Текст книги "За что Ксеркс высек море (Рассказы из истории греко-персидских войн)"
Автор книги: Ревекка Рубинштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
САМОЗВАНЕЦ ГАУМАТА
Камбис сказал: «Ты, Прекасп, выполнил мое приказание как человек честный. Но кто же из персов этот мятежник, присвоивший себе имя Бардии?»
Геродот, Книга III, 63
Много времени прошло с тех пор, как Камбис покинул Пасаргады и пошел со своим войском в Египет. Поход закончился победой. Царь расположился во дворце в Мемфисе, древней столице Египта. Камбиса окружала свита придворных, среди них были младший брат царя – Бардия и Дарий, происходивший из царского рода Ахеменидов.
Но Камбиса не радовали ни блестящие военные успехи, ни шумные празднества во дворце. Он с нетерпением ожидал возвращения послов из Эфиопии.
Не с добрыми намерениями снарядил Камбис это посольство. Царь собирался идти в поход на Эфиопию, хотел покорить все земли вдоль берегов Нила. Гонцы должны были привезти ему подробные сведения об этой стране.
Наконец послы вернулись. Их привели к царю. С низким поклоном приблизились они к повелителю и ожидали, когда он заговорит с ними. Камбис подал знак.
– Что за страна Эфиопия? Чем богата? Кто правит эфиопами? Есть ли у них вооруженные воины?
Старший из послов вышел вперед и склонился перед Камбисом почти до земли.
– Выслушай нас, владыка! Мы расскажем тебе всю правду про царство эфиопов, про все, что мы видели.
– Я жду! – нетерпеливо прервал его Камбис.
– Богата страна эфиопов, – начал старик свой рассказ. – Много золота скрыто в их земле. Правит ими мудрый и проницательный царь. Не поверил он нам, не захотел заключить с тобой союз. Войско у них большое, воины непомерной силы, у каждого огромный лук и колчан со множеством стрел. Царь эфиопов прислал тебе в дар, владыка, вот этот лук и стрелы.
К Камбису приблизился один из послов и опустил у его ног большой лук с тугой тетивой и несколько стрел.
Старший из послов продолжал:
– Царь эфиопов велел передать тебе такие слова: скажи Камбису, он может выступить против нас только тогда, когда его воины смогут владеть этим оружием, как мы. А пока пусть он благодарит богов за то, что у нас нет желания присоединять чужие земли к своим.
Камбиса оскорбило послание эфиопского царя, но в присутствии придворных он ничем не обнаружил своего гнева.
– Так ли уж трудно справиться с оружием этих презренных? Кто хочет натянуть эту безделицу, выходите!
Один за другим выходили воины из царской свиты, но ни одному не удалось натянуть тугую тетиву.
Тогда сам Камбис сошел с трона и взял лук. Тетива не поддавалась. Он опустил оружие и подозрительно огляделся вокруг – не смеются ли над ним?
Все стояли молча, опустив глаза.
Вдруг Бардия подошел к брату:
– Позволь мне натянуть тетиву.
– Возьми! Посмотрим, какой ты сильный! – И Камбис протянул Бардии лук.
Юноша взял лук и без усилия натянул тетиву. Стрела со свистом взвилась вверх и вонзилась в потолок.
Камбис пришел в неистовую ярость. Мальчишка, младший брат, оказался сильнее всех.
В тот же вечер Камбис приказал Бардии возвратиться в Персию: он не хотел больше видеть брата, который превзошел его в искусстве стрелять из лука. Однако Камбис побоялся оставить Бардию в Пасаргадах – столице Персии: вдруг юноша воспользуется отсутствием царя и вздумает захватить власть и объявит себя владыкой всей земли? Поэтому Камбис назначил Бардию правителем одной из самых отдаленных сатрапий.
Бардия уехал и поселился на востоке от Пасаргад, почти у самой границы Персидского государства. Сам же Камбис во главе войска начал спешный поход в Нубию. За короткий срок он не успел сделать всех необходимых приготовлений к далекому пути. Слишком мал был обоз с продовольствием для такого большого войска. Почти весь путь лежал среди песков бесплодной пустыни. По дороге не было никаких селений, где можно было бы пополнить запасы продовольствия. Не успела армия Камбиса пройти и пятой части всего расстояния, как начался голод. Но еще страшнее и мучительнее голода была изнуряющая жажда. Начались болезни. Армия таяла на глазах. Скрепя сердце Камбис решил возвратиться в Египет.
Однажды во время одного из привалов, когда весь лагерь спал, из царского шатра донесся стон. Стражник, стоявший на часах, вздрогнул и прислушался. Стон повторился, перешел в громкий крик. Затем наступила тишина.
Стражник замер в нерешительности. Что делать? Войти без зова он не смел. А что, если в палатку забрались враги? Он приподнял полог – снова все тихо. Но нет. Камбис беспокойно заметался на постели и, кажется, проснулся. Стражник опустил полог и снова замер, опершись на копье.
Камбис проснулся. Снова этот кошмар, этот страшный сон, который уже третью ночь не дает ему покоя.
Снится ему, будто из Пасаргад примчался к нему в Египет вестник и сообщил, что во дворце творятся необыкновенные дела. На кресло в тронном зале сел брат царя – Бардия. И вдруг кресло стало подниматься вверх, и голова царевича коснулась небес.
Камбис с трудом встал с постели. Лицо его пылало, а руки были холодны как лед. Он весь дрожал от негодования и беспокойства. Что означает сон? Неужели Бардия посмел посягнуть на его трон? И не боги ли посылают вещее предостережение?
Камбис откинул полог шатра и вышел наружу. Звезды побледнели. А на востоке розовела полоса поднимавшейся зари. От Нила потянул свежий предутренний ветерок. Камбис жадно глотал прохладный воздух. Ему стало немного легче. Но беспокойство не покидало Камбиса. Страшный сон не выходил у него из головы. Что готовит ему судьба? Несостоявшиеся походы в Карфаген и Нубию – разве это не показывает, что ему изменило счастье? Беспокоил его и Бардия, которого он отправил домой.
Камбис не знал, что ему предпринять. Его огорчало, что в походе не было толкователей снов. В конце концов Камбис решил, что боги предупреждают его: Бардия хочет захватить трон, воспользовавшись долгим отсутствием царя. Правда, Бардия находится далеко на востоке, в Бактрии[6]6
Бактрия – самая восточная область древнего Персидского царства.
[Закрыть]. Но ведь путь оттуда до Пасаргад ближе, чем от берегов Нила. Кто помешает брату появиться в столице и объявить себя царем? А долгая война с Египтом вызвала уже недовольство в самой Персии и Мидии.
И тогда Камбис решил. Он позвал Прекаспа, самого близкого и верного царедворца, и рассказал ему свой сон. Прекасп согласился с тем, как Камбис его толкует, и тоже считал, что надо обезвредить Бардию, лишить его возможности выступить против старшего брата.
Камбис снял с пальца кольцо и отдал его Прекаспу.
– Немедленно отправляйся в Персию. Постарайся тайно проникнуть к брату. Вот тебе мое кольцо. С ним все дороги и все двери будут для тебя открыты. Ты покажешь его брату. Он поймет, что у тебя есть к нему тайное поручение. А потом…
Камбис внезапно умолк. Прекасп понял, о чем сейчас думает царь, и ему стало страшно.
– Ничто не должно угрожать моему трону, пока я в Египте, – продолжал Камбис. – Бардию надо убрать. Ты должен выполнить мое поручение как можно осторожнее. Все должно остаться в тайне.
Прекасп побледнел.
– Все будет сделано, как ты желаешь, мой господин. – С этими словами Прекасп вышел из шатра.
Утром он отправился в Персию.
Камбис вместе с войском наконец прибыл в Египет и ожидал там возвращения Прекаспа.
Долог путь из Египта в Персию. Более трех месяцев ехал Прекасп в сопровождении слуги. Никто не должен был заподозрить в нем царского гонца. Наконец они добрались до Персии. Велико было искушение Прекаспа заехать в Пасаргады, повидаться с родными. Но никто не должен был знать о его появлении в Персии. И Прекасп, минуя столицу, проехал прямо в Бактрию. Конец пути был уже близок. Именно поэтому требовалась особая осторожность. Слугу он отпустил уже давно. День сменялся ночью, а Прекасп все еще находился в дороге…
Однажды вечером Прекасп заехал в селение, откуда до Зараспы[7]7
Зараспа – резиденция правителя.
[Закрыть], города, где находился Бардия, было уже совсем близко. Прекасп не хотел ночью въезжать в город. Он постучался в дом на краю селения и попросил разрешения переночевать. Хозяева охотно пустили его. Нельзя отказать путнику в приюте, когда ночь близка. По дорогам бродят разбойники: грабят и убивают. Ночью выходят злые духи и мстительные боги, и горе тому, кто встретит их на своем пути.
Прекасп спал во дворе под навесом около сарая. На рассвете он исчез, даже не простившись с гостеприимными хозяевами. Он шел пешком, так как коня оставил привязанным во дворе. Ему казалось, что пешеход обращает на себя меньше внимания, чем всадник.
К утру Прекасп подошел к воротам Зараспы. Он показал страже царский перстень с печатью Камбиса и без препятствий вошел в город. Кольцо помогло Прекаспу легко проникнуть и в дом Бардии. Было очень рано, никто, кроме слуг, еще не вставал.
Прекасп проник в спальню Бардии. Царевич спал. Прекасп слегка прикоснулся к его плечу. Бардия открыл глаза.
– Прекасп? – удивился он. – Откуда ты явился? Как ты очутился у меня?
– Тсс… – прошептал Прекасп и приложил палец к губам. – Никто не должен знать, что я здесь. Камбис прислал меня с тайным поручением к тебе.
– Говори, Прекасп.
– Не здесь. У стен тоже есть уши.
– Тогда пойдем туда, где нет никого. Может быть, в сад?
– Нет, лучше всего в лес. Сделаем вид, что идем на охоту. Ведь всем известно, что охота – твое любимое занятие.
Не теряя времени Бардия оделся, выбрал два больших лука и колчаны, наполненные стрелами. Затем Бардия кликнул конюшего и велел оседлать двух лошадей. Бардия нередко выезжал на охоту задолго до рассвета. Поэтому сейчас никого не удивил такой ранний выезд.
В лесу было тихо. Сквозь густую листву слабо проникали косые лучи утреннего солнца. Было прохладно и сумрачно. Охотники по большой дороге проехали опушку, затем свернули на тропинку и углубились в гущу.
– Остановимся здесь? – спросил Бардия.
– Нет, проедем еще немного вперед.
Тропинка стала незаметной. Всадников со всех сторон обступили деревья, ветки кустарников загораживали путь.
– Дальше ехать рядом невозможно. Остановимся, – опять повторил Бардия.
– Еще немного. Следуй вперед. Я за тобой…
Двинулись дальше. Лошади медленно шли, ветки кустарников хлестали их по ногам. Впереди посветлело. Вдали показался овраг. Наконец Прекасп решился. Он снял лук и прицелился. Стрела попала в сонную артерию. Бардия, не успев даже вскрикнуть, замертво свалился с коня.
Прекасп спешился, привязал коней к деревьям, поднял безжизненное тело Бардии и спустился в овраг. В рыхлой земле, размытой ручьем, он выкопал яму и похоронил убитого.
Прекасп вернулся к лошадям, привязал коня Бардии к своему седлу и выехал из леса. У опушки он повернул на большую дорогу и пустился в обратный путь.
Прекасп возвращался в Египет, где его с нетерпением ожидал Камбис.
Отсутствие Бардии в Зараспе вначале никого не беспокоило. Ему не раз случалось подолгу пропадать на охоте.
Первым обратил внимание на исчезновение царевича мидянин Патизейт, которого Камбис оставил в Пасаргадах смотреть за порядком во дворце. Патизейт случайно оказался в Зараспе, когда туда приехал Прекасп. Он видел издали, как Бардия вместе с каким-то человеком отправился на охоту. Незнакомец был так просто одет, что Патизейт не мог заподозрить в нем видного царедворца.
Прошло несколько дней, а Бардия все не возвращался. Патизейт начал сомневаться, действительно ли царевич на охоте. Не попал ли он в ловушку? Патизейт все вспоминал незнакомца, сопровождавшего царевича. Лица его он не разглядел: слишком низко на глаза была надвинута шапка. Но его фигура, походка, манера держаться казались очень знакомыми. Где Патизейт мог видеть его? Он мучительно старался припомнить, кто бы это мог быть. Ясно было одно – это человек, которого он часто видел во дворце, значит, один из приближенных Камбиса. Кто знает, что произошло на охоте. Но если этот человек погубил Бардию, то он несомненно был подослан царем. И тогда…
Патизейт отыскал стражника, который впустил незнакомца во дворец. Он начал упрекать его, но воин ответил, что он вынужден был пропустить незнакомого человека, так как тот показал перстень с царской печатью. Еще больше утвердился Патизейт в своих подозрениях. И он решил отправиться в лес.
Следы копыт двух лошадей, обломанные ветки кустов привели его к тому месту, где произошло убийство. Земля здесь была взрыта конями, привязанными к деревьям, след от ремней остался и на коре. Дальше было видно, как по земле тащили тело. А затем убийца, видимо, взял тело на руки и понес вниз, тяжело ступая с грузной ношей. Следы его ног глубоко вошли в рыхлую землю. А вот и едва заметный холмик, затоптанный ногами и еще не успевший зарасти травой.
Патизейт отломал большой сук и стал раскапывать землю. Убитый лежал неглубоко. Из-под небольшого слоя земли показалась сначала одежда Бардии, затем голова. Патизейт быстро забросал могилу землей. Он не мог решить, что же делать дальше. Объявить об убийстве царевича и искать преступника? Но, судя по всему, это сделано по приказу самого Камбиса. Он боялся, что Бардия захватит престол. Ведь всем хорошо известно, как ненавидит народ деспота. Все взрослые мужчины состояли в войске и сопровождали Камбиса в его далеких и безумных походах, куда он шел добывать себе золото и славу. А все население покоренных стран несло на своих плечах тяжесть податей и повинностей. И даже в Мидии, где влияние Камбиса было слабее, чем всюду, народ хотел избавиться от персидского ига. Это Патизейт, сам мидянин, знал очень хорошо.
И вдруг дерзкая мысль пришла Патизейту на ум. Его младший брат Гаумата поразительно похож на Бардию. Когда они стояли рядом в одинаковых одеждах, даже близкие люди не могли узнать, кто из них царевич, а кто брат царедворца. Бардия убит тайно, никто об этом не знает. Так пусть же это и останется тайной. А Гаумата станет Бардией. Его надо объявить царем Персии, и весь народ с радостью поддержит его. Камбис далеко. Пока он явится сюда со своим войском, Гаумата успеет завоевать любовь и доверие всего народа. Он отменит жестокие законы Камбиса, освободит. Мидию от всех повинностей, уменьшит налоги в подвластных странах. И тогда посмотрим, кто будет победителем – ненавидимый всеми Камбис или Бардия-Гаумата. Камбис не посмеет сознаться в убийстве брата. И персидское войско, поверив Лжебардии, вероятно, тоже перейдет на сторону самозванца.
«Да, именно так и следует поступить», – сказал сам себе Патизейт.
И мысль, показавшаяся вначале слишком дерзкой, вдруг сделалась простой и вполне осуществимой.
Не теряя времени Патизейт выехал из леса, вернулся в Зараспу и немедленно отправился в Пасаргады.
Он не долго уговаривал брата. Гаумата быстро согласился назваться Бардией и объявить себя царем Персии и всех подвластных ей владений.
По всей стране были разосланы всадники. Они приезжали в столицы сатрапий, во все большие города и собирали на площадях народ. Они объявляли во всеуслышание о том, что на престол вступил новый властелин Персии – сын Кира Бардия. Он освободит всех от жестокого Камбиса и облегчит участь народа. По всем войскам был отдан приказ отныне повиноваться Бардии, законному наследнику персидского престола, и не считать Камбиса царем.
С этим известием глашатай пришел в войско самого Камбиса. Царь в это время находился в Сирии, где сделал остановку по пути из Египта в Персию.
Услышав речь глашатая, Камбис впал в ярость. Он позвал Прекаспа и обрушил на него свой гнев:
– Так ты, Прекасп, выполнил царское поручение! Слышал вести из Персии? Бардия объявил себя царем!
– Неправда, владыка, что брат твой восстал против тебя, – отвечал царедворец. – Это невозможно. Ведь я исполнил слово, данное тебе, и сам, своими руками похоронил его в лесу. Пошли за глашатаем и спроси его, кто дал ему приказ провозгласить царем Бардию и видел ли он царевича своими глазами.
Камбис велел привести глашатая. За ним послали погоню и привели к царю. Прекасп спросил его:
– Ты явился вестником от Бардии, сына Кира. Кто дал тебе приказ объявлять его повсюду царем Персии: он сам или кто-нибудь из его слуг? Скажи правду, и тебя отпустят.
– Бардию я не видел с тех пор, как он уехал в Египет. Это приказание дал мне человек, которого Камбис оставил правителем дворца в Пасаргадах.
Глашатая отпустили. Глубоко задумался Камбис.
– Я верю тебе, Прекасп, что ты не обманываешь меня. Но кто же посмел назваться именем моего брата и восстать против меня?
– Мне кажется, владыка, я догадываюсь, кто это сделал. Восстали против тебя мидяне – Патизейт и его брат Гаумата, похожий лицом на Бардию.
– Постой, Прекасп, кажется, ты прав. Наверно, все произошло именно так, как ты думаешь. Напрасно я поверил в свой сон и погубил брата. Он никогда бы не посягнул на мой престол.
И Камбис зарыдал. Теперь нужно было скорее возвращаться домой и начать войну с самозванцем.
Когда войско уже было готово двинуться в путь, Камбис вскочил на коня, чтобы идти впереди своей армии. Но от неловкого движения меч зацепился за седло, отвалился конец ножен, и острое лезвие вонзилось в бедро всадника. Обливаясь кровью, Камбис упал с лошади и потерял сознание.
Рана оказалась смертельной. Двадцать дней лежал Камбис, страдая от воспаления и гангрены. Никакие лекарства ему не помогали. Чувствуя приближение смерти, Камбис велел позвать всех знатных персов.
Почтительно стояли придворные у постели умирающего царя и слушали его завещание. Слабеющим голосом говорил Камбис:
– У меня было страшное видение во сне. Теперь я понимаю, что его послали мне не боги, а злые духи. И я приказал погубить брата. А теперь под именем Бардии на престоле самозванец, мидянин. Именем всех богов я требую от вас, особенно от тех, кто из рода Ахеменидов, не допустить, чтобы снова власть вернулась к мидянам. Если они завладели ею хитростью, то вам следует хитростью ее отнять. Если же они захватили власть силой, то силой и оружием вы обязаны добыть ее обратно.
И Камбис заплакал. Увидев плачущего царя, персы разорвали в знак печали свои одежды и обещали исполнить его волю.
К вечеру Камбис скончался. Царствовал он семь лет и пять месяцев. И не было у него ни сына-наследника, ни дочерей.
Но персы все же не поверили Камбису. Им казалось, что он придумал убийство Бардии, чтобы восстановить всех против нового царя. А Прекасп не сознавался в злодеянии, которое он совершил по повелению Камбиса. Ведь Камбиса больше не было, и некому было его защищать от гнева народа.
После смерти Камбиса Гаумата спокойно царствовал восемь месяцев. За это время он сделал много добра своим подданным. Все его очень любили. Только знатные персы были недовольны самозванцем: им не нравилось, что он заботился о благе народа, а персидских придворных отстранил от управления царством.
СЕМЬ ЗНАТНЫХ ЗАГОВОРЩИКОВ
О том, кого назначить царем, заговорщики решили: на восходе они сядут верхом на коней, и чей конь заржет первым, тому и быть царем…
Геродот, Книга III, 84
Гаумата под именем Бардии правил Персидским царством. Все считали его законным царем, сыном Кира и братом Камбиса.
Молодой царь не думал о завоеваниях. Он разослал по всем областям указ об отмене военной службы, чем обрадовал весь народ. Всем давно уже были в тягость непрерывные походы и войны. Только знатные персы негодовали за это на Гаумату, которого они считали Бардией. Ведь после каждой войны они получали большие доходы от награбленных сокровищ в покоренных странах.
Но Гаумата не обращал на это внимания. Он старался завоевать любовь народа и на три года освободил всех от податей. И подданные облегченно вздохнули.
Это тоже не нравилось персам, принадлежавшим к старым, знатным родам. Но, пожалуй, больше всего ненавидели они молодого царя за то, что он окружил себя новыми придворными и не считался с желаниями старых. А Гаумата и Патизейт, опасаясь, как бы их обман не открылся, удалили из дворца тех людей, которые хорошо знали Бардию.
Не раз собирались знатные персы, приближенные Кира и Камбиса, чтобы пожаловаться друг другу на молодого властелина. Не может быть, чтобы настоящий перс, царь из дома Ахеменидов, поступал таким образом. И не раз то у одного, то у другого мелькала мысль: да действительно, Бардия ли это? Не самозванец ли сидит на царском троне? «И не сказал ли правду перед смертью Камбис о том, что он убил младшего брата?» – вспоминали те, кто слышал последнее признание умирающего Камбиса.
Многое казалось подозрительным в поведении молодого царя. Он стал нелюдимым. Чуждался тех, кто прежде был ему близок. Отправлял в города далеких провинций тех, кто хорошо знал его раньше. Живой и общительный, он стал молчаливым и не любил вспоминать о прошлом. Он так был занят государственными делами, что редко заходил на женскую половину дворца.
Так прошло восемь месяцев.
Подозрения усиливались. Знатные персы все больше укреплялись в своих сомнениях. И вот один из них, Отана, решил, что пора узнать правду. Его дочь Федима была женой Бардии, Она, конечно, сразу узнала в Гаумате самозванца, хотя и видела его очень редко. Но Федима боялась говорить об этом, так как весь народ верил, что он подлинный царь. Молчали об этом и ее приближенные, опасаясь царского гнева.
Даже отцу ничего не сказала Федима, так как виделась с ним только в присутствии Гауматы.
Но однажды Гаумата отлучился из Суз[8]8
Сузы – столица одной из сатрапий Персидского царства.
[Закрыть] – он уехал в горы. Тогда Отана воспользовался его отсутствием. Он подкупил служанку Федимы и поздно вечером проник к дочери в спальню. Здесь в первый раз после воцарения Гауматы они были одни. И тогда, уступив настояниям отца, Федима открыла ему тайну.
Настоящего Бардии больше нет в живых. На царском троне сидит мидянин Гаумата, похожий лицом на ее убитого мужа.
Взбешенный этим рассказом, Отана ушел от дочери и решил, что наступило время действовать. Не пристало персам подчиняться какому-то мидийскому самозванцу. Слишком много заботы проявляет он о своих простых соплеменниках, а знатных персов он отстранил от управления государством, они теряют власть, теряют свои богатства.
И Отана стал душою заговора.
Он посвятил в свои планы только пять человек, которые занимали большие должности еще при Кире. Они принадлежали к знатным родам. Это были: Интаферн, Гобрий, Мегабиз, Аспатин и Гидарн.
Заговорщики строго хранили тайну. Больше всего они боялись, как бы народ не узнал об их замыслах. Простые люди любили Гаумату, и им не было дела до того, настоящий или ненастоящий он сын Кира.
Как раз в это время в Сузы приехал Дарий. Это было не случайно. Дарий запомнил слова умирающего Камбиса: «Именем царских богов я требую от вас, особенно Ахеменидов, не допустить, чтобы власть была в руках самозванца».
Никто из присутствующих тогда не поверил царю, что он приказал убить брата, не поверили и тому, что на престоле в Персии сидит самозванец. Усомнился в этом и Дарий. Но все же смутные подозрения не покидали его: а вдруг Камбис сказал правду?
После возвращения в Персию подозрения эти еще усилились. Бардия, прежде любивший Дария, избегал встреч с ним. Рассказы о том, как изменился характер молодого царя, что он окружил себя мидянами, раздает им богатые подарки, а персидскую знать отстранил от всяких дел, подтверждали слова Камбиса.
Честолюбивый Дарий всегда стремился к власти. Он завидовал даже своему другу Бардии, наследнику Камбиса. Теперь, если на троне действительно сидит самозванец, он, Дарий, больше всех имеет право на престол. Правда, по персидским законам любой человек знатного рода может стать царем. Но Дарий считал, что у него на это больше прав, чем у других: он происходил из царского рода Ахеменидов, был ближайшим родственником Кира и Камбиса.
Дарий выжидал, пока не откроется обман. Народ верит царю, любит его, – бороться с самозванцем сейчас было опасно.
Когда до Дария дошли слухи из Суз о недовольстве знати царем, он решил, что пора действовать. Иначе он проиграет все – переворот совершат без него, власть захватит один из участников этого заговора. Вот почему Дарий неожиданно появился в Сузах.
Отана приветствовал Дария:
– Благославен твой приезд, Дарий! Ты явился вовремя. Я жду тебя сегодня вечером. Не сообщай никому, куда идешь.
– Благодарю тебя за добрые слова! – ответил Дарий. – Мы будем одни?
– Нет, будут еще люди. Ты всех знаешь.
Дарию стало ясно, что это таинственное приглашение на совещание с заговорщиками. Наконец наступил момент, которого он так долго ждал. Надо только уметь им воспользоваться. Пусть действуют другие, а он будет наблюдать за их поступками и давать указания. А потом он любой ценой, любыми средствами добьется власти – обманом, хитростью, подкупом… Для этой цели все приемы хороши.
Поздним вечером заговорщики собрались у Отаны в одной из отдаленных комнат его дома. Слуги уже спали, и никто не видел, как хозяин впускал их по одному в свои покои.
Когда все были в сборе, начали обсуждать, как убрать самозванца. У шестерых заговорщиков не было никакого плана. Тогда выступил Дарий:
– Я думал, что только я владею тайной гибели настоящего сына Кира. Поэтому я торопился сюда. Но раз вам уже все известно, не будем медлить. Надо действовать.
Отана покачал головой:
– Мы хорошо знаем тебя, Дарий, и не сомневаемся в твоем мужестве. Но я думаю, не следует поступать опрометчиво. Нас слишком мало, чтобы выполнить то, что мы задумали. Нужно к этому привлечь побольше людей.
Дарий не сдержался и прервал Отану:
– Знайте же: если вы последуете совету Отаны, то погибнете. Чем больше людей будет участвовать в заговоре, тем большая грозит нам опасность. Ведь всегда может найтись кто-либо, кто из выгоды предаст нас. Надо действовать немедленно. Долго сохранять тайну нам не удастся.
– Если ты так торопишь нас, то объясни, как мы сможем проникнуть во дворец к самозванцу.
– Нас слишком хорошо знает дворцовая стража, и она не посмеет нас задержать. Кроме того, у меня есть хороший предлог прийти к самозванцу. Я только что прибыл из Пасаргад и могу сказать, что привез ему из столицы важные известия.
Отана замялся:
– Все хорошо в твоем плане. Только не нравится мне, что мы будем лгать…
И снова выступил Дарий:
– Где ложь нужна, там следует лгать. Ведь цель правды и лжи одна и та же. Одни лгут, чтобы убедить ложью и извлечь пользу. Другие говорят правду, чтобы вызвать к себе доверие и получить от этого выгоду. Таким образом, мы преследуем одну цель разными средствами.
– Дарий прав, – поддержал его Гобрий. – Когда еще нам представится более удобный случай? Вспомните, что сказал нам Камбис, умирая: если самозванец добыл власть хитростью, то вы хитростью отберите ее. Послушаем Дария: прямо отсюда надо идти во дворец и уничтожить самозванца.
Все согласились.
– Итак, за мной, – поднял руку Дарий. – Тех привратников, которые нас свободно пропустят, мы впоследствии наградим. А тот, кто нас будет задерживать, поплатится за это.
Заговорщики взяли мечи и вышли на улицу. Они направились во дворец.
У ворот все произошло так, как предполагал Дарий. Стража, узнав царедворцев, почтительно пропустила их. Во дворе их пытались задержать слуги, но Гобрий и Мегабиз сильным ударом отшвырнули их, и все семеро без помехи прошли во дворец на мужскую половину. Гаумата с братом находились там. На крик слуги они бросились во двор. Но, увидев входящих персов, поняли всё и схватились за оружие. У Гауматы был лук, у Патизейта – копье. Началась схватка. Аспатин был ранен ударом копья в бедро, Интаферн потерял глаз. Гобрий напал на Гаумату, тот отчаянно отбивался. Дарий стоял рядом. В комнате было темно.
– Чего ты стоишь? – крикнул Гобрий.
– Я боюсь в темноте попасть в тебя, – отвечал Дарий.
– Бей мечом!
Дарий размахнулся и сильным ударом сразил Гаумату. Гобрий остался невредим.
А в это время Отана и Мегабиз расправились с Патизейтом.
Так были убиты оба брата, и власть снова перешла к персам.
Но теперь нужно было решить, кто будет править государством.
Снова собрались семь персидских мужей, на этот раз уже открыто, не таясь ни от кого.
Первым встал Отана:
– Я думаю, что никто из нас один не может управлять царством. Вспомните, как много мы терпели от своеволия и жестокости Камбиса. Он поступал как хотел. Казнил без суда, назначал на высокие посты тех, кто ему угождал. Лучше всего, если править будет народное собрание. На различные должности будем назначать по жребию.
Тогда поднялся со своего места Мегабиз и возразил Отане:
– Что хорошего видишь ты в том, что страной будет управлять своевольная толпа? Разве можно доверить этим ничтожным людям решать государственные дела! Надо выбрать из знатных персов нескольких достойных, составить из них совет и вручить ему власть в стране. Конечно, все мы тоже войдем в этот совет.
Третьим стал говорить Дарий:
– Мегабиз правильно сказал: незачем черни управлять страной, но передать власть небольшому совету тоже неразумно. Когда несколько человек стоят во главе государства, между ними не может быть согласия. Каждый захочет поставить себя выше других. Начнется борьба и междоусобицы. И так будет до тех пор, пока кто-нибудь один не захватит власть. Так не лучше ли сразу поставить одного царя? Вспомните, кто освободил нас от рабства и дал свободу. Это был не народ, не совет, а Кир – царь царей, царь всех стран. Так давайте же и мы установим единовластие.
Остальные поддержали Дария.
Но кому быть царем?
Все семеро принадлежали к знатным родам, и каждый из них имел на это право. Тогда еще раз поднялся Отана.
– Я не желаю ни царствовать, ни подчиняться, – заявил он и удалился.
Оставшиеся еще долго обсуждали, как бросить жребий. Наконец они порешили: при восходе солнца все шестеро сядут на коней и, чья лошадь заржет первая, тот и будет царем.
На следующий день были назначены состязания.
Дарий вернулся домой и велел конюху Ойбару приготовить наутро коня.
– Если мой конь заржет первым, я буду царем, – сказал ему Дарий.
– Я знаю, как это сделать, господин, – ответил Ойбар.
– Так действуй немедленно, и я награжу тебя! – С этими словами Дарий ушел.
Утром за воротами города собрались шестеро персов. Лошади были наготове, конюхи держали их за поводья. Как только на востоке показалось солнце, персы вскочили на коней, конюхи отпустили поводья. При этом Ойбар незаметно поднес руку к носу коня. Предварительно он намазал ее душистым маслом, запах которого раздражал жеребца. Он фыркнул и громко заржал.
Тогда все пятеро персов сошли с коней и приветствовали нового царя.
Таким образом, благодаря хитрости Ойбара Дарий стал царем Персии. В Азии ему были подчинены все народы, завоеванные Киром, в Африке – Египет, покоренный Камбисом. Но народ не захотел признать власть Дария. Целый год воевал Дарий с повстанцами, жестоко наказывал непокорных.
И в честь одержанной победы он на большой проезжей дороге из Экбатаны в Сузы воздвиг огромный памятник. На отвесной скале укрепили рельеф с изображением Дария и подвластных ему правителей.
