Текст книги "Страсть в жемчугах"
Автор книги: Рене Бернард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 4
«Вы дьявол!» Элинор вздрогнула, когда слова ее бывшей хозяйки эхом покатились по улице. Все свидетельствовало о том, что ее спаситель – настоящий джентльмен, хотя в его повадках было что-то от пирата. Высокий, лихой… Она еще толком не понимала, как оценить ее поразительно красивого ангела-хранителя. Мистер Хастингс, возможно, сам Сатана, но она была растеряна и не знала, что должна сказать, чтобы выяснить, так ли это.
Возможно, он ужасный злодей. Но если так, то что же делать?.. Вежливо поблагодарить его, выскользнуть из кареты и благородно замерзнуть насмерть?
Однако его появление на ступенях магазина с ярко-красным бархатным платьем было весьма впечатляющим зрелищем. Он героически ее защищал, но от вида ненавистного наряда Элинор снова захотелось плакать.
– О Господи… – прошептала она.
А он забрался в экипаж и аккуратно положил платье на сиденье рядом с ней.
– Я не сумел получить от этой особы никаких денег, но добыл платье, которое она заставила вас купить, – сказал мистер Хастингс.
– Сп-пасибо. Это… едва… Даже не знаю, что сказать.
– Где вы живете, мисс Бекетт? Я спрашиваю только потому, что у меня неприятное ощущение… Похоже, ваша хозяйка, помогла вам с жильем, верно?
Элинор кивнула и тут же подумала: «О Господи! Ведь все, что у меня есть, находится в той комнате».
– Сэр, как вы догадались? Да, верно, ее сестра – хозяйка пансиона в конце этой улицы. Вот тот дом, с зеленой вывеской на углу. Но вы наверняка не думаете…
– Вам нужны остальные ваши вещи, мисс Бекетт. – Мистер Хастингс постучал в крышу кареты. – Поезжай до угла, Джон. – Карета отъехала от тротуара, и Джозайя со вздохом сказал: – Давайте нанесем визит вашей квартирной хозяйке, пока мадам Клермон не додумалась отправить туда посыльного, чтобы сделать ваш день еще более тягостным.
– Боже мой! Она может забрать мои вещи?!
– Она со злости все, что угодно, сделает. Но не беспокойтесь. Уж я-то смогу справиться с вашей квартирной хозяйкой. Я бы один сходил, но не хочу, чтобы меня арестовали за кражу.
Сердце Элинор колотилось с гибельной скоростью, но выхода не было – следовало забрать вещи как можно быстрее.
Уже у подножия узкой лестницы, в вестибюле, она остановилась, моля Бога дать ей силы.
– Мистер Хастингс, мужчинам… не позволяется подниматься на верхние этажи, поэтому вам нужно подождать здесь. Я недолго.
– Да, конечно. Если потребуется, можете задержаться.
Его терпение было бальзамом для ее нервов, но все же Элинор несколько удивляло, что незнакомец взял на себя такие хлопоты.
– Спасибо, мистер Хастингс.
Она поднялась по лестнице и, открыв свою дверь, с облегчением увидела, что все на своих местах. Опустошить гардероб и упаковать два платья, которые у нее были, оказалось минутным делом.
– Всего два платья… И еще ужасный красный наряд, который остался в карете, – пробормотала она себе под нос.
Тапочки, ночная сорочка, кое-какие мелочи и пара чулок добавились к небольшому свертку вместе с перчатками и кружевными чепцами. Сверху Элинор положила потрепанный «Справочник этикета леди М.», который получила от отца на четырнадцатилетие, и закрыла саквояж. Потом взяла с туалетного столика шляпку, чтобы получше выглядеть перед мистером Хастингсом, и вытащила из-под кровати маленькую шкатулку.
Элинор проверила содержимое шкатулки и несколько успокоилась при виде жемчужной ниточки матери. Она в последний раз пересчитала свои скудные сбережения, затем закрыла шкатулку и со вздохом подумала: «Главное сейчас – удержаться от бесполезных слез. Найду новую работу через день-другой и, если повезет, лучшую, чем эта, комнату. А красное бархатное платье продам и больше никогда не вспомню о мадам Клермон».
О продаже жемчуга не могло быть и речи. Она скорее от голода умрет, чем расстанется с подарком матери, этим последним эхом прежней жизни, напоминавшим о родителях.
– Убегаете? – резко спросила появившаяся у двери миссис Смит. – Сейчас рабочее время. Моя сестра знает, что вы здесь?
Элинор прижала к груди шкатулку.
– Я ее предупредила об уходе.
– Больше похоже, что она вас выгнала! – усмехнулась женщина, и в ее маленьких поросячьих глазках вспыхнула злоба. – Я говорила Эммалине, что от вас больше хлопот, чем проку.
– Тогда я вас больше не побеспокою, миссис Смит, – вежливо ответила Элинор, пытаясь обойти стоявшую в дверях женщину.
– Думаете, мисс, вы лучше всех нас?
Элинор покачала головой, еще крепче прижав к груди шкатулку.
– Нет, я никогда так не думала. Но не понимаю, почему вас сейчас волнует мое мнение, миссис Смит. Я просто хочу уйти…
– Остальные все хорошие девочки. Они-то знают, каково это – изнурительно трудиться, чтобы выжить! Но моя сестра понимает, что немного легкой работы на стороне всем облегчит жизнь. Они развлекают гостей, когда требуется, и Эммалина всегда заботилась, чтобы компания у них была первоклассная, а не какие-нибудь неотесанные торговцы. Другие девушки это понимали и не жаловались!
«Другие девушки?! Бедная Мэгги!»
– Это облегчало жизнь вам, миссис Смит. Именно вы набивали свои карманы!
– Попридержите язык! Женщина в этом мире делает то, что может, и вы от других не отличаетесь. Если внизу, в моей гостиной, вас ждет Перринг, вы должны заплатить нам за него, мисс Бекетт. Вы не уйдете из этого дома, не заплатив за свою удачу!
– Это не мистер Перринг, и я не заплачу вам ни пенни. Я честная девушка! – Элинор попыталась проскользнуть мимо крупной женщины, но та даже не шелохнулась. – Будьте добры, дайте мне пройти!
– Сама нашла себе благодетеля? Я знала, что за повадками скромницы кроется наглая девица! Но ты нас не проведешь! Мы на несколько месяцев дали тебе крышу над головой и приличное содержание, когда ни один магазин не заинтересовался твоими нежными ручками без всякого опыта. Ты должна нам нашу долю!
Волна гнева захлестнула Элинор от столь явной несправедливости.
– Я отрабатывала свое содержание, миссис Смит, и с лихвой! Я ничего вам не должна, так что в последний раз говорю: пропустите меня!
– Извините, – раздался за спиной пожилой женщины глубокий бас. Джозайя непринужденно шагнул в комнату и взял саквояж девушки. – Я отнесу его вниз, мисс Бекетт.
– Но я… Мне нужно его проверить, сэр. Эта девица могла прихватить мое столовое серебро.
Джозайя одарил женщину улыбкой, полной обаяния.
– Вы держите столовое серебро в комнатах постояльцев, миссис Смит? Я спрашиваю только потому, что это наводит меня на мысль, что вы самая великодушная и доверчивая квартирная хозяйка из всех, кого я встречал.
– Я… – У миссис Смит хватило деликатности изобразить смущение. – Сэр, вы будете ее содержать, и не мне высказываться по этому поводу, но… Она мне задолжала за неделю, сэр.
Элинор протестующе пискнула в ответ на эту наглую ложь. А мистер Хастингс, расплывшись в улыбке, проговорил:
– Она ничего вам не должна, но если хотите, то я могу послать за полицейским. Уверен, он с удовольствием послушает рассказ о вашем «куске» за продажу мисс Бекетт против ее воли. Впрочем, ваша сестра уже подтвердила, что не желает бросать тень на свою репутацию, поскольку сводничество не считается респектабельным занятием. Но если я правильно вас расслышал… Вы устроили здесь притон, так что давайте подождем представителей власти и посмотрим, что мы вам должны.
Миссис Смит помотала головой, и ее лицо побагровело.
– Сэр, вы неправильно поняли! Забирайте ее вещи и уходите, пожалуйста. Я содержу честный дом! И не хочу иметь шлюх под своей крышей!
– Идемте, мисс Бекетт. Я провожу вас, – сказал Джозайя.
Элинор тотчас же воспользовалась возможностью сбежать со своим красивым спасителем, снова пришедшим ей на помощь. Как только они оказались у кареты, он подал саквояж кучеру, помог девушке сесть и с непринужденной грацией присоединился к ней.
– Гм, ну и… – Он улыбнулся. – Ну и приключение…
– Кошмарное и… непристойное! От начала до конца! – Элинор передернула плечами, с ужасом осознав, что уже плачет. – Я не плаксивая, но… никогда не думала… что люди могут быть так… жестоки. – Она сделала глубокий вдох, пытаясь остановить икоту. Утирая глаза и нос платком Джозайи, пробормотала: – Я испортила ваш носовой платок, сэр.
– У меня еще есть. – Он улыбнулся и принялся шарить по карманам в поисках другого платка. – А вот и он. – Джозайя вытащил платок. – Джентльмен всегда готов к катастрофам.
– Противно выставлять напоказ свои личные проблемы. Я обычно… – Элинор сделала еще один глубокий вдох. – Обычно я крайне независима. Это была тяжелая работа, мистер Хастингс, но я не жалуюсь. Если бы только… Я понятия не имела, что мадам Клермон из тех женщин, которые потворствуют… недозволенному поведению. И миссис Смит тоже!
Джозайя с улыбкой кивнул:
– Да, понимаю…
– Все казалось таким приличным!.. В доме были очень строгие правила относительно гостей-мужчин. А когда других девушек навещали дядюшки или кузены, то миссис Смит провожала их в нижнюю гостиную… – Снова икнув, Элинор воскликнула: – О Боже! Как я… слепа!
Слово «слепа» оказалось болезненным ударом, но Джозайя с удивлением обнаружил, что в обществе Элинор даже эта боль была сладостной.
– Я восхищаюсь вами, мисс Бекетт, и у вас нет причин смущаться. Бедность испытывает вас, но не меняет, и какие бы грехи ни совершила ваша хозяйка, это не имеет к вам никакого отношения.
– Ох, вы же меня не знаете!.. Но все равно я польщена. – Элинор почувствовала себя много лучше. Ведь ее спаситель не сомневается в ее добродетели… – Почему вы все это сделали, сэр?
– Потому что это правильно. Ведь так?
– Да. Спасибо. – Элинор судорожно вздохнула. – Но вы не обязаны делать для меня… большее. У вас нет на то причин, и я не могу просить вас об этом.
– Где ваши родные, мисс Бекетт?
Когда она выпрямилась с видом женщины, у которой целая армия родственников поблизости – стоит только крикнуть, перед Джозайей возник восхитительный образ кошки, распушившей хвост, чтобы казаться побольше и напугать потенциальных противников.
– Если вы вознамерились воспользоваться моей ситуацией, мистер Хастингс, то недооценили мою решимость. У меня нет семьи, но есть твердое намерение вести порядочную жизнь!
– Да-да, конечно! Мы с вами исповедуем одинаковые принципы, хотя на моем жизненном пути случались странные повороты. Но я восхищаюсь вашей гордостью, мисс Бекетт, и уверяю вас, что… вы в полной безопасности в моем обществе.
«В полной безопасности в его обществе?..» – размышляла Элинор. Ей непросто было сосредоточиться рядом с этим мужчиной, наедине с ним. Казалось, его присутствие подавляло… Кошмар увольнения, спасение, поездка за ее имуществом – все это наконец закончилось, но теперь напротив нее сидел некто по имени Джозайя Хастингс и вежливо предлагал свою поддержку, словно это самое обычное дело. К тому же мистер Хастингс оказался необычайно красивым мужчиной – таких ей еще не доводилось видеть. И так деликатно придерживал у себя на коленях ее шляпную коробку…
Но он замялся, когда говорил о ее безопасности, и Элинор задавалась вопросом: что ее спаситель на самом деле хотел сказать? Она чувствовала себя в относительной безопасности, но он, казалось, в этом сомневался.
– Возможно, если вы знаете какое-нибудь место, где предлагают… вакансии для женщин…
– Я не в курсе, но Уэст должен знать. С вашего позволения мы заедем к моему другу за советом. Он доктор, и я хотел бы убедиться, что вы не пострадали.
– Со мной все в порядке. – Тронутая такой заботой, Элинор густо покраснела.
– У вас на щеке синяк, мисс Бекетт.
– Да? – Она коснулась щеки, но ничего не обнаружила.
Ее спутник подался вперед, скосив глаза, потом снова откинулся на сиденье.
– Я ошибся. Это игра света…
«Почему у него вдруг сделался такой настороженный и болезненный вид?» – думала Элинор.
– Мистер Хастингс, вы очень добры, но я не могу… просто пойти с вами. Мы не были представлены друг другу, и вы, возможно…
– Дьявол? – подсказал он и протяжно вздохнул. – Тогда что же вы предполагаете делать?
Элинор посмотрела в окно и увидела, что пошел снег. На респектабельную комнату уйдет большая часть оставшихся у нее средств. Конечно, можно было продать побыстрее красное платье, а также… На крайний случай у нее еще оставалось ожерелье матери.
– Я уже обесчещена, не так ли? – прошептала она, снова повернувшись к окну. – Я ведь еду в карете с совершенно незнакомым мужчиной… И я… Мне хотелось доказать, что могу удержаться от… – Элинор повернулась и посмотрела на Джозайю. По ее щекам текли слезы. – Я никогда не плакала, мистер Хастингс, а теперь… не могу остановиться.
Это было горестное признание. И она была так трогательна, делая его. Порыв Джозайи был продиктован инстинктом, он просто не мог справиться с собой. Отложив шляпную коробку, он подался вперед и взял девушку за руки. Приникнув к нему, она всхлипнула у его плеча. А он молчал, не зная, как успокоить ее. Наконец, сжав ее руки, прошептал:
– Поверьте, мисс Бекетт, все будет в порядке.
Потоки слез наконец иссякли, и Элинор, тихо засопев, отодвинулась от него; щеки же ее пошли красными пятнами – она ужасно смутилась. Джозайя мгновенно отпустил ее и ретировался на свое сиденье, чтобы не смущать бедняжку. А она, такая чопорная в своей потрепанной шляпке, со вздохом проговорила:
– Как бы то ни было, слезами горю не поможешь, верно?
Джозайя кивнул и подал ей очередной носовой платок, который заранее достал из кармана.
– Вот возьмите…
Мисс Бекетт взяла платок, стараясь не коснуться его пальцев.
– Спасибо.
Когда она утерла щеки и немного успокоилась, он сказал:
– Возможно, я смогу помочь вам, мисс Бекетт, в поисках работы.
– Правда?
«Действуй осторожно, Хастингс, или она выскочит из этой кареты и ты ее больше никогда не увидишь», – сказал себе Джозайя. Чуть помедлив, он произнес:
– Что до светских условностей и официального представления, то позвольте внести ясность. Мой отец – провинциальный барон, и я говорю это только для того, чтобы заверить вас: мне очень хорошо известно, что значит потерять репутацию. Кстати, в семье я самый младший из детей, а всего нас семеро – три брата и четыре сестры.
– Ах, я всегда хотела иметь сестру, а у вас их четыре!..
Джозайя невольно вздохнул.
– Но если честно, мисс Бекетт, то меня в семье больше не считают своим. Я не видел родных несколько лет. Меня выставили из дому, когда исполнилось девятнадцать, потому что я объявил о намерении сделать живопись своей профессией.
– Живопись?.. – Элинор нахмурилась. – Так вы… художник?
– Да. К большому огорчению моего отца. – Джозайя выждал немного, потом спросил: – Вы шокированы, мисс Бекетт? Могу заверить вас, что жизнь художника не такая распутная и безнравственная, как многие воображают. Просто это… – Он старался подобрать нужные слова, так как хотел, чтобы его муза, сидевшая напротив, правильно все поняла. – Ох, это очень трудно объяснить, не показавшись не в меру ретивым дитятей. Но я рисую, потому что люблю это занятие, оно часть меня. Точно так же других вдохновляет, например, наука или коммерция.
– Вы были так добры ко мне, незнакомке, и это меня до сих пор поражает. Но вы ведь не бедны, мистер Хастингс? – спросила девушка, и Джозайя предположил, что она сказала это из опасения, что добавила к его трудностям собственные проблемы.
– Нет. В отличие от многих художников я не голодаю в поисках красоты. – Он улыбнулся. – Но это не смягчает моих близких.
– Как ужасно! Ведь не важно, успеха вы добиваетесь или терпите поражение. Почему же они вас не поддерживают?
– В свое время я не проявил интереса ни к духовной, ни к юридической стезе, хотя именно это планировал мой отец. А сделаться живописцем… Это означало для него стать профессиональным бездельником. – Джозайя пожал плечами. – У меня никогда не хватало красноречия, и я не мог объяснить ему, что значит для меня живопись. Она для меня… как воздух. В юности мне казалось, что я всего в нескольких мазках от бессмертия… и от восстановления в конечном счете своего доброго имени в глазах родителей. Изгнание же показалось мне небольшой ценой…
Мисс Бекетт молча кивнула, и он продолжал:
– Но не имеет значения, как долго я путешествовал, чтобы проверить, на что способен, и насколько улучшилось мое благосостояние. Я больше не надеюсь на чье-либо одобрение, но все еще стремлюсь к бессмертию, пусть даже это тщеславие. Сейчас мне нужно кое-что завершить, но я не находил модель, которая вдохновила бы меня. Не находил до сегодняшнего дня.
– Я н-не модель, сэр!
– Это честная работа, поверьте, мисс Бекетт. Я заплачу вам пятнадцать тысяч фунтов за то, что вы будете сидеть передо мной. Я даже найму вам компаньонку – для гарантии, что ничего сомнительного или непристойного во время работы не произойдет.
– Пятнадцать тысяч фунтов?! – воскликнула Элинор. – Не может быть, что вы серьезно…
– Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно. Да, это солидное состояние, мисс Бекетт. И единственная причина, по которой я установил такую цену, состоит в том, что женщина вашего характера даже не стала бы рассматривать мое предложение, если бы плата не была весьма значительная.
– Значительная?.. Да она ошеломляющая! И это заставляет меня задуматься о состоянии вашего рассудка.
– Вы будете в безопасности, мисс Бекетт. С такими деньгами вам не придется беспокоиться из-за мадам Клермон. Вы сможете жить свободно, независимо и делать все, что пожелаете.
– О Господи! – Элинор прижала руку к сердцу, и дрожащие кончики ее пальцев на секунду-другую привлекли внимание Джозайи. – Сэр, так вы серьезно?..
– Да, вполне. Я хочу написать вас, мисс Бекетт.
– Истеричные женщины так привлекательны, мистер Хастингс?
Джозайя улыбнулся.
– Я оставлю причины своего выбора в секрете. Ведь если скажу что-нибудь о цвете ваших волос или разрезе глаз, то вы неправильно истолкуете мои намерения. А я не хочу, чтобы вы выпрыгнули из кареты и насмерть замерзли на улице из-за моего неудачного комплимента.
Она улыбнулась ему в ответ, и Джозайя почувствовал, что почти выиграл, почти добился своего.
– Говорят, что художники – странные. Вы доказываете, что так и есть, мистер Хастингс.
– Следует ли мне проявить другие характерные черты живописцев, мисс Бекетт?
– А сможете? – спросила она, в ее интонации слышалось легкое поддразнивание, согревшее его кровь.
– Разумеется, мисс Бекетт.
– Я хочу не многого… Могу я подумать над этим?..
– Да, конечно. – Джозайя открыл окно и, высунувшись, дал кучеру новые инструкции. – Но становится темно, так что давайте найдем теплое и безопасное место, где вы могли бы отдохнуть.
– У меня не хватит денег на отель, но, возможно…
– Да, понимаю, – перебил Джозайя. – Но у меня есть свободные комнаты и суровая экономка, которая…
– Абсолютно исключено!
– Простите, что именно?
– Я не собираюсь проводить ночь под крышей незнакомого мужчины – даже такого, который за один день спас меня от развратника, злобной работодательницы и ужасной квартирной хозяйки. Это было бы неприлично.
– Понятно. – Если не считать того, что Джозайя этого не понимал, но он не собирался оставить девушку там, где не было никакой возможности проследить за ее безопасностью.
«Уэст не годится, – размышлял Джозайя. – Я не могу навязываться новобрачным. Эш тоже не годится. Кэролайн, должно быть, еще оправляется от болезни. Радерфорд в Лондоне один, но Гейл, наверное, в его поместье, так что и это не выход. У Дариуса даже нет дома в Лондоне, иначе я сам у него остановился бы. Значит, остается…»
– Я знаю хорошую небольшую гостиницу под названием «Роща». Ее хозяйка – добрая женщина. Там вы будете в безопасности. А плата невысокая…
«Майкл скорчит гримасу и прочтет мне нотацию, от которой кто-нибудь послабее дрогнул бы, но меня это не волнует. Он поможет мне присмотреть за ней, пока все не уладится».
– Очень хорошо. – Мисс Бекетт разгладила юбку. – Что ж, если вы считаете, что гостиница подходящая, а плата приемлемая, то я доверяю вам, мистер Хастингс.
Это было не то одобрение, на которое он надеялся, но все же… Каждая дорога начиналась с первого шага, и если удача ему не изменит, то все устроится наилучшим образом.
Глава 5
– Ну и ну! Ты снял соседние с моими апартаменты для женщины? Что ты затеял?
Майкл Радерфорд был не из тех, с кем большинство людей рискнули бы пошутить. Мало у кого хватало смелости возразить ему – при его-то росте и резких манерах. Но Джозайя знал этого человека как одного из «отшельников», поэтому брюзжание Майкла его не страшило: он прекрасно понимал, что ворчание друга – всего лишь видимость.
– Мисс Бекетт нужно остановиться в безопасном месте. Я устроил все так, что смогу тайком платить за апартаменты. А если прижмет… Миссис Клей обещала назвать смехотворно низкую цену.
– Зачем тебе это?
– Чтобы не задеть гордость мисс Бекетт, конечно! Тогда ее чувство собственного достоинства не понесет урона, кошелек почти не пострадает, а у меня появится время убедить ее… помочь мне.
– Я не то имел в виду, и… Подожди! В чем тебе надо помочь? И почему ты впутал меня в это дело?
Джозайя сделал глубокий вдох, затем с раздражением проговорил:
– Не смотри на меня так, будто я похитил девушку, Радерфорд.
– А ты ее не похитил? – Майкл скрестил на груди руки.
– Нет, разумеется. Дружище, ты что, за идиота меня принимаешь?
– Кто она?
– Я только что встретил ее. – Джозайя поднял руку, прежде чем Майкл выпалил очередной вопрос. – Час назад я не знал о ее существовании, и я оценю, если ты поделишься со мной своими сомнениями.
– Как именно ты с ней познакомился? Ведь ты хорошо знаешь, что миссис Клей не захочет иметь под своей крышей обычную…
– В мисс Бекетт нет ничего обычного, так что следи за своими манерами. Но у нее возникли проблемы, и я не могу повернуться к ней спиной. Так уж вышло, что я уже в долгу перед этой леди. Или буду в долгу, если она согласится…
– Что ты хочешь от этой мисс Бекетт, Джозайя? Что она должна сделать? Просто поселиться рядом со мной? Но зачем тебе это?
– Я хочу, чтобы она позировала мне. И не возражай! Знаю, что сейчас у нас происходит нечто… поважнее живописи, но для меня она главное, Радерфорд. Не могу этого объяснить, но точно знаю, что мне нужно написать именно эту девушку!
– Это все, что ты от нее хочешь?
– Не груби! Я рассказал тебе об этом по одной-единственной причине: мне нужно, чтобы человек, которому я доверяю, присмотрел за ней. Она и слышать не хотела о том, чтобы остановиться у меня, поэтому «Роща» – самое лучшее, что я мог придумать.
Майкл пересек комнату и налил себе бренди.
– Я этой девушке не стражник. Если она решит уйти или не захочет позировать тебе, я не стану удерживать ее здесь против воли.
– Понятно.
– Джозайя, дело стало очень опасным для всех нас. С тех самых пор как в «Таймс» появилось это объявление… Ты не можешь немного подождать со своей живописью? Найдется много других женщин, которые…
– Нет, я не могу ждать. И другие не подойдут. – Джозайя поморщился и сделал глубокий вдох. – Послушай, Радерфорд, я вовсе не прошу тебя нянчиться с мисс Бекетт. Мне просто нужно, чтобы ты знал о ее присутствии здесь. Чтобы иногда присматривал за ней, дабы убедиться, что она в безопасности. А если услышишь крик среди ночи, то не оставишь его без внимания, да?
– Я в любом случае не оставил бы такое без внимания.
– Да, конечно, но ты станешь двигаться чуточку быстрее, если я попрошу, верно?
– Ты никогда не перестаешь удивлять, Хастингс. Повторяю, я не охранник этой леди. Но обещаю, что зашевелюсь побыстрее, услышав, что ее убивают. – Юмор у Майкла был своеобразный. – А если какой-нибудь мерзавец попытается воспользоваться…
– Ты настоящий друг! – Джозайя намеревался хлопнуть Майкла по плечу, но не рассчитал расстояние и, промахнувшись, неловко потрепал по локтю. – Мне нужно идти. Не хочу, чтобы она увидела меня и решила, что я задержался по каким-нибудь… сомнительным причинам.
Майкл последовал за ним к двери.
– Я чего-то не понял? Никогда не видел тебя таким. Что-то еще происходит?
Джозайя покачал головой и отвернулся, не уверенный, что может правильно истолковать выражение лица Радерфорда.
– Нет, тебе мерещится.
Он быстро вышел и не увидел, как Майкл Радерфорд, нахмурившись, покачал головой, закрывая дверь.
Элинор снова обошла комнату и наконец присела на краешек кресла, на подушках которого были вышиты розы. Она с удивлением озиралась, рассматривая маленькие чудеса теплой и комфортной комнаты. После долгих недель жизни в облупленных холодных стенах все это казалось настоящим чудом.
Покрытые ситцем удобные кресла и толстые шерстяные ковры приятных тонов… А в маленьком алькове – кровать, четыре столбика которой поддерживали полог. Пышная же перина обещала сладкий сон, какого у Элинор давно не было. На столике у кровати, скрашивая суровость зимы, стояли в вазе засушенные летние цветы. Стол украшали редкостные стеклянные вещицы. Навевая приятные грезы, у камина стоял небольшой столик, за которым, как сказала, разжигая огонь в камине, миссис Клей, можно было пообедать в уединении.
– У меня не так шикарно, как в других местах, мисс Бекетт, – сказала миссис Клей, – но я горжусь тем, что мое заведение – опрятное и ухоженное. «Роща» расположена на довольно тихой улице и… Признаюсь, я люблю здесь каждую скрипящую половицу.
Здесь отовсюду веяло провинциальным тюдоровским шармом, которым Элинор с самого начала была очарована, но пухленькая миссис Клей превратила для нее «Рощу» в настоящую сказку. Вместо подозрительных взглядов и ворчания самый теплый и радушный прием, что заставило Элинор задаваться вопросом: что же сказал мистер Хастингс, договариваясь с хозяйкой? Она не знала подробностей этого разговора, поскольку ждала в карете – мистер Хастингс заявил, что сначала хочет тут все осмотреть. В других обстоятельствах она возразила бы, но сейчас согласилась.
«Я надеялась только на кровать, но это!.. Это прямо-таки…»
– Комната замечательно подходит для молодой леди, – снова заговорила миссис Клей. – На этом этаже есть еще одни апартаменты. Но мистер Радерфорд чрезвычайно застенчив, и пусть вас не обманывают его внушительные габариты. Это ласковый гигант и, признаюсь, мой любимый постоялец. Когда Талли случайно уронил ведро с золой в его комнате и туча сажи засыпала все его вещи… Знаете, он даже шума не поднял! Не сказал ни одного недоброго слова моему бедному Талли! Видите ли, холостяки обычно ужасно капризные, но мистер Радерфорд совсем не такой. Так что, пожалуйста, мисс Бекетт, не обращайте на него внимания. И не бойтесь его, хорошо?
Элинор кивнула:
– Да, мэм.
– А наверху – комнаты для гостей, которые останавливаются на короткий срок: туристы и им подобные, – но они пользуются западной лестницей из общего зала. Так что лестница в этом конце этажа будет для вас удобнее. И, конечно, на этаже еще есть и приватная гостиная для приема гостей – можете ею пользоваться, если у вас будут визитеры.
– Я не жду никаких визитеров, миссис Клей.
– Можете обедать здесь, если вам неудобно в общей столовой внизу. Но я сомнительных постояльцев в свой дом не допускаю, так что вам будут рады, если захотите поесть в компании. Среди моих гостей так же безопасно, как в церкви. Иначе я их просто выставлю! – Хозяйка гостиницы шагнула к двери, собираясь уйти. Обернувшись, добавила: – Сегодня я отправлю вам обед наверх, потому что переезд всегда лишает сил, так ведь?
– Вы очень добры, миссис Клей.
– О, пустяки! – Она взялась за ручку двери, потом снова обернулась. – Позвоните, если вам что-нибудь понадобится. Просто посильнее дерните за шнурок звонка. Талли всегда под рукой, если вам понадобится еще уголь. Так что, пожалуйста, не стесняйтесь. Да, должна предупредить: Талли совершенно глухой и к тому же немой. Но он чудесный ребенок. Ему двенадцать лет, и он весьма сообразительный. Я нашла его на улице, голодного грязного кроху, и взяла в дом как родного! У меня нет детей. Талли… Я уверена, вы будете добры к нему, когда познакомитесь.
– Да, конечно! Уверена, что он чудесный мальчик! – Элинор встала, желая быть вежливой. – Миссис Клей, я, конечно же, заплачу за…
– Нет, пока не убедитесь, что жилище вам подходит! Я ни пенни с вас не возьму, пока вы не решите, что оно вас устраивает, – весело отмахнулась миссис Клей. И тотчас же вышла из комнаты.
Ошеломленная таким заявлением, Элинор прислонилась к закрытой двери. После бесцеремонного обхождения прежней квартирной хозяйки миссис Клей казалась щедрой и великодушной феей из сказки. Талли, несомненно, каждый день благодарил Создателя за то, что оказался под опекой такой женщины. «Не помню, чтобы моя собственная мать была такой заботливой, – думала Элинор. – Миссис Клей чудесная!.. Но я не могу позволить себе такую роскошь. Один уголь стоит больше, чем у меня денег в сумочке».
Элинор тронула щеки и не слишком удивилась, обнаружив, что они мокрые от слез.
«Я практичная женщина, и я не плачу», – сказала она себе по привычке.
Но в этот день произошло такое, чего она никак не ожидала. Снова ее мир изменился в мгновение ока, и на сей раз она тоже изменилась.
Ее клятва – никогда не доверять незнакомцам – была забыта в тот самый миг, когда Джозайя ударил мистера Перринга. Казалось, сама судьба вмешалась в ее борьбу за достойную независимость. Или, возможно, ангелы вмешались, хотя она потеряла веру в их существование, когда умерли родители. А может, это дьявол принял облик невероятно красивого художника?
Может, мистер Хастингс умышленно поставил ее в такое положение – чтобы она оказалась у него в долгу? Нет, не похоже. Он был чрезвычайно к ней внимателен, а его безумное предложение работы… Ей до сих пор в это не верилось.
Распаковывая вещи, Элинор пыталась привыкнуть к окружающей обстановке. Красное платье последним отправилось в гардероб, и Элинор, чтобы спрятать, повесила поверх него пальто – на случай если миссис Клей заглянет в шкаф.
Закрыв дверцы шкафа, Элинор осмотрелась. Теперь все было в порядке. А шкатулка стояла на столике у кровати.
– Дом, милый дом… – прошептала она, утирая слезы.
Успокоившись наконец, девушка подошла к камину и села в кресло.
– Так вот, Элинор Бекетт, – сказала она себе, подвинув ноги ближе к теплой решетке, – завтра ты найдешь менее скандальную работу и поблагодаришь мистера Хастингса за его доброту и щедрость.
А если ей не удастся расплатиться за комнату?.. Ох, тогда, вероятно, придется рассмотреть удивительное предложение художника. Пятнадцать тысяч фунтов!.. Да-да, именно так сказал безумный художник с красивыми карими глазами.
