Текст книги "Слишком много клиентов (сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– В своих собственных. У меня нет ни перед кем никаких обязательств. Я располагаю некоторой не получившей огласки информацией об убитом. По закону я не обязан сообщать эти сведения в полицию и сейчас прикидываю, какую выгоду могу из них извлечь. Извлечь, не скрывая их, но используя. Подобно врачам, водопроводчикам и представителям многих других профессий, я зарабатываю на неприятностях и несчастьях ближних. Я не могу принудить вас рассказать мне, почему эта комната занимает вас, но очень хотел бы послушать. Я вас сюда не приглашал – вы явились сами.

Эйкен улыбался, но невесело.

– Мне выбирать не приходится, – сознался он, – командуете тут вы. Я и не ожидал, что вы расскажете, кто вас нанял. Но трудно поверить, что у вас нет клиента. Как вы узнали об этой комнате?

Вульф покачал головой:

– Я не обязан перед вами отчитываться, сэр. Но нет, меня никто не нанимал. Если бы я действовал в интересах клиента, то так и сказал бы, разумеется не называя его.

– И как вы намерены использовать информацию о комнате?

– Не знаю. Это будет зависеть от обстоятельств. Мой человек все еще там.

– Говоря о своем намерении извлечь выгоду из своего знания, вы, разумеется, имеете в виду, что хотите, чтобы вам заплатили.

– Разумеется.

– Хорошо. – Эйкен устроился в кресле поудобнее. – Вы собирались сравнить мое объяснение с тем, что дала мисс Макги. Вам, конечно, известно, что Йигер являлся исполнительным вице-президентом моей корпорации, «Континентальные пластики». Мисс Макги была его секретарем. Около двух месяцев назад она пришла ко мне и рассказала об этой самой комнате и о том, что Йигер несколько раз вызывал ее туда вечерами поработать. Никаких вольностей он себе не позволял. Тем не менее она решила, что мне следует знать о комнате и о тех свойствах характера и привычках Йигера, на которые недвусмысленно указывала вся тамошняя обстановка. Мисс Макги мне ее описала, и я понял, что она совершенно права. Передо мной встала очень сложная проблема. Я попросил мисс Макги ни с кем больше об этом не говорить и не отказываться, если начальник снова вызовет ее туда. Мне требовалось время, чтобы все взвесить и решить, что́ с этим делать.

– Вы говорили об этом кому-нибудь?

– Нет. Не знаю, представляете ли вы себе, с какими сложностями сопряжено управление крупной корпорацией. Основной вопрос, стоявший передо мной, заключался в следующем: поговорить ли об этом сначала с Йигером или вынести все на совет директоров? Я так и не пришел к какому-то решению вплоть до вчерашнего дня, когда стало известно, что Йигер мертв, что его тело найдено в траншее перед тем самым домом. Естественно, я был потрясен уже самим фактом его смерти. Одно это крайне… крайне неприятно, но если станет известно о существовании комнаты, неприятностями дело не обойдется – случится катастрофа. Поскольку тело нашли перед принадлежащим убитому домом, возникнет предположение, что с ним разделался некий участник игрищ, происходивших наверху. Начнется разбирательство, чреватое неизбежной оглаской, и разразится ужасный скандал. Я хотел было созвать экстренное заседание совета директоров, но потом решил сначала переговорить с тремя из них лично. Возможно, Йигер держал существование комнаты в таком секрете, что ничего не выйдет наружу. Я предложил коллегам попросить мисс Макги пойти туда и забрать все вещи, которые могли бы указывать на Йигера, и мое предложение было одобрено. А там оказался ваш человек. – Он повернул голову: – Так как все было, мисс Макги?

– Я вышла из лифта, а он меня уже поджидает, – подтвердила она. – Вероятно, я потеряла голову – решила, что он полицейский. Попыталась войти обратно в лифт, но он схватил меня и держал. Попытки вырваться ни к чему не привели. Он замотал меня в покрывало и стянул ремнем, а потом позвонил. Через некоторое время пришел вот этот человек, Арчи Гудвин. Он выяснил, кто я, из документов, которые нашел в моей сумочке. Гудвин сообщил мне, что они оба работают на Ниро Вульфа. Им известно, что комната принадлежала мистеру Йигеру. А раз они это знали, я сочла за лучшее прийти сюда, как они предложили. Мне не давали позвонить, пока я не оказалась здесь. Простите, мистер Эйкен. Но что я могла поделать?

– Ничего. – Эйкен опять повернулся к Вульфу: – Я объяснил свой интерес. Не кажется ли он вам вполне законным?

– Безусловно. Законным и вполне оправданным. Но совершенно безнадежным. Наивно надеяться, что связь мистера Йигера с этой комнатой никогда не вскроется.

– Я и не надеюсь. Я действую. А вы расскажете мне, откуда о ней узнали?

– Нет.

– Я заплачу вам. И заплачу хорошо.

– Я не продаю информацию, мистер Эйкен. Только услуги.

– А я их покупаю. Вы сказали, что не связаны никакими обязательствами. Считайте, что уже связаны. Я нанимаю вас.

– И что вы хотите мне поручить?

– Все, что потребуется, чтобы защитить репутацию и интересы корпорации «Континентальные пластики». Я действую в интересах фирмы.

Вульф покачал головой:

– Вряд ли из этого что-то получится. Я не могу связать себя обязательством никогда не раскрывать, что мистер Йигер имел самое прямое отношение к той комнате. Неизвестно, как будут развиваться события. Единственный выход – контролировать их развитие.

– Каким образом?

– Вмешавшись в него. С вашей стороны было бы несерьезно платить мне за молчание, даже если бы я, как последний осел, взял бы с вас деньги. Полиция неизбежно узнает о любовном гнездышке мистера Йигера. Это всего лишь вопрос времени. Есть только один способ защитить репутацию и интересы вашей фирмы: остановить полицейское расследование, найдя убийству приемлемое объяснение, никак не связанное с комнатой.

Эйкен нахмурился:

– Но из этого может ничего не получиться.

– А может и получиться. Весьма вероятно, что убийца знал о существовании и назначении комнаты. Представьте себе на минуту, что это был разгневанный муж, отец, брат или возлюбленный. В таком случае убийцу можно изобличить, не вдаваясь в частности, вроде места, где творились безобразия, вызвавшие его гнев. Это трудно, но возможно. Однако бесполезно строить догадки, пока мы не узнаем больше.

– А если выяснится, что ничего не выходит?

Плечи Вульфа приподнялись на одну восьмую дюйма и тут же снова опустились.

– Тогда вы потеряете ваши деньги. Я себя достаточно уважаю, чтобы не браться за невозможное. Прошу заметить: вас вынуждаю не я, а сама ситуация. И угроза исходит не от меня, а вытекает из самого факта моей осведомленности. Итак, вы хотите меня нанять, а я готов взяться за дело, но я буду оказывать только услуги, совместимые с моим призванием и принципами. Я не могу исключить ничего, в том числе и того, что вы сами убили Йигера.

Эйкен опять улыбнулся, и опять невесело.

– Я это исключаю, – возразил он.

– Естественно. – Вульф повернулся ко мне: – Арчи, садись за машинку. Печатай в трех экземплярах.

Я развернул свое кресло, придвинул машинку, сделал закладку из бумаги и копирки.

– Да, сэр?

– Через один интервал, поля широкие. Проставь дату. «От имени возглавляемой мною корпорации „Континентальные пластики“ настоящим поручаю Ниро Вульфу расследовать обстоятельства смерти Томаса Дж. Йигера. Вульф должен сделать все возможное, чтобы защитить интересы и репутацию корпорации, не разглашая фактов, способных подорвать ее престиж, если только его не вынудят к тому законный долг гражданина и лицензированного частного детектива. Нарушение последнего условия лишит его права на получение гонорара за услуги и возмещение расходов по делу. Настоящее соглашение призвано, насколько это возможно, исключить какой бы то ни было ущерб корпорации, вызванный особыми обстоятельствами смерти Йигера. Президент корпорации „Континентальные пластики“». Оставь место для подписи.

Я напечатал продиктованный им текст соглашения. Вынув закладку, пробежал его глазами, потом вручил оригинал Эйкену, а копии Вульфу. Эйкен прочитал текст дважды и поднял глаза на Вульфа:

– Здесь не указана сумма вознаграждения.

– Совершенно верно, сэр. И она не может быть указана. Все будет зависеть от характера и трудоемкости проделанной мною работы.

– А как определить, честно ли вы соблюдали соглашение?

– Призвав на помощь здравый смысл и добросовестность. А если этого окажется недостаточно, тогда в дело вступит суд, но такой вариант маловероятен.

Эйкен еще раз просмотрел бумагу, положил ее на столик сбоку, вынул из кармана ручку и подписал. Я взял у него документ и передал Вульфу, а копии отдал Эйкену. Он сложил их, засунул в карман и осведомился:

– Как и когда вы узнали о существовании комнаты?

Вульф покачал головой:

– Я не привык начинать трудную работу с болтовни и не сделаю исключения даже для вас. – Он бросил взгляд на настенные часы, встал и отодвинул кресло. – Уже за́ полночь. Конечно, я расскажу вам – но оставляю на собственное усмотрение, когда и сколько рассказать.

– Но это же абсурд! Вы работаете на меня.

– Да, сэр. Но единственный критерий качества моей работы – ее результат. Возможно, чем меньше вы будете знать о частностях, тем лучше. – Он взял подписанный оригинал. – Если вас что-то не устраивает – возьмите и порвите это.

– Нет. Я хочу знать, что́ вы собираетесь предпринять дальше.

– Я пока и сам этого не знаю.

– Знаете. Кто-то из моих директоров рассказал вам о комнате?

– Нет.

– Миссис Йигер?

– Нет.

– Тогда кто?

Вульф бросил на него гневный взгляд:

– Черт побери, сэр, мне что, выбросить эту бумагу в мусорную корзину? Вы хотите, чтобы я занимался делом? Хотите или нет?

– Не хочу, но вынужден на это пойти. Парадом командуете вы.

Он встал.

– Пойдемте, мисс Макги.

Глава восьмая

В среду утром, в половине одиннадцатого, я был в кабинете – стоял около большого глобуса и вращал его, решая, куда бы поехать осенью в отпуск. Я провел пару часов, прикидывая, чем на месте Вульфа посоветовал бы заняться Арчи Гудвину, и пришел к выводу, что самым разумным было бы распоряжение подмести тротуар, поэтому попытался направить свои мысли на что-нибудь другое.

Если у Вульфа с утра есть для меня поручения, он посылает Фрица сказать, чтобы я к нему зашел. В то утро ничего такого не было, и без четверти девять я позвонил ему по внутреннему телефону. Не услышав ничего, кроме возгласа досады, я потихоньку начал составлять список дел, которые он мог бы включить в мой распорядок дня. И опять там оказался один-единственный пункт: мести тротуар.

Что и говорить, я хорошо поработал. Во вторник, в девять утра, вышел на поиски клиента, а через каких-то пятнадцать часов, к полуночи, мы – о чудо! – заполучили не просто президента крупной корпорации, но саму корпорацию. Теперь, чтобы отхватить гонорар, выражающийся в пятизначной сумме, нам осталось всего-навсего заработать его.

Итак, мы знаем… Что, собственно, мы знаем? Мы знаем – и это большое преимущество, – что Йигер был убит в той самой комнате. И возможно, пока это остается тайной для всех, кроме семьи Перес – и убийцы, конечно.

Нам также известно, что в воскресенье вечером Йигер ожидал женщину, раз заказал икру и фазана и велел подать все это в полночь. Но если дама и пришла, из этого еще не следует, что она и убила. Могло статься, что, явившись, гостья обнаружила хозяина мертвым.

Если подходить к делу с данной стороны, для начала надо составить полный список всех пассий Йигера, имевших ключи. Это займет не меньше года, и тогда следующим шагом будет… Ерунда какая-то.

Из трех моментов, на которые обычно делают упор при расследовании убийства, – орудие, возможность и мотив, – надо выбрать тот, что вероятнее всего приведет к разгадке.

Возможность я отмел сразу. Убить мог всякий, у кого были ключи.

Что касается орудия – пистолета, из которого вылетела пуля, пробившая череп, – то его не нашли. Чтобы подобраться к убийце с этой стороны, требовалось составить список людей, обладающих и ключами, и доступом к оружию, и уж тогда… Орудие я тоже отбросил.

Теперь мотив. Не имея за плечами богатого личного опыта поклонения похоти в подобных прибежищах порока, я не считал себя достаточно компетентным судьей, но полагал, что эти альковные забавы могли сильно волновать любую из посетительниц Йигера. Допустим, за последние года два их было около десяти. Предположим, у каждой из них имеются хотя бы трое из четверых близких мужчин: муж, брат, отец и тот, кого Вульф именует церемонным словом «возлюбленный». В итоге получается как минимум тридцать человек с первостатейным мотивом. Я махнул рукой и на мотив.

Когда отпадают орудие, возможность и мотив, остается просто закинуть удочку и ждать. Поймать кого-нибудь на вранье. Найти, где концы с концами не сходятся. Отыскать свидетеля, который хоть что-то видел или слышал, к примеру жильца этого или соседнего дома, заметившего, как через дверь в подвальном этаже входил или выходил посторонний.

Такой план может принести свои плоды, если у вас есть четыре или пять хороших оперативников и время терпит. Но если, упаси господи, убойный отдел нащупает ниточку, ведущую к дому, – а это может случиться в любой момент, – копы застукают Фреда Даркина, и полетят клочки по закоулочкам. Тогда не видать нам клиента как своих ушей, ибо придет конец тому, за что он согласен платить. Значит, это тоже не подойдет. Нам нужен либо гений, либо невероятное везение.

Конечно, гений у нас есть – Ниро Вульф. Однако он пока явно не настроился на нужную волну. Спустившись из оранжереи в одиннадцать, гений поставил выбранную им «орхидею дня» – гибрид каланты Вейча и сэндхёрстианы – в вазу на письменном столе, потоптался около своего кресла, сел, бросил взгляд на настольный календарь, просмотрел утренний урожай почты, – в основном рекламные проспекты и просьбы о пожертвованиях. Наконец он обратил свой взор на меня:

– Что это за листок на моем календаре? Четырнадцать миллионов шестьсот восемьдесят две тысячи двести тридцать пять долларов пятьдесят семь центов.

– Это из банка, сэр. Резерв денежной наличности корпорации «Континентальные пластики», согласно выписке, датированной тридцать первым января. Я подумал, что вам, возможно, понадобятся эти данные, тем более что никакой другой работы у меня не было. Не люблю сидеть без дела.

– Фу.

– Да, сэр. Совершенно согласен.

– Как ты оцениваешь ситуацию?

– Просто черт знает что такое. Вчера у нас было слишком много клиентов. Целых два. Сегодня один, но и это чересчур, потому что мы, по всей вероятности, не в состоянии выполнить его поручение. Если хотите спросить меня, что́ я предлагаю, не трудитесь. У меня только одна идея, и та никуда не годится.

– Что за идея?

– Джулия Макги – лгунья. Я описал вам комнату, но вы ее не видели. Мужчина, который свил это гнездышко, то бишь Йигер, приглашал туда секретаршу вовсе не для диктовки. На что угодно готов поспорить. Даже если она совершенная колода, он и то мог к ней подступиться, в порядке эксперимента, но она отнюдь не колода. Сатир сумел бы усмотреть в ней немало достоинств, эта дамочка на многое способна. Итак, она привирает, но что это нам дает? Как бы она ни коротала там свои вечера, эта особа сделала то, что сделала, – настучала на босса. То ли тамошние картины ей не понравились, то ли она хотела выслужиться перед президентом. Но когда речь заходит об убийстве, это как раз говорит в ее пользу: если она настучала на Йигера, зачем ей его убивать? Не хотите спросить ее?

– Нет. – Он набрал столько воздуха, сколько мог вместить его живот, и выдохнул. – Я совершил порядочную глупость, взявшись за такое дело. Мы только и можем, что беспомощно барахтаться в болоте. Ну, допустим, докажем мы, что кое-чего стоим, и отыщем того, кто нас в болото заманил, хоть и пришли к выводу, что он знать не знал о смерти Йигера. Сколько времени тебе на это потребуется?

– От одного дня до одного года.

Он скорчил гримасу.

– Или вот такой смелый ход. Говорим мистеру и миссис Перес, будто уверены, что это они убили Йигера, который растлил их дочь. Убеждаем супругов, что, если полиция узнает о комнате наверху, они обречены, а так оно и есть. Не думают же они, что могут оставаться в доме бесконечно? Предлагаем им крупную сумму – двадцать или пятьдесят тысяч – из этого самого резерва наличности с тем, чтобы они уехали куда-нибудь на край земли, предварительно подписав признание в убийстве Йигера, которого они покарали, узнав о попытках хозяина совратить их дочь. Вовсе не обязательно признавать, что домогательства достигли цели. Может даже подразумеваться, что дочь все выдумала. Когда Пересы будут уже далеко, мы подбросим их письменное признание полиции. В нем, кстати, не будет ни слова про комнату. Разумеется, полиция ее найдет, но не обнаружат там ничего, связывающего ее с Йигером. Да, они будут предполагать, что комната принадлежала ему, но утверждать это с уверенностью не смогут, а полиция предпочитает не обнародовать шатких предположений, способных опорочить значительных лиц.

– Великолепно! – взволнованно поддержал я. – Есть только два маленьких изъяна. Во-первых, весь дом принадлежал Йигеру, а стало быть, значится в перечне его имущества. И во-вторых, Пересы его не убивали. Так какого черта вешать убийство на…

– Это всего лишь твое частное мнение.

– Но вполне обоснованное, черт возьми! Конечно, очень галантно с вашей стороны выставлять Марию лгуньей, а не шлюхой, но еще лучше было бы…

Договорить мне помешал звонок в дверь. Выйдя в прихожую, я увидел на крыльце то, что имел в виду, более или менее, когда применил слово «колода» к женщине. Не ведьма, не уродка, просто женщина, средних лет или постарше, которую следовало бы полностью разобрать, а потом собрать заново, прежде чем кому-то показывать. Закончив сборку, вы наверняка обнаружили бы лишние детали, например второй подбородок. Хорошо сшитый темный костюм и палантин из серебристой норки не спасали положения.

Я открыл дверь и пожелал даме доброго утра.

– Ниро Вульф? – спросила она.

Я кивнул:

– Вы пришли по адресу. Это его дом.

– Мне нужно его видеть. Я Эллен Йигер. Миссис Томас Дж. Йигер.

Когда посетитель приходит без предварительной договоренности, я должен оставить его дожидаться на крыльце, пока не переговорю с Вульфом. Так я обычно и поступаю, но сейчас мы пребывали в кризисной ситуации. И не только потому, что зашли в тупик. Вульф просто из упрямства мог разыграть дурацкий фокус с Пересами, если его вовремя на что-нибудь не отвлечь. Я пригласил вдову войти, провел в кабинет и представил:

– Мистер Вульф – миссис Йигер, миссис Томас Дж. Йигер.

Босс метнул в меня гневный взгляд:

– Меня не предупреждали о встрече.

– Нет, сэр, не предупреждали.

– Я не стала тратить время на звонок, – бросилась в атаку Эллен Йигер. – Мое дело не терпит отлагательств.

Она подошла к красному кожаному креслу и расположилась в нем, не дожидаясь приглашений, как у себя дома, сумочку пристроила на столик и нацелила острые маленькие глазки на Вульфа.

– Я хочу вас нанять, поручить вам кое-что.

Вдова потянулась к сумке, открыла ее и вынула чековую книжку.

– Какой задаток вас устроит?

Четвертый клиент! И это, если не считать поддельного Йигера. Воистину, когда я выхожу на промысел, то возвращаюсь с добычей.

Между тем она продолжала:

– Моего мужа убили, как вам известно. Я хочу, чтобы вы нашли того, кто это сделал, и выяснили, как это случилось. И тогда я сама решу, как дальше поступить. Он был больной человек. Гиперсексуальность. Я это знала. Много лет я молчала об этом, но сейчас ничто не помешает мне…

– Ни слова больше! – оборвал ее Вульф.

Она изумленно смолкла.

– Я был груб, – признал он, – но по необходимости. Я не мог позволить вам выкладывать конфиденциальную информацию, теша себя иллюзией, что вы меня нанимаете. Не нанимаете и не можете нанять. Меня уже наняли, чтобы я расследовал убийство вашего мужа.

– Ничего подобного, – заявила она.

– Вот как?

– Вас наняли, чтобы не допустить расследования, чтобы защитить престиж корпорации «Континентальные пластики». Мне об этом сказал один из директоров. Сегодня утром было заседание совета директоров. Бенедикт Эйкен доложил совету о предпринятых им шагах и получил одобрение. Директорам безразлично, поймают убийцу моего мужа или нет. Более того, они не хотят, чтобы его поймали. Их заботит лишь доброе имя корпорации. Теперь и я стану владелицей пакета акций, но это не помешает мне рассказать окружному прокурору о существовании комнаты, если я решу пойти на такой шаг.

– Какой комнаты?

– Вы прекрасно знаете какой. Комнаты в доме на Восемьдесят второй улице, куда Джулия Макги приходила вчера вечером и откуда вы привезли ее сюда. Бенедикт Эйкен рассказал об этом на совете, а один из директоров передал мне. – Она резко повернула голову в мою сторону: – Вы, как я понимаю, Арчи Гудвин? Я хочу увидеть эту комнату. Когда вы отведете меня туда?

И она тут же отвернулась к Вульфу. Странная манера – задать вопрос и не дождаться ответа, но иногда это даже на руку тому, кого спрашивают. Она открыла чековую книжку.

– Так какой вы хотите задаток?

Вдова вела себя нагло, спору нет, но была далеко не глупа и не тратила слов даром. Она не стала долго распинаться, объясняя, что, если Вульф попробует проделать то, для чего его наняли, как ей известно, то есть прикрыть расследование, она расстроит его планы одним-единственным звонком в окружную прокуратуру. А значит, ему ничего не остается, кроме как переметнуться на ее сторону.

Вульф откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на куполе живота:

– Мадам, вас дезинформировали. Арчи, где бумага, которую подписал мистер Эйкен? Дай миссис Йигер ее прочесть.

Я подошел к шкафу, выдвинул один из ящиков, достал соглашение и передал вдове. Она извлекла из сумки очки и прочитала.

– Разве это не то, о чем я говорила? – осведомилась она, сняв очки.

– Нет. Арчи, садись за машинку. Печатай в двух экземплярах.

Я сел, развернул к себе машинку, сделал закладку.

– Да, сэр?

– Один интервал, широкие поля. Дата. «Я, миссис Томас Дж. Йигер, настоящим поручаю Ниро Вульфу расследовать обстоятельства смерти моего покойного мужа. Данное соглашение заключено с целью изобличить убийцу моего мужа. Вышеупомянутый Ниро Вульф обязуется предпринимать все необходимые шаги для достижения этой цели. Коль скоро обязательства, предусматриваемые данным соглашением, вступят в противоречие с теми, которые оговорены контрактом с корпорацией „Континентальные пластики“, Ниро Вульф автоматически разорвет свою договоренность с означенной корпорацией и будет следовать соглашению со мной. Со своей стороны, я обязуюсь никак не вмешиваться в его отношения с означенной корпорацией, не известив его об этом заранее». – Вульф обратился к миссис Йигер: – Никакого задатка не нужно. От мистера Эйкена я задатка не получал. Выставлю я вам счет или нет, а если выставлю, то на какую сумму, будет зависеть от многих обстоятельств. Я не беру значительной платы за одни и те же услуги сразу с двух клиентов. И может статься, вообще откажусь от гонорара. Например, если выясню, что это вы убили своего мужа.

– Вы бы ничего и не получили. Было время, мне хотелось убить Тома, но это было давно, когда дети еще не подросли.

Она взяла у меня из рук оригинал и надела очки, чтобы прочесть его.

– Так не пойдет. Выяснив, кто его убил, вы должны сообщить об этом мне. Именно я буду решать, что́ делать с убийцей.

– Вздор! Судьбу его решит народ штата Нью-Йорк. В процессе расследования я, к вашему удовлетворению и своему собственному, обязательно добуду какие-то доказательства и скрыть их никак не смогу. Арчи, подай ручку!

– Я не собираюсь этого подписывать, – объявил она. – Я дала мужу слово никогда ничего не подписывать, не показав прежде ему.

Уголок рта Вульфа чуть приподнялся – так он улыбается. Ему всегда приятно получить подтверждение своей теории, что ни одна женщина не способна справиться с тем, что он называет «выстраиванием логических цепочек».

– Может, тогда, – предложил он, – составим соглашение в такой форме, чтобы его мог подписать я? Сформулировав мои обязательства?

– Нет.

Она отдала мне бумаги – и подписанную Эйкеном, и ту, что отказалась подмахнуть сама.

– Какой смысл вообще что-то подписывать? Важно, что вы делаете, а не что подписываете. Так какой вы хотите задаток?

А ведь босс уже сказал, что никакого. Теперь он ответил:

– Один доллар.

Этот ответ явно показался ей правильным. Она убрала в сумочку чековую книжку, достала из кошелька долларовую бумажку и, встав из кресла, вручила ее Вульфу. Потом повернулась ко мне:

– А теперь я хочу посмотреть на комнату.

– Не сейчас, – с некоторым нажимом произнес Вульф. – Сейчас у меня к вам будет несколько вопросов. Присядьте.

– Какие вопросы?

– Мне нужна информация, вся, какую можно собрать, и это займет некоторое время. Сядьте, прошу вас.

– Какие вопросы? – повторила она.

– Всякие. Вы упомянули, что давно знали о патологической гиперсексуальности мужа. По всей видимости, вы дали себе труд разузнать, как он удовлетворял свою болезненную страсть. Мне нужны имена, даты, адреса, события, подробности.

– От меня вы их не получите.

Она поправила палантин.

– Меня это давно перестало заботить. Однажды, когда дети были еще маленькие, я спросила своего врача, можно ли с этим что-нибудь поделать, не поможет ли операция или что-то в этом роде. Выслушав его ответ, я поняла, что мой муж ни на что такое никогда не пойдет, а больше я ничего не могу сделать, и какой тогда смысл дергаться? У одной моей подруги муж – алкоголик, так ей куда хуже приходится…

В дверь снова позвонили. Спрятав бумаги в ящик и выйдя в прихожую, я не обнаружил на крыльце еще одного потенциального клиента. Инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств мог выступать в разных амплуа: противника, воплощенной угрозы, нейтрального лица, даже союзника, что случалось пару раз. Но ни единожды он не примерял на себя роль нашего клиента. И насколько я мог различать сквозь стекло, весь его вид – разворот могучих плеч, выражение большого круглого красного лица – свидетельствовал, что пришел он отнюдь не задаток нам предлагать.

Я открыл дверь на длину цепочки и произнес в образовавшуюся двухдюймовую щель:

– Приветствую вас. Не открываю, поскольку у мистера Вульфа посетители. Не могу ли я быть чем-то полезен?

– Не можешь. Я знаю, что у него посетители. Миссис Томас Дж. Йигер находится здесь уже около получаса. Открой дверь.

– Будьте как дома, а я схожу узнаю.

Закрыв дверь, я вернулся в кабинет и доложил Вульфу, что пожаловал портной. Говорит, что его человек уже полчаса как принес костюм. Хочет поговорить с заказчиком.

Вульф сжал губы, сердито зыркнул на меня, потом на миссис Йигер и снова послал недовольный взгляд в мою сторону. Когда у нас под дверью стоит слуга закона и требует впустить его, первое побуждение Вульфа – сказать, что он занят и просит его не беспокоить. Особенно если нам наносит визит инспектор Кремер.

Однако положение наше было и без того щекотливо. Если копы найдут ниточку, ведущую в дом Йигера, размотают клубок и обнаружат на другом конце Фреда Даркина, нам придется туго. А вынудив Кремера войти к нам с ордером в руках, мы только еще больше все испортим. И потом, раз Кремер знает, что у нас уже полчаса сидит миссис Йигер, значит, за ней пустили «хвост», и не помешало бы узнать почему.

– Пришел инспектор полиции Кремер. Он знает, что вы здесь, – пояснил Вульф.

– Не знает, – уверенно заявила вдова. – Откуда он мог узнать?

– Спросите его сами. Но и без того ясно, что за вами следили. Вы под наблюдением.

– Они не посмели бы! За мной? Не верю! Если бы они…

В дверь снова позвонили. Вульф посмотрел на меня:

– Открой, Арчи.