Текст книги "Без ума от тебя (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА 7

– Моя мама работала в ресторанчике «Дикий койот», до того как ушла на пенсию в прошлом году, – рассказывала Лили, намазывая краской волосы клиентке, записанной на одиннадцать тридцать. Для объема она добавляла карамельный оттенок на каждую третью прядку: кончиком расчески отделяла тонкую прядь, затем подсовывала фольгу под волосы. – А мой зять владеет «Парриш Американ Классикс».

– Раньше я все время кушала в «Диком койоте». Открытые сэндвичи и пирог с орехом пекан. – Клиентка, закутанная в черную накидку, наблюдала за Лили в зеркало. – Как зовут твою маму?

– Луэлла Брукс.

– Конечно я ее помню.

И тут Лили поняла, кто перед ней. Сэйди Холлоуэл. Она была на несколько лет младше Лили, но все знали, кто такие Холлоуэлы. Они владели ранчо «Джей Эйч» и на протяжении нескольких поколений выращивали коров на равнинах. И если в городе и был человек, о котором местные любили сплетничать больше, чем о Лили, то этот человек всегда носил фамилию Холлоуэл. Сэйди давно уехала из Ловетта, но теперь вернулась заботиться о больном отце. Оставшись последней из Холлоуэлов, она стала номером один у сплетников Ловетта. Нельзя было и шагу ступить, чтобы не натолкнуться на кого-то, болтавшего о ней.

Как раз вчера Лили делала стрижку Уинни Стоукс и слышала, что Сэйди уехала с празднования Дня основателей в прошлую субботу с племянником Лоралин Джинкс – Винсом Хэйвеном. По словам Уинни, Винс был новым владельцем заправки, бывшим «морским котиком», горячее – предположительно, – чем перцовый пластырь, а пикап Винса засекли у дома на ранчо Холлоуэлов на рассвете. Очевидно, Сэйди не заботило, что люди о ней говорят, иначе она бы заставила Винса спрятать пикап в кукурузе. Лили завидовала этому «да-пошли-вы-все» поведению. Может, если бы она, как и Сэйди, уехала в свое время из городка, то тоже смогла бы так себя вести.

Колокольчик над дверью звякнул, и Лили увидела в зеркало, как в помещение зашел огромный букет красных роз, скрывая человека, что его нес.

– О, нет.

Курьер положил цветы на стойку, и одна из девушек расписалась за их доставку.

– Это для тебя? – спросила Сэйди.

– Боюсь, что да.

Вчера Такер прислал лилии. Так он давал ей понять, что не будет скрываться. Что он не прячется.

– Как мило.

– Нет. Он слишком молод для меня, – сказала Лили, чувствуя, как по шее расползаются красные пятна.

В салоне все знали о Такере. После того как он заявился на вечеринку и запер дверь в ее кабинет, мало кто сомневался, чем конкретно Лили Дарлингтон занималась там с молодым помощником шерифа. Интересу и поводов для разговоров добавлял и тот факт, что иногда Лили приезжала в салон попозже. До Такера она всегда была первой, кто приходил на работу.

Лили покрасила прядь волос и завернула ее в фольгу. Салон, полный женщин, был настоящим рассадником слухов и сейчас гудел больше обычного. Лили должна была что-то сделать. Что-то, что остановило бы слухи, прежде чем те доберутся до Ловетта. Но приказ всем заткнутся только бы подтвердил их.

– Сколько ему?

Лили отделила еще одну прядь волос.

– Тридцать.

– Значит, разница всего восемь лет. Так?

– Да, но я не хочу походить на педофилку.

Боже, Лили не могла даже думать об этом слове. Пока слухи распространялись только по салону здесь, в Амарильо, но это просто вопрос времени, когда они доберутся до Ловетта. Не нужно было заниматься с Такером сексом в своем кабинете. Для женщины, которую волнуют слухи, Лили явно сделала ошибку. Ту, о которой будет жалеть сильнее, чем уже жалела.

– Ты совсем не похожа на педофилку.

Она и не чувствовала себя таковой.

– Спасибо. – Лили подсунула фольгу под волосы и добавила: – Он выглядит где-то на двадцать пять.

– Я думаю, он должен быть просто-таки мальчишкой и годиться тебе в сыновья, чтобы это выглядело как педофилия и материнские отношения.

– Ладно, я не хочу встречаться с мужчиной на восемь лет меня моложе. – Она зачерпнула краску из миски и продолжила красить волосы Сэйди. Нет. Лили не хотела встречаться с человеком на восемь лет младше себя, но и не хотела перестать видеться с Такером. Только одна мысль о нем вызывала у нее в желудке это смешное, тревожное ощущение и заставляла сердце болеть. Эти чувства пугали ее. Пугали так, как ничто не пугало уже очень давно. – Но, Боже, как он горяч.

И умен, и мил. Боже, да он построил для Розочки кошачий домик!

– Используй его для секса.

– Я пыталась, – вздохнула Лили, думая о цветах и вчерашнем предложении Такера съездить вместе с Пиппеном в «Шоутайм Пицца» или боулинг. Такер хотел от Лили большего, и это не было новостью. Он с самого начала говорил ей, чего хочет. «Всю тебя». Но Лили не знала точно, что он имел в виду. Всю ее сейчас? Пока ей не исполнится сорок? – У меня десятилетний сын, я стараюсь управлять собственным бизнесом. Я просто хочу тихой мирной жизни, а Такер – это сплошные сложности.

Но был ли Такер сложностью? Может быть, если говорить точнее, их отношения были сложными. А Такера лучше описывало слово «непреклонный».

– Почему?

– Он служил в армии и много чего видел. Говорит, что раньше был очень замкнутым, а теперь изменился. – Были вещи, которые он не затрагивал. И Лили понятия не имела, что это. Вещи, которые Такер мог делать в армии или в детстве, или Бог знает когда. – Но для мужчины, который утверждает, что больше не замкнут, он не очень-то любит рассказывать о себе.

Как и она сама.

Следующий час она красила волосы Сэйди. Они болтали о детстве в Ловетте и отце Сэйди, которого лягнула лошадь, и теперь он был пациентом реабилитационного центра в нескольких кварталах от салона Лили.

Закончив накладывать краску, Лили посадила Сэйди под фен на двадцать минут и ушла в свой кабинет. Прошла за стол и взяла телефонную трубку.

– Спасибо за цветы, – сказала она, когда включилась голосовая почта Такера. – Они великолепны, но тебе в самом деле надо прекратить тратить на меня деньги.

Перед Лили лежала огромная пачка бумаг: накладные и счета, которые следовало оплатить. Раковина в кабинете косметолога требовала внимания, и Лили вызвала слесаря. Она закончила с Сэйди Холлоуэл, подрезала кончики ее прямых волос и высушила феном, придавая им объем и техасский шик.

Следующая за Сэйди клиентка хотела стрижку каскадом на длинные волосы, как нравилось большинству техасских женщин и самой Лили. Постриженные каскадом волосы можно было забрать в хвост, завить или взбить и начесать. Когда Лили закончила, было уже три часа, и она решила захватить бумаги и отправиться домой. Ей не часто удавалось забрать Пиппена из школы, так что она сказала своей помощнице, что уезжает и вышла через черный ход. На улице было около пятнадцати градусов. Лили положила бумаги на заднее сиденье джипа. И, выезжая с парковки, позвонила матери.

– Я освободилась рано, так что заберу Пиппена из школы, – сообщила она, выбираясь на шоссе.

– Хорошо. Он будет рад. – Затем последовала пауза, после чего Луэлла сказала: – Он проводит много времени, играя с помощником шерифа Мэтьюсом.

– Да, я в курсе.

– Ну, я не знаю, хорошая ли это идея.

– Он милый человек. – Не отрывая взгляда от шоссе, Лили нашарила солнечные очки на приборной панели.

– Мы этого не знаем. Мы его совсем не знаем.

Если бы ее мать была в курсе того, насколько хорошо Лили знает помощника шерифа. Знает, что он умеет делать своими руками и что ему нравится, когда она скачет на нем, как на Бастере – механическом коне рядом с аптекой Петерсона.

– Ма, он играет с твоим внуком в мяч на виду у всех соседей. И нравится Пиппену. Давай смотреть правде в глаза, Пип проводит слишком много времени с женщинами. Побыть немного с мужчиной ему только на пользу.

– Хм. – Последовала еще одна пауза, и Лили ждала какой-нибудь истории о чьем-нибудь сыне, на которого напал снежный человек и вырастил из него серийного убийцу в библейских масштабах. – Ладно, – сказала Луэлла.

– Ладно? И никакой истории? Никакой болтовни о несчастьях?

– Ладно. Если он добр к моему внуку, то достаточно хорош для меня.

Лили надела очки. Что ж, наверное, только что случился апокалипсис. Слова матери не были прямым одобрением, но, по крайней мере, она не обвиняла Такера во всех грехах.

* * *

– Вчера мама сказала, что она не против, чтобы ты играл с Пиппеном.

Такер нахмурился, передавая Лили только что вымытую тарелку.

– Ты рассказала ей о нас?

Лили взяла тарелку и поставила ее в сушку.

– Не совсем, но она знает, что ты иногда играешь с Пипом, когда он приходит из школы.

Взяв полотенце, Такер вытер руки.

– Что значит «не совсем»?

Лили закрыла дверцу сушки.

– Это значит, я скажу ей. Просто не сейчас.

– Почему?

– Потому что она захочет знать о тебе все. – И это была лишь одна из причин, но не самая главная. – А ты очень скрытный. Это заставляет меня задумываться, о чем ты мне не говоришь? – Она должна была прояснить кое-что, например, свои чувства к нему. И может ли верить в то, что, по словам Такера, он испытывает к ней. И если все это исчезнет, сможет ли она справиться с этим? – Какие темные секреты ты прячешь от меня? Что-то случилось в армии?

Он покачал головой.

– Армия спасла мне жизнь.

– Такер! – Лили толкнула его, но он не пошевелился. – В тебя стреляли пять раз.

– В меня стреляли гораздо больше. – Он улыбнулся, будто в этом не было ничего особенного. – То был лишь последний раз. Если бы не армия, я бы умер или отправился в тюрьму.

Тюрьму? Лили забрала полотенце у Такера и медленно вытерла руки. Она вглядывалась в его улыбку и чувствовала, как в сердце закрадывается тревога.

– Почему ты так говоришь?

Отвернувшись, он открыл холодильник.

– До армии я шел в никуда и был никем. Я уже провел несколько лет в центре для несовершеннолетних преступников и жил в детском доме. – Он вытащил бутылку молока и подошел к черному входу. – Они выставляют тебя в восемнадцать лет, но я все равно был готов уйти.

Опустившись на колени, он налил молоко в пустое кошачье блюдце. Такер не смотрел на Лили, так что она подошла и опустилась на колени рядом с ним.

– Где была твоя мать?

– Мертва, – сказал он без единой эмоции, не глядя на Лили. – Умерла от передозировки наркотиков, когда я был ребенком.

– Такер, – она положила руку ему на плечо, но он встал и подошел к холодильнику. – А твой отец?

– Я не знаю, кто он. Мать, вероятно, тоже не знала. Уверен, он был торчком, как и она.

– Кто же заботился о тебе?

– Бабушка, но она умерла, когда мне было пять. – Он убрал молоко и закрыл дверцу. – Потом разные тетушки, в основном из штата Мичиган.

Лили подумала о Пиппене, и сердце сжалось у нее в груди.

– Такер. – Она схватила его за руки и заставила посмотреть на себя. – Каждый ребенок должен рождаться в семье. Мне жаль, что с тобой этого не случилось. Это ужасно.

– На самом деле, это было хреново, – он посмотрел на пол. – Я жил в одиннадцати различных семьях, но они все были одинаковы: люди берут детей, только чтобы получить деньги от штата. Они были лишь остановкой на пути.

Если честно, Лили не знала, что сказать. Она думала, что его секреты связаны с… Ну, она не знала, с чем, но не с этим. Хотя это объясняло острые углы Такера и почему он мог бывать непреклонным.

– Почему ты не сказал мне?

– Люди смотрят на тебя по-другому, когда обнаруживают, что никто не хотел тебя в детстве. Они смотрят, будто с тобой что-то не так. Будто это твоя вина.

Лили хотелось расплакаться из-за этого большого, сильного мужчины, который когда-то был потерянным ребенком, но она чувствовала, что должна быть такой же сильной, как и он. Глаза защипало, и она сморгнула слезы.

– И особенно я не хотел, чтобы ты знала.

– Почему?

– Когда люди узнают, что ты бывал в тюрьме для несовершеннолетних, они смотрят на тебя так, будто ты можешь украсть фамильные драгоценности. Неважно, что еще ты сделал в своей жизни.

Лили обхватила его лицо ладонями и посмотрела ему в глаза.

– Я бы никогда так не подумала. Я горжусь тобой, Такер. Ты должен гордиться собой. Посмотри на себя. Ты так много пережил. Было бы легко и понятно, если бы ты пошел по плохой дорожке, но ты не сделал этого.

– Некоторое время делал. Я тащил все, до чего мог добраться.

– Ну, у меня нет фамильных драгоценностей. – Она провела руками по плечам Такера, утешая его. – Но, может, я должна обыскать тебя перед тем, как ты в следующий раз уйдешь из моего дома.

Такер вспыхнул и отвел глаза.

– Я бы никогда не стал красть у…

– И мне понравится обыскивать тебя. Может, я обыщу тебя, когда ты войдешь в дом. Для ровного счета. Может, я обыщу тебя прямо сейчас.

Такер посмотрел на Лили. В его глазах мелькнуло облегчение.

– Но это мой дом.

Лили пожала плечами.

– Не думаю, что должна упускать прекрасную возможность обыскать тебя. Никогда не знаешь, что можешь найти.

– Я знаю, что ты найдешь. – Он притянул ее к своей груди. – Начни с переднего кармана.

Лили последовала совету и обнаружила, что Такер тверд и готов заняться сексом.

– Ты предохраняешься? – Голос его плавился от желания.

Лили подумала, что это странный вопрос на данной стадии.

– У меня уже почти семь лет стоит спираль. – С тех пор, как она испугалась беременности, когда Пипу было три.

– Ты доверяешь мне?

– Смотря что.

– Я проходил полное медицинское обследование, прежде чем устроился на работу в офис шерифа. Сверху донизу. Я чист. Ты доверяешь мне?

Он просил заняться сексом без презерватива. Перевести их отношения на новый уровень, а Лили хотела того же так сильно, что ей было страшно. Если они все будут делать постепенно, может, это сработает?

– Да. А ты доверяешь мне?

– Да.

Такер взял Лили за руку и повел в спальню. Он целовал и трогал, и раздевал ее. Он занимался любовью с ее телом и когда вошел в нее, горячий и пульсирующий, кожа к коже, Лили застонала и выгнула спину. Такер обхватил ее лицо ладонями и смотрел ей в глаза, двигаясь в ее теле.

– Лили, – прошептал он. – Я люблю тебя.

Чистейшая эйфория разлилась по ее венам и зажгла все тело. Такер сказал, что любит ее, и она почувствовала это каждой клеточкой своего существа. Эта эйфория оставалась с Лили еще долго время после того, как она ушла от Такера тем утром. Долгое время после того, как она отправилась на работу и возвратилась домой тем вечером. Лили проснулась с ней, но когда, отвезя Пиппена в школу, вернулась домой, этот счастливый наполненный эйфорией пузырь лопнул к черту.

Лили заехала в гараж, как раз когда Такер приехал с работы. Был день вывоза мусора, так что она вышла на тротуар, чтобы затащить пустой мусорный контейнер.

Такер оставался Такером, поэтому он встретил ее на подъездной дорожке и занес контейнер в дом. Быстро закрыв гаражные ворота, Лили прошла на кухню.

Уголки ее губ изогнулись в улыбке.

– Хочешь кофе?

– Что ты делаешь завтра вечером? У меня выходной. Я подумал, мы могли бы сходить в ресторан «У Руби». Парни говорят, там подают отличный стейк, но лучше избегать морепродуктов.

«У Руби»? Улыбка Лили увяла. Ресторан в центре Ловетта, откуда новость, что она встречается с молодым помощником шерифа Мэтьюсом, распространится по городу к десерту. Разве это называется постепенно? То, что Лили чувствовала, было так ново для нее, что она оказалась не готова.

– У меня же Пип.

– Разве он не может побыть с твоей матерью или сестрой пару часов?

– Слишком мало времени до завтра.

Такер сложил руки на груди, обтянутой бежевой рубашкой.

– А как насчет воскресенья?

– Я не знаю. – Такер давил на нее. Лили понимала его, но ей о стольком нужно было подумать. Все происходило слишком быстро. Он сказал, что любит ее, но могла ли она позволить себе любить его так сильно, как Такер этого заслуживал? Той сумасшедшей любовью, что поглощала и сжигала? Лили была слишком стара и у нее было слишком много того, что можно потерять, чтобы снова так полюбить. – У меня много работы.

– В понедельник.

– Как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь в Амарильо? – Это прекрасный компромисс. – В Амарильо рестораны лучше.

– Нет. Как насчет «У Руби»?

– Почему?

– Потому что я устал прятаться. Я хочу целую жизнь с тобой. С тобой и Пипом.

– Ты молод. Откуда вообще ты знаешь, чего хочешь? Когда мне было тридцать, я думала, что хочу совсем не того, чего хочу сейчас.

– Хватит относиться ко мне как к ребенку. Может, я на восемь лет тебя младше, но я прожил кучу разных жизней, достаточно, чтобы знать, чего хочу и чего не хочу. Я люблю тебя, Лили. Я говорил тебе это и имел это в виду. Я хочу быть с тобой. Я люблю тебя на сто процентов, но если ты не любишь меня, ты должна сказать. Я – не грязная тайна. Или ты на сто процентов со мной, или я выхожу из игры.

Выходит из игры? В желудке Лили возник маленький ледяной комок.

– Прошло всего чуть больше месяца!

– Прошло уже почти два месяца с тех пор, как я влюбился в тебя в то первое утро, когда увидел с бигуди в волосах и тапочках в виде кролика. Не нужно много времени, чтобы понять, что любишь человека. Не нужно десять лет или десять месяцев, чтобы выяснить это. Нужно лишь посмотреть на подъездную дорожку и почувствовать, что тебя будто ударили в грудь, будто ты больше не можешь дышать.

Выхожу из игры? Голова у Лили кружилось, а в желудке разрастался ледяной ком паники. Любовь делала ее импульсивной, эмоциональной и иррациональной. Заставляла паниковать и сходить с ума, а Лили так старалась быть рациональной и разумной. Она не хотела быть сумасшедшей, но и не хотела отпускать Такера. Лили так запуталась, что не могла думать, а она ненавидела такое чувство. Это вызывало в памяти все другие чувства и воспоминания… о боли и предательстве, и драках с выдергиванием волос.

– Мне нужно немного больше времени.

Такер покачал головой.

– Я не буду сидеть и ждать крошек с твоего стола. Я все свое детство занимался этим. Наблюдая со стороны. Ожидая. Желая того, что никогда не будет моим. Я больше не могу делать это, Лили. – Он скрестил руки на груди. – Ты со мной или нет? Это же так просто.

Ей нужно было о стольком подумать. О себе. О Пипе. Что, если Такер бросит ее через несколько месяцев или лет? Переживет ли она такое еще раз? Сойдет ли с ума снова?

– Почему ты так упорствуешь с этим?

– Я не упорствую, Лили. Я просто знаю, чего хочу. Если ты не хочешь того же, если ты не хочешь быть со мной, скажи это сейчас. Прежде чем я завязну еще глубже и начну думать, что могу получить то, чего на самом деле не могу.

– Все не так просто, Такер. Ты не можешь ждать, что я приму решение в эту самую секунду.

– Ты только что его приняла.

ГЛАВА 8

– Ты все еще играешь в баскетбол с помощником шерифа Мэтьюсом?

Прошло три дня с тех пор, как Лили видела Такера. Он даже не пытался общаться с ней. Она звонила ему дважды, но он не взял трубку и не перезвонил.

Пиппен кивнул, собирая детали «Лего».

– Сегодня я почти обыграл его в «Л-О-Ш-А-Д-Ь».

Лили чувствовала пустоту и зависть – зависть к собственному сыну, потому что он видел Такера.

Вечер субботы. Лили надлежало быть расслабленной и счастливой. В салоне все шло великолепно, с сыном тоже все было хорошо, а впереди ее ждали выходные. Вместо этого она чувствовала раздражение и была готова выпрыгнуть из кожи.

– Он тебе нравится?

– Ага, и Розочка тоже.

Такер хотел жизнь с Лили. Он хотел, чтобы она окунулась в это с головой и никак иначе.

– Ты ходил к нему домой?

Пиппен покачал головой.

– Розочка выбралась и побежала на наш задний двор, как делал Гриффин. Я принес ее обратно, потому что она маленькая и у нее нет навыков выживания.

Лили подумала о Такере, наливавшем молоко в маленькую кошачью чашку. Большинство мужчин, которых она знала, говорили, что ненавидят кошек. Только в высшей степени уверенный в себе мужчина мог завести кошку по имени Розочка.

– Что бы ты сказал, если бы Такер иногда приходил к нам поужинать? – Эта уверенность в себе была одним из качеств, которые Лили любила в нем.

– А мы будем есть пиццу?

– Конечно.

– И может, он смог бы пойти с нами в боулинг? – предложил сын, защелкивая детальки «Лего». – Хотя он, скорее всего, выиграет.

Скорее всего. Лили с Пипом отстойные игроки. Раньше Пиппен всегда доставал ее просьбами позвонить Ронни и позвать с ними в боулинг.

– А как насчет твоего отца?

Пиппен пожал плечами.

– У него новая подружка. Так что я, наверное, не увижу его какое-то время.

Лили грустно улыбнулась. Сердце болело за сына: десять лет, а уже понял всю подноготную Ронни Дарлингтона.

– Что, если я пойду на свидание с Такером? Если он пригласит меня на ужин или еще куда-то? Только он и я. Это будет тебя беспокоить? – спросила Лили, хотя и не была уверена, что Такер вообще захочет с ней разговаривать. Она помнила выражение его глаз в последнюю встречу. Грустное. Разочарованное.

Пип защелкнул еще несколько деталей конструктора.

– Нет. Ты поцелуешь его?

Лили бы хотела поцеловать Такера.

– Может быть.

Пип скорчил рожицу.

– Взрослые занимаются ужасными вещами. Не хочу идти в среднюю школу.

Среднюю школу?

– Почему?

– Там люди начинают целоваться. Ти Джей Бриско сказал мне, что его старший брат целует свою подружку, пока родители не придут домой с работы.

Наступит день, когда мысли Пипа радикально изменятся. Слава Богу, что у Лили есть еще пара лет до того, как это случится.

– Ты не должен никого целовать, если не хочешь. – Лили прикусила губу, чтобы удержать улыбку. – Кроме меня.

Встав с дивана, она прошла на кухню и посмотрела в окно на дом Такера. Свет не горел, Такер, очевидно, работал. Прятался в одном из своих любимых мест в ожидании ничего не подозревающих нарушителей скоростного режима.

Последние несколько дней он избегал Лили. Он был честен относительно своей жизни. Рассказал Лили все, потому что любил ее. Она не была так же честна. Не сказала ему всего, потому что… не хотела, чтобы Такер бросил ее.

Закрыв глаза, Лили надавила пальцами на брови. Она не была честной и открытой, потому что не хотела, чтобы Такер ушел, но он все равно ушел. Не хотела встречаться с ним из-за возраста. Боялась, что скажут люди. Ему было все равно. Он был смелым и отважным. Лили когда-то тоже была смелой и отважной. Когда-то она любила всем сердцем, как и Такер.

Опустив руки, она посмотрела на его пустой дом. Сердце сжималось и болело. Она любила Такера. Боролась с этим, но любила его всем своим сжимавшимся и ноющим сердцем. Любила его так сильно, что это чувство забиралось ей под кожу и вызывало слезы на глазах. Голова кружилась. Лили не могла взять под контроль свои чувства. Они были слишком яркими. Слишком. Но в отличие от себя тридцатилетней, сейчас Лили не потерялась в них. Она не могла управлять своей любовью к Такеру, но могла управлять собой. И точно знала, что делает, когда взяла куртку и сумочку.

– Пиппи, мне нужно кое-куда сходить.

– Куда?

Она не знала точно, но ей в голову пришла хорошая идея.

– Подышу немного воздухом.

Лили позвонила матери и сочинила ложь насчет того, что забыла кое-что в салоне. Когда Луэлла зашла в дом, Лили надела куртку, вышла и, сев в джип, направилась на шоссе 152. Она не была сумасшедшей и собиралась получить то, что хотела. То, чего очень долго боялась хотеть.

Такер упоминал, что ему нравится прятаться за знаком «Добро пожаловать в Ловетт» в ожидании нарушителей. Лили проехала мимо и удостоверилась, что полицейский автомобиль округа Поттер стоял в нескольких метрах за вывеской. Она развернула машину на сто восемьдесят градусов, в этот раз повысила скорость до девяноста шести миль в час и, взглянув в зеркало заднего вида, улыбнулась, когда красно-бело-синие огни осветили техасскую ночь. Лили остановила машину и принялась ждать. Сложив руки на груди, она смотрела прямо перед собой и ждала. Сердце стучало, а в груди болело. Если она не успокоится, то начнет задыхаться. В окно постучали фонариком, и Лили опустила стекло.

– Лили.

– Нил? – Она высунула голову из окна и посмотрела на шоссе. – Что ты здесь делаешь?

– Свою работу. А что ты делаешь, мчась так, будто у тебя хвост горит?

– Я кое-кого ищу.

Если Такер не на шоссе 152, то где же он?

– Мне нужны твои права, свидетельство о регистрации и страховка.

Лили задохнулась.

– Ты же не собираешься меня штрафовать?

– Собираюсь, мэм. Ты ехала со скоростью девяносто восемь.

Девяносто шесть, но кто считает.

– У меня нет времени, Нил, – сказала Лили, роясь в бардачке. – Не мог бы ты просто прислать мне штраф по почте? – Она нашла свидетельство о регистрации и протянула его вместе с правами и страховкой.

– Нет. Сейчас вернусь.

– Но…

У нее не было времени рассиживать тут. Взглянув в зеркало заднего вида, Лили увидела, как Нил идет к машине. Она позвонила Такеру, но отключилась, когда у него сработала голосовая почта. Где же он? Лили не хотела взламывать черный ход ювелирного магазина в надежде, что Такер отзовется. Она не была настолько сумасшедшей. Пока.

Через несколько минут Нил вернулся.

– Подпиши здесь, – сказал он, наведя фонарик на квитанцию, пришпиленную к планшету.

– Не могу поверить, что ты выписал мне штраф.

– Не могу поверить, что ты дважды превысила скорость, проезжая мимо меня. Что с тобой, девочка?

– Я думала, здесь прячется кое-кто другой. – Лили подписала квитанцию и отдала Нилу ручку.

– Кто?

Он все равно узнает.

– Помощник шерифа Мэтьюс.

Нил качнулся на пятках и рассмеялся.

– Такер?

Лили понятия не имела, что тут смешного.

– Мы встречаемся. – Она положила руку на руль. – Вроде как.

– Бедняга. Ты собираешься заехать на джипе в его дом?

– Не смешно, и я не могу поверить, что ты вспомнил об этом.

Вообще-то, она могла. Нил был одним из первых, кто прибыл на вызов в ту ужасную ночь. И это Ловетт. Никто ни о чем не забывает.

– Такер в баре «Роад Килл» с парнями. Сегодня день рождения Марти, и кто-то заказал ему стриптизершу. Если поедешь туда, не сходи с ума.

Лили нахмурилась.

– Я больше не схожу с ума.

– Тогда чего носишься взад и вперед по шоссе?

Может, это так и не выглядело, но Лили держала все под контролем.

– Я не сумасшедшая. – Нил оторвал квиток и протянул его Лили. – Я думала, ты мой друг, Нил.

– Так и есть. Вот почему я выписал тебе штраф на один-двадцать вместо один-восемьдесят пять, как ты заслуживала.

Лили снова задохнулась.

– Сто двадцать долларов? – Она положила квиток в карман куртки.

– Рад был увидеться, Лили.

– Хотела бы и я сказать то же. – Ну и козел, но Лили хорошо воспитали, поэтому она нехотя добавила: – Передавай Сюзанне и детям привет.

– Передам, езжай аккуратно.

Нил отошел, и Лили вывела джип на шоссе. Бар «Роад килл» был примерно в двадцати минутах езды, и она очень старалась не превышать допустимую скорость. Даже ехала на несколько миль в час медленней, но ее мысли скакали, вращались и сталкивались, а сердце, казалось, вот-вот разорвется. Лили влюбилась в Такера. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, проверяя себя. Все было нормально. Она не чувствовала себя сумасшедшей. Ну, ладно, может быть, чуть-чуть, но не достаточно, чтобы заехать на машине в чей-то дом. Это было сумасшествием. Разрушающим сумасшествием, а Лили больше такой не была.

Засыпанная гравием парковка бара «Роад килл» была полна машин, но Лили удалось найти местечко рядом с входом. Она просто зайдет, скажет Такеру, что любит его, и все получится. Должно… потому что думать о жизни без Такера Лили не хотела.

Танцевальная музыка доносилась из щелей здания и стала громче, когда Лили вошла. Все знали, что внутренние залы можно было арендовать, и она прошла через бар. Несколько человек окликнули ее, и она помахала им рукой, двигаясь сквозь толпу. Добравшись до одного из внутренних залов, Лили проскользнула через двери, как раз когда стриптизерша в полицейской форме приковывала Марти Дингуса наручниками к креслу. Из плеера доносился голос Кида Рока, поющего о том, как он снял «маленькую плохую мисс» в Батон Руж. Лили осматривала комнату, пока не увидела Такера, который стоял сбоку. На нем была черная футболка и джинсы, голова наклонена набок, как будто он изучал задницу стриптизерши.

Сердце Лили стучало, как сумасшедшее. Она прошла мимо удивленных помощников шерифа. Такер, прикипевший взглядом к стриптизерше, подносил ко рту бутылку «Лоун Стар».

– Серьезно, Такер? – Лили остановилась рядом с ним. – «Киска в кадиллаке»? – Она указала на плеер, имея в виду музыку, несшуюся из маленьких колонок. – Ты же знаешь, что я думаю о грубом языке.

Такер повернул голову и опустил бутылку с пивом.

– Что ты здесь делаешь, Лили? – Он выглядел потрясенным, но ни в коей мере не пристыженным.

– Очевидно, охочусь на тебя. – Она указала пальцем на извивающуюся полуобнаженную девушку. – А ты смотришь, как Марти получает свой приватный танец.

Такер покачал головой.

– Она еще не перешла к приватной части. Это никогда не случается до того, как дамочка разденется до стрингов.

И сказал так, будто его и не должно смущать, что он знал такие тонкости.

Пока Лили получала штраф и вела себя немного импульсивно, Такер пил пиво и смотрел на полуобнаженную девушку. Теперь… теперь Лили начала чувствовать, что ее ненормальность начинает немного выходить за границы.

– Если ты сможешь оторваться от созерцания ее задницы, я бы хотела перекинуться с тобой парой слов. На улице.

– Конечно.

Такер начал пробиваться через небольшую группу мужчин, и Лили взяла его за руку. Он взглянул ей в глаза и чуть сжал ее ладонь. Это пожатие отозвалось в сердце Лили. Они прошли по короткому коридору и вышли через черный ход. Сзади к бару был пристроен навес, который в это время года пустовал.

Лили остановилась у столика. Сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с комком в горле. Лампы сверху освещали их с Такером, но на его лице ничего нельзя было прочитать.

Сейчас Лили должна была нырнуть. Сразу с головой.

– Я люблю тебя, Такер. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. – Она с трудом сглотнула и опустила взгляд к ямке в основании его шеи. – Ты был честен со мной и рассказал мне о прошлом и о себе, но я не рассказывала тебе о себе. – Она покачала головой и выпалила: – Меня все считают сумасшедшей. Признаю, в прошлом я совершала безумные поступки. Поступки, с последствиями которых мне пришлось долго справляться, и я боюсь, что когда ты узнаешь, то бросишь меня.

– Я никуда не собираюсь. – Он поддел ее подбородок пальцем и заставил посмотреть на себя. – Я знаю, кто ты, Лили. Знаю о тебе все. Знаю, что ты была на волосок от кода 5150 за то, что въехала на машине в дом своего бывшего. Я знаю, что он разбил тебе жизнь, но ты собрала ее и добилась успеха. Ты должна гордиться собой. Знаю, что ты любишь своего сына, и когда я в первый раз увидел вас с Пиппеном, то понял, как сильно ты любишь его. Ты сказала, что убьешь за него, и я понял, что хочу любить и быть любимым так же сильно.

Лили моргнула.

– Ты знаешь, что люди зовут меня сумасшедшей? Почему ты мне ничего не сказал?