Текст книги "«Третий пол». Катои – ледибои Таиланда"

Автор книги: Ричард Тотман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Большой Митч работал инженером-консультантом в строительном конгломерате расположенном в Чикаго и работа привела его в Таиланд. В 62 он уже был почти на пенсии и у него была жена и трое выросших сыновей дома, все уже со своими семьями. Он был щедрым мужчиной и в течение их отношений с Лек он платил ей положенную сумму в 2000 долларов каждый месяц вне зависимости от того, находился он с ней в Таиланде или нет. Для работника бара это была золотая жила. Владелец-швед бара Green Papaya платил девочкам работавшим у него 2400 бат (40 фунтов) в месяц и это считалось щедрым. Деньги, которые они получали от сексуальных услуг с клиентами, были неравномерными, доходы непредсказуемыми и зависели от сезона. А у Лек сейчас появился доступ к таким деньгам, о которых она и не мечтала… Она высылала треть суммы своей маме на север, треть отдавала своей сестре, с которой она теперь делила комнату в Бангкоке, и купила себе мобильный телефон и фотокамеру и купила подарки своим подругам. Дарение подарков – стародавняя традиция в Таиланде. Не придается большого значения материальной ценности подарка, ни даже умыслу, с которым он дарится, просто значение имеет сам акт дарения и уважения, которое он вызывает и каммическая выгода, которая засчитывается дарителю.

Лек хотела продолжить свое образование в школе. Ее две школьные подруги, Акон и Манат, обе учились в университетах. Их семьи и подруги могли позволить содержать их в это время, но у Лек – не могли. Она хотела учиться на инженера по электронике и у нее все еще остались остатки этих амбициозных планов. Возможно она потом попросит Митча, но не в данный момент. Сейчас с растущим нетерпением было еще что-то, что ей хотелось сделать, и это были грудные имплантанты. Она принимала оральные гормоны почти десять лет и они наделили ее тело выделяющимися, но все равно маленькими грудями. Ее доктор сказал, что срок приема от 10 до 14 лет считался достаточно длительным. У нее не было никакого желания проходить полную операцию по перемене пола, но она испытывала желание иметь более женственную фигуру, которую могли ей подарить большие груди. Если перед ней стоял выбор между дальнейшим образованием и новыми грудями, она выбирала груди.

Большой Митч показал, что у него chai di, как обычно. Он был строителем с добрым сердцем, с толстым животом и толстым кошельком. Они обедали в лучших ресторанах Бангкока. Они вместе ездили на острова Ко Самуи и K° Пи Пи. И они поехали в Чианг Май, родной город Лек, хотя они не посещали ее семью. Лек была разочарована, что за все их совместное время Митч не сделал никаких попыток заговорить по-тайски. И временами она молилась за заклинание, которое сделало бы его менее тучным. Однако, она была послушной подругой для него и играла свою роль честно со значительной грацией, а в некоторые моменты и с удовольствием.

Вечерами Митч любил пить пиво и курить после еды. Он обнаружил, что, как и большинство катоев, Лек была чрезмерно самовлюбленна и ей требовалось больше часа, чтобы прихорошиться и одеться. Поэтому, в каком бы отеле они не останавливались, он оставлял ее и спускался в бар, где ждал пока она присоединится к нему. Это соглашение, при котором у каждого было время для себя, подходило им одинаково хорошо. Это стало ежедневной рутиной. Лек могла позвонить своей семье или подругам, если пожелала, а Митч мог пить и общаться с другими фарангами, если они имелись в баре, ожидая Лек. Придирчиво осмотрев все детали, сидя перед зеркалом, Лек потом спускалась вниз и величаво входила в бар, зная, что взгляды каждого останавливаются на ней и любуются ею, а некоторые женщины смотрят на нее недоброжелательно. Потом, неизменно, она прогулочным шагом подходила к Митчу и приветствовала его со словами «Дорогой, я красивая, или нет?» От этого причудливого маленького ритуала он испытывал приятную дрожь и всегда сгорал от нетерпения, ожидая момента, когда она войдет.

Такой была их совместная жизнь в течение одиннадцати месяцев на протяжении их отношений.

Но в один день Митч засел в баре, ожидая Лек как обычно, но она не совершила своего обычного ритуала входа в бар. Это был его третий визит в Таиланд к Лек и они вместе уже ездили на чудесный остров, Ко Самуи. «Отель» состоял из россыпи хорошо-оборудованных бунгало на тихом пляже, в каждом была своя деревянная веранда и вид сквозь кокосовые пальмы и другие деревья на океан.

Большой Митч, сидя в баре на открытом воздухе, который стоял на холме недалеко от бунгало, где они остановились, закончил свое четвертое пиво и в беспокойстве посмотрел вниз. Все еще не было никаких признаков Лек. Он спустился вниз по деревянным ступенькам, которые вели в бар.

Стук в дверь остался без ответа. Он попытался открыть дверь. Дверь была не заперта и легко открылась. Признаков Лек не было. Он вошел внутрь, озабоченный. Помещение состояло из двух комнат с кондиционерами – большой спальни и ванной – но Лек не было ни там, ни там. Он предположил, что по какому-то странному стечению обстоятельств она пошла другой дорогой в бар и они разминулись. Он сел на кровать и задумался.

Потом он увидел через окно ее, сидящей на веранде, спокойно и гордо. Он встал, подошел к двери на веранду и открыл ее. Там было два кресла и столик. Они посмотрели на скопление декоративных пальм и сквозь них – на ночное море. Он опустился в пустое кресло.

– В чем дело, детка? – спросил он ее.

– Завтра мы возвращаемся в Бангкок, – Митч от удивления разинул рот.

– Деревья говорят, дорогой.

– ЧТО!

Лек не ответила. Митч посмотрел на деревья, пытаясь разгадать причину этого и хотя он не понимал и никогда бы не смог понять, у него появилось смутное подозрение, что она имела в виду. Огромные листья танцевали, качались, колыхались, трясли ветвями на ветру. Они насмехались над ним? Он подумал о Чикаго. Никогда еще он не чувствовал себя таким отдалившимся от дружеской компании своих приятелей дома. Какого черта он делает, сидя в этот месте и слушая девочку, которая вовсе и не девочка, которой что-то нашептали деревья?

Для Лек все было понятно. Шепот маленьких джунглей был работой старых анимистских традиций. Симметрия деревьев была убедительной и духи деревьев разговаривали. Они говорили ей о ее сестре и о маленькой комнате с маленьким балконом, в которой они жили и маленьком туалете в углу, в котором хрупкие стенки не доставали немного до потолка. Они говорили ей о пустоте этих отелей, больших денег и они звали ее домой обратно к ее подругам, на Патпонг и бар Papaya.

– Извини, я верну деньги..

Она могла заметить, что ее слова задели американца. Все кончено? Они поедут в Бангкок на следующий день? Он возьмет первый же самолет домой и они больше не увидятся?

– Нет, нет, это не нужно. Возьми себе деньги. Мне они не нужны. Послушай, все в порядке. Я понимаю. Мы оба поедем по домам и может быть я увижу тебя в другой… – это было неправдой и он знал это.

– Я действительно хочу дать тебе еще немного денег за все хорошее, что у нас было. Мы ведь хорошо провели время, да?

– Хорошее время, да. Не надо больше денег.

– По крайней мере позволь мне купить тебе что-нибудь завтра. Немного драгоценностей может быть.

– Спасибо. Не надо драгоценности. Не надо больше подарков.

Больше им нечего было сказать друг другу и они сидели в тишине долгое время пока деревья продолжали свой сложный танец. Митч подумал о прошедшем годе и ему стало интересно, что же все-таки означало совместно проведенное время и стоило ли это всего. Неужели все свелось к просто оплате проститутке ее услуг? На это было не похоже. Как может европеец проникнуть в мысли этих людей? Как невероятно сильно отличаются они от его собственной культуры и образа жизни. Краем своего глаза он видел, как Лек смахнула невидимую слезу. Его реакцией было облегчение – не может быть, чтобы это ничего не значило для нее после всего. Не может быть?

Внезапно Лек повернула к нему свое круглое лицо без макияжа, любопытствуя:

– Дорогой, я красивая или нет?

Я представляю эту сцену, когда сижу на скамейке в парке в Dusit, слушая подробную историю Лек о ее взаимоотношениях с Митчем. Она рассказывает ее серьезным тоном на английском и тайском языках. Я замечаю, что она рассказывает о нем не без чувства любви – у него было chai di: доброе сердце. Было также ясно, что только она по своей инициативе прервала их отношения, даже если это означало потерю невероятного источника дохода для нее все это время. В сумме она получила одиннадцать платежей по 2000 долларов, т. е. 22000 долларов. Она сказала мне, что этих денег уже нет и я ей верю. Не потому, что она была расточительной. Почти все они ушли на подарки. Я размышлял, порой немного цинично, что она должно быть набрала значительные очки по каммическому счету в этой жизни.

Лек рассказала мне, что Митч вернулся обратно в США, но не расстался с ней. Он продолжал высылать ей деньги еще два месяца, посылал романтические письма и электронные письма с мольбами и пытался постоянно дозвониться до нее по мобильному. Для Лек все было категорически кончено и она поменяла свой телефонный номер, когда он продолжал звонить. Но все же он не сдавался и когда несколько месяцев спустя она получила электронное письмо, сообщающее о его намерении вернуться в Таиланд, она так сильно обеспокоилась, что съехала со своей сестрой из комнаты с туалетом в углу, в котором стенки не доходили немного до потолка, в другой район города. Если он будет спрашивать о ней в баре, то девочки прикроют ее и скажут ему, что она покинула Бангкок.

Уже темнеет и появляются комары, к которым я знаю, Лек питает особое отвращение. Я благодарю ее за то, что она рассказала мне историю о Митче и предлагаю ей пойти поужинать, но не в дорогом рыбном ресторане на улице Sukhumvit. Еще достаточно времени перед тем как она вернется к своей работе позже этим вечером в баре the Green Papaya.

Глава 8
Секс-индустрия в Таиланде

Туристические гиды расскажут вам, что Таиланд имеет экспортно-ориентированную экономику и что около 60 % статей экспорта – сельскохозяйственные. На вершине списка стоит рис, за ним идут тапиока, кокос, резина, ананас и продукты обширных креветочных плантаций на юге Бангкока. Промышленные товары тоже очень важны – в особенности, текстиль, цемент и электроника. С 1980-го до 1997-го у Таиланда была самая быстро развивающаяся экономика в бассейне Тихого океана. Но в 1997-м бум сменился на крах по всей юго-восточной Азии, где Таиланд, Индонезию, Малайзию, Филиппины, Южную Корею затронуло сильнее всего.

Не смотря на крах 1997-го, в течение 30 лет доход на душу населения стабильно рос, особенно в городах, и крайняя нищета была фактически ликвидирована. По западным стандартам минимальная зарплата все еще оставалась очень низкой. Большие деньги крутились в недвижимости и земле и они находились в руках сравнительно небольшого числа тайцев и китайцев.

Во чтобы не пытались гиды заставить нас поверить, никто, даже официальные власти, не будут отрицать, что проституция – это процветающая индустрия в Таиланде и возможно более значима, в экономическом смысле, чем что-нибудь еще. Оценки доли валового национального продукта, которую занимают работники секс-индустрии, варьируются от 2 % до ошеломляющих 14 %. Эти оценки сильно различаются, потому что не имеется никаких цифр о том, сколько наличных денег фактически переходит из рук в руки. Но немногие будут спорить о том, что деньги от секс-индустрии внесли бОльший вклад в развитие городков в провинциальных районах чем все правительственные программы вместе взятые. Трансформация Чианг Мая из маленького торгового городка на севере, со своими храмами как основной частью, в город бурных рынков и высоких бетонных зданий – в этом главная заслуга постоянного притока денег с юга, которые приносит проституция.

Корни секс-туризма.

Полигамия была частью повседневной жизни в Сиаме с ранних времен. Королевские дворы традиционно содержали гаремы из множества наложниц. Менее знатные граждане, если они могли позволить себе, содержали «вторую» и «третью» жен. Действительно, такова была общепринятая практика, что даже не существовало слова в сиамском языке, которое могло бы перевести термин «полигамия». В 1934 Король Рама 7 издал закон запрещающий ее. С начало 1900 стало модным для королей Сиама получать образование на Западе, поэтому они окончательно пришли к мнению, что имидж страны нужно обновить и привести к тому, что кажется нормальным в цивилизованном мире. Рама 7 ясно убедился, что старые традиции Сиама по содержанию наложниц и множественных жен не вписываются в образ новой индустриальной нации юго-восточной Азии, а Сиам хотел стать одной из них.

Но Закон 1934 против многоженства не запрещал проституцию, которая оставалась законной в то время. Из-за нового закона проституция стала завоевывать большую популярность, или по крайней мере становиться все более открытой. Размещение тайских войск на севере страны в начале Второй Мировой войны и оккупационных японских войск в 1941 стало первым большим бумом в индустрии. Участие Таиланда в этой войне было непонятным и в целом нерешительным. Японцы захватили контроль над Малайей и Бирмой, поэтому правительство в это время поддерживало Японию и теоретически объявило войну союзникам. Но этот шаг был малопопулярен у народа и тайский посол в Вашингтоне отказался передавать ультиматум. Страна оставалась в оккупации, но вела себя нейтрально. Около 300 000 японских солдат дислоцировались в Таиланде, или Сиаме, как он тогда назывался. Фактически во время оккупации, и возможно из-за нее, было придумано новое название страны «Таиланд», означающее «Земля Свободных», которое было официально принято позже в 1949.

300 000 японских солдат в Бангкоке и 30 000 британских и индийских солдат, которые пришли после них, когда война закончилась в 1945, вместе с местным населением из тайцев и китайцев были посетителями 85 кабаре-клубов в Бангкоке. Все бары находились на открытом воздухе и во всех выступали местные танцевальные труппы, имелись большие танцполы и музыкальные оркестры различных видов.

…И после войны американские представители в стране отмечали «десятки, даже сотни, пахнущих мятой танцоров. Более колониальные по характеру и виду, нежели тесные современные бары со своей громкой рок-музыкой, бильярдными столами, телеэкранами и барными девочками, но эти скопления ночных мест были их предшественниками в 1940х годах.

В 1950 был издан закон запрещающий проституцию. Но он прошел как бы незамеченным, судя по эффекту, который он оказал. Бизнес стал к тому времени очень важным для экономики. Десятью годами позже, в конце 1960х и начале 1970х, произошел второй большой скачок. Снова, причиной послужила война, в это время так называемая Вьетнамская война объявленная Америкой против коммунистического режима Индокитая. Бангкок стал любимым местом для «R & R» (отдыха и восстановления) для американских солдат, а потом за ним стала Паттайя, прибрежный курорт с хорошими пляжами в 150 километрах к юго-востоку от столицы. Кажущееся богатство американцев (по тайским меркам) вместе с их ненасытными желаниями на отдыхе подняли маленькую рыбацкую деревушку Паттайю из трущоб и превратили в пульсирующую машину для развлечений, какой она является сейчас. Район Патпонг в Бангкоке, которым владели китайцы, также стал Меккой гедонизма, когда в нее потекли доллары.

Следующие два десятилетия стали свидетелями самых невероятных противоречий, которые так характерны для этой страны. Проституция была незаконна, но за это время произошел не только взрывной экономический рост, но также страна бесстыдно стала рекламироваться как пункт назначения для секс-туристов. Исследование проведенное Махидольским университетом в 1980 показало, что количество баров, клубов и скрытых борделей в одном Бангкоке подскочило до 977. Количество девочек в городе, вовлеченных в проституцию, включая индивидуалок, оценивалось примерно в 200 000. До конца 1980х туры формировались, особенно это широко практиковалось в Японии и Германии, со специфической целью «сексуального отдыха». Японские компании открыто предоставляли ежегодные сексуальные туры для своих работников в Таиланд, Корею или Филиппины, с оплатой перелета и проживания. К середине 1980х каждым вторым посетителем Таиланда обычно был одинокий мужчина. В конце 1980х феминистки пошли в наступление на эту практику, и организаторов подобных туров стали поливать грязью в масс-медиа. Менеджеры компаний, прибывающие домой из подобных туров, обнаруживали, что им стали читать нотации в аэропортах.

Эта громкая кампания имела два последствия. Первая, и предсказуемая, что тур операторы просто приспособились к менее вызывающему образу. Туры все еще продавались, но шли уже не с такой вульгарной оглаской и для конкретного количества туристов. Японцы были, как известно, главными потребителями в секс-индустрии и вторым последствием стал экспорт индустрии к ним. Поэтому в конце 1980х протянулась сеть организаций, по которой в Японию были незаконно ввезены тысячи тайских и филиппинских проституток. Наследие японского присутствия все еще сильно чувствуется в Бангкоке, где до сих пор есть бары, где на входе красуется надпись «Только для японцев».

Внутренняя индустрия.

Плохо это или хорошо – какую бы нравственную позицию вы не занимали – нельзя отрицать, что секс-туризм стал основной индустрией в Таиланде. Но туризм – это только вершина айсберга индустрии. Согласно доктору Сутиира Томпсон, президенту Таиландского общества за Содействие Женщинам, и авторитету в этой области:

Связь довольно слаба, если принять во внимание количество иностранных туристов пользующихся услугами проституток. Если мы основываем наши грубые подсчета на количестве сексуальных работников, количестве клиентов за день и количестве иностранных туристов в Таиланде, мое наблюдение показывает, что основное количество клиентов, пользующихся услугами проституток – составляют тайцы; только небольшую долю составляют иностранные туристы.

Оценки гласят, что индустрия секс-туризма представляет только 5 % от общего числа клиентов и сексуальных работников в Таиланде, когда 95 %, или около того, связана с местными тайцами.

Туристическая сторона бизнеса огромна. Много тысяч баров и массажных салонов конкурируют друг с другом за внимание проходящих туристов своими неоновыми вывесками, зовущими девушками и зазывалами на улицах, машущими тусклыми фотографиями. С другой стороны, внутренняя секс-индустрия по всем признакам более интимная, тайская и иногда зловещая, происходящая за закрытыми дверями анонимных домов и сооружений. Согласно путешественнику, Алистеру Шереру «ее контролируют местные, включая большое число китайцев, и каждый тайский городок имеет в дополнение к заведениям, заточенным под туристов, свои местные бордели, в подавляющее большинство которых никогда не ступала нога фаранга». Происхождение этих мест можно искать в середине 19 века, когда китайские иммигранты создали район борделей в Бангкоке на Sampeng Lane. Какое-то время все проститутки были китаянками. Когда тайские женщины прибыли на сцену в конце столетия, они обычно выбирали китайские имена. Сегодня проститутки прибывают из самых разных мест в мире, включая, в последнее время, женщин из России.

До возникновения проституции, существовали различные ее заменители для женатых и холостых мужчин. Не было ничего безнравственного в том, чтобы мужчина, если он мог, имел наложниц, или младших жен (mia noi). Богатые мужчины содержали, по крайней мере, одну sopheni – санскритский термин для невероятно красивой женщины которая прошла длительный период обучения в искусстве ублажания мужчины – примерно схожее с гейшами в Японии. И кое-кто может подумать, что со своей вероятно древней историей, катои предшествовали проституции как законный сексуальный суррогат для менее богатых.

Исследователь и лектор в Бирмингемском университете, Луиза Браун, опубликовала замечательный очерк о траффикинге проституток в Азии и юго-восточной Азии. Ее книга, озаглавленная Сексуальные рабыни, была опубликована издательством Virago в 2000, вскрывает потрясающий масштаб этой практики и сложную сеть агентов, траффикеров и «мамасан», которые управляют и часто владеют борделями, на которых держится индустрия. В некоторых беднейших районах, таких как Непал и Мьянма (Бирма) девочек забирают из семей, их даже продают, и перевозят в бордели. Это происходит также в северном Таиланде, но там рекрутирование девочек в основном происходит открытым образом. Луиза Браун описывает:

Здесь траффикинг – не самое подходящее определение подходящее к рекрутированию и перевозке девочек для занятия проституцией. Лучше всего описать эту практику как миграция из провинций в города с помощью сети агентов по трудоустройству. Принуждение редко применяется и девочек не обманывают… Агенты работают открыто в деревнях и конкурируют друг с другом за условия, которые они предлагают… В таких районах Таиланда, также как в других странах как Вьетнам, внимание семьи не уделяется защите своих дочерей от проституции. Напротив, главным интересом становится вид борделя, в котором она будет работать. Оценивается репутация борделя и надежность агента, который повезет ее туда.

Некоторых девочек незаконно перевозят на работу в борделях других стран, таких как Сингапур, Южная Корея или Япония.

Браун приводит доказательства, что в некоторых беднейших странах девочек с ранних лет растят, чтобы потом продать как проституток. Однако, это не относится к Таиланду. Несмотря на вольное отношение властей к взрослой проституции, Таиланд ведет одну из самых активных программ против растления детей в юго-восточной Азии. Легальным возрастом в Таиланде считается 15 и все попытки искоренить эксплуатацию детей до этого возраста – с совместной инициативой Великобритании и других западных стран – увенчались значительным успехом. Постеры с призывами с этой кампании можно увидеть даже в самых отдаленных заведениях в Бангкоке и Паттайе. Вывески на дверях ГоГо баров улицы Сой Ковбой в Бангкоке, где любят собираться экспаты, гласят «Все модели старше 21». Хотя это и сомнительный призыв, но уровень бдительности полиции высок и детей в таких местах не встретишь.

Жизнь тех катоев, которые стали проститутками, подчиняется тем же правилам, по которым живут женщины. Их ряды конечно меньше и можно сказать, что они выбирают профессию скорее по личному выбору, а не по принуждению в своих семьях или от «агентов». Если и существует принуждение, то оно принимает форму экономической нужды и соблазна заработать за год или два больше, чем вся их семья на ферме заработает за всю жизнь. Их редко подталкивают вступить в секс-индустрию, но чаще они не расстраиваются, особенно когда деньги начинают течь домой.

Хорошо известно, что тайские проститутки проложили свою дорогу во многие европейские столицы. Также это касается и проституток-катоев, хотя, опять же, их число сравнительно мало. Амстердам – любимое место для них и они прочно обосновались там.

Снова противоречие?

Часто говорят, что Таиланд – страна полная видимых парадоксов и противоречий для западного наблюдателя. Одна из самых загадочных – это кажущееся сосуществование либеральных (некоторые могут сказать излишне либеральных) взглядов на разные аспекты секса и одновременно строгой этики семейных уз и верности.

После окончания Второй Мировой войны в 1945, американское правительство рассматривало коммунистические элементы в некоторых соседних с Таиландом странах как потенциальную угрозу. Это выразилось в укреплении дипломатических связей с Таиландом посредством размещения группы представителей, чьей целью было установить американское присутствие в стране и которые прибыли с предложениями экономической помощи. Среди них был Дж. Оргибет из Управления стратегических служб, как эта организация называлась до того как стала ЦРУ. Оргибет позже стал журналистом и вещателем в Таиланде и описал некоторые из своих впечатлений в книге под названием, От Сиама к Таиланду: на фоне Земли Улыбок. Он суммирует традиционное тайское гостеприимство в следующем отрывке:

В глубине Сиама в старые времена уважаемому гостю в доме предлагали лучшее что было в доме, будь то хижина фермера или особняк губернатора. Поэтому чтобы ублажить всячески уважаемого гостя, ему не нужно было спать одному. Поэтому, все лучшее, что мог предложить дом – было твоим. Самым лучшим могла быть сестра, вторая жена, тетя, племянница, даже дочь, но никогда не первая жена.

Предоставление определенным гостям-мужчинам женской компании долгое время было важной частью тайского гостеприимства, как свидетельствуют записи многочисленных странствующих писателей, начиная с голландского торговца посетившего Паттани в 1604. Мужчины Сиама исторически вели вольную жизнь и развлекались не только на супружеском ложе и эта привычка никоим образом не исчезла. В современном Таиланде считается, что большинство тайцев – регулярные клиенты проституток. Святость брака охраняется (по крайней мере официально) неприкосновенным статусом первой жены и пожизненными обязательствами младших членов семьи по отношению к старшим.

«Лучше уж проститутка чем любовница» – такое мнение выразили женщины, согласно недавним исследованиям посвященным распущенности мужчин современного Таиланда. Авторы комментируют общее понимание общества, почему холостые тайцы посещают проституток:

…большинство тайцев, и мужчины, и женщины, относятся терпимо насчет секса с проституткой в случае с одинокими мужчинами. Обсуждения фокус-групп (которые были предметом исследования) состоящих из мужчин и женщин показали, что посещение проституток считается как нормальным (thammada), так и уместным (mo-som) поведением для одиноких мужчин, учитывая сильное естественное мужское половое желание.

Что касается женатых пар, исследование обнаружило, «…показывает, что жены после свадьбы в основном более озабочены последствиями не-коммерческих половых отношений, чем коммерческими половыми отношениями». Другими словами посещение проституток считалось меньшим из двух зол и поэтому к нему относились терпимо.

«Катои лучше чем phuying (девочки)» – объяснение, которое я слышал от некоторых тайцев. Антрополог Питер Джексон и другие предположили, что проститутки-катои исторически предпочитались девочкам как менее проблематичная сексуальная замена для холостых мужчин.

Эхо патриархального Сиама до сих пор звучит в стране.