Текст книги "Святой дьявол: Распутин и женщины"

Автор книги: Рене Фюлёп-Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

24 декабря сыщик записал:

«Около семи часов вечера Распутин принял Осипенко, секретаря митрополита Питирима; приблизительно часом позднее на машине приехали княгиня Шаховская, Александра фон Пистолкорс и какой-то неизвестный офицер, после чего все вместе уехали. В восемь часов вечера у дома остановилась машина с графиней Ольгой Крейц и дочерью государственного советника Головина. Головина поднялась в квартиру Распутина и быстро вернулась в сопровождении крестьянки Лапатинской; потом они поехали в Александро-Невскую лавру». 7 февраля:

«В дворцовом автомобиле приезжала госпожа Вырубова и потом уехала вместе с секретарем Распутина».

Часто бывало, что на Гороховую улицу приезжали целые компании, чтобы увезти Распутина на пирушку в «Виллу Роде», в «Донон», к цыганам или на частную квартиру. Тогда Григорий Ефимович вместе с друзьями весело проходил через вестибюль, а тайные агенты молча стояли, прижавшись к стене, и скромно записывали имена всех участников такого мероприятия.

Как только вся компания выходила из дома, сыщики подбегали к воротам и украдкой давали знак автомобилю, стоявшему на противоположной стороне, шофер которого находился на службе у полиции. Будто случайно тот подъезжал к шедшей по улице компании, и не было ничего странного в том, что Распутин и его друзья садились именно в эту машину, появившуюся перед ними в самый нужный момент.

Тем временем к дому № 64 подъезжал другой автомобиль, в который молниеносно вскакивало несколько агентов и который на определенном расстоянии следовал за машиной с Распутиным.

После того как Григорий Ефимович и его друзья выходили из машины и входили в какой-нибудь дом, агентам чаще всего удавалось мгновенно найти контакт с привратником этого дома. В общественных заведениях привлекались официанты и цыгане, и, соблазнив их деньгами, удавалось уговорить их время от времени незаметно покидать зал и подробно рассказывать сыщикам, что происходит внутри, кто находится рядом с Распутиным, что они пьют и едят, о чем разговаривают.

14 декабря было записано:

«В ночь с 13 на 14 декабря Распутин около двух часов утра покинул дом № 11 на Разъезжей улице в сопровождении двадцативосьмилетней жены почтенного господина Ясинского и в автомобиле отправился в Новую Деревню, в ресторан „Вилла Роде“. Учитывая довольно позднее время, его не хотели впускать, но Распутин начал колотить в дверь и оборвал звонок. Дежурному полицейскому он заплатил пять рублей, чтобы тот не мешал ему. После чего он со своей спутницей поехал в дом № 49 послушать цыганский хор Масальского и пробыл там до десяти часов утра. Затем оба, уже достаточно навеселе, отправились на квартиру Ясинской, откуда Распутин в двенадцать часов дня вернулся домой. Вечером он поехал в Царское Село».

17 декабря:

«Сегодня за Распутиным заехал автомобиль княгини Долгорукой и отвез его в отдельный номер гостиницы „Астория“. Там вскоре появился генерал Клейгельс, бывший градоначальник Петербурга, и оставался у Распутина до шести часов утра».

20 декабря:

«Распутин в сопровождении секретаря митрополита Питирима Осипенко отправился на Песочную улицу к почтенному господину Книрше, куда позднее были привезены из „Виллы Роде“ цыганский хор и два ящика с вином. Около двух часов ночи через окно можно было видеть, как Распутин плясал».

5 января:

«Распутин, Осипенко, служанка Дуня и Мюллер в конке отправились на квартиру Мюллера, взяв с собой корзину с вином».

13 января:

«Сегодня Распутин в сопровождении госпожи Иваницкой, какого-то неизвестного офицера и двух дам был в доме № 14 по Лиговской улице в гостях у вдовы государственного советника Митинского. В пять часов он вместе с офицером и госпожой Иваницкой ушел оттуда и вернулся домой. Иваницкая была немного навеселе, она надела сюртук Распутина и в таком виде уехала вместе с офицером. Распутин в автомобиле, присланном Поперманном, отправился в гостиницу „Европейская“, где шумела пирушка. В ней принимали участие Поперманн, кандидат юридических наук Коварский, директор международного банка граф Татищев и две неизвестные дамы».

21 января:

«Распутин с Марией Гар, одной из своих почитательниц, поехал к княгине на Песочную улицу, а потом один отправился в дом № 36 на Бассейной к актрисе Лерма, любовнице Мануйлова. Кроме Мануйлова, там еще был премьер-министр Штюрмер».

29 января:

«Сегодня вечером Распутин вместе с Филипповым были в ресторане „До-нон“».

11 марта тайные агенты сообщали:

«В 10 часов 15 минут мы наблюдали за Распутиным на Гороховой и проследовали за ним до дома проститутки, крещеной еврейки Грегубовой, откуда Распутин отправился в баню».

21 марта:

«Распутин вместе с Николаем Глазовым поехали в гостиницу „Норд“ к куртизанке Евгении Тереховой и оставались там два часа».

15 апреля:

«Распутин в сопровождении своего друга, настоятеля Мартьяна из Тюмени, заходил в дом № 45 по Лиговской улице к почтенному господину Пестрикову. Так как того не было дома, он принял участие в пирушке, которую устроил сын Пестрикова с несколькими студентами. Играл какой-то музыкант, много пели, и Распутин плясал со служанкой».

Если случалось, что привратники не соблазнялись деньгами, усердные тайные агенты карабкались по карнизу дома, где находился Распутин, и там, вытянув шеи, пытались заглянуть в окна. При этом они наблюдали иногда странные и загадочные картины, объяснить которые были не в состоянии.

Так, 14 мая они докладывали:

«Вчера в пять часов пополудни Распутин отправился к Белковской и Царевой в дом № 15 по Малой Садовой улице. Около десяти часов вечера окна квартиры были без света, но тем не менее агенты тайной полиции смогли установить, что одна из женщин прошла через более светлую залу и заглянула в темную комнату, в которой сидело несколько мужчин. Позднее мы увидели, как Распутин, явно подозревая опасность, выскочил из комнаты, схватил шляпу, трость и выбежал на улицу. За ним последовали двое мужчин, и мы услышали, как один сказал: „Вот он идет!“ Затем они снова вернулись в дом. Распутин вскочил в проезжавшую мимо машину и стоя ехал до Литейного проспекта, все время проверяя, не следует ли кто-нибудь за ним».

* * * *

В конце ежедневного рапорта обязательно было описание возвращения Распутина домой. После того как шофер автомобиля, в который он садился в ранние утренние часы на Гороховой улице, давал подробный отчет, агенты часто сопровождали своего подопечного вверх по лестнице до двери в квартиру, с одной стороны, чтобы помочь ему, отяжелевшему от вина, а с другой – чтобы схватить то или иное восклицание. После чего карандаши в последний раз за день принимались за работу и записывали в блокнотах возвращение святого человека.

14 октября:

«Распутин вернулся домой в час ночи в пьяном виде, обругал привратницу и упрекнул, что она приняла взятку от одного министра в размере двадцати пяти рублей. Затем заметил: „Он хотел меня похоронить, а теперь я его похороню!“»

6 октября:

«Распутин был в квартире купца Поперманна из Самары и спустя пять часов пьяным вернулся домой, поцеловал Поперманна на прощание. Поднимаясь по лестнице, спросил, не ждет ли его кто-нибудь на квартире. Когда ему ответили, что там две дамы, он спросил: „Они хорошенькие? Очень хорошенькие? Это хорошо, такие мне нужны!“ Около семи часов он покинул дом и подарил привратнице десять рублей; он производил впечатление заспанного».

14 ноября:

«Распутин пришел домой навеселе вместе с Татьяной Шаховской, потом ушел с ней и вернулся только около двух часов ночи сильно пьяный».

23 ноября:

«Распутин пришел домой в пять часов утра совершенно пьяный».

3 декабря:

«Распутин вернулся от Филиппова сильно навеселе».

5 декабря:

«Распутин вернулся пьяным в три часа утра».

7 декабря:

«Распутин пришел домой в семь часов утра; он был сильно пьян».

12 декабря:

«В 9 часов 50 минут утра Распутин пришел вместе с Варваровой; очевидно, он ночевал у нее».

2 января:

«Распутин пришел домой пьяным в час ночи».

8 января:

«Распутин вернулся от секретаря наградной канцелярии Нордмана около трех часов утра в сопровождении трех дам. Эти дамы оставались у него еще два часа».

14 января:

«Распутин вернулся домой в семь часов утра; он был совершенно пьян. С ним были Осипенко и какой-то неизвестный мужчина. Они разбили стекло в воротах; было видно, что еще раньше он где-то падал, так как у него распух нос».

18 января:

«Распутин пришел домой в половине восьмого в сопровождении двух мужчин и женщин; он был абсолютно пьян и прямо на улице пел песни. Незнакомцы проводили его до квартиры и затем ушли».

22 января:

«В пять часов утра Распутин пришел домой с Осипенко, неизвестным мужчиной и какой-то женщиной; он был совершенно пьян».

26 мая:

«Распутин с проституткой Грегубовой приехал домой в автомобиле купца Моделя. Он был абсолютно пьян, страстно целовал Грегубову и гладил ее по щеке. Когда Грегубова ушла, Распутин послал за живущей в том же доме портнихой Катей; но ее не было дома».

В течение многих лет на письменных столах охраны, полиции и министерств накопились целые груды таких протоколов. Постоянно поступали сообщения, когда Распутин встал, кто у него был, с кем он вышел из дома и в каком состоянии вернулся.

Из всего многообразия жизни, бесчисленных побуждений, особенностей, слов, настроений и событий, агенты с удивительным трудолюбием выбирали все, что происходило в краткие промежутки времени на пути между воротами и дверью в квартиру, по дороге в баню, церковь или к знакомым.

А в полицейских канцеляриях затем прилагались все усилия, чтобы с помощью сообщений с лестницы реконструировать образ этой такой богатой, пестрой и противоречивой жизни и таким образом на основании педантичных, но в то же время ничего не говорящих, наблюдений создавался своеобразный набросок человеческой личности.

Несмотря на все недостатки, этот портрет, составленный из докладов полицейских агентов, хотя и неполный, неточный, являлся ценным документом, потому что был вообще единственным документальным изображением старца, так как таинственная фигура Григория Ефимовича всегда оставалась непостижимой и недосягаемой не только для проницательных агентов, но и для их начальства, все они пытались уловить сущность наблюдаемого в цепочке ничтожных формальностей, из тысяч мелких наблюдений.

Собрание всех полицейских рапортов о Распутине, этот гротескно искаженный, но все-таки, несомненно, интригующий документ, вскоре превратился в величайшую ценность и переходил из рук в руки: министры, великие князья, принцессы, иностранные послы, дельцы и придворные заранее записывались на него и были счастливы, если им удавалось получить «Записки с лестничной клетки» хотя бы на несколько дней.

Глава девятая
Отец Григорий принимает

Посетитель, позвонивший в квартиру Распутина, сначала видел перед собой пожилую, среднего роста, кругленькую женщину в черном платье и белом платке на голове; Дуня, дальняя родственница старца и в то же время его служанка, мерила вошедшего недоверчивым взглядом серых глаз и спрашивала ворчливым голосом: «Вы приглашены? Да? Ну, тогда входите».

Если гость предварительно не записывался, тогда Дуня подробно узнавала о цели его визита и подвергала настоящему допросу. И только получив исчерпывающие ответы на все вопросы, она в своих стоптанных башмаках проходила через прихожую и исчезала за одной из дверей, чтобы сообщить о госте. Спустя несколько минут, она вновь появлялась и говорила либо: «Григория Ефимовича нет дома», либо: «Григорий Ефимович просит».

Распутин обычно вставал в шесть часов утра и отправлялся к заутрене в Афонское Подворье. Оттуда он приходил домой в сопровождении толпы почитателей, следовавших за ним до самой столовой. Там их уже ждал завтрак; в кругу многочисленных поклонников старец пил чай с черными сухарями, которые особенно любил. Кроме таких постоянных гостей, с которыми старец возвращался поутру из церкви, около восьми утра приходили самые разные посетители.

Почти всегда Распутина можно было застать дома в десять часов утра. Была ли у него перед этим бурная ночь или же до обеда он должен был нанести неотложные визиты, все равно около десяти часов он почти всегда был в своей квартире, ожидая ежедневного звонка из Царского Села.

Если в это время звонил телефон, к аппарату тотчас подбегала Дуня и кричала: «Это номер 646-46», спрашивала сначала недовольным тоном, кто звонит, но узнав, что говорит Царское Село, отвечала уже значительно вежливее и услужливее, что немедленно позовет Григория Ефимовича. После чего громко кричала, чтобы Распутин услышал в рабочем кабинете: «У аппарата Анна Александровна!»

Распутин торопливо подходил к телефону, и были слышны только следовавшие один за другим его короткие вопросы: «Ну, как дела? Ну, что новенького, милая? У меня гости, ну ничего, я приду!»

От содержания беседы с Анной Вырубовой в значительной степени зависело его настроение на первую половину дня. Кроме того, «разговор в десять часов утра» был очень важен для ожидавших в приемной просителей. Едва только било десять часов, как у старца один за другим начинали появляться полковник Комиссаров, князь Андроников, банкир Рубинштейн, доверенное лицо гофшталмейстера Бурдукова, кроме того, множество политиков, и все надеялись уловить то или иное неосторожное слово в разговоре с Царским Селом.

Такие «гости к десяти часам» оставались обычно всего несколько минут, пока не узнавали все, что считали нужным; затем они уходили, быстро спускались по лестнице и уезжали в автомобилях, чтобы побыстрее сообщить заинтересованным компаньонам содержание разговоров с Григорием Ефимовичем.

Тем временем приемная наполнялась просителями и посетителями, располагавшимися на низких скамьях и креслах. Они терпеливо, часто по нескольку часов, ожидали аудиенции у старца, чтобы, наконец, изложив свою просьбу, уступить место вновь прибывшим. С восьми часов утра и до позднего вечера в приемную Распутина валом валили люди. Случались такие дни, когда посетителей было так много, что некоторые вынуждены были ожидать на лестнице; особенно большой наплыв был в праздники. Дочь Распутина рассказывает, что в такие дни даже на улице было полно народа: «Повсюду стояли автомобили, экипажи, длинные очереди людей более бедных сословий. Тогда жильцы дома насчитывали не одну сотню посетителей».

Общеизвестно, что Распутин был любим при дворе, находился на хорошем счету и вследствие этого оказывал значительное влияние на высших государственных и церковных сановников, и это обстоятельство делало его прямо-таки «всемогущим» в глазах бесчисленных чиновников, офицеров, маклеров и политиков, а также людей, находившихся в конфликте со светской или духовной властью.

Повсюду рассказывали, что Распутин влияет на судьбы страны больше, чем сам царь, потому что он единственный при любых обстоятельствах мог настоять на своем; за это по народному обычаю ему дали прозвище «царь над царем».

Распутину не только приписывалась неограниченная полнота власти, в нем видели святого человека, обладавшего сверхъестественными мистическими способностями. Распространялись удивительные легенды о том, что старец может заглянуть в душу любого, предсказать будущее и вылечить с помощью взгляда или прикосновения руки.

Утверждали, что, подобно Христу, Распутин совершал чудеса. И не только крестьяне, последовавшие за старцем в столицу, твердо верили в его божественную силу; широкие круги петербургского общества также видели в этом простом, неуклюжем крестьянине из Покровского вновь воскресшего Спасителя.

Еще несколько десятилетий назад некоторые петербургские кружки обращались к учению хлыстов и в самых аристократических кругах образовывались так называемые «корабли» чисто сектантского характера. Поэтому Распутин нашел в Петербурге подготовленную благодатную почву для своего появления в качестве Спасителя. Конечно, его слава распространялась тайно, как принято у «хлыстов», и именно эта таинственность придавала ему большую значимость. Мужчины и женщины всех возрастов и сословий, княгини и служанки приходили к отцу Григорию и трепетно ожидали, когда им позволят на коленях вымолить благословение этого бога, ставшего вновь человеком.

* * * *

С той же скоростью, как и слухи о божественной силе, распространялась из уст в уста другая тайна, пока о ней не узнали все заинтересованные лица: Распутин всегда готов посредничать в освобождении от военной службы, отмене тюремного заключения, раздаче ценных подарков и денежных сумм. Одновременно стали известны и размеры денежных сумм, цены подарков, с помощью которых можно купить посредничество старца.

Если состоятельные господа в столице шептались о продажности Распутина, беднота считала, что, хотя Григорий Ефимович и принимает в качестве платы подарки, это вовсе не является непременным условием получения от него помощи. Когда зажиточные крестьяне, богатые вдовы, преуспевающие дельцы или честолюбивые кандидаты в министры после изложения просьбы оставляли на столе деньги, Распутин без малейших угрызений совести или смущения убирал их в глубокие карманы своих бархатных штанов; но он оставался таким же любезным, добрым и готовым помочь, если проситель приходил к нему с пустыми руками и с пустым кошельком. Похоже, он был даже приветливее и благосклоннее к бедным, чем к богатым; по крайней мере то, как он принимал подарки, позволяло заключить, что мелкие дары малоимущих были для него дороже ценных подарков состоятельного человека.

Когда какой-либо преуспевающий делец вручал ему очень большую сумму денег, Григорий Ефимович едва цедил слова благодарности и обращался с ним высокомерно и надменно, даже грубо; напротив, дары простых людей, пришедших засвидетельствовать свою благодарность старцу за оказанную им помощь какой-нибудь мелочью: бутылкой вина, кругом сыра или иконой Божьей Матери, он принимал с бурной радостью. Часто в таких случаях он звал Дуню, своего секретаря Симановича или дочь Матрену и говорил им:

– Вот видите, какой ценный подарок мне сделал этот милый человек! Поистине настоящий жертвователь!

Распутин умел обходиться с самыми беднейшими с таким безграничным тактом, что они уходили от него бесконечно уверенные, что их дары более всего порадовали святого отца.

Но старец не только охотно просил за бедняков, не требуя при этом у них вознаграждения, ежедневно он также принимал огромное количество просителей, ожидавших от него денег. Они редко разочаровывались в своих надеждах. Григорий Ефимович давал охотно, часто и много, и не было необходимости долго просить его или рассказывать о случившихся бедах. Едва за содействие в какой-нибудь операции или освобождении от воинской повинности он успевал получить пачку банкнот и, не пересчитывая, засунуть в карман брюк, как снова доставал эти купюры и отдавал бедным просителям. Это могла быть мать, хотевшая поехать к своему больному сыну в отдаленную губернию, но не располагавшая для этого достаточной суммой денег; здесь можно было встретить отца, по причине бедности не имевшего возможности послать своих детей в школу; там руку протягивал больной, чтобы получить деньги на врача. Достаточно часто случалось так, что Распутин все, что получил утром от богатых дельцов, в течение дня раздавал просителям, в отличие от тех высоких государственных сановников, которые возмущались продажностью Распутина, но при этом вымогали деньги там, где только было возможно, не жертвуя ни копейки на чужие нужды. При том размере сумм, поступавших к Распутину, оставалось достаточно денег для него самого, принимая во внимание, что помощники и компаньоны по сделкам изрядно обманывали и обкрадывали его, так как Григорий Ефимович, несмотря на крестьянскую хитрость, был в общем наивным и доверчивым человеком и не любил считать. То, что оставалось у него от ежедневных приношений за вычетом кражи и благотворительности, он использовал для собственных нужд или клал в ящик письменного стола, где он копил приданое для дочери Матрены; ее руки просил сын его друга Соловьева, и для старца было делом чести по возможности обеспечить материально молодую пару.

Сам он не умел обращаться с деньгами и спускал их так же легко, как и получал; неоднократно Распутин жаловался, что у него «дырявые руки». Но в общем ему требовалось довольно немного для содержания себя и своей семьи. Его квартира была обставлена скромно и без особой роскоши, и хотя он много пил и ел, это в большинстве случаев оплачивалось подарками друзей и особенно поклонниц. Его жена и дети также жили простой крестьянской жизнью, несмотря на то, что и они часто получали подарки.

При таких обстоятельствах стопка банкнот в ящике стола постоянно росла, и сам Распутин по-детски радовался этому. С наивной гордостью рассказывал он каждому посетителю, как увеличивается приданое его дочери; а в ночь перед смертью он с удовлетворением заметил, что будущий зять не будет разочарован приданым.

Кроме просителей, приходивших к Распутину с деньгами и подарками, и тех, которые появлялись, чтобы получить что-нибудь, существовала еще третья категория посетителей. Это были женщины и девушки, просившие у старца о протекции и ходатайстве, когда речь шла о благополучии и карьере близких им людей, и предлагавшие ему в качестве оплаты не деньги, а прелестную улыбку, многообещающий взгляд и чувственные губы. Каждая из них уже прежде слышала, что ни один самый ценный подарок не может так расположить старца, как женские прелести. Если ему нравилась улыбка, соблазнительные телодвижения просительницы, предлагавшей саму себя в качестве подарка, тогда он принимал этот бесценный дар с радостью и готовностью, и не жалел сил, чтобы выполнить желание своей прелестной гостьи. В таких случаях он приводил в движение самые высокие власти и лично царя и царицу, даже если просительница была крестьянкой или скромной служанкой.

Но были женщины, приходившие к Распутину с просьбой и, тем не менее, оказывавшие сопротивление его жадным взглядам, то ли потому, что их любовь уже принадлежала кому-нибудь другому, и они хотели сохранить для него свою чистоту, то ли им не нравился пожилой неопрятный мужик с лохматой бородой и черными ногтями. Тогда Григорий Ефимович выражал свое разочарование и досаду, становился иногда резким и грубым, но скоро опять превращался в доброго святого отца и употреблял все свое влияние и связи и для этих просительниц. Потому что, как и любой другой дар, физическая близость была желаемым, но не обязательным условием для получения его помощи.

Хотя редко случалось, что подобные просительницы холодно укрывались от чувственного желания Распутина. Большинство из них были счастливы похвастаться не только его протекцией, но и чувственной симпатией, и многие прямо-таки гордились тем, что святой человек удостоил их своей любви. В то время у многих женщин и девушек из различных слоев Петербурга и провинций было сладостное и в то же время благоговейное желание быть принятыми в «таинственное наисвятейшее» общество старца. Когда какая-то послушница однажды отказалась исполнить желание Распутина, одна из его восторженных учениц, замужняя женщина, удивленно спросила:

– Почему вы не хотите принадлежать ему? Как можно святому в чем-то отказать?

Молодая женщина возмущенно возразила:

– Разве святой нуждается в греховной любви? Что же это за святость?

– Он освящает все, к чему приближается, – прозвучал уверенный ответ ученицы.

– И вы бы с готовностью исполнили его желание?

– Конечно! Я уже принадлежала ему и горжусь этим!

– Но вы же замужем! Как относится к этому ваш муж?

– Он считает это великой честью! Когда Распутин жаждет какой-нибудь женщины, то мы видим в этом знак Божий, не только мы, женщины, но и наши мужья.

Именно у Григория Ефимовича женщины находили исполнение тех обоих желаний, единство которых прежде казалось им невозможным: религиозное спасение и удовлетворение плотских инстинктов. Их старый приходский священник, конечно же, обещал им чистоту и душевный покой только в том случае, если они будут вести безупречную чистую и добродетельную жизнь, но слишком уж это требование противоречило тому, чего желали грешное тело и жаркие губы. Путь к Богу требовал отказа от чувственных радостей, путь к чувственным радостям уводил от Бога.

И тут пришел отец Григорий и возвестил этим женщинам, истерзанным мучительным разладом между душой и телом, свое новое учение, что грех не означает пути в ад, а гораздо более быструю и надежную дорогу к спасению. Тот, кто хочет действительно попасть к Богу, должен сначала пройти через грех. Так своей новой верой Распутин сумел устранить противоречие между телом и душой, между религиозным и чувственным спасением, так как в глазах учениц он был олицетворением Господа, то общение с ним ни в коем случае не могло быть грехом. Поэтому женщины, в которых до сих пор боролись религиозные и чувственные страсти, нашли в объяснениях Распутина, этого «праведного сатира», счастье, впервые в жизни не омраченное угрызениями совести.

* * * *

Эти противоречившие друг другу сведения о чудесном старце, о его безграничном влиянии при дворе, его целительных способностях, благотворительной деятельности, посредничестве в сделках, продажности и учительстве о спасении души во плотском грехе, – все это привело к тому, что к нему стремилось несметное количество народа из самых различных слоев с их разнообразием надежд, желаний и просьб. Его приемная стала таким образом пестрым меняющимся миром, который по внешнему облику уже, будто археологический раскоп, отражал все русское общество, от простого мужика до самого высокого сановника, от последней уличной проститутки до неприступной, всем известной красавицы, от оборванного нищего до офицера в роскошном мундире. Вся Россия была представлена в этой приемной: глубокая вера, страстное желание познать истинного Бога и искреннее смирение рядом с низменной, греховной похотью, беззастенчивый карьеризм, коррупция, страсть к наживе и зависть.

Там сидели старшие офицеры, увешанные орденами, и ожидали старца, чтобы он ускорил их повышение; одетые в черное монахи и священники с большими крестами на животе терпеливо ждали в надежде получить приход, министры и государственные чиновники спешили сюда сразу же после своего назначения, чтобы заслужить благосклонность всемогущего чудотворца; дельцы, маклеры и игроки на бирже надеялись достичь с помощью его протекции больших успехов. Крестьяне с лохматыми бородами, бывшие сектанты, с кем в родных местах поступили несправедливо, держали в огрубевших руках прошения; студенты просили денег для оплаты учебы, больные умоляли помочь в лечении, бедные вдовы хлопотали о получении пенсии для детей.

Среди пришедших безгранично доверчивых посетителей сидели и другие, которых привели сюда простое любопытство или страсть к шпионажу, к ним можно отнести толпу посыльных, непрестанно приносивших и уносивших письма и посылки.

Среди просительниц можно было увидеть интеллигентных дам, надеявшихся с помощью ходатайства Распутина выхлопотать для кого-либо место по службе; другие женщины просили за своих мужей, братьев или любовников, чтобы отсрочить ссылку или освободить от воинской повинности.

Можно было встретить даже монахинь; они приходили, чтобы испросить благословения у святого старца, как и многочисленные простые крестьянки, в благоговении ожидавшие позволения поцеловать край его одежды. Всякого рода несчастные, преследуемые судьбой женщины, просили его совета в различных светских и духовных вопросах; уволенные молоденькие служанки, уличные девки с ярко накрашенными лицами, пожилые женщины в платках из набивного ситца, а также княгини, графини, актрисы и танцовщицы. Все они смотрели на Распутина с благоговейным почтением и называли его «отец Григорий».

По некоторым из этих женщин, по их нерешительному поведению и робкому, нервному ожиданию сразу же можно было определить, что они пришли сюда впервые, тогда как другие входили с непринужденностью и уверенностью постоянных гостей. Уже то, как служанка принимала пришедших, позволяло отчетливо видеть такое деление на две группы. Только те посетительницы, о которых Дуня заранее знала, что старец впустит их в свои комнаты, могли снять в прихожей пальто. Кто уже однажды переступил порог столовой или спальни, становился в Дуниных глазах членом более узкого круга и пользовался всякими маленькими преимуществами, верхняя одежда таких гостей занимала постоянное место на вешалке.

Членам «интимного кружка» вообще не обязательно было проходить через общую приемную, когда они посещали Распутина. Они могли подниматься и спускаться по черной лестнице, по которой можно было проникнуть в квартиру через маленькую, узкую кухню, постоянно загроможденную ящиками и коробками. Просители в прихожей могли видеть этих почитательниц в тех случаях, когда какая-нибудь из них вдруг выходила из одной двери, чтобы снова скрыться за другой, или если она высматривала кого-то.

Такое таинственное появление самых близких приверженок Распутина давало часами ожидавшим посетительницам материал для различных удивительных домыслов. Для них женщины, пользовавшиеся правом находиться в «святыне старца», были особенными существами, и о них рассказывались самые невероятные сплетни.

О большинстве из сподвижниц Распутина женщины в приемной могли с уверенностью сказать, кто они и с какого времени принадлежат к свите старца; особенно хорошо была известна прислуга, постоянно находившаяся в квартире.

Прежде всего, это была неутомимая верная служанка Распутина, монахиня Акулина Никичкина, тихая и любезная женщина в одежде сестры милосердия. Она была крепкого, немного грубого сложения, у нее были обыкновенные крестьянские, но правильные, и поэтому почти красивые черты лица, умный, чистый и твердый взгляд. В близких кругах ее из-за этой чистоты, в которой не было ни малейшего намека на чувственность, называли «праведницей».

Когда она на мгновение выходила из внутренних комнат в переднюю, сплетничавшие женщины замолкали, и все смотрели на нее с благоговейным удивлением. Ведь было известно, что из всех сподвижниц Распутина она была самой преданной, повсюду следовала за ним и слепо подчинялась всем его желаниям. Ничто, даже все более распутный образ жизни старца, не могло поколебать ее веры в его святость.

В женском монастыре святого Тихона в Охтое, в глубине уральских лесов, монахиня Акулина вместе с другими сестрами вела спокойную и созерцательную жизнь, пока ее вскоре после пострижения не прихватила непонятная и странная болезнь. Во время страстных молитв в келье перед образом Спасителя ею все чаще овладевал лихорадочный экстаз с последующими жуткими судорогами, и эти приступы повторялись через все более короткие промежутки. Скоро монахини Охтойского монастыря, дрожа от ужаса, шепотом передавали друг другу, что в бедную Акулину вселился дьявол.