Текст книги "Банк, который булькнул"

Автор книги: Ричард Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

И она зашла с бубнового туза.

– Хо-хо, – сказал её сын. – И это называется не вразнос, да?

– Я слишком умна для тебя, – заявила мать. – Пока ты болтаешь, я сбрасываю ненужную крупную карту. – Она сняла свой шейный корсет, хоть сын и увещевал её не делать этого, и теперь сидела над своими картами, сгорбившись, будто охваченная азартом белка.

– Кто-то едет, – сообщила Мэй.

– Легавые? – насторожился Дортмундер.

– Нет. Думаю, управляющий.

В ворота завернул бело-голубой фургон и остановился возле маленькой белой дощатой сторожки. Из него вылез маленький человечек в черном костюме. Увидев, что он отпирает дверь сторожки, Мэй положила карты и сказала:

– Это он. Я сейчас вернусь.

– Мам, надень корсет, – велел Марч.

– Не буду.

Прицеп все ещё не был снабжен лесенкой. Мэй неуклюже слезла на землю, выплюнула сигаретный окурок и зашагала к сторожке вдоль ряда прицепов, закурив по пути новую сигарету.

Человек, который сидел за колченогим столом в сторожке, выглядел тщедушным, нервным и иссохшим, как бросивший пить пьяница, готовый в любую минуту опять отправиться спать в подворотню с пинтой портвейна в скрюченных пальцах. Он устремил на Мэй полный ужаса взгляд и сказал:

– Да, мисс? Да?

– Мы вселяемся сюда на неделю, – объявила Мэй. – Я хочу заплатить вам.

– На неделю? С прицепом? – Похоже, его сбивало с толку все на свете. Возможно, было ещё слишком рано, и он не успел толком проснуться.

– Совершенно верно, – ответила Мэй. – Сколько стоит неделя парковки?

– Двадцать семь долларов пятьдесят центов. А где... э... где вы поставили свой прицеп?

– В заднем правом ряду, – ответила Мэй, указывая пальцем сквозь стену.

Управляющий растерянно нахмурился.

– Я не слышал, как вы въехали.

– Мы прибыли вчера ночью.

– Вчера ночью?! – Управляющий вскочил, сбросив на пол стопку бланков. Сопровождаемый несколько удивленным взглядом Мэй, он выскочил за дверь. Мэй покачала головой, присела на корточки и принялась собирать бумаги.

Минуту спустя управляющий вернулся и сказал:

– Вы правы. Я даже не заметил его, когда... Ну что вы, не надо этого делать.

– Все уже сделано, – ответила Мэй. Она выпрямилась и положила стопку бумаг на стол, что привело к какому-то сейсмическому возмущению, поскольку другая стопа бумаг тотчас соскользнула на пол с противоположного края стола.

– Оставьте их, оставьте, – сказал нервный человечек.

– Полагаю, что я так и сделаю, – Мэй отодвинулась, давая ему пройти и усесться за стол, потом села напротив – на второй стул, имевшийся в комнате. – Итак, мы хотим остаться на неделю.

– Надо заполнить кое-какие бланки. – Управляющий принялся выдвигать и с грохотом задвигать ящики стола – чересчур быстро, чтобы успеть разглядеть, что лежит внутри, открывая их всего на несколько миллисекунд. Пока вы будете заняты этим, – добавил он в угаре открывания и закрывания, я пойду подсоединю коммуникации.

– Мы уже это сделали.

Управляющий так и застыл с разверстым ящиком и захлопал глазами.

– Но там же заперто, – сказал он.

Мэй извлекла из кармана кофты навесной замок, который оттягивал шерсть ещё ощутимее, чем обычно хранимая там пачка сигарет.

– Он лежал на земле рядом, – сказала она, протянув руку и положив замок на стол перед управляющим. – Мы подумали, что он, возможно, ваш.

– Он не был заперт?! – Управляющий в ужасе уставился на замок, словно перед ним лежала отсеченная голова.

– Не был.

– Если хозяин... – Управляющий облизал губы и с безмолвной мольбой воззрился на Мэй.

– Я сообщать не стану, – пообещала она. Нервозность управляющего передавалась и ей; не терпелось положить конец общению и убраться вон.

– Он может очень... – Управляющий покачал головой, опустил глаза на выдвинутый ящик и, казалось, удивился, увидев, что тот открыт. Потом он нахмурился и вытащил несколько листков. – Пожалуйста, – сказал управляющий.

Минут десять Мэй заполняла бланки. Она написала, что в прицепе живут четверо: миссис Ортензия Дэвенпорт (она сама), её сестра, миссис Уинфред Лумис (миссис Марч), и двое сыновей последней, Стэн (Марч) и Виктор (Виктор). По заполненным Мэй документам, Дортмундера, Келпа и Германа не существовало вовсе.

Шло время, и управляющий медленно успокаивался, словно мало-помалу свыкался с присутствием Мэй. Он даже отважился одарить её хилыми кривыми улыбочками, когда Мэй передавала ему последние бланки и двадцать семь с половиной долларов.

– Надеюсь, пребывание в "Уандерласт" покажется вам прекрасным, сказал он.

– Благодарю. Убеждена, что так и будет, – ответила Мэй, вставая.

Управляющий внезапно опять впал в панику и задрыгал всеми конечностями, что привело к бурным бумажным подвижкам на столе. Изумленная Мэй оглянулась и увидела, что комнату захлестывает лавина полицейских из дорожного патруля штата. Мэй подавила нервную дрожь, хотя в этом и не было необходимости, потому что судороги управляющего отвлекли служителей закона.

– Что ж, пока, – сказала Мэй и направилась сквозь ряды полицейских (которых и оказалось-то всего двое) к двери. За её спиной раздался глухой стук: то ли навесной замок, то ли плохо подвешенный управляющий грохнулся на пол. Мэй не стала оглядываться, чтобы узнать, который из них упал, а торопливо зашагала по гаревой дорожке в сторону банка. Подходя, она вдруг увидела, как прицеп слегка качнулся и вновь замер. Опять Герман взрывает, подумала Мэй, и мгновение спустя из отдушины на крыше трейлера вырвался клуб белого дыма. Кардиналы избрали папу, – усмехнулась про себя Мэй.

Дортмундер ждал её в дверях, чтобы помочь забраться в прицеп.

– Уф! Спасибо, – сказала Мэй. – Тут легавые.

– Я видел. Мы спрячемся за перегородкой.

– Правильно.

– Не складывайте колоду, – предложила миссис Марч. – Пусть каждый держит свои карты в руках.

– Мама, пожалуйста, надень корсет, – взмолился Марч.

– Нет, в последний раз говорю.

– Ты можешь проиграть дело.

Она уставилась на сына.

– Я стою в украденном банке, который мы угнали, совершив едва ли не десяток правонарушений, а ты волнуешься из-за какого-то законника из страховой компании.

– Если нас сейчас заловят, нам понадобятся на защиту все деньги, какие мы только сможем раздобыть, – возразил Марч.

– Очень бодрящая мысль, – заметила Мэй, которая стояла в дверях, глядя на контору.

Дортмундер забился за перегородку вместе с Германом и Келпом, и там наступила тишина. Мгновение спустя появился Виктор и с широкой улыбкой на физиономии спросил:

– Так они здесь, да?

– Выходят из конторы, – сообщила Мэй, закрывая дверцу и подходя к окну.

– Помните, – сказал Виктор, – без ордера они войти не могут.

– Знаю, знаю.

Но полицейские даже не попытались войти. Они побрели по гаревой дорожке меж рядами трейлеров, глядя по сторонам, а на бледно-зеленый трейлер посмотрели лишь мельком.

Виктор следил за ними из второго окна.

– Дождь начинается, – объявил он. – Сейчас им захочется спрятаться обратно в машину.

Все верно, захотелось. Заморосило, и полицейские отправились по дорожке между трейлеров обратно к своей машине, чуть ускорив шаг. Мэй подняла глаза и увидела быстро наползавшие с запада грозовые тучи.

– Нас точно накроет, – сказала она.

– Нам-то какая разница? – спросил Виктор. – В банке тепло и сухо. Он огляделся и с широкой улыбкой добавил: – Тут даже плинтусы с электропдогревом.

– Они уехали? – спросила миссис Марч.

– Садятся в машину, – ответила Мэй. – Ага, покатили. – Она отвернулась от окна и тоже заулыбалась. – Я вдруг поняла, как жутко психовала. – Мэй извлекла из уголка рта окурок и посмотрела на него. – Я же только что прикурила.

– Давайте перекинемся в картишки, – предложила миссис Марч. Дортмундер, выходи, будем играть в карты.

Дортмундер вышел, а Виктор убрался за перегородку к Келпу и Герману. Четверо в трейлере опять сели за карты, и миссис Марч пошла вразнос.

– Ага! Ага! Я же тебе говорил!

– Говорил, и что с того? – ответила мать сыну, улыбнулась ему и принялась ловко тасовать карты.

Спустя десять минут в дверь постучали. Все, кто сидел за столом, вытаращили глаза, и Мэй проворно вскочила, чтобы выглянуть в ближайшее окно.

– Какой-то человек под зонтиком, – объявила она. Снаружи уже лило вовсю, и кругом стояли лужи.

– Спровадь его, – велел ей Дортмундер. – Я опять пошел к сейфу.

– Хорошо.

Мэй дождалась, пока Дортмундер не скроется с глаз, потом открыла дверцу и увидела нервного управляющего, ещё более нервного и имевшего весьма жалкий облик благодаря черному зонту.

– О! – сказала Мэй. Ну как не пригласить его внутрь, в такой-то дождь?

Управляющий что-то сказал, но его слова потонули в дробном стуке дождя по зонту и крыше трейлера.

– Что? – спросила Мэй.

Управляющий визгливо заорал:

– Я не хочу неприятностей!

– Прекрасно! – гаркнула в ответ Мэй. – Я тоже не хочу!

– Смотрите!

Он указал вниз, Мэй высунулась, замочив волосы, оглядела землю вокруг прицепа и увидела, что та сделалась бледно-зеленой.

– О, Господи! – вскричала Мэй, посмотрев сперва налево, потом направо. Банк снова стал бело-голубым. – О, боже милостивый!

– Я не хочу неприятностей! – снова завопил управляющий.

Мэй убрала голову из-под дождя.

– Входите, – пригласила она.

Управляющий отступил на шаг, качая головой и отмахиваясь от Мэй свободной рукой.

– Нет, нет, не беспокойтесь.

– Что вы намерены делать? – спросила его Мэй.

– Я не хочу, чтобы вы оставались тут! – крикнул управляющий. – Хозяин вышибет меня вон! Никаких неприятностей! Никаких неприятностей!

– Вы не будете звать полицию?

– Просто уезжайте! Уезжайте, и я не буду их звать, и ничего не случилось!

Мэй попыталась сообразить.

– Дайте нам час, – сказала она.

– Слишком долго!

– Нам надо достать тягач. У нас тут нет тягача.

От растерянности управляющий так разволновался, что принялся скакать то на одной ноге, то на другой, словно отбивая чечетку перед занятым туалетом. Может, в такой жуткий ливень ему и впрямь приспичило.

– Ладно! – заорал он наконец. – Час, не больше!

– Обещаю!

– Мне придется вас отключить. Свет и воду!

– Хорошо, хорошо!

Управляющий все выплясывал на улице. Наконец Мэй догадалась, что он ждет, когда она захлопнет дверцу. Может, надо его поблагодарить? Нет, он нуждался не в признательности, а в ободрении.

– У вас не будет неприятностей! – крикнула она, помахала рукой и закрыла дверь.

Дортмундер стоял рядом с ней.

– Я все слышал, – пробурчал он.

– Придется отогнать его куда-нибудь еще, – заявила Мэй.

– Или бросить.

Герман и Келп вышли из-за перегородки.

– Сдаться? – вскричал Герман. – Да я только что вступил в бой!

– В чем дело? – спросил Келп. – Как он нас вычислил?

– Мы использовали краску на воде, – объяснила ему Мэй. – Ее смыло дождем.

– Нельзя нам сдаваться, и все тут, – заявил Герман. – Надо просто перегнать его куда-нибудь.

– Когда его ищут все легавые Лонг-Айленда? – сказал Дортмундер. Когда зеленая краска сошла? Когда мы не знаем, куда его отогнать?

– И когда у нас нет тягача, чтобы отогнать его хоть куда-нибудь, добавил Марч.

– Это не беда, Стэн, – сказал Келп. – Тягач – это всегда пустяки, поверь мне.

Марч угрюмо взглянул на него.

– В такой дождь они не будут искать слишком усердно, – добавил Виктор.

– Когда ты ищешь штуковину длиной пятьдесят футов и шириной двенадцать, покрытую бело-голубой краской, особого усердия и не требуется, – ответил Дортмундер.

Все это время Мэй хранила молчание и предавалась раздумьям. Сама она не очень-то любила деньги, а посему её мало заботило содержимое сейфа, однако волновал успех дела. Дортмундер и при обычных обстоятельствах был весьма угрюмой личностью. Если же ограбление провалится, жить с ним будет так же весело, как смотреть мыльную оперу. Поэтому она сказала:

– Знаете, я добилась, чтобы нам разрешили задержаться на час.

Свет погас. Мокрая серость просачивалась сквозь окно, и от этого все приуныли пуще прежнего.

– Часа достаточно, чтобы добраться до дома, завалиться в постель и сделать вид, будто ничего этого не было, – сказал Дортмундер.

– У нас есть две легковушки, – ответила Мэй. – Час можно потратить на поиски подходящего места. Если ничего не найдем, тогда и бросим.

– Прекрасно, – отозвался Герман. – А я тем временем повожусь с сейфом. – Он поспешно удалился за перегородку.

– Тут становится прохладно, – заметила миссис Марч.

– Надень корсет, теплее будет, – посоветовал ей сын.

Она взглянула на него.

Дортмундер вздохнул.

– Больше всего меня пугает то, что мы и впрямь можем найти подходящее место.

Глава 27

– Полагаю, было бы несправедливо осуждать тебя за то, что ты втравил нас в это дело, – сказал Дортмундер.

– Совершенно верно, – ответил Келп. – Он вел машину, Дортмундер сидел рядом с ним.

– Но тем не менее я осуждаю, – заявил Дортмундер.

Келп обиженно взглянул на него и опять уставился вперед.

– Это нечестно, – сказал он.

– И все же.

Им надо было вернуться к банку в половине десятого, а сейчас было уже четверть. Келп, Дортмундер и Марч уехали на фургоне все вместе и колесили, пока Келп не приглядел достаточно большой тягач, годный для дела. На бортах было начертано: "Лошади", а внутри попахивало конюшней, но зато грузовик был пуст. Келп запустил мотор и передал бразды правления Марчу, который погнал грузовик к стойлу трейлеров. Теперь Келп и Дортмундер скитались по свету, отыскивая место, чтобы перегнать банк. Виктор и миссис Марч занимались тем же на "паккарде" Виктора.

– Давай, пожалуй, возвращаться, – предложил Дортмундер. – Все равно ничего не найдем.

– А может, найдем, – возразил Келп. – Зачем этот заупокойный настрой?

– Затем, что мы излазили эти места ещё неделю назад, – ответил Дортмундер, – и тогда тут не было ни одного укрытия для банка. Так откуда оно возьмется теперь?

– Еще пять минут, – сказал Келп. – Потом отправимся обратно.

– Все равно в такой дождь ничего не видно, – ответил Дортмундер.

– Как знать, может, повезет, – рассудил Келп.

Дортмундер взглянул на него, но Келп был занят управлением машиной. Дортмундер прокрутил в голове несколько возможных высказываний, но ни одно из них не показалось ему приличествующим случаю, поэтому в конце концов он отвернулся, уставился на заливаемое дождем ветровое стекло и принялся слушать, как хлопают "дворники".

– И впрямь льет, – заметил Келп.

– Я вижу.

– По пятницам таких дождей обычно не бывает, – сказал Келп.

Дортмундер опять взглянул на него.

– Нет, я серьезно, – продолжал Келп. – Обычно так льет по воскресеньям.

– Пять минут истекло? – спросил Дортмундер.

– Еще одна осталась. Продолжай искать место.

– Конечно, – ответил Дортмундер и снова уставился в лобовое стекло.

Одна отрада, легавых не было. Они встретили пару патрульных машин, но это было обычное число. Видать, дождь и впрямь мешал поискам.

Благодушный Келп тащил Дортмундера сквозь дождь, вынуждая заниматься бесполезным делом, а Дортмундер сидел в угнанном фургоне и думал, что так уж сложилась его жизнь. Ему всегда не слишком везло, но и всеобъемлющего невезения тоже никогда не бывало. Жизнь его являла собой сочетание удачи и неудачи, такое точное и уравновешенное, что они сводили друг друга на нет. Дождь, который смыл зеленую краску, теперь мешал полицейским вести поиск. Банк они угнали, но сейф не вскрыли. И так далее, без конца.

Дортмундер вздохнул и посмотрел на часы.

– Твоя минута истекла, – сказал он.

– Да, похоже на то, – неохотно признал Келп и добавил: – Я развернусь и возвращусь кружным путем.

– Нет, поехали прямиком обратно, – потребовал Дортмундер.

– Не люблю возвращаться теми же дорогами. Какой в этом смысл?

– А какой смысл во всем этом деле?

– Ты просто расстроен, – сказал Келп. – Я сверну направо вон за тем светофором и возвращусь другой улицей.

Дортмундер уже хотел приказать ему разворачиваться, но тут снова накатили воспоминания, и он передумал.

– Ну, если только мы успеем к половине десятого, – молвил он, хотя и знал, что они не успеют.

– Конечно, – ответил Келп. – Определенно.

Дортмундер забился в угол и начал представлять себе, как они вернутся к трейлеру, и Мэй встретит его у двери словами: "Герман открыл сейф!" Потом появится улыбающийся Герман с двумя пригоршнями денег. "Что ж, я его вскрыл", – объявит он. А миссис Марч пинком отправит свой шейный корсет под дождь и закричит: "Нам больше не нужны деньги этих законников!" Виктор будет стоять у неё за спиной и улыбаться, словно дожидаясь своего выхода, чтобы наизусть прочитать: "Мальчик стоял на объятой пламенем палубе".

Келп резко нажал на тормоз, и микроавтобус опасно занесло вправо. Дортмундера вырвало из мира грез и едва не зашвырнуло в бардачок.

– Эй, эй, осторожнее! – заорал он и, посмотрел вперед, увидел, что там ничего нет, кроме верхушки холма, по склону которого они поднимались. Голая верхушка, длинный голый склон, и никаких причин, которые побуждали бы Келпа вот так давить на тормоз.

– Взгляни на это! – завопил Келп, указывая куда-то в пространство.

Но вместо этого Дортмундер посмотрел в зеркало заднего обзора и сказал:

– Хочешь, чтобы тебе опять въехали под зад! Это что, твой фирменный стиль? Какого черта ты вытворяешь?

– Ладно, ладно, я съеду с дороги. Но посмотри, пожалуйста, на это.

Келп загнал фургон на усыпанную щебнем стоянку, и Дортмундер наконец взглянул на то, что так его возбудило.

– Вижу, – сказал он. – Ну и что?

– Разве непонятно?

– Нет.

Келп снова простер указующую длань.

– Мы поставим прицеп вон туда, – заявил он. – Сечешь, о чем я?

Дортмундер вытаращил глаза.

– Проклятье, – сказал он.

– Все получится, – уверил его Келп.

Дортмундер ничего не мог с собой поделать. Мысли мыслями, но он улыбался. Потом сказал:

– Черт возьми...

– Вот это верно, – кивнул Келп. – Совершенно верно.

Глава 28

– Ненавижу дождь, – заявил капитан Димер.

– Да, сэр, – отозвался лейтенант Хепплуайт.

– И всегда ненавидел, – сказал капитан Димер. – Но так, как сегодня, никогда.

Двое офицеров разместились на заднем сиденье патрульной машины, которую капитан использовал как передвижной штаб во время поисков неуловимого банка. Впереди сидели двое патрульных в форме, слева водитель, справа – радист. Рация обеспечивала связь не только с участком, но и с другими машинами и учреждениями, задействованными в охоте за банком. К сожалению, большую часть времени рация приносила одни помехи, гул, треск и щелчки, которые наполняли машину, будто аура, исходившая от нервной системы капитана.

Капитан подался вперед и возложил тяжелую руку на спинку сиденья возле головы водителя.

– Неужели вы не можете ничего сделать с этой проклятой рацией?

– Это все дождь, сэр, – ответил радист. – Всему виной погода.

– Я чертовски хорошо знаю, что всему виной чертова погода, ощетинился капитан. – Я спросил, можете ли вы что-то сделать.

– Ну... когда мы поднимемся на какую-нибудь возвышенность, прием будет сносный, – пообещал радист. – Но тут, на равнине, не получается поймать ничего, кроме помех.

– Помехи я слышу, – проворчал капитан и похлопал по плечу водителя. Найдите мне какой-нибудь холм.

– Есть, сэр.

Капитан откинулся назад и мрачно уставился на лейтенанта Хепплуайта.

– Возвышенность, – буркнул он, словно в возвышенностях было нечто унизительное лично для него.

– Да, сэр.

– Штаб передвижной, а связаться с кем-нибудь можно, только если стоишь истуканом на верхушке холма. Это называется передвижной?

Лейтенант Хепплуайт мучительно размышлял, какой ответ дать: "да, сэр" или "нет, сэр". Но ни в том, ни в другом не было нужды. Капитан Димер снова устремил взор вперед и спросил:

– Ну что, отыскали холм?

– Похоже, там, впереди, сэр, – ответил водитель. – Так льет, что трудно сказать.

– Ненавижу дождь, – заявил капитан, злобно глядя на струи воды. Никто не ответил, и передвижной штаб пополз вверх по пологому склону. Рация трещала и шипела, "дворники" скрипели и хлопали, дождь барабанил по крыше машины, а правое веко капитана беззвучно трепетало.

– Притормозить возле забегаловки, сэр?

Капитан уставился на затылок водителя и подумал, не податься ли ему вперед, чтобы тяпнуть водителя зубами за шею.

– Да, – прорычал он.

– Должно быть, страховая компания раскошелилась, – бросил радист.

Капитан нахмурился.

– О чем это вы?

– Забегаловка, сэр, – ответил радист. – В прошлом году у них случился сильный пожар. Сгорела дотла.

– Но ведь её снова поставили, – сказал лейтенант Хепплуайт.

– На вид она вроде закрыта, – пожал плечами радист.

Капитан не был настроен вести беседу на посторонние темы.

– Мы тут не затем, чтобы обсуждать забегаловки, – заявил он. – Мы должны связаться отсюда со штабом.

– Да, сэр, – ответили все.

Забегаловка стояла поодаль от дороги, перед ней раскинулась гаревая площадка стоянки, а на обочине красовался большой указатель: "Ресторан Маккея". Водитель остановился возле щита, и радист принялся вызывать штаб. Минуту спустя помехи поутихли, и послышался гулкий глас, словно они связались с обитателем банки из-под собачьего корма.

– Штаб на связи, – доложил радист.

– Хорошо, – сказал капитан. – Сообщите им, где мы. Где мы, черт возьми?

– У ресторана Маккея, сэр.

Капитан пригнул голову и набычился, словно вот-вот начнет бодаться.

– Когда я спрашиваю, где мы, – сквозь зубы прошипел он, – мне не нужен ответ, который я могу вычитать на указателе, стоящем прямо напротив этого чертова окна. Когда я спрашиваю, где мы, я хочу знать...

– Возле Сагапонака, сэр.

– Возле Сагапонака?

– Да, сэр.

– Сообщите об этом в штаб.

– Да, сэр.

– Узнайте, что там происходит, и происходит ли что-нибудь?

– Да, сэр.

– Скажите им, что мы будем здесь вплоть до следующей связи.

– Да, сэр.

– До тех пор, пока не найдется банк, или не кончится дождь, или я не свихнусь.

Радист захлопал глазами.

– Да, сэр, – сказал он.

– Смотря что случится раньше.

– Да, сэр.

Капитан повернулся к лейтенанту Хепплуайту, имевшему весьма бледный вид.

– Я даже в младенчестве ненавидел дождь, – объявил он. – У меня была пучеглазая кукла, которую стукнешь, и она валится, а потом встает опять. Она была ростом с меня, и с утяжеленным задом. Так вот, в дождливые дни я, бывало, уносил эту неваляшку в подвал и мордовал до усрачки.

– Да, сэр, – ответил лейтенант.

У капитана отвисло веко.

– Я уже устал от вашего вечного "да, сэр", – сказал он.

– Да-сссссс... – ответил лейтенант.

– Сэр? – позвал радист.

Капитан повернул тяжелую голову.

– Сэр, – сказал радист, – я сообщил в штаб о нашем местонахождении, а они говорят, что не имеют ничего доложить.

– Уж конечно, – хмыкнул капитан.

– Они говорят, что дождь затрудняет поиск.

Капитан нахмурился.

– Они взяли на себя труд указать нам на это обстоятельство?

– Да, сэр.

– Э... – предостерегающе произнес лейтенант Хепплуайт.

Капитан взглянул на него.

– Что, лейтенант?

– Ничего, сэр.

– Который теперь час, лейтенант?

– Четверть одиннадцатого, сэр.

– Я проголодался. – Капитан посмотрел через голову лейтенанта на забегаловку. – Почему бы вам не взять для нас кофе и датских булочек, лейтенант? Я угощаю.

– Там в окне табличка, сэр, и на ней написано, что они закрыты.

– Вероятно, ещё не готовы открыться после пожара, – вставил радист. То, другое помещение сгорело дотла.

– Лейтенант, – велел капитан, – ступайте постучите в дверь и узнайте, нет ли там кого. Если есть, спросите, могут ли они хоть приоткрыться и дать нам кофе с датскими булочками.

– Да, сэр, – ответил лейтенант и поспешно добавил: – То есть, я... э...

– А если нет кофе и датских булочек, – продолжал капитан, – то пусть устроят нам что-нибудь другое, мы будем признательны. Вы скажете им что, лейтенант?

– Э... скажу, сэр.

– Благодарю, – проговорил капитан и, забившись в угол, вперил пасмурный взор в стену дождя.

Лейтенант выбрался из машины, и его форменный дождевик тотчас промок до нитки. Тут и впрямь был ливень, самый настоящий потоп, которому наплевать на всех и вся. Лейтенант Хепплуайт захлюпал по лужам к забегаловке, только теперь отметив про себя, насколько у неё "закрытый" вид. Мало того, что в окне виднелась начертанная от руки надпись: "Закрыто", в забегаловке к тому же не горело ни единого огонька.

Над всем сооружением витал эдакий дух неготовности приступить к работе. Обугленные черные останки ранее стоявшей тут забегаловки со всех сторон обрамляли и новую, поскольку убрать их не успели. Новая забегаловка по-прежнему стояла на колесах и не имела никакой облицовки; заглянув в просвет под сооружением, лейтенант Хепплуайт увидел колеса легковушки и грузовичок, стоявшей позади забегаловки – единственные признаки возможного присутствия здесь человеческих существ.

Но больше всего забегаловка потрясла лейтенанта царившим здесь духом упадка. Это было одно из мелких предприятий, на которое посмотришь, и сразу ясно, что оно обанкротится меньше чем через полгода. Частично такое впечатление, разумеется, объяснялось дождем и пасмурным днем, а частично тем, что новая забегаловка стояла на старом пепелище. Но главное – окна. Слишком уж они были малы. Люди предпочитают закусочные с широкими окнами, подумал лейтенант, им нравится выглядывать на улицу и пялиться на поток машин.

В передней стене закусочной было две двери, но ни к одной из них не вела лестница. Лейтенант захлюпал к ближайшей и постучал в нее, не надеясь на какой-нибудь отклик. Он уже собирался повернуть восвояси, когда дверь вдруг чуть приоткрылась, и на пороге появилась худенькая пожилая женщина; она выглянула и посмотрела на Хепплуайта сверху вниз. Из уголка её рта торчала сигарета, которая заходила ходуном, когда женщина произнесла:

– Что вам угодно?

– Да вот подумали, – объяснил лейтенант, – нельзя ли малость разжиться тут кофе с датскими булочками?

Разговаривая, лейтенант был вынужден задрать голову, что при существующих обстоятельствах причиняло ему неудобства. Прежде козырек фуражки предохранял его лицо от дождя, но теперь лейтенант прямо-таки захлебывался.

– У нас закрыто, – объявила женщина.

В дверях появилась ещё одна. Она спросила:

– Что такое, Гертруда?

Эта женщина была поменьше ростом, носила шейный корсет и выглядела раздраженной.

– Он хотел кофе с датскими булочками, – ответила Гертруда. – Я объяснила, что у нас закрыто.

– У нас и впрямь закрыто, – подтвердила вторая женщина.

– Э... мы офицеры полиции, – сообщил сержант.

– Я знаю, – ответила Гертруда. – Это видно по вашему головному убору.

– И по машине, – добавила вторая женщина. – Там на борту надпись: "Полиция".

Лейтенант повернулся и посмотрел на патрульную машину, хотя и без того знал, что начертано на борту. Он снова метнул взгляд на женщин и сказал:

– Э... мы тут по служебным делам и думали, что, может, вы продадите нам немного кофе с датскими булочками, даже если у вас ещё не совсем открыто. – Он попробовал обаятельно улыбнуться, но получил в награду только полный рот дождевой воды.

– У нас нет датских булочек, – ответила раздражительная женщина в шейном корсете.

Настроенная более доброжелательно Гертруда сказала:

– Я бы и хотела выручить вас, но дело в том, что у нас пока нет электричества. Ничего ещё не подсоединено. Мы только что приехали. Я и сама не отказалась бы от чашки кофе.

– Если дверь останется открытой, тут будет чертовски холодно, проворчала раздражительная женщина.

– Что ж, спасибо и на этом, – произнес лейтенант.

– Вот мы откроемся, тогда и приходите, – пригласила Гертруда. Угостим вас кофе с датскими булочками за счет заведения.

– Непременно приду, – пообещал лейтенант и захлюпал по лужам восвояси, чтобы доложить обстановку. – У них нет электричества, капитал, сообщил он. – Они ещё ничего не стряпают.

– Даже нормальную верхушку холма, и то выбрать не умеем, – посетовал капитан и обратился к радисту: – Эй, вы!

– Сэр?

– Узнайте, нет ли в ближайшей округе патрульных машин.

– Да, сэр.

– Нам нужен кофе с датскими булочками.

– Да, сэр. Какой кофе вы предпочитаете?

– Слабый, три кусочка сахара.

Вид у радиста сделался совсем уж недужный.

– Да, сэр. Лейтенант?

– Черный, одна пилюля "Сладкого и гадкого".

– Да, сэр.

Пока радист принимал заказ у водителя, капитан повернулся к лейтенанту и спросил:

– Одна пилюля сладкого и чего?

– Так называют заменитель сахара, сэр. Для тех, кто сидит на диете.

– Так вы на диете?

– Да, сэр.

– Я почти вдвое тяжелее вас, лейтенант, и то не сижу на диете.

Лейтенант открыл было рот, но ему снова показалось, что правильного ответа найти не удастся, поэтому он счел за благо промолчать. Однако на сей раз и молчание оказалось ошибкой. Капитан насупил брови и спросил:

– Что вы хотите этим сказать, лейтенант?

– Я передал заказ, сэр, – доложил радист.

На время капитан отвлекся, поблагодарил радиста, расслабился и следующие десять минут угрюмо смотрел в окно, а потом подъехала ещё одна патрульная машина, которая привезла кофе и датские булочки. Капитан повеселел и был весел до тех пор, пока две минуты спустя не подкатила вторая патрульная машина, тоже с кофе и датскими булочками.

– Я должен был это предвидеть, – сказал капитан.

Когда одновременно подъехали третья и четвертая машины с запасами кофе и датских булочек, капитан рявкнул радисту:

– Скажите им, довольно! Скажите, пусть прекратят, скажите им, что довольно, скажите им, что я вот-вот лопну от всего этого.

– Да, сэр, – ответил радист и взялся за микрофон.

Тем не менее следующие пять минут ознаменовались прибытием ещё двух патрульных машин с кофе и датскими булочками. Капитан был убежден, что лучший способ поддержания дисциплины заключается в том, чтобы не сообщать низшим чинам о начале бардака, поэтому приходилось принимать и оплачивать каждую новую поставку, да ещё говорить "спасибо", и постепенно передвижной штаб наполнялся пластмассовыми стаканчиками с кофе и бурыми бумажными пакетами, набитыми датскими булочками. Запах промокшей униформы лейтенанта смешивался со смрадом столовского кофе, и общий дух все крепчал, даже окна начали запотевать.

Лейтенант сбросил с колен несколько деревянных лопаточек для размешивания и сказал:

– Капитан, есть мысль.

– Боже, сохрани, – ответил капитан.

– У работников этой забегаловки нет ни электричества, ни отопления, сэр. Честно сказать, они произвели на меня впечатление прирожденных неудачников. Почему бы не поделиться с ними излишками кофе и датских булочек?

Капитан призадумался.

– Полагаю, – рассудительно проговорил он, – это лучше, чем вылезти из машины и втоптать всю эту погань в щебенку. Действуйте, лейтенант.

– Благодарю вас, сэр.

Лейтенант взял в охапку картонный короб (четыре стакана кофе и четыре датских булочки), вылез из машины и понес его к забегаловке. Он постучал в дверь, и ему тотчас открыла Гертруда, по-прежнему державшая в уголке рта сигарету. Лейтенант сказал:

– Нам привезли больше снеди, чем нужно. Вот я и подумал, может, вам пригодиться...

– Еще как пригодится, – ответила Гертруда. – Право же, это очень мило с вашей стороны.