Текст книги "За что Ксеркс высек море (Рассказы из истории греко-персидских войн)"
Автор книги: Ревекка Рубинштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Прибежавшие к Леониду воины с заставы сообщили, что персы обходят гору. Грек-предатель открыл им тропу и ведет вниз. Леонид понял, что бесполезно всему войску оставаться в Фермопилах. Большая часть греков должна была отступить. Отряд спартанцев во главе с Леонидом остался на месте. Не ушли также и отряды, над которыми был начальником Демофил. Он сказал, что не покинет Леонида в опасности. Они должны были задержать наступление персов и прикрыть отход остальных войск.
Пока Гидарн обходил гору, Ксеркс снова повел свои войска на приступ Фермопильского ущелья.
Греки, защищавшие ущелье, знали, что им не выйти оттуда живыми. Но они были полны решимости прикрыть отход своих отрядов и дрались отчаянно, не щадя своих жизней.
Тучи стрел посылали персы на горстку смельчаков, засевших в ущелье, даже солнце померкло от их множества и ясный день потемнел. Но стрелы отскакивали от панцирей тяжеловооруженных воинов. Яростным натиском обрушились спартанцы на персов. Мечами и копьями разили они врагов, не давая им опомниться, и теснили их из ущелья. Но Ксеркс поставил позади своего войска целый отряд стражников с бичами, и они избивали каждого, кто бежал с поля брани. И на место одного убитого перса становилось десять других.
Но вот переломались копья у спартанцев, и они пошли драться врукопашную. В смертельной схватке персы и греки поражали друг друга мечами. Но чаще ловкие и тренированные спартанцы побеждали своих противников. Трудно было устоять перед таким многочисленным противником. Вот, сраженный, упал Леонид.
Гибель вождя еще больше ожесточила спартанцев, и они продолжали храбро наступать. Сломались в бою мечи. Один за другим падают отважные воины, их становится все меньше и меньше. Нет копий и мечей – дерутся руками и зубами.
Много сотен персидских воинов пало в этот день. Среди них были и знатные военачальники, принадлежавшие к богатым персидским родам. Погибли и царские родичи, убиты два брата Ксеркса.
Но вот наконец показались отряды Гидарна, которые проводник-предатель привел в тыл спартанцев. И кончилось сражение.
Оставшиеся в живых похоронили убитых в братской могиле и поставили над ней камень. Ксеркс торжествовал победу. Путь на Аттику в Афины наконец был открыт. Но он хорошо понимал, что на самом деле только предательству он обязан своим торжеством.
САЛАМИН
Когда предложение пелопоннесцев стало одерживать верх, Фемистокл тайком вышел из собрания и послал в сторону персов человека в лодке с поручением…
Геродот, Книга VIII, 75
Быстро разнеслась по всей Элладе весть о подвиге эллинов во главе со спартанским царем Леонидом. О том, как храбро сражались они и сложили свои головы в Фермопильском ущелье.
Ужас охватил жителей всех греческих городов. Вся Северная Греция уже в руках врагов, путь на Афины открыт. Теперь надо ожидать, что Ксеркс двинется через Истмийский перешеек в Пелопоннес. И там, на Истме, стали срочно возводить оборонительные укрепления – высокую стену.
Но разве могла она стать надежной защитой от неисчислимых полчищ варваров? Разве могла она устоять против натиска персидского войска?
После битвы при Артемисии греческие суда отступили к острову Саламину. Однако спартанцы не собирались оставаться на острове, они торопились в Спарту, чтобы там готовиться к обороне.
– Персы своими многочисленными судами легко могут окружить Саламин, и мы окажемся в осаде, – говорил Эврибиад. – Если же мы будем сражаться у Истмийского перешейка, то при отступлении мы всегда сможем найти убежище у себя дома.
Все стратеги были согласны с Эврибиадом.
Они решили покинуть Саламин и стать на якорях около Истма.
Один Фемистокл возражал против этого плана, но его никто не слушал. Он был в отчаянии. Он не знал, как убедить стратегов стать на его сторону.
Фемистокл понимал, что только победа на море может спасти Элладу. Афины были обречены. О сражении под их стенами нечего было и думать. Все граждане должны покинуть город и перебраться на Саламин. И там, в узком проливе между островом и материком, дать персам морской бой. Весь союзный флот – триста десять триер – должен принять в нем участие.
Но как убедить союзников не сниматься с якорей, не уводить свои корабли и остаться на месте у Саламина?
Как уговорить афинских граждан бросить свои дома и все имущество, поля и сады, забрать женщин и детей, стариков и больных и переселиться на остров?
Неожиданно счастливый случай пришел Фемистоклу на помощь. Афиняне верили, что в храме на Акрополе[23]23
Акрополь – «верхний город» – так у греков называлась крепость на вершине холма. Почти у каждого древнегреческого города был свой акрополь.
[Закрыть]обитает священная змея, покровительница города; пока она на месте, Афинам не грозит никакая опасность. Всякое новолуние ей приносили медовую лепешку, и каждый раз на следующее утро лепешка исчезала.
Жрецы говорили: «Богиня приняла жертву». Народ был спокоен – богиня хранит свой город.
И вдруг в этот тяжелый для Эллады час лепешка осталась на месте.
«Змея ушла из храма! Богиня не приняла жертвы!» С быстротою молнии это известие облетело Афины, и ужас охватил всех граждан.
Узнали об этом и союзники. Афиняне были в панике. И тогда Фемистокл решил воспользоваться суеверием своих сограждан.
– Богиня указывает нам путь к спасению. Она оставила Акрополь, ушла к морю и зовет за собой всех афинян! Афинские граждане! Последуем за нашей богиней! – Этим страстным призывом Фемистокл закончил свою горячую речь.
Ему удалось убедить в этом народное собрание, и было решено покинуть город.
Детей, женщин и стариков отправили в город Трезен. Тамошние жители сердечно встретили беглецов из Афин. Их ссудили деньгами и дали жилища. Все сады открыли для детей и позволили им срывать созревшие плоды. Даже учителям платили трезенцы за обучение афинских детей, чтобы будущие граждане выросли образованными людьми.
Афины опустели. Юноши сразу переправились на Саламин, а взрослые мужчины, проводив жен и детей, присоединились к отрядам, которые начали переправляться на остров.
Всё оставили афиняне – дома и очаги, имущество и стада. Рассказывали, что одна собака не могла расстаться с любимым хозяином. Она плыла вслед за судном, на котором находился ее господин. Когда же он высадился на берег, собака последовала за ним, но тут же от усталости околела у его ног. Афинянин похоронил своего четвероногого друга и поставил памятник. Долго еще показывали на Саламине эту собачью могилу.
Весь флот пока еще оставался у Саламина. Фемистокл настаивал на том, чтобы немедленно дать персам морской бой. Союзные стратеги, а вместе с ними и Эврибиад медлили.
Фемистокл торопил, выступая на каждом собрании.
Однажды Эврибиад резко оборвал его:
– Фемистокл, разве тебе не известно, что на состязаниях всегда бьют того, кто вырывается вперед раньше срока?
– Это так, – возразил Фемистокл, – но тот, кто остается позади, никогда не получает венка!
– Как смеешь ты отвечать мне подобным образом? – вспылил Эврибиад и замахнулся на Фемистокла большой палкой.
– Бей, но выслушай! – воскликнул Фемистокл и повторил, что необходимо сразиться с персами в проливе между Саламином и Аттикой.
Тогда один из стратегов насмешливо заметил:
– Подобает ли тем, у кого нет больше родины, уговаривать других оставить свою отчизну?
– Негодяй! – вскричал Фемистокл. – Мы покинули наши дома и нашу крепость. Спасая свое богатство, мы не хотим стать рабами Ксеркса. Но у нас есть город – наши двести триер. Есть ли в Элладе другой город больше этого? Если вы останетесь, то мы поможем и вам. Если же вы покинете Саламин, то мы уйдем отсюда на наших кораблях, найдем другие земли и построим новый город, не хуже того, который был у нас!
Между тем Ксеркс двигался на юг во главе своей армии, грабя и сжигая все на своем пути.
Наконец они достигли Афин. Царь был поражен мертвой тишиной безлюдных улиц.
Город был пуст.
Только небольшая кучка людей, которая отказалась переселиться на Саламин, укрылась в храме на Акрополе. Ворота заложили тяжелыми бревнами и досками. Персы пытались прорваться на Акрополь, но осажденные бросали им на головы огромные камни. Тогда вражеские стрелки заняли высоту напротив Акрополя, они обертывали стрелы паклей, зажигали их, и из тугих луков пускали в Акрополь.
Начались пожары. Но и это не сломило сопротивления афинян.
Но вот несколько вражеских воинов тихо обошли Акрополь, вскарабкались по отвесной скале и очутились в лагере осажденных. Завязался отчаянный бой. Один из персов подбежал к воротам и открыл их. Персидские воины ворвались на Акрополь. Тогда те, кто еще оставался в живых, с криком «Лучше смерть, чем рабство!» бросились вниз со стены и разбились.
Персы разграбили сокровищницы храмов, а затем подожгли все здания. Акрополь запылал, как огромный факел. Далеко вокруг Афин было видно зарево.
– Акрополь в огне! – разнеслось по Саламину, когда там увидели зарево пылающего пожара.
– Ксеркс овладел Афинами!
– Аттика во власти варваров!
– Пелопоннес в опасности! Персы пройдут через Истм!
Из уст в уста передавались эти страшные вести. И снова союзники заколебались, каждый хотел вернуться в свой город.
А тем временем несметное число персидских судов подошло к Саламину.
До поздней ночи держали совет греческие стратеги. Фемистокл, как всегда, настаивал на немедленном сражении:
– Разве есть более удобное место, чем пролив у Саламина? Он такой узкий, что тяжелые персидские суда не смогут развернуться.
Большинство стратегов не соглашались с ним. Они хотели обождать, пока не начнут действовать персы.
Тогда Фемистокл решился на отчаянный шаг. Он незаметно покинул совет и позвал своего слугу Сикинна. Этот слуга был из пленных персов. Когда-то Фемистокл спас ему жизнь, и Сикинн был предан ему. Вот этому человеку Фемистокл доверил свой рискованный план. Он решил послать Сикинна в стан врагов.
«Те поверят персу», – предполагал Фемистокл.
Сикинн сел в лодку и, стараясь не шуметь веслами, тихо подошел к одному из вражеских кораблей. Его подняли на борт, повели к военачальнику.
– С какой вестью ты пришел к нам? – спросили его.
– Меня тайно прислал Фемистокл. Он желает победы царю царей, так как рассорился с союзниками и ненавидит своих сограждан. Нет согласия между эллинами. Они враждуют друг с другом, боятся вас и хотят уйти отсюда.
– Что же советует нам твой хозяин?
– Он сказал, если вы немедленно окружите весь греческий флот и не дадите никому уйти, то греки не устоят против вас. Те, кто вам сочувствует, будут драться с теми, кто против вас. Победа вам обеспечена.
Сообщив все это, Сикинн покинул вражеский корабль и так же незаметно вернулся на остров Саламин.
Персы поверили словам Сикинна. Немедленно доложили об этом Ксерксу, и он распорядился последовать совету Фемистокла.
Когда наступила ночь, персидские суда направились в узкий пролив. Гребцы повязали паклей весла, чтоб они не скрипели в уключинах, и тихо окружили остров.
Как раз в эту ночь возвращался на родину афинянин Аристид.
Три года назад он был изгнан из Афин и нашел убежище на Эгине.
Фемистокл давно знал Аристида. Они когда-то вместе учились, оба участвовали в сражении при Марафоне, оба занимали высокие должности в Афинах, но между ними никогда не было ни дружбы, ни согласия. Спокойный и выдержанный Аристид был полной противоположностью пылкому и честолюбивому Фемистоклу.
Фемистокл старался противодействовать любому предложению Аристида. Тот иногда отвечал ему тем же.
Однажды Аристиду удалось одержать верх над Фемистоклом, когда тот был прав.
Покидая собрание, Аристид одумался и обратился к согражданам:
– До тех пор вы, афиняне, не будете в безопасности, пока не сбросите нас обоих – меня и Фемистокла – в пропасть!
Главным достоинством Аристида была удивительная честность и справедливость. Ему дали прозвище «Справедливый».
Когда афиняне подвергли Аристида остракизму[24]24
Остракизм не был наказанием за преступление. Он считался «усмирением и обузданием могущества». Приговор выносили таким образом: каждый гражданин брал черепок – остракон – и писал на нем имя того, кого находил нужным изгнать из Афин. Тот, чье имя оказывалось написанным на шести тысячах и более черепках, изгонялся из Афин на десять лет.
[Закрыть], произошел такой случай: один неграмотный крестьянин, не зная Аристида, протянул ему черепок и попросил написать на нем «Аристид».
– Разве он чем-нибудь обидел тебя? – удивился Аристид.
– Нет, – ответил крестьянин, – я даже не знаю этого человека, но мне надоело слышать на каждом шагу «Справедливый» да «Справедливый»!
Аристид ничего не сказал, написал свое имя и вернул крестьянину черепок.
Покидая Афины, Аристид поднял руки к небу и воскликнул:
– Пусть никогда не настанет для Афин тяжелый час, который заставит их вспомнить об Аристиде!
Прошло три года. Для Афин наступил тяжелый час. Фемистокл понимал, какую помощь может оказать Аристид в это трудное время. Забыв вражду, Фемистокл добился возвращения Аристида.
Аристид едва пробрался на Саламин сквозь ряды вражеских кораблей.
«Нас окружают», – подумал он.
С этим известием Аристид пришел к Фемистоклу, как только высадился на берег.
– Если есть в нас хоть капля разума, – сказал Аристид, – забудем о раздорах и отдадим наши жизни на благо Греции. Все море покрыто вражескими судами. Волей-неволей придется вступить в бой. Скажи об этом Эврибиаду.
– Я принимаю твое предложение, – отвечал Фемистокл. Он помолчал немного, а затем добавил: – Я не хочу таиться от тебя. Знай же, персы окружили нас по моему совету. Эллины не хотели сражаться на море, а ведь это единственная возможность разгромить варваров. Иди же ты к стратегам и убеди их, что нет у нас другого выхода. Тебе поверят больше, чем мне.
Но стратеги, выслушав Аристида, продолжали колебаться. И только тогда они поверили в то, что персы действительно окружили остров, когда к берегу причалила триера, едва вырвавшаяся из рук врагов. Моряки с ужасом рассказывали, что несметное множество громадных судов заполнило пролив. Тогда начались приготовления к бою.
Наступило утро рокового дня. Ксеркс был твердо уверен в победе. На высоком холме, как раз против пролива, поставили золотой трон под расшитым пестрыми шелками балдахином. Рядом с ним расположились писцы, приготовившись запечатлеть все моменты победоносного сражения. Царская свита заняла свои места вокруг трона. Наконец появился Ксеркс.
Долгое время стояла тишина, никто не решался ее нарушить.
Фемистокл ожидал, когда станет крепчать ветер с моря. Это всегда происходило к концу дня, и тогда усиливалось волнение в проливе. Это время Фемистокл выбрал для начала сражения. Он отдал приказ повернуть триеры носом к противнику. Легкие суда греков покачивались на волнах без всякого вреда для себя. Тяжелые с высокой кормой персидские корабли испытывали сильную качку, сбивались с курса и поворачивались бортами к неприятелю.
– Вперед, сыны Эллады! Освободим храмы и могилы предков! Бой идет за все! – раздался призыв на одной из триер.
И на всех трехстах повторили этот клич.
Диким ревом ответили персы, готовые наброситься на эллинов. Но греки опередили их. Одна триера вырвалась вперед, врезалась в персидское судно.
И начался жестокий бой.
Триеры таранили вражеские корабли с бортов, цеплялись медными крюками за нос и корму, срывали обшивку кораблей. Персы нападали недружно, с трудом поворачивались в узком проливе, сталкивались друг с другом, мешали своим наступать. А греки, легко маневрируя на быстроходных триерах, теснили врагов, метали в них копья и рубили мечами, взбираясь на их суда. Победные клики эллинов смешивались со стонами и воплями поверженных врагов.
Сражение продолжалось до поздней ночи. На персидских кораблях, находящихся позади, не знали, что происходит впереди. Они продолжали наступать, теснили своих же, мешали им и, толкаясь в узком проливе, ударялись друг о друга бортами, ломали и таранили свои же суда. Началось позорное бегство.
Увидев это, Ксеркс встал с трона, разорвал от горя свои одежды и диким, пронзительным воплем огласил всю окрестность.
Греки одержали блистательную победу, славнее которой еще никто не одерживал на море. Но, несмотря на это, война не была окончена.
Ксеркс спешно отправился в Сузы, оставив в Беотии большую армию во главе с Мардонием. Он все еще не терял надежды сломить сопротивление греков. Но при этом и Ксеркс, и его военачальники понимали, что до тех пор, пока Афины и Спарта действуют вместе, с ними будет трудно справиться. Нужно расколоть их союз, посеять между ними вражду. А может быть, привлечь на свою сторону одно из этих государств?
Но как этого добиться? И Мардоний решил действовать хитростью. Неужели афиняне устоят, если персы предложат им союз на выгодных условиях?
С этим предложением явился к Аристиду царь Македонии, давно связанный с персами.
Вот что ему велено было сказать:
– Заключите союз с персидским властелином, и он простит вам все ваши прегрешения против него. Он вернет вам захваченные у вас земли, он даст вам в придачу еще новые, какие вы пожелаете. Храмы и здания будут восстановлены, сокровища возвращены.
Не успел Аристид ответить персидскому посланнику, как явились к нему спартанцы. До них дошли слухи, что Ксеркс хочет нарушить их союз, и они испугались: а вдруг афиняне изменят им и согласятся вступить в союз с персами?
– Мы обещаем вам, – сказали спартанцы Аристиду, – в продолжение всей войны содержать ваших женщин и детей. Не изменяйте нам и продолжайте вместе с нами бороться за свободу!
Гордый ответ дал Аристид тем и другим послам:
– Стыдно спартанцам уговаривать афинян защищать их родину за плату. Только враги могут не знать, что нет на свете такого количества золота, чтобы заставить афинян продать свободу.
Еще резче прозвучал ответ персам. Указав рукою на солнце, Аристид сказал:
– Пока солнце сияет на небе и следует по своему неизменному пути, афиняне не перестанут воевать с персами и мстить за свою разоренную страну, поруганные храмы и оскверненные могилы.
ГОРДИЕВ УЗЕЛ
(Эпилог)
Какой великой радости лишились те из греков, которые умерли, не увидев Александра восседающим на троне Дария!
Плутарх, «Александр»
После разгрома персидского флота у Саламина ни одного чужеземного воина не осталось в Элладе. Греческий историк Геродот прославил героические подвиги, мужество и патриотизм своих сограждан. Но ему не довелось увидеть, как было окончательно сломлено могущество персидского государства, в течение многих лет державшего в подчинении и страхе соседние народы.
Геродот умер в 429 году до н. э. Через сто лет после его смерти произошло крушение царства Ахеменидов.
В 331 году до н. э. знаменитый полководец древности Александр Македонский нанес сокрушающий удар Персии, разгромив армию последнего персидского царя – Дария III.
Об Александре Македонском, о его подвигах и победах писал другой греческий историк – Плутарх, который жил в I веке н. э.
Еще царь Македонии – Филипп – готовился к нападению на персидскую державу. Филипп умер, не успев осуществить свои планы. К походу на восток стал готовиться его сын Александр, вступивший на престол после отца. Молодому полководцу было тогда двадцать лет. По обычаю того времени, прежде чем начать какое-нибудь серьезное дело, надо было узнать у оракула, благоприятствует ли этому судьба. Поэтому Александр отправился в Дельфы, чтобы жрица Дельфийского храма сказала ему, что ждет его – поражение или победа.
Во время своего путешествия по Греции Александр заехал в город Коринф. Он хотел побеседовать с жившим там знаменитым греческим философом Диогеном. Это был необыкновенный человек. Он считал, что только тот счастлив, кто ничего не имеет и ничего не хочет иметь. Такой человек не страдает от лишений и ни от кого не зависит. И чтобы доказать всем, что это действительно так, Диоген роздал свое имущество и покинул дом. Он поселился на базарной площади, домом ему служила глиняная бочка.
Диоген лежал в рваном плаще и грелся на солнце. Александр со своей свитой подошел к нему. Услыхав шум приближающихся людей, Диоген поднял голову, взглянул на Александра и снова принял прежнюю позу, не обращая внимания ни на полководца, ни на сопровождавших его людей.
– Приветствую тебя, мудрый Диоген, – обратился к нему Александр. – Скажи мне, чего ты хочешь, и я немедленно исполню твое любое желание!
– Отступи немного в сторону, – отвечал философ, – не заслоняй мне солнца.
Этот ответ произвел на Александра огромное впечатление. Он был поражен гордостью и величием этого человека. Для философа все люди были равны – и знатные, и простые.
Спутникам Александра поведение Диогена было непонятно. Они стали смеяться над философом, который не сумел воспользоваться милостью Александра и ничего не попросил у него.
Александр резко оборвал их, сказав:
– Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном!
Когда Александр попал наконец в Дельфы, то оказалось, что это был несчастливый день. По закону в такие дни запрещалось давать предсказания, поэтому жрица отказалась прийти в храм. Но Александру не терпелось узнать, что ему сулит судьба, и он сам пошел за предсказательницей. В конце концов жрица устала сопротивляться и, собираясь идти в храм, воскликнула:
– Ты непобедим, мой сын!
– Оставайся дома, – ответил ей Александр. – Ты уже сказала мне то, что я хотел узнать.
Наконец последние приготовления к далекому и трудному походу были закончены.
После переправы греко-македонских войск через Геллеспонт произошла первая встреча с персидской армией на реке Гранике. Александр одержал блистательную победу. Это было начало его грандиозных завоеваний.
В то время Персия занимала пространство от Нила до Инда. Берега ее омывали Аральское, Каспийское, Черное, Эгейское, Красное моря, Персидский залив и Индийский океан. За три года Александр подчинил все персидские владения.
Существует легенда, что во фригийском городе Гордии хранилась древняя колесница. На ней был очень сложный и запутанный узел из ремней, которым прикреплялось дышло. Когда-то в древности было предсказано: тот, кто сможет развязать этот узел, станет владыкой Азии. Александр со своей армией пришел в Гордию и остановился там, чтобы дать отдых воинам. Его повели на место, где хранилась колесница, и показали гордиев узел.
– Развяжи его, – сказал Александру один из присутствующих, – и вся Азия будет у твоих ног. Ты станешь властелином.
Все внимательно глядели на полководца. Если Александру не удастся распутать узел, не покорить ему азиатских владений. А развязать узел невозможно, и ни одному человеку еще не удалось этого сделать. Даже концы узла нельзя было отыскать.
В толпе послышались смешки. Все ждали, что на этот раз царя постигнет неудача.
Но Александр не смутился. Быстрым движением он выхватил из-за пояса меч и сильным ударом разрубил узел. Задача была решена.
Все почтительно склонили головы. Вот он, наконец, настоящий владыка Азии! Но до этого было еще далеко. Правда, Александр уже завоевал Египет и Тир[25]25
Тир – город в древней Финикии.
[Закрыть], владения Персии в Малой Азии и на побережье Средиземного моря. Но могущество персов еще не было сломлено. Впереди предстояли тяжелые бои.
Александр всегда находился впереди войска. Несколько раз он был на волоске от гибели, много ран получил во время атак, не раз под ним был убит его боевой конь. Но больше всего Александр дорожил конем, по имени Буцефал[26]26
Буцефал – значит быкоголовый (греческ.).
[Закрыть], которого получил, когда был еще мальчиком.
Случилось это так.
Один житель Фессалии привел Филиппу коня, которого звали Буцефал, так как его морда походила на бычью. Он просил за коня тринадцать талантов[27]27
Талант – крупная денежная единица.
[Закрыть]. Конюхи вывели Буцефала в поле, чтобы испытать его. Но конь оказался неукротимым и, как только кто-нибудь пытался подойти к нему поближе, взвивался на дыбы и никого не подпускал. Филипп рассердился:
– Зачем ты привел дикого коня? Его никто не сможет объездить. Немедленно уведи его.
Все это происходило на глазах Александра, который в то время был подростком. Он услыхал приказ отца и с огорчением воскликнул:
– Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной трусости и неловкости не могут укротить его!
Филипп ничего не ответил сыну.
Тогда Александр несколько раз повторил эту фразу как бы про себя, но так, чтобы отец услыхал его.
Тогда Филипп вспылил:
– Ты упрекаешь старших, будто больше их смыслишь или лучше умеешь обращаться с конем!
– С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой! – был дерзкий ответ мальчика.
– А если не справишься, какое наказание понесешь за свою самонадеянность? – спросил Филипп.
– Клянусь Зевсом, я заплачу столько, сколько стоит конь!
Все присутствующие громко рассмеялись. Но это не смутило Александра. Он побился с отцом об заклад на тринадцать талантов – цену коня.
Александр сразу подбежал к Буцефалу, схватил его за узду и повернул мордой к солнцу. Он заметил, что конь пугается, когда видит перед собой колеблющуюся тень. Затем мальчик побежал рядом с конем, поглаживая его рукой. Когда же конь стал дышать ровнее и успокоился, Александр быстрым движением бросил на землю плащ и легко вскочил на спину коня. Буцефал взвился, но Александр крепко держался. Он дал волю коню и даже понукал его восклицаниями и ударами ноги. И Буцефал понесся по полю. Вскоре всадник скрылся из виду. Все присутствующие затаив дыхание следили за этим поединком. Филипп и свита молчали, объятые тревогой, и с нетерпением ожидали возвращения Александра. Но вот, повернув коня по всем правилам, Александр, гордый и ликующий, подъехал к отцу на укрощенном Буцефале. Толпа приветствовала юного победителя громкими криками. А Филипп прослезился от радости, поцеловал сына и сказал:
– Ищи, сын мой, царство по себе. Македония для тебя слишком мала!
С тех пор Александр не расставался с Буцефалом ни разу, конь сопровождал его во всех войнах и путешествиях. Когда начался поход в Азию, Буцефал был уже стар, но Александр все же взял его с собой. Коня берегли, никогда царь не садился на него ни в пути, ни во время смотра войск. Только в бой царь выезжал на своем верном коне, и то не всегда, а лишь в особо важных случаях.
Таким особенным и значительным было сражение при Гавгамелах, и Александр командовал, выезжая на Буцефале. Эта великая битва с Дарием III, последним персидским царем, произошла 1 октября 331 года до н. э.
В эту ночь оба войска сошлись так близко, что в каждом лагере было слышно, что делалось во вражеском. До самого утра были видны огни.
Александру посоветовали начать наступление, не дожидаясь рассвета, чтобы застигнуть персов врасплох. Но он гордо отказался:
– Я не краду победу!
Персидское войско было во много раз больше, чем армия Александра. И Александр хорошо понимал, что именно поэтому Дарий будет вводить в бой все новые и новые отряды, не считаясь с потерями и гибелью людей. Только победа в открытом сражении может заставить персидского царя сдаться. Когда он воочию увидит разгром своей армии, он потеряет и мужество и надежду.
Так и произошло. Персы не выдержали стремительного наступления греко-македонских войск. Увидев гибель своего войска, Дарий пришел в отчаяние. Он вскочил на коня и удрал с поля сражения. После этого остатки персидской армии частью сдались, частью бежали вслед за своим царем.
Александр даже не стал сразу преследовать Дария.
Через некоторое время Александр понял, что необходимо вновь сразиться с Дарием, пока тот не собрался с силами, чтобы возобновить военные действия.
Александр выступил в поход. Он шел по следам Дария. Преследование было тягостным и долгим. За одиннадцать дней они проехали три тысячи триста стадиев[28]28
Один стадий около 180 м.
[Закрыть] по выжженной солнцем пустыне. Все изнывали от жажды.
Однажды в полдень, когда было особенно жарко, Александр встретил группу македонцев, которые везли на мулах бурдюки с водой. Увидев Александра, страдающего от жажды, один из них наполнил шлем водой и поднес царю.
– Кому вы везете воду? – спросил он.
– Нашим сыновьям. Но если ты будешь жить, у нас родятся другие дети, даже если мы потеряем этих.
Александр уже взял в руки шлем, но, обернувшись, увидел всадников, которые жадно смотрели на воду. Александр вернул шлем, не отпив ни глотка:
– Хвала вам, давшим мне воду! Но я не могу воспользоваться ею. Если я буду пить один, то мои воины совсем падут духом.
Увидев это, всадники хлестнули коней, воскликнув:
– Веди нас дальше, Александр! Мы не чувствуем ни жажды, ни усталости, пока у нас такой царь, как ты.
Наконец они достигли места, где находился Дарий. Александр с шестьюдесятью всадниками ворвался в лагерь. Кругом были разбросаны кубки и оружие из золота и серебра, наготове стояли повозки.
Александр подумал, что персы снова готовятся бежать. Но оказалось, что на колеснице лежит умирающий Дарий, пронзенный многими копьями. Его убили собственные придворные.
Александр подошел к колеснице, Дарий был уже мертв. Тогда Александр снял с себя плащ и покрыл им мертвого царя.
После победы, одержанной при Гавгамелах, Александр овладел всеми городами и землями Персии. Его провозгласили царем Азии.
Наконец состоялся торжественный въезд Александра в самое сердце Персии, в столицу Ахеменидов – Персеполь[29]29
При Дарии I столица была перенесена в Персеполь.
[Закрыть]. Он вошел во дворец, где когда-то царствовали Дарий I и Ксеркс. И Александр сел на золотой трон былых владык, перед которыми трепетали народы Азии.
В знаменитой ападане Ксеркса – стоколонном зале – был устроен пир. Военачальники и воины сидели в ярко освещенном чертоге и, поднимая кубки с вином, прославляли своего полководца. А он, сияющий и великолепный, в нарядном плаще, с венком на голове, сидел во главе стола.
И вдруг одна из женщин, присутствующих на пиру, родом из Аттики, подняла кубок и сказала:
– Этот день один из самых счастливых и радостных. Мы, греки, пируем во дворце поверженных персидских владык. Но если бы мы сожгли дворец Ксеркса, это еще больше вознаградило бы нас за все лишения и муки. Ведь это Ксеркс предал когда-то огню наши Афины!
Ее слова были встречены возгласами одобрения и рукоплесканиями. Пирующие с факелами в руках вышли из дворца. За ними последовала толпа, бывшая во дворе. С победными криками люди стали поджигать огромное здание. И дворец запылал, как грандиозный костер. Сгорели все деревянные части здания. Кирпичные стены обгорали и постепенно разрушались. В конце концов они превратились в пыль. Все это бесследно исчезло.
И только колонны, порталы и лестницы, сделанные из превосходного мрамора, сохранились до наших дней. Среди развалин возвышаются и сейчас эти немые свидетели былого величия и могущества персидских владык, свидетели их страшной гибели и падения.
