Текст книги "Искатель. 1981. Выпуск №3"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Игорь Росоховатский,Михаил Пухов,Виктор Вучетич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА XVI

Ночь с понедельника на вторник была не самой худшей в жизни Фрица (ему случалось проводить ночки похуже), но и в ту ночь ему крепко досталось. Когда я вернулся домой, доставив посылку на Двадцатую улицу, Вульф вызвал Фрица в кабинет.

– Кое-какие инструкции, Фриц.

– Слушаюсь, сэр.

– Арчи и я в скором времени ляжем спать, но нас здесь нет и не будет. На телефонные звонки будешь отвечать ты. Тебе не известно, ни где мы находимся, ни когда вернемся домой. Ты не знаешь точно, когда мы уехали из дому. Тебя начнут запугивать, но ты не сдавайся. Записывай, если тебе велят передать нам что-то. На звонки в дверь не реагируй. Ни при каких обстоятельствах не открывай ни переднюю, ни заднюю, ни дверь в подвал. Если ты это сделаешь, тебе, чего доброго, предъявят ордер на обыск и весь дом будет перевернут вверх тормашками. Завтрак принесешь мне на час раньше, в семь утра. Арчи тоже позавтракает в семь. Мне очень жаль, если тебе перебьют сон, но ничего не поделаешь. У тебя будет возможность отоспаться завтра.

– Слушаюсь, сэр, – буркнул Фриц. – Если есть опасность, может, лучше… Я знаю, вы с неохотой покидаете дом, и это понятно, но бывает, что лучше уехать, по крайней мере, на какое-то время. Особенно в вашем доме. – Он посмотрел в мою сторону. – Ты ведь согласен со мной, правда, Арчи?

– Нет, Фриц, опасности нет никакой, – успокоил его Вульф. – Наоборот, это прелюдия к полному триумфу. Так ты понял инструкции?

Он уныло кивнул головой. Вот уже несколько лет он ждал того дня, когда Вульфа выведут из дома в наручниках, не говоря уже обо мне, ждал с ужасом. Он бросил на меня укоризненный взгляд, чего я, ей-богу, не заслужил, и вышел, мы же с Вульфом, так как нас не было дома, завалились спать.

Семь часов – время уж слишком раннее для завтрака, если ты, конечно, не пташка и не орнитолог, но я тем не менее в 7.08 был на кухне. Там меня ожидал стакан апельсинового сока и вовсю трезвонивший телефон. Фрица видно не было. У меня появилось искушение взять трубку и проверить, насколько хорошо мне удается имитировать голос Фрица, но я его поборол, и телефон продолжал названивать. К тому времени, когда появился Фриц, он уже выдохся.

Пока я расправлялся с тостами, беконом, омлетом, свежей земляникой и кофе, он выступал передо мной с докладом, справляясь со своими записями. Первый звонок от лейтенанта Роуклиффа раздался в 11.32, причем тот проявил такую настойчивость, что Фрицу ничего не оставалось, как бросить трубку. Второй последовал в 11.54. В 12.21 позвонил Кремер и стал, расписывать, какие наказания грозят человеку, к примеру Фрицу, за соучастие в утаивании улик и чинении препятствий правосудию в расследовании по делу об убийстве. В 12.56 начались звонки в дверь, в 1.03 по ней стали колотить ногами. С 1.14 до шести с небольшим царили тишина и спокойствие, однако в 6.09 раздался звонок от Кремера, в 6.27 снова стали названивать в дверь, и сквозь прозрачную с нашей стороны панель Фриц узнал сержанта Стеббинса. Он упорствовал минут пять, потом залез в полицейскую машину, которая и поныне стоит на обочине возле нашего дома.

Я встал из-за стола и вышел в переднюю. Вернувшись в кухню, попросил еще тост и подлил кофе.

– Он все еще здесь, поэтому над нами нависла опасность. Насколько тебе известно, мистер Вульф ненавидит, когда к нему в дом заходит голодный человек, а Стеббинс, как ты понимаешь, жаждет проникнуть в дом, и вид у него голодный. Если его увидит мистер Вульф и поймет, что он еще не завтракал, он нам устроит сам знаешь что. Можно мне еще капельку тимьянового меда?

Я дожевывал последний кусочек тоста с медом и допивал остаток кофе, когда услышал, как Вульф спускается из своих покоев. Войдя в кабинет, я застал его на обычном месте. Мы обменялись приветствиями.

– Итак, то была не шутка, – сказал я.

– Не шутка. – Краешком промокательной бумаги он смахивал со стола несуществующую пыль. – Соедини меня с мистером Кремером.

Я набрал номер и сразу же нарвался на Кремера. Вульф снял трубку своего телефона. Я отстранил свою на дюйм от уха, ожидая взрыва, но Кремер превзошел все мои ожидания.

– Где вас носит? – рявкнул он хриплым от ярости голосом.

– Я нахожусь на задании. Звоню относительно пули, которую вам посылал. Она соответствует тем двум?

– Черт побери, вы сами знаете, что соответствует. Вы знали об этом давно. Это самая грубая…

– Нет. Я об этом подозревал, и только. Вот почему отправитель до поры до времени оставался анонимным. Я хотел бы, чтобы между нами не было никаких двусмысленностей. Пуля, которую я вам послал, вылетела из того же самого револьвера, из которого были убиты Ибер и Брайэм, так, что ли?

– Проклятье! Это вы сами все подстроили. Ну я вам тоже подстрою. Подстрою, что вы оба…

– Мистер Кремер, это смехотворно. Я распутываю за вас чрезвычайно неприятное дело, а вы за это осыпаете меня проклятьями. Если вам приспичило выругаться, найдите, по крайней мере, подходящий повод. Так вы ответите на мой вопрос?

– Ответ «да».

– В таком случае я готов предъявить вам и убийцу, и само орудие преступления, весь вопрос лишь в формальной процедуре. Я могу пригласить к себе окружного прокурора, вручить ему револьвер плюс пару превосходных свидетелей, и пусть он берет преступника. Или же могу оставить это вам. Однако ни то, ни другое мне не по душе, поскольку я вошел в значительные расходы и заслужил гонорар, который, честно говоря, и рассчитываю получить, тем более что в этой семье денег куры не клюют. Итак, я хочу, чтобы всему семейству стало известно, что я сделал и как, а наиболее впечатляющий способ поставить их об этом в известность – предъявить револьвер в присутствии всей компании и назвать убийцу. Если я их приглашу, они наверняка не придут. Их могли бы привести ко мне вы. Если вы… Пожалуйста, дайте мне кончить. Если вы соберете всех их у меня в кабинете в одиннадцать утра, всех до единого, я подготовлюсь к встрече должным образом, и вы получите все необходимое, даже сверх того. Итак, через три часа в моем кабинете. Надеюсь, вы окажете мне эту услугу, поскольку я предпочитаю иметь дело с вами, а не с окружным прокурором.

– Мне следовало догадаться раньше, – прохрипел Кремер. – Вы звоните из дома. Вы провели дома всю ночь. Вы, черт побери, знали, что пули окажутся идентичными, вы знали, что как только мы это установим, то немедленно возьмемся за вас, но вам не хотелось, чтобы вас тревожили среди ночи. Через полчаса у меня будет ордер на обыск вашего дома и другой на привлечение вас и Гудвина к ответственности за сокрытие улик.

– В самом деле? Тогда прошу прощения за то, что мне пришлось положить трубку. Я должен буду кое-кому позвонить.

– Да. Позвоните. Черт побери, конечно, позвоните. Я дал вам эти графики, а вы вот чем мне за это отплатили. Кого вы хотите у себя видеть?

– Пятерых людей по фамилии Джарелл, мисс Кент и мистера Фута. В одиннадцать часов.

– Ну, конечно же. А до одиннадцати вы будете сидеть с вашими проклятыми орхидеями. И мы не должны вам мешать.

Кремер повесил трубку. Мы сделали то же самое.

– Знаете, мне кажется, что он ненавидит орхидеи. Я еще раньше обратил на это внимание. Наверно, вам придется от них избавиться. Теперь можно отвечать на телефонные звонки?

– Да. Между девятью и девятью тридцатью мне должны позвонить мисс Боннар, Саул, Фред и Орри. Если мы хотим, чтобы Джареллы впечатлились как следует, им необходимо увидеть всю нашу компанию.

– О'кэй. Однако не повредит, если мне наперед будет известно, за кем нужно приглядывать. Знаю только, что не за Роджером Футом.

Вульф бросил взгляд на стенные часы.

– Еще рано. Очень хорошо.

ГЛАВА XVII

Обязанности лакея и швейцара я передал Саулу с Орри, потому что у меня нашлись другие дела. Кремер со Стеббинсом явились за двадцать минут до установленного часа и, что называется, рвались к Вульфу, так что мне пришлось провести их в столовую и позаботиться, чтобы они не скучали. Разумеется, им нужен был не я, а Вульф, но я объяснил, что если они поднимутся на три лестничных пролета, то обнаружат, что дверь в оранжерею заперта. Я постарался отвлечь их внимание анекдотом об одной девочке из кордебалета и муравьеде, но им, по-моему, было не до того.

Наконец на пороге столовой появился Вульф, сказал: «Доброе утро, джентльмены. Прошу пройти в кабинет» – и вышел. Кремер со Стеббинсом последовали за ним, я прикрывал тылы.

Во все предыдущие разы Отис Джарелл восседал на почетном месте, в красном кожаном кресле, однако на этот раз Саул, следуя инструкциям, усадил в него инспектора Кремера, а наш бывший клиент занял место в первом ряду вместе со своей женой, сыном и невесткой. Во втором ряду уселись Лоис, Нора Кент, Роджер Фут и Саул Пензер. На кушетке сзади меня устроились Сэлли Кольт, сотрудница из штата Дол Боннар, Фред Даркин и Орри Кэтер. Пэрли Стеббинс сел там же, где и всегда – у самой стены на расстоянии вытянутой руки от Кремера.

В данный момент это красное кожаное кресло было отнюдь не почетным местом. Почетным местом было одно из желтых кресел, которое поставили рядом со столом Вульфа и в котором теперь восседала Дол Боннар, девица с огромными глазами цвета жженого сахара, обрамленными длиннющими черными ресницами. Разумеется, слишком красивая для того, чтобы быть сыщицей. Я заранее предупредил Фрица о ее приходе. Помню, как-то она обедала у нас, и с тех пор он с опаской взирает на каждую женщину, переступающую порог нашего дома, – как бы она не вытеснила его из кухни, не говоря уж об остальном хозяйстве.

Инспектор Кремер встал и обвел взглядом собравшихся.

– Ниро Вульф собирается нам что-то сказать, так что давайте его послушаем. Вы здесь по приказу полиции, поэтому я бы желал кое-что прояснить. Вопросы, которые задает вам Вульф, его вопросы, а не мои. Можете на них либо отвечать, либо нет, ваше дело. Полиция не уполномочивала Вульфа действовать в ее интересах.

– Мистер Кремер, у меня нет никаких вопросов, – сказал Вульф. – Одни лишь ответы.

– Ол райт. Тогда валяйте, – разрешил Кремер и плюхнулся в кресло.

– Я хочу отчитаться перед вами, как я обнаружил револьвер, из которого были убиты Ибер и Брайэм, и как это повлияло на раскрытие преступника, – начал Вульф. – После того как вы все вышли отсюда в понедельник, восемь дней тому назад, я сообщил мистеру Кремеру те сведения, которые обязан был ему сообщить, о чем вас и предупреждал. С тех пор у меня нет клиента, а следовательно, и предписания действовать в чьих-либо интересах. Однако дело возбудило во мне любопытство, к тому же здесь было замешано мое самолюбие, поэтому я решил искупить свой позор и продолжить расследование.

Он откашлялся.

– Вы от моих услуг отказались, так что ждать от вас помощи не приходилось. В моем распоряжении не было ни людей, ни средств, необходимых для ведения расследования, к тому же мне чинила всяческие препятствия полиция. Однако я располагал одним фактом, на который возлагал большие надежды, а именно: пули, сразившие Ибера и Брайэма, вылетели из одного и того же револьвера. Допустив, что из него стрелял один и тот же человек, я сделал вывод, что револьвер находился в его распоряжении с четверга, когда был убит Ибер, до воскресенья, когда погиб Брайэм, или же был спрятан в таком месте, откуда его всегда можно взять. Где же он был спрятан?

Вульф метнул взгляд в сторону Кремера.

– Мистер Кремер оказал мне громадную услугу, разрешив мистеру Гудвину воспользоваться отчетами о ваших продвижениях в данный отрезок времени. Я глубоко ценил и ценю его сотрудничество, так что было бы в высшей степени непорядочно предположить, будто он позволил мне ознакомиться с содержанием этих отчетов лишь потому, что его терзало любопытство, как я распоряжусь со всем этим материалом. Они передо мной. – Он постучал указательным пальцем по листкам бумаги на своем столе. – Мистер Гудвин их перепечатал. Я ознакомился с ними и тщательно их проанализировал. Разумеется, я не исключал возможности, что револьвер мог быть спрятан где-то в вашей квартире, но я считал это маловероятным. Ведь полиция могла в любой момент произвести обыск, что она и сделала ровно неделю назад. Вероятней всего, револьвер был припрятан где-то еще – на этой версии я и основывал свое расследование.

– Той же самой версии придерживался и я, – проскрипел со своего места Кремер.

Вульф кивнул.

– Несомненно. Однако для вас она была одной из многих, для меня же единственной. Вдобавок к тому, можно сказать, несомненному факту, согласно которому с четверга до воскресенья револьвер хранился в каком-то легкодоступном месте, вполне вероятно, что его положили туда же и после того, как был убит Брайэм. Выбравшись из машины на Тридцать Девятой улице, убийца прихватил с собой и револьвер, от которого хотел избавиться. Положи он его в такое место, где его можно обнаружить, и он подвергал себя риску, что его и в самом деле обнаружат и установят, что именно из него были произведены те два выстрела. С другой стороны, положи он его в такое место, где его нельзя обнаружить, например, швырни в реку, его могли видеть за этим занятием, к тому же и времени было в обрез. Поэтому вероятней всего, что он при первой возможности положил его на прежнее место, туда, где револьвер пролежал эти три дня.

Вульф сделал могучий вдох.

– Итак, я проанализировал ваши графики. Они открывали передо мной самые разнообразные перспективы, и многообещающие, и просто притянутые за уши. Для того чтобы проследить все возможности, мне требовалась помощь, вот я и обратился к мистеру Саулу Пензеру, который сидит рядом с мистером Футом, к мистеру Фреду Даркину, к мистеру Орвиллу Кэтеру, к мисс Теодолине Боннар, а также к мисс Сэлли Кольт, ассистентке мисс Боннар.

– Ближе к делу, – проворчал Кремер.

Вульф даже не удостоил его взглядом.

– Не стану останавливаться подробно на всех их расследованиях, однако некоторые из них заслуживают того, чтобы о них вкратце упомянули. Расследование здорово затянулось из-за выходных. Мистер Гудвин провел четыре дня на ипподромах «Ямайка» и «Бельмонт». Мистер Пензер с необычайным мастерством и дотошностью проследил продвижения мистера Джарелла в четверг, в тот день, когда был убит Ибер. Мистер Даркин ловко провел расследование в «Метрополитен атлетик клаб». Мистер Кэтер нашел трех людей, которые видели в воскресенье миссис Отис Джарелл в Центральном парке, в то воскресенье, когда был убит Брайэм. Однако удачей увенчались лишь старания мисс Боннар и мисс Кольт. Мисс Боннар, прошу вас, предъявите револьвер.

Дол Боннар раскрыла свою сумочку, достала револьвер, предупредила, что он заряжен, и положила его на стол Вульфу. Кремер сорвался с места и бросился рысью к столу, едва не отдавив по пути ноги Уимену. Стеббинс тоже вскочил с кресла. Дол Боннар обратилась к Кремеру:

– Я обследовала его на отпечатки, инспектор. Четких не оказалось. Осторожно, он заряжен.

– Вы его зарядили?

– Нет. Когда я его обнаружила, там не хватало двух патронов. Я выстрелила всего один раз, так что там осталось…

– Вы из него стреляли?

– Мистер Кремер, – вмешался Вульф, – а как иначе мы могли определить, тот ли это револьвер? Дайте мне кончить, и у вас впереди будет целый день.

Я достал из ящика своего стола большой конверт из плотной бумаги и вручил его Кремеру. Он осторожно взял револьвер, передал его Пэрли, буркнув: «Заканчивайте» – и сел на место.

– Что вы сделали после того, как обнаружили револьвер, мисс Боннар? – поинтересовался Вульф.

– Со мной была мисс Кольт. Мы позвонили вам, получили от вас точные инструкции и действовали согласно им. Мы отправились в мой офис определить калибр револьвера. Затем поднялись в мою квартиру, включили на полную громкость радио, выстрелили из револьвера в подушку, извлекли пулю и отправили ее с курьером к вам.

– Когда вы обнаружили револьвер?

– Вчера в десять минут седьмого вечера.

– И с тех пор он все время находился у вас?

– Да. Я ни на секунду не спускала с него глаз. Ночью он находился у меня под подушкой.

– Где вы его обнаружили?

– В шкафчике на четвертом этаже заведения Кларинды Дей на Сорок Восьмой улице.

Трелла Джарелл раскрыла от изумления рот. Все взоры обратились к ней, и она поспешила прикрыть рот ладонями.

– Шкафчик был заперт? – спросил Вульф.

– Да.

– Вы его взломали?

– Нет. Я открыла его ключом.

– Я не стану спрашивать у вас, где вы достали этот ключ. Об этом у вас могут спросить на суде, здесь же не судебное расследование. Это был обычный шкафчик?

– Да. На этом этаже личные шкафчики клиентов расположены в четыре ряда, по двадцать в каждом. Клиентки Кларинды Дей хранят в них одежду и личные принадлежности, пока занимаются гимнастикой или принимают массаж. Кое-кто держит там смену белья и прочие предметы.

– Вы сказали «личные шкафчики». Значит, каждый шкафчик принадлежит кому-то одному?

– Да. Ключ от него находится у клиентки, правда, не исключено, что у управляющего имеются образцы всех ключей. Ключ, которым воспользовалась я… Но ведь я не должна говорить об этом здесь?

– Сейчас в этом нет необходимости. Вы сможете сказать об этом на свидетельском месте. Как вы знаете, ваш поступок судебно наказуем, но, поскольку вы обнаружили оружие, участвовавшее в двух убийствах, сомневаюсь, чтобы вас наказали. А вы знаете, кому из клиенток Кларинды Дей принадлежит этот шкафчик?

– Да. Миссис Сьюзен Джарелл. На нем написана ее фамилия. В шкафчике я обнаружила кое-что еще, например, письма в конвертах, адресованные ей.

Гробовая тишина. Ни звука. Ее нарушил Отис Джарелл, пробормотавший едва слышно: «Змея, змея». Вульф в упор глядел на Сьюзен.

– Миссис Джарелл, может, вы хотите объяснить, каким образом револьвер попал в ваш шкафчик?

Я следил краем глаза за ее маленьким овальным лицом и могу поклясться, что она и глазом не моргнула. Встретившись глазами со взглядом Вульфа, она слегка шевельнула губами, как будто стараясь изобразить улыбку. (То же самое я уже когда-то наблюдал.)

– Я ничего не могу объяснить, – сказала она, – поскольку сама не знаю. Но вы не можете утверждать, будто я взяла его в тот день, в среду, потому что я уже говорила вам, что я делала в то время. Я была наверху, у себя в комнате, со мной был мой муж. Верно, Уи?

Возможно, она бы ускользнула от нас, если бы прежде, чем задать свой вопрос, взглянула ему в глаза. Однако ее муж был буквально парализован: его нижняя челюсть отвисла, и он не спускал глаз с Вульфа. Казалось, он был не в состоянии выдавить из себя что-либо членораздельное, кроме идиотского блеяния: «Я принимал душ, я долго принимал душ, я всегда долго принимаю душ».

Можно себе представить, как мужчина, потрясенный до глубины души открытием, что его жена – убийца, в сердцах произносит роковую для нее фразу, произносит выразительно и отчетливо. Но только не это блеяние: «Я принимал душ, я долго принимал душ, я всегда долго принимаю душ».

Фу, как говорит Вульф.

ГЛАВА XVIII

Говорят, что установление мотивов преступления не имеет существенного значения в деле об убийстве, однако здорово помогает в ходе расследования, так что окружному прокурору пришлось вызвать Джарелла. Версия была следующей: Сьюзен состояла в любовной связи с Джимом Ибером и получала через него информацию, в частности о рекламациях пароходной компании, которую она сообщила Корею Брайэму, и последний ею воспользовался. Ибер, узнав о барыше, который получил от сделки Брайэм, заподозрил, что его уволили за то, что он якобы сообщил эту информацию Брайэму, и вспомнил, что рассказывал обо всем Сьюзен. Он понял, что Брайэма просветила она, о чем ей, вероятно, и сказал как раз перед тем, как я вошел в студию, сопроводив угрозой, что расскажет обо всем Джареллу. Для того чтобы проверить эту версию, потребовалось вмешательство Джарелла, хотя к тому времени у полиции были и другие доказательства, например, двести тысяч долларов в банковском сейфе, арендованном на имя Сьюзен. Она так и не вспомнила, откуда у нее такие деньги.

Что касается Брайэма, то тут фигурирует следующая версия: он заподозрил Сьюзен в убийстве Ибера, о чем ей сказал. А тут уж гадайте сами: то ли он в такой степени осуждал убийство, что собирался сообщить о нем властям, то ли стал ее шантажировать – может, велел вернуть ему двести тысяч долларов, а может, имел претензии личного характера.

Кроме Джарелла, никто из семейства на суде не выступал. Каким образом у Сьюзен оказался ключ от библиотеки – установить было несложно. Ключ был у ее мужа, а они спали в одной комнате. Отправят ее или нет на электрический стул – сказать не берусь. Читайте газеты. Жюри вынесло ей суровый приговор, но так просто женщину на этот стул не посадишь, тем более если она молода и хороша собой.

Вульф получил от Джарелла гонорар, на этот раз чеком, гонорар солидный, но уж он-то его заработал. Больше ему ничего не нужно было от этого представителя рода человеческого, мне тем более. Он заявил это от имени нас обоих в тот самый день, когда Сьюзен предали суду. Джарелл позвонил сказать, что посылает нам чек на такую-то сумму, и спросил, достаточная ли она. Когда Вульф ответил утвердительно, Джарелл изрек:

– И все-таки, Вульф, я оказался прав. Она на самом деле «змея». Вы не поверили мне в тот день, когда я пришел нанять вас на работу. Гудвин тоже не поверил, но теперь-то вы знаете, что я был прав, и это доставляет мне огромное удовлетворение. Она «змея».

– Нет, сэр, – возразил Вульф. – Я не уверен, что вы правы. Она убийца, ведьма, мерзавка, но вы так и не представили мне доказательство того, что она «змея». Я все еще вам не верю, но буду рад получить от вас чек.

Вульф повесил трубку, и я сделал то же самое.

Перевела с английского Н. Калинина