Текст книги "Поздние цветы"

Автор книги: Ребекка Уинтерз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Было почти одиннадцать, когда Мишель и Зак собрались возвращаться в Карлсбад. Идя к машине, Зак не пытался держать ее за руку или поддерживать малозначительный разговор. Он обособленно вышагивал рядом, а она…

Ее состояние можно описать только так: она умирала. То ужасное, что не должно было случиться, произошло. Зак сломал последнюю преграду, помогающую ей сохранять почву под ногами. Теперь он знал ее слабость.

Он знает о тебе все!

Едва они отъехали от края тротуара, зазвонил его сотовый. Он вытащил его из кармана брюк. С первых же слов она угадала, что звонила Шерилин.

– Подожди секунду. Позволь мне выяснить с Мишель. – Он повернулся к ней. – У Линетт завтра день рождения.

– Правильно.

Еще вчера она думала об этом, но потом все ускользнуло из памяти.

– Они считают, что хорошо бы нам, тебе и мне, прямо с утра приехать в Риверсайд и отпраздновать. Мы могли бы остаться на воскресенье.

После того, что произошло сегодня вечером, приглашение не могло бы прийти в более подходящий момент.

– Воодушевляющая идея, – кивнула Мишель. – Даже если Линетт откажется участвовать в торжестве или вообще уедет из дома, она будет знать, что ты приезжал. Потому что хотел отпраздновать ее день рождения.

– Мишель согласна, – он снова приставил телефон к уху. – Мы будем часам к одиннадцати.

Они поговорили еще с минуту, и он отключил телефон.

– Боюсь, что у меня нет для нее подарка, – пожаловалась Мишель.

– Это касается нас обоих. – Он откинул голову на спинку сиденья. Мишель надеялась, что это всего лишь приятная усталость. – Когда мы приедем в Риверсайд, можно остановиться у супермаркета и купить ей пару компакт-дисков.

– Может быть, нам удастся выбрать и кассету с фильмом. Значит, завтра надо пораньше встать, а сейчас необходимо уложить тебя в постель – в ту же минуту, как мы приедем домой.

– Мишель, я слышу в твоем голосе тревогу. Расслабься. Не могу вспомнить, когда последнее время я чувствовал себя так хорошо.

Я тоже. Поэтому я не могу позволить, чтобы такое случилось еще раз.

Когда они подъехали к аллее, Зак попросил ее остановиться. Он выйдет и заберет почту. Потом встретит ее в доме.

Она с облегчением осталась одна. Пока она будет ставить машину в гараж, у нее есть несколько минут, чтобы взять себя в руки. Ей так нужны эти минуты. Некоторые слова, словно молитва, звучали в голове.

Поцелуй все изменил.

И теперь нужно принять решение. Ей нужен кто-то, с кем можно поговорить. И не откладывая надолго, лучше в этот уикенд. Человек, много видевший в жизни. Хороший друг, которому можно доверять. Который способен быть объективным и не осудит ее.

Немного спустя, погруженная в свои мысли, она вошла в спальню Зака. Он стоял у окна и смотрел на океан.

– Давай быстро все сделаем, – она достала аппарат для измерения давления.

Он обернулся. И Мишель тотчас заметила, как он изменился за те минуты, что был без нее. Выражение лица холодное, сосредоточенное. Она не видела его таким долгие годы… С тех пор, когда он был подростком, пытающимся определиться в жизни.

– Что-то случилось, Зак?

Сердце у нее ушло в пятки.

Ответом на ее вопрос стало молчание. Она приготовила аппарат.

– Плохие новости, Зак? Пока ты забирал почту, снова позвонила Шерилин?

– Нет, – пробурчал он и снова уставился на океан.

– Тогда, значит, с почтой пришло что-то огорчившее тебя, – продолжала она.

– Я ценю твою заботу, но не хочу об этом говорить.

Мишель закусила губу. Хотя она и знала, что перемена в нем никак не связана именно с ней, все же почувствовала себя отвергнутой. Прежде он никогда не исключал ее из своей жизни, из своих проблем. Сегодня она впервые столкнулась с этим.

– Мне нужно записать твое давление…

– Не сейчас, – раздался отчужденный ответ.

Ее точно отодвинули в сторону.

Выходя из спальни, она увидела, что он положил венок на комод рядом с цветком гардении. Пока она вдыхала смешанный аромат цветов, ей удалось разглядеть среди лепестков уголок конверта, которого раньше там не было. Сразу накатила слабость, Мишель не могла пошевелиться. Что-то произошло, и она твердо решила выяснить, что же это такое.

– Зак…

– Почему ты еще здесь?

С каменным лицом он повернулся к ней.

– Потому что ты мучаешься. – Она никогда раньше не видела его таким. – На прошлой неделе ты обвинил меня в закрытости. Сейчас ты поступаешь точно так же. Скажи мне, Зак, – попросила она.

Гримаса исказила его черты. Он даже выглядел старше. И долго молчал.

– Я получил письмо от юридической фирмы в Лос-Анджелесе, – наконец произнес он.

– Твоей компании предъявлен иск?

Сердце екнуло от страха.

– Нет.

– Слава небесам.

Голос ее дрожал.

Она лихорадочно соображала, перебирая все разумные и нелепые причины, вызвавшие это жуткое выражение на его лице.

Может быть, женщина из его прошлого предъявила ему иск, как якобы отцу ее ребенка? Отвратительное предположение подействовало точно удар в сердце. Когда она поняла, что больше не выдержит этой неопределенности, он заговорил:

– Появился мой биологический отец. Он жив и разыскивает меня.

Отец, родивший его…

– Невероятно. – Она тихо перевела дух. – Ради бога, как он узнал, где найти тебя?

– Возможно, следует задать другой вопрос. Как давно он знал, где меня найти?

Какой у него ледяной голос!

– Что еще сказано в письме?

Дрожь сотрясала ее.

– Он хотел бы встретиться со своим сыном. По причинам конфиденциальности его имя пока не сообщается. Все, что я должен сделать, – это дать адвокату знать о моих желаниях. Если я не заинтересован в такой встрече, больше меня не будут беспокоить.

Мишель в оцепенении обхватила себя руками. Она могла лишь вообразить, какой вихрь эмоций вызвала у Зака эта информация. Он так страдал, узнав о смерти родителей, усыновивших его. Испытал такую эмоциональную травму. Кроме того, биологические родители бросили его на попечение людей, нанятых социальной службой. Чудо, что ему вообще удалось все это пережить.

Но шрамы остались. Они глубоко запрятаны в его психике. И теперь всего лишь одно письмо снова растревожило их.

– Было бы бесчеловечно, если бы ты не проявил к нему хоть какого-то интереса, – она громко втянула воздух. – Ведь ты никогда не рассказывал об обстоятельствах, когда тебя… оставили…

– Теперь это спорный вопрос. – Он обжег ее потемневшим саркастическим взглядом. – Он и моя биологическая мать поступили со мной, своим сыном, бесчеловечно.

Ох, Зак…У нее сердце обливалось кровью от жалости к нему.

– Возможно, это угнетало его все прошедшие годы.

– Ты имеешь в виду раскаяние на смертном одре?

Он печально вскинул одну темную бровь.

– Может быть. Если он умирает…

– По-твоему, меня это трогает?

Голос его дрожал.

– Да, – честно ответила она. – Потому что он дал тебе жизнь.

Он снова повернулся к океану. Мишель подошла ближе к нему.

– И тебе не надо беспокоиться о реакции Шерилин. Какое бы решение ты ни принял, она на тысячу процентов на твоей стороне. В сердце она всегда на страже твоих интересов и желает тебе самого лучшего. Как и Грэхем.

– По-твоему, я этого не знаю? – резко спросил он.

– Я все время говорю не то, что надо. Я не в твоем положении и не знаю, как чувствует себя человек в таких обстоятельствах. Прости меня, Зак, – прошептала она и вышла из комнаты.

Постель не убежище, но больше некуда пойти с чувствами, разрывающими ее на части.

Их нынешний поцелуй точно ящик Пандоры. Они его открыли, и высвободилась сила, ужаснувшая ее. Теперь Заку из небытия пришло официальное послание.

Если он выберет встречу с отцом, кто знает, что его ждет? Может, это принесет еще большие потрясения? И Зак изменится? Конечно, он изменится. Но как? Она искала ответ на этот вопрос весь остаток ночи.

Сон не приходил. И Мишель знала, что она не одна ведет борьбу с прошлым. По другую сторону стены мужчина боролся со своими старыми демонами. И она ничем не могла ему помочь.

На следующее утро, здороваясь с ней, Зак вел себя так, будто ничего не произошло. Это было на него не похоже. Но и ситуация отличалась от всего, с чем он сталкивался прежде. Мишель оставалось смириться с фактом, что он сам выберет время, если сочтет нужным ей что-нибудь рассказать.

В девять часов после легкого завтрака они выехали из дома. По дороге обменивались отрывочными фразами и слушали радио. В Риверсайде они сделали остановку, чтобы купить Линетт подарки. Закончив с этим, они поехали к дому Шерилин и Грэхема.

Шерилин и Грэхем пришли в восторг от быстрого выздоровления Зака, потом разговор перешел на Линетт.

– Сегодня утром она должна быть в магазине. Но она работает неполный день. – Шерилин посмотрела на часы. – В час тридцать она вернется домой.

– Тогда давай пойдем, приготовим все к ее приходу.

Мишель взяла невестку за руку, и они вошли в дом. Мужчины следовали за ними.

– Что ты ей подаришь?

К удивлению Мишель, Шерилин выглядела несколько растерявшейся. Она поймала взгляд мужа.

– Ты скажи ей, дорогой.

– Шерилин нервничает и боится тебе сказать, – откровенно начал Грэхем, глядя сестре в глаза, – она думает, вдруг ты обидишься?

– Из-за чего? – спросил Зак, прежде чем пораженная Мишель успела найти какие-то слова.

– Когда ты вышла замуж за Роба, Линетт хотела переехать в твою квартиру. Мы сказали ей, что она еще слишком юная, а квартира остается твоей, независимо от того, живешь ты в ней или нет, – пояснил Грэхем.

– С тех пор многое изменилось, не исключая и нашу дочь. Мы долго раздумывали, а потом, когда она утром ушла на работу, перенесли ее вещи в твою квартиру, – добавила Шерилин.

– Я так рада! – воскликнула Мишель.

– Ты не будешь возражать?

– Шерилин… Как ты можешь спрашивать об этом? Когда я буду приезжать к вам, буду останавливаться в прежней спальне Линетт. Это очень важно – показать, что вы доверяете ей. Она будет такая же независимая зависимая,какой была я.

Все захохотали.

– Я согласен с Мишель. – Зак обнял сестру. – Это лучший подарок, какой ты можешь ей сделать.

– Но она по-прежнему может искать отдельную квартиру, – заметила Шерилин.

– Пусть ищет, – Грэхем улыбнулся, – пока ей придется жить в нашей – сначала необходимо заработать на квартиру деньги. А за это время много воды утечет.

– Обычно так папа говорил, – улыбнулась Мишель. – Будем надеяться, что ты прав. – Она повернулась к Шерилин. – Давай я помогу тебе с обедом.

– Я уже приготовила салаты. Потом у нас будет барбекю из цыплят. А есть мы будем в патио.

– Что мне делать?

– Займись кексом.

– Моя любимая работа, – весело воскликнула Мишель и направилась с невесткой на кухню.

Мужчины остались одни.

Когда без четверти два Линетт еще не появилась, Шерилин позвонила в супермаркет, чтобы узнать, не задержали ли ее на работе. Она повесила трубку, и по ее огорченному виду все поняли, что Линетт где-то в другом месте.

– Вы сказали ей, что я приеду?

Зак скривил губы.

– Она знает, что планировали обед в честь ее дня рождения.

– Ну, я проголодался, – объявил Грэхем. – Начнем, будто она с нами. Надеюсь, она проявит хоть немного здравого смысла.

Линетт появилась через полчаса. Сидевшие за столом подкладывали себе уже по второму и третьему куску. Подарки высились перед ее тарелкой, словно в ожидании.

Грэхем начал петь традиционную песенку, все остальные поддержали его. Едва затихла последняя нота, Линетт холодно спросила:

– Что случилось с моей комнатой?

– Смешно, что тебе приходится спрашивать. – Отец крутил на пальце ключ. – Это твой.

– Не понимаю.

Хорошенькое лицо Линетт теряло свою прелесть, когда она хмурилась.

– Каждой девятнадцатилетней девушке надо иметь собственную квартиру.

– Мне не нужна квартира тети Мишель.

Лицо у нее вытянулось.

– Это больше не ее квартира. Ты можешь все перекрасить, все изменить, сделать, как ты хочешь.

– Я понимаю так: пока все идет хорошо, – тихим голосом начал Зак, – ты даже не представляешь, как тебе повезло. У тебя есть отец, который любит тебя с того момента, как узнал, что Шерилин носит тебя в своем чреве. Кто был рядом, когда Шерилин рожала тебя? Кто первый раз повел тебя в детский сад? Кто говорил тебе, что ты его принцесса? И неважно, какие обидные слова наговорили тебе друзья…

Тишина словно сковала воздух.

Мишель опустила голову. Никто, кроме нее, не знал, что толкнуло Зака на такую эмоциональную речь. Но пока он сам не сообщит семье, она будет держать язык за зубами.

– Тебе надо встать на колени и благодарить бога за родителей, которых он тебе дал. – Зак полез в карман. – Знаешь, что это такое?

Мишель взглянула и поняла, что это письмо, которое лежало вчера под венком.

– Я получил его вчера. Возьми его, Линетт, и прочитай вслух.

Линетт побледнела. Без единого слова она развернула письмо и начала читать:

«Уважаемый мистер Сэдлер! Мое имя Рекс Джемисон, я адвокат фирмы „Уолтерс, Макнайт и Джемисон“ в Лос-Анджелесе, Калифорния.

Мой клиент, который в данный момент будет оставаться безымянным, просил меня написать вам по его поручению. После долгих расследований у него есть доказательства, что вы его сын».

Потрясенная Линетт стояла с письмом в руке. Шерилин громко втянула воздух, и все повернулись в ее сторону. У Грэхема выражение не изменилось, но Мишель заметила какие-то искры в глубине его глаз.

– Продолжай, – бросил Зак Линетт.

«Он хотел бы встретиться с вами, – запинаясь, продолжала читать Линетт, – но он поймет, если вы откажетесь… – Линетт сделала паузу, слезы катились по ее бледным щекам, – поймет, если вы откажетесь иметь с ним дело, – наконец закончила Линетт предложение. – П-п-пожалуйста, сообщите в офис о ваших желаниях. Если вы сделаете выбор не встречаться с ним, мой клиент заверяет вас, что он не будет пытаться установить контакты или докучать вам любым другим способом.

Искренне ваш, Рекс Джемисон».

– Это мойотец, Линетт, – он взял у нее письмо. – Я бы сказал, что он опоздал на двадцать восемь лет. А твойотец был рядом и видел, как я завоевал третье место на школьной олимпиаде. И он смотрел, как я бросаю дротики, когда я учился в старших классах. Это он помог мне переехать в общежитие колледжа и положил мне деньги в ящик, когда я не видел. Это он был около меня, когда я пришел в сознание после несчастного случая. Это он говорил мне, что все будет хорошо, что я поправлюсь. – Зеленые глаза подозрительно блестели. – Не бросай родителей, Линетт, как бросили меня мои так называемые родители. Жизнь слишком ценная штука.

В этом месте Шерилин и Грэхем полностью растаяли. Линетт рыдала и, повернувшись к ним, умоляла простить ее.

Влажные глаза Мишель остановились на Заке. Она не могла обнять его при всех, лишь коснулась его руки. Он схватил ее и с силой сжал.

– Ты думаешь встретиться с ним? – немного спустя тихо спросила Линетт.

К этому времени она уже сидела на своем месте.

– Решение за Мишель. Она стала моим первым другом, когда Грэхем купил этот дом для всех нас. Я был обидчивый, сверхчувствительный парень девяти лет. Трудный ребенок. Мое поведение оставляло желать лучшего. Я помню, как доводил ее, а сам молился, чтобы она не бросила меня.

Ох, Зак, Зак!

– Стех лет она мой самый близкий и дорогой друг, а недавно стала и моей сиделкой. Она всегда знала, что для меня лучше. А теперь отвечаю на твой вопрос, новорожденная девочка. Если Мишель думает, что лучше держаться от греха подальше, пусть спящая собака не просыпается. Я полностью доверюсь ее суждению. Понимаешь, моя настоящая семья здесь, и я не хочу никакую другую.

В речи, обращенной к Линетт, слышались спрятанные намеки.

Я прошу только одного: чтобы ты подумала об этом.

Линетт принялась распаковывать подарки. А Мишель ясно осознала, что Зак не отказался от своей фантазии, будто они скоро поженятся. Даже напротив.

Ей надо уйти из дома. Подальше от него.

– Послушайте, – объявила Мишель, – пусть мужчины отнесут все в квартиру Линетт. А я здесь уберу и потом хочу навестить свою подругу Гэйл. – Мишель назвала первое имя, какое пришло в голову. – Возможно, я не вернусь допоздна, но у меня есть ключ.

– А как же мое давление?

Вчера вечером оно не интересовало Зака.

– Я измерю его завтра утром после прогулки, – не глядя на него, ответила Мишель.

Она встала из-за стола и начала относить посуду в кухню. К ее облегчению, Заку ничего не оставалось, как помогать другим.

Радуясь, что работы оказалось не так много, она удрала из дома раньше, чем Зак начал ее искать. Пока она не миновала подъездную дорожку и не выехала на улицу, Мишель сдерживала дыхание, и только затем вздохнула полной грудью. Они так долго постоянно были вместе, что она чуть не сошла с ума.

Выбравшись на шоссе, идущее вдоль берега, она остановилась возле автозаправки. Служащий наполнил бак. А Мишель достала мобильник и позвонила человеку, который мог ей помочь.

Она позвонила Майку домой, голос автоответчика сообщил, что его нет. Похоже, он на поле для гольфа. Надеясь поймать его там, она через справочную узнала телефон гольф-клуба.

Когда Мишель объявила, что она бывшая сиделка Майка Фрэнсиса и ей нужно встретиться с ним, управляющий сообщил, что Майк на поле и, вероятно, вернется в клуб часа через два.

Мишель поблагодарила его и отключилась. Если она прямо сейчас отправится в Мюрриету, то будет там минут через сорок пять.

Как прав был Зак, когда назвал Линетт счастливой, потому что у нее есть Грэхем. Девушке нужен отец, особенно в такой момент, как сейчас. Если бы отец Мишель был жив, она бы обратилась к нему. Придется Майку заменить его.

Бедный Майк. Он сказал, что она может обратиться к нему, если ей понадобится помощь. Вряд ли он предполагал, что Мишель так скоро примет это альтруистское предложение.

Солнце спустилось чуть ниже, когда она подъехала к парковке гольф-клуба. Майк уже махал ей с порога рукой. Наверное, управляющий предупредил, что она звонила.

Они посмотрели друг на друга. Он выглядел загорелым и поздоровевшим. Хромота почти незаметна.

– Майк…

Они обнялись.

– Знаю, ты бы не приехала сюда, если бы тебе не надо было поговорить. Поезжай следом за мной к дому, там нам никто не помешает. Во второй половине дня пресса особенно навязчива.

Мишель заспешила к своей машине.

Пять минут спустя она сидела напротив него в гостиной. Во время его лечения они провели здесь долгие недели.

– Хочешь колы?

– Нет, ничего не надо. Спасибо.

– Ты выглядишь замечательно. – Майк с минуту изучал ее. – Только в глазах какая-то затравленность. Раньше я этого не замечал. Расскажи мне о мужчине, которого ты любишь.

– Это усыновленный брат моей невестки. Зак.

Она закрыла лицо руками.

– Ах, так это он неприкасаемый!

– Да, – призналась она. – Ему только двадцать восемь лет. Он утверждает, что любит меня долгие годы, и вдолбил себе в голову нелепую мысль, будто хочет жениться на мне.

– Что в этом нелепого? – спросил Майк таким рассудительным тоном, что ей захотелось кричать.

Он говорил как Зак.

– Все! – Она откинула назад голову. – Мы были семьей. Уверена, мой брат и его жена будут в ужасе от этого.

– Но ведь он не кровный родственник. Ты так же вправе выйти за него замуж, как твой брат – жениться на своей жене. Я не вижу тут проблемы и сомневаюсь, что она вообще есть. Если ты выйдешь замуж за Зака, вы будете по-прежнему оставаться семьей.

По сути, Зак сказал то же самое.

– Что еще тебя огорчает?

Она глубоко вздохнула, собираясь с духом.

– Представь женщину, которую ты знаешь и которая на семь-восемь лет старше тебя.

– Дена Маргеттс, – моментально выпалил он.

– Эта та красивая женщина, которая прекрасно играет в гольф? – моргнула Мишель.

Он с улыбкой кивнул.

– Будь честным, – голос у нее дрожал. – Если бы ты собрался жениться, ты бы никогда не выбрал женщину старше, чем ты!

– Если бы я любил ее, то, конечно бы, выбрал. Если вы оба взрослые, какая разница? Статистика утверждает, что большинство женщин переживает своих мужей на семь-восемь лет. Если ты выйдешь замуж за Зака, то, вероятно, будешь наслаждаться его компанией до последних дней жизни. Что можно считать лучшим из всех возможных вариантов.

– Ты не понимаешь. У меня уже не такая гладкая кожа. У меня складки и морщины, каких нет у женщины двадцати двух лет. Мне трудно сбросить вес. На прогулке я громко пыхчу. Наконец у меня есть седые волосы! – Она перевела дух. – Продолжать? У меня нет наивного взгляда, каким смотрят в двадцать два года. В самом красивом возрасте для брака…

– Сколько лет было Заку, когда твой брат женился?

Выражение Майка стало серьезным.

– Девять.

– Значит, он видел тебя на каждом этапе твоей жизни – с гладкой кожей, подтянутой фигурой, с наивным взглядом. Он не пропустил ничего. Он любил тебя тогда, он любит тебя сейчас.

– Он хочет детей. – Глаза ее стали печальными. – Мне будет тридцать шесть. Я не уверена, что могу иметь ребенка.

– Быстрей выходи за него замуж и проверь. Почему ты отбрасываешь то, что это муж не мог дать тебе ребенка? Ведь так вполне могло быть. В конце концов, если ты не родишь, вы сможете усыновить ребенка.

– Зак не должен иметь усыновленного ребенка. Его самого усыновили. Молодая женщина даст ему столько детей, сколько он захочет.

– Знаешь что? – Майк сел на стул, с состраданием глядя на нее. – Сейчас ты раскрыла истинную свою тревогу.

– Что ты имеешь в виду? – екнуло сердце.

– Признайся, в глубине души ты боишься не понравиться ему в том смысле, в каком жене хочется нравиться мужу. Понимаешь, что я имею в виду? Зак моложе, чем Роб. Ты нервничаешь, потому что не знаешь, сможешь ли соответствовать его ожиданиям. Я прав?

Она потупилась. Майк открыл то, что действительно мучило ее.

– Это такая область, где никто не может тебе помочь. Но, если это может быть утешением, подумай, каково ему. Ты знаешь, мужчины тоже испытывают страх.

– Страх… Зак?

– Он сознает, что ты любила своего мужа и тебе было с ним хорошо. Зак озабочен тем, как он будет выглядеть при сравнении. И как любовник, и как друг. Твой муж, Мишель, был прекрасным доктором. Зрелым, с приятной внешностью. Ты потрясающая медсестра и сиделка. Ваши профессии схожи. Уверяю тебя, Зак задает себе вопрос, будешь ли ты с ним так же счастлива, как с Робом? Сумеет ли он всю жизнь дарить тебе радость?

Мишель никогда не думала о Заке как о человеке, который чего-то боится. Он такой уверенный в себе. Она сосредоточилась лишь на своих недочетах. Ей никогда не приходило в голову, что у него тоже могут быть комплексы. А именно об этом и говорил Майк.

Вот поэтому она и пришла за советом к Майку, а не к Гэйл!

– Любовь поразила тебя после того, как ты согласилась быть его сиделкой?

– Да. – Она с трудом сглотнула. – Последний раз я видела его на похоронах Роба два года назад. Я испытывала тогда ужасную подавленность, чувствовала себя виноватой. А все мысли и тогда вертелись вокруг Зака.

– Тогда выходи замуж, бедняжка!

– Он просил меня подумать о нашем будущем. А я сейчас и не способна думать ни о чем другом, – призналась она.

– Хотелось бы мне посмотреть на этого Зака. У него, должно быть, сердце воина. Ведь он продолжает добиваться тебя после всего, что ты наговорила и натворила за последние несколько недель, чтобы разочаровать его. Похоже, он самый стоящий соперник. Я рад, что он не играет в гольф.

– Ох, Майк… – Мишель встала, смеясь сквозь слезы. – Ты такой замечательный. Ты даже представить не можешь, как мне надо было поговорить.

– А ты даже представить не можешь, как я нуждался в тебе, когда выписался из больницы. Такие темные дни депрессии. Ты дала мне надежду, что я снова смогу играть в гольф. За это я всегда буду тебе благодарен, Мишель. Пойдем, я провожу тебя до машины.