Текст книги "Амор(т)альная история (СИ)"

Автор книги: Рената Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

–Спасибо тебе!

–И если при этом не забывать о некоторых уникальных качествах вашего интеллекта...

–А точнее– об этой сплошной черной дыре! – мерзко захихикал стол.

–Однако организаторам семинара стоит только поапплодировать. На самом деле вы даже не имете понятия, на что способны эти двуличные твари....

–Хватит! – Сотлисса беспомощно обхватила голову руками.– Я не могу понять так много сложных слов.

Ее взгляд упал на свиток.

–Погодите! – симметричная огненная стрела по размеру была не больше спички, однако обожгла как добрый факел – Вы забыли про обещание, данное тетушщке?

–С тобой забудешь -Сотлисса смотрела на ученицу как на вегетарианца.

То, что она при этом почувствовала, не узнал никто. Она была вымотана причем не физически, а морально, и зла, но при этом душа ее пела. Впервые за последние месяцы ее рука сама потянулась к свитку и это не могло не радовать.

Глава 4

-О – тец – в дверь постучали настолько тихо, что Моннаку показалось, что в гости к нему нагрянул зомби – Отец!

–Сынок, иди погуляй, папа немного занят! – монах даже не поднялся с кровати.

Сегодня его утешительницей (так он называл всех своих любовниц) была женщина – рыба, которая выскальзывала из объятий всякий раз, когда он останавливался дольше, чем на десять секунд. Это немного утомляло, но и добавляло остроты ощущениям.

Что? Кто – то говорит о соизмерении возраста с возможностями? Заткнитесь и читайте дальше, он все прекрасно соизмеряет. В конце концов, какие могут быть ограничение в семьдесят лет?

–Отец, я умираю!

–Тогда я доем те пирожки, что оставлял тебе на ужин?

–Буль! Не будь таким бессердечным!

–Маринелечка, ты что -то сказала? О нет, это что – чернила?

Дверь пришлось открыть. Вид извергающей чернила женщины влиял на потенцию не самым удачным образом.

–Сынок, держись! Не падай! Я сегодня с утра стирал ковер!

Отцовское слово было свято. Ифрит кое – как выровнялся и проковылял к чаше с водой.

–Сынок, что с тобой стряслось?

–Этот рыцарь напал на меня! Прямо в храме!

–Напал? А почему тогда сразу не убил?

–Отец, ты недоволен? – сыновья покорность Ифрита иногда граничила с откровенной тупостью.

–Нет, нет, сынок, я просто удивлен! Обычно паладины не оставляют никого в живых. – Моннак и сам понял, что слегка перегнул палку. Особенно тогда, когда в него метнули чернилами снова.

–Отец, мне нужно срочно уходить! Пока я здесь, ты в опасности! – демон кое– как обмылся и прошел в сторону своей комнаты. Комнатой в их келье, как правило, считалось то место, где папка не изволит предаваться плотским утехам.

–Ты что удумал? Куда ты пойдешь? Не пущу, так и знай!

–Отец, я все продумал! Я уйду в какой – нибудь большой город, там мне будет легче затеряться.

– Как же ты там будешь, сынок? – сердце старика болело за родимую кровиночку. Плевать, что нечисть, и что может в любой момент разорвать на кусочки. Однако ж все равно свое, родное.

– Я не пропаду! Отец, я много умею! Могу убирать в храме, могу пойти в стражу! В большом городе должны быть маги, они помогут мне избавиться от этого проклятия. Точно! Я пойду в Гранд Кафедраль, упаду в ноги верховному аватору и ...

– На следующий день мне пришлют твой пепел в коробке! Сынок, не дури! И не делай такой лицо, как Илечка, когда я обещал на ней жениться! Верховный аватор не станет слушать высшую нежить, а просто треснет тебя по голове своей святой палкой, которая только и годиться, что чистить ей сортиры!

–Отец, как ты можешь говорить такие вещи?

–Как ты можешь быть таким болваном?

–Я поговорю с настоятельницей Магдалой и попрошу у нее рекомендательное письмо!

–Правильно! Зачем растягивать на неделю то, что можно сделать уже завтра? Эта ненормальная тебя просто спалит.

–Не смей...не смей так о ней говорить! Она все поймет и сможет мне помочь! Кроме того, мне нужно с ней проститься!

–Что? Не говори только, что ты в нее...

– Отец, прости, но мне нужно собираться! Остаток ночи я бы хотел провести в молитвах!

– Крылья только не помни и клыками образ не прокуси! – душевно посоветовал Моннак, вслед захлопнувшейся двери.

414 год от первого пришествия

Четвертый Тынчуток Врожупуха месяца

Санаторий неподалеку от Святого города Гротты

На следующий день Оболт и Минерва на собственной шкуре испытали все прелести геройского "Ученичества". И подняли на рассвете, наградили парой краюх хлеба на завтрак, вновь разбудили и потащили с собой.

По дороге ученички проснулись окончательно. Санаторий для героев располагался в высшей части Гротт, где было прохладней. Утренний ветерок освежал и бодрил. Солнце только начинало показываться на небе, повсюду еще висела утренняя дымка. В воздухе пахло свежестью и скошенной травкой.

–А куда мы идем? – Минерва проснулась первой.

–Увидишь! – с мрачным предвкушением ответила великая Сотлисса. Именно таким тоном маньяки – одиночки заманивали своих жертв в темные подвалы.

– Странно, что ходячая сиська берет нас с собой! Мне это не нравится – недосып всегда притуплял у Оболта чувство самосохранения.

–Странно, что ходячая сиська никого не убивала последние две недели! – в тон ему ответила великая героиня.

–Странно, что с такими речами, ты еще жив, Оболт. – прокомментировала Минерва, глядя, как братишка бегает наперегонки с копьем.

Помимо этого девушка задумалась. Странно. Вчера и речи не могло быть о том, чтобы они с братом присутствовали в компании этих е...утых...ацев – Девушка пожалела что в свое время начитала на себя заклинание принудительной цензуры, которое глушило и запикивало все услышанные маты. – А сегодня Сотлисса сама первым делом велела им собираться.

За раздумьями девушка не заметила, как они пришли к месту сбора. В реальность ее вернула дверь, которая немилосердно треснула ее по носу.

–Сегодня мы проводим семинар в классной комнате! – ассистентка оповестила собравшихся все с той же фальшивой радостью, с которой на день рождения принимают триста сорок пятую кружку с памятной ленточкой.

Плавающая у нее за спиной Хэлиссида ничуть не изменилась. На наставнице были надеты все те же шаровары с разлетайкой, а в волосах осталась засохшая икринка. Со вчерашнего дня она так и не выплыла из Нирваны.

–Все собрались? Теперь делимся на пары, поднимаемся на второй этаж и проходим в класс номер восемь. Герои, которые не располагают необходимым комплектом конечностей, могут воспользоваться телепортом, который находиться слева от вас...

Вся толпа дружно ломанулась налево.

–К сведению тех, кто все – таки располагает, но решил воспользоваться им просто так – продолжила ассистентка, переждав, пока смолкнут первые крики. – В телепорте стоит детектор лжи, который при малейшем вранье отрывает ноги. Криндар Заболотный, Алфена Немудрая, подождите лекаря! Остальные – за мной.

Герои дружным строем поднялись наверх и прошли в требуемую комнату. Телепортом так никто и не воспользовался.

Класс номер восемь оказался небольшой уютной комнаткой. На полу ее был постелен пушистый густой ковер, на котором в кругу стояли миниатюрные столики. О таких столиках мечтают всякие романтичные дурочки, чтобы их мужчины приносили на них им кофе в постель. Не сильно романтичные – чтобы на столике было хоть что – то. Чуть менее – романтичные плюют на столик, им главное наличие мужчины, ну а совсем уж неприхотливые радуются тому, что быстро смылись, пока мужчина не погнал их пинками.

–Сегодняшний семинар будет посвящен проблемы, близкой каждому из вас – бессмысленной жестокости. Садитесь напротив столиков.

Оболт машинально поискал глазами подыхающего питона. От голоса ассистентки могла покрыться плесенью даже самая свежая булочка. Оболт пообещал себе – если когда – нибудь он станет героем, он скорее застрелиться, чем придет сюда.

–Как интересно! -Минерва восторженно плюхнулась на мягкую шкуру. Шкура вздрогнула и сдавленно ойкнула.

–Ой, простите!

–Нничего! – шкурой оказался высокий, мощный воин. На шкуре не было ни единой дырки, отчего девочка сделала вывод, что зверя удушили голыми руками, но не сразу. Перед этим несчастное животное явно успело испугаться – пахла накидка не очень хорошо.

Минерва покраснела. Кроме шкуры да колье из черепов на герое больше ничего не было.

–А теперь мы все дружно снимем покрывала с наших столиков, и у кого покрывало оживет, тот и будет первым.

Герои медлили.

–Ай! – сегодня был явно не день человека в шкуре. Его покрывало на деле оказалось сумчатой белкой – летягой, который извернулась и пребольно цапнула его за палец.

–Мы слушаем тебя, дорогой друг! – ассистентка улыбалась, но по ее тону было понятно, что она предпочла бы, чтобы "дорогой друг" заткнулся навеки.

Детина мелко задрожал. На его лбу выступил холодный пот. Он ненавидел говорить на публике. Убивать было намного легче.

–Ну...Я всегда замечал в себе какую – то нездоровую страсть к убийству.

–Хорошо, продолжай! – голос ассистентки так и остался на уровне безучастного гула.

–Но особенно сильно она проявилась, после того как я проломил череп моему домашнему песику Флаффи! – огромный, с шею Оболта толщиной, палец уткнулся в один из висящих на шее черепов.

–Очень хорошо! -героиня была уверена – такой же ответ ассистентка бы дала в морге, услышь, что ее решили похоронить заживо. – Но что же подвигло тебя на этот поступок?

Если бы на месте песика оказалась сама ассистентка, Сотлисса была уверена, таких бы вопросов бы ни у кого бы не возникло.

–Он помочился в мои домашние тапочки.

–Что ж, это бывает! Это особенности собачьей физиологии и нет ничего удивительного в том, что твоя реакция была несколько импульсивна. Среди людей ...геройской профессии (предпоследнее слово она выделила так, словно хотела сказать "дебилы") это случается сплошь и рядом, но скажи, дорогой наш друг, отчего тебя это так беспокоит?

–То, что после этого я мог ее спасти, но не сделал этого!

–Что ж, ты был зол. Утешай себя тем, что в твоем положении все герои поступили бы также.

–Но это еще не все...

–Что же еще ты хочешь нам поведать, дорогой друг?

–Если она еще раз произнесет эту фразу, я засуну ей в лифчик шутиху – громогласно прошептал Оболт на ухо сестре.

Герои позади него слегка похлопали.

–После этого я попрыгал на ее трупе.

–Ты, вероятно, хотел сбить грязь с ботинок.

–Потом облил его лучшим вином их погребов Властелина Ночи, Воина -Монстра-Вампира Григарда.

–Быть может, ты хотел помянуть четвероного любимца?

–И поджог!

–Ты – моральный урод!

–Вот видите! – бугай был близок к истерике – Прошу вас, помогите мне взнуздать в себе это! Я столько раз пытался, но все тщетно! А ну прекрати ржать!

Герой резко повернулся к сидящему рядом с ним парню и точным ударом вбил стакан тому в глотку. Паренек вытаращил глаза и завалился на спину. Больше о не слышали.

–Все убедились, что бывает, если вас захлестывает жестокость?

Пример был более чем наглядным. Из затылка героя, в котором Сотлисса опознала знаменитого мастера – вора Дзин-Дана, стекала кровь.

А теперь давайте же помедитируем и начнем семинар. Возьмемся за руки.

–Простите? – в задних рядах вскинулась одинокая рука.

–Ты что – то хотел сказать, друг?

–Почему вы всегда говорите так, как будто только что вылезли из могилы?

–А вот это – тема нашего последнего семинара. Для тех, кто доживет!

Труп мастера – вора окружила стайка крыс. Что – то подсказывало великой героине, что до последнего этапа программы реабилитации доживут не все.

***

-Настоятельница! Настоятельница, подождите!

–Да, чадо мое? – Магдала степенно повернулась и уткнулась лицом в шикарную, накачанную грудь.

Сегодня в жизни настоятельницы был очень важный и ответственный день. Один раз в год она спускалась в Подземную Пещеру, чтобы там, где берет начало великий Водопад, совершить специальный обряд для задабривания великого Духа – Хранителя.

Одного взгляда на Ифрита хватило, чтобы обряд напрочь вылетел у нее из головы. Благочестивая настоятельница сжала губы.

Ей было стыдно за то, что она была женщиной. Ей было стыдно за то, что вместо того, чтобы очистить свои мысли от всякой скверны и думать о предстоящем воззвании, она близка к тому, чтобы очистить себя от одежды и наброситься на этого милого ягненка.

–Настоятельница, вы в порядке? У вас такое лицо, будто вы узрели самого Пораженного.

–Да сохранит нас Криатура от соблазнов! – машинально ответила Магдала.– Ты что – то хотел?

–О да – Демон кротко опустил глаза. Благочестивая настоятельница чувствовала, что еще чуть – чуть – и ее соски порвут хламиду.– Я хотел бы попросить у вас рекомендации...

–Всегда носи эту тунику и никогда не застегивай ее на последнюю пуговицу.

–Что – то?

–Ох, прости, я просто...эээ... повторяла сегодняшнюю молитву! Тебе нужен рекомендательный свиток? Зачем?

–Я хочу перевестись в один из соборов при Гранд – Кафедрале.

–И еще – немного ослабить завязки на шароварах и приспустить их на бедрах. Только не как у этого идиота Брата Ниггги, который ходит так, словно наложил в штаны со страха, а самую малость, чтобы были видны косточки. ...Что ты сказал? Ты уезжаешь? Но почему?

–Простите, настоятельница, я не могу больше пользоваться вашим гостеприимством. Вы и так многое для меня сделали. Если бы не вы, я так никогда и не узнал бы, как здорово работать в храме и помогать ближним.

–О да, получать три святки за день адской работы и при этом отдавать положенный Трайпл на нужды храма – поди еще найди такого дурачка.

–Вы сегодня высказываетесь несколько странно, настоятельница...

–Не обращай внимания, я просто слегка нервничаю перед воззванием. А еще дико хочу наброситься на тебя прямо здесь и затрахать, до такой степени, чтобы ты не то что не думал об этом треклятом Кафедрале, чтобы ходить даже не мог!

Последнюю часть фразы, настоятельница Магдала, как всегда, произнесла про себя, из-за чего, впоследствии, сильно жалела.

Нет, он не может взять и так просто уехать! Плевать на то, что я – святая настоятельница а он – монах, который может найти женскую грудь только с картой, в конце концов, все так делают! Таже Киргада, красивая как сморщенный перец, и та уже наверняка знала, как двигаются летучие бананы , чем она хуже?

Бедная и наивная настоятельница Магдала не знала, что в жизни дорогой подружки бананы летали косяками, причем с некоторыми их обладателями она была знакома лично.

– Воззвание состоится сегодня?

–Нет ну почему люди не могут одновременно служить Криатуре и жить в свое удовольствие?

–Настоятельница, я вижу, вам не до меня сейчас! Позвольте подойти к вам после воззвания?

–Ну конечно! – девушка улыбнулась, и амортал почувствовал, как хвост снова обрел небывалую подвижность.

–Прости, Ифрит, я действительно слегка не в себе! Давай встретимся после воззвания. Приходи на закате в монастырский сад.

–Спасибо вам, настоятельница! – Ифрит хотел было улыбнуться, но вспомнил о клыках и передумал. – Мне приводить с собой отца?

–Зачем? – Магда быстро пришла в себя. Одного только воспоминания о благочестивом Моннаке, хватило, чтобы мысли настоятельницы вновь стали чистыми и благопристойными.

–Он очень хотел посмотреть, как плодоносят яблоньки вместе со смотрительницей Ильгандой.

–Это будет лишнее!

–Хорошо, я приду один! А сейчас – дозвольте удалиться и помолиться за ваше скорейшее возвращение.

–Ишь чего удумал, папеньку звать! Ну уж нет, пусть старый кобель кувыркается со своими бабами у себя в келье. Какой от него толк, если за все время так и не удосужился объяснить сыночку, как понимать, когда нравишься женщине.

–Что-что?

–Буду ждать тебя, Ифрит!

–Да хранит вас Создательница!

–Талла Криатура!

***

-А а вот так дождевые черви устрашают своего врага...

Герои хмуро проследили глазами за ползающими на столиках кольчатыми тварями. Эмоций на маленьких розовых тельцах было ноль. Черви устрашали врагов так же, как и привлекали самок, как и скорбели об ушедших, как и просто спали.

Враг – крохотная личинка какой – то мухи, вероятно, был близким родственником ассистентки. На устрашение он реагировал с абсолютным пофигизмом.

Бравые герои были в состоянии близком к истерике.

–Нет, никогда и ни за что! – давешний детина с черепами рыдал как младенец – Никогда в жизни я не подниму руку на живую тварь. Я все– все– все понял, прошу, выпустите меня отсюда!

–До конца семинара дверь опутана специальными защитными чарами и выйти отсюда раньше, чем вам будут показаны все формы бессмысленной жестокости в нашей жизни, невозможно.

–Да что вы слушаете эту пигалицу? – тощий, нервный мужичок рискнул – таки восстать против тирании.– Дадим отпор!

Сотлисса с удивлением узнала в нем красавчика Фло. Как– то раньше они вместе ходили в квест, и еще тогда амазонка обратила внимание на высокого, статного, голубоглазого мага. Сейчас же перед ней стоял маленький лысеющий знахаришко. От других героиня слышала, что это был его третий семинар. Что же с ним здесь сотворили?

–Аааа! – крикнув свой любимый боевой клич, девица с одной грудью понеслась к двери и попыталась пробить ее насквозь.

Ассистентка выждала минуту и уложила ее тело недалеко от тела мастера -вора.

–Еще желающие есть?

Повисло молчание.

–Так а как именно черви устрашают свою жертву?

–Да-да, расскажите подробнее!

***

-Настоятельница Магадала, мы с вами!

–Нет!

–Настоятельница Магадала, внутри опасно!

–Нет! Я проведу ритуал сама!

–Настоятельница Магдала – парочка святых сестричек из новоприбывших лезли под ноги как глупые курицы. – Настоятельница Магдала, там очень опасно!

–Ждать здесь!

–Наст...

Дорогу им перегородил большой булыжник, чуть не отдавив одной из послушниц нос.

Настоятельница совсем уж не по криатуриански улыбнулась и, с сожалением отметив, что между камнем и скалой не осталось не чьих ног, спустилась глубже.

Который раз она проводит воззвание, а новенькие все так же ведутся на старую уловку с потайным ходом. Пещера Великого Духа Гротт специально была устроена так, чтобы место святого источника было надежно скрыто от посторонних глаз. Сама же пещера ничем не отличалась от обычных Гроттских, с одной небольшой лишь разницей – там было сыро, пахло тиной, да в стенных камнях росло нечто, похожее на ползучий мох, а так – пещера как пещера, с самым глубокими подземным озером.

Дурацкий обычай водить туда молоденьких монашек придумала Бонна Стукнутая – одна из первых настоятельниц, донельзя помешанных на всем таинственном.

Наивные молоденькие сестры спускались за настоятельницей, даже не подозревая, что столь тщательно оберегаемый ритуал на самом деле был ни чем иным как обычным мытьем ног в пещерном озерце и распеванием веселых песенок.

Выходить же из Святого Гротта полагалось с крайне умным и глубокомысленным видом, что удавалось далеко не у всех. Для того, что достигнуть такого выражения лица, некоторые настоятельницы перед воззвание жевали гравий, а выходили, гадая, через сколько стоит кликать лекаря.

Вспомнив лица восторженных маленьких дурочек, Магда усмехнулась и двинулась вглубь пещеры. Повсюду висела глубокая тишина. Не будь настоятельница так поглощена мыслями о грядущем воззвании, она бы наверняка ответила это – не было ни шума воды, ни стрекота светлячков.

Притаившихся в темноте тварей она тоже не заметила.

По – хорошему, великому духу давно не мешало бы поменять в своем обиталище водичку. Если раньше настоятельницы купались в озере голышом и пили святую воду, то после пары – тройки омовений (когда поняли, что вода в озере стоячая) ритуал сократили до простого омовения, а сейчас и вовсе до мытья ног.

Еще пара – тройка воззваний – и в ручье просто будут стирать одежду или топить особо приставучих монашек.

Мысли настоятельницы ушли далеко от великого духа на пару с его грязной лужей. Она не прекращала думать о молодом послушнике, которого нелегкая понесла в Гранд – Кафедраль.

Ничего, это он днем рвется в главный Храм, посмотрим, что он запоет после сегодняшней ночи...

Магда крепко призадумалась. Тут уже, как говорили пещерные люди, либо в шкуру – и на трон, либо слоногрому в желудок. В любовных утехах она знала только то, что благодаря им она когда – то появилась на свет, а еще что через девять месяцев женщины бегут в храмовую родильню, крича "Да чтоб я снова? Да никогда!"

Ладно, по крайней мере, она попытается. Кто знает, быть может, после этого Ифрит уедет гораздо раньше.

Пользуясь моментом, затаившиеся твари начали постепенно выползать из темноты.

Приведя мысли в порядок, Магда глубоко вздохнула, заканчивая тем самым ту часть главы, когда ей нужно думать и принялась читать молитву.

Вода приобрела мутновато – зеленый свет. Зря, все – таки зря они тогда не обязали некоторых настоятельниц мыться чаще, чем два раза в пост.

Твари раздраженно шипели. Святое Сияние было для них хуже, чем расплавленный огонь. Наконец один из них додумался – таки достать длинный посох из черного дерева, на вершине которого был большой мутный фиолетовый камень.

Сверкнула ярко – синяя молния. Она прилетела под самый потолок пещеры и бесшумно взорвалась под самым сводом. Тварей накрыл прозрачно – сиреневый купол. Он не только защищал от сияния Духа, но и глушил все звуки.

Темные создания загомонили и застрекотали на все лады. Некоторые, споря о том, что именно сотворить с настоятельницей, начали грызть друг другу глотки.

–А ну сссстоять! – один из тварей, который на поверку оказался низким гоблином, жахнул молнией снова.– Все назад!

Магда ничего этого не слышала. Воззвание набирало обороты, завлекая настоятельницу за собой.

Ее глаза сияли, также как и в тот день, когда она чуть не спалила Рэя, тело словно налилось изнутри светом. Магда даже немного приподнялась над землей. До нее никакая настоятельница не взывала к духу с такой страстью.

Твари подобрались ближе. Топота ног и удара по голове Магда уже не слышала.

Они сидели пятый час. Это немного, если судить по общей продолжительности человеческой жизни. За это время можно поспать, написать кратенькую любовную сцену, вскопать грядки возле дома...

А еще за это время, как только что осознала великая Сотлисса, можно было легко сойти с ума.

Червь приближался к своей жертве. Медленно и мучительно. Для героев.

Личинке было плевать. Она продолжала сидеть на краю тарелки и гадить на стекло.

Она никуда не торопилась. Смысл куда – то спешить, если качество твоей жизни определяется количеством оставленных после себя яиц. Так еще считали амазонки – кастратки из ордена Милосердия, которые, когда делали из мужчины евнуха, оставляли ему хотя бы слабое подобие надежды.

На лице червя бушевала буря эмоций. Сотлисса научилась определять это по тому, как один из сегментов сдвигался на пару миллиметров влево (червь хмурился) или же вниз и чуть по диагонали (червяк улыбался).

На дверь больше никто не покушался. Ассистентка продолжала что – то бубнеть про бессмысленность жестокости и необходимость всепрощения, но Сотлисса ее уже не слушала.

Семинар возымел нужный эффект – впервые за свою шестисотлентюнюю жизнь, героиня села и подумала. По – настоящему подумала, а не как всегда просто почесала макушку для отвода глаз.

Все началось со снятия печати. Проснувшиеся воспоминания оказались на диво хитрыми поганцами. Они не стали всплывать в один момент ( никакая психика бы этого не выдержала, будь ты хоть трижды героем) а выползали тогда, когда она меньше всего ожидала. Обычно это бывало, когда она слышала знакомую геройскую песню того времени (чаще всего это бывало на открытии какого – нибудь памятника, или же в день памяти, когда менестрелям заказывали хиты молодости усопших) либо же чувствовала на языке вкус знакомых с молодости блюд. Для этого Сотлиссе достаточно было поесть в любой из кетанальских забегаловок. Тамошняя еда вполне могла застать даже при жизни даже бабушку великой героини.

А еще она вспомнила его.

Ее Ириэна.

Как бы она не старалась, сколько мужчин не побывало у нее в постели, он все равно оставался ее первой и единственной любовью. Плевать, что тогда ей было триста пятьдесят, а ему тридц...чуть меньше.

Ну вот опять! Сотлисса подозревала что все ее (как их называла тетушка Леодона) творческие запоры были результатом скопившихся в голове воспоминаний, которые мыкались в голове, не давая выти наружу путному тексту.

Память словно издевалась. Перед глазами снова встал он. Красивый, стройный, темноволосый, голубоглазый, с неизменным пером в руках.

Он открыл рот и сдавленно прохрипел "Началось!".

–Что началось, милый, что? – забывшись, спросила она.

–Тетенька, ты того, ври да не завирайся! Какой я тебе милый? Да я когда родился, ты уже правнуков хоронила!

–Оболт, не смей, так разговаривать с великой героиней. И потом, согласно моим подсчетам, в триста девяносто девятом году Сотлисса Бесельведейская должна была похоронить правпрапра...

–Прекрати ! Прекрати говорить такими длинными словами! – Сотлисса обхватила голову руками.

–...внука в шестом колене!

–И числами!

–Друзья мои, я вижу, вас неимоверно взволновало действие, происходящее перед вами! Будьте так добры встать и поделиться своими чувствами, а мы с удовольствием вас выслушаем!

Чувства в голосе ассистентки было не больше чем в голосе жгутикового протиста, которому случайно отдавили ложноножку.

–Что? – если уж пошло сравнение с простейшими, то по выражению лица, Сотлисса не отличалась от инфузории.

–Посмотрите вниз!

–Спасибо я итак знаю, что у меня красивая грудь!

–Сотлисса, смотрите! – Минерва вскочила на ноги и чуть не перевернула драгоценную тарелку.

–О Криатура, что это? – на лице давешнего любителя – собаковода была написана такая детская, незамутненная радость, что, казалось, улыбался даже череп.

Герои, не отрываясь смотрели на стоящие перед ними тарелки. Некоторые из них хлопали в ладоши и кричали "Давай, дорогой, не подведи1"

Даже труп мастера – вора и тот как – то дернулся.

На тарелочках и в банках перед ними разворачивалась настоящая движуха.

Смотрите, что делает червь! – благоговейно шептали люди, которые на своем веку убили больше драконов, чем иные-мух.

–Он поедает личинку! – Детина, забывшись, машинально погладил череп мертвого бобика. – Он же сейчас ее съест!

Герои следили за насекомыми, затаив дыхание. В темном, непроглядном тоннеле забрезжил лучик надежды.

***

Ифрит шел к обители, обзывая себя самыми последним словами.

Как он мог быть таким эгоистом, и поставить какие – то свои надуманные проблемы выше общего дела? Вместо того, чтобы молиться за благополучный исход ритуала, он метался по Гротам, думая исключительно о спасении своей крылатой задницы.

Народу в молитвенном холле, несмотря на такой важный и ответственный день, было немного. Только давешня бабка, которую – то и человеком считали с большой натяжкой.

Демон пролетел мимо старушки, привычно улыбаясь на ходу, опустил руки в чан с освященным маслом и вымазал лоб.

Голос бабки долетал до него с опозданием, но что она говорит, юноша так и не разобрал. В лоб словно стрельнули раскаленной горошиной. Ифрит пощупал голову. На том месте, где ее коснулось масло, кожу щипало. Проклятая сущность! Ифрит прикусил губу и через силу начал литанию.

–Талла Криатура Ниуэнсин Вар – Джубох

Во время молитвы, Ифрит полностью отключался от внешнего мира и отдавал каждому слову все свои чувства. Литания поддержки, как , впрочем, и все остальные литании, начиналась с предварительного раскаяния. Специальным указом настоятельницы Ифриту было разрешено пропускать ритуальные удары челом, ибо после его молитв после его молитв пол в храме уже меняли два раза.

Но сегодня такой особый день и поэтому он может забыть обо всех запретах...

–Прости ты меня, недостойного...

Бух! Хрясь! Вшшш кхр

Далее следовали еще два удара, после которых грешник обычно получал полное прощение. Либо же становился идиотом.

Но дело застопорилось. Лоб намертво приклеился к полу. Ифрит попытался поднять голову, и застонал сквозь плотно сжатые клыки.

–Я ж тебе кричала, что паразит нейки туда клея налил! – демон наконец – таки понял, что именно пыталась сказать добрая бабушка. А он то, грешный, подумал, что опять хотела рассказать про свою подагру. – Поэтому ж тута никого нету, все в холле приклеенные сидять, воны ж как начали бошками своими биться, за настоятельницу нашу, так и сидять, родименькие.

–А ты почему не с ними бабушка?

–А шо мне, у меня ж там все равно кожа пересаженная! – демон скосил глаз и содрогнулся. Изо лба бабушки был вырван кусок мяса.– Оторвала и пошла себе дальше. Ох милок, ты погодь, там наш настоятель Мильк уже потиху отходить начал. Часок так посиди и ты отстанешь.

Ифрит лишь замычал.

–Ладно, милок пойду я, а то скоро ж мой сериал начинается, надо ж досмотреть когда эта Брунгильда с комы выйдеть! Ну, бывай, Ифрит!

Бабуля потрепала его по плечу и ушаркала восвояси. Напоследок она еще раз задержала взгляд на демонской заднице и нахмурила лоб, как будто пыталась вспомнить что – то давно забытое.

Ирфит так и остался стоять на коленях. Он снова попытался отлепить лоб. Бесполезно. Клей неведомый поганец выбрал на совесть.

Дверь за его спиной снова скрипнула. Наверняка бабушка забыла унести свою метлу. Старая женщина страдала рассеянным склерозом и часто забывала не только рабочие инструменты, но и надеть одежду. В обители к этому давно привыкли и уже не ругались.

Бодрые, четкие шаги менее всего напоминали размеренное шарканье.

Людей было двое. Шаги первого напоминали цокот племенного жеребчика, от поступи второго пол меленько дрожал.

– А вот это – наш храм!

Ифрит похолодел, хотя для существа, нормальная температура тела которого была не менее ста градусов, это было очень сложно. Он узнал этот голос. Это он! Тот самый рыцарь...

Его собеседник, видимо, что – то спросил (от медвежьего рыка статуя Криатуры содрогнулась), рыцарь ответил ему лошадиным роготом.

–А какие тут сестры... пальчики оближешь...особенно та, что заведует деньгами. Ловкая дамочка, и наутро всегда дает конфетки, из тех которые идут на пожертвования.

Собеседник Рэя что – то проревел и рыцари загоготали снова.

Ифрит еще раз попытался рвануться. Бесполезно.

–Но самая аппетитная здесь, конечно, главная настоятельница, вот уже девка огонь! Но к ней так просто не подступишься если только...А это что такое?

Демону даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять одно.

Он попал.

Глава пять

Жестокость...

Площадь свободных пророков находилась неподалеку от храма. Она была небольшая, вкруг нее росли дикие груши. Заканчивалась она обрывом, на случай, если речи пророка не понравятся или жители Гротт покажут недостаточную свободу мысли

Ифрита затащили на небольшую сцену, стоящую неподалеку от обрыва. Монах во всем старался искать позитивное.

Его все – таки отлепили от пола. Это было хорошо.

Меч Рэя, оказывается, умел резать мрамор. Это было хорошо.

Пол в храме скоро опять поменяют, чтобы скрыть некрасивую дырку. Это было хорошо.