Текст книги "Без ума от тебя (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Гибсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Такер покачал головой, и его глаза стали на тон темнее.
– Твои сотрудники надевали куртки и уходили, когда я зашел сюда.
– Они могут вернуться.
– Я запер дверь.
– Мы не можем сделать этого здесь. – Лили хотела произнести это более убедительно, но сумасшедшая всепоглощающая страсть обожгла ей горло и поджарила ее жалкую силу воли.
– Я тоже так считал, пока ты не встала и не подошла ко мне. Тебе не следовало надевать это платье.
– Ты винишь мое платье?
Это же Амарильо, попыталась найти себе оправдание Лили. Не Ловетт. В городке размера Ловетта тот факт, что помощник шерифа заявился сюда, тем же вечером – да в ту же секунду – стал бы известен всему городу. В Амарильо Лили была просто еще одной владелицей салона, до которой никому нет дела.
– Да. И тот обтягивающий костюм, что ты надевала в понедельник. То, что ты была в моей голове эти пять дней, и стояк, который не желал пропадать, неважно, сколько раз я отжимался. Я не рассчитывал, что мы сделаем это здесь, но теперь думаю, что нам придется.
– Что, если кто-то…
Его губы заглушили протест Лили. Тем утром Такер начал медленнее, целуя ей шею и лицо, втягивая в поцелуй постепенно. Сегодня он быстро ударил ее горячим желанием и страстным наслаждением. Он целовал жарко и жадно. Заставляя приподниматься на цыпочки и вжиматься в его тело так сильно, что Лили чувствовала биение его сердца. Ее ладони скользили по его рукам, плечам, затылку. И как в то утро низкий стон завибрировал в груди Такера, как будто он не мог насытиться ее прикосновениями. Лили нравилась знать, что она делает это с ним. Сильный красивый мужчина, который не может насытиться Лили Дарлингтон.
Она поцеловала его в ответ, плавясь от чувственного наслаждения. Такер прижался возбужденным членом к ее паху, и Лили пришлось сжать колени, чтобы не упасть. Она провела ладонями вверх по широкой груди, затем вниз, чувствуя каждую напряженную мышцу и твердость его пениса.
Такер взялся за подол блестящего платья и потянул вверх до талии Лили. Обхватил ее обнаженные ягодицы, проникая пальцами под тонкий шелк трусиков. Гладил ладонями ее попку и терся джинсовой ширинкой на пуговицах о треугольник шелка, прикрывавший ей пах. Затем поднял голову, задыхаясь, жадно хватая воздух:
– Лили.
Она посмотрела в глаза Такера, темные и затуманенные желанием, и взялась за подол свитера. Стянула его через голову и отбросила на деревянный пол. Опустила взгляд на темные волоски на мощной груди. По какой-то причине Лили думала, что его грудь будет гладкой. Но это было не так. Такер был мужчиной с мужской грудью и тоненькой дорожкой волосков, спускавшейся по плоскому животу, окружавшей пупок и уходившей под ремень «Левисов». На плече скалился вытатуированный бульдог с надписью «Армия США» под ним. На внутренней стороне предплечья черными жирными буквами было запечатлено слово «Неумолимый», что идеально описывало Такера: его руки, его губы и желание, исходившее от него тяжелыми, неумолимыми волнами.
Подавшись вперед, Лили поцеловала его в плечо, провела пальцами по груди и животу к застежке джинсов. Сжала твердый член, лаская сквозь плотную ткань. Желание, горячее и неотступное, заставило напрячься ее грудь и желудок и сгустилось между ног.
– Подожди. – Такер схватил Лили за плечи и повернул так, что она прижалась спиной к его груди. Взялся за «собачку» молнии на спине платья и потянул вниз.
В старом зеркале из борделя Лили видела, как он спускает платье с ее плеч. За секунду до того, как оно скользнуло вниз, она прижала ладони к стразам на груди и сообщила:
– У меня имплантаты.
На ней не было лифчика, потому что бретельки виднелись бы под облегающим платьем, и через секунду Такер увидел бы маленькие шрамы под сосками.
– Что? – Он нахмурился в замешательстве.
– У меня грудные имплантаты. У тебя с этим проблемы?
– Это вопрос с подвохом?
Лили покачала головой, когда он взял ее за запястья.
– Некоторым это не нравится.
Такер поднял взгляд от рук Лили и посмотрел на ее отражение в зеркале.
– Тебе так какой-то мужчина сказал?
Она покачала головой.
– Некоторые женщины, сидевшие в моем кресле, упоминали об этом.
– Мужчина никогда не скажет ничего подобного, если только не думает, что это поможет ему заняться сексом. – Он развел ее руки в стороны. На секунду платье задержалось на отвердевших сосках, затем скользнуло вниз до талии. – Лили. – Теплое дыхание коснулось ее виска. – Ты прекрасна.
Платье упало на пол, и Лили оттолкнула его в сторону. Она стояла перед зеркалом в одних лишь белых трусиках – владея салоном, легко поддерживать в зоне бикини идеальный треугольник, спрятанный сейчас под стрингами – но Лили смотрела на свой живот… он был плоским, но не настолько подтянутым, как ей бы хотелось. Она изучила желто-оранжевую лилию размером с ладонь, вытатуированную на внутренней части бедра, которую шесть лет назад считала хорошей идеей.
– А ты врешь, чтобы получить секс? – Лили попыталась повернуться к Такеру лицом, чтобы не смотреть на свое отображение в зеркале, но сильные руки скользнули ей на живот, и Такер притянул ее к себе. Волоски на его груди щекотали ей спину. Лили чувствовала себя закутанной, окруженной его неумолимой страстью.
– Я никогда не солгу тебе, Лили. – Такер накрыл ладонью ее грудь. Твердый сосок коснулся его теплой ладони, и Лили задохнулась. – Ты такая красивая, что мне до боли хочется быть с тобой.
Лили знала это чувство. У нее тоже болело от желания. Все тело. Такер скользнул рукой под маленький треугольник стрингов и коснулся ее там, где болело сильнее всего.
– Ты мокрая, – прошептал он ей на ухо. – Сними свои трусики. Пожалуйста. Стяни их на лодыжки.
Он коснулся большим пальцем ее соска, и Лили снова пришлось сжать колени, чтобы не упасть на пол. Она сделала, как просил Такер, а потом посмотрела на его большие руки – одна лежала у нее на груди, другая между ее ног. Он скользнул пальцами глубже меж ее бедер, и Лили завела руку назад, забралась ладонью под пояс его джинсов, обхватила огромный горячий член и сжала. Подняла другую руку и притянула Такера к себе для поцелуя. Она целовала его долго и страстно, а ее сердце грохотало в груди. Лили нравилось, как Такер касался ее. Она хотела получить каждую частичку его так же сильно, как хотел этого он.
Такер оторвался от губ Лили и посмотрел в ее полуприкрытые голубые глаза. Затем перевел взгляд на зеркало и посмотрел на свои руки на ее теле… на идеальном треугольнике между ног, на свои пальцы, легко касавшиеся розовых сосков. Ее рука сжимала каменный член, подводя Такера к самому краю. Лили расстегнула пуговицы на «Левисах», и Такер вытащил презерватив из заднего кармана за секунду до того, как джинсы упали к его ногам.
– Держись за стол.
Лили переступила через стринги, потом наклонилась вперед и оглянулась на Такера через плечо.
– Ты ведь помнишь, что там запретная территория для мужчин?
– Я никогда не сделаю чего-либо, что тебе не нравится. – Он не хотел сделать ей больно. Он хотел сделать все так хорошо, чтобы Лили захотела еще. Такер стащил боксеры и раскатал презерватив по пенису. – Раздвинь немного ноги для меня.
Лили так и сделала, и он провел рукой по ее ягодицам и меж бедер. Она была мокрой и готовой. Лили выгнула спину, когда Такер скользнул в жаркое удовольствие ее тела. Она была невероятно узкой. Затягивала его глубже и глубже, пока он просто не мог уже погрузиться даже на миллиметр.
Низко застонав, Лили прошептала его имя. Такер посмотрел в зеркало, на свою обнаженную фигуру позади Лили, на ее красивое лицо, обращенное назад, к нему. Моя, подумал он, выходя из нее и снова толкаясь глубже. Лили прижалась ягодицами к его паху. Напряженная, желающая большего. И он дал ей это длинными, мощными толчками. Он двигался в ней. Еще и еще. А его сердце стучало бум-бум-бум. Моя. Моя. Моя. Сквозь шум в ушах и голове Такер услышал, как Лили зовет его. Говорит, что хочет его. Больше. Сильнее.
– Такер, – застонала она так громко, что могли бы услышать и в соседнем округе, когда он почувствовал первый пульсирующий спазм ее оргазма.
Хорошо, подумал Такер на каком-то первобытном уровне. Он был уверен, что они остались вдвоем в салоне, но и обратное его не волновало. Если кто-то был поблизости, то сразу бы понял, чем занимаются Такер с Лили. Понял бы, что они вместе. Что теперь Лили принадлежит ему. Он никогда не считал себя собственником, но когда ее оргазм вытянул его собственное освобождение из самого нутра, то понял, что хочет, чтобы это длилось вечно.
Самое сильное наслаждение из всего, что Такер чувствовал за свою жизнь, волнами прошло по его телу и ударило в самое сердце. Огнем растеклось по коже, сжало внутренности и лишило дыхания. Он наклонился и оперся ладонями о стол рядом с руками Лили. Зарылся лицом в изгиб ее шеи и закрыл глаза.
Как бы ненормально это ни звучало… как бы ненормально это ни чувствовалось… как бы ненормально это ни было – Такер влюбился в Лили даже до того, как зашел в ее салон этим вечером. Он влюбился в нее в первый же день на подъездной дорожке.
– Иисусе, – прошептал он.
Такер никогда не влюблялся так быстро и так сильно, и это чертовски пугало. Пугало сильнее, чем пули талибов, которые пролетали мимо его носа и рядом с левым ухом ударялись в гранитную скалу. В армии его тренировали, как вести себя в бою. В управлении шерифа его тренировали, как разобраться с негодяем, пытающимся сбежать. Но это? Это была новая территория. И тут не существовало тренировок. Не было никакого прикрытия. Никакой возможности дать отпор. Это была просто Лили и то, как она заставляла Такера чувствовать себя.
ГЛАВА 6
В понедельник утром Лили заехала на парковку начальной школы Крокетта, приткнула внедорожник у тротуара и повернулась к сыну, сидевшему сзади.
– У меня последний клиент в четыре. Стрижка и укладка, так что я должна быть дома около шести. – Лили передала Пипу его рюкзак с «Энгри бердс». – Что тебе приготовить на ужин?
Молния на красной крутке Пиппена была застегнута до самого подбородка, и он буркнул в нейлоновый воротник:
– Пиццу.
Ну кто бы сомневался. Лили потянулась к сыну:
– Ну-ка обними меня.
Тот отстегнул ремень безопасности и сказал:
– Вечером. – Пиппен перестал обнимать Лили у школы в прошлом году, но мама имеет право попытаться. – Такер придет сегодня играть в баскетбол?
Лили пожала плечами.
– Он работает, так что не знаю. Я не говорила с ним.
С того момента, как Такер ушел из ее дома вчера днем. Всего за полчаса до того, как Ронни завез Пиппена домой. На четыре часа раньше обговоренного: Ронни верен себе. Лили совсем не удивилась. Она была просто рада, что оказалась в тот момент одна и уже успела принять душ.
Пиппен открыл дверцу и выскользнул из машины.
– Может, придет.
– Может. – Лили помахала ему. – Люблю тебя, Пип.
– Я тебя тоже, мам. – Он закрыл дверь, и Лили смотрела, как сын побежал к друзьям, стоявшим рядом с игровой площадкой.
Сняв ногу с педали тормоза, она выехала с парковки. Сегодня ее первый клиент был назначен на вторую половину дня. Помощница, несомненно, была в состоянии управиться с салоном, пока хозяйка отсутствовала.
Лили остановилась на красный сигнал светофора и подумала о том вечере, когда занималась сексом в своем кабинете в салоне. Секс был так хорош, что она, возможно, выстанывала имя Такера слишком громко. Лили надеялась, что это не так и что все уже ушли из здания, как Такер и сказал. К тому времени, как они оделись и вышли из кабинета, салон был пуст. Слава богу. Такер на своем пикапе поехал вслед за машиной Лили домой, и они провели остаток ночи в постели: занимаясь сексом и разговаривая. По крайней мере, Лили разговаривала. Казалось, будто каждый раз, как она задавала вопросы о нем самом, Такер менял тему. Расспрашивал Лили или целовал, пока у нее не пропадало желание болтать.
Поставив джип в гараж, Лили закрыла ворота. Она не могла сильно злиться на нехватку информации о жизни Такера. В ее прошлом тоже были кое-какие моменты, о которых она не собиралась говорить.
Мобильный телефон, лежавший в сумочке, зазвонил, прежде чем Лили успела дойти до черного входа. Она решила, что это кто-то из салона, и ответила, не посмотрев на номер.
– Это Лили.
– Это твой сосед. Заходи, чтобы я поцеловал тебя на ночь.
– Мама? – улыбнулась Лили.
Такер рассмеялся, и она представила его улыбку. Улыбку, от которой его губы изгибались, а карие глаза зажигались огнем.
– Заходи, или я приду и заберу тебя.
Только не это: мать могла зайти в любой момент.
– Дай мне несколько минуток.
Отключившись, Лили сняла костюм для йоги, который надела в надежде потренироваться. Теперь же у нее на уме были совсем другие тренировки, и она переоделась в сорочку в розово-голубой горошек, розовые стринги и розовые ковбойские сапоги. Завязала пояс тренча на талии и подкрасила губы розовой помадой.
В конце забора, который отделял двор Такера от ее, отсутствовали три доски. Гриффин, ньюфаундленд предыдущих хозяев дома, всегда предпочитал двор Лили своему. И неважно, сколько раз она чинила забор: пес выбивал доски, как только слышал, что Пиппен играет на улице. Гриффин был огромной собакой-душкой, душкой, которая питала настоящую любовь к Пипу. После где-то пятого раза, когда он выбил доски, Лили сдалась и оставила их лежать на земле.
По дороге к двери Лили взяла термос с кофе.
Такер несколько раз говорил, что хочет ее. Он хотел всю ее, но не знал о ней ничего. Не знал ее прошлого. Не знал, что люди считают Лили сумасшедшей. По крайней мере, она решила, что если бы он знал, то бы упомянул об этом прямо перед тем, как убежать от нее, сверкая пятками. Сама же рассказывать ему об этом она не собиралась.
Лили прошла через двор, проскользнула сквозь дырку в заборе и постучала в дверь черного входа.
– Итальянский кофе? – спросила она, показав термос, когда Такер открыл дверь.
Он нахмурился, шрам изогнулся.
– Как ты сюда попала? – На нем было бежевое термобелье, которое обтягивало грудь и руки как вторая кожа. И конечно, рабочие брюки и ботинки.
– В заборе нет нескольких досок.
Такер придержал дверь, и Лили зашла внутрь.
– Удобно.
Кухня была примерно такой же, как Лили запомнила по прошлому разу, когда риэлтор переставлял мебель, чтобы подготовить дом для продажи. Дубовые шкафчики, белые стены, новая серая столешница и виниловый пол с каменной мозаикой. У выхода в гараж маленькая черная кошка лакала молоко из пурпурной чашки с нарисованными по краю цветами, вторая чашка стояла рядом на маленьком белом коврике с именем «Розочка», написанным розовым цветом.
Лили поставила кофе на стол и взялась за свой ремень.
– Мама говорила, что у тебя есть кошка.
– В тот день, когда мы встретились с твоей мамой, Розочка сбежала, и мне пришлось ловить ее, – сказал Такер, подходя к шкафчику и доставая две обычные белые кружки. – Малышка не умеет выживать в дикой природе.
Лили прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– И как ты завел кошку, которая не умеет выживать в дикой природе?
– Она принадлежала бывшей подружке.
– И та просто отдала тебе свою кошку? – Лили сняла тренч, повесила его на стул и присела рядом с маленькой кошкой.
– Не совсем. Подружка уехала и бросила ее.
Подол сорочки скользнул вверх по ногам Лили, пока она медленно гладила кошку по спинке.
– Бросила своего питомца? – Лили не могла представить себе такое. Ей нравились кошки, но она не заводила питомца, потому что слишком редко бывала дома, чтобы заботиться о нем. Теперь, когда Гриффин уехал, Пиппен приставал к ней с покупкой собаки.
Когда Такер не ответил на вопрос, Лили посмотрела на него через плечо. Он с двумя кружками в руках, стоял в центре кухни, как будто примерз к месту.
– Что?
– Что на тебе надето?
Лили встала.
– Удобная сорочка и ковбойские сапоги.
– А трусики? – Он протянул кофе, скользя взглядом по ее телу.
– Ни одна уважающая себя южанка не выйдет из дома без прически, макияжа и трусиков. – Она взяла кружку из его рук и подула на кофе. – Иначе такое поведение может испортить девушке репутацию. Я ходила в школу с Франсин Холкомб, и она не раз выходила из дома без нижнего белья. Теперь ее репутацию ничто не спасет. Конечно, все знали, что Фрэнси была такой же распущенной, как либералы, благослови ее Господь. – Лили сделала глоток. Она нервничала и должна была остановиться, прежде чем начнет говорить как мамуля. – Как твой день?
Такер посмотрел на нее.
– Теперь лучше.
В первый раз с тех пор, как Лили зашла в дом, она заметила морщинки усталости в уголках его глаз.
– Выглядишь усталым. Что-то случилось на работе?
Он пожал плечом и прислонился бедром к столу.
– Я ответил на вызов из магазина «Родэйл Джеверли» на семнадцатой улице рядом с шоссе. Когда приехал туда, парень пытался взломать дверь черного входа. Увидел меня и сбежал. – Такер глотнул кофе. – Я гнался за ним примерно полмили, прежде чем поймал, когда он залезал в мусорный бак за рыболовным магазином Рика.
Лили наморщила нос:
– Тебе пришлось лезть в мусорный бак?
– Я схватил парня за ремень, когда он запрыгивал туда, и вытащил обратно. Мусорный бак на самом деле вонял. Как будто Рик только что выкинул туда наживку с истекшим сроком годности. Если бы мне пришлось туда залезть и измазаться в рыбьей икре и дохлых сверчках, я бы разозлился.
Лили не могла представить, как бегать в тяжелых ботинках и полном снаряжении. Она была в хорошей форме, но, вероятно, упала бы в обморок после первой сотни метров.
– Этот парень отсюда?
– Из Одессы. – Такер посмотрел на свою оцарапанную руку. – Для такого тощего парня он оказался очень воинственным.
Лили подошла и взяла его за руку.
– Как это случилось?
– Он очень сильно не хотел надевать наручники, и я поцарапался о бетон, пытаясь вывернуть ему руку.
Лили поднесла ладонь Такера к губам и легонько поцеловала.
– Лучше?
– Да. – Он посмотрел ей в глаза и кивнул. – Парень еще и по яйцам пытался меня пнуть.
– Я не собираюсь целовать твои волосатые яйца, Такер.
Он засмеялся, будто считал это действительно смешным.
– Могла бы и не упоминать об этом.
Лили отпустила его руку и на секунду задумалась:
– Ну, может, если бы ты сделал там эпиляцию воском…
Такер втянул воздух сквозь зубы.
– Мужчины делают это?
– Некоторые да. – Такер выглядел таким испуганным, что настала очередь Лили засмеяться. – Они удаляют волосы со всего тела. Это называется «бритье ниже пояса».
Такер поставил кружку на стол.
– Никто не приблизится к моим яйцам с горячим воском. – Он провел ладонями по рукам Лили и притянул ее ближе.
– Не будь ребенком. – Она поставила кружку на стол рядом с его. – Я тоже делаю восковую эпиляцию.
– Я заметил. – Он улыбнулся. – И мне нравится. Это делает тебя там очень красивой и аккуратной. И я могу видеть, чем занимаюсь.
Глаза Лили округлились, и она почувствовала, как краска ползет по ее щекам.
– Ты смотрел на мой… мой пах?
– Конечно. Там было мое лицо. Не понимаю, почему ты смущаешься. У тебя очень милый… – он замолчал на секунду, будто подыскивая правильное слово, но затем сдался. – Мне не нравится слово «пах». Это у меня пах. А ты там вся такая греховная и узкая, и красивая. Как сочный персик. – Он нахмурился. – Или я не должен такого говорить?
Лили не знала. Она полагала, что это комплимент, но прошло уже много времени с тех пор, как она флиртовала с мужчиной. И не могла вспомнить, разговаривали ли они так же свободно с самого начала или приберегали свои настоящие мысли на потом, после того как достигнут комфортной стадии отношений. Или все дело в Такере?
– Ты всегда так говоришь с женщинами?
Или, может, парни его возраста просто более откровенны?
Он поднял глаза к потолку и на минуту задумался.
– Нет. – И снова посмотрел на Лили. – Я привык к «грязному» трепу. Когда я был в армии, то разговаривал еще хуже. Мне пришлось очень постараться, чтобы избавиться от слова на букву «б» в каждом предложении. Я даже не мог попросить кетчупа, не упомянув это слово дважды. На войне ругательства – это не только стиль жизни, это целое искусство. – Он провел ладонями по плечам и шее Лили, лаская большими пальцами ее подбородок и щеки. – Жизнь с кучей парней месяцами в бункере в Афганистане кого угодно превратит в животное. Ты каждый день можешь поймать пулю, живешь в грязи, а еда отстойная. Затейливые ругательства – просто что-то, что помогает скоротать время и впечатлить других парней.
– Тебе, должно быть, нравилось это. Ты делал это в течение десяти лет.
– Мне нравилось это ровно до той секунды как разонравилось.
– Что заставило тебя понять, что тебе больше не хочется служить? – Лили положила ладони на его плоский живот и потерла пальцами ткань рубашки.
– В последний раз, когда я поймал пулю, в меня стреляли пять раз. Четыре пули остановила моя броня. – Пальцы Лили замерли, и она подняла взгляд к шраму на лбу Такера, куда он указывал пальцем. – Пятая попала сюда, и я решил, что не хочу уйти из жизни таким образом. Я отдал армии достаточно. Пришло время сделать что-то еще. Так что когда мой контракт истек, я не стал его продлевать.
Лили в ужасе смотрела на его лоб.
– Ты мог умереть, Такер. Могу поспорить, твоя семья очень беспокоилась.
– Я не умер, и я здесь с тобой. – Он поцеловал ее в губы. – Мне нравится видеть тебя здесь, когда я возвращаюсь домой. Ты должна приходить каждое утро.
Лили прижалась к его груди.
– Я не могу приходить каждое утро. Мне надо работать.
– Во сколько тебе на работу сегодня?
– К полудню.
Такер поднес свою руку с большими часами на запястье к глазам.
– Тогда почему мы теряем время?
Он взял Лили за руку, вывел из кухни и провел через гостиную. Лили мельком увидела дерево, кожу и настоящие картины на стенах. Никакой обнаженной натуры или нарисованных на бархате собак, играющих в покер. В комнате был большой телевизор и книги. Лили с Такером прошли по коридору, и она заглянула в ванную, которая оказалась удивительно чистой. Лили не знала, чего ожидала, но точно не этого. Не такого взрослого дома с мебелью для большого мальчика. Это просто не вписывалось в ее первоначальное мнение о нем.
– Ты играешь в приставку?
– Мне тридцать, а не тринадцать. – Он остановился у кровати с деревянным изголовьем. – Я только рад продемонстрировать тебе, что уже взрослый человек. Хотя после нашего сексуального марафона прошлой ночью я удивлен, что у тебя еще возникают такие вопросы.
На протяжении следующих недель Лили еще несколько раз прокрадывалась через дырку в заборе, после того как отвозила Пиппена в школу. Она полагала, что некоторые женщины переживали бы из-за необходимости делать это тайком. Ощущали бы дискомфорт или чувство вины, или что делают что-то неправильное. Лили к таким не относилась. Ей нравился Такер. Нравилось проводить с ним время. Он дико привлекал ее и заставлял смеяться. Прямо выражал свои мысли. Был добр к ее сыну. И очень хорош в постели. Лили не хотела прекращать пробираться через дырку в заборе на встречи с Такером.
И чем больше времени Лили проводила с ним, тем больше нового узнавала. Например, что Такер работает со старым деревом. Он сделал кофейный столик из старой двери, а кресло и тумбу для телевизора из дерева, которое взял из разрушенного ранчо около Хьюстона. Она также узнала, что Такер пробегает пять миль на тренажере и поднимает тяжести, что шло ему на пользу, потому что он любил вкусно позавтракать перед тем, как отправиться спать утром.
Пока Такер ел, Лили наливала себе кофейку и отвечала на вопросы о своей жизни, которые он задавал. Хотя сам Такер очень мало рассказывал о своей. Он говорил о работе, о том, кого арестовал и по какой причине, об игре в баскетбол с Пиппеном, пока Лили была на работе. Немного рассказывал о парнях, с которыми служил в армии, о том времени, что провел в Ираке и Афганистане. Такер сказал, что после ухода в отставку стал замкнутым, но теперь уже не такой. Для парня, который не считал себя «замкнутым», он бы мог побольше рассказывать о своей жизни, но когда Лили спросила его о семье, Такер ответил, что они все умерли. Тема закрыта. Конец истории.
Он же задавал много вопросов о семье Лили, но и она, следуя его примеру, не стала сильно углубляться: рассказала о жизни в таком маленьком городе и что она влюбилась в крысеныша Ронни Дарлингтона, потому что тот водил грузовик и хорошо выглядел в джинсах и футболке. Рассказала о своих низких ожиданиях и еще более низкой самооценке. Рассказала, что Ронни бросил ее с двухлетним ребенком, опустошив банковский счет, но не упомянула, что заехала на машине в его дом.
В третий понедельник, когда у них обоих был выходной, Лили рассказала Такеру о том, как ее сестра Дэйзи пыталась ударить Ронни между ног около торгового центра. Конечно, не упоминая, что сама в это время таскала за волосы Шалаву Келли. Пусть Такер думает, что ответственная Дэйзи – самая сумасшедшая из сестер.
Следующие несколько часов Лили с Такером провели в постели. И когда Лили встала, чтобы одеться, он закинул руки за голову, посмотрел на нее и спросил:
– Когда ты придешь ко мне через парадный вход?
Лили взглянула на Такера через плечо, пытаясь застегнуть на спине лифчик.
– Я не могу сделать этого. – Она была темой для слухов и любопытных взглядов бòльшую часть жизни, но уже долгое время не давала жителям Ловетта повода для разговоров о ней. И собиралась и дальше продолжать в том же духе. – Люди будут болтать.
– Кого это волнует?
Она взяла блузку и надела ее.
– Меня. Я – мать-одиночка. – Вытащила волосы из-под воротничка. – Мне нужно быть осторожной.
И если и когда их отношения закончатся, никто не узнает об этом. Лили, вероятно, будет расстроена. Это будет неловко, но город не проведает, что ее снова бросили – в этот раз мужчина моложе ее. Она сможет ходить с гордо поднятой головой, а Пиппену не придется жить с этим.
* * *
Сев, Такер спустил ноги с кровати. Он посмотрел, как Лили застегивает блузку, встал и надел джинсы. Ему нравилось открывать дверь черного входа и видеть ее на крыльце, но он хотел большего.
– Между осторожностью и необходимостью хранить маленький грязный секрет есть разница.
Она подняла взгляд от своих рук.
– Я не считаю нас грязным секретом.
Секретом – да. Грязным – нет.
– Ты рассказала обо мне сестре? – Такер застегнул ширинку. – Матери? Еще кому-нибудь?
Светлые волосы коснулись щек Лили, когда она покачала головой.
– Зачем? Разве это их дело?
– Потому что мы прячемся, будто делаем что-то плохое, а это не так. – Он взял футболку и натянул ее. – Я прямо сказал, чего хочу от тебя. Я не хочу обращаться с тобой так, будто ты просто тело.
– Я ценю это, Такер. – Она надела черные брюки. – Но у меня десятилетний сын, и мне нужно быть очень осторожной.
– Мне нравится Пиппен. Я играю с ним в мяч, даже когда тебя нет рядом. Он веселый маленький мальчик, и мне кажется, я нравлюсь ему.
– Так и есть.
– Я никогда не причиню ему боль.
Застегивая брюки, Лили посмотрела на него.
– Дети – жестоки. Я не хочу, чтобы наши отношения стали чем-то, о чем Пиппену придется услышать в школе.
Такер лучше других знал, какими несносными могут быть дети.
– Принято к сведению.
Но дело было не только в Пиппене. Может, Такер и младше Лили, но это не значит, что он родился вчера. По какой-то причине Лили хотела сохранить их отношения в тайне. И не только из-за сына.
Он хотел бы взять мегафон и объявить об их связи на весь город. И это чувство было новым для Такера. Он и раньше влюблялся, но так – никогда. Никогда так сильно, чтобы хотеть взять Лили за плечи и хорошенько встряхнуть, хотя в то же самое время ему хотелось притянуть ее к груди и держать так вечно.
Вся ситуация была для него новой. У Лили сын. И Такер должен быть осторожен с чувствами Пиппена, но это не значило, что он будет прятаться, как будто делает что-то плохое. Как будто Лили должна жить монашкой, а им нужно скрываться, как грешникам. Он с уважением относился к ее чувствам, но не был ничьей тайной, а прятаться было не в его привычках.
