Текст книги "Ва-банк (ЛП)"

Автор книги: Рейн Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Ну, тогда попробуй еще. Начни с правды и двигайся в том же направлении. Она или согласится с тобой или откажется. Но ты не должен сдаваться. Продолжай пытаться.

Я вытащил телефон и открыл фото Брианны, где она рассматривает картину, и протянул отцу. Он улыбнулся, когда изучал ее фото через очки. По намеку на воспоминания в его глазах я понял, что он думает о маме. Через мгновение он отдал его обратно.

– Она милая девушка, Итан. Надеюсь, у нас еще будет возможность как-нибудь встретиться, – отец посмотрел мне прямо в глаза и сказал все как есть. Никакого сочувствия, только жестокая правда. – Ты должен следовать за своим сердцем, сын... никто не сделает этого за тебя.

♥

Во второй половине дня я покинул дом отца, поехал домой и прозанимался в своем тренажерном зале на протяжении трех часов. Я продолжал заниматься, пока не осталось ничего, кроме дрожащей боли в ноющих мышцах и запаха пота. Отмокать после этого в пенной ванне было отличной идеей. И покурить. Теперь я очень много курил. Это было вредно для меня и стоило снизить обороты. Но черт, меня так сильно тянуло. Находиться рядом с Брианной было столь успокаивающе, что я не так уж сильно жаждал этого, но теперь, когда она ушла, я был как серийный убийца, насчет которого мы шутили при нашей первой встрече.

Я вынул Джарум изо рта и уставился вниз, разглядывая пузыри.

Брианна любила принимать ванну. В ее квартире ее не было, но она говорила, что скучает по этому. Мне нравилось представлять ее обнаженную в моей ванной. Ее обнаженную... Это было тем, о чем мне абсолютно не следовало думать, но я провел за этим занятием долгие часы. И призадумавшись, я понял, что это и стало началом наших отношений. Она обнаженная... Фотография, которую мне прислал Том Беннет, была той же, что я купил на выставке. С прагматической точки зрения это было всего лишь изображение красивого обнаженного тела, которому позавидовали бы и мужчина, и женщина. Но, даже учитывая ту малость, которой он со мной поделился в самом начале, и в совокупности с уязвимостью, очарованием и красотой, что отражал ее портрет, мысль о том, что она может быть в опасности или кто-то хочет ее обидеть, заставила меня выйти на улицу и пригласить к себе в машину. Я просто не смог стоять в стороне от нее и оставить свою совесть нетронутой. А когда мы встретились, то мой мозг начал сходить с ума от моих фантазий. Все, о чем я мог думать, пока мы разговаривали это... о ней обнаженной.

Через час вода в ванной стала терять свое тепло, и, разумеется, свой внешний вид. Поэтому я вылез, оделся и пошел на поиски книги. «Письма Джона Китса к Фанни Браун».

Отец напомнил мне об этом. Он сказал, что мама любила читать великих поэтов. Я знал, что Брианна любит Китса. Я нашел книгу на диване, где очевидно она ее читала и спросил об этом. Брианна призналась в своей любви к нему и поинтересовалась, что эта книга делает в моем доме. Я сказал ей, что мой отец всегда отдает мне те книги, что пассажиры оставляют у него в такси. Он ненавидел выбрасывать их, поэтому приносил их домой. Когда я купил свою квартиру, он отбуксировал ко мне несколько коробок с книгами, чтобы заполнить полки и вероятно эта была одной из них. Я честно признался ей, что никогда ничего не читал из Китса.

Но читал сейчас.

Я обнаружил, что Китс обладал даром красноречия. Для человека, который умер в двадцать пять лет, он очень точно перенес эмоции в свои письма к его возлюбленной, когда они были в разлуке. И я мог прочувствовать его боль, словно свою собственную. Она и была моей собственной.

Я решил написать ей письмо, используя ручку и бумагу. Нашел красивый листок бумаги в своем кабинете и взял с собой книгу. Симба повел плавником в аквариуме, как всегда в ожидании корма, когда я подошел ближе. Я всегда питал слабость, когда животные попрошайничали, поэтому и сейчас бросил замороженного криля и смотрел, как он его поедает.

– Она любит тебя, Симба. Может, если я скажу, что ты тоскуешь и от этого перестал есть, она вернется. – Да уж, теперь я разговариваю с рыбкой. Как, черт возьми, я до этого докатился? Я проигнорировал стремление покурить, вымыл руки и сел за письмо.

«Брианна,

«Я почти уже устал поражаться тому, что мои чувства блаженно повинуются воле того существа, которое находится сейчас так далеко от меня.

Даже не думая о тебе, я ощущаю тво присутствие, и волна нежности охватывает меня. Все мои мысли, все мои безрадостные дни и бессонные ночи не излечили меня от любви к Красоте. Наоборот, эта любовь стала такой сильной, что я в отчаянии оттого, что тебя нет рядом, и вынужден в унылом терпении превозмогать существование, которое нельзя назвать Жизнью... Пробудить такую любовь, как моя любовь к тебе, способна только Красота». Июль 1819 г.

Я уверен, ты узнаешь слова Китса. Я начал читать книги, которые тебе нравятся. И теперь могу сказать, что понимаю, что этот мужчина пытался выразить словами к мисс Браун, как она завладела его сердцем.

Как ты завладела моим, Брианна.

Я скучаю по тебе. Мысли о тебе никогда не покидают меня, и если бы я мог еще раз сказать тебе об этом и заставить мне поверить, то полагаю, что нашел бы в этом какое-то утешение. Но я могу лишь попытаться донести до тебя то, что чувствую.

Мне безмерно жаль, что я утаил свою осведомленность о твоем прошлом и то, как я узнал твой секрет, но тебе необходимо знать кое-что, потому что это жестокая правда. У меня не было намерения брать эту работу. Я планировал дать твоему отцу название другого агенства, чтобы обезопасить тебя. Но я не смог этого сделать, поскольку встретил тебя. Я хотел сказать тебе в ту ночь на улице, что твой отец пытался защитить тебя, но когда я увидел то, как ты смотришь на меня, Брианна, я почувствовал некую... связь с тобой. Что-то внутри меня поменялось и встало на свои места. Недостающий кусочек меня? Я не знаю, что это было, я знаю лишь, что это произошло со мной в ту ночь, когда я увидел тебя впервые. Я старался держаться на расстоянии и дать тебе возможность ускользнуть обратно в свою жизнь, но не смог этого сделать. Меня притянуло к тебе с того самого момента, как я увидел твой портрет. Я должен был узнать тебя. А затем быть с тобой. Чтобы ты смотрела на меня и действительно видела меня. Сейчас я знаю, что влюбился. Я влюблен в красивую американскую девочку. В тебя, Брианна.

Я столько раз хотел признаться тебе, как я нашел тебя в ту ночь в галерее. И каждый раз останавливал себя, потому что боялся причинить тебе боль. Я видел, как ты была затравлена, когда проснулась от того кошмара. Я могу только догадываться почему, но я сделаю все, чтобы не дать тебя в обиду. Также я знаю, что твой отец нанял службу безопасности, чтобы уберечь тебя от сильных политических врагов, что пытались запугать тебя. Это чертовски пугает меня, мысль о том, что кто-то может причинить тебе вред, эмоциональный или любой другой. Я знаю, ты сказала, что я уволен, но если что-то случится или кто-то тебя напугает, я хочу, чтобы ты мне позвонила, и я приеду к тебе в ту же минуту. Я абсолютно серьезно. Позвони мне.

Ты особенная, Брианна. С тобой я чувствую – эмоции, и мысли, и мечты; глубокое понимание того, что я никогда не думал найти свое место в жизни с человеком, а теперь оно есть. Но у меня тоже есть демоны. Я в ужасе перед ними, без тебя. Я не знаю, что делаю большую часть времени, но я знаю, как отношусь к тебе. И даже, если ты ненавидишь меня за то, что я сделал, я все равно буду любить тебя. И если ты не поймешь меня, я все равно буду любить тебя. Я все равно буду любить тебя, потому что ты моя. Моя, Брианна. Ты в моем сердце, и никто не сможет отнять это у меня. Даже ты.

И.»

Прошла неделя, прежде чем я отправил Брианне свое письмо. Самая чертовски длинная неделя в моей жизни.

За эту неделю я выкурил достаточно «Джарума», чтобы стать банкротом или заработать рак.

Я заказал у флориста фиолетовые цветы и приложил их к письму. Я заказал их в воскресенье после обеда, и флорист сказал мне, что они будут доставлены в понедельник. Я послал их к ней на работу, а не в квартиру. Я знал, что она была занята учебой, и хотел подождать, пока ее итоговые экзамены завершатся.

У нас с Брианной еще ничего не завершилось и не кончено. Эту мантру я продолжал твердить себе в те дни, потому что это было единственным действием, которое я мог принять.

Глава 3

Тебя заставляют поверить в то, что не является правдой. Повторяют тебе это так часто, что ты неволей начинаешь принимать ложь за истину. Ты страдаешь из-за нее, как из-за правды. Самые действенные пытки – не физические... а, конечно же, моральные. Сознание может представить кошмары гораздо более устрашающие, чем ты мог бы перенести физически, точно так же, как мозг отключает физическую боль, степень которой превосходит ту, что может выдержать твое тело.

Нервные окончания на моей спине вопили, будто на покалеченную плоть вылили кислоту. Боль была настолько острой, что у меня перехватило дыхание. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как я отключился, и если отключился, то очнусь ли снова в этой жизни? Не уверен, что смогу пройти больше нескольких ярдов. Из-за крови, застилавшей глаза, и ударов, нанесенных по голове, мне было практически ничего не видно. Я умру в этой дыре и, похоже, уже скоро. Я надеялся, что так и будет. Мой отец и Ханна не должны видеть меня в таком состоянии, и я уповал на то, что они никогда не узнают, как я встретил свою смерть. Я молился, чтобы моя казнь не была снята на видео. Боже, пожалуйста, только никакого видео...

Все зависит от везения. Удача была не на моей стороне, ни в том случае, когда они напали на нашу команду из засады, ни тогда, когда мое оружие заклинило. Ни тогда, когда я остался в живых, пытаясь избежать плена. Эти ублюдки научились всему от русских. Они радовались, когда им удавалось захватить западных военнопленных. А британский спецназ? Я был для них просто сокровищем. Но абсолютно не нужным своей стране. Все зависело только от везения. Эта жертва для блага, для демократии, для свободной воли.

К черту свободу воли. У меня не было ничего.

В этот день мой мучитель был разговорчивым. Он ни на секунду не прекращал говорить о ней. Я очень хотел, чтобы он заткнулся. Они не знали, где она... они не знали, как найти ее... они даже не знали ее имени. Я продолжал повторять себе эти факты, потому что только это было у меня в распоряжении.

Меня разбудил удар по лицу. А от следующего я пришел в себя окончательно.

– Мы заставим тебя смотреть, когда будем брать ее. Она будет кричать, как шлюха, которой, по сути, и является. Американская шлюха, которая снимается обнаженной, – он плюнул мне в лицо и дернул за волосы так, чтобы голова откинулась назад.

– Твои женщины так отвратительны... они заслуживают всего, что с ними происходит, чтобы их использовали, как грязных шлюх, – он смеялся надо мной.

Я смотрел на него и запоминал его лицо. Я никогда его не забуду, и если бы мне представилась такая возможность, я отрезал бы для начала его язык, перед тем как убить его. Даже если это убийство произошло только в моем воображении. Ему не понравилась моя реакция. Внутри я оцепенел от страха. Как я мог помешать им взять ее? Я хотел умолять, но не сделал этого. Я просто смотрел и слушал свое сердцебиение, которое доказывало, что я жив. Пока.

– Каждый охранник получит возможность побывать у нее между ног. И когда они насытятся ею, она сможет посмотреть, как мы лишим тебя головы. Ты ведь понимаешь, что именно так ты встретишь свою смерть?

Удерживая меня за затылок, он провел пальцем по горлу.

– Ты будешь умолять о пощаде, как свинья... которую собираются зарезать. Тогда ты не будешь таким спесивым, – он рассмеялся мне в лицо, под его густой бородой виднелись желтые зубы. – А потом мы тем же способом прикончим твою американскую шлюху...

Я вскочил в своей постели, задыхаясь, обливаясь потом, и с рукой на своем члене. Я прислонился к изголовью и осознал, где я сейчас нахожусь... и где, к счастью, меня нет. Ты больше не там. Это всего лишь сон. Это было очень давно.

Мой кошмар был из тех, которые собирают все дерьмо, когда-либо случившееся с тобой, и смешивают в жуткий коктейль, в котором тебе предстоит искупаться. Я с облегчением закрыл глаза. Брианна не была частью ужасов Афганистана. Она была здесь и сейчас. Брианна жила в Лондоне, работала и училась. Просто мое подсознание смешало все плохое вместе. Брианна в этом городе и она в безопасности.

Просто она больше не со мной.

Я посмотрел вниз на свой член, возбужденный и твердый, и обхватил его основание в кулак. Закрыл глаза и начал двигать рукой. Но даже с закрытыми глазами я мог вспомнить тот день в своем офисе. В данный момент мне требовалась разрядка. Мне было необходимо кончить, чтобы остановить эту долбаную дрожь, оставшуюся после гребаного ночного кошмара. Даже если это не поможет. Такой вариант будет лишь временным решением проблемы, но я это сделаю.

Я вспоминал. Как она в первый раз пришла увидеться со мной. На ней были красные сапоги и черная рубашка. Я велел ей сесть ко мне на колени и довел до оргазма рукой. Это было так чертовски сексуально – явиться ко мне в офис. Она выглядела прекрасно, разлетаясь на осколки в моих руках от того, что я с ней делал, от того, что я заставлял ее чувствовать.

Брианна попыталась от меня отстраниться, но я этого не хотел. Я помню, как она дергалась у меня на коленях. Но когда она соскользнула вниз и прикоснулась ко мне через брюки, я все понял. Она сказала, что хочет взять меня в рот. В тот момент я осознал, что люблю ее. За то, что она искренняя, великодушная и бесхитростная. Она настоящая и идеальная, и она моя.

Нет, она уже не твоя. Она от тебя ушла.

С закрытыми глазами я вспоминал вид ее красивых губ, смыкающихся на головке члена и принимающих меня внутрь. Каким влажным, теплым и совершенным был ее рот в тот первый раз. Какой превосходный был момент, когда она сглотнула и посмотрела вверх на меня своим чувственным, загадочным взглядом. Я никогда не знал, о чем она думает. В конце концов, она женщина.

Я вспомнил все – звуки, которые она издавала, ее длинные волосы, разметавшиеся по лицу, приятное скольжение ее теплых губ, как она сжимала основание члена, когда закручивала и затягивала его в глубину своего великолепного рта.

Вспоминая то особенное время с Брианной, я подводил себя к пустой кульминации в моем очень жалком и одиноком настоящем. Я должен вспоминать или я не кончу. Вскрикнул, когда сперма выстрелила из головки члена почти болезненным напором, разлетаясь брызгами по всей простыне – блестящее белое на черном. Здесь должна была быть она! Задыхаясь, я опираюсь на спинку кровати и позволяю освобождению захватить все мое тело. Я злился из-за того, что мастурбировал, представляя ее, как какой-то отчаянный извращенец.

Мне было наплевать на беспорядок. Простыни можно постирать. Мою память – нет.

Я помню каждый раз, когда находился в ней.

Охватившая меня пустота была жестокой, и кульминация определенно не смогла заменить реальность. Очень жалкая и совершенно бесполезная.

Без вариантов, Бенни! Он слишком красив, чтобы часто прибегать к помощи рук для оргазма.

Черта с два! Я встал, стащил с кровати простыни и направился в душ. Ничто не сможет заменить мне ее.

♥

В тот день она позвонила мне на мобильный, а я пропустил ее вызов из-за идиотской встречи. Я хотел избить дебилов, которые отняли у меня время, но вместо этого я ударил по кнопке голосовой почты.

– Итан, я... я получила твое письмо, – ее голос звучал слабо, и стремление рвануться к ней было так велико, что я не понимал, как смогу держаться от нее подальше. – Спасибо, что прислал его. Цветы тоже красивые. Я... я просто хотела, чтобы ты знал, я разговаривала со своим отцом, и он мне кое-что рассказал...

Затем она потеряла самообладание. Я услышал приглушенные рыдания. Я понял, что она плакала, и это разбило мне сердце.

– Я должна идти... возможно, позже мы могли бы поговорить, – прошептала она напоследок. – До свидания, Итан.

А потом она повесила трубку.

Я подумал, что сломаю экран в мобильном, нажимая на него, чтобы перезвонить, умоляя ее ответить и поговорить со мной. Пока устанавливалось соединение, время бесконечно замедлилось. Один, два, три гудка. Мое сердце колотилось, а необходимость в воздухе возросла...

– Привет, – всего одно слово. Но это был ее голос, и она обращалась ко мне. Я слышал на заднем фоне шум. Похоже на дорожное движение.

– Брианна... как ты? В сообщении у тебя был расстроенный голос. Я был на совещании... – я умолк, понимая, что начал говорить бессвязно. Я с трудом держал рот на замке и отчаянно желал чудесную черную сигарету с гвоздикой.

Она тяжело вздохнула в трубку.

– Итан, ты сказал позвонить, если произойдет что-нибудь странное...

– Что случилось? Ты в порядке? Где ты сейчас? – такое ощущение, будто в венах застыла кровь от ее слов и звука ее голоса. – Ты на улице?

– Я в данный момент на пробежке. Мне нужно было немного освежить голову и взять перерыв.

– Я еду к тебе. Скажи, где ты сейчас?

Она молчала. Я мог расслышать шум уличного движения вокруг нее, и мне было ненавистно, что я вынужден представлять, где она сейчас. Одна на улице. Уязвимая. Беззащитная.

– Скажи мне, пожалуйста. Мне надо увидеть тебя... нам надо поговорить. И я хочу знать, что тебя настолько встревожило, что ты позвонила мне и оставила то сообщение.

Вновь тишина.

– Малыш, я не смогу тебе помочь, если ты не позволишь мне это сделать.

– Ты смотрел его? – ее голос изменился, стал резче.

– Смотрел что? – клянусь, мне хотелось лишь пойти к ней и взять в свои руки. Сначала я не понял ее вопрос. Холодная тишина на другом конце провода помогла мне понять что к чему довольно быстро.

– Ты смотрел его, Итан? Ответь на мой вопрос.

– Порно-видео с тобой и Окли?

Она издала мучительный звук.

– Черт, нет! Брианна... – сам факт того, что она спрашивает о таких вещах, взбесил меня. – Зачем мне это делать.....

– Это вряд ли можно назвать порно-видео! – крикнула она мне в ухо. Моя грудь взорвалась от боли, будто в нее вонзили нож.

– Хорошо, но именно так его назвал твой отец, – я крикнул ей в ответ, смущенный ее допросом и в совершенном недоумении от этого запутанного разговора. Если бы я мог поговорить с ней лично, подойти к ней, заставить ее посмотреть мне в глаза и выслушать, у меня мог бы быть шанс. Но этот переломный аргумент быстро завел нас в тупик.

Я попробовал еще раз более рассудительным тоном:

– Брианна, пожалуйста, позволь мне прийти к тебе.

Она снова плачет. Я слышал тихий звук на фоне неясных звуков дорожного движения. Мне не нравится, что она где-то там одна. Машины на улице, проносящиеся мимо нее, мужчины, рассматривающие ее, нищие, выпрашивающие подачку...

– Какого черта он говорил с тобой обо мне, Итан? Что мой отец тебе рассказал?

– Я не хочу говорить об этом по телефону...

– Скажи. Мне, – и затем тишина.

В ужасе я закрыл глаза, зная, что она не примет ничего, кроме жестокой правды, которая ненавистна мне как ад, но я понимал, что должен ей сказать. Как же начать? Я не знал другого способа, кроме как броситься в омут с головой. Я послал безмолвную молитву маме для храбрости.

– Он сказал, что ты встречалась с Оукли в школе. Когда тебе было семнадцать, Оукли записал порно-видео без твоего согласия и распространил его в сети. Ты бросила школу и после этого у тебя были проблемы. Сенатор отправил своего сына в Ирак, а ты приехала сюда учиться и начинать все заново. Сейчас сенатор пытается победить на выборах в вице-президенты и хочет убедиться, что никто и никогда не увидит это видео... и не услышит о нем. Твой отец рассказал, что один из друзей Оукли умер при необычных обстоятельствах, и он обеспокоен, что люди, связанные с этим видео, могут стать мишенью... включая тебя. Это настолько его встревожило, что он связался со мной и попросил об одолжении, чтобы я присматривал за тобой и наблюдал за всеми, кто будет пытаться к тебе приблизиться.

Я отдал бы что угодно за сигарету прямо сейчас. Тишина на другом конце была невыносимой, но после нескольких бесконечных ударов сердца я услышал звук произносимых ею слов, которые хотел услышать. Слова, с ними я мог справиться. Это то, что я понимал, и с чем я мог что-то сделать.

– Это пугает меня.

Услышав это, я почувствовал, как меня накрыло облегчение. Не из-за того, что она была напугана, а потому что она произнесла это так, словно я был нужен ей. Словно она хотела, чтобы я вернулся.

– Я никому и ничему не позволю причинить тебе боль, малышка.

– Два дня назад я получила странное сообщение. Мужчина. Из какой-то газеты. Я не знала, что мне делать, и вот сегодня я получаю твое письмо... Я прочитала то, где ты сказал позвонить тебе, если кто-то будет меня беспокоить.

Чувство облегчения мгновенно испарилось.

– Достаточно этого дерьма, Брианна! Где ты сейчас? Я еду за тобой!

Если бы законы физики позволяли это сделать, я бы пролез через гребаный мобильный. Мне было необходимо добраться до нее и это все, точка. К дьяволу все это долбаное нытье, Брианна должна быть рядом во плоти, чтобы я мог дотянуться до нее руками.

– Я на южном конце моста Ватерлоо.

Конечно же, ты там. Я закатил глаза. Одно только слово Ватерлоо взбесило меня.

– Я выезжаю. Можешь дойти до набережной Виктории и подождать меня там? Так я найду тебя быстрее.

– Хорошо. Я подойду к сфинксу, – ее голос звучал лучше. В нем стало меньше страха, и это ощущение сотворило чудо с моим уровнем стресса. Я заберу свою девочку. Она, вероятно, еще не знает, но это случится.

– Пусть будет так. Если кто-то к тебе приблизится, просто держись на открытом пространстве, где есть люди, – я удерживал ее на линии, пока она шла пешком к Игле Клеопатры, а я несся как одержимый, избегая лондонских полицейских.

– Я на месте, – сказала она.

– Рядом с тобой еще кто-то есть?

– Да. Пешеходная экскурсия, несколько парочек и люди с собаками.

– Хорошо. Я паркуюсь. Я найду тебя, – мы закончили разговор.

Мое сердце колотилось в груди, пока я нашел место для парковки и начал спускаться вниз к набережной. С какой стороны зайти? Будет ли она сопротивляться? Я не хочу ковыряться в наших ранах, но, черт меня подери, если я позволю этой проклятой путанице продолжаться еще хотя бы день. Это должно закончиться сейчас. Сегодня. Мне все равно, что понадобится, чтобы исправить эту ошибку здесь и сейчас.

Солнце еще только начало садиться, когда я увидел ее. Спортивный костюм для пробежки облегал ее тело, словно вторая кожа. Она стояла ко мне спиной, поскольку облокотилась на парапет, чтобы смотреть на реку, ее волосы, собранные в хвостик, развевались на ветру, одна длинная нога прислонилась к ограждению, а руки изящно лежали сверху.

Я замедлил шаг, потому что просто хотел впитать в себя ее образ. Наконец-то я увидел ее после недели мучений. Она стояла прямо передо мной. Брианна.

Мне было необходимо к ней прикоснуться. Рукам не терпелось прижать ее к себе и трогать. Но она выглядела по-другому – исхудавшей. Чем ближе я подходил, тем заметнее это становилось. Боже, неужели за прошедшую неделю она ничего не ела? Она, должно быть, сбросила около семи фунтов³. Я остановился и присмотрелся, раздражение смешалось с обеспокоенностью, но еще сильнее меня поразило осознание того, что это дерьмо с ее прошлым намного серьезнее, чем я предполагал до этого момента. Повезло же нам, мы оба натерпелись.

Она обернулась и заметила меня. Наши взгляды пересеклись, и мощная связь заструилась по ветру между нами. Брианна знала о моих чувствах. Она должна знать. Я говорил ей об этом много раз. Она же никогда не говорила мне того, что я уже успел сказать. Я по-прежнему надеялся услышать от нее эти три слова. Я тебя люблю.

Она произнесла мое имя. Я прочитал это по ее губам. Мне не удалось расслышать ее из-за ветра, но я видел, она действительно произнесла мое имя. Она оглянулась с таким же облегчением, которое я испытал, когда увидел ее здесь, всего в нескольких шагах от меня. Идеально прекрасная, какой она была и всегда будет для меня.

Но я продолжал стоять на месте. Если Брианна хотела меня, ей нужно было просто подойти и показать, какие чувства она ко мне испытывала. Я умру, если она этого не сделает, но совет моего отца был безошибочен. Все должны следовать своему сердцу. Я доверился своему. Теперь Брианне необходимо сделать то же самое.

Она отошла от парапета, и внутри меня что-то оборвалось, когда она замерла. Похоже, она ждала от меня какого-то действия, что я подойду и заберу ее. Нет, малышка. Я не улыбался и она тоже, но, так или иначе, контакт произошел.

На ней был бирюзовый спортивный топик, который обтягивал ее грудь и наводил меня на мысли об обнаженном теле подо мной, во власти моих рук и губ. Я хотел ее так сильно, что испытывал боль. Думаю, это именно то, что влюбленность творит с человеком – наделяет вас болью, от которой есть только одно лекарство. Брианна была моим лекарством. Пока я ее ждал, в моей голове мелькали образы того, как мы с ней занимаемся любовью; сцены моих страстных желаний не давали покоя и сжигали меня изнутри. Я сгорал из-за Брианны. Мистер Китс наверняка знал, о чем говорил, описывая нечто подобное в своих стихах.

Я протянул руку и посмотрел прямо ей в глаза, но не сдвинулся с места. А потом я заметил перемену. Какую-то вспышку в ее прекрасных глазах. Она поняла, о чем я ее просил. Она все поняла. И я снова вспомнил, насколько хорошо мы понимали друг друга на самом фундаментальном уровне. Брианна владела мной, и одно это еще сильнее усиливало мою потребность в ней.

Она шла бесконечно долго, а затем подняла свою руку. Еще ближе, и вот наши пальцы соприкоснулись, а ее маленькая изящная ручка оказалась в моей огромной руке. Мои пальцы обхватили ее запястье и, крепко сжав его своей ладонью, я притянул ее в свои объятия. Прижал к груди, тело к телу. Я обнял ее и зарылся лицом в ее волосы. Уловил ее аромат и вновь страстно захотел наполнить им свой нос и свою голову. Она моя. Брианна снова была моей.

Я отстранился и взял в ладони ее лицо. Я удерживал ее в этом положении, чтобы просто иметь возможность на нее смотреть. Она ни разу не отвела взгляд. Моя девочка была храброй. Временами жизнь бывает отстойной, но она держалась и не собиралась сдаваться. Я посмотрел на ее губы и понял, что поцелую ее, хочет она того или нет. Я надеялся, что она этого хотела.

Ее прекрасные губы оказались такими же мягкими и сладкими, как раньше. Учитывая еще и то, что я слишком долго обходился без них. Похоже, райское блаженство – это не что иное, как слияние наших губ. Конечно, я мгновенно пропал и забыл, что мы находились на публике. Я окончательно потерялся в Брианне в тот самый момент, когда она ответила на поцелуй.

Она поцеловала меня в ответ, и ощущение, как ее язык сплетается с моим, было настолько приятным, что я простонал ей прямо в рот. Я знал, что хочу сделать. И требований было не так уж много. Приватная обстановка. Обнаженная Брианна. Но если бы все было так просто. Я не забыл, что мы стояли на виду у толпы, на набережной Виктории, и, к сожалению, обстановка была далеко не приватной.

Я прервал поцелуй и обвел ее нижнюю губу большим пальцем.

– Ты поедешь со мной. Прямо сейчас.

Она кивнула в моих руках, и я поцеловал ее еще раз. Это был поцелуй благодарности.

Мы не разговаривали, пока шли к «роверу». Хотя и держались за руки. Я не отпускал ее, пока не усадил в машину. Как только она оказалась на пассажирском сиденье, а двери были заблокированы, я повернулся и по-настоящему посмотрел на нее. Она выглядела полуголодной, что меня разозлило. Я вспомнил первый вечер, когда мы познакомились и как я покупал ей батончик «Пауэр Бар»⁴ и воду.

– Куда мы направляемся? – спросила она.

– Для начала? Накормить тебя, – это прозвучало немного жестче, чем я хотел.

Она кивнула мне и отвернулась, глядя в окно.

– После того как ты поешь, мы купим тебе новый телефон и сим-карту. Мне понадобится твой старый, чтобы я мог отследить, кто пытался с тобой связаться. Ладно?

Она опустила взгляд вниз на свои колени и снова кивнула. Я едва не притянул ее к себе, чтобы заверить, что все будет хорошо, но сдержался.

– Потом я заберу тебя домой. К себе домой.

– Итан, это не очень хорошая идея, – прошептала она, все еще глядя на свои колени.

– К черту хорошие идеи. Можешь хотя бы посмотреть на меня? – взорвался я. Она встретилась со мной взглядом и замерла на сиденье, в ее глазах затрепетал намек на огонек, делая их очень темными. Я хотел притянуть ее к себе и встряхнуть, заставляя ее понять, что весь этот бредовый разрыв в прошлом. Она поедет домой со мной, и точка. Я повернул ключ в замке зажигания.

– Итан, что тебе от меня нужно?

– Все просто, – сказал я грубо. – Я хочу вернуться на десять дней назад. Хочу вернуться обратно в мой кабинет, хочу трахать тебя на своем столе! Хочу видеть твое тело под своим, как ты смотришь на меня с особенным выражением, но не с тем, которое было на твоем лице, когда ты оставила меня, уезжая в лифте! – я уронил голову на руль и перевел дыхание.

– Хорошо... Итан, – ее голос звучал неуверенно и, похоже, она уже начинала признавать свое поражение.

– Хорошо, Итан? – передразнил я. – Что это значит? Хорошо, я поеду домой с тобой? Хорошо, ты и я? Хорошо, я позволю защищать меня? Что? Мне нужно от тебя больше, Брианна, – я говорил в лобовое стекло, потому что боялся в этот момент смотреть ей в лицо. Что, если я не смогу заставить ее понять...

Она наклонилась ко мне и положила руку мне на ногу.

– Итан, я... мне нужно... мне необходима от тебя правда. Я должна знать, что происходит вокруг меня ...

Я тотчас накрыл ее руку своей.

– Я знаю, детка. Я ошибался, скрывая информацию от тебя...

Она покачала головой:

– Нет, ты не понимаешь. Дай мне закончить то, что я начала говорить, – она положила пальцы на мои губы, чтобы я замолчал. – Ты всегда меня перебиваешь. Теперь помолчи. Я схватил ее пальцы свободной рукой и прижал их к своим губам. Я целовал ее пальцы и не отпускал. Черт, я хватался за малейший шанс, который мог получить.

– Твоя честность и прямолинейность одно из качеств, которые я люблю в тебе, Итан. Ты всегда говорил мне, чего ты хочешь, что ты планируешь сделать, что чувствуешь. Ты был настоящим со мной и дарил чувство безопасности, – она наклонила голову и покачала ею. – Ты понятия не имеешь, как много мне нужно от тебя. Я не боялась неизвестности, потому что ты так хорошо рассказывал о том, чего хочешь от наших отношений. Это и, правда, сработало со мной. Но я слепо верила тебе, и ты разрушил эту часть между нами, не будучи до конца честным, и не сказав мне, что ты был нанят защищать меня. Тот факт, что мне нужна была защита, это вообще вынос мозга, но ты не думаешь, что я имела, черт возьми, право знать об этом?