Текст книги "Дом на острове (СИ)"

Автор книги: Рената Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Допустим, я сбежала. Ну, развод, это понятно. Но как обезопасить себя? Я даже не знаю, зачем и кому нужна моя смерть. До конца жизни шарахаться от каждой тени?

Измученная этими мыслями, я лишь под утро забылась тяжёлым, беспокойным сном.

… Я вновь шла по дому. Путь лежал, как обычно, в башню, бесконечные ступени были залиты свежей кровью. Я стала подниматься, но на самом верху поскользнулась. Стены и ступени сливались в мелькание чёрно-багровых полос, я падала, как в пропасть в леденящий ужас. В сгустившейся черноте почувствовала приближение жуткого – и проснулась.

Светло и тихо. В солнечной полосе, пробивавшейся в просвет между штор, сияли золотые пылинки. Я лежала неподвижно, пытаясь успокоить бурное дыхание и усмирить бешеный стук сердца.

– Поторопись, – прошелестела Рамона. – Тебя не разбудить.

Лишь сейчас я заметила, как дрожит и слегка переливается воздух у окна. И тут же дошёл смысл её слов. Я вскочила, лихорадочно вцепилась в платье, потом сообразила, что в нём замёрзну, и быстро натянула джинсы и свитер. Кровь стучала в ушах, и я не была уверена, слышу звук мотора, или мне только кажется. Вспомнив, что оставила кроссовки на берегу вместе с одеждой, прихватила шерстяные носки, наскоро застелила кровать, сунула ноги в шлёпки и бегом бросилась на выход.

В коридоре шлёпка перекосилась, я едва не упала. Рамона тихо хихикнула над ухом:

– Они ещё далеко.

Я даже остановилась от возмущения;

– Так чего ты панику устраиваешь?

– Чтобы не копалась, – заявила она, и довольный смех наполнил гулким звоном весь дом.

– Хватит жуть разводить! – буркнула я. – И без этого трясусь.

Я добралась до щели под качающимся камнем. Многотонная глыба над головой внушала ужас. Опустив взгляд, чтобы её не видеть, заползла в щель, вжимаясь в песок. Ничего. Лежала же она десятки лет, полежит ещё немного. С какой стати ей падать именно сейчас?

Если Чарли меня найдёт тут, ему надо лишь подтолкнуть камень, чтобы со мной расправиться. Это мысль не давала мне покоя, но я понимала, что другого тайника быстро не найду… если найду вообще. Слишком мал остров, здесь может больше и не оказаться мест, подходящих для игры в прятки. А цена проигрыша – жизнь.

Отвлечься бы на разговор с Рамоной! Но она не появлялась. Наверное, наблюдает за происходящим.

Я слышала рёв лодочного мотора. Затем он замолк. Близкий шум прибоя не заглушал грохот пульса в ушах. Страшно. Неизвестность длилась бесконечно, затем я услышала, как Чарли выкрикивает моё имя. Он подходил так близко, что обеспокоенный голос звучал, кажется, прямо над головой. В какой-то момент мне показалось, что совершаю невероятную ошибку, он ничего такого не имел в виду, и я всё надумала сама. Я напомнила себе, что жива лишь благодаря жажде мести давно убитой женщины, зажмурилась, закрыла уши руками и сжалась в комок. Крики всё равно были слышны, но куда тише, и не заглушали голос разума. Скоро Чарли прекратил кричать, возможно, нашёл брошенную одежду.

Лежать в бездействии было скучно, думать не хотелось. Я и не заметила, как заснула, проснулась же от рокота моторки, которая плыла совсем рядом: в просвет между камней было видно, как она промелькнула. Похоже, Чарли решил сначала обойти вокруг острова. Я мысленно пожелала ему напороться на камень, но нет, ему везло. Шум мотора начал стихать. Я с нетерпением ждала, когда лодка отойдёт достаточно далеко. Колотил озноб. Скорей бы выбраться отсюда и согреться!

– Долго собираешься валяться? – ехидно осведомилась Рамона.

Я взвизгнула, дёрнулась, ударилась локтем и тихо зашипела от боли. С каким удовольствием сейчас обругала бы её… если бы она была обычным человеком. Усмирив рвущиеся эмоции, сказала тихо и вежливо:

– Скажи, пожалуйста, ты можешь появиться в любом месте, да?

– Si, – подтвердила она гордо, даже с некоторым высокомерием.

– Замечательно. Тебя не затруднит делать это спереди, а не за спиной? – терпеливо спросила я.

Она хихикнула:

– Так неинтересно!

Я не ответила: аккуратно выползала из каменного мешка, стараясь не задевать верхнюю глыбу. Встала на четвереньки, выпрямилась и начала активно греться: махала руками, энергично сгибалась и разгибалась, приседала, прыгала. Потом не поленилась обследовать убежище со всех сторон, хотя кое-где пролезть оказалось сложно. Зато узнала, что оно вовсе не так опасно, как я боялась. Камень был почти уравновешен: несмотря на громадный размер, колебался от незначительных усилий, но сильно раскачиваться не мог: ниже его подпирало несколько камней, создавая ещё одну точку опоры.

– Ну хорошо, – сказала я вслух, направляясь к дому. – Я так подумала, ничего доказать не получится. Нужно удрать отсюда, найти кого-то, кто поверит моим словам, и, наверное, оформить какую-то бумагу с описанием всего этого, чтобы в случае моей смерти за него взялась полиция. Ну и сказать ему об написанном, естественно. Больше ничего в голову не приходит.

– Можно спросить у Чарльза, – проворковала Рамона где-то рядом, – с чего ему так загорелось сначала жениться, а потом срочно избавиться от жены.

– Думаешь, скажет?

– Смотря как спрашивать!

В её голосе звучала уверенность.

– Вот что, – заявила я. – Сейчас я перекушу, а ты расскажешь, что задумала. Долго я считаться утопленницей не стану. Объяснять этот розыгрыш властям как-то не хочется.

Глава 4

Обратно я ехал утром, надеясь, что Лиз успела самовыпилиться. Во всяком случае, если она не решилась лезть в воду, у меня проблема. Придётся оправдываться. Лиз всплакнёт или устроит истерику, но, конечно, поверит, ведь она любит. Ну и… придётся убивать. Увезти её в горы – ей хотелось посмотреть – и организовать там несчастный случай.

Кое-какие наметки у меня были, но думать об этом было неприятно. Я не прорабатывал детали, надеялся, что делать и не придётся. Актуальнее придумать, как обнаружить исчезновение Лиз не в одиночку. Кого и под каким предлогом можно взять с собой на остров?

Я решил заехать в мебельную мастерскую и пригласить дизайнера, но не понадобилось. Позвонила Пилар и решительно заявила, что согласна начать работу хоть сегодня. Договорились с началом прилива встретиться на пристани. Я приехал слишком рано – и сразу же поспешил в кафе фрау Марты, чтобы быть на виду. Да и перекусить стоило. Может получиться, что иначе поесть не выйдет: не к лицу человеку, потерявшему жену и убитому горем заботиться о наполнении желудка.

Всё прошло как по нотам.

Когда вышел из кафе, прилив только начался, но Пилар уже ждала. Мы приехали на остров – и не обнаружили там Лиз, после чего на протяжении почти часа обыскивали дом, а потом и остров. Я торжествовал. Найденная на берегу одежда подкрепила уверенность в успехе. Футболка небрежно брошена на джинсы. Кроссовки – прямо на футболке. Это было так не похоже на аккуратистку Лиз! Жена не просто покинула остров, нет, она была в панике.

Пилар выглядела встревоженной, молча ходила хвостом за мной, глядя несчастными глазами. Видно, ей действительно была нужна эта работа. Я извинился перед девушкой и со скорбным видом объяснил, что ввиду изменившихся обстоятельств, вынужден отказаться от её услуг. Перед тем, как отвезти её на материк, обошли вокруг острова. Мы оба понимали, что это бесполезно, но, тем не менее, осмотр я провёл, будто цепляясь за последний шанс.

По приезде в город, я попросил Пилар зайти со мной в полицию, где пришлось проторчать чёртову уйму времени. Офицер явно не пылал энтузиазмом и предположил, что моя жена просто уехала с друзьями, поскольку для купания ещё не сезон. В конце концов, неохотно сообщил, что поиски тела будут организованы с завтрашнего дня, если Лиз не даст о себе знать, и то лишь потому, что она – иностранка.

Оказалось, что в мой гениальный расчёт вкралась ошибка: вполне может оказаться, что тело не обнаружат, и тогда Лиз признают не мёртвой, а без вести пропавшей. Большого труда стоило не показать охватившую мне панику.

На остров вернулся уже под вечер, еле успев до отлива, закупив по пути пиццу и вино. С тоской поглядел на тёмную громаду здания. Нет, это место домом я назвать не мог!

Входить не хотелось, присел на ступени крыльца. Казалось, спину буравят враждебным взглядом. Угрюмая куча кирпичей отторгала, навевая уныние и безотчётную тревогу. Что за жизнь на отшибе? Человек должен жить среди людей. Но выбора нет. Пока официально не закончится дело с Лиз, уезжать нельзя.

Хотя… Почему, собственно? Кто не поймёт муки вдовца, которому в опустевшем гнезде всё напоминает о любимой! Переду в городок, сниму номер в каком-нибудь пансионате. Пока не сезон это недорого. Воодушевлённый этой мыслью, я коротко хохотнул и вскочил. Решено! Завтра же перебираюсь на берег!

Я не стал задерживаться в большой неуютной кухне, поставил пиццу на разогрев и поднялся в спальню. Там, в комоде, лежала папка с документами. Хотелось перечитать завещание.

Много времени это не заняло. Всё оказалось не так страшно: можно было управлять состоянием жены до её появления или официального признания мёртвой. Настроение сразу подскочило. Мир прекрасен!

Я вышел из спальни, сделал несколько шагов да лестницы, неуверенно остановился на верхней ступени и резко обернулся. Показалось, что за распахнутыми дверями в конце коридора что-то мелькнуло.

– Кто здесь?

Не давая непрошеному визитёру времени на раздумья, я добежал до зала и растерянно остановился на пороге: никого. Вслушался в тишину.

Спуститься на первый этаж или проверить башню? Но башня – это тупик, и я помчался вниз, в гостиную. Пусто.

Обойдя весь дом несколько раз, я не обнаружил ни души, хотя неоднократно менял направление движения непредсказуемым образом. Вряд ли кто-то мог бесконечно кружить здесь, не попавшись мне на глаза, но от чувства, что за мной наблюдают, отделаться не удалось.

Нервы. Надо выпить.

Пицца остыла. Я вновь включил подогрев и налил вина. Сразу сделал несколько жадных глотков, не обращая внимания на нюансы вкуса, и мягкая волна тепла и спокойствия, разошлась по телу.

Вещи соберу завтра, их немного. Как надоело поддерживать кипучую деятельность жены, убеждать её откладывать никому не нужный ремонт! Впереди – приятный вечер полного расслабона.

Сунул бутылку под мышку, взял бокал и тарелку с пиццей и поднялся в спальню.

После второго бокала жизнь показалась ещё лучше. Я с удовольствием оглядывал крохотную комнатку, предвкушая, как завтра покину её навсегда. Какое убожество! Нет, мои апартаменты, будут отделаны совсем в другом стиле!

Сначала надо решить, куда переберусь. Возвращаться в Сарагосу не хотелось. Возможно, есть смысл переехать поближе к отцу.

Взгляд зацепился за лист, лежавший на комоде. Здесь, где всё сияло аккуратностью, мятая и не слишком чистая бумага выглядела слишком раздражающе. Не вставая, я потянулся и взял листок в руки. Он оказался ещё и влажным, и я брезгливо поморщился. Что это за дрянь?

«Я любила тебя».

Несколько секунд я недоуменно смотрел на расплывшиеся синие буквы, а затем с рычанием вскочил. Смял бумагу в кулаке, отшвырнул в угол. Стерва, мерзкая сука! Сейчас готов был придушить её голыми руками!

Я снова и снова обходил пустые помещения, но Лиз нигде не было. Сколько можно бегать по пустому дому? Навалилась усталость. Злость улеглась – и пришло понимание. Что это мне в голову взбрело! Лиз решила сбежать, и это её прощальная записка. Чего же ещё ждать от тупой истеричной бабы!

Вышел на крыльцо. Звёзды мерцали над головой, бриз ерошил волосы. Конечно, бумага была написана ещё раньше, просто я её не замечал, занятый другими делами. Захотелось курить, хотя я, бережно относясь к своему здоровью, брал сигарету лишь в компании.

Глупо получилось, но после тяжелого дня немудрено сорваться. У любого могли сдать нервы.

Я вернулся в дом, предусмотрительно наполнил стакан водой, на случай, если проснусь от жажды, и лёг в постель. Тревога притупилась, чему в немалой степени способствовал третий бокал вина, и я задремал.

Из сна вырвал шорох. Я приоткрыл глаза, но поскольку лежал лицом к стене, ничего интересного не увидел. Хотя начинало светать, первые лучи солнца ещё не побороли темноту, в комнате царили сумрак и тишина. Сонное оцепенение не прошло, двигаться не хотелось, расставание с одеялом казалось пыткой.

И в этот момент раздался скрип двери. Меня подбросило на кровати. Обернувшись, успел увидеть Лиз. Лицо не рассмотрел, но белое платье хорошо очерчивало знакомую фигуру.

Вскочил было – и чуть не упал, запутавшись в одеяле. Выругался, выпутался, и бросился из комнаты:

– Лиз! Не уходи, я всё объясню!

Её не было видно. Я вслушался – лестница не скрипела, значит, она могла затаиться за любой дверью или пробежать по коридору и спуститься на первый этаж с другой стороны. Мысль о комнатах я отбросил: понятно же, что любая из них станет ловушкой.

– Лиза, – крикнул я. – Любимая! Прости дурака за неудачную шутку! Я бы сразу всё сказал, если бы не прервалась связь.

Ни звука в ответ.

Я торопливо зашагал по коридору. Главное, найти её, а уболтать сумею. Уже знал, что буду делать.

Свяжу аккуратно, чтобы не осталось следов и утоплю на мелководье. Потом сниму путы – и отпущу в свободное плавание. Вряд ли можно будет определить точное время смерти, даже если тело обнаружат.

Лиз стояла в большой комнате, глядя в окно, за которым нехотя разгорался рассвет, и даже не подумала повернуться. Наверное, ревёт и не хочет, чтобы я видел.

– Не плачь, солнце, – пробормотал я, приближаясь к ней. – Прости меня, а?

Вблизи в нос ударил аромат незнакомых духов. Ну, замечательно: если не поленилась надушиться, значит, готова к примирению, и можно наплести, что угодно. Но сам запах – сладкий, пряный, показался неприятным, слишком сильным. В горле стал кислый комок, похоже, вчера всё же перепил. Я остановился в паре метров, не в силах преодолеть оставшееся расстояние. Что за мерзкая вонь!

Она обернулась – и я отшатнулся от неожиданности. Лица не было. Что-то распухшее, изъязвлённое…

– Зачем ты так поступил со мной, – прошелестела она, и голос, множась, меняясь на разные лады, шурша и скрежеща, обрушился со всех сторон. Я попятился, не в силах отвести взгляд.

– Я любила тебя, – взвыла она и шагнула ко мне, распахнув руки, как для объятия. Запах гниющей плоти ударил в лицо.

И подступила тьма.

***

Я совершенно точно помнил, как ложился в кровать и не мог понять, как оказался в другом помещении: очнулся на втором этаже, на полу зала, залитого солнечным светом, рядом с грудой мебельных обломков, которые мы с Лиз вынесли из башни. Голова болела, во рту – настоящая помойка.

Очевидно, спьяну свалился и заснул на полу. Естественно, что снился всякий бред! Дикий кошмар был настолько свеж в памяти, что я мог восстановить его во всех подробностях. Никогда не запоминал сны так ярко. Видно вчера здорово перебрал, хотя, казалось бы, что такое одна бутылка вина!

Надо валить отсюда скорей! Позавтракаю, соберу вещи – и с приливом вперёд. Тело задубело, пробирал озноб, но я оптимистично решил, что чашечка кофе всё поправит.

Спустился на кухню.

Лучше сделать покрепче. Насыпал в джезву полуторную порцию и стал караулить пену, стараясь не думать о жутком сне. Горьковатый аромат заставил окончательно проснуться. Не дожидаясь, пока осядет гуща, налил напиток в чашку, взял пачку крекеров и вышел на крыльцо, толкнув дверь плечом. Даже одеваться не стал. Утренний ветер оказался прохладным, но в дом не загнал. Я поставил чашку на ступени, положил рядом печенье, и начал энергичную зарядку. Выполнил по сокращённой программе десяток упражнений, разогрелся. Взял кофе, с наслаждением сделал первый глоток, добыл пару крекеров из пачки и неторопливо направился вниз, в сторону пристани. На зелёной воде сверкали солнечные блики. Что может быть лучше, чем выпить первую чашечку кофе, глядя на океан? Непередаваемое наслаждение!

А ведь теперь смогу приобрести дом на побережье, и любоваться на океан из окна! Даже лучше, если там будет большой балкон, на котором можно поставить плетёную мебель.

Я остановился там, где тропинка круто ныряла вниз. Океан отступил от пристани. Волны вздымались, вскипая пенными гребнями. В первый момент я не понял, что не так, сообразил лишь миг спустя.

Моторка пропала.

Меня захлёстнуло ненавистью, тяжёлой, чёрной. Лиз жива и сбежала! План трещит по всем швам. Она не сможет выдвинуть обвинение, но и мне будет не добраться до неё. Я чувствовал, как богатство – моё богатство! – стремительно уплывает из рук.

Двумя глотками допил кофе и размашистым шагом пошёл в дом. Надо вызвать лодку, добраться до берега и найти жену. Злость бурлила так, что я не мог подумать, что буду делать дальше. Потом. Немного успокоюсь и всё решу.

В спальне меня поджидал очередной удар. Мой смартфон мирно покоился в стакане с водой, который я сам вчера поставил на прикроватную тумбу.

Я рванулся, схватил мобильник. Стакан опрокинулся, расплескивая воду, покатился. Попытка подхватить не удалась, осколки брызнули во все стороны.

Злобно выругался – и занялся реанимацией смартфона. Вряд ли что-то из этого получится, но попробовать надо. Снял заднюю панель, вытащил симку, карту памяти, аккумулятор. Положил всё на кухне в банку с рисом. Теперь ждать два-три дня, и не факт, что включится. Электроника капризна.

Впрочем, когда приедут искать тело, я сумею привлечь внимание спасателей. Придётся караулить с началом прилива. А ведь Лиза может пойти в полицию…

Я лёг на кровать, заложив руки за голову, и задумался.

Как же я вчера не заметил жену? Остров мал, скрыться негде. Наверное, пряталась в доме. Плохо, конечно, что можно передвигаться в нём по кругу. Лиз повезло, что не попалась мне на глаза. И лодку сумела угнать, тварь! Но бесконечного везения не бывает, я до неё ещё доберусь.

Вряд ли Лиз кому-то скажет про мой звонок: должна понимать, что доказать ничего нельзя. Знакомых у неё здесь нет. Можно выставить жену неуравновешенной и неумной особой: вспылила из-за ерунды, утопила телефон, угнала лодку. Никто не усомнится. Такая характеристика сыграет мне на руку, когда она погибнет. Обидно, конечно, что не получилось сразу, теперь надо быть осторожнее и действовать наверняка.

Непредвиденная задержка бесила. Я оделся, аккуратно сложил вещи и документы в спортивную сумку и пошёл на берег. Вдруг мимо кто-то проплывёт? Волнение казалось сильнее обычного, и я понадеялся, что Лиз, которая в жизни самостоятельно моторкой не управляла, и не доберётся до берега. У нас было несколько уроков, но без практики это ничего не стоит.

Предаваясь мечтам, не забывал поглядывать вокруг. Несколько раз вдалеке маячили паруса, но слишком далеко, чтобы меня заметить. От нечего делать обошёл весь остров. Около пристани берег был более пологим, здесь даже было подобие песчаного пляжа, но большая часть берега представляла собой скалы и осыпи, где спуститься к воде почти невозможно. Я вернулся на пристань и безрезультатно сидел там, пока не проголодался. Только тогда, убедившись, что по-прежнему никто не направляется в мою сторону, поплёлся в дом. Мерзкий сон слишком ярко запечатлелся в памяти, но куда деваться! Возиться с готовкой не хотелось. Разве что спагетти отварить…

На кухне включил чайник и стал рядом, опираясь ладонями о столешницу: бессмысленно рассматривал огонёк индикатора и слушал шум греющейся воды. Не хотелось бы провести здесь ещё ночь.

Заслышав шорох, я повернулся к лестнице и еле задавил рвущийся крик: на верхней площадке стояла Лиз: неестественно бледное бесстрастное лицо, невидящий взгляд устремлён куда-то поверх моей головы, руки безвольно висят вдоль тела. Она всегда что-то делала руками: работала, что-то тащила, фотографировала, просто размахивала, в конце концов. Безжизненная апатичность смотрелась неестественно. Неприятно поразило белое платье – как во сне.

Когда первый шок прошёл, меня охватила злобная радость, смешанная с недоумением. Конечно, сейчас разберусь с женой, как положено, но… как она оказалась здесь? Кто поймёт баб! Может, она и не думала покидать остров, отвязала лодку, а сама осталась? Или даже просто вылетела из неё, запустив мотор? И весь день сидела в доме и смеялась, глядя, как я слоняюсь на берегу… Посмотрим, кто посмеётся сейчас!

– Лиз, как здорово, что ты здесь. Я волновался.

– Я любила, – заунывно прогудела она, поводя головой, будто не видела меня, а пыталась услышать или учуять. – Зачем ты убил меня?

Свихнулась, что ли?

Сумасшедшие у меня вызывали инстинктивную неприязнь, смешанную с опасением, хотя непосредственно сталкиваться не приходилось. Но сейчас не время колебаться. Я недоуменно поглядел на пустую чашку, невесть как оказавшуюся в руке, осторожно, будто страшась расплескать, поставил на стол и двинулся к Лиз – медленно, глядя немного в сторону, как подходят к пугливому животному. Казалось, она в любой момент взвизгнет и бросится наутёк.

Она и впрямь отвернулась и стала уходить, неестественно, как в замедленной съёмке, зашла в коридор и пропала из поля зрения, что подействовало, как удар кнута: я рванул бегом. Все двери были закрыты, Лиз плыла в самом конце, приближаясь к залу. Нет, не позволю опять устраивать круговые гонки!

Я мог бы догнать – она двигалась медленно,– но вновь почувствовал тошнотворный сладковатый запах и остановился в нерешительности. Казалось, снова попал в свой кошмар. Лиз остановилась у двери в зал и повернулась. Опухшее лицо в зелёных и фиолетовых пятнах было неузнаваемо. Я бы попятился, но ноги будто приросли к полу.

Она протянула руки:

– Иди ко мне! – голос прошелестел, отдаваясь эхом, и тут же стал громким, визгливым, как крик чайки: – Ко мне! Иди! Иди!

Лиз стала медленно исчезать, словно втягиваясь в дверь. Последней пропала рука с толстыми фиолетово-багровыми пальцами. Я обессилено опустился на пол. Визгливые выкрики над головой раздавались с разных сторон, метались, словно и впрямь я находился посреди птичьей стаи, но становились тише, словно отдалялись и, наконец, затихли.

Непонятно, что думать, некуда бежать. Казалось, стены давили, клонясь ко мне, готовясь задушить. Непроизвольно всхлипнув, попробовал подняться. Ватные ноги не держали, не слушались, как не свои. Сделал несколько шагов, добрался до спальни.

Вырвавшись из тьмы коридора в ярко залитую светом комнату, сразу почувствовал себя лучше. Тяжело опустился на стул, и завис на несколько минут, пытаясь понять произошедшее. Может, схожу с ума? Я посмеивался над суеверием отца, но сейчас не мог не доверять собственным чувствам. Первый ужас отступил, ко мне возвращалась способность мыслить. Значит, Лиз всё же утонула, и её дух преследует меня. Но призрак нематериален, он ничего не сможет мне сделать. Я в безопасности. А как же лодка и телефон? Выходит, какие-то физические действия призраку под силу? Надо валить отсюда скорее.

Последняя мысль заставила перейти к действиям. Подожду людей на берегу! Сорвался со стула и схватил сумку с вещами.

– Зачем ты убил меня?

Я шарахнулся от голоса, налетел на стул и вместе с ним свалился на пол, стукнувшись плечом о стену. Она стояла в углу – почти невидимая. Еле заметные туманные очертания прозрачной фигуры, лёгкое мерцание воздуха.

– Я не убивал, – выпалил я. – Не хотел, нет. Это была глупая шутка. Я любил тебя… Хотел объяснить всё. Если бы связь не прервалась…

– Ложь, – прошептала она.

Голос накатывал волнами со всех сторон – шелестящий, шипящий, стонущий, но это не так испугало, как приближение призрака. Она медленно скользила ко мне. Очертания фигуры поблекли и исчезли, когда Лиз выплыла из угла, на свету она была бы незаметна, если бы не лёгкое дрожание воздуха. Вот уже совсем рядом… Я подтянул ноги и зажмурился, прикрыв голову руками. Меня окутал экзотический пряный аромат, сладкий как яд, и сразу же обожгло морозом. Он мгновенно проник до самых глубин, казалось, что даже сердце замедлило ход, скованное льдом. Последней, как ни странно заледенела спина, и тут же я почувствовал облегчение. Меня всё ещё колотила дрожь, но это уже не был холод смерти. Лиз ушла, похоже, прошла прямо сквозь меня. Я не мог даже сидеть, опираясь на дверь, будто призрак забрал все силы, и сполз на пол, свернувшись в позе эмбриона. С облегчением подумал: «Закончилось. Хоть вони не было».

Похоже, соприкосновение с призраком вытянуло из меня всю энергию. Не знаю, сколько провалялся на полу, но, наконец, набрался сил встать. Лишь усилием воли я заставлял себя двигаться, согреться же и вовсе не получалось. Я не стал доставать свитер, чтобы не потрошить сумку, а сорвал с кровати одеяло и накинул на плечи. Заметил краем глаза, что на простыне что-то блеснуло. Повернулся посмотреть: там топорщились осколки стакана, которые я утром аккуратно высыпал в ведро. Стиснув зубы, взял сумку. Скорей убраться из этого проклятого дома!

Когда уже вышел на крыльцо и приблизился к ступеням, сзади раздался грохот, мелкая крошка ударила по ногам. Я оглянулся, поглядел на разбившийся кирпич и начал спускаться по ступеням. Скорей бы всё кончилось! Чувства словно отключились. Меня охватила апатия.

Одеяло плащом свисало с плеч, спортивная сумка била по ногам – вероятно, я представлял собой презабавное зрелище, но некому было его оценить. Дошёл до пристани и сел, свесив ноги к катящимся волнам. Прилив. Я вдруг вспомнил, что должен был позвонить в полицию, если жена не объявится, и выругался: значит, спасателей не будет!

Может ли призрак достать меня здесь? Кажется, нежить боится текущую воду, но относится ли это ко всем видам я не знал. Можно ли океанские волны считать текущей водой, тоже не представлял. Сейчас я мог только ждать: бездумно вслушиваться в шипение и плеск волн, глядя, не появится ли в поле зрения какая-нибудь посудина.

До моего сознания даже не сразу дошёл тот факт, что рокот, который слышу, это звук лодочного мотора. Наконец! Но в поле зрения моторки не было. Я вскочил и помчался по тропе наверх, чтобы посмотреть на другую сторону острова. Хотя как можно было зайти в пролив, чтобы я не заметил?

Слабость после контакта с призраком ещё не прошла. Я задыхался, меня качало, в ушах отдавался грохот пульса и плыл противный звон, перед глазами вспыхивали цветные пятна, но всё же преодолел крутой подъём, а дальше стало легче. Наконец добрался до противоположного берега. Перед глазами расстилалась привычно пустая полоса воды, за которой вздымались невысокие изгрызенные скалы, поросшие соснами – и больше ничего. Шум волн и крики чаек.

Я даже не был уверен, что действительно что-то услышал. Неужели это была звуковая галлюцинация? Ведь рассудок, измученный ожиданием, мог принять мечту за действительность! Несколько минут я простоял на краю обрыва, затем медленно поплёлся обратно.

Глава 5

Кто хочет меня убить и зачем? Не верилось, что муж решил избавиться от меня таким радикальным методом. Какой в этом смысл? Скорее всего, ему меня заказали. Больно сознавать, что все его слова были ложью! Зачем цирк с женитьбой?

Ужасно хотелось напугать Чарли так, чтобы он всё рассказал. Идея с запиской мне казалась глупой: вряд ли он примет её всерьёз, но Рамона сослалась на то, что в каком-то детективе, который она читала, такое сработало, и я согласилась. Хуже не будет.

«Привет с того света» подбросила, пока он отвозил Пилар. Жаль, что нельзя будет самой увидеть его реакцию!

Оставалось только забиться в пещеру и ждать. Я оделась тепло, нахально рассудив, что Чарли не заметит отсутствие какой-то моей одежды, но всё равно так ужасно промёрзла! Казалось, что никогда больше не согреюсь. Ещё и бриз поменял направление, и в моем убежище ощутимо воняло розовыми цветочками. Рамона звала в дом, обещая безопасность, но попасться на глаза мужу я боялась ещё больше, чем холода, и только когда Чарли уснул, согласилась вернуться. Первым делом примчалась на кухню – напиться горячего. Всё равно было жутко. Призрак меня предупредит, если Чарли встанет, но успею ли убраться незамеченной? Готовить я и вовсе не рискнула. Ничего, перебьюсь.

Немного согревшись, я перебралась в гостиную первого этажа – это помещение было дальше всего от спальни, а ещё тут лежала ткань, купленная мною на занавески, которые я так и не успела сшить. Можно было завернуться в неё и поспать. Эх, камин бы разжечь!

Рамона смотрела, как я сражаюсь с длинным рулоном, пытаясь соорудить на столе что-то похожее на постель. Спросила:

– На портьеры? – и, получив кивок в ответ, прокомментировала: – Красиво.

Я промолчала. И так понятно, что ничего тут больше делаться не будет. К облегчению, она не стала продолжать тему.

– Разбужу, когда придёт время.

Я поглядела на её скорбное усталое лицо:

– А ты сама не спишь?

– Успею выспаться… потом, – покачала головой она. – Не бойся. Буду следить за ним. Не застанет.

***

Море штормило. Волны с рёвом налетали на берег, разбиваясь на тучи брызг. Почему-то истошно орали чайки. Хотя нет, не чайки, конечно же, это голос Рамоны:

– Вставай! Пора!

Я дёрнулась и едва не упала со стола. Зато пришла в себя. Спрыгнула – тихонечко, на носочки, лихорадочно начала складывать плотную ткань. В кромешной тьме зрение было бесполезным, а нащупать углы никак не удавалось. Чарли заметит, поймёт!

– Не торопись, он спит, – прошелестел голос. – Пора за лодкой.

– Вот как, – тихо пробормотала я. – Ты бы хоть подсветила, а то не разобраться.

Раздался тихий смешок, от которого меня пробрал озноб, и из темноты начал проявляться призрак. Сначала лёгкое свечение лишь обозначало саму Рамону, но вскоре она набрала яркость и стали видны очертания предметов вокруг неё. Я быстро свернула ткань и положила её на место:

– Идём?

– Неэтично использовать привидение как светильник, – сообщила Рамона.

Я фыркнула:

– Ну извини. Практичность рулит. Лучше скажи, почему за лодкой пора именно сейчас?

– Прилив, – кратко изрекла она. – Скорее.

Я спустилась на пристань. Рамона скользила впереди, освещая дорогу, видно на «светильник» не обиделась. Когда я спрыгнула в моторку, она замерла на её носу, сложив руки на груди, подобно галеонной фигуре. Заводить мотор было страшно: Чарли услышит, и все наши задумки окажутся бесполезными. Терзали сомнения в собственных навыках мореплавательницы.

– Может, не надо? Отбуксирую вплавь!

Рамона меня не поддержала, заявила, что мелководья тут практически нет, а течения такие, что запросто унесёт, может и в водоворот затянуть. В голосе её звучали нетерпеливые нотки, и я, наконец, решилась. Мотор взревел так, что у меня от страха сердце оборвалось: сейчас не только Чарли выскочит на берег, но и половина города проснётся!

– За мной! – Рамона сорвалась с лодки и полетела впереди, раскинув руки. Её юбка еле заметно раскачивалась, а волосы, игнорируя направление ветра, развевались во все стороны, как бывает у ныряльщиц в воде. Моторку швыряло по волнам, и я, напуганная близкой опасностью, на время забыла о муже и рулила за призраком, доверяясь её опыту и знанию местности. Думала, что пойдём вдоль берега, но она увела меня в сторону от острова, и только разворачиваясь по большой плавной дуге, я поняла, что Рамона дала мне возможность обойтись без резких поворотов, вполне резонно предположив, что не справлюсь.