Текст книги "Бейбарсов Карибского моря (СИ)"

Автор книги: Рената Рахимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Выйдешь, Гроттер.

– Отпусти меня немедленно, – прорычала девушка, но Бейбарсов уже заломил ей руки и толкнул на ложе, – как ты планируешь меня удержать?!

Как будто ты не знаешь. Как и всегда…

– Очень просто, – доверительно сообщил он ей прямо на ухо, прикусывая мочку, – запру в очень комфортабельной комнате, где мы будем весьма неплохо проводить время. У тебя будут лучшие тюремщики, выполняющие любую твою просьбу. Ты пробудешь в этом заточении, пока не понесешь – и, так и быть, я выпущу тебя ближе к родам.

– Ты не… – в груди у Тани похолодело.

– Ты не сможешь пиратствовать всю жизнь. Если это единственный способ обуздать твой бурный нрав, которому я, на свою беду, помог проснуться – пусть так… Свои ошибки надо исправлять самостоятельно, я и исправлю. Я хотел получить тебя добровольно и по твоему согласию, но, кажется, это невозможно, а потому будет силой.

– Глеб… Глеб, не надо, – взмолилась девушка, – не хочу так. И детей тоже не…

Каким же раем по сравнению с этой перспективой выглядели давнее «заточение» на «Страже» в качестве его любовницы, его дорогой игрушки! Еще бы снова на цепь посадил, только этого и не хватает для полноты картины.

Таня невольно вскрикнула – дернулась, а Бейбарсов сжал руки сильнее – казалось, чуть не вывернул…

Ей после ванной дали какой-то легкий халат, подобие одежды, моментально задранный.

Ощутив прикосновения его тела сзади, Гроттер заметалась с новой силой, только вывернуться уж никак не получалось – и, осознав полную бессмысленность сопротивления, сдалась.

Как и всегда в случаях с Бейбарсовым, тело ее предало. Сердце предало… Вопил только рассудок, только чувство самоуважения, в данный момент рассыпающееся осколками.

– Я все равно сбегу, – упрямо заявила она, много времени спустя лежа под мужчиной.

Сбегу… И способ приготовить снадобье найду. Ты меня не удержишь.

Он поцеловал ее в шею и вдохнул запах рыжих волос. В этом новом запахе – запахе благовоний, не хватало главных его составляющих: трав, морской соли и пороха.

– От себя не убежишь, Гроттер, – криво усмехнулся Глеб, – можешь бегать всю жизнь, только знай две вещи. Пока я дышу, то не оставлю ни единой попытки найти тебя, даже если придется спуститься в самые глубины морской бездны… Ты принадлежишь мне, ты всегда принадлежала мне. Можешь сбегать и сбегать, только меньше любить меня ты от этого не станешь. От чувств не смыться, неужели не знаешь?

– Ты бредишь…

– Именно. Брежу тобой с того момента, как впервые увидел. Тогда мне было достаточно твоего тела, но этого быстро оказалось мало. Но, в момент, когда ты, наконец, осознала свою влюбленность, каким был твой поступок? Побег, Гроттер. Трусливый побег. С тех пор, как ты сбежала, я так и не научился жить без тебя. Я мотался за тобой по всему Карибскому морю и его окрестностях, и мне надоело.

– Бейбарсов…

Губернатор Ямайки поднялся, отошёл к столу и наполнил бокал водой.

– Я тебя люблю, Татьяна Гроттер. С первой нашей встречи. Можешь пытаться сбежать от своих чувств. Изображай бесстрашную морскую ведьму, только один страх ты никогда не сможешь побороть – страх любить и быть счастливой.

– Выпусти меня. Я не убегу, – тяжело вздохнула Таня.

Не смогу… Теперь, после сказанного, попросту не смогу. Ты всегда обладал надо мной странной, необъяснимой властью – ты всегда был тем, кому я хотела и могла подчиняться.

– Тебе нельзя верить, Гроттер. Я помню каждое твое слово; и повторяю: имя женщинам, как сказал один поэт – вероломство…

– Семейная жизнь невозможна без доверия.

– Значит, нашу нам придется начать без негл.

Обычная, спокойная жизнь… Четыре года назад она так хотела к ней вернуться, что теперь не знает, что делать с этим «счастьем».

Для нее ли эта жизнь? Теперь?..

Огромный особняк генерал-губернатора Ямайки светился от всепроникающего солнечного света.

Как и всегда, Татьяна обнаружилась на балконной террасе с видом на море, и в ее изумрудных глазах сквозила нескрываемая тоска по бескрайним просторам. Бейбарсов понимал эту тоску – очень часто она посещала и его, но, в отличие от более молодой супруги, он умел отстраняться.

Оба скучали по тем временам. Предложи он, Гроттер с удовольствием уплыла бы – вместе с ним, с их старой командой, бороздить моря, вот только…

Вот только на коленях спал темноволосый годовалый младенец, а у нее самой вновь вырисовывался живот.

Со свадьбы прошло два с половиной года. Глеб сдержал обещание и посадил ее в новую золотую клетку – к которой она медленно, но привыкала, и даже пыталась быть в ней счастливой: Бестия всегда умела приспосабливаться. Клетка эта была не так уж и плоха. Шутка ли! – жена губернатора Ямайки, одна из морских легенд!

О них все еще перешептывались – Бейбарсов повторил путь Моргана, она… Она до сих пор предпочитала носить мужскую одежду – брюки, сапоги, простую полотняную рубаху да не то куртку, не то камзол, а Глеб не протестовал, только смеялся, глядя, какое выражение лица возникает у чопорных куриц из высшего света.

Бейбарсов поцеловал супругу в огненно-рыжую макушку, а затем поправил одеяльце на сыне.

– Все еще караулишь? Как я теперь сбегу… – с отчаянием отозвалась Таня.

– Ты можешь. Кто знает, вдруг в один день я проснусь и обнаружу нашу постель холодной, детскую пустой, и твой корабль, скрывающийся за горизонтом? – невесело усмехнулся Глеб.

– К сожалению, от себя не убежишь. Сам говорил. Ну что, теперь успокоился? После того, как покорил и смирил?..

– Тебя не покорить, Гроттер. Никогда не покорить – если только ты сама этого не захочешь.

Таня вздохнула и передала младенца отцу, после чего закрыла лежащую перед ней книгу в роскошном кожаном переплете.

Индивидуальное издание – подарок на последнюю годовщину свадьбы.

Ягуний Птолемей Селевк Первый. «Плавание «Черной розы»: хроники Некромага», значилось на обложке. В книге даже были картинки – как выяснилось, перед гибелью корабля Ягун умыкнул из каюты Бейбарсова его наброски…

Море… Над морем парили чайки, крикливые и свободные.

Как-то все вышло… романтизированно, что ли? Не зря их историей, наверное зачитывалась вся Тортуга, а с некоторых пор и Европа: вернувшись домой и женившись на своей белокурой красавице, Ягун размножил свое рукописное детище на печатных станках.

Женщины, по рассказам Склеповой, тихо завидовали ее судьбе, а Таня не понимала, чему завидовать. Спасибо Ягуну – он, и правда, написал романтическую легенду.

Молоденькую девчонку выкрали для постельных нужд заправского головореза – выдранной из привычной жизни, ей ничего не оставалось, как разделить его судьбу, пополнив состав Берегового Братства. Да, была страсть, азарт, были… приключения, но была и свобода – настоящая, без которой нынешнее существование казалось немыслимым. Головорез заслужил прощение короны и даже стал губернатором Ямайки, а она его женой… И все казалось хорошо, да так хорошо, что ее даже тошнило порой от всей этой «хорошести»!

Плен есть плен, только другого пути уже нет, Бейбарсов был прав. Все, что у нее осталось от жизни, которую она полюбила, остался он, только любовь эта была слишком отравлена горечью.

Плен – всегда плен, каким бы комфортным он не казался.

Море, лазурное, бескрайнее, было спокойно.

...В этом море навсегда останется корабль-призрак наподобие легендарного «Летучего голландца»: слишком уж много произошло на том корабле.

Слишком много любви, слишком много счастья, слишком много крови пролилось на нем – и слишком много боли впитали те доски… В народе ходили слухи, что в самую лунную ночь этот корабль можно увидеть плывущий за горизонт. Что по палубе снуют люди – высокий громила, разряженная в пух и прах девица, дородная дамочка, мужчина с кровожадным взглядом, манерный красавчик… Рыжая девушка, которая все пыталась рассмотреть что-то на горизонте, и высокий, похожий на морского дьявола, капитан. Был там и ваш скромный рассказчик, и старый канонир, и рулевой, и два брата-боцмана… Мы там все встретились, вне времени и пространства, ведь иного быть попросту не могло. Часть каждого из нас затонула в тот день вместе со стражем, часть каждого из нас вернулась.

Мы искренне любили ту жизнь – свободную и полную приключений, но Золотой век пиратства закончился, и потому мы выбрали служение короне. И не один десяток лет прослужили новому, достойному королю…

Конец.