейшее волнение, когда Аризона вернулся с доктором Ослер. К ним присоединился и Файле, который встретил их, возвращаясь из своей неудачной экспедиции. Он лично старался выследить Красную Маску, но разбойник ловко ускользнул от него и скрылся в густой чаще на берегу реки. Также были безуспешны и поиски остальных разбойников, скрывшихся в горах, где, очевидно, было их убежище. У них были великолепные лошади, и полиция не могла тягаться с ними, в особенности в гористой местности. Словом, вся эта экспедиция кончилась ничем.

Доктор прямо прошел к раненому, который все еще был без сознания, а Файле в это время присоединился к хозяину ранчо и его управляющему, чтобы вместе с ними обсудить события ночи.

Беседа в комнате хозяина была прервана приходом посланного от Дианы, сообщившего, что доктор требует к себе ее отца и полицейского сержанта. Марболт выказал при этом необычайную поспешность и сразу отправился наверх в сопровождении сержанта.

Диана была бледна, но вид у нее был решительный. Лицо ее отца выражало величайшее участие и озабоченность. Доктор стоял у окна и смотрел на пастбища, но он тотчас же повернулся к входившим и сказал: