Текст книги "Банк, который булькнул"

Автор книги: Ричард Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Лейтенант подал ей коробку.

– Если нужно еще, то у нас навалом.

Гертруда заколебалась.

– Э... ну...

– Может, вас не четверо, а больше? Нам все это девать некуда, честное слово.

Кажется, Гертруде не хотелось говорить, сколько человек в забегаловке – вероятно, чтобы не злоупотреблять щедростью лейтенанта. Но в конце концов она ответила:

– Э... ну... нас тут семеро.

– Семеро? Ого! Должно быть, вы и впрямь трудитесь, засучив рукава.

– Да, конечно, – подтвердила она. – Это действительно так.

– Наверно, хотите открыть побыстрее.

– Да, желательно открыть, – кивнув, ответила Гертруда, и сигарета в уголке её рта запрыгала. – Тут вы попали в самую точку.

– Сейчас принесу еще, – сказал лейтенант. – Я мигом.

– Право же, вы очень добры, – улыбнулась Гертруда.

Лейтенант вернулся к патрульной машине и открыл заднюю дверцу.

– Им не помешала бы добавка, – объявил он, беря ещё две коробки.

Капитан одарил его насмешливым взглядом умудренного жизнью человека и сказал:

– Вы таскаете кофе с датскими булочками в забегаловку, лейтенант.

– Да, сэр, я знаю.

– И это не кажется вам странным?

Лейтенант бросил возиться с кофейными стаканчиками.

– Сэр, – сказал он, – вся эта история рождает во мне такое чувство, будто я лежу в больнице на серьезной операции, и этот день представляется мне чем-то вроде грез, переживаемых под наркозом.

Похоже, капитану стало любопытно.

– Думаю, такая мысль весьма утешительна.

– Да, сэр.

– Х-мммммм...

Лейтенант понес к забегаловке партию кофе и датских булочек. Гертруда встретила его у дверей.

– Сколько мы вам должны?

– О, что вы, забудьте об этом, – ответил лейтенант. – Когда будете в деле, я как-нибудь загляну и съем у вас бесплатный чизбургер.

– Мир стал бы куда лучше, будь все офицеры полиции похожи на вас, сказала Гертруда.

Лейтенанту и самому нередко приходила в голову такая мысль. Он скромно улыбнулся, вляпался ногой в лужу и ответил:

– Э... что ж, рад стараться.

– Убеждена в этом. Благослови вас Господь.

Лейтенант со счастливой улыбкой вернулся к патрульной машине, где увидел вновь скуксившегося капитана, злющего и с насупленными бровями.

– Что-нибудь не так, сэр?

– Я просто попробовал этот ваш наркоз.

– Правда, сэр?

– Меня не оставляет тревога за исход операции.

– Я всегда представляю, что у меня аппендицит, сэр. Ведь он, в сущности, не опасен.

Капитан покачал головой.

– Просто это не в моем духе, лейтенант. Я смотрю правде в глаза.

– Да, сэр.

– И вот что я вам скажу, лейтенант. Этот день кончится. Он не может длиться вечно. Этот день кончится. Еще настанет день, когда этому дню настанет конец.

– Да, сэр.

Вялотекущая беседа продолжалась ещё некоторое время. Даже после того, как капитан расщедрился на двенадцать стаканчиков кофе и столько же датских булочек, на каждого члена передвижного штаба пришлось по три порции. Весь кофе они не осилили, но датские булочки умяли и теперь впали в ленивую сонливость. Водитель крепко уснул, капитан задремал, а лейтенант то клевал носом, то вдруг вздрагивал и просыпался. Радист пребывал более-менее в сознании, хотя и сбросил ботинки, привалился головой к окну и вяло опустил на колени руку, державшую микрофон.

Так и плелось еле-еле это утро; дождь не утихал, добрых вестей из штаба, во время редких трескучих сеансов связи, не поступило. Настал и минул полдень, тяжело поплыли в прошлое послеполуденные часы, и в итоге в два пополудни все уже снова были взбудоражены, злы и чувствовали себя изрядно помятыми. Во рту было погано, ноги затекли, трусы и майки натирали резинками кожу, а вдобавок весь штаб не облегчался уже много часов кряду.

Наконец, в десять минут третьего, капитан прочистил горло, поерзал и сказал:

– Ну, все, хватит.

Остальные попытались напустить на себя настороженный вид.

– Тут мы ничего не добьемся, – рассудил капитан. – Мы стоим без движения, связи ни с кем не имеем, результатов тоже. Водитель, отвезите нас обратно в управление.

– Есть, сэр!

Машина тронулась, лейтенант напоследок оглядел забегаловку и подумал: интересно, сумеет ли это предприятие продержаться достаточно долго, до тех пор, когда он заглянет сюда за своим бесплатным чизбургером? Он очень сочувствовал людям, дерзнувшим открыть тут забегаловку, но все же ему как-то в это не верилось.

Глава 29

– Уезжают! – закричал Виктор.

– Наконец-то, черт возьми! – сказала миссис Марч и тотчас принялась расшнуровывать свой шейный корсет.

Дортмундер сидел за столом вместе с Мэй и держал руки рядом, заранее привыкая к наручникам. Он покосился на Виктора и спросил:

– Ты уверен, что они отчаливают?

– Уже отчалили, – ответил Виктор. – С концами. Развернулись возле вывески и почесали прочь.

– Самое время, – заметила Мэй. Пол возле её стула был усеян крошечными окурками.

Дортмундер вздохнул. Когда он встал, у него захрустели суставы. Дортмундер чувствовал себя законченным и насквозь больным стариком. Он покачал головой, решил было сделать какое-то замечание, но промолчал.

Прошедшие четыре часа были сущим адом. И тем не менее, когда Дортмундер и Келп впервые увидели это место, оно показалось им даром небес. Громадный указатель у дороги, свободная гаревая площадка автостоянки и пустое место там, где полагалось быть забегаловке. Кто мог желать большего? Они помчались обратно в трейлерный парк "Уандерласт", где Марч уже прицепил банк к коневозке, и быстро перевезли сюда все пожитки, за исключением угнанного фургона, который они бросили по пути на подъездной дорожке к чьему-то дому. Виктор и Келп на "паккарде" ехали впереди, примерно на расстоянии квартала, и секли легавых, а Марч следовал за ними на коневозке с банком на буксире. Внутри сидели Дортмундер с Германом, а в кабине мамочка Марча и Мэй. Они добрались до места без приключений, поставили банк, загнали за него "паккард" и грузовик, и как ни в чем не бывало принялись за дело, с той лишь разницей, что теперь Герману опять пришлось пустить в ход инструмент, работающий от батареек, а карточная игра возобновилась при свете фонарика. Кроме того, из-за стекавшей по стенам прицепа дождевой воды в трейлере скоро воцарился могильный холод, отчего все немного окоченели и чувствовали себя как ревматики. Но ничего ужасного в этом не было, и большую часть времени все пребывали в добром расположении духа. Даже Герман, который вновь обрел веру в свою способность справиться с любым сейфом при условии, что не будет нужды спешить.

А потом прибыли легавые. Первым их заметил Келп. Он выглянул в окно и сказал:

– Смотрите, полиция!

Все сгрудились возле окон и таращились на стоявшую возле вывески полицейскую машину.

– Что они будут делать? – спросила Мэй. – Они за нами?

– Нет, – произнес Виктор, всегда готовый высказать мнение, основанное на опыте, который он приобрел, пока жил по другую сторону закона. – Просто патрулируют. Если бы мы их интересовали, они действовали бы совсем иначе.

– Например, окружили бы это место, – предположил Дортмундер.

– Вот именно.

Потом один легавый выбрался из машины, подошел, и тут выяснилось, что их "крыша" работает. Но все равно им было трудно сосредоточиться, потому что рядом со свежеукраденным банком, казалось, навечно обосновалась эта проклятущая полицейская машина. Поэтому партия в карты мало-помалу выдохлась и прекратилась. Злые и нервные, все сидели сиднем, и каждые пять минут кто-нибудь спрашивал Виктора: "Какого черта им тут надо?" или: "Господи, да когда же они уберутся?" А Виктор качал головой и отвечал: "Ума не приложу. Я в полном недоумении".

Когда начали подъезжать другие полицейские машины, по одной и парами, кодла в банке сделалась похожей на выводок котят, копошащихся в мешке.

"Что они делают?" – спрашивали все, а Виктор знай себе твердил: "Понятия не имею. Понятия не имею".

Впоследствии, разумеется, выяснилось, что все остальные машины привозили заказанный кофе с датскими булочками. Когда Дортмундер, наконец, уразумел это, он сообщил о своем открытии остальным и добавил:

– А значит, дела у них идут так же паршиво, как у нас. И это вселяет в меня надежду.

Тем не менее, время тянулось медленно. Излишки кофе и датских булочек, подаренные им легавыми, очень пригодились (все уже успели изрядно продрогнуть и проголодаться), но по прошествии нескольких часов Дортмундер и остальные уже видели себя околевшими от холода и голода, осажденными в этой банке горсткой легавых, которые даже не знали, что грабители до сих пор находятся в их округе.

Кроме того, пока на дворе стояла полицейская машина, Герман не мог без помех штурмовать сейф. Можно было продолжать орудовать циркулярным резаком, но с применением взрывчатых веществ придется подождать. Это раздражало Германа, и он все время порывался мерить шагами трейлер и рычать на окружающих.

А тут ещё этот шейный корсет. Марч так канючил, что мать в конце концов согласилась надеть его и не снимать, пока перед трейлером стоит полицейская машина. Но необходимость поддерживать голову этой штуковиной сделала её раздражительной, и в итоге по банку бродили двое злющих людей, а это тоже никак не помогало делу.

А потом полицейские вдруг убрались. Без видимых причин, без всяких объяснений. Их отъезд был таким же внезапным и бессмысленным, как прибытие; легавые просто сорвались с места и ринулись прочь. И все тотчас заулыбались, даже миссис Марч, которая зашвырнула свой шейный корсет в самый дальний угол банка.

– Итак, – объявил Герман, – теперь я намерен попытаться сделать то, что хотел сделать уже по крайней мере два часа. Даже больше, ещё с утра.

Дортмундер вышагивал по трейлеру, выписывая восьмерки и вращая плечами и локтями в попытке согреться.

– Что же это?

– Круглая канавка, – ответил Герман. – Думаю, она уже достаточно глубока, так что если я напихаю в неё пластиковой взрывчатки, эту заглушку может выбить.

– Тогда за дело, – сказал Дортмундер. – Пока не приехали из министерства здравоохранения осматривать кухню, а булочник не начал поставлять нам свой товар. Давайте сделаем это и сдернем отсюда к чертям.

– Взрыв будет мощнее, чем все предыдущие, – предупредил Герман. – Я хочу, чтобы вы знали.

Дортмундер прекратил восьмерить и остановился.

– Мы его переживем? – сдавленно спросил он.

– Конечно! Не настолько же сильно рванет.

– Это все, что мне хотелось знать, – сказал Дортмундер. – У меня всегда были очень немудреные желания.

– Мне нужно минут пять на подготовку, – сообщил Герман.

Но на деле понадобилось ещё меньше. Спустя четыре минуты Герман выгнал всех из-за перегородки, подальше от сейфа, и объяснил:

– Возможно, будет небольшой разброс металлических осколков.

– Прекрасно, – проворчал Дортмундер. – Я бы и сам сейчас покидался железками.

Все собрались в банковском зале, а невидимый Герман тем временем доводил свою работу до конца. Прошло несколько безмолвных секунд, и все увидели, как он медленно пятится из-за перегородки, держа в каждой руке по куску провода и осторожно вытягивая их. Герман оглянулся и спросил остальных:

– Все готовы?

– Да взрывай ты эту проклятую штуковину, – сказал Дортмундер.

– Хорошо.

Герман соединил оголенные концы проводов, и из-за перегородки донеслось: "Тр-рах!" Банк закачался гораздо сильнее, чем после предыдущих взрывов, и стопка кофейных стаканов упала со столика в углу, где их оставила Мэй.

– Есть, – объявил Герман, улыбаясь во всю морду, и тут из-за края перегородки выкатился белый клуб дыма. Все сгрудились возле загородки и уставились на сейф.

В боку у него зияла круглая дыра!

– Ты это сделал! – заорал Келп.

– Проклятье! – крикнул Герман, очень довольный собой, и все принялись хлопать его по спине.

– А почему оттуда валит дым? – спросил Дортмундер.

Все снова притихли и уставились на струйку дыма, поднимавшуюся из дыры.

– Погодите-ка, минуточку, – сказал Герман, шагнул вперед и быстро оглядел пол. Потом он в ярости повернулся к Дортмундеру и спросил: – Ты знаешь, что случилось?

– Нет, – ответил Дортмундер.

– Проклятущая железка упала внутрь, – сообщил Герман.

Келп подошел, осмотрел дыру и объявил:

– Эй, деньги горят.

Это высказывание породило всеобщую панику, но Дортмундер пробился сквозь толпу, заглянул в дыру и увидел, что дела не так уж плохи. Отверстие в боку сейфа было идеально круглым и имело примерно фут в поперечнике, внутри сейфа лежал черный металлический кругляш приблизительно такого же диаметра, похожий на маленькую крышку канализационного люка, только гораздо толще. Он покоился на стопках денег и мало-помалу подпаливал их. Не очень сильно: деньги только делались бурыми и немного загибались по краям диска. Но один-два маленьких огонька уже вспыхнули, и если предоставить их самим себе, огонь распространится, и в конце концов все деньги обратятся в пепел.

– Все в порядке, – сказал Дортмундер, отчасти чтобы успокоить людей, сбившихся у него за спиной, а отчасти – чтобы испытать судьбу. Он снял правый ботинок, просунул его в дыру и принялся затаптывать огонь.

– Эх, если бы у нас была вода, – размечтался Виктор.

– Бачок в туалете! – воскликнула миссис Марч. – Мы не спускали воду с тех пор, как уехали из трейлерного парка, и бачок наверняка ещё полон!

Это тоже осложняло жизнь: они четыре часа просидели тут без туалета. Но теперь неудобство вдруг обернулось ещё одним даром судьбы. Тотчас была задействована бригада кофейных стаканчиков, и вскоре Дортмундер получил возможность снова обуться и залить тлеющие деньги водой. Понадобилось всего четыре стакана, чтобы погасли все угольки до единого.

– Мокрые деньги, – проворчал Дортмундер, качая головой. – Ладно, где пластиковые мешки?

Они захватили с собой целую коробку капроновых пакетов для мусора, чтобы сложить туда деньги. Мэй схватила коробку, достала один мешок, и Дортмундер с Келпом принялись наполнять его обгоревшими бумажками, промокшими бумажками и годными к употреблению бумажками. Мэй и Виктор держали края мешка, чтобы он не закрывался.

И тут миссис Марч закричала:

– Мы едем!

Дортмундер выпрямился и застыл с руками, полными денег.

– Что?

Марч забежал за перегородку. Дортмундер никогда не видел его таким взволнованным.

– Мы катимся, – объявил Марч. – Мы катимся с этого проклятущего холма, и ничего нельзя сделать!

Глава 30

Келп толчком распахнул дверцу и увидел проплывающие мимо сельские пейзажи.

– Мы выкатываемся на дорогу!

– Прыгайте! Прыгайте! – завопил сзади Герман.

Насколько же быстро они движутся? Вероятно, скорость не превышала пяти-шести миль в час, но мостовая, плывшая под ногами Келпа, казалась ему размытым пятном.

И все же прыгать надо. В передней стенке трейлера не было окон, и пассажиры не видели, куда их несет, не знали, существует ли вероятность врезаться во что-нибудь. Пока они катились не очень быстро, потому что склон здесь был совсем пологий, но банк мало-помалу приближался к дороге, а там спуск становился гораздо круче. Тогда скорость возрастет, и спрыгнуть будет невозможно. Значит, спрыгивать надо сейчас, и Келп первым оказался у двери.

Он прыгнул. Краем глаза Келп успел заметить, как Виктор выпрыгивает из другой двери, а потом ударился о мостовую, не устоял, растянулся ничком и перекатился два раза. Когда Келп принял сидячее положение, то увидел, что правая брючина порвана на колене, остальные члены шайки сидят и лежат на мостовой по всему склону, омываемые дождем, а банк катится прочь по дороге, набирая скорость.

Келп посмотрел в другую сторону, чтобы узнать, как дела у Виктора. Тот уже вскочил и захромал обратно, туда, где некогда стояла забегаловка. Сначала Келп не понял, зачем, но потом догадался, что Виктор бежит к "паккарду". Чтобы наладить погоню и снова завладеть банком!

Келп поднялся и, прихрамывая, бросился следом за ним, но не успел добраться даже до гаревой дорожки, когда навстречу выскочил "паккард" и остановился рядом под визг тормозов. Келп сел, и Виктор снова дал полные обороты. Теперь он намеревался остановиться и подобрать Дортмундера, который стоял ближе других, держа в руке набитый деньгами мешок. Но Дортмундер неистово замахал, чтобы тот ехал дальше, и Келп сказал:

– Не останавливайся, Виктор, они догонят нас на фургоне.

– Хорошо, – ответил Виктор и надавил на акселератор.

Банк был уже далеко на склоне, шел дождь, действо разыгрывалось после полудня на окраине Лонг-Айленда. Три обстоятельства, благодаря которым грабители получили свободное шоссе именно тогда, когда оно было так необходимо. Со свистом рассекая воздух, банк катил точно по середине двухрядной дороги, белой разделительной полосе, и, к счастью, никакого встречного движения сейчас не было.

– Вон на том повороте он опрокинется, – сказал Келп. – Там он разобьется, но нам должно хватить времени, чтобы вытащить остальные деньги.

Однако банк не опрокинулся. Поворот был оборудован заграждением, угол оказался тщательно выверенным, и банк преодолел его без всяких затруднений. Он обогнул угол и был таков.

– Проклятье! – взревел Келп. – Догоняй его, Виктор.

– Догоню, догоню, – ответил Виктор. Он сгорбился за рулем, вперил взор в дорогу впереди и сказал: – Знаешь, что случилось, по моему мнению?

– Банк покатился, – ответил Келп.

– Из-за взрыва, – сказал Виктор. – Вот что я думаю. Ты и сам почувствовал, как он закачался. Должно быть, это дало толчок, а мы были на склоне холма. Банк покатился и уже не мог остановиться.

– Это точно, – согласился Келп и покачал головой. – Ты и не представляешь, как взбесится Дортмундер.

Виктор метнул взгляд на зеркало заднего обзора.

– Их ещё нет, – сказал он.

– Появятся. Давай сперва позаботимся о банке.

Они подъехали к повороту, быстро миновали его и увидели банк далеко впереди. У подножия холма лежал маленький городок, где жила рыбацкая община, и банк направлялся прямиком туда.

Но Виктор нагонял его. Внизу дорога выровнялась, и банк начал понемногу терять скорость. Когда он проехал красный светофор в центре городка, она составляла не больше двадцати пяти миль в час. Женщина-регулировщик дунула в свисток, когда банк катил мимо светофора, но он, разумеется, не остановился. Завидев женщину в форме, похожей на полицейскую, и белой портупее регулировщика, Виктор притормозил, потому что на светофоре горел красный свет. Но когда он добрался до перекрестка, вспыхнул зеленый, и Виктор опять наддал ходу. Женщина свистела, пока не выбилась из сил. Когда Виктор с Келпом проезжали мимо, она стояла в переполненной сточной канаве и отдувалась, разинув рот, а плечи её ходили ходуном, то поднимаясь, то опускаясь.

– Скоро он остановится, – с надеждой сказал Келп. – Тут вообще нет уклона.

– Но там океан! – Виктор кивком указал вперед.

– О, нет!

В конце улицы был причал, выступавший в море на добрых тридцать футов. Виктор нагнал банк, когда тот вкатился на причал, но это уже не имело значения: остановить его было невозможно. Какой-то рыболов в желтом резиновом макинтоше и большой шляпе поднял глаза, увидел прущий на него банк и, вскочив с раскладного стула, сиганул в воду. Проезжая, банк отправил следом и стульчик. Этот рыболов оказался единственным обитателем причала. Теперь тот остался в полном распоряжении банка.

– Заставь его остановиться! – заорал Келп, когда Виктор резко затормозил в начале пирса. – Мы должны остановить его!

– Не выйдет, – ответил Виктор. – Никак не выйдет.

Они сидели в "паккарде" и смотрели, как банк неумолимо катится по пляшущим доскам причала, медленно и совсем не картинно переваливается через край и камнем падает в воду.

Келп застонал.

– Одна отрада, – заметил Виктор. – Зрелище было великолепное.

– Виктор, – попросил Келп, – окажи мне услугу, не говори этого Дортмундеру.

Виктор взглянул на него.

– Не говорить?

– Он не поймет.

– О, – Виктор снова посмотрел на воду. – Интересно, какая там глубина?

– А что?

– Может, мы сумеем подплыть и вытащить остальные деньги.

Келп одарил его довольной улыбкой.

– Ты прав, если и не сегодня, то как-нибудь солнечным днем...

– Когда будет потеплее.

– Верно.

– Если, конечно, его никто не увидит и не настучит, – проговорил Виктор.

– Скажи, ведь на причале кто-то был? – спросил Келп, хмуро глядя в лобовое стекло.

– Был?

– Рыболов в желтом дождевике.

– Я его не видел.

– Давай, пожалуй, поищем.

Они выбрались под дождем и зашагали к причалу. Келп заглянул за край и увидел человека в желтом дождевике, который карабкался по сваям.

– Давайте помогу, – крикнул Келп и, присев на корточки, протянул руку.

Рыболов поднял голову. Физиономия его выражала крайнее изумление. Он сказал:

– Тут такое случилось, вы ни за что не поверите. Я и сам не верю.

Келп помог ему влезть на причал.

– Мы видели, как он бултыхнулся, – кивнул он. – Это был оторвавшийся прицеп.

– Промчался мимо и сбросил меня в море, – сказал рыболов. – Стульчик пропал, снасть пропала, я сам чуть не пропал.

– Ну, хоть шляпа уцелела, – усмехнулся Келп.

– Она подвязана шнурком, – сообщил рыболов. – В этой штуковине были люди?

– Нет, ни души.

Рыболов опустил глаза и оглядел себя.

– Жена меня предупреждала, – сказал он. – Говорит, нечего сегодня рыбачить. Будь я проклят, если она не оказалась права. Хоть раз в жизни.

– По крайней мере, вы не покалечились, – утешил его Келп.

– Покалечился? – Рыболов улыбнулся. – Слушайте, да теперь у меня есть такая рыбацкая байка, какой нет ни у кого. Да пусть бы я хоть ногу сломал, черт с ней.

– Но ведь не сломали же, верно? – спросил Виктор.

Рыболов потопал сапогами по доскам причала, и те зачавкали.

– Нет, черт возьми, – ответил он. – Я цел и невредим. – Рыболов чихнул. – Только, наверное, слягу с воспалением легких.

– Может быть, вам лучше отправиться домой и переодеться в сухое? предположил Келп.

– Виски, – ответил рыболов, – вот что мне нужно. – Он бросил взгляд на край причала. – Самое прекрасное зрелище, какое я когда-либо видел, заключил он, потом чихнул и пошел прочь, качая головой.

– Давай посмотрим, – предложил Келп. – Они подошли к краю причала и принялись вглядываться в рябую от дождя воду. – Я его не вижу.

– Вон он, смотри.

Келп посмотрел туда, куда указывал Виктор.

– Верно, – ответил он, мельком увидев трейлер, похожий на бело-голубого кита в пучине. Потом он нахмурился и сказал, не отрывая глаз от воды: – Смотри, он движется.

– Движется?

Секунд десять они молчали, прищурив глаза, потом Виктор кивнул.

– Ты прав, его сносит подводным течением.

– Не могу поверить, – простонал Келп.

Виктор оглянулся и посмотрел на берег.

– А вот и остальные, – вздохнул он.

Келп неохотно повернулся и увидел их; все пятеро вылезали из коневозки. Предводительствуемые Дортмундером, они гуськом вошли на причал. Келп ждал, нацепив на физиономию кислую улыбочку.

Дортмундер подошел и посмотрел на воду.

– Полагаю, вы сюда не загорать приехали, – сказал он.

– Нет, – покачал головой Келп.

Дортмундер посмотрел на воду.

– Он бултыхнулся туда, верно?

– Верно. – Келп кивнул. – Его видно... – Он указал пальцем и нахмурился. – Нет, уже не видно.

– Он движется, – сказал Виктор.

– Движется, – повторил Дортмундер.

– Когда он ехал под гору, ветром захлопнуло дверцы, – пояснил Виктор. – Не думаю, что он полностью герметичен, но закрыт достаточно надежно, и там должно хватить воздуха, чтобы он сохранил кое-какую плавучесть и не увяз в иле или песке на дне. Вот почему его увлекает подводное течение.

Тем временем подошли остальные.

– Ты хочешь сказать, что он уходит? – спросила Мэй.

– Совершенно верно, – ответил Виктор.

Келп почувствовал на себе взгляд Дортмундера, но не подал виду и продолжал смотреть на воду.

– Куда же он? – спросила миссис Марч.

– Во Францию, – фыркнул Дортмундер.

– Ты хочешь сказать, он ушел с концами? – спросил Герман. – После всех наших трудов?

– Во всяком случае, немного денег у нас есть, – сказал Келп и с заискивающей улыбкой огляделся по сторонам. Но Дортмундер уже шагал по причалу к берегу. Остальные потянулись за ним, а ливень знай себе заливал все вокруг.

Глава 31

– Двадцать три тысячи восемьсот двадцать долларов. – сказал Дортмундер и чихнул.

Они сидели в квартире, где проживали Дортмундер и Мэй. Все переоделись. Мэй и миссис Марч облачились в одежду Мэй, а пятеро мужчин – в шмотки Дортмундера. К тому же, все чихали, поэтому Мэй заварила побольше чаю с виски.

– Двадцать три, почти двадцать четыре тысячи, – сияя, сказал Келп. Могло быть и хуже.

– Да, – ответил Дортмундер. – Это могли оказаться деньги конфедератов.

Марч чихнул и спросил:

– Сколько там на нас?

– Сперва надо расплатиться с тем, кто снабдил нас деньгами, – ответил Дортмундер. – Это будет восемь тысяч. Остается пятнадцать тысяч восемьсот двадцать долларов. Делим на семь и получаем две тысячи двести шестьдесят зеленых на нос.

Марч наморщил нос, словно учуял зловоние.

– Две тысячи долларов? И только-то?

Герман и миссис Марч чихнули в один чих.

– Этого не хватит даже на оплату счетов от врачей, – сказал Дортмундер.

– Тем не менее, дело мы сделали, – проговорил Виктор. – Вы должны это признать. Вы не можете назвать это провалом.

– Могу, если очень захочется, – ответил Дортмундер.

– Выпей ещё чаю, – предложила Мэй.

Келп чихнул.

– Две тысячи долларов, – сказал Герман и высморкался. – Да я за один раз столько проигрываю.

Все сидели в гостиной вокруг денег, разложенных на кофейном столике. В одной стопке – обгорелые, в другой – мокрые, в третьей – целые. В квартире было сухо и тепло, но из спальни тянуло запахом мокрой одежды и беды.

Миссис Марч вздохнула.

– Придется опять носить этот корсет.

– Ты его потеряла, – укоризненно произнес её сын. – Ты оставила его в банке.

– Значит, купим новый.

– Опять деньги тратить?

– Ну что ж, – проговорил Келп, – по-моему, можно разделить добычу и отправляться по домам.

– Разделить добычу, – повторил Дортмундер и взглянул на разложенную на столике бумагу. – У тебя есть пипетка?

– Все не так уж плохо, – ответил Келп. – Мы уходим не с пустыми руками.

Виктор встал, потянулся и сказал:

– Думаю, у нас было бы более праздничное настроение, если бы мы завладели и остальными деньгами.

Дортмундер кивнул.

– И не говори.

Они поделили наличные и разошлись. Все пообещали прислать позаимствованную одежду и забрать свою. Оставшись вдвоем, Дортмундер и Мэй сели на кушетку и посмотрели на четыре тысячи пятьсот двадцать долларов, оставшиеся на кофейном столике. Оба вздохнули. Дортмундер сказал:

– Что ж, надо признать, это дело дало мне кое-какую пищу для размышлений.

– Самое противное в простуде – то, что она меняет вкус сигарет, ответила Мэй, выдергивая из уголка рта обугленный окурок и бросая его в пепельницу. Новую сигарету она закуривать не стала. – Хочешь ещё чаю?

– У меня ещё немного осталось. – Он отхлебнул чаю и нахмурился. Любопытно, какое процентное соотношение чая и виски в этой бурде?

– Примерно пятьдесят на пятьдесят.

Дортмундер отпил ещё глоток. Теплый пар клубился вокруг его ноздрей.

– Завари, пожалуй, ещё чайничек, – попросил он.

Мэй кивнула и заулыбалась.

– Хорошо.

Глава 32

– Он на острове, – сказал капитан Димер. – Он где-то на этом проклятом острове.

– Да, сэр, – слабым голосом отозвался лейтенант Хепплуайт.

– И я намерен отыскать его.

– Да, сэр.

Они сидели вдвоем в патрульной машине без опознавательных знаков, черном "форде", оборудованном рацией. Капитан крутил баранку, лейтенант бездельничал рядом. Капитан сгорбился над рулем и колесил по Лонг-Айленду во всех направлениях, непрестанно стреляя глазами по сторонам.

Сидевший рядом лейтенант вообще никуда не смотрел, ничего не искал, но зато повторял про себя речь, с которой намеревался когда-нибудь обратиться к капитану. В своем последнем варианте она звучала бы так: "Капитан, прошло три недели. Вы забросили к чертям весь участок, вы одержимы этим пропавшим банком, вы проводите все семь дней в неделю за рулем, все светлое время суток вы колесите туда-сюда, разыскивая этот банк. Он исчез, капитан, банк исчез, и мы никогда его не найдем.

Но даже если вы одержимы и не в силах избавиться от наваждения, капитан, со мной дело обстоит иначе. Вы сняли меня с ночных дежурств, а мне нравились ночные дежурства, нравилось сидеть за столом начальника в участке, а вы посадили туда вместо меня этого болвана Шлумгарда, который и сам не знает, что делает, а в итоге весь моральный дух испарился к чертям. Если я когда-нибудь снова приступлю к своим обычным обязанностям, то окажется, что Шлумгард свел на нет все, что я пытался наладить.

Но главное – прошло три недели, капитан. Нью-йоркская городская полиция взаимодействовала с нами только четверо суток. Значит, в любую на протяжении последних двух с половиной недель банк могли увезти из подведомственного нам района. Стало быть, сейчас он может оказаться в любой точке земного шара. Я знаю вашу версию, капитан. Вы считаете, что в первую ночь банк где-то спрятали, за сутки или двое жулики опустошили сейф и смылись, а фургон бросили. Но даже если вы правы, какой нам в этом прок? Если они спрятали банк так надежно, что мы не смогли найти его в первые дни, когда в нашем распоряжении были поисковые партии, которые прочесывали весь остров, то сейчас, спустя три недели, мы его и подавно не найдем, коль скоро нас только двое, и мы колесим на машине.

Вот почему, капитан, я должен сообщить вам, что принял решение. Если вам хочется и дальше искать этот банк, дело ваше. Но либо вы позволите мне вернуться к исполнению моих обычных обязанностей, либо я буду вынужден обратиться к комиссару. Послушайте, капитан, я сопровождал вас во время всех ваших..."

– Вы что-то сказали?

Лейтенант вздрогнул, повернул голову и уставился на капитана.

– Что? Что?

Капитан Димер посмотрел на него, потом опять вперил взор в дорогу.

– Мне послышалось, будто вы что-то сказали.

– Нет, сэр.

– Что ж, тогда смотрите в оба.

– Да, сэр.

Лейтенант выглянул в боковое окно, хотя и не питал никаких надежд. Они поднимались в гору, впереди маячила вывеска ресторана Маккея. Лейтенант запомнил обещанный ему бесплатный чизбургер и улыбнулся. Он уже собирался повернуться к капитану и предложить остановиться перекусить, но тут увидел, что забегаловка опять исчезла.

– Будь я проклят, – сказал лейтенант.

– Что?

– Забегаловка, сэр, – объяснил лейтенант, когда они проезжали мимо. Они уже вышли из дела.

– Ну и что? – Похоже, капитана это не интересовало.

– Даже быстрее, чем я думал, – сказал лейтенант, оглядываясь на площадку, где прежде стояла забегаловка.

– Мы ищем банк, а не забегаловку, – напомнил капитан.

– Да, сэр. – Лейтенант опять устремил взор вперед и принялся оглядывать сельскую местность. – Я знал, что они прогорят!

ОСОД – Объединенная служба организации досуга войск.

Ангилья – остров в восточной части Карибского моря.

"Бохэк" – крупный нью-йоркский магазин.

"Тру" – настоящие (англ.).