Текст книги "Амор(т)альная история (СИ)"

Автор книги: Рената Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

–Алле! – Оболт треснул женщину в солнечное сплетение.

–Бесполезно, она уже не с нами – пришедшая в себя ассистентка мигом согнала с себя выражение доброжелательной дурочки.

Выглядела женщина столь же вычурно, как и Солнечная наставница, однако, если пёстрые разноцветные тряпки смотрелись на Хэлиссиде весьма органично, ассистентка же походила на ребенка, которого одели на детский утренник в какой – то совсем уж несусветный костюм. Ребеночек, при этом понимал, что кучи ваты и марли не заменят костюм снежинки, но мирился с неизбежностью.

Таких детей можно найти в каждом детском садике. Их отличают невероятно умные глаза и лежащая на лица печать интеллекта. Обычно они задают самые провокационные вопросы и вспарывают животы плюшевым мишкам, чтобы узнать "как там все работает". Дети их ненавидят, воспитали – бояться.

–И что нам делать?

–Это – адрес женщины, у которой вы будете жить! – помощница то ли протянула, то ли просто швырнула в сказительницу клочком бумаги. – Сбор завтра на рассвете! И не опаздывать!

–А то что? – Оболт воинственно выпятил остренький кадык. – Наябедничаете своей настоятельнице? Валяйте, если разбудите! Или лишите завтрака?

–Нет, вас покормят в комнате номер семнадцать – ассистентка махнула рукой в сторону коридора. У стены возле самого входа стоял ряд железных масок с отверстиями для рта.

–Так конкретно, во сколько?

-Отец, отец!

–Сына, я здесь, в ванне!

–Отец, ты не представляешь, что...мир вашим почкам, госпожа Ильганда!

–И тебе не хворать, соколик! – курящая в постели бабища сладко потянулась и стряхнула пепел в загодя принесенную кружечку.

Даже по мнению идеалиста Ифрита, который мог видеть прекрасное даже в зловонном бродяге, кружка была ужасной. Сделанная из белой глины, она была разрисована тошнотворно – красными сердечками, а в центре красовался огромный плюшевый мишка с глазами человека, больного базедовой болезнью.

Монах никогда не мог объяснить свое непреодолимое желание шмякнуть кружку об пол, а потом с наслаждением поплясать на глиняных останках.

–Что случилось, сынок? -папенька вышел, на ходу обматывая бедра длинным полотенцем. Любого мужчину, увидевшего это зрелище, взяла бы недюжинная зависть. Чтобы скрыть папино хозяйство, полотенца не хватало.

Старый Моннак – а так звали приемного отца Ифрита, пользовался большим почетом и уважением при храме (хотя бы потому, что вырвался живым из легендарных Подземных Шахт,), а посему пользовался дополнительными привилегиями. Такие, как отдельная, двухместная комфортабельная келья с ванной.

Сама келья была выполнена довольно просто – у маленького окошка стояла широкая двуспальная кровать, рядом с ней – шкафчик и небольшая тумбочка. Кровать, как правило, занимал сам Моннак вместе со своей очередной пассией, Ифриту же доставалось единственное свободное место, где этой самой пассии не было. Женщины в Гроттах были полными.

–Папа, нам срочно нужно поговорить! – Ифрит, старательно отводил глаза от потянувшейся за сигареткой красотки. Пышные женские груди свисали с коечки.

–Это, по ... тому самому делу?

–Да! – монах снова почувствовал, как хвост под одеждой зашевелился.

Госпожа Ильганда зажгла вторую сигарету. Проделала она это с помощью таких частей тела, что послушник дал себе зарок – на следующее же утро отслужить молебен за спасение этой грешной души.

–Солнышко, выйди на секундочку! – слышать такое от бывшего каторжника, который задушил одну из своих жен только потому, что в его картофельном пюре оказался один – единственный комочек, было как – то дико.

Солнышко томно потянулась и неспешно выползла из – под одеяла. Госпожа Ильганда немного смахивала на гусеницу. Ноги ее уже были на полу, а бока и грудь все еще сползали.

–Хороша, правда? – отец проводил женщину восторженным взглядом.

–Отец, ты давно был у нашего глазного лекаря?– Ифрит осторожно подошел к кровати, стараясь не задеть ползущие в ванну ляжки.

–Не помню! Последний раз я его видел, когда он выходил в море проверять зрение у благочестивых акул. Интересно, как он там? Бедняга сильно порезался о мачту, когда спускался в воду и никак не мог остановить кровь...

–Да зацветут над его останками...эээ....святые анемоны и выметают рыбы всю свою икру. – в оригинале фраза звучала как "Да зацветут над ним розы и спариваются бабочки", но вопросов по поводу смерти несчастного больше не возникало.

– Вот я и говорю – хороший был мужик! Сынок, ты хотел о чем – то поговорить?

–Отец, в храм приехал Паладин, который жил здесь раньше! Его семья дружила с семьей настоятельницы Магдалы и хотела сперва выдать ее за него замуж...

–А, это плюгавенький такой, который всегда с собой двух человек таскает, чтобы они помогали ему поднять меч и тот, что просит врагов всегда разговаривать с ним, потому что у него плохое зрение?

–Нет, ты путаешь его с рыцарем Кабо Большая Стрела. Этого рыцаря зовут Рэй.

–Этот теленок?

–Он говорит, что приехал на каникулы! Отец, у него есть какой – то артефакт, который на меня... который указывает на ближайшую нечисть. Я был в храме, когда он вошел и его меч отреагировал на меня.

–Так какого ты еще жив? – хороший отец всегда умел ободрить в трудную минуту.

–Он даже не мог подумать что... – Ифрита передернуло, но он все – таки произнес это слово – Демон может спокойно находиться в храме.

–Хреново! – монах метко сплюнул на дно чашечки.

Сын машинально проследил за ним взглядом. На дне чашечки тоже были сердечки. Какой вздор... ну кто так рисует сердце? Два кружка и соединяющий их нелепый треугольник, когда на деле человеческое сердце не столь аккуратной формы...И уж тем более никакая картинка не сможет отобразить всю прелесть вкуса теплого предсердия и его желудочков.

–Сынок, ты меня слышишь? – очнулся Ифрит от того, что монах тряс его за плечо – Да что с тобой такое, ты как будто дури хорошей курнул! Уж в чем в чем, а в дури я толк знаю...

–Это поэтому тебя так часто отправляют в мастерскую благовоний? – молодой монах старался как можно быстрее отвлечься. Он не хотел так думать, все получилось само собой. Ему просто очень не нравится кружка!

–Папка много ладана в своей жизни понюхал!– Монах хитро подмигнул.– Сынок, а может, пока дама наша утопает, мы с тобой, того, по мирте, как в старые добрые времена?

–Нет, отец, спасибо!

–Ну ладно! – монах сказал это тем самым тоном, которым отцы обычно говорят "ничего хорошего из этого охламона не вырастет!" – Но этот же рыцарек недоделанный не всегда тут куковать будет?

–Он сказал, что не задержится здесь больше, чем на две недели!

–Так а чего тебе парится– то? Просто держись от него подальше и все пройдет как по маслу. Или вообще больным притворись, отлежишься в моей келье. А Илечка тебе не даст скучать.

–Благодарю, отец, но я, пожалуй, воздержусь! – Ифрит непреклонно сжал зубы. Единственного упоминания о женщине, которая могла находиться в двух комнатах одновременно, хватило, чтобы мерзавец – хвост снова зашевелился, а в голове нарисовались картины, одна развратнее другой.

–Зря! Солнышко, не прячься, можешь выходить! Все равно большая часть тебя уже вошла!

–Вы кончили, мальчики? – Ильганда категорически не признавала другой формы этого глагола.

–Да, золотко! Мы как раз о тебе говорили!

Лицо старого монаха вновь расплылось в блаженной улыбке. Ифрит смотрел в другую сторону. Сколь бы сильными не были его демонские инстинкты, но даже они пасовали при виде тридцати складок на животе.

–И что же ты сказала про меня этому милому мальчику? – красотка томно захлопала глазами. Километровые реснички были настолько щедро смазаны сажей, что ее комками можно было убивать мух.

–Золотце, ты сможешь ему помочь?

–Отец, я же сказал, что...

–Золотце, ты можешь взять на себя одного милого мальчика? Он тебе понравится!

–А он похож на тебя?

–Ну, радость моя, до меня ему далеко! – Ифрит не выдержал и прыснул в кулачок, помня о завете всегда почитать родителей и не глумиться над старыми и скудоумными.

Самое удивительное – старик Моннак искренне полагал, что это правда. Даже несмотря на то, что в овощной лавке его лицо иногда путали с брюквой.

–Да? Ну я не знаю...А что мне за это будет?

Это был стандартный вопрос прекрасной Ильганды и имел он чисто риторический характер. Что бы ей ни предлагали, ответ всегда был положительным.

–Свет мой, ты не знаешь, от чего отказываешься! – монах чмокнул свою красотку в третью складку над пупком. От поцелуев в это место Илечка всегда млела. – Молодой рыцарь, приехал погостить на пару недель в родной город. Чистый и непорочный, как ты любишь.

Уши Ифрита слегка вытянулись вверх и запылали. Это была его стандартная реакция на любую ложь. Именно поэтому монашек никогда не ходил на торги, выступления проповедников и не смотрел Скаловидение.

–Этот белобрысый такой что ли? Который похож на альпийскую горку?

–Да, вы его знаете?

–Ой – богиня сучков и дупел была не готова к тому, что монашек заговорит с ней. Она повернулась к нему всеми своими шестнадцатью подбородками и широко улыбнулась. Подбородков стало восемнадцать. – Я его видела, когда ночевала в "Черном искушении". Вернее – когда мы там ночевали. Хороший мальчик. Но на нем пробы ставить негде.

–А как же обет воздержания? Неужели им за это не влетает от настоятелей?– батюшка казался расстроенным – А я, оболтус малой, не послушался мамку с папкой и не пошел в рыцари. А надо было бы! Все монстры были бы мои!

–Да, милый! – нежно проворковала женщина, прижимая его голову к своей груди, при этом стараясь, чтобы у мужчины оставался хотя бы минимальный доступ к воздуху. – Ты убивал бы их одной левой.

Ифрит вспомнил как не ранее, чем позавчера оббегал добрую половину Гротт в поисках клейкого пластыря, так как батюшка порезался и решил, что умирает.

–Золотко, ты займешься им?

–Конечно, милый! Тем более этот паразит сбежал от меня и стащил часть моего завтрака! Я чуть не умерла с голода.

–То – то я думаю, почему в этот раз все половицы остались целыми!

–Видишь, сына, ничего страшного! – Ифрит никак не мог отделаться от ощущения, что с ним говорят сами женские груди. Выбраться из жарких объятий госпожи Ильганды, не имея при этом подробной карты, было непросто.

–Спасибо, отец, я, пожалуй, пойду помолюсь на сон грядущий

–Сынок, подожди нас, мы...ой, зайка, не так сильно...скоро...к тебе...ооой....присое...е..е...е....ДА ИДИ ТЫ УЖЕ!

***

-Чиво надо? – сперва из – за двери показался нос, потом – один подозрительный глаз.

Сотлисса уже привыкла к тому, что в ее жизни наступила черная полоса и уже ничему не удивлялась. Бабку вредная ассистентка им подобрала под стать себе. Таких женщин можно встретить в любом храме. Именно они следят за тем, чтобы истинное криатуриантсво сохранялось в чистом и первозданном виде. Не приведи Криатура прийти в храм в слишком откровенном виде (чем частенько грешила сама Сотлисса, но к ней, как героине не особо придирались), или сотворить корневое знамение не в ту сторону. Тогда все муки преисподней покажутся вам лишь легкой зарядочкой.

–Мы на постой к вам, бабушка – Минерва постаралась вложить в улыбку как можно больше тепла.

–Свят-свят-свят, ступайте откудова пришли! – толстые, криво запаянные скобы, в лучах заката сверкали особо зловеще.

–Дай я! – Оболт подставил ногу между косяком и дверью. Бабуля усилила нажим. К ее ногам свалился отрубленный палец.

–Ой мамочки! – бабка мигом выпустила дверную ручку. – Детонька, прости меня, дуру старую, я ж не знала, что ты...

–Зачем же ты так, бабушка? – в глазах поганца стояли слезы, однако Сотлиссу не покидало желание в них плюнуть. – Разве ж я б сильно помешал тебе? Мне ж от тебя немного надо было – крыша над головой, да объедки какие – нибудь со стола, разве ж я много прошу?

–Ой ты ж горемычный! Проходи, проходи, конечно! – бабка гостеприимно распахнула дверь, не сводя с пальца зачарованного взгляда. Тот как будто это чувствовал и сам пополз на нее. Бабка ойкнула, позеленела, но продолжала держаться.

Сотлисса шагнула следом. Жила старушка, как и все жители Гротт, внутри пещеры. Пещера была просто идеально устроена для определения на постой героев – идиотов, которые соблазнились на этот санаторий.

Внутри она была разделена пополам натуральным каменным выростом. Слева обитала бабуля, что было понятно по большой кровати, паутиной с паувизором и гигантской створчатой раковиной, которые жители Скальномирья использовали в качестве сундуков.

Справа располагались две коечки поменьше, раковина побольше, парочка окон, небольшой стол, на полу – мох для сохранения тепла. Сотлисса прошла дальше. Настроение улучшилось. В одной из стен обнаружился проход, ведущий на кухню.

–Спасибо, бабушка! – маг переступил порог и поклонился до самой земли. К пальцу присоединились уши.

–Оболт, ну не так же резко! – Минерва с негодованием посмотрела на лежавшую в обмороке женщину.

–Ничего, пусть знает как держать на пороге великих героев! – маленький чаровник как ни в чем ни бывало, приставил палец на место.

Сотлисса осмотрела комнатку, особое внимание уделив оставленному на столе мясу. А с ученичков со временем может выйти толк.

414 год от первого пришествия

Четвертая Агуана Врожупуха месяца

Санаторий неподалеку от Святого города Гротты

–Все в сборе?

–Подождите, еще нет Уганда – Большая-Амнезия!

–Где он?

–Пытается вспомнить, какой сегодня день!

–Хорошо, на этот раз начинаем без него! Все готовы?

Сотлисса осмотрела своих товарищей по несчастью. Интересно, они сами – то хоть знали, на что подписывались? Или их тоже сбагрили родственнички?

Собрались герои не у самого санатория, а у небольшого подземного озерца. Водичка в нем была лазоревая, чистенькая, прозрачная, повсюду пахло тиной. На берегу в камнях проклевывалась темно – зеленая растительность, герои тотчас сорвали себе по травинке и с наслаждением засмоктали. В дороге это было любимым развлечением.

Вскоре случились и приступы первого отравления.

–Забыла предупредить – мститель сказала ассистентка – Местная растительность неядовитая, однако ускоряет обмен веществ в сотни раз.

В стане героев повисло напряженное молчание. Никто не понимал таких мудрёных слов, однако признаться как – то не решались.

–Чаво? – нашелся один смельчак.

–Дристать от нее будешь! – перевела ассистентка.

Герои залились смехом. Наставница Хэлиссида поддержала их солидарной улыбкой блаженного.

Сотлисса недоверчиво уставилась на свою духовную покровительницу. Сегодня она уже не ходила по земле, а парила на небольшом облачке. Отсюда можно было сделать вывод – сегодня ее снова не будет в этой жизни.

–А пока мы ждем нашего последнего участника – ассистентка изо всех сил старалась звучать как можно оптимистичней, однако энтузиазма в ее голосе было примерно столько, сколько у пациента кетанальского госпиталя, которому сообщили, что именно сегодня на кремацию большие скидки. – Я вкратце расскажу вам нашу сегодняшнюю программу. Сейчас вы все сядете на транспортных пираний – взмах руки в сторону плавающих неподалеку гигантских рыбин – И совершите увлекательное путешествие по подводному миру нашего славного города и его окрестностей!

Сотлисса перевела взгляд на несчастных рыбок. Так как Гротты были исключительно добрым и милосердным городом, мастера ждали, пока рыбка помрет своей смертью. После ее потрошили, костяк укрепляли, а внутри обустраивали каюты по своему желанию.

–А каким оно боком к нашей "ыз – здра-рав-витель-нной– прыгр-амм-ке" – для того, чтобы прочитать последнее словосочетание, стоящей впереди героини полуголой женщине потребовалось минуты три. Сотлисса безошибочно распознала коллегу.

–Она поможет вам стать более терпимыми, разовьет чувство прекрасного и усилит эстетический вкус.

–Слышь ты, морковка в юбке – женщина встала в пол – оборота и Сотлисса вздрогнула. – У меня нет одной груди, рожу мне расцарапали еще при первой Каммской, а волосы я случайно опалила утюгом. И че, я полюблю всю эту дрянь, когда просто попялюсь на рыбок?

–Говорят, они со страху икру начинают метать быстрее! – ляпнул кто – то из последнего ряда.

Компания залилась смачным роготом. Над объяснением этого феномена билась не одна сотня ученых, но факт оставался фактом – мозги героев были устроены таким образом, что они воспринимали как шутку любую фразу, сказанную тоном чуть выше среднего. Слова, как правило, значения не имели.

Дальнейшие события ни для кого не были сюрпризом. Женщина развернулась и безошибочно метнула кинжал в недоделанного шутника. Тот уклонился, и в ответ швырнул в ее сторону клочок бумаги.

–Заговоренная карта! – слабо пискнули за спиной Сотлиссы -Пригнись!

А еще герои всегда слушались своих инстинктов, или, как это называла сама героиня, свою чуйку. Это было очень удобно и служило лучшим оправданием, если герою, к примеру, нужно было объяснить, почему он ни с того ни с сего проломил вам череп.

Инстинкты не подвели. Клочок бумаги шлепнулся на грудь Сотлиссы. Из смертельного там было разве что надпись "Истеричная сука".

–А когда все успокоятся и прекратят выкручивать друг другу коленные суставы... – голос внезапно вернувшейся наставницы имел воистину целительный эффект. Женщина с лицом, напоминающим поле для игры в крестики – нолики, послушно отпустила ногу метателя карт, любовно погладив закрытый перелом. – Мы сядем в кружок и расскажем наш самый большой позор, перенесенный в детстве, чтобы стать ближе друг к другу. Не беда если вы не сможете ничего вспомнить! Мы попросили ваших родственников и друзей прислать нам их версии события, так что, прошу!

На мгновение герои замерли. Сотлисса буквально чувствовала, как в черепных коробках окружающих отчаянно бьются все подкроватные монстры и мокрые штанишки.

–Ты это... – развязавшая драку женщина нервно теребила оставшуюся грудь.– Давай своих рыбок!

–А как же чувство коллективизма, взаимного согласия и полной дружбы? – наставница то ли не понимала, что и кому она предлагает, то ли после бесконечных медитаций ей начисто вышибло мозги.

–А как же четыре ножевых одновременно, во все жизненно – важные органы? – угрюмо поинтересовался четырехрукий мужчина с синей кожей.

Героиня вспомнила, как пару минут назад он утверждал, что понятия не имел, что проклятие Сиамских близнецов семейства бобровых будет иметь такую силу. Если бы он знал во что после этого превратиться, то никогда в жизни бы не прикоснулся к той бобрихе.

–Как славно, что мы пришли к полному согласию!

Хэлиссида была духовной наставницей героев уже более десяти лет и за это время прекрасно научилась разговаривать на их языке.

***

-Я просто приду к ней и попрошу письмо. Просто приду и попрошу. И хвост будет в порядке, и крылья не будут топорщиться сквозь хламиду, и мысли ее я слышать не буду.

–Ифрит, ты идешь? – второй уборщик, монашек Лэйон, играючи стукнул напарника метлой.

–Как ты смеешь касаться меня, смертный? – демон резко крутанулся и рыкнул на жалкого человечишку.

–Я говорю – шустрее давай, а то сегодня боллбол вечерком, хотел уйти пораньше.

Напарник не удивился и не испугался. Сам он оказался в монастырском приюте после того как перенес триста сорок шесть венерических заболеваний и только после тридцать восьмого приклеенного носа твердо решил, что пора остепениться.

Демонская сущность недоуменно пожала плечами и, обиженно фыркнув, уползла в самые дальние уголки сознания. Такой противник ей был не по зубам.

–Если хочешь, я могу остаться и все убрать один! – Ифрит всегда был рад помочь ближнему своему. Особенно после того, как он чуть было не оторвал этому ближнему голову.

–Правда?

–Конечно, мне совсем не трудно! – Ифрит без содрогания улыбнулся жуткой перекошенной морде. Интересно, как он умудрился подцепить столько болячек? – безмолвно вопрошала демоническая сущность – Точнее, где он нашел столько слепых женщин?

–От человечище! Помирать буду – вовек не забуду!

–Это можно легко устроить...

***

-А теперь поверните головы налево и узрите, как чудно расположены эти анемоны...

В подводной кабинке раздался слаженный хруст мышц и сдавленные маты. Переждав, пока мастера иглоукалывания вернут на место все позвонки, ассистентка продолжила свою речь.

–Мелкие рыбки часто заплывают в их заросли в поисках в пищи, и в итоге...

–Сами ей становятся! – не унимался владелец заговоренных карт.

На этот раз шутке никто не засмеялся, ибо среди героев действовало одно негласное правило – под водой можно было смеяться лишь только с шуток про выползающие из всяких непотребных мест пузыри, а также после слова "планктон". К остальному герои относились очень серьезно. Это вам не суша.

–Становятся, но не все! Некоторым помогают выбраться из этих смертоносных объятий крохотные креветки – криль.

–И планктон – вполголоса прошептал кто – то сзади.

Кабину потряс взрыв гомерического хохота.

–А теперь, посмотрите направо, и вы станете свидетелями, как рыбки – санитары с радостью и энтузиазмом чистят зубы глубоководной морской гангрене...

Сотлисса отупело повернула голову в указанном направлении. Как никогда ей хотелось удавиться.

***

-Криатура Всеблагая прости и избавь! – тряпка с влажным чмоком опустилось на правое веко богини. Если бы у Матери – Создательницы было чуть больше свободного времени, она бы давно уже отвесила подзатыльник любимому чаду. Во – первых – чтобы не маялся дурью и перестал поганить храмовое имущество, а во – вторых – чтобы спустился пониже и сделал то же самое, только с каменной грудью.

Мало кто знал, что статуи Криатуры, помимо того, что являлись хорошими пылесборниками и ( когда никто не видит) вешалками, также имели свойство накапливать и передавать матери – создательнице всю энергию, посланную ей ее любимыми чадами.

Такой способностью обладал далеко не всякий постамент (ибо в противном случае богиня добрую половину дня проводила бы за тем, что смывала со своих плеч голубиные какашки), а только те, что стояли в самых больших храмах.

Сегодня был великий день.

Сегодня Ифрит объявлял войну своей демонической сущности, надеясь сдержать ее пагубный рост молитвами, смирением и духовными подвигами. Первым из них должна была стать процедура омовения статуи, с повтором в девяносто девять раз.

Пока же монашек дошел только до третьего, и Криатура сомневалась, что переживет еще два. От бесконечного натирания, ее астральное тело стало розовым и буквально дышало чистотой. Если по коже проводили пальцем, она хрустела.

День клонился к закату. Ифрит любовно оттирал левое веко создательницы ( Криатура отчаянно пыталась унять бившие из глаза астральные слезы), когда двери храма заскрипели.

Посетитель хотел войти незамеченным, хотя при его росте и комплекции с тем же успехом он мог участвовать в конкурсы красоты для лилипутов.

–Да пребудет с Вами Благословение Ее! – Ирфит повернулся и поклонился гостю. – Что вам угодно в святой обители?

– Думаешь обмануть меня, Оэлдр Диролгур? – Рэй выхватил сияющий меч, не утруждая себя ни приветствием, ни стандартным "Сдохни, тварь!"

–Я могу дать топленого масла, чтобы ты прочистил горло. – с готовностью предложил сердобольный монашек.

– Я могу вспороть тебе глотку и прочистить тебе горло твоей собственной поганой кровью!

Рэй с воплем кинулся на демона. Ифрит мигом отскочил в сторону.

– Я не понимаю о чем ты?

–Прекрасно понимаешь! – меч прошел мимо и плашмя ударился о каменный нос. Криатура ойкнула и наморозила льда от ушибов – Тебе не обмануть тебя, нечисть!

–Согласен, я никогда не любил врать самому себе!

–Тьфу! – Рэй с силой стукнул себя по лбу. Голова ответила легким дребезжанием. – Тебе не обмануть меня!

– У него всегда были проблемами с согласованием местоимений – пояснил меч, который смотрел Ифриту прямо в горло.

–Эээ...Спасибо ...вам...за информацию – вежливость была превыше всего.

–Да забей, все равно я сейчас тебя убью! – легко ответил меч и, несколько извиняющим тоном добавил – Но мне будет тебя не хватать! На деле ты оказался куда меньше сволочью, как расписывал этот индюк!

–Тогда, быть может, вы измените свое решение? – демон не терял надежды.

Заметив, что оружие и кровожадный монстр вполне себе неплохо спелись, Рэй коротко рыкнул и метнул в демона длинным кинжалом.

Если до этого монах мог еще подумать, что у него есть хоть какие то шансы выжить, то вид священного Буда, говорил сам за себя. Кинжал срубил святое древо под корень.

–Навряд ли! – сегодня меч был настроен немного пофилософствовать – Говоря по правде, ты мне нравишься, парень, но не я здесь решаю. Все вопросы к этому обалдую.

–Что ты сказала железяка?

–Вот же ушастая скотина!

–А ну заткнись! – Ифрит сделал небольшой шажок назад, смиренно поднял тряпочку и принялся за работу в четвертый раз.

Разъяренный паладин тем временем подскочил к святому фонтану и пару раз окунул туда двурушник. Демоны могли и подождать, а вот допустить, чтобы кто – то вякал на его сиятельную персону, паладин никак не мог.

***

-Осторожно, сейчас вы станете свидетелями неслыханного коварства!

–Эта полосатая тварь их сожрет? – с надеждой предположила девица – одногрудка.

–О, нет! Цель наших семинаров – избавить вас от ненужной жестокости и разрушительных эмоций, прививая любовь к разумному, доброму и вечному!

–Значит, растерзает на мелкие кусочки? Вырвет жабры? – лицо воительницы светилось такой детской надеждой, что даже жуткий шрам, пересекающий глаз, казался умело нарисованным смайликом.

–Нет, вы увидите, как рыбка – бленни – мим рыбки – санитара, подплывет к пасти морской гангрены и...

– Откусит ей язык, чтобы та захлебнулась собственной кровью?

–Проникнет в пищевод и начнет пожирать ее изнутри?

–Высосет глаз? – семинары о снижении жестокости не прошли прахом.

Ассистентка покачала головой.

–Обманом вынудит ее раскрыть рот!

–И все? – разочарованно взвыли в ответ герои.

–Ах, я помню, как меня обманом заставили раскрыть рот. Это было просто непередаваемо – раздался томный возглас Бесподобной Бригитты -единственной героини, в предках которой затесался суккуб. То, что оставалось после ее противников, можно было смело выставлять в музей в отделение самых нелепых смертей во время секса.

–И дальше -то что? – на ассистентку жадно взирали двадцать девять глаз. Притом, что участников семинара было всего двадцать.

–О, это лучше увидеть самому – согласно сценарию, глосс ассистентки должен был изображать живейший интерес, согласно реальности интереса в нем было как у покойника, которому сказали, что во время его похорон стояла ясная и солнечная погода. – Рыбка – бленни...начнет чистить зубы морской гангрене! Вы можете себе это представить?

Тяжелая, гнетущая тишина послужила ей ответом. Единственным, что ее нарушало, был скрип выдвигаемого туда – сюда кинжала, словно его обладатель думал, что проще – убить источник ненужного раздражения, или же самому зарезаться.

–И что? – Сотлисса решила спасти несчастную, хоть она это и не заслуживала.

–Рыбка – бленни начнет воровать остатки еды, которые сохранились между зубов морской хищницы, лишая ее тем самым стратегических запасов! – последнюю фразу ассистентка рявкнула неожиданно громко, а в голосе ее прорезались истерические нотки.

Тиллания была родом из небогатого района Гилдовы, где застрявшие в зубах остатки ужина зачастую служили завтраком, а в самых безнадежных случаях – обедом и следующим ужином.

–Какой подлый обман!

***

-Стоять, тварь! – Ифрит машинально остановился. Это была его первая драка, и он думал, что все делает правильно.

Желание Криатуры исполнилось – тряпка поползла вниз вслед за слабеющей рукой. Монашек упал на каменный пол. Паладин, не медля, подскочил к нему, занес меч над грудной клеткой и ...прицельно на нее плюнул.

–Тебе что, мишени не хватает? – меч впервые видел такого идиота. – Так я итак знаю куда бить.

Несмотря на то, что к демону – монаху железяка испытывала куда большую симпатию, нежели чем к этой самовлюбленной горе мяса, которую определили его хозяином, по своей сути она оставалась все таки же мечом, суть которого была одна – лишать жизни все живое. Или (если уж было совсем невмоготу) – тонко и ровно нарезать колбаску для закуски.

–Я не стану осквернять священный клинок его поганой кровью!

–Тогда на следующее утро этот священный клинок положат к тебе в могилку. Имей в виду – я во сне пихаюсь!

–Ты посмотри на него! К утру эта тварь сама околеет!

Меч промолчал, ибо прекрасно знал и эту фразу, и этот тон, и что обычно за ним следовало. Именно таким тоном его предыдущий хозяин Гендер Неопределенный утверждал, что ему (или ей) ничего не будет, если он (или она) пнет в пах спящего дракона. Именно таким тоном его позапрошлый хозяин, Индонор Кривое Семечко говорил своей жене, прекрасной Мегероиде Заносчивой "Дорогая, сегодня мы поедем к твоей маме!"

–Хотя бы убедись, что у него нет пульса!

–Зачем? Какой у этого может быть пульс? У подземных тварей нет сердца!

–Тогда хотя бы оттяни веко и...

–Я не такой! Все эти геройские извращения претят воителю света!

–Я имел ввиду проверить реакцию зрачков...

–Заначка? А вот это было бы не лишним. Интересно, где у этого дурацкого балахона потайной карман? Ты что – то сказал?

–О, извини, ничего! Забудь!

***

-Вам понравилось? – такие же глаза были у Авика – любимой собаки великой Сотлиссы, когда ее наконец – то выпускали погулять во двор. Авик , в отличие от человека, в честь которого получил свою кличку, был очень воспитанной и деликатной собакой, которая никак не могла мочиться в доме .

– Просто грандиозно! – сарказма в голосе великой героини хватало на сютню старых дев . – Почему я никогда не замечала, что герои – такие кретины?

–Само собой, кто сам на себя бочку катить будет? – небольшой письменный столик откликнулся голосом Оболта.

Героиня здумчиво провела глазами по предполагаемому источнику звука и метнула туда копье. Попасть не попала, но звук стукнувшейся о столешницу головушки, порадовал.

–Неплохо бы еще было, чтобы рядом лежал откушенный язык – солидрано согласилась призрачная мамочка.

–Как вы можете так говорить, вы же его мать? – даже великой Сотлиссе были не чужды обычные женские сантименты. У нее всегда просыпалось нечто, похожее на материнский инстинкт, после того, как она била детей.

–Поэтому понимаю тебя как никто другой! Сама сколько топоров обломала об этого засранца!

– Неужели вам совсем не понравилось? – Миневра проигнорировала брата, котрый неумело дрыгал ногой, пытаясь изобразить прдсмертные конвульсии.– Это же должно было быть так увлекательно!

–Нас пять часов подряд заставляли пялиться на рыб и далдычили, что мы не должны быть такими же жестокими и коварными.

–О, значенитые рыбки – бленни?

–Не произноси больше при мне эту фразу!

–Простите, принимая во внимание некоторые особенности вашего темперамента и характера, могу представить, как вам было тяжело.