Текст книги "Ярость"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава третья
23-е и 24-е Хаммера, год Бешеных Драконов

Аорн не любил Затопленный Лес – мерзкое болото с трухлявыми деревьями, кучами грязного снега, темной водой в ямах, трясиной и запахом гнили. Увы, именно там устроил свое логово дракон, представлявший наибольшую опасность для путников в окрестностях Илрафона. И искать его следовало именно в Затопленном Лесу.

С чем никак не хотел примириться Уилл, ворчавший всю дорогу, пока они с трудом выслеживали свою жертву, если только можно выслеживать летающую тварь.

Прихлопнув жирную жужжащую муху, которая явно прекрасно чувствовала себя на холоде, хафлинг обернулся к товарищам.

– А ведь могли бы, – сказал он, – сидеть на палубе красивой галеры, есть виноград, пить пиво и слушать, как хорошенькая девица поет веселые песенки, так нет же. Мы слишком смелые для этого. Цель нашей жизни – барахтаться в мерзкой ледяной трясине и…

– Хватит, – сказал Павел. – Надоело слушать твое нытье и ворчню, ты же понятия не имеешь, почему остальные так решили. Ладно, послушай – Кара нам солгала. Она сказала, что ее ранили бандиты, вооруженные мечами и шпагами. Так вот, правда в том, что ее раны были от когтей, с ожогами и волдырями.

– Какая разница? – усмехнулся хафлинг. Карлик был в полном вооружении, включая несколько магических орудий, которыми их снабдили участвовавшие в предприятии колдуны из Фентии. Он нес целый арсенал – гарпун, лук, колчан, боевой нож и ледоруб, под такой ношей сам маленький охотник был едва виден. И, несмотря на это, он шел легкой, уверенной походкой прирожденного бойца.

– Я тоже заметил.

– И это не единственная странность, – продолжал Павел. – Почему она не назвала свое полное имя и зачем ей скитаться в этих краях в одиночку, да еще в Глубокозимье? Да еще с такими ценностями в кошельке? И почему она так боялась, что на нее снова нападут?

– Верно, – сказал хафлинг. – Она весьма подозрительная личность. Но ее сокровища можно потратить с пользой, так же как и любые другие. Ведь мы же, бывало, работали даже на зентов, когда им нужно было прикончить одну зверюгу.

– Тогда, по крайней мере, – сказал Рэрун, – мы знали, что получим взамен. А вот Кара для нас загадка.

– Которую мы могли бы разгадать, – настаивал Уилл.

– Вряд ли, – сказал Дорн.

– Но вы даже…

– И хватит об этом.

Прекратив таким образом дальнейшее обсуждение темы, которое длилось уже несколько часов, Дорн был доволен. Охотникам не настичь жертву, если они без умолку болтают. Скорее они сами станут добычей зверя.

Смеркалось, и Дорн подумывал о том, чтобы сделать привал и разбить лагерь. Они вышли на опушку, где вполне могло бы приземлиться огромное летающее чудовище. По краям ее росли ивы, кора на них местами была обуглена и еще дымилась. Земля была усеяна тонкими серо-зелеными чешуйками.

– Он приземлялся здесь, чтобы пометить территорию, – прошептал Рэрун, – совсем недавно.

– И снова улетел? – спросил Дорн. Рэрун изучал отметины на земле.

– Нет, – ответил он, – уполз по земле, вон в ту сторону. – Он указал направление острием гарпуна.

– Может, змей где-то рядом, – сказал Уилл. – Пойду прогуляюсь вперед и гляну, что там.

Он стянул с руки перчатку из телячьей кожи, послюнил палец и поднял его вверх, определяя, с какой стороны дует ветер. Следовало подобраться к жертве с подветренной стороны.

Хафлинг исчез в кустах, и его спутникам ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Время шло, и Дорн уже начал беспокоиться, когда наконец появился запыхавшийся Уилл.

– Он там, – сообщил хафлинг. – Всего на расстоянии полета стрелы отсюда. Эх, если бы не деревья!

– А что он делает? – спросил Дорн.

– А вот это странно. Бормочет что-то себе под нос, как старая сварливая бабка.

– И что он бормочет? – спросил Павел.

– Думаешь, я понимаю драконий язык? Скорее это по твоей части, ты сам говорил. Не хочешь подобраться поближе и послушать?

– Если это не заклинания, – сказал Дорн, – не важно, что он там бурчит. Главное, он на земле и его можно достать. Надо подготовиться.

Они сбросили свое снаряжение. Лишний груз только мешает в бою. Выпили эликсир, защищавший от кислоты, которую выделяла шкура дракона. Затем настало время Павелу воспользоваться своим амулетом в форме солнца.

Дорн знал, что первая молитва служит для того, чтобы придать всем четверым сил, чтобы освободить их телесную оболочку от боли и усталости, очистить разум и обострить мысль. Второе заклинание должно было обезопасить их от ударов дракона.

Третье заклинание предназначалось только для Дорна. Мир вокруг стал беззвучным, словно Павел покрыл его пеленой тишины. Остальным тоже не помешало бы воспользоваться этим заклинанием. Но Уилл слишком кичился своей ловкостью, чтобы согласиться на помощь магии. Павел и Рэрун тоже не хотели обходиться без голоса и лишиться таким образом возможности повторять заклинания. Рэрун и сам владел колдовскими формулами. Эти знания передавались из поколения в поколение, хотя были и не так значительны и могущественны, как божественная сила жрецов, но, если надо, могли пригодиться.

Теперь все было готово. Дорн кивнул – пора идти.

Они двинулись вперед гуськом, первым шел Уилл, за ним Рэрун, потом Дорн. Павел, производивший больше всех шума и не столь искушенный в применении оружия, замыкал шествие. Они шли с интервалом в несколько метров друг от друга. Даже если этот дракон не обладал способностью изрыгать огонь, лучшей тактикой было держаться порознь, чтобы чудище, придя в ярость, не набросилось на всех сразу и не раздавило их одним прыжком.

Стоило охотникам приблизиться к своей жертве, как глаза Дорна начало жечь, и они заслезились.

Значит, он выпил недостаточно снадобья или старые огнеловцы из Фентии сварили слишком слабое зелье.

Затем Дорн бросил взгляд на змея, расположившегося среди деревьев. Как они и предполагали, это был один из тех драконов, что устраивают свое жилище в трясине и называются болотными драконами. Его грязно-зеленая змееподобная длинная туша была покрыта какой-то отвратительной беловатой слизью, и даже те идиоты, что считали красивыми драконов другой породы, не нашли бы в нем ничего привлекательного. Лапы у него были серые, и Дорн понял, что когти должны быть такими же. Как всегда, вид подобной твари вызывал у него страх, но Дорн напомнил себе, за что ненавидит драконов, и все встало на свои места.

Болотный дракон дернулся, и камень, пущенный из пращи Уилла, отскочив от чешуйчатого бока, оставил за собой кровавую выбоину в толстой шкуре. Казалось невероятным, что такой маленький снаряд мог повредить эту чешую. Но Уилл мастерски владел пращой и, зная места, где шкура дракона наиболее уязвима, метнул туда заговоренный снаряд.

Тварь метнулась в сторону обидчика. Бледно-желтые глаза сверкали, дракон открыл пасть, издавая, наверное, дикий рев, который Дорн не мог слышать. Другой камень попал прямо в морду змея. Дорн поднял большой лук и послал сквозь ветви деревьев длинную стрелу. Он тоже знал, куда метить, и стрела глубоко вонзилась в основание шеи дракона. Зверь содрогнулся, его широкий хвост, сметая все на пути, взвился вверх и ударил в сторону стрелка. Уилл тотчас же метнул камень в плечо дракона.

Чудовище раскрыло крылья, перепончатые, как у летучей мыши. Было ясно, что если оно взмоет вверх, то получит несомненное преимущество, крайне опасное для противников, хоть они и укрылись под спасительной сенью деревьев. Если же он струсит, то может просто улететь, оставив охотников ни с чем. Задача Рэруна состояла как раз в том, чтобы этого не произошло. Он выбрался из-за кустов и метнул гарпун, угодивший змею в брюхо.

Большинство драконов были не глупее людей. Тварь, очевидно, сообразила, что противоположный конец веревки, тянувшейся за гарпуном, белобородый карлик привязал к дереву. Дракон понял, также, что острие гарпуна снабжено зазубринами и что если его просто вырвать, то рана получится гораздо более серьезная. И он поступил разумно. Изогнув шею, попытался перекусить веревку.

Дорн решил, что, если повезет, он сможет помешать этому, но не с помощью стрел. Он схватил свой огромный меч и выскочил на открытое пространство. Если бы мог, он бы издал боевой клич, чтобы привлечь внимание твари.

Но этого не понадобилось. Змей, конечно, заметил такого огромного противника с телом из железа, заметил и его длинный прямой меч. И он явно понял, что если проигнорировать врага, тот скорее всего воткнет меч ему в глаз, пока он будет пережевывать веревку, а потому он обернулся и обрушился на Дорна.

Дорн отскочил в сторону, едва спасшись от чешуйчатых лап и от когтей, которые выпотрошили бы его и раздавили всмятку. Охотник нанес удар по передней лапе дракона, но лишь слегка задел ее. Зверь обернулся, и Дорн увидел его морду прямо перед собой.

В ночных кошмарах Дорна всегда были драконы, и то, что все происходило в полной тишине, придавало начавшемуся поединку жуткое сходство с ночным кошмаром. Да, вблизи болотный дракон был воплощением кошмара. Его оскаленные синевато-серые зубы были остры, словно клинки, а лимонного цвета щели глаз с узкими зрачками горели дьявольским огнем. Тело, длинное, как дерево, и большое, как дом, извивалось и молниеносно бросалось на противника. И полученные раны никак не ослабляли его.

Дорн сражался как обычно: практически неуязвимая железная половина его тела всегда была обращена к противнику для отражения ударов, когда их невозможно было избежать. Другая половина оставалась недоступной для врага. Дракон схватил лапами его металлическую руку, попытался откусить ее, но, поняв, что это невозможно, стал яростно трясти охотника, не разжимая зубов. Змей швырнул Дорна на землю и навис над ним всей своей тушей. Охотник взмахнул мечом, и клинок пронзил лапу дракона между когтями. Змей от боли отдернул лапу и на мгновение разжал челюсти. Искусственные конечности Дорна хоть и обладали чувствительностью, но меньшей, чем обычная человеческая плоть. Их создатель не счел необходимым делать инструмент, предназначенный для убийства, слишком чувствительным к боли. Полуголем вырвал руку из пасти дракона. Задев один из нижних клыков металлическими шипами, Дорн вышиб его из пасти. Охотник вскочил на ноги, и дракон снова накинулся на него.

В ходе сражения капли разъедающей слизи дракона обрызгали Дорна. Лицо жгло, и он снова подумал, что зелье не очень-то помогает. Кислота прожигала дымящиеся дыры в кольчуге и даже оставляла следы на клинке, хотя меч и был заколдованным. Только железная часть тела Дорна доказала свою абсолютную неуязвимость.

Уже целый час длилась эта бешеная битва, хотя и казалось, что промелькнуло всего несколько секунд. Сбоку на дракона напал Рэрун и начал рубить его своим ледовым топором. По-прежнему сосредоточившись на змее. Дорн мельком взглянул на своих товарищей.

Рэрун направил топор в тело чудовища. Змей завертелся, пытаясь выбить оружие из рук охотника и разорвать самого Рэруна когтями. Карлик отпрыгнул назад, спасаясь от атаки, но дракон не отставал. Продолжая вертеться, он хлестнул Рэруна хвостом по груди, и тот, отлетев в сторону, со всего размаху грохнулся наземь. Удар был таким сильным, что казалось, должен был переломать карлику все кости. Но Рэрун тут же вскочил на ноги и схватился за рукоять кинжала.

Уилл ринулся дракону под брюхо и воткнул свой кривой кинжал в чешую, сделав длинный глубокий разрез, словно потрошил оленя. Внутренности вывались наружу, их вес мог бы раздавить кого угодно, но маленький хафлинг успел отскочить.

В воздухе возникла полупрозрачная булава, словно в руках какого-то невидимого воина, и начала колошматить по костяным пластинам на лбу над горящими глазами дракона. Дорн понял, что это Павел с помощью магической формулы привел в действие волшебную булаву. Потом жрец сам двинулся на зверя, и булава из железа и дерева засверкала в его руке, словно солнце.

Дорн делал все, чтобы оставаться напротив дракона и без конца атаковать, отвлекая на себя его внимание, пока друзья наносили змею удары сзади и с боков. Вскоре морда зверя была исполосована кровавыми ранами. Но дракон не отступал.

Разъеденный кислотой, меч Дорна раскололся надвое. И пока Дорн искал охотничий нож, который всегда носил с собой, с темнеющего неба на спину дракона, между крыльев, обрушился столб ослепительно яркого желтого огня. Дорн знал, что Павелу не хватило бы умения, или мудрости, или святости, чтобы вызвать заклинание такой силы. Он прибег к помощи драгоценного свитка, божественная магия которого превосходила силу колдунов Фентии. Это был единственный способ уничтожить дракона.

Болотная тварь дрогнула. Она обернулась к человеку, в котором сразу определила заклинателя. Змей метнулся вперед и сомкнул челюсти вокруг Павела. Зубы твари лязгнули, и дракон высоко поднял голову, готовый проглотить жреца.

Доставать нож было некогда, и Дорн бросился на дракона, нанося ему удары своими железными шипами.

Забыв об опасности, Рэрун и Уилл тоже отчаянно накинулись на змея.

Воняя паленым, змей повалился на землю. Трое охотников отскочили, чтобы не оказаться погребенными под тушей дракона, и поспешили к его голове, не зная, жив ли Павел.

Они разжали клыки змея и освободили товарища. Тот едва дышал. Его раны были слишком глубоки, он истекал кровью, а лекаря, кроме него самого, здесь не было.

Ах, если бы он смог сделать хоть один глоток!

Дорн вытащил склянку из сумки, которую носил на поясе, разжал жрецу зубы и влил ему в рот немного прозрачной жидкости.

Павел закашлялся, и большая часть жидкости вылилась у него изо рта, но, видимо, немного все же прошло в горло – ресницы встрепенулись, карие глаза открылись, и он жадно выпил все, что оставалось в склянке. Кровотечение прекратилось. Павел слабым жестом показал, что просит Дорна отступить назад.

Сначала Дорн не понял, почему друг гонит его прочь. А затем вспомнил о пузыре тишины. Павел не мог прочитать заклинание, пока его не оставят одного.

Дорн отошел в сторону, и жрец стал нашептывать одну исцеляющую формулу за другой, пока его раны не закрылись и он не смог подняться на ноги. Затем Павел снял чары с Дорна, и в мир ворвались звуки.

– У вас на лицах ожоги от кислоты, – сказал Павел. – Пожалуй, не очень серьезные, но у меня еще есть в запасе пара заклинаний, так что я могу помочь. – Он осклабился, глядя на хафлинга. – Правда, к сожалению, у меня нет лекарства от простого уродства. Или уродливой простоты.

После того как жрец избавил друзей от боли, которую причиняли им ожоги, Рэрун обратился к Дорну:

– А не разбить ли нам лагерь? А змея покрошим утром. Пары зубов и когтей хватит, чтобы доказать, что мы его убили.

– Отлично, – ответил Дорн.

Ему пришло на ум, что он должен бы радоваться: убит еще один дракон; но, как это часто с ним случалось, он чувствовал себя опустошенным. Вместо ликования на него нахлынуло уныние.

– Хотел бы я знать, – сказал Уилл, – почему мы никогда не ловили драконов в их логовище. Завладев сокровищами хоть одной стаи, мы смогли бы жить как короли до конца наших дней.

– Они маскируют свои берлоги, чтобы люди не могли их найти, – ответил Рэрун. – Они строят ловушки и западни и так обрабатывают землю, что, если вдруг придется сражаться на их территории, незваным гостям не поздоровится. Поверь мне, так гораздо лучше.

– Конечно, у тебя-то запросы скромные, – сказал Уилл. – Кружка пива, тарелка тушеного мяса, и ты уже счастлив. По сравнению с тем, как ты жил на Великом Леднике, это просто роскошь. Я же имею в виду лучшую…

Издалека, с севера, донесся какой-то рев. В ответ с болота послышался похожий звук, переходящий в шипение. Потом еще и еще. Охотники в испуге переглянулись.

– Что это? – спросил Павел. – В Затопленном Лесу живут и другие драконы, но что могло их встревожить? Судя по всему, они далеко отсюда и друг от друга. Никогда не слышал ничего подобного.

– А я слышал, – отрывисто сказал Дорн. – Слушай внимательно. Попробуй разобрать, о чем они. Когда рев стих, глаза жреца расширились.

– Не может быть, – пробормотал он. – Город. Дорн повернулся к Рэруну.

– Илрафон от нас далеко? – спросил он. Он и сам знал, но карлик лучше ориентировался на местности.

– В двух часах пути, – сказал Рэрун. – Пока тащились за этой болотной тварью, сделали крюк. Ну что, поворачиваем назад?

Он понимал всю серьезность положения, а потому не задавался вопросом, разумно ли отправиться среди ночи в путь, не отдохнув.

– Поворачиваем, – ответил Дорн.

– А как же клыки и когти? – удивился Уилл.

– Оставь. Это уже не важно.

Подмастерье умчался наверх по лестнице, оставив охотников в рабочей комнате, которая занимала весь первый этаж. Слева от них была груда ящиков и мешков с солью для заготовки рыбы, справа работал пресс, закатывая рыбу в банки с маслом.

Эсвель Грингейт, в стеганом халате и в ночном чепце на седеющих волосах, в сопровождении подмастерья спустилась с лестницы. На первый взгляд это была милая добродушная толстушка, но, если присмотреться, в ее лице можно было уловить жесткость.

– Добрый Грейбрук, – сказала она, – что все это значит? Я, конечно, рада, что вы убили дракона, но не стоило вытаскивать меня из постели, чтобы рассказать об этом. И без одобрения совета я, естественно, не могу заплатить вам.

– Болотный дракон мертв, – сказал Дорн, – но есть проблема посерьезнее. Вы знаете, что такое стая драконов?

Эсвель сощурилась.

– Слыхала, – сказала она. – Время от времени драконы собираются вместе и впадают в бешенство. А почему вы спрашиваете?

– Именно это сейчас и происходит. Драконы Затопленного Леса объединяются, чтобы напасть на Илрафон.

– Если вы таким образом пытаетесь набить себе цену… – нахмурилась Эсвель.

– Забудьте о цене, – проворчал Дорн. – Приберегите деньги до нашего возвращения. – Краем глаза он заметил, как Уилл в отчаянии театрально всплеснул руками. – Перед сбором драконы устраивают перекличку. Как раз этим они сейчас и заняты. Неужели здесь, в городе, ничего не слышно?

– Да, я слышала какие-то странные звуки, – сказала она, – но не знала, что это. А вы уверены?

– Да. Я хорошо изучил суть дела. Именно поэтому вы меня и наняли.

– Верно, но даже если драконы взбесятся, кто сказал, что они придут сюда?

– Я, – ответил Павел. – Я понимаю драконий язык и слышал, как они объявили о своих намерениях. Разве не ясно? Они впадают в бешенство, чтобы убивать людей, а Илрафон – ближайший от них город.

– Что ж, – сказала Эсвель, – предположим, они нападут на нас. Сколько вы хотите за то, чтобы избавить нас от них?

– Вы не понимаете, – сказал Дорн. ~ При условии, что мы отдохнули и как следует подготовились, мы в состоянии убить только одного дракона. Одного. Сколько вооруженных людей в вашем распоряжении?

– На содержании города – десять. Еще некоторые торговцы нанимают охрану для защиты своего добра. Ну и несколько волонтеров. Всего человек пятьдесят.

– Мало. Нужно эвакуировать всех, кто не может сражаться. Отправьте часть людей на лодках по Драконову Проливу. Остальные могут уйти сушей на юг и на восток. Те, кто умеет стрелять из лука или держать в руках меч, будут прикрывать отступление. Если повезет, все мирные жители успеют покинуть город до того, как появятся драконы. Тогда уйдем и мы.

– Просто покинуть город? Неужели нет другого выхода?

– Может, и нашелся бы, будь это крупный город с постоянной армией и каменными укреплениями. А так выбор один: либо бегство, либо смерть.

– Но… – Она покачала головой. – Может, они просто хотят нас выгнать?

– Даже если и так, многие жители предпочтут все же уйти. Это лучше, чем оставаться здесь. Драконы, может, и преследовать никого не будут. Может, они сровняют с землей дома, а потом улетят. Обычно они действуют вполне здраво, но когда на них находит, их поведение трудно предсказать.

Эсвель повернулась к подмастерью.

– Беги к другим членам совета, – приказала она, – а потом к начальнику охраны. Передай, что они нужны здесь, и немедленно. – Она обернулась к Дорну. – Лучше бы вы оказались правы. Иначе мы все будем выглядеть идиотами.

Битых два часа Дорну и его друзьям пришлось повторять всю историю снова и снова, убеждая скептически настроенных торговцев в своей правоте. Постепенно уговоры возымели действие, и удалось собрать маленькое ополчение. Люди покидали город, хотя многие и решили остаться. Некоторые теряли драгоценное время, пакуя пожитки. Кто-то не поверил или просто еще не слышал новость. До этого момента Дорн считал Илрафон затерянным на картах отдаленным поселением, где живет грубый, сильный народ – лесорубы, охотники, а также всякий сброд, но сейчас, при виде толпы испуганных, растерянных женщин и детей, бегущих по темным улицам города, сердце его сжалось.

Накричавшись до хрипоты, обсуждение закрыли, и Дорн возглавил то, что оптимист назвал бы вооруженным отрядом. Уиллу отводилась роль помощника командира. Рэрун и Павел взяли на себя подразделение, отправлявшееся в западную часть города, к гавани. Дорн поручил каждому из своей команды руководить подотрядом ополченцев. В конце концов, только охотники знали повадки драконов. Дорну не хотелось отряжать кого-то из своих для прикрытия. Илрафон не стоил подобной доблести.

Они вообще ничего не обязаны были делать ради Илрафона, просто убить болотного дракона по заказу, и все. Они могли бы просто спрятаться в Затопленном Лесу и переждать, пока стая драконов не уберется, оставив за собой кровавый след. Но никому, даже Уиллу, не пришло бы в голову предложить такое.

Крутя в руках пращу, хафлинг смотрел в небо в ожидании драконов. Летя на юг, они в любой момент могли появиться на фоне серебряного диска Селуны или звезд.

– Я ничего не вижу, – сказал Уилл.

– Я тоже, – сдавленно отозвался Эйлон Финч, крупный лысеющий торговец. Он втиснулся в кирасу, которая была ему мала, наверное досталась по наследству. Его шея и руки с трудом пролезли в отверстия панциря. – По-моему, все это полная чушь. Мы умрем здесь от холода, дожидаясь драконов, а они так и не появятся.

– Появятся, – сказал Уилл. – Мы же объяснили. Потому болотный дракон и вел себя так странно. Просто он взбесился. И другие драконы тоже. Потому они и кричали.

– Но они больше не кричат.

– Потому что они уже нашли друг друга. И тут Дорн увидел тень на ореоле Луны, на светящейся дымке, которую люди называли «слезами Луны».

Он показал на небо:

– Готовьтесь!

Было темно, и дракон был еще далеко, едва различим. Но возглас Дорна посеял панику в рядах защитников. Некоторые с воплями бросились бежать, преодолевая укрепления, построенные по приказу Дорна из ящиков, бочек, бревен и пустых повозок.

Шум привлек внимание дракона, и он устремился за бегущими. Насколько Дорн мог видеть, это был черный дракон, еще одна разновидность болотных тварей. Даже в темноте, по костлявой, почти черепообразной голове и клыкам, торчащим из нижней челюсти, можно было безошибочно определить породу змея.

Черный дракон выпустил струю жидкости. Люди завопили, потому что кислота прожигала плоть до костей. Несколько человек сбились в кучу позади Дорна, в ужасе наблюдая за происходящим.

– Бей! – завопил Дорн.

Змей все еще летел, но уже совсем низко, он приближался. Кто-то выполнил приказ, кто-то так и застыл на месте от ужаса.

В дракона полетели стрелы, дротики, копья и камни. Дорн пустил в чудовище стрелу, которую носил с собой уже пять лет, так же как Павел приберегал свиток с заклинанием, вызывавшим с неба огонь.

Черный змей стал стремительно снижаться под градом ударов. Дорн молился о том, чтобы дракона сбили. Он был уверен, что его стрела попала в цель, а если так, то одной раны было достаточно, чтобы убить чудовище, – стрела была волшебная. Но удача отвернулась от Дорна. Змей явно был слишком крепок, чтоб умереть. Хлопая крыльями, он развернулся и опустился на плоскую крышу. Чудовище наклонилось, покачивая чешуйчатой головой, и охотник понял, что оно произносит заклинание.

Дорн выстрелил еще раз, а Уилл запустил из пращи еще один камень. Все, кто мог, последовали их примеру. Дорн хотел отвлечь дракона, помешать ему закончить заклинание.

– Ложись! – крикнул Дорн.

Ополченцы залегли за импровизированными укреплениями. Уилл заметил, что один идиот стоит, окаменев от страха. Хафлинг схватил его за ремень и толкнул на землю.

Увы, дракон прибег к заклинанию, для которого баррикады не помеха, по крайней мере, если заклинатель находится на возвышении, а укрепления ничем не защищены сверху. Зрение Дорна затуманилось, голова закружилась. Но вскоре действие заклинания прошло.

Другим повезло меньше.

– Я ничего не вижу! – взвыл Эйлон Финч. Дорн выглянул из-за баррикады и понял, что дракон взмыл в воздух.

Ослепляя своих врагов, змей нацелился в самую гущу людей. Прибегать к заклинаниям или выпускать еще одну струю кислоты ему теперь было незачем.

– Если ничего не видите, – заорал Дорн, – бегите!

Смогут ли убежать ослепленные люди, он не знал, но что он мог поделать? Дорн лишь успел выхватить длинный меч, который раздобыл в небольшом арсенале охраны. По сравнению с волшебным клинком, потерянным в бою на болоте, этот был совсем тусклым.

Змей обрушился на оборонительные сооружения, разнося их ударами крыльев и хвоста. Кричали пронзенные его когтями люди. Черный дракон, так же как и болотный, выделял ядовитые испарения, обжигавшие глаза, а у Дорна не было зелья для защиты от них. Превозмогая боль, охотник бросился на дракона и нанес ему удар под ребро. И когда змей повернулся, Дорн встал в свою обычную позу, выставив вперед железные конечности.

Дракон атаковал его. Отскочив назад, Дорн ускользнул от удара и прошелся мечом по морде змея. Дракон зашипел и попытался ударить его правой передней лапой. К своему ужасу, Дорн увидел насаженного на когти, как на колья, еще живого Эйлона Финча. Несчастный пронзительно кричал при каждом шаге чудовища.

Дорн не успел вовремя увильнуть. Удар рассек его доспехи, хотя не смог пробить или даже поцарапать под ними железо. Дорн пошатнулся. Дракон наклонился к нему и разинул пасть, готовый откусить охотнику голову. Его клыки не смогли бы повредить металлическую левую часть шеи, но легко разорвали бы правую.

С трудом удержав равновесие, Дорн со всего размаху нанес удар мечом по нижней челюсти дракона. Рана была глубокая, и, отскочив, дракон получил несколько ударов кинжалом в грудь от подоспевшего Уилла. Змей взвыл и забился в агонии, катаясь и сотрясая землю, давя искалеченных умирающих людей.

Он чуть не сбил с ног и Уилла, но тот успел отскочить.

– Мы победили! – тяжело дыша, произнес хафлинг.

Дорн не стал спорить, хотя эти слова звучали жестокой насмешкой, учитывая, сколько вокруг лежало убитых. Однако не время было оплакивать погибших или винить себя в их гибели. Дорн посмотрел на тех, кто выжил и был еще способен к бою.

– Стройтесь в колонну, – сказал он. – С одним покончено. Будем ждать следующего.

На него уставились как на сумасшедшего.

– Так ведь мы, – дрожащим голосом сказал кто-то, – сделали все, что могли.

– Пока мы дрались с этим драконом, другие проникли в город. А ведь там еще остались женщины, дети и старики, ваши близкие или соседи, не имеет значения. Мы должны выиграть время, чтобы они успели спастись.

Мужчина с лицом сифилитика покачал головой:

– Это без меня, железный человек. Он повернулся и побежал в сторону болота. За ним последовали еще двое, в отряде осталось полдюжины воинов. Дорн решил, что нужно радоваться, что хоть кому-то из них хватило храбрости – или глупости – остаться.

Уилл усмехнулся.

– Благодарение Брандобарису! – воскликнул он. – Теперь, когда мы избавились от слабаков и трусов, можно и повеселиться!

Компания во главе с Уиллом двинулась по улицам, отовсюду доносились крики и грохот. Дорна не покидала тревога, да и могло ли быть иначе, – но причиной его опасений была страшная усталость. Сколько еще сражений ему предстояло? Сколько еще будет драконов? Там, в Затопленном Лесу, он различил голоса четырех, но ведь их могло быть и больше. Намного больше.

Он запретил себе думать об этом. Раз уж он здесь, он будет сражаться с проклятыми тварями. И если погибнет в бою, что ж, чему быть, того не миновать. Ведь именно так, по его мнению, он и должен был погибнуть.

Шум, доносившийся со всех сторон, становился все громче. Уилл устремился вперед, чтобы заглянуть за угол. Замерев, он поднял руку, призывая всех остановиться. Он осторожно прокрался обратно к ожидавшим его товарищам.

– Там еще один черный, – прошептал он, – еще больше предыдущего. Он приземлился у храма Тюра.

Судя по звукам, доносившимся оттуда, какие-то идиоты решили отсидеться там, вместо того чтобы покинуть город, как им велели.

– Змей уже проломил стену? – спросил Дорн.

– Нет. Может быть, священник прочел молитву и это задержало гадину.

Дорн повернулся к ополченцам:

– Мы подберемся к нему скрытно. Хоть он и не может увидеть нас из-за угла и люди в храме шумят, но дракон все равно может нас услышать, если мы не будем соблюдать осторожность. Когда доберемся до места, рассредоточьтесь, чтобы он не уничтожил нас всех разом, и только потом начинайте стрелять.

– Но наши стрелы не убили предыдущего дракона, – сказал человек, державший лук и дротик.

– Не убили, но ослабили его сопротивление, – ответил Дорн. – Трудно убить дракона тем же способом, что и человека, – одним точным и сильным ударом в жизненно важный орган. Дракона приходится уничтожать постепенно, лишая его силы.

– Но вы можете убить его, – сказал Уилл. откидывая спадавшую на глаза прядь волос. – Знайте, у нас получилось один раз, получится и теперь. Ну что, завалим еще одного?

Ополченцы стояли в нерешительности, но трусы уже либо погибли, либо сбежали, и оставшиеся ответили, что согласны. Охотники крадучись повели их вперед.

Заглянув за угол, Дорн вздрогнул. Дракон был даже больше, чем он ожидал, такой огромный, что заполнял собой всю улицу, как пробка в бутылке. Утешало только то, что при таких размерах он не мог быстро взлететь, во всяком случае из того положения, в котором находился. Стены помешали бы ему взмахнуть крыльями.

Черепоголовый змей, подняв лапу, бил ею по фасаду храма, небольшого строения, сложенного из обмазанных глиной бревен, с эмблемой бога правосудия над входом, изображавшей весы и боевой молот. Стена рухнула.

– Вперед! – сказал Дорн.

Выстроившись неровной цепью, они бросились вперед, стреляя в чудище.

Дракон повернулся к ним, и вокруг него сгустился мрак, скрывая его от нападавших. К счастью, Уилл был готов к этой уловке. Он достал пращу и запустил в дракона камень, заговоренный Павелом, – шарик, сверкавший, словно крошечное солнце.

Шарик упал у лапы дракона и своим сиянием рассеял неестественный мрак.