Текст книги "Призраки с улицы Чайковского"

Автор книги: Рэм Красильников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Советский отдел был одним из шести географических отделов Оперативного директората, руководивших резидентурами в своих регионах. Этот отдел ведал странами Варшавского Договора, но фактически нависал над всем земным шаром. В период борьбы с главным противником – Советским Союзом – его именовали в кругах американской разведки «сердцем и душой ЦРУ».

Внушительные размеры советского отдела (примерно 120 человек в восьмидесятых годах) определялись тем, что он не только руководил деятельностью резидентур в СССР и странах Восточной Европы, но и занимался разведывательными операциями против нашей страны с позиций подразделений ЦРУ в Западной Европе, Африке, Южной и Центральной Америке, Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке. Практически во всех резидентурах в названных регионах существовали и активно действовали специальные оперативные группы по Советскому Союзу, укомплектованные опытными разведчиками. Известно по американским источникам общее число оперативных сотрудников ЦРУ, непосредственно вовлеченных в операции против нашей страны – свыше 900 человек, – не может не поражать воображение.

Советский отдел недаром считался элитарным подразделением в Лэнгли. Неспроста руководители Центрального разведывательного управления постоянно подчеркивали: основная функция этого подразделения состоит в том, чтобы вербовать советских граждан.

Деятельность ЦРУ, его посольской резидентуры в Москве создавала большую угрозу национальной безопасности и интересам Советского Союза. Она, эта подрывная деятельность, требовала от наших спецслужб принимать решительные меры с тем, чтобы оградить наши государство и общество от происков американской разведки. Задача контрразведки состояла как раз в том, чтобы выявлять, предупреждать и пресекать разведывательно-подрывную деятельность спецслужб Вашингтона. Выполнение этой задачи в сфере противодействия посольской резидентуре ЦРУ в Москве было возложено на первый отдел Второго главного управления КГБ СССР.

Глава 5. На передовом рубеже

Становление первого отдела

Первый отдел Второго главного управления КГБ был тем подразделением контрразведки, которому пришлось долгое время занимать передовые рубежи в противоборстве со спецслужбами США. Его сотрудники ежедневно, да что там – ежечасно сталкивались с деятельностью посольской резидентуры ЦРУ – главного исполнителя агентурных акций американской разведки на территории нашей страны.

Из двух видов оперативных подразделений, действовавших во Втором главном управлении, – «географических» и «функциональных» – наш отдел относился к первому виду. Впрочем, пользовались в другие времена иными наименованиями – «посольский», «линейный» отдел. «Географическим» он был потому, что занимался определенным регионом; «посольским» – поскольку имел дело с подразделениями спецслужб Вашингтона, действовавшими с позиций посольства; «линейным» – потому, что вел контрразведывательную работу по «линии» конкретной иностранной разведки.

Последний метод очень помогал нашей службе контршпионажа срывать усилия иностранных разведок, скрыть национальную принадлежность своей подрывной деятельности.

Американские спецслужбы не были исключением. Достаточно вспомнить об одной из тех операций, где их сотрудников не удалось схватить за руку.

В 1986 году ЦРУ направило в Советский Союз лабораторию для разведки ядерных объектов. Этот шпионский комплекс был замаскирован в железнодорожном контейнере, посланным из Японии в ФРГ транзитом через СССР. Составлявшие его блоки и элементы представляли собой продукцию различных иностранных фирм. Когда контейнер был захвачен советской контрразведкой, американская сторона нисколько не старалась, чтобы вывести из-под удара своих японских и западногерманских союзников. И вовсе не заботой о репутации Токио объяснялось устроенное ЦРУ поспешное бегство из Японии его агента – японца, над которым нависла серьезная угроза привлечения к судебной ответственности за снаряжение и отправку шпионского контейнера. Тут сработала установка директивы СНБ 10/2 от 1948 года. В соответствии с ней, все разведывательные акции американских спецслужб планируются и проводятся так, чтобы в случае их провала можно было бы до конца «правдоподобно» отрицать причастность к ним США. Впрочем, история со шпионским контейнером будет предметом моего особого разговора.

Этого же правила Центральное разведуправление стремилось придерживаться и в работе с другими агентами. Поставлявшийся агентуре шпионский реквизит, переписка с агентами не должны были носить каких-либо «американских следов».

Требования соблюдения контрразведкой «линейности» поэтому были совершенно обоснованными, но многое здесь зависело от информированности, умения и настойчивости самих руководителей контрразведывательных подразделений, и в первую очередь головных подразделений в Центре. А это, как известно, далеко не всегда определяется только приказами и распоряжениями.

К моему приходу в первый отдел в конце 1979 года его вряд ли можно было назвать классическим «линейным» подразделением. Дело в том, что борьба с деятельностью американских спецслужб, представленными в посольстве США в Москве, была разбавлена изрядным довеском в виде посольств Южной и Центральной Америки. Этот феномен объяснялся вовсе не географией (Канада, например, к первому отделу не относилась), а будто бы существовавшими между США и остальными странами Америки тесными связями. Что касается этого довода, то с ним спорить было трудно. Все это как-то совершенно не вписывалось в картину деятельности спецслужб данного региона против нашей страны. Здесь никаких тесных связей между разведками США и других стран Америки просто не существовало. По крайней мере, они не выступали в качестве спарринг-партнера в противоборстве с Советским Союзом, а сотрудничества с ЦРУ вообще избегали. Утверждение о существовании некоего «разведывательного альянса» между США и другими странами этого региона, направленного против СССР, было опровергнуто оперативной практикой нашей контрразведки.

Через несколько лет мне удалось добиться «чистоты» американской линии – регион Южной и Центральной Америки поручили другому подразделению второго главка. Думаю, это было правильным и совершенно рациональным решением руководства КГБ. Оно позволило первому отделу сконцентрироваться на важнейшей проблеме того времени – разработке резидентуры ЦРУ и других подразделений спецслужб США, действовавших с позиции посольства Вашингтона в Москве.

Американский отдел не всегда был «первым» во Втором главном управлении. До середины шестидесятых годов он звался отделом 2-Б, где цифра «2» определяла его принадлежность ко второму главку, а буква «Б» показывала его порядковый номер в структуре управления: первое место в начальной фазе послевоенного периода занимала разведка Великобритании и, прежде всего, Сикрет интеллидженс сервис (секретная разведывательная служба – по-русски). Разрабатывал ее в то время отдел 2-А. Объяснялось это устойчивым историческим антагонизмом к руководящим кругам Великобритании, сложившимся в нашей стране задолго до Октябрьской революции. С Великобританией и ее разведкой связывались также подрывные интриги Запада против советской власти – организация военной интервенции стран Антанты в нашу страну, «дело Локкарта», «заговор послов», авантюры Сиднея Рейли [21]21
  Рейли Сидней (1874-1925) – английский разведчик. Один из организаторов контрреволюционных заговоров против советской власти и покушений на большевистских государственных деятелей. Расстрелян органами ОГПУ.


[Закрыть]и многие другие события. Зловещей представлялась предпринятая Лондоном и связанная с именами Уинстона Черчилля и фельдмаршала Монтгомери попытка в самом конце Второй мировой войны повернуть недобитую немецко-фашистскую армию против союзника Великобритании – Советского Союза, в организации вооруженного сопротивления националистических банд в первые послевоенные годы на Украине и в Прибалтике. Даже начало «холодной войны» больше ассоциировалось с Уинстоном Черчиллем, нежели с Гарри Трумэном. Совместное детище спецслужб США и Великобритании, знаменитый шпионский «Берлинский туннель», сооруженный в 1954 году, виделся больше как порождение злой воли Лондона. А известное «дело супершпиона Пеньковского» (1963 год) связывалось больше с Сикрет интеллидженс сервис, нежели с Центральным разведуправлением. Конечно, ведущее место спецслужб Великобритании в разведывательно-подрывной работе против СССР представлялось больше по инерции, чем это было на самом деле. В советском руководстве, в спецслужбах Москвы к пятидесятым годам уверенно знали, кто в действительности «правил бал». Но это был как раз тот случай, когда сознание не всегда поспевало за бытием.

Мои старшие начальники

Прежде чем продолжить свой рассказ о первом отделе, я хочу очень коротко представить читателям моих старших начальников, руководивших нашей работой и сделавшими меня настоящим контрразведчиком. Я вечно благодарен им – Юрию Владимировичу Андропову, Григорию Федоровичу Григоренко, Ивану Алексеевичу Маркелову и всем другим, о которых идет речь в книге.

Ю.В.Андропов. Он возглавил Комитет государственной безопасности в 1967 году. Его отношение к важнейшему делу определялось не карьерными соображениями, а незаурядным интеллектом, высокой порядочностью, честностью и человеколюбием. Недаром Юрий Владимирович был горячим и искренним приверженцем политического принципа, выдвинутого председателем ВЧК Ф.Э.Дзержинским: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками».

Время Андропова считается поистине «золотым веком» КГБ. Юрий Владимирович за пятнадцать лет руководства комитетом сделал очень многое для его становления в системе органов государственной власти страны, для укрепления профессиональных основ этого сложного ведомства, для развития демократических подходов в его работе. Советские спецслужбы при Ю.В.Андропове добились значительных результатов, заняли достойное место в мире. С ними поневоле вынужден был считаться главный противник Москвы в «холодной войне» – США. В силу своей принципиальности, стремления проникнуть в самую суть оперативного процесса, трудолюбия, нетерпимости к интригам председатель комитета пользовался большим уважением у сотрудников, у всех тех советских граждан, кто сталкивался с ним. На авторитете Андропова органы госбезопасности держались еще долгое время после ухода его из жизни.

Да, Ю.В.Андропов был рожден партийно-административной системой. Она не могла не влиять на его поступки и решения. Но он был одним из лучших ее представителей, далеким от тех, кто мыслил догматическими категориями, кто делал ставку только на карательные меры, как средство укрепления государственной дисциплины. Андропов решительно отстаивал авторитет и интересы советского государства. Он методично и последовательно вел дело к серьезным преобразованием в нашем государстве и обществе, которые должны были вывести СССР из застойного периода и обеспечить ему достойное место в мире. К несчастью, смерть перечеркнула его замыслы.

Положение КХВ.Андропова можно сравнить с тем, в которое попал Джордж Буш, побывавший до избрания президентом США в кресле директора ЦРУ. Оба они – и Дж.Буш, и Ю.Андропов пришли к руководству страной. Но на этом чисто внешнее сходство между двумя лидерами кончается. Кое-кто в Соединенных Штатах направлением Буша в ЦРУ, похоже, стремился устранить его с политической сцены. Техасца, возможно, спас лишь очень непродолжительный срок работы в разведке. Положение Андропова было иным. Длительная работа в КГБ, наряду с его исключительными государственными способностями, помогла ему укрепить позиции в руководстве СССР. Между тем положение Ю.В.Андро-пова – и тогда, когда он возглавлял КГБ, и позже – было далеко не простым. Обстановка в стране была неспокойной, среди интеллигенции, особенно научной и творческой, развивалось диссидентское движение. Подавить его силой было невозможно, нужны были иные методы. Они были найдены, и КГБ под руководством Андропова смог, не прибегая к силовым, репрессивным методам, практически свести на нет поддерживавшееся из-за рубежа антисоветскими кругами диссидентское движение. Стало улучшаться положение дел в экономике, налаживалась государственная дисциплина, были нанесены сильные удары по коррупции в государственном и партийном аппарате, по теневой экономике.

Трудно было переломить развитие не в пользу Советского Союза международной обстановки, но и здесь, за счет, главным образом, достижения военного паритета СССР и стран Варшавского Договора с США и НАТО, укрепления вооруженных сил СССР, наметились позитивные сдвиги. С приходом Андропова в КГБ советские спецслужбы укрепились организационно, значительно активизировалась разведка. Отошли в прошлое карательные рычаги управления общественными процессами, и хотя уголовное преследование за государственные преступления продолжалось, преимущественное место в пресечении антиобщественных проступков заняла профилактика.

Юрий Владимирович поражал многих своей работоспособностью, стремлением освоить нелегкое ремесло спецслужб. Знаю об этом по своему опыту, так как мне довелось испытать на себе силу и обаяние его личности.

Думаю, что поскольку Ю.В.Андропов являлся кандидатом, а затем и членом могущественного Политбюро ЦК КПСС, он сам и КГБ в целом в меньшей степени сталкивались с подчинением органов госбезопасности партийным инстанциям. Тем не менее ему приходилось считаться с жестким контролем ЦК, который проявлялся на разных уровнях, а главное – с тем фактом, что его первые заместители были выдвиженцами ЛБрежнева. Речь идет о Г.КДиневе и СКЦвигуне, которые в силу обстоятельств должны были играть роль «нянек», а скорее являли собой систему «сдержек и противовесов», которой так любят «гордиться» и в нынешней Российской Федерации. Важным фактором, вместе с тем, было то обстоятельство, что Первое и Второе главные управления, разведка и контрразведка находились под непосредственным кураторством председателя КГБ, в зоне его постоянного внимания и воздействия.

Г.Ф.Григоренко и И.А.Маркелов. В семидесятых годах и в первой половине восьмидесятых начальником Второго главного управления был генерал-полковник Григоренко. Он и его первые заместители генерал-лейтенанты Федор Алексеевич Щербак и Виталий Константинович Бояров сыграли важную роль в моей оперативной судьбе, в моем становлении, как руководителя отдела. Так случилось, что в 1973 году я был переведен из Управления внешней контрразведки Первого главного управления во Второй главк и назначен начальником второго отдела, занимавшимся преимущественно «английской линией» – организацией противодействия посольской резидентуре Сикрет интеллидженс сервис.

В 1979 году состоялось мое назначение в первый отдел Второго главного управления. Я никогда не спрашивал своих руководителей (это у нас не принято), почему они остановили свой выбор на моей кандидатуре. Возможно, приняли во внимание мой оперативный опыт по резидентурам ЦРУ и СИС в Бейруте, где мне пришлось работать в 1965-1970 годах. Не исключено, что сказались положительные результаты деятельности второго отдела, который я возглавлял более шести лет. Во всяком случае, для меня это было хотя внешне престижное, но исключительно ответственное назначение, тем более что пришлось оно на острейший период противоборства нашей службы контршпионажа с американской разведкой.

Конечно, американские спецслужбы были далеко не единственным противником Советского Союза, и бремя ответственности начальника Второго главного управления КГБ, понятно, намного превосходило то, за что приходилось отвечать начальнику отдела, даже такого, как американский. У нас были совершенно разные «весовые категории». Я, как и многие другие оперативные работники, с уважением отношусь к Г.Ф.Григоренко, к его большому оперативному и житейскому опыту, организаторским способностям, высоким человеческим качествам. Начав службу в органах госбезопасности в труднейшее для страны время Великой Отечественной войны, Григорий Федорович прошел путь от рядового оперработника до крупного руководителя – заместителя председателя КГБ. В КГБ он оставил значительный след не только как руководитель крупнейшего контрразведывательного подразделения, много сделавший для формирования соответствующей времени структуры, но и как человек, последовательно внедрявший в практику контршпионажа передовые методы. Многим Г.Ф.Григоренко импонировал чуткостью в отношениях с подчиненными, умением находить в каждом наиболее сильные профессиональные качества. Несмотря на огромную загруженность оперативными делами, он считал важным теоретически осмыслить контрразведывательные проблемы и находил для этого время. Я должен сказать, что настойчивые требования начальника главка быстрее внедрять в нашу работу комплексный метод, систему взаимосвязанных мер влияли на мое понимание контрразведывательного процесса, находили полное отражение в моей оперативной деятельности на посту начальника второго, а затем первого отделов.

Важно отметить следующее: Григорий Федорович удачно сочетал в себе высокие способности руководителя с глубоким пониманием государственных интересов и целей. Я неоднократно наблюдал это лично во время поездок делегаций КГБ СССР в другие страны мира, где он в полной мере проявлял эти свои качества.

Должности первых заместителей начальников Второго главного управления занимали Ф.А.Щербак, заслуженно именовавшийся «патриархом» и «ходячей энциклопедией» советской контрразведки, и мудрый, и дальновидный В.КБояров. Оба они способные организаторы, прошедшие чекистскую школу, что называется, от «А» до «Я». Мне повезло, что у меня были такие кураторы – Бояров в период, когда я возглавлял английский отдел, а Щербак – после моего перевода в американский. Последний отличался волевым, решительным характером, порой бывал чересчур категоричным, но всегда прислушивался к мнению подчиненных ему по службе сотрудников.

Бояров же обладает незаурядным умом и развитым оперативным чутьем. Я учился у моих руководителей профессиональному мастерству, умению ладить и взаимодействовать с людьми в интересах дела, короче, нелегкой житейской науке.

Конечно же, высоко ценил доброе отношение ко мне начальника Второго главного управления и его заместителей, поддержку ими инициатив возглавлявшегося мною отдела, их оценку сложности задач и достигнутых результатов. У всех моих руководителей было чему поучиться. Начальников, как и родителей, не выбирают, но ко мне, считаю, судьба была благосклонной.

Ф.А.Щербак и В.К.Бояров выступали в важных ролях во многих операциях советской контрразведки против спецслужб США, Великобритании, Франции, ФРГ и других государств. Кстати, Григоренко и Бояров стали персонажами уже упоминавшегося мною популярного телесериала «ТАСС уполномочен заявить...», в котором показано разоблачение агента ЦРУ, сотрудника МИД СССР Огородника. В этом сериале роль начальника контрразведки («генерал Федоров») талантливо сыграна актером Михаилом Глузским, а его заместителя («генерал Константинов») – Вячеславом Тихоновым, прославившимся на весь мир в роли резидента советской разведки Штирлица. События показаны правдиво, кроме эпизодов, образующих, так сказать, художественно-занимательную ткань произведения. Существа дела в части, касающейся деятельности ЦРУ в СССР, это не меняло.

Годы работы Г.Ф.Григоренко и сменившего его на посту начальника советской контрразведки в 1983 году И.А.Маркелова пришлось на период жесточайшего противоборства КГБ и ЦРУ. Американскую разведку в те времена возглавляли, в частности, такие асы, как многоопытный Уильям Колби, агрессивный и напористый Уильям Кейси, методичный Уильям Уэбстер. Советская контрразведка не просто отбивалась от мощных атак ЦРУ, обладавшего несравненно большими материальными ресурсами, но сумела нанести американской разведке ряд тяжелых поражений. Провалы Лэнгли, обезвреживание контрразведкой нашей страны значительной части агентурной сети Центрального разведуп-равления – это были вынуждены признать и в самих США.

У Ивана Алексеевича Маркелова был свой «почерк», выработанный за многие годы работы в Центральном аппарате КГБ и ряде территориальных органов. Он обладал богатейшим оперативным опытом и широким диапазоном знаний в специальных областях. Немногословный, сдержанно вдумчивый, прошедший нелегкий путь от рядового оперработника до заместителя председателя КГБ, всегда по-доброму, ровно относившийся к своим подчиненным, он пользовался большим уважением в органах госбезопасности. Мне приходилось довольно часто общаться с И.А.Маркеловым, поскольку начальник контрразведки взял первый отдел под свое непосредственное кураторство. На посту начальника главка он оставался до самой своей кончины в 1989 году.

В конце восьмидесятых – начале девяностых годов Второе главное управление КГБ возглавляли последовательно Виктор Федорович Грушко, Геннадий Федорович Титов, Владимир Александрович Клишин, Федор Алексеевич Мясников. С их именами связан труднейший период в жизни советской контрразведки. В декабре 1991 года Советский Союз прекратил свое существование, а с ним завершилось существование и Комитета государственной безопасности. Его место заняли другие подразделения специальных служб. Однако до самого конца, несмотря на все сложности, Второе главное успешно противостояло разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб против СССР. Был проведен ряд масштабных операций по вскрытию и пресечению деятельности Центрального разведывательного управления, его посольской резидентуры в Москве.

В.Ф.Грушко, назначенный вскоре первым заместителем председателя КГБ, и Г.Ф.Титов – сотрудники внешней разведки. Они пришли в ВГУ из Первого главного управления и в деятельность контрразведки внесли свой богатейший опыт оперативной работы за рубежом, свое понимание международных процессов, внешнеполитических аспектов деятельности специальных служб. Говорю об этом еще и потому, что по ряду причин не разделяю восторга тех, кто радуется тотальной дезинтеграции КГБ, в частности, разделению разведки и контрразведки в наших спецслужбах.