Текст книги "Остров"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

День третий
Что произошло со шлюпкой?

А случилось вот что.

Этой ночью – в чье дежурство это произошло, неизвестно, – умыкнули шлюпку.

Сделать это было несложно. Хотя мы и втащили ее выше линии прилива, ночные дежурные не могли ее видеть. Во-первых, в том месте, где мы разбили лагерь, берег идет под небольшой уклон. А во-вторых, свет костра шлюпки не достигал.

К тому же никто особенно за ней и не следил. Мы беспокоились о себе, а не о лодке.

Так что злоумышленнику достаточно было подкрасться к шлюпке сбоку со стороны моря и стащить ее в воду. Затем похититель, вероятно, поплыл, буксируя нашу лодку за привязанную к носу веревку.

Наша с Конни вахта началась в четыре утра. Мы уселись с разных сторон костра лицом друг к другу. Поэтому никто не смог бы приблизиться к нашему лагерю так, чтобы хоть один из нас его не заметил.

Расположиться подобным образом предложила Конни. Мы не только были на некотором расстоянии друг от друга, но даже не могли беседовать, не повышая голоса. Так что большую часть времени просто молчали. И меня это вполне устраивало.

И хотя мы все время внимательно поглядывали по сторонам, никто из нас не заметил ничего подозрительного. А, может, к тому времени шлюпка уже исчезла.

Примерно через час после начала нашей смены, повинуясь зову природы, я поднялся и на минуточку отошел к скалам. Тогда я, должно быть, расположился не более, чем в двадцати футах от места, где должна была находиться шлюпка. Не припоминаю, чтобы я ее видел, но не могу также утверждать, что не видел. Вероятнее всего, ее там уже не было. Но поручиться за это я не могу.

Чуть попозже туда же ходила и Конни – и по той же самой причине. Я было поднялся, чтобы сопровождать ее, но она меня остановила:

– Мне не нужны зрители, но все равно спасибо. О себе я пока что могу позаботиться сама. – И она потрясла в воздухе копьем. – Сиди здесь и занимайся своими делами.

Так что пришлось просто встать спиной к костру и проводить ее взглядом. Выйдя из света костра, она превратилась в пятно с неясными очертаниями. Видно было только ее тенниску, и то только потому, что тенниска была белой. Казалось, она парит над пляжем. Затем она стала подниматься вверх. Это означало, что Конни начала взбираться на скалы. Когда она была уже на самом верху, тенниска вдруг нырнула вниз и исчезла из виду.

Тогда я подумал, что Конни получила бы по заслугам, если бы ее там в этот момент накрыли.

Но этого не произошло.

И вскоре Конни снова оказалась у костра.

– Очень мило, – поздравил я ее.

– Прости, понимаю, тебе так хотелось посмотреть.

– Догадайся, кого бы обвинили, если бы наш местный Крюггер воспользовался возможностью и расправился с тобой, пока ты там заседала? Твой предок и без того считает меня ни на что не способным. Ты представляешь, что он сделал бы со мной, если бы тебя убили?

– Ха-ха-ха. А я думаю, ты только этого и ждешь.

– Ты что думаешь, я хочу твоей смерти?

Она обиженно фыркнула:

– Что невелика для тебя потеря, так это точно. Тебя интересует только моя мама – и Кимберли. Я ведь не такая привлекательная, да?

– Ну, в общем...

– Вот видишь?

– Это еще не означает, что я жажду твоей смерти. Нет, я хочу совсем другого: чтобы случилось чудо и ты перестала быть такой стервой.

На что она с ухмылкой ответила:

– Какие мы остроумные. – И с важным видом проследовала на свою сторону костра. Опустившись на песок, она скрестила ноги и положила на колени копье. – Не смей на меня даже смотреть, – приказала она.

Так что я и не смотрел в ее сторону.

По крайней мере, первые полчаса.

В какое-то мгновение она привлекла к себе мое внимание тем, что подняла над головой копье. Подняла и метнула его.

В меня.

Пролетев над языками пламени, копье острым концом устремилось мне прямо в лицо. Я едва успел вскинуть руку и отбить его в сторону.

– Как мило! – возмутился я. – Блин! Да ты могла просто убить меня этой штуковиной!

– Именно это и предполагалось.

– Рискни еще раз и, возможно, я забуду о том, что джентльмен, и засуну его...

– Пошел ты.

– Заткнись, пока все не проснулись, – всполошился я. Затем промямлил себе под нос что-то о том, какая она “бешеная сучка”.

– Что ты сказал?

– Ничего. Закрой рот, ладно? Мы, кажется, на дежурстве.

Как ни странно, но наша ссора никого не разбудила. Во всяком случае, никто не прикрикнул на нас, чтобы мы прекратили.

Ни Конни, ни я до утра не промолвили больше ни слова. Но как я ни пытался не смотреть в ее сторону, мне это не удавалось. Ведь надо было убедиться, что она не собирается швырнуть в меня еще что-нибудь. И всякий раз, когда наши глаза встречались, она сердито хмурилась.

В конце концов наступил рассвет.

Эндрю проснулся и подошел к костру. Он был босой и без рубашки – в одних военных шортах.

– Чудесное утро, ребята! – поздоровался он и сделал несколько приседаний, выставляя вперед руки для равновесия. – Как прошло дежурство? – поинтересовался он, потирая ладони. – Никаких происшествий, надо понимать?

– Что это ты такой оживленный? – фыркнула Конни.

– Ага, мое чадо уже обидели, а солнце едва взошло. Милые поссорились? – спросил он.

– Отстань.

– Послушай совета отца: все уладится после хорошего энергичного заплыва. Хотите наперегонки? – улыбаясь и потирая от удовольствия руки, он перевел взгляд на море. – Мы устроим гонку до... – и он переменился в лице. Что-то было не так. Когда я поднялся на ноги, чтобы посмотреть, в чем дело, он тихо произнес: – И каким образом она там очутилась?

Примерно в четырехстах футов от берега на волнах покачивалась лодка. В первое мгновение я было подумал, что это прибыли наши спасатели. Но затем взглянул на берег и заметил, что нашей шлюпки на обычном месте не было.

Конни тоже поднялась. Изучив ситуацию, она только скривила лицо.

Эндрю повернулся ко мне.

– Что тебе известно об этом?

– Ничего.

– Конни?

– Не спрашивай меня.

– Вы оба должны были нести вахту.

– Мы не заметили ничего необычного, – оправдывался я.

– А это необычное как раз и произошло. Не могла же шлюпка встать на ноги и забраться в воду.

– Никак нет, сэр.

Словно всем нам троим одновременно пришла в голову одна и та же мысль, мы неожиданно повернули головы в сторону спящих. Билли, Кимберли и Тельма лежали там, где и должны были: никто из них не прокрался мимо нас и не вышел в лодке на предрассветную прогулку.

– Вы уверены, что оба ничего не знаете? – обратился Эндрю ко мне и к Конни.

Мы только покачали головами.

– Этой ночью у нас определенно был гость, – заключил Эндрю. – Проскользнув мимо вас, он спустил нашу лодку на воду. Вы случайно не заснули?

– Нет, сэр, – отрапортовал я.

– А ты? – он сверкнул глазами на Конни.

– Нет.

– Тискались?

– С ним? – она презрительно поморщила нос. – Спустись на землю.

– Мы ничего не делали, – подтвердил я.

– По всей видимости, это относится и к несению дежурства. Хорошо еще, что нашему другу не пришло в голову перерезать кому-нибудь горло, пока он находился поблизости.

Конни съежилась, и лицо ее позеленело.

– Просто сногсшибательная парочка часовых! – воскликнул Эндрю.

Я хотел было указать ему на то, что визит злоумышленника вполне мог иметь место и во время чьего-то еще дежурства – даже его собственного, – но решил не делать этого. В конце концов, мы могли бы, по крайней мере, заметить отсутствие шлюпки.

Конни тоже не пыталась оправдаться перед отцом. Судя по ее болезненному виду, я не сомневаюсь, что она вспоминала свою прогулку на скалы. Уверен, ей не давал покоя вопрос, где находился убийца в тот момент, когда она приседала за скалой.

– Что там за переполох? – Вопрос задала Билли. Мы обернулись в ее сторону. Она лежала на боку, приподнявшись на локте. Казалось, верхняя грудь вот-вот вывалится из купальника, но пока что все было в рамках приличий.

– Наш приятель, – начал объяснять Эндрю, – прокрался сюда прямо под носом этих сверхбдительных стражей и столкнул шлюпку в море.

Нахмурившись, Билли села. Наблюдать за ней было одно удовольствие – все эти колышущиеся телеса, едва сдерживаемые черным бикини. Но, увы, ничего не выпало. Поднявшись на ноги, она стала расправлять купальник. Возясь с бикини, Билли прищурившись высматривала шлюпку в бухте.

– Может, накатила волна и смыла лодку в море? – предположила она.

– Совершенно невозможно, – возразил Эндрю. – Это было сделано умышленно. Человеком. И почти наверняка тем, который убил Кита.

– Что будем делать? – поинтересовалась Билли. – Мы ведь не можем оставить ее там? А что, если вдруг возникнет крайняя необходимость в ней? Пускай даже ты считаешь, что нам не следует пытаться достичь другого острова...

– Но она никуда еще не делась, – заметил Эндрю.

– А по мне, так ее уже не спасти.

– Я сейчас поплыву и верну ее.

Билли посмотрела сначала на него, потом на шлюпку.

– Нет, ты не поплывешь.

– Нет, поплыву.

– Ты не сможешь заплыть так далеко.

– Очень даже могу.

– Я не имею в виду, что ты не можешь. Ты не сделаешь этого, вот что я хочу сказать. Тебе ведь уже шестьдесят.

– Не напоминай мне о моем возрасте, черт возьми! Я обгоню в воде любого из вас.

Я робко поднял вверх руку – подобно первокласснику, который считает, что знает ответ, но не совсем в этом уверен.

– Я могу поплыть и пригнать назад шлюпку, – предложил я.

– Не смеши меня, – сказал Эндрю. – Я видел, как ты плаваешь, если это вообще можно назвать плаванием.

– Тогда, может, пусть себе плывет? – произнесла Билли. – Лодка не стоит того, чтобы...

– Нет! – вскрикнула Конни. – Это наш единственный шанс выбраться отсюда! Необходимо ее вернуть!

– Она права, – согласился Эндрю, расстегивая ремень.

Билли положила руку ему на плечо.

– Нет. Погоди. Кимберли плавает лучше всех в семье, и если кому и плыть, так это ей.

Кимберли производила впечатление спящей: лежала, уткнувшись лицом в тряпичную подстилку, отодвинув согнутую в колене ногу, и совсем не шевелилась. Одна ее ладонь пряталась под лицом, другая рука была вытянута в сторону, словно Кимберли тянулась за чем-то.

Может быть, за Китом.

На ней все еще была его гавайская рубаха. Цветистая материя рябилась от ветерка. Во сне рубашка смялась и обнажила кусочек спины над плавками.

Господи, как здорово выглядела эта юная леди!

– Я не собираюсь ее будить для этого, – запротестовал Эндрю. – Ни за что. Только не я. – Скинув шорты, он отдал их Билли и стоял теперь перед нами в одних трусах. Они приспустились, и ему пришлось подтянуть их. (Подобно Тельме, Эндрю отправлялся на пикник без намерений купаться. Они оба оставили свои купальники на яхте.)

Билли снова нахмурилась.

– Эндрю, – попросила она, – Не надо...

– Ради Бога, женщина.

– Не делай хоть меня вдовой, – тихо промолвила она.

Он насупился.

– В тот день, когда я буду не в состоянии проплыть столько, сколько сейчас до шлюпки, считай, что я уже покойник. – Подморгнув, он схватил ее за плечи, притянул к себе и сочно чмокнул в губы. – Это тебе, пока я не вернусь назад.

– Все равно не хочу, чтобы ты плыл.

– Боже, ты меня сглазишь! – И шлепнул ее по заднице.

Видимо, достаточно сильно, потому что она вздрогнула и поморщилась.

– Не успеете и глазом моргнуть, – пообещал он. Затем развернулся на месте и зашагал вразвалочку к воде.

– Дурачок! – буркнула Билли. Казалось, несмотря на раздражение, она гордилась своим мужем.

– С ним все будет в порядке, – заметила Конни. – Он доплывет туда, даже не запыхавшись.

– Да, он действительно в отличной форме, – согласилась Билли.

Но когда я смотрел, как Эндрю бредет по колено в воде, мне пришла в голову мысль, что он больше похож на старую кривоногую обезьяну. Правда, этим наблюдением я ни с кем не поделился.

– Может, и мне поплыть с ним? – спросил я у Билли.

– Куда тебе, – тявкнула Конни.

– А тебя я не спрашиваю.

– Ему это может не понравиться, – ответила Билли, не сводя глаз с мужа. – Он убежден, что отлично способен справиться со всем самостоятельно.

– А вчера заставил меня взобраться на дерево за Китом, – возразил я.

Билли покачала головой.

– Неужели? Наверное, он не очень уверенно чувствует себя на высоте.

– Папина стихия – вода, – опять вмешалась в разговор Конни.

Бухта была очень мелкой, и Эндрю пришлось дойти почти до мыса, прежде чем он смог пуститься вплавь. Благодаря рифу, настоящих волн не было. Были лишь небольшие и спокойные, которые совершенно не мешали плыть. Поэтому Эндрю двигался ровно и не спеша. Хотя шлюпку относило все дальше от берега, расстояние между ними медленно уменьшалось.

Не успел я опомниться, как Кимберли уже стояла рядом со мной.

– Привет, – поздоровался я.

– Привет, – ответила она. – Что происходит?

– Твой отец поплыл за шлюпкой.

– Это там наша шлюпка?

– Ага.

– Каким образом она так далеко заплыла?

– Мы не знаем, – признался я. Билли вступила в беседу со словами:

– Эндрю считает, что этой ночью к нам прокрался убийца и спустил шлюпку на воду.

– Господи, – пробормотала Кимберли, прикладывая козырьком ладонь ко лбу. – Как далеко она успела отплыть!

– Мы собирались послать за нею тебя, – продолжала Билли, – но твой отец пожелал сделать это сам.

– Не хотел тебя будить, – добавил я.

– Ну и зря, – произнесла тихо Кимберли и, не спрашивая ни совета, ни разрешения, скинула рубашку и ринулась к воде. И не трусцой, а спринтом. Зрелище было потрясающим. Она неслась по пляжу с развевающимися блестящими черными волосами, размахивая руками и высоко вскидывая колени, молотя ногами сначала песок, затем воду. Когда Кимберли поплыла, сама вода, казалось, уступала ей дорогу, разлетаясь в стороны миллионами искрившихся на солнце брызг и переливаясь жидким золотом по ее темным плечам, спине и ногам.

– Но ведь она ему не нужна, – скривилась Конни. – Боже! Всегда ей надо во все вмешиваться и быть первой.

– Все нормально, – сказала ей Билли.

– Ага, как же. А какой смысл? Она даже не успеет его вовремя догнать.

До этого момента я наблюдал за тем, как Кимберли пробиралась по мелководью, но теперь посмотрел вперед. Только через несколько секунд я смог отыскать Шлюпку, а потом и Эндрю, который уже был совсем рядом с нею.

Когда я перевел взгляд на Кимберли, она нырнула. На несколько мгновений она исчезла под водой, затем вынырнула на поверхность и поплыла, делая стремительные и энергичные взмахи руками.

Боже правый, как быстро это у нее получалось! Но все же не настолько быстро. Кимберли была примерно на полпути к шлюпке, когда Эндрю настиг нашу беглянку.

– Он сделал это! – радостно воскликнула Билли.

Было видно, как там, вдалеке, Эндрю поднял из воды обе руки и ухватился за планшир возле носа. Затем со дна шлюпки кто-то поднялся.

Я думал, меня схватит кондрашка.

Конни ойкнула.

А Билли вскрикнула:

– Мой Боже!

Кто это был, мы не разглядели. Невозможно было даже сказать, мужчина или женщина. Ясно только было, что это человек, и что он внезапно поднялся со дна лодки и вознес обеими руками над головой какой-то предмет.

Предмет этот был похож на топор.

Описав дугу, он опустился вниз, прямо на макушку Эндрю. Тот отпустил планшир.

И исчез под водой.

Я чувствовал себя, словно после сильного удара в солнечное сплетение.

Конни, казалось, свихнулась. Она пронзительно завизжала:

– Папа! Папа!

Но Билли не потеряла головы. Должно быть, подобно мне, она поняла, что в эти мгновения бесполезно было оплакивать Эндрю. Если мы видели то, что видели, ему уже невозможно помочь.

Сейчас опасность угрожала Кимберли.

Она все еще плыла к шлюпке. Неужели она ничего не видела? А, может, видела, и намеревалась что-то предпринять.

Билли закричала:

– Ким! Ким! Берегись! Возвращайся назад!

– Что происходит? – раздался за спиной голос Тельмы. Оглянувшись, я увидел, как, покачиваясь, она приближается к нам.

Не обращая на нее внимания, Билли продолжала взывать к Кимберли.

Задрав кверху голову, Конни ползала на руках и коленях, направив безумный взгляд на место убийства и вопя изо всех сил:

– Папа!

Отбросив в сторону кроссовки, я бегом вскочил в воду.

Одному Богу известно, на что я надеялся.

Спасти Кимберли, надо полагать.

Когда я еще разгребал воду коленями, послышался звук мотора. И я перестал бежать. Находясь почти по пояс в воде, я увидел, как шлюпка начала уходить вправо. Убийца сидел, согнувшись на корме, управляя лодкой.

Возможно, это был Уэзли.

Хотя мог быть кто угодно.

Лодка набирала скорость.

Кимберли продолжала плыть, но к тому времени, когда она добралась до места, где произошла трагедия, от лодки и след простыл.

Уноси готовенького. Кто на новенького?

Я теперь последний, оставшийся в живых мужчина. На первый взгляд, положение, вроде, завидное: единственный представитель мужского пола на тропическом острове с четырьмя женщинами.

Впрочем, одно большое “но”.

Трое других мужчин уже были убиты в необычайно короткий срок. (Это если включать сюда Уэзли, который, если не сам убийца, то тоже мертв.)

Женщины пока все целы и невредимы.

Это наводит на мысль, что быть мужчиной на этом острове небезопасно.

Другими словами, как вы думаете, кто следующий?

И совершенно неясно, что нужно делать. Покинуть остров я не могу – убийца угнал нашу моторную лодку, и где она сейчас, определить невозможно. Последний раз, когда я ее видел, она уплывала на север. В это время мы с Кимберли вытаскивали тело Эндрю на камни за оконечностью мыса. (Примерно в том месте, где вчера вечером мы с Билли мыли посуду.)

Сейчас, когда я увидел собственными глазами рану, сомнений в том, что орудием убийства был топор, больше не оставалось. Череп был практически разрублен напополам сверху вниз до челюсти. Задняя часть головы осталась, можно сказать, невредимой, но передняя, включая лицо, представляла собой огромный зияющий пролом, и, когда мы втаскивали Эндрю на камни, из его головы все еще сочилась какая-то кровавая липкая слизь. В жизни не видал такой ужасной раны, и, если бы надо было определять по одному лицу, Эндрю вряд ли можно было опознать.

Какая, должно быть, мука для Кимберли – видеть отца в таком состоянии. Но в ситуации была и доля зловещей иронии. Вчера Эндрю из кожи лез вон, чтобы защитить дочь от шока, который она могла испытать при виде тела Кита. А теперь перед ней был он сам, с гораздо более страшными увечьями, чем Кит, – и ничего не мог поделать с этим.

И меня стошнило.

Кимберли, впрочем, оказалась выносливее. После того как мы вытащили тело из воды, она примостилась на камне, повернувшись к нам спиной. Она сидела лицом к морю, поджав ноги и обхватив руками колени. Это была та самая поза, в которой она долго сидела вчера на пляже после того, как похоронила Кита.

Наша моторная лодка к тому времени почти скрылась из виду.

Я подумал о том, не присесть ли рядом с Кимберли и, быть может, даже положить ей руку на плечо. Мне очень хотелось это сделать. Успокоить ее. Но я не был уверен, что меня правильно поймут, и отказался от этой мысли.

Нарушив молчание, я спросил:

– И что будем делать дальше? Она лишь покачала головой.

– Нельзя, чтобы другие увидели его таким, – уточнил я, предположив, что именно это сказал бы Эндрю, если бы был в состоянии говорить.

Но она лишь молча смотрела вдаль.

– Может, сходить за одеялом или чем-то в этом роде? – предложил я.

– Да, да, – тихо промолвила она.

– Ты останешься здесь?

Она кивнула.

Но когда я повернулся и уже собрался уходить, Кимберли остановила меня.

– Нет, погоди. – Затем поднялась на ноги. Когда повернулась, я увидел, что она тихо плачет. Смахнув слезы, она шмыгнула носом: – Одну секундочку, ладно?

– Конечно.

– Я сейчас перестану... одну секундочку.

Я старался не смотреть на нее. Потому что чувствовал себя виноватым – нехорошо было в подобной ситуации – когда в трех футах в стороне лежал на камнях с раскроенным черепом ее отец – обращать внимание на то, как замечательно она выглядела в своем бикини.

Она снова вытерла глаза. Затем тихо произнесла:

– Спасибо за помощь, Руперт.

Я пожал плечами.

– Ты прав. В том, что не следует показывать его в таком виде. Бог свидетель, мне очень жаль, что... Ему наверняка хотелось бы, чтобы его запомнили таким, каким он был всегда. Понимаешь?

– Поэтому я и подумал, что лучше сходить в лагерь и принести что-нибудь, чем можно было бы его прикрыть.

– Я собираюсь отбуксировать его за риф.

– Что?

– Похоронить его в море. Он всегда этого хотел.

– А может, нам следует положить его рядом с Китом? Ты так не думаешь? Чтобы можно было его взять с собой, когда нас спасут?

Кимберли покачала головой:

– Кит – это совсем другое. Папа предпочел бы именно такие похороны.

– А мнение Билли тебя не интересует?

– Приведи ее сюда. Конни и Тельму тоже. Пусть все сюда придут. А я пока спущу папу в воду.

– Может, тебе помочь?

– Нет, ступай в лагерь.

У меня был выбор: плыть или идти по камням. Поскольку я был без обуви, выбрал первое.

Билли и Конни все еще сидели на пляже – рука матери лежала на плече дочери. Тельма стояла поблизости: она наблюдала за мной, покачивая головой и всхлипывая.

План Кимберли не встретил ни у кого возражений. Очевидно, Эндрю давно уже дал понять Билли и своей дочери, что желает быть похороненным в море.

Я обулся, и мы вчетвером направились по камням к оконечности мыса.

Кимберли не успела далеко отойти. Она брела по мелководью футах в тридцати – сорока от берега. Тело Эндрю покачивалось на волнах рядом с ней. Несмотря на то, что вода была кристально чистой, его ужасной раны не было видно. Сказывалось расстояние. К тому же Кимберли повернула его лицом вниз. Но главным ее союзником было солнце, которое, отражаясь от поверхности воды, почти слепило. Единственным, что можно было достаточно хорошо разглядеть, была обросшая седыми волосами спина Эндрю. И еще – его правая рука.

Она была протянута в сторону, потому что за нее и тащила отца Кимберли.

– Я собираюсь отбуксировать папу в море, – объявила она. – Никто не против?

Конни и Тельма ревели белугами. Билли вытерла рукой глаза и сказала:

– Я тоже поплыву. – Затем сошла с камней в воду и направилась к Кимберли и Эндрю. Она подплыла к другому боку мужа и взяла его за левую руку.

И они поплыли в открытое море, буксируя своего мужа и отца.

Поистине трогательная картина. Я и сам прослезился – а я никогда особенно не любил Эндрю.

* * *

Это было пару часов назад. После морских похорон мы возвратились в лагерь.

Обстановка – мрачнее некуда.

Билли, Кимберли и Тельма потеряли своих мужей (так или иначе), и это всего за пару дней, которые мы находимся на острове. Мало того, сегодня Кимберли, Тельма и Конни лишились еще и отца.

Я единственный, кто не потерял одного или сразу двоих близких, и опасаюсь, что следующей жертвой окажусь сам.

Записи я веду сегодня прямо здесь, на берегу. Хотя и не удается совершенно забыть о нашем бедственном положении, все же работа позволяет думать о чем-то другом, а не только о том, в какой опасности я нахожусь.

Ведь то, что я следующий в списке жертв, не вызывает никаких сомнений, не так ли?

Он убьет меня, и тогда на его пути больше не останется ни одного мужчины.

На пути к чему?

К женщинам.

Ему нужны женщины.

Нам лучше придумать что-нибудь, прежде чем будет слишком поздно.