Текст книги "На лоне природы"
Автор книги: Ричард Карл Лаймон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Annotation
Нэда Чемпиона только что бросила его подружка Кора, но это не повод отменять его поход с рюкзаком в заповедник Лост-Ривер. Он просто уйдет без нее. И он будет вести дневник своих приключений. Он наверняка прекрасно проведет время. Один в глуши. Полностью сам по себе. Абсолютно свободен делать все, что пожелает. Все, что угодно. И никого, кто бы наблюдал за ним, критиковал, удерживал или арестовывал. Это будет просто Нэд в глуши. И дикая природа в Нэде...
Ричард Лаймон
16 июня
17 июня
18 июня
19 июня
20 июня
21 июня
22 июня
23 июня
24 июня
28 июня
29 июня
30 июня
1 июля
Ричард Лаймон
«На лоне природы»
Посвящяется
Элджернону Блэквуду
с особой благодарностью за
“Ивы" и “Вендиго”
16 июня
Думаю, все готово к отъезду. Первым делом с утра отправляюсь в дикие места.
Развлечения и игры.
Я не знаю, зачем я это делаю. Может быть, чтобы забыть Кору. Или, может быть, это просто, чтобы помучить себя. Да и вообще, кто об этом знает? Дело в том, что мы планировали это месяц назад. На следующий день после выпускных экзаменов мы должны были отправиться в заповедник Лост-Ривер и провести там пять дней, занимаясь пешим туризмом. Только мы вдвоем.
Так было запланировано.
Это было почти единственное, о чем мы говорили, как классно это будет. Мы наметили маршрут, составили меню, купили походное снаряжение и припасы. Мы даже получили одобрение от наших родителей. Я не знаю, что она сказала своим, но я позволил моим думать, что пойду в поход в глушь с парой парней из общежития.
Если бы они знали, что я иду с девушкой, они бы обосрались. Они зациклены на окончании мной университета. Они, кажется, думают, что если я действительно серьезно отношусь к девушке, то, в конце концов, женюсь на ней, брошу учебу и превращусь в алкаша. Они бы очень серьезно отнеслись к походу с девушкой.
В любом случае, им не надо беспокоиться обо мне и Коре.
Сука. Черт бы ее побрал.
Я все равно пойду. Я ухожу без нее. А почему бы и нет? Кому она нужна? Торо[1] сказал: "Я редко встречал таких приятных товарищей, как одиночество”. Что-то вроде этого. И он был прав. Кто-то становится вам близок, а в следующий момент вас бросают.
Нельзя же бросить самого себя.
Дело не в том, что я ХОЧУ идти один.
Я хочу, чтобы ОНА пошла со мной. О, Боже, это было бы так здорово.
Блин. Это не должен быть чертов дневник писательницы сентиментальных рассказов. Так что прекрати это. Это дневник моего большого приключения – Нэда Чемпиона, Следопыта, Пограничного Разведчика, Горца.
17 июня
Я проспал всю ночь. Даже после того, как я проснулся, мне было трудно встать. Похоже на то, что с исчезновением Коры нет никаких веских причин что-либо делать.
Довольно глупо. Я буквально не знал о ее существовании до прошлого сентября, когда начались занятия на факультете. Мы не разговаривали до тех пор, пока не сели рядом друг с другом на уроке французского – и это было после зимних каникул. Это было в марте, и мы еще ничего не делали вместе. Так что, если уж на то пошло, я прекрасно обходился без нее всю свою жизнь вплоть до последних четырех месяцев. Ужасно глупо сходить с ума из-за того, что я потерял ее из-за этого сраного членососа Уитворта, учитывая, как я прекрасно обходился без нее.
Надеюсь, они оба сгниют и упадут замертво.
(Снова я о том же. Ну, хорошо. Думаю, я могу писать все, что захочу. Кто меня остановит? Просто я должен убедиться, что эти записи никогда не попадут не в те руки.)
В любом случае, я не хотел вставать сегодня утром, поэтому остался в постели, думая о Коре и о том, что она на самом деле не такая уж большая проблема. У нас была интрижка в течение нескольких месяцев. Ну и что? В море полно рыбы. (Так всегда говорил мне папа, когда я с кем-нибудь расставался. Это очень помогало. Что за ерунда. Но дело в том, что я сказал себе, что Кора мне не подходит. Очевидно, ха-ха. В противном случае она бы этого не сделала – во всяком случае, ПОДХОДЯЩАЯ ДЕВУШКА все еще впереди. Ждет где-то в будущем. Может быть, даже сегодня.
Так что я, наконец, начал действовать. Лучше поздно, чем никогда.
Заведение называлось "У Рэнди", и я не знаю, то ли Рэнди (это имя владельца), то ли официантка, заставили меня почувствовать себя лучше. Сразу после того, как я доел свой чизбургер с беконом и начал наверстывать упущенное, она остановилась позади меня так близко, что ее бедро уперлось мне в плечо. На ней была очень короткая юбка. От нее исходил жар, и я почувствовал сильное влечение, смущенный и возбужденный. Я захлопнул блокнот очень быстро, вероятно, слишком быстро, чтобы она успела что-нибудь прочитать.
– Как тебя сюда занесло, милый? – спросила она. – Ты писатель?
– Я просто описываю свои путешествия, – сказал я ей.
– Хочешь добавить туда меня?
Ее бедро слегка толкнуло меня.
Я поднял на нее глаза. То, что я увидел, было в основном сиськами, но ее лицо было над ними, ухмыляясь мне сверху.
– Конечно. Ты тоже будешь участвовать.
Похоже, ей это понравилось, и она взъерошила мне волосы. Потом она ушла. Я чуть не задохнулся от того, как она растрепала мои волосы. Не знаю почему. Я думаю, что это заставило меня почувствовать себя немного одиноким.
Кстати, ее зовут Донна. Это написано на ее бейджике, вот откуда я знаю. Донна. Такое нежное, милое имя. Заставляет меня думать о зефире.
В любом случае, я лучше закончу с этим и отправлюсь в путь. Я оставлю Донне очень большие чаевые.
* * *
Я сделал это. Однако это заняло больше времени, чем я думал. Я остановился поужинать в очень опрятном месте в глуши. Снаружи стояли бензоколонки. Внутри было все. Это был наполовину универсальный магазин, наполовину магазин наживки, и в одном конце была закусочная, где я поел чизбургер и картошку фри. Там было много интересных людей, включая пару симпатичных девчонок, но со мной никто не разговаривал, так что докладывать особо нечего.
Я приехал сюда после захода солнца. В сумерках.
Здесь я имею в виду конечный пункт. Это путь в никуда. Мы с Корой нашли его на карте заповедника Лост-Ривер. Дальше проезда нет. Наш план состоял в том, чтобы припарковаться здесь и начать пеший поход.
Чтобы добраться сюда, мне пришлось провести, по меньшей мере, час на грунтовой дороге, которая была не шире моей машины. Кусты царапали бока. Конечный пункт – не более чем широкое место, где заканчивается дорога.
Моя машина здесь единственная.
Забавно, но я продолжал думать о том, что, возможно, там будет еще одна машина – желтый "Фольксваген Жук" Коры. Я подъезжаю, она выскакивает из машины и бежит ко мне. Мы подбегаем друг к другу и обнимаемся, оба плачем, потому что мы так счастливы снова быть вместе.
Забавно, о чем думаешь после того, как с кем-то порвал.
Во всяком случае, она не приехала. Здесь нет никого, кроме меня.
Это немного пугает.
Я даже не выходил из машины с тех пор, как приехал сюда. Но в любом случае нет никакой причины выходить. Поскольку я приехал так поздно, то планирую провести ночь в машине. Зачем все выносить и разбивать лагерь? Таким образом, я сэкономлю много времени на распаковке вещей. Мне так будет удобнее. И безопаснее, ха-ха.
Становится все темнее. Сейчас все деревья и кусты выглядят как разные оттенки серого. Ничто снаружи не имеет цвета. Это как черно-белое кино. И чернота повсюду, прямо за тем местом, где начинаются деревья. Невозможно избавиться от мысли, что кто-то наблюдает за вами.
Вы чувствуете, что кто-то шпионит за вами. Кто-то дикий и хищный.
Замечательно. Я сам себя напугаю, если не буду осторожен. Мне только что пришлось включить свет в салоне. Теперь я снова вижу то, что пишу.
Двери заперты. Не будет никакого толку, если кто-нибудь захочет добраться до меня.
Я всегда могу уехать, если возникнут проблемы. На всякий случай я оставил ключ в замке зажигания.
Наверное, поблизости никого нет. Неуемное воображение делает это со мной, создавая призраков.
Это все потому, что я никогда раньше никуда не отправлялся один. Всегда с мамой, папой, Бобом, бойскаутами или приятелями. Никогда один. Именно от одиночества у меня бегают мурашки по коже.
Там никого нет,– и уж точно нет какого-нибудь слюнявого дикаря, жаждущего обглодать мои кости. Это глупо.
Наверное, никого в радиусе нескольких миль, кроме меня.
18 июня
Уже утро. Что за ночь! Мне пришлось бросить писать, не закончив. Я просто не мог сидеть в машине с включенным светом. Я чувствовал себя так, словно попал в витрину. Завести разговор о мурашках!
Все в порядке, я замечательный турист.
Как только свет погас, я провел около часа, вглядываясь в темноту. Мне стало казаться, что я вижу людей, крадущихся вокруг, выглядывающих из-за стволов деревьев, перебегающих от одного дерева к другому.
Я забрался на заднее сиденье. Сделал это как ребенок, перелезая через переднее, чтобы не пришлось выходить из машины. Потом я вытянулся и попытался заснуть. Я закрыл глаза. Я старался думать о приятных вещах. Кора точно не подходила. Мысли о ней только расстраивали меня.
Поэтому вместо этого я подумал о Донне. Как она выглядела в своей свежей белой униформе официантки. То, как ее бедро прижималось ко мне. Я придумал историю о том, как она хотела, чтобы я встретился с ней на парковке в конце ее смены. Однако история не зашла слишком далеко. Должно быть, я очень быстро заснул.
Внезапно я проснулся в испуге. Судя по тому, как я растянулся на заднем сиденье, единственным окном в поле зрения было то, что находилось выше моих ног. Сквозь него пробивался лунный свет.
Я не мог отвести от него глаз. В любую секунду какое-нибудь ужасное лицо могло прижаться к стеклу. Я, наверное, целый час пялился на это чертово окно.
Прекрасно провел время.
В течение этого часа я решил с утра первым делом вернуться к цивилизации. К черту поход.
Как бы то ни было, я, наконец, сообразил, что запертые двери, вероятно, удержат призрак достаточно долго, чтобы я успел забраться обратно на водительское сиденье и убраться к чертовой матери. Это меня успокоило. Я снова чуть не заснул. Но потом мне пришлось отлить.
В этом еще не было необходимости. Но желание было. Как только ты знаешь, что тебе нужно это сделать, ты не сможешь заснуть, пока не позаботишься об этом. Все, что вы можете сделать, – это лежать и думать об этом, и чувствовать, что становится все хуже и хуже.
Это не должно было быть проблемой. Обычно я не испытываю никаких угрызений совести по поводу того, чтобы поссать на улице, пока есть хоть какое-то уединение. Но это была проблема. Серьезная проблема. Если я выйду из машины, кто-нибудь может на меня наброситься.
Совершенно иррационально. Но мне было очень страшно.
Я лежал так очень долго, моя проблема становилась все хуже, и я пытался найти решение. Одно было невозможно – удержаться до рассвета. Я поискал тару. Ничего. В моем походном снаряжении были вещи, которые могли быть использованы: бутылка с водой, жестяная чашка, котелок, походные ботинки и так далее. Но все эти вещи были заперты в багажнике. Поэтому я не мог добраться до них, не выйдя из машины.
На ногах у меня были кроссовки из пористой ткани, которые могли протечь.
Какое-то время я раздумывал, не забраться ли мне на переднее сиденье и не уехать ли. Но к чему это приведет? Смена места жительства, вот и все. Я не смогу удержаться достаточно долго, чтобы добраться до цивилизации.
Так что выбор был сделан. Сделай это внутри машины и потом чувствуй запах, или нет.
Какое-то время я забавлялся идеей выстрелить из открытого окна. Но как сделать это, не вставая? Может быть, и есть способ расположиться у открытого окна, но это будет неудобно. Требовалось плотно прижаться к отверстию (если я не хочу промахнуться в машину) с членом, торчащим из штанов. Что, если кто-то протянет руку и схватит его?
Другая возможность состояла в том, чтобы встать на колени на моем сиденье, слегка приоткрыть дверь и прицелиться в щель. Гораздо лучше, чем выставлять его в окно. Но вряд ли безопасно.
Ничего не видя рядом с машиной – или под ней – я просто не мог не волноваться, что какой-то ужасный человек может прятаться, ожидая, чтобы схватить меня.
Пока все это крутилось у меня в голове, мое состояние становилось все хуже и хуже. Время истекало. Нужно было что-то делать как можно скорее, иначе будет слишком поздно.
Там никого нет, – твердил я себе. – Все это у тебя в голове. Ты всего лишь маленький ребенок, который боится темноты.
Трусишка.
Меня часто называли трусишкой, еще тогда, когда я был совсем маленьким ребенком. Но я был более высокого мнения о себе. Я не трусливый, просто умный. Благоразумный. Слишком смышленый, чтобы сделать что-то глупое и безрассудное.
Но вчера вечером, сидя в машине, стиснув зубы и стараясь не испачкать джинсы, я понял, что я трус. Я всегда был трусливым и до сих пор таким остаюсь.
А потом я решил перестать бояться.
Строчка из Юлия Цезаря не выходила у меня из головы. Это одна из моих любимых. “Опасность прекрасно знает, что я опаснее нее”. Я думал об этом снова и снова.
То, что произошло потом, немного странно.
Наверное, я был немного не в себе.
Мне казалось, что если “опасность” поймет, что я действительно “опаснее нее”, то, возможно, я буду в безопасности. Дикарь должен бояться напасть на более дикого человека.
Что-то вроде этого, вероятно, имеет смысл только тогда, когда ты напуган до смерти.
Как бы то ни было, я действительно чувствовал себя довольно дико, когда сорвал с себя одежду и выскочил за дверь. Крича и размахивая ножом над головой, я обежал вокруг машины. После первого же обхода я понял, что там никто не прячется. Но я не остановился. Я метался вокруг машины снова, и снова, и снова. Чтобы все выглядело хорошо, может быть. Чтобы все выглядело так, будто я действительно опасный псих.
Затем я бросился прямо на середину парковки, освещенную лунным светом. Я остановился в молочном сиянии, широко расставил ноги, выгнул спину, высоко поднял обе руки и издал весьма похожий клич Тарзана. И откликнулся на зов природы.
Мне было совсем не страшно.
Я также не чувствовал холода, хотя дул холодный ветер и на мне не было никакой одежды, кроме обуви.
Все, что я чувствовал, были свобода, дикость и возбуждение.
Между этим возбуждением и тем, как сильно мне нужно было отлить, я, вероятно, установил какой-то новый рекорд на дальность.
Мне было очень хорошо.
Какое-то время я провел снаружи машины, но потом начал беспокоиться, что какой-то бродяга может прийти и увидеть меня. Это просто смешно. Что случилось, чтобы до смерти бояться диких лесных привидений?
Как бы то ни было, я оделся, растянулся на заднем сиденье и тут же заснул.
Сегодня утром я развел костер и сварил кофе. Я съел немного сушеных фруктов и орехов. Я пил хороший, горячий кофе, работая над своим дневником.
Я передумал уезжать. Однозначно. Прошлой ночью я каким-то образом преодолел страх остаться одному в таком месте.
Теперь я с нетерпением жду начала моего долгого похода вглубь дикой местности.
* * *
Трудный подъем. Господи. Американские горки. И ни одного дерева вокруг с тенью. Я потею как сумасшедший. Думаю, что остановлюсь отдохнуть на несколько минут, отдышусь, немного напишу.
Я уже почти на вершине. Я думаю. Я надеюсь.
Во всяком случае, отсюда открывается потрясающий вид. Вдали виднеются серые скалистые пики. На многих из них снег. Долина, откуда я начал свой путь, находится далеко внизу. Там такой густой лес, что я даже не вижу ручья, где сегодня утром наполнил бутылку водой и умылся. Я также не вижу своей машины, но следы грунтовой дороги видны. Не намного шире волоса.
Некоторое время назад я встретил людей, которые спускались вниз. Они остановились и заговорили. Супружеская пара, обоим уже за тридцать, но они хорошо выглядят. Оба загорелые и крепкие. Они были одеты в одинаковые костюмы, похожие на костюмы для африканского сафари. Но они носили ковбойские шляпы, а не пробковые шлемы. Они рассказали мне об озере ниже перевала и о том, что там есть несколько приличных кемпингов. Они не остались там, но остановились отдохнуть у озера.
– Я пошла окунуться, – сказала женщина. – Это было весьма освежающе.
Весьма. Она говорила и выглядела как сноб. Они оба так выглядели, если уж на то пошло.
Интересно, во что она была одета, когда купалась? Вряд ли на ней хоть что-то было. Жаль, что я не мог быть там и смотреть. Она выглядела чертовски хорошо в своем сафари-костюме, и, вероятно, выглядела намного лучше без него.
Ах, да. Я уже начинаю чувствовать себя лучше.
Пора двигаться дальше. Надеюсь, я не упаду замертво от жары и усталости, прежде чем доберусь до конца этой проклятой тропы.
* * *
Да, да, да! Я добрался – Бог знает как – до самого верха американских горок. Там очень ветрено. Это что-то вроде перевала между двумя вершинами. Я продолжал идти, пока не нашел озеро. Оно находилось примерно в полумиле за гребнем, чуть ниже, в небольшой долине, окруженной с одной стороны деревьями, а с другой голым склоном горы.
Здесь нет никого, кроме меня.
Я остаюсь. Я свалил свои вещи в лагере, который состоит из круга для костра в центре с бревнами вокруг него, и из защищенных от ветра плоских участков, где люди, вероятно, разбивали палатки время от времени.
Я вылез из своей горячей потной одежды. Сейчас чуть больше трех пополудни. Я в плавках и кроссовках сижу на гранитной полке на берегу озера. У меня есть ручка и блокнот, бутылка воды, хороший толстый шоколадный батончик и парочка печений с начинкой из сухофруктов. Шоколад и печенье разработаны специально для туристов. Они такие твердые, что их с трудом можно грызть. Вы чувствуете, что можете сломать зубы. Впрочем, неплохая штука. Налетай!
Солнце кажется теплым, но не слишком горячим. Дует легкий ветерок, пахнущий рождественскими елками. Он также пахнет чистотой и свежестью, заставляя меня думать о снеге. Он мягко овевает мою голую кожу.
Озеро прозрачно-голубое. Оно искрится солнечным светом. На его поверхности небольшая рябь от ветра, и я слышу тихие приглушенные звуки, когда вода лижет камень передо мной.
Я также слышу крики чаек. Некоторые из них плывут вдоль берега, серые или белые на фоне голубого безоблачного неба. Меня поражает, что на этих высокогорных озерах водятся чайки.
Добраться сюда было нелегко. Пытка. Мои ноги все еще дрожат, а плечи болят. Но находиться здесь, в этой безлюдной красоте, того стоило.
Это такое место, которое заставляет вас чувствовать, что каждый момент, проведенный где-то еще, был потрачен впустую.
Что бы Кора сейчас ни делала, это отстой по сравнению с этим.
Не повезло тебе, Кора.
Если бы только она была здесь, рядом со мной. Это было бы такое прекрасное место для занятий любовью. Особенно в первый раз. Теперь мы, вероятно, никогда... Поздравляю, я опять в депресняке.
* * *
После ужина. Съел тушеную говядину, которая была в пластиковом пакете. Просто надо было добавить воды, нагреть и подать на стол. Ванильный пудинг на десерт. Сейчас я сижу у костра. Со времени моей последней записи ничего особенного не произошло.
Я все ждал, что появятся другие туристы и разобьют лагерь у озера. Но никто этого не сделал. Я здесь единственный. Это меня не пугает, что забавно. Я думаю, что что-то случилось со мной прошлой ночью, когда я строил из себя дикаря. Может быть, это немного настроило меня на гармонию с природой. Кто знает?
По какой-то причине мне действительно нравится быть здесь одному в дикой местности. Я рад, что никто не остановился у озера. Это все мое.
* * *
Фух! Только что вернулся. Обошел вокруг озера.
Я взял с собой фонарик. Через некоторое время его луч показался мне чужеродным элементом. Между мной и ночью. Поэтому я выключил его и шел при лунном свете.
Луна прочертила на воде серебряную дорожку, которая вела прямо ко мне и двигалась вместе со мной, как глаза на некоторых портретах.
На другой стороне озера я сидел на валуне и смотрел на свой костер. Хоть он и горел слабо, но давал много света. Красноватый свет мерцал даже на передней части моей палатки, которая, должно быть, находилась в двадцати футах от костра. Я отчетливо видел весь лагерь.
Это было все равно, что смотреть на театральную сцену. Наблюдать с заднего ряда, ожидая, когда актер продолжит играть свою роль без слов.
Актер уже здесь, сидит на бревне у костра, склонившись над блокнотом.
Но нет зрителя на том берегу озера, чтобы смотреть.
Я – шоу для одного человека, где зрителем являюсь только я сам.
А?
Как бы то ни было, меня потрясло осознание того, как огонь сделал мое присутствие на озере столь заметным. Огонь был как бы знаком того, что в природу вторгся чужак.
Я не захватчик. Я хочу быть частью всего этого.
В любом случае, теперь я собираюсь погасить костер.
19 июня
Палатка была слишком – я не знаю – тесной, ограничивающей? Называйте меня просто “дитя природы”. В других своих походах я всегда спал в палатке. Палатка защищала от непогоды, насекомых и прочих тварей, а также была очень хорошим укрытием. Она окружала меня, скрывала, заставляла чувствовать себя в безопасности.
В палатке всегда есть что-то хорошее. Но они больше не кажутся хорошими.
Прошлой ночью я не мог вынести пребывания в своей палатке. Довольно скоро я вытащил свой спальный мешок наружу. Это было чудесно. Я долго не спал, наслаждаясь ночью, и проснулся еще до восхода солнца, когда воздух был еще серым. На моем спальном мешке и на лице была роса. От этого мое лицо стало липким. Мое дыхание вырывалось белыми клубами.
Я спал в своем спортивном костюме с капюшоном. Этого было недостаточно, чтобы согреться, когда я вылез из спального мешка. Меня трясло как сумасшедшего. Когда я ссал, моя моча дымилась.
Я снова разжег костер. Он потрескивал и полыхал, и я присел поближе к его теплу. Сегодня утром я любил свой костер. И я очень полюбил солнце, когда оно, наконец, поднялось достаточно высоко, чтобы осветить окружающие вершины.
В кино прямые солнечные лучи сжигают вампиров – причиняют им ужасные мучения и довольно скоро превращают их в груду пепла. Ощущение солнечного света этим утром напомнило мне об этом. Потому что для меня это было полной противоположностью. Я жаждал его. Я чувствовал себя голодным человеком, которому подарили пир. Это возродило меня.
Я снял свои спортивные штаны, чтобы чувствовать солнце на всем теле. Солнечный жар и прохладный свежий утренний ветерок. Это было ужасно приятно. Меня это взволновало. Меня так и подмывало обежать все озеро кругом, как прошлой ночью, только голышом. Но у меня не хватило смелости. Кто-нибудь может пойти по тропе и увидеть меня. Помня об этом, я оставался голым только для того, чтобы вытащить из палатки джинсы и надеть их.
Так что я не совсем то “дитя природы”, каким хотел бы быть.
Какого черта, я же новичок в этом деле.
Кроме того, эта местность слишком хорошо изучена. Может показаться, что все это место принадлежит мне, но за поворотом тропы могут быть туристы.
Мне нужно дальше углубиться в дебри.
* * *
Сегодняшний поход был намного легче, чем вчерашний. Во-первых, тропа шла вверх и вниз равномерно, а не только круто вверх. Во-вторых, мой рюкзак стал намного легче. Я оставил палатку.
После завтрака снял ее, свернул и спрятал среди камней на берегу озера. Я заберу ее на обратном пути.
Вероятно, будут грозы.
Кому какое дело? Мне легче будет передвигаться без палатки.
Сегодня я столкнулся с несколькими группами туристов. Всего человек двадцать. Все изменилось со вчерашнего дня. И эти перемены я не приветствовал. Проблема в том, что за моим озером сходилось довольно много троп.
Несмотря на то, что мне хотелось побыть одному, я вел себя дружелюбно. Я мило побеседовал почти со всеми. В основном об одном и том же. Как долго вы отсутствовали? Где вы провели прошлую ночь? Куда вы направляетесь и каким маршрутом? Если кто-то шел из того места, куда вы направлялись, вы хотели узнать, какая там тропа и где можно разбить лагерь. Я внимательно прислушивался к рассказам обо всех маршрутах, потому что хотел провести ночь без компании.
Вот еще одна из основных тем в разговорах. Никто не мог удержаться, чтобы не прокомментировать тот факт, что я был здесь один. Реакции были самые разные. Некоторые люди бросали на меня странные взгляды и вскоре спешили уйти. Другим было просто любопытно. Некоторые восхищались моей храбростью. Некоторые, казалось, завидовали – как будто они предпочли бы остаться здесь одни, а не торчать в компании надоедливых друзей или родственников. Но чаще всего я получал замечания вроде этого:
– Ты, должно быть, спятил. Что, если ты сломаешь ногу? Кто придет на помощь?
и,
– Ты идешь против первого правила выживания в дикой местности, парень.
и,
– Тебе лучше оставаться здоровым, вот и все, что я могу сказать.
Четверо парней из Калифорнийского университета в Беркли пригласили меня присоединиться к их группе. Я отказался. Процитировал высказывание Торо об одиночестве, которое, казалось, произвело впечатление на одного парня, но заставила двух других ухмыльнуться. Четвертый член их группы сказал следующее:
– Что за придурок.
Сегодня на моем пути встретилось немало женщин. Мне нравилось на них смотреть. Одни были полными, другие стройными. Некоторые из них были довольно симпатичными, в то время как другие выглядели обычными или еще хуже. Но я видел множество голых, загорелых ног, шорты с упругими ягодицами и животы парочки девушек, которые носили свои рубашки завязанными под грудью. Лучшее, что я видел за весь день, была блондинка в рубашке с бретельками. Лицо у нее было так себе, но ее рубашка была почти прозрачной, и под ней ничего не было.
Это был самый яркий момент дня.
Около полудня я подошел к прекрасному озеру. К сожалению, люди уже прибыли и поставили свои палатки. Поэтому я продолжал идти. Возле соседнего озера тоже была группа отдыхающих. Судя по карте, в радиусе пяти миль больше не было ни одного озера. Сегодня я ни за что не зайду так далеко. Но я продолжал идти, и все встало на свои места.
Тропу пересекал ручей. Через него был перекинут мостик в виде старого упавшего дерева. Вместо того, чтобы перейти ручей, я поднялся вверх по течению и нашел хорошее место для ночлега. Хорошее, уединенное место.
Тропа лежит далеко внизу, скрытая от глаз валунами и деревьями.
Меня немного беспокоит, что я сделал это – сделал крюк в сторону от тропы, чтобы найти уединенное место для ночевки. Это заставляет меня чувствовать себя скрытным, как будто я прячусь.
Я просто хочу, чтобы все остальные люди исчезли, чтобы горы целиком были моими.
Может это случится, если я пойду дальше. Еще глубже.
Проблема в том, что я взял еды только на десять дней, так что мне придется возвращаться после пятого. Что дает мне только два дня.
Прямо сейчас я не чувствую, что хочу вернуться так скоро.
Но это может измениться. Если здесь и дальше будет так же, как на Центральном вокзале, я буду рад уехать.
Здесь мое место, по крайней мере, личное. Это здорово. Первым делом я разделся и вошел в воду. Холодная вода в ручье причиняет боль. Я не могу долго этого выдержать. Но я нашел выбоину в скале. В ней была теплая вода, должно быть, после ливня. К счастью, она еще не совсем застоялась. Это было замечательно. Я пробыл в ней довольно долго. Вероятно, она была не такой уж свежей и чистой, поэтому, выйдя, я ополоснулся в холодной воде.
Теперь мне снова тепло. Я сижу на солнышке и пишу все это уже около часа. Наверное, сильно обгорел на солнце. А может, и нет. Может быть, уже слишком поздно для солнечных ожогов.
Лучше прекратить писать. Нужно кое-что сделать до наступления темноты.
20 июня
Вчера ранним вечером я приготовил ужин, затем потушил костер и сел у ручья, чтобы поесть. Были проблемы с комарами на закате, когда я чистил котелок и все остальное. Пришлось одеться и побрызгаться репеллентом. Когда поднялся ветер, комары исчезли.
Рано лег спать. Спал отлично. Должно быть, я и вправду очень устал, потому что даже не обратил внимание на твердый камень под спальным мешком с поролоновой подкладкой. Даже шум бегущей воды не беспокоил меня. Он тоже был громким. Судя по журчанию ручья, можно было подумать, что я расстелил свой спальный мешок посреди автострады.
Сегодня утром я проснулся с ужасным желанием поскорее уехать. Всего два дня, а потом мне нужно будет возвращаться. Я даже не развел костер и не выпил кофе, а просто собрал вещи и отправился в путь так быстро, как только мог.
Сейчас уже полдень. Наконец-то я остановился, чтобы отдохнуть, поесть и заняться дневником.
Очень хорошо провел время. А число незваных гостей со вчерашнего дня сократилось, слава Богу. Это очевидный прогресс.
* * *
Происходит что-то смешное. Хотя на самом деле это не так уж и смешно. Не знаю почему, но мне все больше и больше не хочется встречаться с другими людьми.
Сегодня утром, когда на тропе появились туристы, я почувствовал тревогу. Я поприветствовал их, улыбаясь, но не остановился поболтать. Моей главной заботой было уйти от них. Дело в том, что с этими людьми все было в порядке. Они казались вполне милыми и обычными.
Примерно через час после моего обеденного перерыва я услышал, что приближается еще больше людей. Они все еще были вне поля зрения за поворотом тропы, но я мог их слышать.
Поэтому я спрятался.
Я поспешил сойти с тропы, забрался на скалу и спрятался там.
В то время я говорил себе, что я просто предпочитаю свою собственную компанию. Это все равно, что отказаться от приглашения на вечеринку, потому что ты предпочитаешь сидеть дома и читать книгу.
Но пока я прятался там, скорчившись, мне стало страшно. Боялся, что незнакомцы, идущие по тропе, найдут меня. У меня пересохло во рту. Мое сердце бешено колотилось. Я весь дрожал. Это было просто нелепо. У них не было причин охотиться за мной. Если бы я не сбежал, мы бы встретились на тропе, улыбнулись друг другу и поболтали. Ничего страшного.
После того, как они прошли мимо моего укрытия, во мне произошла перемена. Казалось, что-то выросло из моего страха.
Волнение.
Они не видели меня, и понятия не имели, что я сидел на корточках всего в нескольких ярдах от них. Я был невидим.
Человек-невидимка.
Чувствуя прилив бодрости, я вернулся на тропу. Я довольно много смеялся. Чувствовал себя прямо-таки ликующим.
Все меняется, если ты невидим.
Позже в этот же день я услышал, что приближается еще одна группа людей. Я соскочил с тропы, вскарабкался по склону и спрятался среди камней. Как и в прошлый раз. Но несколько иначе. На этот раз я не просто прятался, пока незнакомцы не прошли мимо, я поднял голову и посмотрел на них сверху вниз.
Шпионил за ними.
Впереди шел мужчина, за ним – женщина. Это был подъем в гору, так что они не торопились. Они устало плелись, наклонившись вперед под тяжестью своих рюкзаков, опустив головы. Желтая пыль, поднятая мужчиной, кружилась вокруг ботинок и голеней женщины. На ней были красные шорты и серая футболка. Она была хорошо сложена. Лямки рюкзака, стягивающие плечи, заставляли ее груди выпячиваться. По тому, как они двигались, я понял, что на ней лифчик. Во всяком случае, вид их сильно взволновал меня.
