Текст книги "Ход Алисизации (ЛП)"

Автор книги: Рэки Кавахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– …Но вот этот вот господин из Сил самообороны желает, чтобы ваша технология беспилотников принадлежала только Силам самообороны, не так ли?

– Да, Кику-сан говорил уже, что, конечно, в далекой перспективе сохранить монополию на эту технологию невозможно, но что монополия – не главная цель, а важно быть на шаг впереди всех… вот как-то так.

Кикуока нахмурился, услышав столь прямые слова Хиги. И тут Асуна, слушавшая разговор трех взрослых молча, сказала своим красивым, но холодным голосом:

– Вы ведь не излагали ваши прекрасные идеалы Кирито-куну, я угадала?

– …Почему ты так решила? – Кикуока склонил голову набок; Асуна продолжала смотреть на него, не отводя взгляда.

– Если бы вы рассказали все это Кирито-куну, он ни за что не согласился бы вам помогать. Потому что в ваших словах есть один большой изъян.

– …И какой же?

– Права искусственного интеллекта.

Услышав эти слова, Кикуока шевельнул бровями и нахмурился.

– …Нет, мы действительно не говорили Кирито-куну того, что рассказали вам сейчас, но всего лишь из-за того, что нам не представилась возможность. Он ведь тоже реалист до мозга костей, не так ли? Иначе ему не удалось бы пройти SAO.

– Вы по-прежнему не понимаете. Если Кирито-кун поймет, что на самом деле творится в Подмирье, он будет просто в ярости на того, кто этим заправляет. Для него мир, в котором он находится, и есть реальность. Он не воспринимает его как виртуальный мир и виртуальную жизнь… и поэтомуему удалось пройти SAO.

– Не понимаю. Искусственные Пульсветы не имеют тел, не имеют плоти. Почему ты считаешь, что это настоящие живые существа?

В глазах Асуны читалась жалость… да нет, похоже, она считала, что взрослые перед ней действительно заслуживают жалости. Она медленно ответила:

– …Я могу объяснить, но вы вряд ли поймете… В городке на пятьдесят шестом уровне Айнкрада я сказала ему ровно те же слова, которые вы сейчас сказали мне. Там был босс, которого мы обязательно должны были одолеть, и для этого мы хотели использовать NPC… жителей деревни, управляемых ИИ. Кирито-кун заявил тогда, что делать так ни в коем случае нельзя, что NPC живые и надо искать другие способы. Ребята из моей гильдии смеялись над ним… но в итоге он оказался прав. Пусть они Искусственные Пульсветы, копии, которые вы штампуете на конвейере, – Кирито-кун ни за что не будет помогать использовать их как инструменты, чтобы они убивали друг друга на войне. Ни за что.

– …Не могу сказать, что я не понимаю твоих слов. Искусственные Пульсветы действительно имеют ровно такие же умственные способности, как и мы, люди. В этом отношении – верно, они живые. Однако здесь вопрос приоритета. Для меня жизни сотни тысяч Искусственных Пульсветов дешевле жизни одного офицера Сил самообороны.

Этот спор никогда не разрешится,подумала Ринко. Обладает или нет правами искусственный интеллект – у такого вопроса простого решения нет и не будет, даже если появится настоящий «восходящий ИИ» и даже если дебаты займут много лет.

Ринко была не вполне уверена, что она сама на этот счет думает. Логика ученого и реалиста говорила, что клонированные души нельзя считать живыми существами. Но что сказал бы на этот счет он? Он, стремившийся создать «иное место, другой мир», создавший его и не вернувшийся обратно?..

Поймав наконец разбегающиеся мысли, Ринко разбила повисшее молчание.

– Кстати, а почему так уж необходимо участие в этом Киригаи-куна? С ним появился риск утечки информации, тогда почему он?..

– …Ну конечно, мы же изначально завели этот разговор, чтобы все объяснить. Я отвлекся и чуть не забыл, о чем мы собирались говорить.

Кикуока, словно пытаясь уйти от вцепившегося в него взгляда Асуны, улыбнулся, откашлялся и продолжил:

– Почему обитатели Подмирья не могут нарушить Индекс Запретов… это какая-то проблема с конструкцией Светового куба, где мы держим Пульсветы, или же ключ лежит в их воспитании? Такая у нас была дискуссия. Если первое, нам следует обсудить, как изменить среду; если же второе, мы можем на это как-то повлиять. Мы решили провести эксперимент: кого-то из наших сотрудников, реального человека, отправить в STL, полностью заблокировав память, чтобы он стал маленьким ребенком. И позволить ему расти в Подмирье, чтобы посмотреть, будет ли он вести себя так же, как Искусственные Пульсветы.

– Е… если так сделать, это не повлияет на мозг подопытного? Если его жизнь начинается заново… у него не будет потом проблем с памятью?

– Никаких… Пульсветы способны хранить воспоминания полутора сотен лет жизни, я ведь уже говорил это. Почему это настолько больше, чем люди реально живут, мы не знаем… если верить Библии, во времена Ноя люди жили сотни лет; возможно, это и имелось в виду. Ну и главное: я сказал «позволить расти» – на самом деле дать расти всего лишь до десятилетнего возраста; нам этого достаточно, чтобы понять, способен ли он нарушить Индекс Запретов. Разумеется, приобретенные там воспоминания тоже должны заблокироваться, так что в реальность он вернулся бы ровно таким же, каким ушел.

– …И результат?..

– Мы использовали в качестве подопытных восемь сотрудников, отправили их в Подмирье и позволили расти в самых разных условиях. В итоге… невероятно, но ни один из них так и не нарушил Индекс Запретов до десятилетнего возраста. Результат оказался скорее обратным тому, на который мы рассчитывали… они все были более заторможенные, чем Искусственные Пульсветы, и не любили выходить из дому. Они не проявляли любопытства к своему окружению. Мы пришли к выводу, что причиной было ощущение дискомфорта.

– Ощущение дискомфорта?

– Даже если мы заблокировали их настоящие воспоминания, это не значит, что мы их полностью стерли. Иначе они никогда бы не вернулись к нормальному состоянию. В любом случае, реакции тела определяют не «знания», а «инстинкты», из-за чего исследователи и не могли привыкнуть к Подмирью. Каким бы реалистичным оно ни было, в конечном счете оно такое же, как виртуальные миры, создаваемые «Семенем». Возможно, входя туда, люди чувствовали, что там все движения чуть-чуть не такие, как в реальности. У меня самого было примерно такое же неуютное ощущение, когда я в первый раз надел нейрошлем для участия в закрытом бета-тесте SAO.

– Это из-за чувства силы тяжести, – коротко заметила Асуна.

– Силы тяжести?..

– Исследования чувства гравитации и равновесия шли немного медленнее, чем зрения и слуха. Большинство визуальных сигналов, поступающих в наш мозг, дополняются ощущением силы тяжести; поэтому, пока к новой гравитации не привыкнешь, не сможешь передвигаться свободно.

– Ну да, в нормальных условиях-то мы привыкли, – согласился Кикуока и щелкнул пальцами. – Если мы хотим повторять наши опыты, мы обязательно должны в первую очередь научиться двигаться в виртуальном пространстве; это мы в конце концов осознали. Но это вопрос не дней или месяцев, а лет. Думаю, теперь вы понимаете. Именно поэтому мне был нужен человек, которому виртуальные миры привычны.

– …Погодите-ка, – вновь перебила Асуна твердым голосом. – Вы имеете в виду трехдневное непрерывное погружение, о котором рассказывал Кирито-кун? …Но Кирито-кун говорил, что максимальный уровень FLA – три раза, так что он провел там десять дней. Вы лгали ему? На самом деле это было десять лет?..

Кикуока и Хига, пронзенные наэлектризованным взглядом девушки, встревоженно опустили глаза.

– Приношу свои извинения на этот счет; имела место ошибка со стороны сотрудников отделения в Роппонги. Я дал им указания скрыть всюинформацию об уровне ускорения…

– Все намного хуже, чем вы сейчас говорите! Вы потратили десять лет жизни души Кирито-куна. Если из-за этого сорвется его лечение, я вам этого никогда не прощу.

– Не сочти это за оправдание, но мы с Хигой-куном отдали эксперименту более двадцати лет каждый… и десять лет, которые провел там Кирито-кун, – это гораздо меньше, чем у многих Пульсветов наших сотрудников.

– Так что, он что-то натворил против этого Индекса Запретов, пока рос в Подмирье? – не выдержав, вмешалась Ринко. Кикуока, улыбнувшись, энергично покачал головой.

– Строго говоря, нет; однако могу сказать, что результаты оказались лучше, чем я ожидал. С самого юного возраста Кирито-кун проявлял невероятное любопытство и непоседливость, много раз он был на грани нарушения Индекса Запретов – разумеется, если бы его Пульсвет действительно нарушил Индекс Запретов, это значило бы, что Искусственные Пульсветы дефектны, что меня бы не обрадовало. Однако мы продолжали наблюдение, и, когда он провел внутри около семи лет… наш Хига-кун заметил кое-что интересное.

Дальше продолжил уже Хига.

– Изначально я был против участия Киригаи-куна в эксперименте, как по этическим соображениям, так и по соображениям безопасности; но когда я обнаружил эту вещь, должен сказать, я был впечатлен интуицией Кику-сана. Мы оцифровали значимость нескольких положений Индекса Запретов и постоянно проверяли шансы их нарушения для каждого жителя. У Искусственных Пульсветов мальчика и девочки, больше других общавшихся с Киригаей-куном… с Кирито-куном, появилась повышенная вероятность нарушить Индекс Запретов.

– Э?.. То есть…

– То есть Кирито-кун, характер и воспоминания которого из реального мира были заблокированы, влиял на поведение Искусственных Пульсветов возле себя. Говоря простыми словами, его непоседливость распространилась на окружающих, или что-то вроде того.

Ринко заметила, что после этих слов Хиги на губах Асуны появилась легкая улыбка. Возможно, для Асуны такое описание было вполне знакомо и понятно.

– …Сейчас мы не в состоянии полностью понять, почему Искусственные Пульсветы не нарушают правила. Не исключено, что это связано с какими-то конструктивными особенностями Светового куба, но мы полагаем, что тщательному анализу этого вопроса не следует уделять слишком много времени. Нам вовсе не требуется решить проблему полностью; нам нужно всего одно исключение, настоящий «высокоадаптивный искусственный интеллект», понимающий концепцию «расстановки приоритетов правил», – тогда мы его клонируем, и это будет уже результат.

– Мне не очень нравится такой ход мыслей… но раньше подобные методы приводили к прорывам, я полагаю? – заметила Ринко, потом, переведя дыхание, поинтересовалась у Хиги: – И что, получили вы это исключение?

– Да, одно такое было у нас в руках. Та девочка, которая была ближе всех к Кирито-куну, перед самым концом эксперимента наконец нарушила Индекс Запретов, причем совершила очень серьезное преступление – «проникновение в запретную зону». Изучив записи, мы обнаружили, что в запретной зоне в это время погиб другой Искусственный Пульсвет, и девочка это видела. Скорее всего, она хотела его спасти, а это значит – она ставила жизни других выше Индекса Запретов. Это и есть адаптивность, которая нам нужна. Да, это, конечно, совершенно не то, что применение оружия, «убийство вопреки этике», – такая вот ирония судьбы.

– «Было в руках», ты сказал?

– Эх… да. К сожалению… брильянт попал к нам в руки, а мы не смогли его удержать…

Хига сник и, качая головой, пояснил:

– …Как я уже говорил, Подмирье ускорено в тысячу раз по сравнению с реальным миром. Следить за ним в реальном времени невозможно, поэтому мы берем наши записи, нарезаем их на кусочки, и целая толпа наших сотрудников не спеша их просматривает. Однако при этом неизбежна большая задержка реакции по меркам внутреннего времени. Мы остановили сервер сразу же, как только узнали, что девочка нарушила Индекс Запретов; мы хотели физически извлечь Световой куб, чтобы сохранить ее Пульсвет… к тому моменту внутри прошло примерно двое суток. Мы были потрясены, когда выяснили, что за эти два дня Церковь Аксиомы доставила девочку в столицу и применила к ее Пульсвету какую-то коррекцию.

– Ко… коррекцию? Вы дали такую большую власть тем, за кем наблюдаете?

– Это не так… по-видимому. В Подмирье есть некая форма власти – те, кто поддерживает там закон и порядок; самая большая власть у священников Церкви Аксиомы, которые могут пользоваться высокоуровневыми системными командами – они их там называют «Священными искусствами». Возможно, они не только умеют управлять продолжительностью жизни, но и обнаружили какой-то черный ход в систему, о котором мы не знаем. Ладно… подробные данные я найду позже. О прошлом этой «Алисы» и о том, какова сейчас у тамошних обитателей вероятность нарушения Запрета.

– Алисы?.. – пробормотала Асуна, резко подняв голову. Ринко тоже начала понимать смысл этого термина. Это имя упоминалось раньше – акроним, относящийся к «высокоадаптивному искусственному интеллекту», который стремились получить Кикуока и Хига.

Кикуока, видимо, заметил сомнение женщин; он кивнул и ответил:

– Да. Так звали ту самую девочку, которая была вместе с Кирито-куном и еще одним мальчиком. Имена обитателей Подмирья выбираются случайным образом, так что мы действительно сильно удивились такому совпадению, когда узнали, что девочку звали Алисой. Потому что точно так же называется концепция всего проекта, осуществляемого компанией RATH.

– Концепция?

– Высокоадаптивное автономное существо с искусственным интеллектом, «Артифишел Лейбил Интеллидженс Сайбернетик Экзистенс». Первые буквы слов «A.L.I.C.E.»… Вся цель нашего исследования – чтобы фотонные облака в Световом кубе стали «Алисой». У нас это называют «алисизацией».

Поделившись этой тайной, подполковник Сейдзиро Кикуока улыбнулся труднопонимаемой улыбкой и торжественно произнес:

– Добро пожаловать в проект «Алисизация».

Глава 3

…Ты создал столько бесполезных вещей.

Несмотря на то, что установка была разработана с помощью предоставленных ею данных, Ринко Кодзиро могла лишь пораженно смотреть.

В соседней комнате, отделенной толстой стеклянной стеной, стояли два громадных, почти до потолка, прямоугольных объекта. Серо-серебристый блеск покрытия из некрашеного алюминия придавал установкам «механический» вид. Они были намного, намного больше, чем высокотехнологичный Медикубоид, и несоизмеримо больше, чем нейрошлем.

Разумеется, имелся и логотип производителя – точнее, простая английская надпись «Soul Translator» на боку, а выше – крупная цифра. На левой машине была цифра 4, на правой 5. Наконец-то я вижу настоящий «Транслятор души».Больше десяти секунд Ринко неотрывно смотрела на установки; наконец нахмурилась и прошептала:

– Четыре… это значит, четвертая машина… да, а вон та – пятая?..

Как-то по-другому объяснить цифры было невозможно; однако других машин в чистой комнате по ту сторону стекла не было. Ринко склонила голову чуть набок и тут же услышала справа от себя тихий голос, который объяснил:

– Экспериментальная модель номер один находится в штаб-квартире в Роппонги, она связана со спутником. Модели два и три здесь, на «Океанской черепахе», но отсюда вы их не увидите, они в нижней шахте. Точнее сказать… последним моделям, четвертой и пятой, не нашлось места там, и поэтому их поместили сюда, в верхнюю шахту.

Эти слова произнес человек, который привел Ринко и Асуну сюда. Это был не Кикуока, не Хига, не старший лейтенант Наканиси и вообще не мужчина. Снежно-белая униформа, облегающая высокую, стройную фигуру, туфли на невысоком каблучке, шапочка медсестры на голове – словом, сиделка.

Почему-то Ринко подумала, зачем вообще здесь нужна сиделка, но вспомнила, что здесь все-таки большой корабль, а значит, должен быть медицинский персонал, в том числе и такого рода.

Медсестра носила очки без оправы, ее волосы были заплетены в косу. Быстро потюкав пальцами по планшетнику в руке, она протянула его Ринко. На дисплее была общая схема «Океанской черепахи». Кончиком пальца с ровным маникюром медсестра стала показывать на плане и одновременно объяснять:

– В центре пирамиды находится стабилизирующая труба диаметром двадцать метров и длиной сто, она называется «Главная шахта». Эта труба поддерживает все этажи корабля, а ее стены защищают важнейшие помещения. Внутри нее размещены все органы управления кораблем – хребет проекта «Алисизация»… и здесь же находятся четыре установки STL и главный кластер «Световой куб».

– Мммн, это план верхней части, да? А что в нижней?

– Вся конструкция разделена в средней части на верхнюю и нижнюю половины. Между ними титановая переборка. То, что выше нее, называется верхней шахтой, то, что ниже – соответственно, нижней. Сейчас мы находимся во «Втором центре управления» в верхней шахте. У нас его называют «Субцен».

– Понятно. А первое помещение, куда нас отвели, «Главный центр управления» в нижней шахте, называется «Главцен», да?

– Потрясающе точный ответ, профессор Кодзиро, – улыбнулась медсестра.

Ринко неловко улыбнулась в ответ и повернулась влево.

Там молча стояла Асуна Юки, положив ладони на стеклянную стену и пристально вглядываясь в машину №4 по ту сторону. Точнее, вглядывалась она в паренька, лежащего на кровати рядом с этой машиной.

Под белой больничной пижамой к его телу прижималось множество электродов, к левой руке был прикреплен микроинъектор. Все, что выше плеч, было скрыто от глаз установкой STL, но Ринко понимала, что это и есть Кадзуто Киригая, которого Асуна искала.

Асуна продолжала неотрывно смотреть на Кирито, не замечая взгляда Ринко; наконец ее длинные ресницы опустились, и она что-то еле слышно прошептала. В уголках глаз родились крохотные капельки и задрожали, грозя в любой момент сорваться.

Ринко очень хотелось как-то утешить находящуюся в таком состоянии Асуну, но, прежде чем она успела что-то сказать –

– Все хорошо, Асуна-сан. Киригая-кун непременно поправится.

Эти слова с ноткой удивления в голосе произнесла медсестра в очках. Потом она подошла к Асуне – Ринко пришлось сделать шаг назад – и потянулась рукой к плечу девушки. Однако Асуна резко развернулась всем телом, будто избегая прикосновения, и, стерев слезы кончиками пальцев, ответила почему-то чуть вызывающем тоном:

– Ну разумеется. Но… почему вы здесь, Аки-сан?

– Э?.. Вы что, знакомы? – недоуменно спросила Ринко, и Асуна кивнула.

– Мм. Аки-сан – медсестра в больнице Тиёда-ку. А вот что эта женщина делает в океане за островами Идзу, я не знаю.

– Разумеется, я здесь, чтобы заботиться о Киригае-куне.

– Так где вы работаете на самом деле? Или вы как Кикуока-сан? Только маскируетесь под медсестру?

Медсестра по фамилии Аки невозмутимо выдержала пристальный взгляд Асуны; потом, чуть улыбнувшись, расслабила плечи.

– Ну что вы. Я не как тот дядюшка, я настоящая медсестра. У меня диплом национального образца. Однако институт, который я закончила, называется «Главная Токийская академия медсестер Сил самообороны».

– …Охотно верится, – кивнула Асуна. Ринко тут же спросила:

– Ну а я ничего не понимаю… кто в конце концов эта Аки-сан?

– Настоящая медсестра, по-видимому, но не только, – ответила Асуна и, повернувшись к Ринко, быстро стала объяснять: – Если она закончила академию медсестер при Силах Самообороны, она и работать должна в госпитале Сил самообороны. Однако во время происшествия с SAO Аки-сан работала в больнице Тиёда-ку; это означает, что ее туда устроил Кикуока-сан… я права?

– Потрясающе точный ответ, Асуна-сан, – с улыбкой повторила медсестра Аки то же, что раньше сказала, обращаясь к Ринко. Асуна продолжала сверлить взглядом высокую и стройную медсестру, потом наконец ужалила снова:

– Есть еще кое-что. Я тут прочла недавно, что все, кто поступает в академию медсестер при Силах самообороны, с армейской точки зрения ничем не отличаются от курсантов других военных академий. Раз так, Аки-сан не только медсестра, но и –

Медсестра Аки сделала жест правой рукой, будто говоря Асуне «можешь не продолжать»; затем поднесла руку к голове и отдала честь –

– Сержант второго класса Нацки Аки! Ответственная за поддержание жизни Киригаи-куна! …Как-то так.

Медсестра, она же сержант Сил самообороны, победно подмигнула; Асуна с сомнением смотрела ей в лицо, потом наконец вздохнула и опустила голову.

– Приятно познакомиться.

Она вновь отвернулась к установке STL №4, отделенной от нее стеклянной стеной, и жадно вгляделась в юношу на трехметровой гелевой кровати.

– …Ты обязательно должен вернуться, Кирито-кун, – прошептала она, и слезы все-таки закапали с глаз. Медсестра Аки веско кивнула и на этот раз положила левую руку Асуне на плечо.

– Ну конечно. Даже сейчас Пульсвет Кирито-куна активно работает, участвует в лечебном процессе. Нейронная сеть уже успешно восстановлена, и он совсем скоро придет в себя. И еще… этот паренек ведь и есть герой, прошедший SAO, верно?

От этих слов грудь Ринко прострелило острой болью. Она сделала глубокий вдох, сглотнула и, встав рядом с Асуной, тоже принялась вглядываться в громадную установку за стеклом.

8 вечера ровно.

Ринко подняла голову от часов на левой руке и, решительно подняв правую, нажала металлическую кнопку, на которой было слово «вызов». Несколько секунд спустя из динамика рядом с дверью раздалось короткое «…да».

– Это я, Кодзиро. Можно с тобой поговорить немного?

«Конечно, открываю».

Сразу после этих слов огонек на панели интеркома сменился с красного на зеленый, и дверь с тихим гудением отъехала в сторону.

Ринко вошла в комнату, и стоящая возле кровати Асуна кивнула и нажала кнопку на пульте дистанционного управления, который держала в руке. Дверь позади Ринко закрылась, замок тихо щелкнул.

Каюта была абсолютно такая же, как комната Ринко через коридор. Площадью в шесть татами, светло-серое пластиковое покрытие на полу, из мебели – только прикрепленная к полу кровать, столик и софа; и еще терминал с доступом к сети корабля. Старший лейтенант Наканиси, когда вел их обеих сюда, сказал, что это будет «каюта первого класса». Невольно Ринко вообразила каюту-люкс, какие бывают на пассажирских лайнерах, но, похоже, здесь одноместная комнатка с санузлом уже считалась каютой первого класса.

Комната Асуны лишь в одном отличалась от комнаты Ринко: в стене напротив кровати было узкое длинное окно. Стало быть, они сейчас находились во внешней части «Океанской черепахи», за стеной были солнечные панели. Недавно Ринко любовалась красивым океанским закатом, специально для этого поднявшись на лифте, а сейчас снаружи была лишь чернота; к сожалению, небо закрыли облака, так что не видно было даже звезд.

– Пожалуйста, располагайтесь, – сказала Асуна. Ринко поставила на столик пластиковую бутылку чая улуна, купленную в торговом автомате возле лифта, и села на жесткую софу. Она сама была еще вполне молода, но, увидев роскошную красоту одетой в футболку и шорты Асуны, осознала, что ее голос принадлежит тридцатилетней женщине.

– Пей, если хочешь.

Взглянув на предложенную бутылку, Асуна с улыбкой кивнула.

– Спасибо, у меня как раз в горле пересохло.

– Пила уже здешнюю воду?

Асуна презрительно усмехнулась и закатила глаза.

– В токийских каналах, сдается мне, и то вода вкуснее.

– Ну, это, похоже, опресненная морская вода. Надеюсь только, в ней нет тригалометанов [9]9
  Тригалометаны – класс органических соединений, используемых в качестве растворителей, фреонов и т.д. Также они могут образовываться при антисептической обработке воды, что и имеет в виду Ринко.


[Закрыть]. Кстати, она может быть полезнее, чем обессоленная питьевая вода, которую продают в магазинах.

Сняв с бутылки колпачок, она отпила ледяного напитка. По-настоящему ей хотелось сейчас пива, но от этой идеи она отказалась – не хотелось спускаться за ним в нижнюю шахту, где было кафе.

Звучно выдохнув, Ринко снова взглянула на Асуну.

– …Жаль, что тебя так и не пустили к Киригае-куну.

– Но я сейчас почему-то чувствую себя так бодро… я как будто увидела хороший сон.

Асуна улыбнулась; казалось, ниточки тревоги, липнувшие к ней, разом оборвались.

– Что за беспокойный у тебя парень. Ни с того ни с сего исчез, потом объявился посреди Южного моря. Тебе бы его на поводок посадить.

Асуна, поняв, что ее мысли как на ладони, опустила голову, но не перестала улыбаться.

– Я очень, очень благодарна вам, Кодзиро-сэнсэй, что вы согласились на мою неразумную просьбу… Я просто не знаю, как вас отблагодарить.

– Ничего не нужно. И зови меня Ринко… То, что я сделала, вовсе не загладило мою вину перед тобой и Киригаей-куном.

Ринко покачала головой, потом, приняв решение, взглянула Асуне в глаза.

– …Я должна тебе кое-что сказать. Мм, не только тебе… а всем, кто играл в старый SAO…

– …

Ринко изо всех сил старалась выдержать прямой взгляд Асуны. Сделала глубокий вдох, потом выдох; расстегнула две верхние пуговицы на блузке, оттянула ворот и, отодвинув тонкое серебряное ожерелье, показала Асуне шрам чуть левее грудины.

– Ты знаешь что-нибудь… про этот шрам?

Асуна неотрывно смотрела в точку над сердцем Ринко, наконец слегка кивнула.

– Да. Сюда вам имплантировали радиоуправляемую микробомбу. Так гильдмастер… то есть Акихико Каяба… два года запугивал сэнсэя… Ринко-сан.

– Верно… Я была вынуждена участвовать в том ужасном эксперименте и заботиться о еготеле, когда он надолго уходил в погружение… так это выглядит для всего мира. Именно поэтому меня не судили, мое имя не фигурировало в прессе, а я сама смогла уехать в Америку…

Ринко привела в порядок ожерелье и блузку и с трудом продолжила рассказ.

– Но на самом деле все не так. Бомбу действительно извлекли в полицейском госпитале, рискуя взрывом, но я точно знала, что она не взорвется, – это было лишь прикрытие. Когда все закончилось, я выбросила из головы это преступление, эту фальшивую бомбу во мне. Единственный подарок, который онмне сделал.

Даже после этих слов выражение лица Асуны не изменилось. Она продолжала смотреть на Ринко своим ясным, чистым взглядом, словно проникающим до самого сердца.

– …Мы с Каябой-куном стали встречаться в том же году, когда я поступила в университет; и любили друг друга шесть лет, если считать и то время, что мы вместе занимались исследованиями… но так считала только я. Я старше тебя, но намного глупее – я совершенно не видела, что у Каябы-куна в сердце. Ему было нужно лишь одно, а я этого совершенно не понимала.

Глядя в бескрайний ночной океан за окном, Ринко мало-помалу начала изливать скопившиеся в ней за четыре года слова. Имя, одно воспоминание о котором всегда пробуждало в ней острую боль, сейчас сходило с губ на удивление легко.

Когда Ринко поступила в знаменитый технологический университет, Акихико Каяба уже занимал должность руководителя третьего отдела разработки в корпорации «Аргус». Еще учась в старшей школе, Каяба подписал с ними договор как программист, и «Аргус» из третьесортного производителя игр стремительно вырос до всемирно известной фирмы; ничего удивительного, что ко времени поступления в университет Каяба уже входил в руководство.

Говорили, что в восемнадцать лет зарплата Каябы уже была больше ста миллионов иен в год, а вместе с лицензионными отчислениями получалось и вовсе что-то невообразимое. Естественно, в университете к нему липли толпы девушек, пытавшихся привлечь его внимание самыми разными способами, но большинство отступалось, наткнувшись на его ледяной, лишенный всякой заинтересованности взгляд.

Поэтому Ринко всегда недоумевала, почему Каяба не отверг ее, ничем не выделяющуюся девушку на год младше его. Может, потому что раньше она никогда о нем не слышала? Или потому что она обладала достаточно острым умом, чтобы попасть в лабораторию Сигемуры? В одном можно было не сомневаться: привлекла его отнюдь не ее внешность.

Когда Ринко впервые обняла Каябу, первое впечатление у нее было – «чахлый соевый росток». Бледное лицо, мятый белый халат, вечно какие-то приборы при себе – все это она помнила совершенно отчетливо. И как она затащила его в Сёнан [10]10
  Сёнан – курортный приморский регион в центральной Японии, южнее Токио. Эносима, упомянутая во второй главе, – остров в середине этого региона.


[Закрыть]на замызганной малолитражке.

«Если не будешь видеть солнышко хоть иногда, идеи перестанут рождаться!»

Такой совершенно неожиданный выговор она устроила сидевшему на пассажирском сиденье Каябе. Он посмотрел на нее удивленно. «А ты не думаешь, что естественное освещение можно эмулировать?» – в конце концов спросил он, чем потряс Ринко до глубины души.

Вскоре она открыла для себя другую сторону знаменитого юного Каябы: его, по-видимому, невозможно было изменить в социальном плане. Он так и оставался чахлым соевым ростком; всякий раз, когда Ринко заходила к нему в комнату, она отчитывала его, готовила еду и заставляла его есть.

Он никогда не отвергал меня. Может, он пытался просить меня о помощи, а я этого не понимала?Этот вопрос Ринко задавала себе бог знает сколько раз, но ответа так и не получила. Человек по имени Акихико Каяба до самого конца не полагался ни на кого, кроме себя. Ему нужно было только одно – «другой мир»; он хотел подойти к двери, запретной для людей, потому что они не боги.

Много раз Каяба заговаривал о парящей в воздухе гигантской крепости, которую он видел во сне. Крепость состояла из множества уровней, и на каждом были города, леса и луга. Перебираться с уровня на уровень можно было по длинным лестницам, а на самом верху возвышался красивый, как мечта, дворец…

«А там кто-нибудь есть?»

Когда Ринко спросила его об этом, он улыбнулся и ответил: «Я не знаю».

«Когда я был маленьким, мне каждую ночь снилось, как я направляюсь к этой крепости. Каждую ночь я карабкался по лестницам, шаг за шагом приближаясь к небу. Но однажды я перестал видеть во сне мою крепость. И я почти забыл этот бесполезный сон».

Однако на следующий день после того, как Ринко защитила диплом бакалавра, Каяба отправился в ту небесную крепость и не вернулся назад. Он всего лишь обратил парящую крепость в реальность собственными руками, забрал с собой десять тысяч игроков, а Ринко оставил на земле одну…

– Про то, что началась та история с SAO, я узнала из новостей, и там были имя и фотография Каябы-куна. Я просто не могла в это поверить; но когда я взяла машину и поехала к нему домой, то увидела множество полицейских машин и поняла, что это правда.

Ринко вдруг почувствовала, что у нее впервые за долгое время заскребло в горле, но продолжала говорить запинаясь.

– Он так и не сказал мне ничего до самого конца. Все как тогда, когда он только начал свое путешествие. Не прислал мне ни единого мэйла. Мм… я действительно была полной дурой. Я тоже участвовала в разработке нейрошлема, и я знала, что он в «Аргусе» делает игры. Но я никогда не понимала, о чем он думал… Когда Каяба-кун исчез, я в его поисках исколесила всю Японию. И наконец смогла догадаться. Я вспомнила одну странную штуку: как-то раз я видела в навигационном журнале его машины маркер в горах Нагано. У меня возникло предчувствие, что он там. Если бы я тогда рассказала полиции о том месте, вся история с SAO могла бы пойти по другому пути…

Возможно, если бы полиция вошла в его горную виллу, Каяба убил бы всех игроков, как и заявлял раньше. Однако Ринко верила, что он не сделал бы этого.

– …Я сбежала из-под надзора полиции и отправилась в Нагано одна. Три дня я там искала по памяти эту виллу, вся изгваздалась в грязи… Однако я так старалась вовсе не для того, чтобы стать его сообщницей. Я… хотела убить Каябу-куна.