Текст книги "Бейбарсов Карибского моря (СИ)"

Автор книги: Рената Рахимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Гопзий ухмыльнулся. Флагманский корабль был уже близко – и с тех пор, как тот показался на горизонте, из роли девушка не выходила. Она и позу приняла самую беззащитно-соблазнительную – даже во взгляде Шилова мелькнула невольная заинтересованность, не говоря уже про Руриуса, который просто жрал глазами ее искусственно порванное декольте и все его содержимое.

Когда флагман наткнулся на обломки лодки, начался спектакль, который Шилов потом скупо пересказал Ягуну – и тот не поленился разукрасить его новыми красочными подробностями, так, что над рассказом этим потом не один год хохотала вся Тортуга.

– Может, не стоит? – спросил старпом своего командора, и тот лишь презрительно сдвинул брови, – наша миссия…

– Мы не испанские ублюдки, – ответил Гурий, – поднять этих людей наверх.

Мужчины выглядели слабыми, но еще держали себя в руках, а вот их спутница…

В изорванном во всех местах платье, в полубессознательном состоянии, на палубу вытащили обессиленную Татьяну Гроттер. В изумрудных глазах отражалось истинное страдание, и сердце благородного англичанина дрогнуло.

Татьяна?! И в таком состоянии?..

Такое обращение с женщиной?!

– Гурий, – прошептала девушка, отчаянно пытаясь подняться, – Гурий… Какое счастье! Друзья, наши муки закончены…

Прежде, чем Пуппер успел раскрыть рот, рыжеволосая картинно лишилась чувств, и подхватить девушку он успел только в самый последний момент.

Шилов, наблюдавший эту картину, мысленно ржал, но старательно изображал страдальца наравне с Гопзием. Как бодро Гроттер скакала по палубе со шпагой, он видел еще год назад, и, насколько это было возможно для женщины, потенциал у нее был – девка не зря плавала на «Ведьме», ведьмой по духу она и была. Измором в лодке такую не возьмешь, эта будет барахтаться в обстоятельствах, сопротивляясь до последнего.

– Гурий, – простонала она, утыкаясь лбом в его плечо.

Жест этот был таким усталым, таким небрежным… И ткань на груди обнажилась еще сильнее, и молодой мужчина, опомнившись, отвел глаза, и Прун, верно растолковав ее взгляд, набросил на даму свой камзол.

Для спектакля девицу обрядили в легкое кремовое платье, выгодно подчеркивающее ее хрупкость и молодость. Чтобы найти подходящее одеяние, пришлось перерыть гардероб всех «ведьм» – и, обнаружив эту невзрачную на первый взгляд тряпку в шкафу Праши, Гробыня лишь взвизгнула от восторга: дальше дело было за ней. Она целый час колдовала над Гроттершей, и столько же над ее нарядом. В целях достоверности платье старательно подорвали, волосы отмыли и уложили в три раза искуснее, затем растрепали, подмазали лицо…

– В кают-компанию, – произнес Прун, помогая одному из мужчин.

– Год назад… – прошептала Татьяна, кутаясь в военный мундир, – я ведь могла быть свободна год назад, и Некромаг бы отпустил, но мерзкие твари, с которыми мы столкнулись после… Я выпала за борт, этого никто не видел, и «Страж» ушел – и весь последующий год…

Девушка всхлипнула и благодарно посмотрела на Гурия, подавшего ей бокал с вином: в ее глазах он выглядел небожителем.

– Что Вы делали в шлюпке? – вопросил старший офицер.

Джаф и Виктор медленно пили, а Таня, укутанная мундиром, облизывала пересохшие губы. «Мозгом» операции выступала девушка, и корсары сознательно не вмешивались, чтобы не мешать.

– Я… – девушка густо покраснела и практически выкрикнула, – я понесла от одного из этих мерзких выродков, и их вожак решил «повести себя, как джентльмен»: тут же отпустить меня на все четыре стороны! А эти двое, пленники с уничтоженного голландского судна, решили вступиться… Нас высадили четыре дня назад, позавчера закончилась вода, а я… Гурий, Вы же знаете, я никогда не хотела себе такой судьбы, я всегда хотела быть достойной отца… И такой позор, такое… осквернение…

Прикрыв глаза, рыжеволосая откинулась на тахту, и в разорванном подоле мелькнули стройные ноги.

– Все закончилось, – выдавил Пуппер, вновь целомудренно отводя глаза.

Глупец, мелькнуло в голове у Шилова. Смотри, пока дают – подобного зрелища лишь один прежде удостаивался, и никто на это право не покушался. Себе дороже, связываться с Бейбарсовым.

Не сказать, что она была настоящей красавицей – из «морских ведьм» ему более всех импонировала молчаливая Прасковья, но изюминка в ней присутствовала; будь иначе, легендарный Некромаг на нее и не взглянул.

– Правы… Да, Вы правы! – и Татьяна, упав на подлокотник, беззвучно зарыдала, и гибкая ее спина лишь подрагивала.

Переигрываешь, подумал Шилов, только девица, похоже, знала, что делала. И ей… верили.

– А что Бейбарсов?

– Бейбарсов?! – воскликнула Таня. – Без сомнения, он думает, что я утонула, ведь в противном случае он пришел бы за мной даже в ад! Разумеется, по сравнению с тем, что было после, Бейбарсов – цветочки, но… Гурий, и все, кто слышит эту постыдную историю… Я прошу, я умоляю Вас: если ваши пути вновь пересекутся, не сообщайте, что видели меня!

– Но…

– Я умоляю Вас, я не хочу снова на его корабль! Если он узнает, я вновь буду наложницей, и мой ребенок не помеха, я вновь… Я так хочу домой! Я просто хочу домой… – и она вновь упала на подлокотник, и разрыдалась уже вслух, – прошу Вас, простите эту слабость, я всего лишь слабая женщина… Будьте милосердны!

Гурий и его офицеры переглянулись.

Действительно, что взять от женщины?..

– Мы оставим вас ненадолго, – изрек Пуппер, – сейчас вам принесут еды, а после разместят в каютах. Мне нужно поговорить со своими людьми, имеются кое-какие насущные вопросы. Господа, – и он учтиво поклонился переодетым пиратам, – благодарю вас, что вступились за даму. Татьяна… В Вашем положении Вам стоит больше отдыхать.

Его слова должны были прозвучать как утешение, но лишь спровоцировали новые рыдания.

– Врач…

– Не стоит. Это женская доля, и я с ней справлюсь. Гурий, правда… Я не хочу вновь чувствовать не то что руки, но даже взгляды еще одного мужчины! Мне не больно… Уже не больно.

Девушка прикрыла глаза, и англичане, наконец, вышли.

Едва дверь за ними закрылась, Таня вновь согнулась и затряслась – и теперь было видно, что трясло ее сугубо от смеха…

– Ты нечто, – хмыкнул Гопзий, а вот Шилов промолчал.

К чему говорить очевидное?

Пуппер сам принес ей обед – сам командор! Да он как наседка вокруг нее был готов носиться, и ее якобы «тяжелое положение» не помеха.

Старая любовь никогда не забывается, особенно если эта любовь была несчастной.

– Гурий, – пробормотала Таня.

Не стоило тебе меня провожать, – мелькнуло в ее голове.

Тонкие пальцы скользящим движением пробежали по щеке англичанина, и, охнув, она отдернула руку и отшатнулась.

– Простите, – сказала она, – слишком многое случилось. Мне сложно находиться рядом с мужчиной.

– Я понимаю Вас, Таня, – выдавил Пуппер.

Он явно не знал, как себя вести: такая Татьяна, беззащитная и испуганная, была для него непривычна.

– С моими защитниками все в порядке?..

– Всего лишь усталость. Мы выделили им отдельную каюту. Могу я задать Вам один вопрос?

– Хоть сотню – в конце концов, Вы мой спаситель. Не появись Вы, наша шлюпка так и бороздила б бескрайние просторы, без надежды… и воды.

– Год назад мы, помнится, почти заключили соглашение с Бейбарсовым.

Гурий был деликатен, как и всегда; он не договаривал, но слова и не требовались.

– Да… Вы почти подчинили его английской короне, – медленно произнесла рыжеволосая, – вернее, ее узурпатору. Я его не оправдываю, вовсе нет… Он пират, и ничего с этим не поделаешь, Вы знаете! Но мы разговаривали после; и он признался, что пиратская жизнь ему осточертела, и он верой и правдой служил бы любому королю, кроме Лигула.

Гурий не ответил.

– Касательно Ваших планов… Куда плывет эскадра? – небрежно спросила девушка.

– На Барбадос. Развернуть корабли ради вас я не могу – везем ценный груз. Мы, конечно, можем оставить вас на острове, но я хотел бы предложить поплавать еще… Я верну вас в Порт-Ройял, Ваши родственники как раз должны быть там.

– У меня не очень хорошие отношения с родней, – нехотя призналась Гроттер, – но, безусловно, рядом с пиратами они и близко не стояли.

Они вышли на палубу. Кутаясь в мундир, Татьяна восторженно смотрела на четвертый корабль, корабль-конфетку, плывший немного в отдалении. Ее голова сама собой касалась его плеча, а руки с трудом цеплялись за борт.

– Господь! Как красиво, – потрясенно пробормотала она, – без всякого сомнения, это судно самого губернатора Ямайки? На таком и самому королю не стыдно плавать.

Пуппер на ее слова только фыркнул. Он отчего-то несказанно развеселился…

– Да, это и есть наш ценный груз, но он не для губернатора, моя дорогая Таня.

– Но почему, в таком случае, эскадру возглавляет не этот корабль? – в голосе несчастной звучало искреннее удивление, – мне казалось, командор должен плавать на лучшем!

Слишком грубая лесть, слишком неприкрытая, но влюблённый мужчина слеп. Если он захочет, он обманется – и Пуппер с готовностью обманулся, потому что он хотел обмануться.

– Несмотря на отделку, этот корабль лишь груда пушек и пороха. Если дойдет до боя с пиратами, «Магфорду» он уступит как в быстроходности, так и в маневренности. Но – да, Вы правы: он украшение моей скромной флотилии.

Стоял штиль. Корабли рассекали морскую гладь, матросы сновали, только… В воздухе застыло ожидание. Что-то упорно не сходилось, что-то было не так, подсказывала внутренняя «чуйка», но что, Таня пока не понимала.

– Вы… Не могли бы распорядиться принести мне какую-нибудь одежду? Может, у юнг найдется что-то подходящего размера… Мне не стыдно носить мужское, Вы… знаете.

Гурий кивнул, Татьяна вернулась в свою каюту, а когда несколько минут спустя пришел к ней, то закашлялся.

Изумрудные глаза смотрели недоуменно, и, опомнившись, «невинная жертва обстоятельств» схватила со стула камзол и обернула его вокруг себя. Целомудренный англичанин в который раз за день отвел очи, и Шилов был прав – зря! Посмотреть, и правда, стоило; что у Гроттер идеально сложенное тело, признавала даже Гробыня, которая редко какую особь своего пола удостаивала комплиментами. Излишне худощавая, быть может, зато все аккуратно и, что называется, «при ней».

– Не кажется, что ты перегибаешь палку? – отозвался из самого темного угла Шилов, когда Пуппер стыдливо пожелал спокойной ночи и откланялся.

Гроттер невесело засмеялась.

– Пусть его голова будет занята моими формами – бдительность и притупится, – хмыкнула она, поднимая оставленную рубашку, – будет легче развести его на сведения. И кстати, отвернись.

Виктор равнодушно пожал плечами и выполнил, что от него требовалось. Он появился прямо перед Гурием – и все, что успел, это шмыгнуть в самый темный угол за шкафом, где и наблюдал бенефис с переодеванием.

– Тебе тоже что-то не нравится, не так ли?

Шилов ответил кивком.

– А что Гопзий?

– Говорит, пахнет жареным. Он постарается узнать побольше через матросов.

– Я тоже попытаюсь… Через их руководство.

Следующий день прошел «никак»: команда упорно молчала, Гурий был достаточно скуп на слова – и пришлось пойти на более крайние меры.

Пуппера, который после ужина проводил ее в каюту, она поцеловала первой – сначала робко и неумело, а потом так страстно и чарующе, как только могла, а потом вновь отшатнулась.

– Простите. Всего лишь хотелось… Тепла, – изрекла она, отворачиваясь, – Вы всегда были ко мне уважительны. Случись все иначе… Как же я могла быть счастлива! Жаль, что судьба сложилась именно так.

– Жаль, – выдавил англичанин.

Взгляд девушки был… затравленным.

Боги святые, да что должна была пережить та храбрая и отчаянная Таня, которую он когда-то знал? Что случилось, чтобы эта девушка, живое воплощение бушующего огня, сломалась и стала… обычной?!

Ведьма отвернулась. Едва дверь за ним закрылась, она набрала в рот вина, основательно прополоскала и с отвращением сплюнула в стакан, а после покосилась на часы, отсчитывая время. Он вернулся через полчаса – робко постучался, Таня впустила, и далее они имели продолжительную беседу о делах в родной Англии… И не только об Англии.

Если ты – женщина, если ты красивая женщина, управлять мужчиной несложно. Она знала лишь одного человека, который мог играючи сопротивляться чарам – и Пуппер этим человеком не был. Из любого разговора можно сделать необходимые выводы так, что твой собеседник ничего не заметит, была б голова на плечах.

– Корабль заминирован, – тихо сказала Таня, едва пираты появились на ее пороге, – это ловушка для всех нас. Нужно как-то предупредить «Черную розу».

– Уверена?

– Там лишь шесть человек и полный трюм пороха. Как только кто-то из наших войдет на судно, оно полыхнет, как спичка… Все золото на «Настурции». Сколько, я не знаю, но очень много.

– Нужно передать сведения, – кивнул Шилов, – возьму на себя. Главное – отвлеки внимание Пуппера этой ночью.

Гопзий лишь гоготнул.

– Гроттер?

– М?

– Когда я говорил про отвлечение внимания, ты знаешь, что я не имел ввиду то, что можно было подумать.

Таня невесело фыркнула. Что бы не случилось, у кого бы она не служила, навеки вечные она собственность капитана Глеба Бейбарсова; она неприкасаемая для любого пирата – хотя в Индии это термину, кажется, придавали другое значение…

– Мог и не уточнять. В таком случае и ты знаешь, что я не дура, чтобы перегибать палку.

Себе дороже, и дело не в страхе перед Глебом, но за других людей. Глеб был и оставался джентльменом, но враждовать с ним было… опасно.

Держать его в союзниках, но никак не во врагах.

Кто тебя знает, – читалось в глазах Руриуса…

– А как вы смотрите на то, чтобы немного подкорректировать план?

Девица выглядела необычайно вдохновленной; подобное выражение Шилов видел на лице своего капитана лишь в самых сложных ситуациях, и было не привыкать – если б на ее месте был сам Некромаг, но никак не женщина.

– …Безумие, – сообщил ставленник Спуриуса, выслушав то, что она предлагала, – но смысл есть.

– Вся наша затея – безумие, – парировала Таня, – причем изначально. Так какая уже разница? Обстоятельства изменились, всего-то.

Всего-то…

«Береговые братья» скрылись, а вскоре зашли Гурий и Прун, и все трое прошли в кают-компанию, где Гроттер пела веселые народные песенки и играла на скрипке. Когда же в помещение заглянул Шилов, взгляд которого сообщил ей все, что нужно, она пожаловалась на усталость.

– Зеркало? – только и спросила она у самых дверей, – шифр?

Виктор кивнул.

– Дело дрянь, – только и заметил Спуриус, – уверены, что они справятся?

– Не знаю насчет Гопзия, но Шилов – лучший человек Бейбарсова, а Танька лучшая у меня, – только и ответила Улита.

Некромаг молчал.

Комментарий к Часть 10. Неприкасаемая Примерно так. В сл. части снова будет Пуппер, но уже знакомство – это, все же, эксперимент с двумя временными периодами)

Хз, получится ли это сделать полноценным женским приключенческим романом, но постараюсь.

====== Часть 11. Принятие ======

Они еще долго плавали, но что такое истинные «прелести» пиратской жизни, она по-настоящему узнала лишь еще месяц спустя. А заодно, кто такие пираты…

С судном Скуратова они столкнулись на рассвете; куда плыл плантатор, так и осталось вопросом, но больше он никуда не поплывет, прекрасно понимали все: бриг медленно опускался под воду, отпущенная команда неприятеля спешно отплывала на шлюпках, а сам Малюта, а равно и два его помощника, связанные, стояли на палубе «Стража».

Бейбарсов с мрачным равнодушием рассматривал пленников.

– Возможно, Вы меня не помните, – произнес он, восседая в своем резном кресле на капитанском мостике, – или предпочли забыть. Зато я преотлично помню Вас, господин плантатор, как и моя славная команда.

О, уж команда-то на память не жаловалась! На спинах двадцати навсегда отпечатались превосходные напоминания о каторге на Барбадосе. Они бы давно разорвали эту скотину на части, давно бы вздернули всех трех, только капитан запретил… А руки чесались…

– Терпение, – рявкнул Соловей, и самые отчаянные унялись.

Все сегодня получат то, о чем давно мечтали. Аромат обещания, аромат свежей крови тяжелым комом висел в воздухе, и азарт недавней битвы все еще кипел в них самих.

– Ягун, Игнат, – леденящим голосом произнес Бейбарсов, – вы знаете.

Вперед выступил Гломов. Мужчина отбросил со лба прядь мокрых от пота волос, стер с щеки чью-то засохшую кровь…

– Почту за честь, – и губы гиганта скривились, – у Шилова, конечно, прав куда больше, но чертова лихорадка… Кирьянов, а приведи-ка Виктора, он себе не откажет в удовольствии взглянуть.

В этом бою абордажной командой руководил сам Гуня – квартирмейстер слег с достаточно тяжелой формой простуды, и по причине практически полного бессилия все, что он делал, так это помогал Арею с пушками. Он ненавидел беспомощность, и остаться в каюте, как приказывал его капитан, попросту не смог, за что и поплатился новым обмороком.

Ягун лишь молча прошествовал к мужчине, по вине которого некогда чуть не умер.

Личные счеты… Личные счеты присутствовали и у него, и у половины команды. А ведь несмотря на свою внешнюю веселость и оптимизм, он тоже был корсаром и головорезом – убивать для него отнюдь не в новинку, думала Таня, наблюдая из дверей капитанской каюты за творящейся экзекуцией. Наблюдая, как пленников связывают, как привязывают к канату, как из раза в раз сталкивают в воду, и старательно пытаясь не слушать их стоны и проклятия.

Вы же врач, Глеб, читалось в ее взгляде.

Я вор и пират, – ответил ей Некромага, когда их глаза случайно встретились.

Виселица на нок-рее оказалась бы куда милосерднее, нежели то, что сделали с этими людьми: и Скуратова, и его ближайших помощников протащили под килем три раза, и после под мрачное улюлюканье спустили оставшееся от них мессиво в шлюпку помирать на зное. И все творилось с молчаливого согласия Некромага, смотревшего на эту картину с отстраненным равнодушием – рядом с ним на ступенях восседала его «правая рука».

Глеб…

А ведь этот мужчина целовал ее по ночам так, что она сознание теряла, целовал со всей нежностью и страстью, и она с трудом удерживала на губах его короткое имя. Всегда собранный, разодетый почище гранта или лорда, всегда безукоризненно вежливый и благородный…. А впрочем, чего ты хотела, Таня Гроттер? Или думала, в пиратской жизни не бывает без грязи? Он, конечно, рыцарь среди пиратов, но всему есть предел.

Он – их предводитель. Положение обязывает, иначе и не скажешь… Поморщившись, рыжеволосая отступила вглубь помещения и прикрыла за собой дверь.

…Глеб вошел в каюту – поздним вечером. И он… был пьян в стельку, и от него за версту разило ромом, медицинскими благовониями и потом. Порванная рубашка оказалась забрызгана кровью – после битвы он по традиции лично лечил команду: к Тане сегодня если обращались, то лишь с царапинами. А зря: до уровня Бейбарсовской хирургии ей, конечно, далеко, только от капитана она немало знаний нахваталась.

– Как же приятно возвращаться не в пустую обитель, – с усмешкой заметил мужчина, чарующей походкой хищника подходя к ее креслу, – вижу, Вы оценили зрелище? Еще как оценили! Весь день из каюты не выходили.

Зато ты весь день сюда даже нос не совал. Некромаг ее молчание, однако, растолковал по-другому…

– Боитесь? Не волнуйтесь, даже пьяным я не бью женщин.

– Я Вас не боюсь, – соврала Таня.

Бейбарсова она боялась, как огня, еще как, и дело не в том, что опасалась участи испытавших килевание. Да, жить хотелось – очень хотелось, только этот человек проникал в душу, а сие было куда страшнее. Он отравлял и разум, и сердце, и все существо.

– Мы с Вами когда-то договорились не врать друг другу, не так ли?

– На период «игры». А сейчас мы, кажется, не играем.

Брезгливым движением он отбросил порванную рубашку на пол, и Гроттер, соскочив с кресла, сделала шаг поближе к столу: там, кажется, лежала дареная шпага.

– Глядите… Кому-то надоело быть покорной жертвой обстоятельств? – в голосе Бейбарсова звучала насмешка, – решили оказать сопротивление?

– А кому-то, видать, захотелось вспомнить, что, не смотря на всю показуху с благородством, он сущий мерзавец, – в тон ему ответила Гроттер.

Оба мерили друг друга напряженными взглядами, а потом Таня малодушно проиграла. Пьяным она видела Бейбарсов в первый раз – и если обычно его «демоническая» аура умело скрывалась под маской джентльмена, теперь она отлично понимала, почему команда единодушно выбрала его своим предводителем.

Да по нему же… действительно виселица плачет! Это же истинный обитатель преисподней!

Да плевать, что она не умеет плавать. Главное – добраться до борта, а потом… Научится, а если и утонет, тоже не так уж плохо – да что угодно лучше, чем такой Бейбарсов! Такого Бейбарсова она не хочет, такого не любит, такого… Боже праведный, спаси от лукавого, что у нее за мысли?! А главное, какого черта так рвется сердце?!

…В дверь ее буквально вжали; Глеб заломил ей руки за спину, и девушка извивалась всем телом, пытаясь освободиться, и потом ее толкнули на ложе, а запястья сковало что-то крепкое и жесткое.

– Вас что, нужно полностью связать, чтобы прекратили рыпаться? – услышала Таня, упираясь носом в дорогую шелковую простынь. – И кстати, почему Вы еще в одежде? Или что, расслабились и потеряли всякий страх?!

Капитан немного отстранился. Прохладное лезвие ножа, с треском разрезавшего ее рубашку на спине, на мгновение коснулось кожи, и девушка вздрогнула и напряженно замерла.

– Знаете… – шепнул он ей на ухо, пока его руки спускали вниз ее брюки, – вот это мне и нравится в пиратстве. Возможность брать все, что тебе нравится. И как нравится…

Он вошел резко и быстро; и если обычно мужчина «подготавливал» ее к процессу, то теперь было сухо и больно.

– Оказывается, когда женщина кричит, это достаточно… соблазнительно, – он подлил масла в огонь ее отвращения.

Сегодня он поступал, как капитан пиратского судна. Положение обязывает...

Рывок, рывок, еще рывок… А самым неприятным было то, что она получала от этого насильственного процесса странное удовольствие. С тихим ужасом девушка осознавала, что происходящее ей… нравится, и от этого становилось мерзко и стыдно.

Заметивший ее реакцию Некромаг только засмеялся – тихо, неприятно и…

Он замедлился, отстранился… Девушка тут же дернулась прочь, и тут же ощутила, как кожу ягодиц обожгло точно огнем – а потом ее с еще большей силой надели на себя, и ничего не оставалось, кроме как вскрикнуть, только не от боли, а удовольствия. Что-то оборвалось; Таня стонала, и позорно скулила от каждого его толчка, выгибаясь, точно довольная кошка и пьянея от причудливого сочетания его запаха.

Они оба были пьяны перед тем, как уснуть – он от рома и пролитой крови, она от его запаха и презрения к самой себе.

– Прошу прощения, если был вчера излишне груб, – произнес Бейбарсов.

Он проснулся на рассвете; Таня рассматривала один из его рукописных анатомических атласов; на тонких запястьях зрели синяки от кожаного ремня, использованного вчера в качестве подручного средства.

Девушка посмотрела на него – внимательно, пытливо, сравнивая, и, поразмыслив, просто кивнула. Ее напугало иное – ее реакция на произошедшее; на казнь, на грубую силу, на то, как легко она восприняла изуверство над плантаторами. Да, – наверное, они заслужили, но милосердие… человек должен испытывать сочувствие, но никак не равнодушие.

– Мы плывем очень медленно, – только и сказала Гроттер.

– Вчерашняя победа далась нам достаточно тяжело. У них, и правда, был неплохой канонир, лишь немногим хуже Арея: сильно повреждена мачта, и пока мы ее не починим, наш корабль – бесполезная посудина.

Бейбарсов знал, о чем говорит; когда к вечеру они встретились с огромным английским фрегатом, то не стали вступать в бой. Они дождались парламентера – и вся команда с отвращением следила, как на палубу ступает высокий молодой человек со шрамом на лбу… Он пришел, чтобы диктовать условия, понимали все.

А как ты поведешь себя, наш капитан? – спрашивали они. Что сделаешь ты, легенда?

– Полагаю, это и есть тот самый «Страж Мрака», – произнес незнакомец, с интересом разглядывая пиратский корабль, – а Вы, вероятно, знаменитый Некромаг.

Глеб скривился, но молодой мужчина никак не отреагировал презрение в глазах корсаров. Много чести.

– Я давно Вас разыскиваю, господин Бейбарсов, – продолжил капитан «Магфорда» собственной персоной.

«Магфорд», «Магфорд»… Жемчужина английской эскадры!

– Да. Нас многим не терпится вздернуть, – тихо ухмыльнулся Демьян.

Нападайте, – читалось в глазах команды. Нападайте, только знайте, что первая пушка, которая выстрелит в сторону «Магфорда», будет заряжена Вашей головой – и даже с поломанной мачтой, с полным отсутствием маневренности, «Страж» будет стоять до последнего… Не стоило демонстрировать бесстрашие и лезть на пиратский корабль. Чревато. У пиратов нет чести, мальчишка – мы не побрезгуем парламентером.

– Вздернуть? Да, но не в этот раз. Видите ли, господа, у меня патент на имя Глеба Бейбарсова – и королевское помилование при условии, что и корабль, и все члены его команды переходят на службу Его Величества Лигула.

Как интересно пляшут девки, подумал Гломов. Некромаг – и с Лигуловским патентом?!

– Татьяна? – вдруг удивленно спросил молодой человек, созерцая рыжеволосую девушку.

Пожалуй, она впервые была искренне рада видеть Пуппера. Он ухаживал за ней два года, и с регулярным упорством из раза в раз делал предложения руки и сердца – ей порой даже на край света хотелось сбежать от его внимания…

 – Что Вы тут… – и он вздрогнул, заметив, как в черных глазах капитана мелькнул странный огонек, – значит, Валялкин не врал, – пробормотал он уже тише.

Что ж…

Пуппер вернулся на свое судно, чтобы дать «береговым братьям» обсудить все и принять единственное верное, на его взгляд, решение. Он хозяин положения, считал он – и мог позволить себе любое благородство.

– Гурий изъявил желание взять Вас в жены, – сообщил Бейбарсов, оказавшись в капитанской каюте, – и увезти в Порт-Роял.

– И Вы меня отпустите? – невесело усмехнулась Таня.

– Да.

– Что?!

Она чуть не подавилась – неужели ей послышалось?!

– Пожалуй, после всего произошедшего это лучшее, что я могу для Вас сделать. Если Вы хотите спокойной жизни, которую предлагает Пуппер – пожалуйста.

Бейбарсов стоял у окна и на девушку не смотрел; куда больше его занимало вино в золотом кубке да серебрящаяся морская гладь.

– А что же с Вами?

– Я временно принимаю патент, любезно предлагаемый Его Величеством. Выбора особо нет, не так ли?

– Вы и на законной службе у Лигула?! Вы?!

Воистину, звучит, как анекдот.

– А что Вас смущает? Мне как-то нужно спасать команду. Не приму патент – нас расстреляют из пушек, а пока мы не починим мачту, не спасет никакая быстроходность и никакие таланты рулевого.

Патент, не патент… За инцидент со Скуратовым и его прихвостнями Некромага все равно ждет если не виселица, то новая каторга. Сразу, как только об этом узнают, Глеб… А почему ее вообще это волнует?! Какая ей разница, что с ним будет?!

– Так что мне передать Пупперу?

– Что я подумаю, – сдержанно сообщила Таня.

– Думайте поскорее, – поторопил мужчина, – приняв патент, я…

– Вы! Вы отпускаете меня так легко?! – почти что прокричала Таня.

Бейбарсов внимательно взглянул в изумрудные глаза, полыхающие от праведного гнева. Так вот, что Вас заботит, дорогая… Ваше задетое самолюбие – а может, Вы просто хотите, чтобы я свалил все на Ваше самолюбие, попустив кое-что другое?

– Наигрались – а теперь появилась замечательная возможность меня сплавить?!

– Таня… – он устало поморщился.

И почему все выглядит, будто он оправдывается?

– Как отлично все складывается, не так ли?! Взяли девицу силой, побаловались, а теперь такой славный вариант ее пристроить – а главное, перед девицей не стыдно! Жених-то именитый!!! Вы отвратительны в высшей степени…

– Не желаю я Вас сплавлять. Всего лишь не хочу, чтобы Вы пострадали в очередной стычке. Пойти на дно с пиратским кораблем – много ли чести?

– Раньше Вы об этом не задумывались, – с резоном заметила рыжеволосая.

– Беды не могут обходить стороной вечно, Таня. Я не Морган – если суждено кончить, как уже не раз обсужденный нами Бартоломью, лучше сделаю это один.

– Славная игра в благородство! Что ж, Вы свое сказали, скажу и я: я не выйду замуж за Гурия – хотя бы потому, что он не заслуживает супруги из-под вора и пирата. Если Вы наигрались, то высадите меня близ английской колонии – или пусть это сделает сам Пуппер. Я хочу вернуться домой.

– Кто Вам сказал, что я «наигрался»? Дорогая, я вовсе не готов лишать себя Вашего общества.

– Но… – рыжая сглотнула.

– Если бы Вы захотели стать супругой Пуппера, я бы отпустил Вас. Но раз Вы отказываетесь – продолжите плавать на «Страже».

– Я…

– Вы. Вы решили. Ваше слово сказано, мое тоже. В следующий раз, прежде чем говорить, определитесь, чего Вы по-настоящему хотите: быть со мной или оказаться как можно дальше.

Ублюдок! Возможно, стоило соврать, что она принимает предложение… Но потом пришлось бы объясняться с Гурием. Ну, что же… По крайней мере, перед собой она чиста – даже выйди за этого дворянина, чище она не станет, невинность ее телу ничто не вернет, и к прежней жизни пути не будет. У шлюх, как правило, только один путь.

А Бейбарсов… он просто притянул и поцеловал ее, и целовал, пока у нее окончательно не подкосились ноги.

Постойте-ка…

– Если Вы подпишете контракт с Пуппером, то будете выполнять его приказы – а он меня тут не оставит, даже откажи я ему в браке… – медленно произнесла девушка, отстраняясь, – обдурить меня хотели?!

Некромаг вновь засмеялся; он взглянул за окно, и что-то в его глазах изменилось. Мужчина ринулся к выходу, недоумевающая Таня поспешила за ним… К ним приближался корабль – и если на «Страже» его узнали, то на «Магфорде» не могли никак, да еще и поднятый английский флаг преотлично вводил в заблуждение. Петруччо, Ягун, Матвей и матросы спешно возились с мачтой, все сновали и сновали…

– Подготовиться! – услышала Таня крик Бейбарсова.

Мелькнули черные паруса, и «Страж» совершил крутой разворот. Английский флаг с приближающегося судна был спущен, и на его месте возник черный…

«Ведьма Тартара» обстреливала неподготовленный «Магфорд» из всех пушек… И Некромаг демонстративно выбросил в море патент и отсалютовал Пупперу флягой.

– В лучших пиратских традициях, – усмехнулся Глеб.

Они с канониром всегда отлично понимали друг друга: последний залп «Стража» начисто снес грот-мачту Пупперовского судна. Петруччо с Ягуном отчаянно командовали матросами, Соловей надрывался над штурвалом… И свершилось чудо, а вернее, мастерство: «Страж», заботливо прикрываемой «Ведьмой», стремительно уходил прочь. Теперь главным было добраться до Тортуги или любой дружественной земли, и там спокойно закончить ремонт.