Текст книги "Шеллшок"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Я резко повернул голову и увидел высокую темноволосую красотку, которая сделала несколько уверенных энергичных шагов, сопровождающихся отточенными соблазнительными формодвижениями, и замерла на месте. Да, это была Кей Денвер-Дарк, умопомрачительная фемина, так охотно поддавшаяся моему неотразимому мужскому обаянию.

Она ошарашенно уставилась на меня фиолетовыми глазами, в то время как ее сексуальные губы артикулировали что-то вроде «О» или «О-го-го». На какое-то мгновение она перестала контролировать свою убийственную для мужчин сексуальность. Но только на мгновение. В следующий миг вновь призывно зазвучали победные фанфары, когда она сделала два порывистых шага прямо ко мне. Ее словно живущие сами по себе губы выстроили улыбку… Чего? Радости? Приветствия? Воссоединения?

– Шелл? – воскликнула она. – Какой неожиданно приятный сюрприз!

Глава 12

– Кроме шуток, мэм? – насмешливо произнес я. – Кажется, мы где-то встречались? Вас зовут Кей, не помню как дальше, и вы выглядите здоровой и счастливой, как ребенок.

Я понимал, что порю ужасную чушь, но и она прощебетала несколько фраз из лексикона начинающих шизофреничек. Наблюдавший за этой водевильной сценой Стив Уистлер поднялся из-за стола и удивленно спросил:

– Кей, дорогая, когда ты вернулась? Бьюсь об заклад, что только что. Полагаю, что вас двоих представлять друг другу не нужно.

– Нет, не нужно… – начал я.

– Мы знакомы, – закруглила начатую мной фразу Кей.

В этот момент вошел Вайнштейн-180 и положил на стол перед Уистлером груду скоросшивателей толщиной в полметра. Четко развернулся и исчез за дверью, прежде чем я успел отдать ему честь. Стив склонился над микрофоном и коротко бросил: «Горячего кофе. Горячего-горячего». Кей рассеянно перебирала папки, принесенные надеждой фирмы «Экспозе», а я перестал извергать тарабарщину и сидел, нервно почесывая под мышкой.

Прибыл кофе. Стив забыл о сигарете, дымящейся в пепельнице. Закурил новую и сказал, обращаясь к Кей:

– Я тут пытался убедить Шелла в том, что нам следует действовать сообща к обоюдной выгоде. Мы бы могли представить в его распоряжение ресурсы, которыми располагает «Экспозе», а он в свою очередь будет делиться с нами информацией, которую ему удастся раскопать. Мне кажется, мы пришли к взаимопониманию и составим неплохую команду.

– О, я бы с удовольствием приняла такого игрока… – с энтузиазмом проговорила Кей, – при условии, что… – Она вдруг принялась рассматривать какой-то фантом, повисший в воздухе между Стивом и мной. Потом скосила красивые глаза в сторону Стива, затем в мою и закончила:

– …Шелл сможет когда-нибудь простить меня.

Теперь она смотрела прямо на меня, посылая мне губами какое-то важное сообщение. Азбукой Морзе, как мне показалось. Во всяком случае это выглядело, как три точки и тире. А может быть, это были вступительные аккорды Пятой симфонии Бетховена, беззвучно исполненные на губах.

– Да? – промямлил я. – Забыть? Что ж, я подумаю об этом. Точно! Об этом следует хорошенько подумать.

Я отхлебнул кофе, которой, должно быть, был приготовлен из расплавленной лавы. Во всяком случае, я обжег язык, что вернуло меня к действительности.

– Вы прощены, миледи, – легко проговорил я, помахивая языком в воздухе, чтобы хоть немного его остудить.

– Ну вот и чудненько! – возликовала Кей. – Я была уверена, что ты не будешь держать на меня зла, Шелл.

– Я рад, что все уладилось, – вставил Стив, явно имея в виду нечто другое.

– В конце концов, Шелл, – продолжила Кей, – когда Стив послал меня в Лос-Анджелес, чтобы я разыскала тебя и поговорила с тобой…

– Когда ты вызвалась отправиться туда, – уточнил Стив.

– Я и говорю, когда я решила сделать это… поскольку сочла это задание интересным и перспективным.

– Перспективным?

– Ну, в том смысле, что мне представился хороший шанс доказать, что я вполне могу конкурировать с репортерами-мужчинами… Словом, Шелл, тогда я еще тебя не знала. А когда познакомилась с тобой и убедилась в том, что ты такой душка… отступать было уже поздно и позорно. Ну… ты понимаешь…

– Ни черта не понимаю. Только догадываюсь. Скажи, ты бы и сейчас проделала со мной подобную штуку?

Кей повернулась к Уистлеру и осторожно спросила:

– Ты ему уже рассказал обо всем?

– Почти, во всяком случае, большую часть.

– Ты ему показывал мой доклад?

– Еще нет.

– Слава Богу!

– Но это неплохая идея.

– О, нет. Плохая и даже очень.

– А я нахожу ее очень удачной.

– Стив, мне бы не хотелось. Он… он такой бесстрастный.

– Ерунда. Ты здорово поработала, дорогая. Я считаю, что это наилучший способ продемонстрировать Шеллу, насколько тщательно и оперативно мы работаем. Ты подготовила великолепный анализ, собрала воедино разрозненные факты, сделала правильные выводы. Капитальный доклад! Ему будет полезно с ним ознакомиться, тем более теперь, когда мы собираемся поработать вместе.

Он решительно встал из-за стола.

– Стив, – умоляюще произнесла Кей. – Не показывай его ему. Я… я настаиваю.

Он бросил на нее жесткий взгляд.

– Ты… что?

Кей как-то сразу сникла, а Стив решительно подошел к одному из зеленых железных шкафов, открыл один из ящиков и вытащил из него довольно толстую папку. «Неужели она успела накатать обо мне столько?» – подумал я, в то время как Кей сердито пробормотала: «Чертовы садомазохисты, шовинисты…» и еще что-то очень нелестное насчет мужчин. Но я не разобрал что именно, так как она бормотала в сердцах и про себя.

Стив извлек из папки несколько белых листков, вернул ее на место, сам вернулся за стол и протянул доклад мне. Вопреки моим опасениям он состоял из трех страниц с четко напечатанным текстом. На первой странице заглавными буквами было пропечатано:

«Объект: Шелдон Скотт».

Ну вот, я уже превратился в «объект». Пустячок, а приятно. Я внимательно прочитал сей исследовательский труд. Не скажу, чтобы при этом я испытывал особое наслаждение, но мне было интересно, и я искренне восхитился скрытыми талантами Кей-аналитика. Читая, я даже забыл, что все это обо мне, поскольку автору удалось держать «объект» в тени, фокусируя внимание на характеристиках, фактах, мотивировках. И делала она это мастерски, должен признать.

Н-да… В ретроспективе, оказывается, я сообщил Кей Дарк и, конечно же, «Экспозе Инк» массу полезной информации. А я-то считал, что веду себя с ней умно и скрытно…

«Репортер вышел на „объект“ в баре „У Пита“, расположенном рядом с Гамильтон-билдинг, где находится офис „объекта“, 1 октября, в понедельник, примерно в 5.30 вечера. Для контакта репортер придумал „легенду“, способную заинтересовать „объект“, сводившуюся к необходимости экстренной помощи с его стороны.

В ходе последующей беседы удалось получить следующую информацию:

1. „Объект“ только что взялся за расследование для нового клиента. Это новое дело было поручено ему „только этим утром“.

2. Его новое задание заключалось в розыске одного человека, как позже выяснилось, женщины.

3. Раньше в этот же день „объект“ разговаривал по телефону со своим новым клиентом.

Примечание: Если новым клиентом „объекта“ является Клод Романель, то вышеупомянутый разговор состоялся по междугородной линии (где-то до полудня) и вероятнее всего „объект“ говорил с Мемориальной больницей из своего офиса, или же из номера гостиницы, в которой он проживает».

В скобках Кей предусмотрительно указала оба моих телефонных номера.

«Второго октября, во вторник днем „объект“ опросил и успешно отсеял тринадцать претенденток-аферисток на крупное состояние, о котором упоминал в данном им объявлении в „Лос-Анджелес Таймс“. Ключевым контрольным вопросом, по которому происходил отсев, являлся вопрос о девичьей фамилии матери соискательниц (См. об этом более подробно в приложении). Особый интерес „объекта“ вызвало упоминание одной из претенденток своего якобы детского прозвища „Спри“. Объект заявил, что если она действительно та девушка, которую он разыскивает (подлинная Мишель), то у нее должно быть родимое пятно на груди (при этом он показал на левую грудь).

3 октября, в среду, приблизительно около восьми часов утра „объекту“ позвонили в номер. Судя по его реакции, звонила „настоящая Мишель“. В процессе разговора „объект“ уточнил фамилию Стубен (как было позже установлено, имелась в виду фамилия Стьюбен), далее он спросил: „Спри – это сокращение какого имени?“ Было договорено встретиться с новой соискательницей позже в номере „объекта“. Репортер видел эту женщину после того, как она приехала в гостиницу. Ей примерно 25–26 лет, рост 175, полновата (где-то около 65 кг), натуральная блондинка. Очень красивая. Снимать на пленку было очень рискованно, но репортер может легко опознать эту особу, если это потребуется.

Выводы: Подтверждена связь между „объектом“, с одной стороны, и Уортинггоном-Романелем с другой. „Объекта“ несомненно наняли для того, чтобы он отыскал дочь Романеля, что он успешно и выполнил утром 3 октября. Она идентифицирована (о чем репортер и сообщил в центр по телефону в 8.16 утра того же дня) как Мишель Эспри Романель, дочь Клода Романеля и Николь Элейн Монтапер (девичья фамилия), в настоящее время миссис Лоуренс Стьюбен. Цель, с которой Романель санкционировал экстренный розыск дочери, пока не выяснена. Контактировал ли „объект“ с адвокатом Уортингтоном или с Клодом Романелем тоже неизвестно. На этом задание выполнено. Конец».

Браво, детка! Таким агентом нельзя было не восхищаться. Уистлер имел все основания писать в потолок. Но он же и говорил мне, что она у него – бесценная находка. Интересно, догадывается ли он, насколько бесценная в… во всех смыслах. У меня создалось такое впечатление, судя по его теплой реакции на ее появление, что он об этом не только догадывается, но и знает наверняка о ее многосторонних талантах.

Стив и Кей терпеливо ждали, когда я закончу читать ее отчет о командировке в Лос-Анджелес к этому лопуху Шеллу Скотту. Как только я положил листки на стол, оба воззрились на меня по разным причинам.

– Браво! – повторил я вслух. – Теперь я понимаю, Стив, что ты имел в виду. – Повернув улыбающееся лицо к Кей, я от души ее поздравил: – Прекрасно сработано, Кей. Однако ты упустила кое-какие немаловажные детали, которые наверняка заинтересуют твоего патрона.

Она вперилась в меня глазами и застыла, даже губы на миг прекратили свою огненную пляску. Я усмехнулся и неторопливо с садистским наслаждением проговорил:

– Когда мы встретились во второй раз, вечером во вторник, ты спросила меня, нашел ли я дочь моего клиента, эту Мишель, о судьбе которой все вдруг так всполошились. Тогда я не придал этому особого значения и припомнил об этом только утром следующего дня. Что же ты не проанализировала и не запротоколировала столь очевидный прокол со своей стороны?

– Джентльмен бы об этом не вспомнил, черт тебя подери, – проговорила она с деланным возмущением, хотя глаза ее улыбались с явным облегчением.

– Насколько мне помнится, я тогда сказал тебе, что не называл имени этой женщины, моей клиентки, но ты явно выкрутилась, ответив, что вычитала его в моем объявлении, что было практически невозможно, поскольку в нем не было и намека на то, что она дочь моего клиента.

– Да, Шелл, я чуть на этом не засыпалась. Ты почти подловил меня… – Она помолчала и добавила, казалось, без всякой связи: – Спасибо.

Но я-то знал, за что она меня благодарит. Через несколько минут мы закончили наше первое оперативное совещание. Я мельком просмотрел досье на Гроудера, Фостера, Китса, сделал кое-какие пометки в своем блокноте, уделив максимум внимание Альде Чимаррону. Учитывая мой особый интерес к личности Клода Романеля, Уистлер любезно согласился ксерокопировать для меня и его досье, что тут же и поручил сделать своему адъютанту Вайнштейну, которому на роду было написано стать генералом.

Было почти десять часов утра, когда я потянулся на своем неудобном стуле и глубокомысленно заметил:

– Стив, когда я спросил тебя, не являются ли ребята, с которыми я обошелся не очень вежливо, членами местной мафии, я был не так далек от истины. Во всяком случае, эти ребята, – я постучал ногтем по стопке досье, – знают Коза Ностру не понаслышке. Однако в данный момент для меня главное найти Романеля. А для этого мне бы хотелось подробнее узнать об этой хитрой и могущественной компании «Голден Финикс», в которой мой клиент принимал такое деятельное участие. Руководство ею со стороны такого человека, как Альда Чимаррон, у которого в шестерках аризонские мафиози, дурно пахнет, ты не находишь? Сдается мне, что тут дело нечисто. Похоже на крупную аферу.

– До нас тоже дошел душок, – признался Стив. – Впрочем, что-то определенное утверждать еще рано. Мы над этим работаем. Если говорить в общем, то это действующая золотодобывающая шахта. В прошлом ее закрывали на несколько лет. Интересная картина начала вырисовываться четыре года назад. Именно тогда управление ею взял на себя Чимаррон и лица, стоящие за его спиной, которые стали интенсивно тратить деньги.

– Стоящие за спиной? Кто, например?

– Денежные воротилы. Мы до этого еще дойдем. Как я сказал, общее экономическое состояние корпорации – уровень добычи золота, прибыли пайщиков – постоянно увеличиваются в течение последних трех лет. И сейчас котировка ее акций удвоилась, что произошло сразу после появления поразительного доклада, о котором я уже упоминал. – Он порывисто поднялся из-за стола и размашисто зашагал по кабинету. – Ознакомь Шелла с материалами по этой корпорации, Кей. Тебе о ней известно столько, сколько и мне. А я тем временем пойду разыщу копию доклада Токера.

Когда он вышел, Кей встала и наклонилась над столом, чтобы поставить пустую чашку. Садясь обратно, она как бы невзначай подняла юбку, оголив значительную часть соблазнительной ножки. Очень значительную, скажу я вам. Настолько значительную, что я увидел все ее гладкое бедро вплоть до границы, за которой начинается нечто другое. Признаться, это меня здорово отвлекло, так как посмотреть действительно было на что.

Я постарался убедить себя в том, что это вышло случайно. Ни одна женщина не могла проделать ничего подобного, просто садясь в кресло. Но если это и было сделано преднамеренно, я готов побиться об заклад, что ей не удастся повторить столь соблазнительный трюк дважды.

– Шелл? – прервала она мои сексуальные фантазии.

– А… что? – встрепенулся я.

– Еще раз спасибо.

– Всегда к твоим услугам. Только… я не вижу в чем моя услуга.

– В том, что ты не рассказал Стиву… о том, о чем мог…

– Забудь об этом, Кей. Это входит в условия нашего договора. Ведь отныне я в деле. Раз уж я проник в дом под видом сантехника, не буду же я бить хозяина по голове газовым ключом.

– О, это было бы значительно хуже того, что сделала я. Согласен?

– Мне тоже так кажется сейчас, когда я подумал об этом. Кстати, как ты, наверное, догадалась, я все-таки осмотрел твой номер в «Дорчестере». Скажи честно, где все-таки были сделаны те поразительные фотографии, доставившие мне море эстетического наслаждения?

Она отвела взгляд и посмотрела на то место, где только что сидел Уистлер, и, как бы посовещавшись с его фантомом, ответила:

– В Чикаго, два года назад. Я тогда была замужем, и мой бывший муж, впрочем, тогда он уже не был моим мужем, снял меня… на память. – Она облизнула губы и задумчиво уставилась на металлический шкаф. – Забудем об этом. Стив сказал, чтобы я ознакомила тебя с материалами по «ГФХ», так что приступим.

– Что такое «ГФХ»?

– Это компьютерный символ «Голден Финикс Майнз», сокращение от «ГФХМ», который набирает на клавиатуре брокер, когда хочет узнать текущий курс ее акций. Стив упомянул, что уровень золотодобычи и, естественно, прибыли «ГФХ» пошли в гору четыре года назад. Именно тогда «Либерти Интерпрайсиз» поставила Альду Чимаррона президентом «Голден Финикс Майнз», – до этого компания называлась «Марикопа Минералз Инк», – и он начал тратить большие деньги.

– Не части, Кей. Не забывай, что все это для меня новость. Во-первых, что это еще за «Либерти Интерпрайсиз»? И еще, что ты имела в виду, когда обозвала нынешнюю компанию «Марикопа», как там дальше?

– «Марикопа Минералз». В тридцатых годах это была золотодобывающая компания. Не сказать, чтобы процветающая и очень прибыльная. Они добывали и перерабатывали 1000 тонн руды в день с содержанием золота около шести граммов на тонну. На рынке ценных бумаг их акции котировались, дай Бог памяти, где-то от двадцати центов до доллара за штуку. Во время войны шахта вообще закрылась, и добыча так и не была возобновлена. – Она встала и сообщила: – Пожалуй, выпью еще кофе. Тебе налить?

– Нет, спасибо.

Кей наполнила свою чашку из прозрачного пластмассового кувшина с серебряной крышкой и вновь уселась на свое место. Просто села, без всяких там демонстраций. Я же говорил, что ей не удастся сделать это два раза подряд.

– «Либерти Интерпрайсиз», – продолжала Кей, – это крупная землевладельческая корпорация. У нее обширные земельные участки, как целины, так и разрабатываемой земли в десятке штатов, включая Аризону. В течение нескольких лет она владела сотнями тысяч акров пустынных земель в Аризоне, главным образом, в округе Марикопа. В основном это песок, камни и кактусы, которые когда-нибудь, возможно, превратятся в дороги. На их участке располагалась старая, давно закрытая шахта – собственность «Марикопа Минералз» – с основным забоем глубиной 300 метров и кое-каким обветшавшим оборудованием.

В кабинет вернулся Стив Уистлер со скоросшивателем в руках. Усевшись за стол, он принялся внимательно слушать то, что рассказывала мне Кей.

– Думаю, довольно многие знали, что запасы золота в шахте еще не истощились, – произнесла она. – Они могли быть мизерными, но могли быть и довольно значительными. Как бы то ни было, после войны ею никто не занимался. К тому же, начиная с семидесятых годов шахта тоже перешла в собственность «Либерти Интерпрайсиз». В конце концов они обратили на нее внимание и поручили Чимаррону провести дополнительные геологоразведочные работы и, если возможно, вновь наладить золотодобычу. Он нанял толковых инженеров, геологов, короче, всех, кого было нужно. В первый год было произведено интенсивное алмазное бурение, в результате которого было обнаружено новое рудное тело.

Я почесал переносицу и сказал:

– Не стану утверждать, что понял все эти премудрости, но, кажется, я усек главное, а именно, что в «Голден Финикс» действительно есть золото. Правильно? Так в чем же проблема?

В разговор вступил молчавший до этого Стив.

– Возможно, никаких проблем не существует. Но сам Чимаррон и некоторые из его компаньонов мне очень подозрительны. Все это предприятие сильно попахивает авантюрой, а, может быть, чем-нибудь еще более сильным. Золото там есть, это точно. Однако следует учитывать, что оно залегает там не в слитках и самородках. Содержание золота в руде не превышает трех граммов на тонну породы, в лучшем случае от семи до четырнадцати граммов, которые еще нужно достать с большой глубины, обогатить и переработать. А это – колоссальные затраты. И потом, эту минеральную породу едва можно назвать рудой, так что ее разработка и переработка не выгодны с экономической точки зрения. Во всяком случае, Совет Фондовой биржи вряд ли одобрил бы подобные разработки, не будучи убежденным в их прибыльности.

– Минуту! – поднял я руку, как примерный ученик. – Я не собираюсь управлять шахтой, даже покупать акции одной из них, тем более дурно пахнущие. Единственное, что я хочу знать, являются ли эти ребята мошенниками или нет.

Стив широко ухмыльнулся.

– Это не так-то легко сделать, коллега. Золотая минерализация, несомненно, существует. Кей, наверное, уже рассказала тебе о том, что в недавнем прошлом «ГФХ» называлась «Марикопа Минералз»?

– Рассказала.

– Ну так вот. До войны «Марикопа» добывала семь миллионов тонн золотоносной руды с содержанием драгметалла пять с половиной граммов на тонну. Они вынуждены были закрыть шахту не потому, что золоторудные запасы иссякли, а из-за начавшейся войны. Так что золотишко там осталось, вот только сколько? Я имею в виду как общие рудные запасы, так и содержание золота в этой руде. Если к радости ФСБ будет доказано, что они значительны, – Уистлер многозначительно потряс скоросшивателем, – тогда «Голден Финикс» станет настоящим «золотым дном». Особенно если учесть нынешнюю цену на золото.

– Что сейчас интенсивно и доказывается?

Он подвинул ко мне скоросшиватель.

– Вот последний отчет о перспективах новых разработок золотого месторождения на ранее не исследованных участках, отстоящих на триста метров от старого золотоносного пласта шахты «Голден Финикс». Этот доклад был составлен Аризонской геологоразведочной лабораторией всего две недели назад. Двадцать первого сентября, если быть абсолютно точным. По случайному совпадению это произошло в ту самую пятницу, когда был отпечатан октябрьский номер «Экспозе», так что мы не смогли включить эти сведения в нашу обзорную статью о «ГФХ», которую я тебе показывал. Данный доклад был подготовлен Томасом Токером, главным геохимиком компании. Он пользуется хорошей репутацией, имеет ряд степеней и званий. Ознакомься с его творением. Поверь, оно заслуживает внимания.

Я ознакомился. Вернее, смотрел на него целую минуту, как баран на новые ворота, потом сказал, возвращая папку Стиву:

– Объясни мне популярно основные положения этого опуса, Стив, а то я не очень силен в геологии.

– Попытаюсь, – улыбнулся он. И повернувшись к Кей, распорядился: – А тебе пока лучше вернуться к неразберихе с подразделением Беннета, дорогая.

Кей с готовностью поднялась:

– Я как раз намеревалась этим заняться. Мне потребуется часа три. – Она направилась к двери, потом повернулась и сказала: – Теперь, когда ты у нас в гостях, Шелл, не пропадай из виду.

– Конечно, я с тобой свяжусь.

– Мы бы могли с тобой позавтракать или пообедать, или придумать что-нибудь еще, пока ты не смылся обратно в свою Калифорнию.

– Вполне бы могли.

Она бросила на меня многообещающий взгляд и просигналила что-то губами. Это было явно не «прощай», и не «до свидания», а что-то типа «оревуар», что по-французски означает «не более четырех».

Стив, естественно, ничего не заметил, так как смотрел в доклад, как баран на старые ворота.

– Первое, что тебе следует уяснить, – начал он менторским тоном, когда дверь за Кей закрылась, – это то, что, если кто-то вознамерился проверить, есть ли минерализация на его участке – в данном случае это золотой песок, или мелкие вкрапления золота, – он должен пробурить в земле шурфы, взять образцы породы и отнести их в лабораторию. Там геохимики и разные прочие технари перемелят твои образцы, сделают взвесь и определят, есть ли в ней золото. Если таковое обнаружится, а зачастую золоту сопутствуют небольшие количества серебра, меди, цинка или свинца, специалисты подсчитают, сколько граммов золота содержится в тонне породы. Умножат полученное число на общий тоннаж рудного тела соответственно его объему и в случае необходимости могут даже подсчитать приблизительные затраты на добычу унции[1]1
  1 унция – 28,35 г.


[Закрыть] золота.

Он зажег еще одну «Тайертон» и продолжил:

– Именно это и было сделано четыре года назад. «Либерти» приняла решение возобновить золотодобычу на старой заброшенной шахте. Назначили Чимаррона президентом вновь образованной «Голден Финикс», пригласили геологов, завезли оборудование. Словом, «Марикопа Минералз» возродилась под новой вывеской, выпустила акции и начала заниматься бизнесом. Первоначально акции «ГФХ» продавались по двадцать центов за штуку, но менее чем через год они отлили свой первый золотой слиток, и ее акции, естественно, поползли вверх. Хотя, если быть точным, их стоимость начала повышаться за несколько месяцев до этого, поскольку рынок был умело подготовлен к предстоящему увеличению добычи золота и расширению производства. И, действительно, добыча золота неуклонно росла, так что по результатам этого года курс акций значительно бы вырос по сравнению с прошлогодними сорока центами за штуку, даже без новых открытий и дополнительных разработок. И тут произошло что-то невероятное.

– Появляется доклад Токера, о котором ты упоминал два или три раза.

– Точно. Доклад Токера. Короче, «ГФХ» добывала около 400 тонн руды в день с содержанием золота в ней около семи граммов на тонну. Для того чтобы не усложнять это для тебя, я опускаю серебро и другие сопутствующие металлы.

– Очень разумно с твоей стороны. Дай Бог разобраться с золотом.

– Тебе не нужно вникать в детали, Шелл. Запомни главное из всего, что я тебе сказал, а именно, что ежедневная добыча составляла примерно 2,8 килограммов чистого золота. Даже после вычета производственных затрат, этого вполне хватало, чтобы обеспечивать стоимость каждой акции на уровне 25–30 центов. Пару месяцев назад Альда Чимаррон объявляет о планах компании увеличить в течение ближайшего года или полутора лет ежедневную добычу руды до 800 тонн. А на прошлой неделе запускается сенсационный доклад Токера о феноменальных результатах исследования нового золоторудного тела, обнаруженного рядом с тем, которое разрабатывается в настоящее время.

– Наверное, ты имеешь в виду те цифры в докладе, которые не произвели на меня особого впечатления.

– Совершенно верно. И вот что они означают. В случае, если выкладки Токера верны и могут быть подтверждены реальными фактами, это будет означать, что «Голден Финикс» обнаружила колоссальные запасы золотой руды, оцениваемые не менее чем в миллион тонн, причем ее сортность составляет от 4,5 до 17 граммов золота на тонну. Причем, если верить докладу, геологоразведочные работы завершены лишь на десятой части общей предполагаемой площади этой рудной минерализации. Таковы поразительные выводы, вытекающие из доклада Токера. В популярном изложении это означает не двойное, а десятикратное увеличение прибылей, а соответственно и стоимости акций компании в ближайшие год-два.

– Так вот почему цена акций так резко подскочила за последнюю неделю?

– Именно. И это только начало, она и дальше будет стремительно ползти вверх.

– Ты сказал: «если его выкладки будут подкреплены фактами». Поясни, каким образом?

– Планируется пробурить ряд дополнительных шурфов, взять еще несколько колонковых проб. Если они подтвердят первоначальные результаты, то я сам начну скупать эти проклятые акции. Лучшего помещения капитала не придумаешь. Но до этого времени я воздержусь от комментариев.

– Ты лично знаком с этим Томасом Токером?

– Во-первых, я знаю о том, что у него безупречная репутация, и, во-вторых, да, я интервьюировал его в прошлую пятницу и привожу выдержки из этого интервью в сенсационном материале об «ГФХ» в октябрьском номере «Экспозе».

– Ну и как он тебе? Что за фрукт?

– Он молод, несомненно умен, талантлив, честолюбив, прямодушен и откровенен. – Уистлер на мгновение задумался. – Этим парням из географической лаборатории порой требуются недели, даже месяцы для того, чтобы что-нибудь открыть. Но вот появляется главный геолог Альда Чимаррон – и все в лаборатории встают на уши.

– Главный геолог Альда Чимаррон, – задумчиво повторил я. – Пока что у меня нет веских доказательств, но я сильно подозреваю, что именно он санкционировал покушение на Клода Романеля. Вот я сейчас лишь просмотрел досье на попавших в поле нашего зрения ребят и заметил, что Фостер получил срок за махинации с проводом, а Гроудер сидел за разбойничье нападение, совершенное с крайней жестокостью. Ты говорил, что Сильван Дерабян отсидел в свое время пару лет в тюрьме. Я намекаю на то, что Чимаррон единственный из этой кодлы, который еще ни разу не сидел. Я ничего не пропустил?

– Нет, ты прав. Он никогда не сидел, хотя чуть было не загремел. Лет 10 назад его обвинили в Иллинойсе в мошенничестве, но он был оправдан.

– Что это было за мошенничество?

– Так называемый проект Панци. Он и несколько его сообщников организовали «заочные курсы быстрого обогащения». Снимали по 5 тысяч с носа за полный курс обучения. Теоретическая база была очень даже недурна, жаль только, что полностью «содрана» с трудов Наполеона Хила, Клода Бристоля, Венеции Бладствурт и еще доброй дюжины классиков. Без их согласия, конечно, и в видоизмененном виде. Так что их можно было обвинить в чистом плагиате. Предприимчивые аферисты гарантировали «многократную отдачу» – не менее 20 тысяч долларов за первые 18 месяцев, или же возврат 10 тысяч в том случае, если дело не выгорит. Мошенники действовали по хрестоматийному методу «цепной реакции». Надеюсь, ты слышал о нем?

– Кажется… читал… у кого-то из «классиков».

– Эта афера проста, как ногти на руках. Указанный срок в 18 месяцев давал им достаточно времени «прокрутить» полученные деньги, снять с них «навар» и расплатиться с людьми, сделавшими первые взносы деньгами, полученными от последних контингентов лабухов. Они попали в поле зрения окружного прокурора из-за недостатка гарантий данного мероприятия и пары других мелких проколов. К этому времени оборот этого предприятия составил что-то около 5 миллионов долларов. В результате расследования их бурной деятельности обвинения были выдвинуты семерым. Пятеро были осуждены, а двоим вынесли оправдательные приговоры. Чимаррон был один из этих двоих.

Я снова взял со стола досье на Альду Чимаррона. Как и остальные досье, оно было подготовлено с особой тщательностью, снабжено скрупулезно собранными фактами, фотографиями, вырезками из газет, копиями полицейских докладов, если таковые удавалось достать. В папке Чимаррона имелись две фотографии огромного слоноподобного набычившегося человека. Первая являлась фотоснимком из газеты двухлетней давности: необъятные жирные плечи с посаженной прямо на них массивной головой. Эта фотография была явно переснята с какого-то документа. Второе фото являлось увеличением цветного снимка, сделанного «поляроидом». На нем был изображен тучный мужчина в темном костюме, открывающий дверцу черного «мерседеса-бенца-56ОСЛ» с откидным верхом. Человек смотрел куда-то влево в сторону объектива, и кислое выражение обрюзгшего лица в бульдожьих складках явно не свидетельствовало о телячьем восторге от того, что его фотографируют.

Я прикинул габариты и вес этого мастодонта, сравнил его с размерами «мерседеса», выглядевшего на его фоне «малолитражкой», и заметил:

– Поправь меня, если я не прав, но мне сдается, что этот человек продолжал расти вширь и ввысь, когда все остальные остановились в росте.

– Да, он внушителен, что верно, то верно, – подтвердил Стив. – Он примерно моего роста, метр девяносто три, только килограммов на пятьдесят потяжелее.

– Здоров, бычара.

– Когда я был на шахте «Голден Финикс», Чимаррон расхаживал там в бутсах из зеленой кожи, белых шортах-бермудах и тенниске с откидным воротом. Он был похож на огромное фантастическое отражение кривого зеркала из комнаты смеха.