Текст книги "Цветущий вереск"
Автор книги: Ребекка Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Он приложил ее описание, но сравнил ее размеры со своей любовницей. Я не обнародовал эту информацию потому, что по глупости пытался защитить ваши чувства. Он пишет: «Макиннес меньше Деборы во всех отношениях. Она ниже ростом и тоньше в талии и бедрах. Ее ноги стройнее и изящнее, а грудь, хотя и не такая пышная, как у Деборы, упругая и очаровательно округлая. Волосы у нее длинные, пышные, кудрявые и темно-рыжие. Не тициановские и не каштановые, но что-то среднее. У нее светлая кожа и синие глаза». У нее ярко-синие глаза с золотыми точками в глубине. Знак Макиннесов. У леди Джессалин глаза Макиннесов.
Маркиза уловила напряженность в голосе мужа, увидела знакомую грусть на его лице и поняла, что он опять вспомнил свою первую жену. А из описания Нейла следовало, что новая графиня Дерроуфорд скорее всего сверхъестественно похожа на портрет пятидесятилетней давности другой графини Дерроуфорд, который висит в кабинете маркиза.
– Это все, что я должна знать, чтобы заказать платья и туфли, – мягко проговорила она. – Теперь скажите, что вы собираетесь делать с его любовницей?
Чизенден выпрямился, отогнал нежные воспоминания и вопросительно посмотрел на жену:
– Делать? Почему я должен что-то делать с его любовницей? Нейл перед отъездом в Шотландию сделал необходимые распоряжения о ее содержании.
– А он порвал их любовную связь?
– Этого я не знаю, – признал лорд Чизенден.
Леди Чизенден нахмурила брови, удивляясь наивности своего мужа.
– Неужели вы верите, что Дебора Шеридан добровольно отойдет на задний план? Как только она услышит, что Нейл женился, она устроит скандал. Она не откажется так, легко, ни от нашего внука, ни от его состояния.
– У нее не будет выбора. Я пошлю за управляющим Нейла. Я хочу, чтобы он купил дом, который Нейл снял для нее, и передал ей сумму, о которой они с Нейлом договорились. Это поможет ей вести привычный образ жизни, пока она не найдет себе нового покровителя.
– А если она не захочет его искать?
– Ей придется. У Нейла теперь есть, графиня… Ему не понадобится любовница.
Его нерушимая вера, что Нейл будет честен и верен, как и он сам, была одной из тех черт в его характере, которые так нравились леди Чизенден. Маркиз знал, что неверность существует в других семьях, в других домах, но не мог представить такого в своей семье. Лорд Чизенден, похоже, не сомневался, что поверенному Нейла удастся откупиться от Деборы, но леди Чизенден была совсем не так уверена в этом. Вдова была известной мотовкой и потратила много усилий, чтобы завлечь Нейла в свои сети и наложить лапу на его деньги. Большинство мужчин, включая ее мужа и внука, поступали честно и думали, что другие поступают так же, но маркиза Чизенден не страдала иллюзиями. Она не очень верила, что управляющий Нейла сделает ту работу, для которой был нанят, и искренне сомневалась, что любовница ее внука окажется настолько честной и порядочной, что безропотно сдаст свои позиции. А если так, то будет нелишним нанести вдове дружеский визит и-откровенно с ней поговорить.
Она похлопала мужа по руке.
– Вы позаботитесь о других деталях, Льюис, дорогой, – произнесла она. – Я же позабочусь о туфлях, платьях, домашней утвари и детской.
«И о любовнице», – добавила она про себя.
Глава 14
– Что у нас тут? – Нейл остановился перед толстой железной дверью, подергал ее, пытаясь открыть, но потом заметил два прочных замка. Оба были заперты.
– Тэм, вы знаете, куда ведет эта дверь?
– Она ведет в тайные покои. – Тэм встал за его спиной.
– Правда? – Лицо Нейла осветилось мальчишеской радостью. – Потайная комната? Думаю, мы сейчас это узнаем. Мне нужно проверить эту часть тоннеля, но дверь заперта. У вас есть ключ? – Он повернулся к Тэму.
Они вдвоем провели все утро, разбирая на доски заброшенные фермерские домики за стенами замка, и собрали все обугленные, но еще крепкие брусья во внешнем дворе, где их можно было использовать для укрепления старых стен замка, когда прибудут каменщики из Эдинбурга и начнут работу. В подвальных коридорах было холодно, темно и пахло плесенью. Нейлу хотелось поскорее закончить осмотр и выйти на солнечный свет. Он задрожал от холода, когда промокший от пота тартан начал высыхать на прохладном сквозняке тоннеля.
– Если это та комната, о которой я думаю, то у тебя есть ключ от нее, – произнес Тэм, указывая на ключ, раскачивающийся на цепочке у Нейла на шее. – Госпожа носила его под платьем вместе со своим ключом, пока не отдала тебе.
Нейл нащупал ключ и посмотрел на замки. Два замка. Два ключа. Одинаковые ли они? Может один ключ открыть оба замка? Или требуются оба ключа, чтобы открыть дверь в эту тайную комнату? Он сиял с шеи цепочку и вставил ключ з замок. Повернув его, Нейл услышал щелчок. Его ключ открыл первый замок. Откроет ли он и второй? Он был уже готов попробовать, как Тэм прошептал:
– Кто-то, идет.
Нейл, инстинктивно выхватив ключ из замка, повернулся и отошел от двери, чтобы встретить незваного гостя, и повесил цепочку с ключом на шею.
– Не забудь про свой килт, парень, – напомнил Тэм, указывая на узел на животе Нейла, сползший опасно низко на бедра. – Ты же не хочешь устроить представление нашему гостю?
Нейл прислушался к эху босых ног, шлепающих по каменному полу. Шаги были слишком легкими и быстрыми для мужчины. Он подтянул узел пледа на талии.
– Я хочу устроить представление только для одной женщины. Думаете, она заинтересуется?
– Да, – хмыкнул Тэм. – Она могла бы прийти сюда, потому что наблюдает за тобой все это время. Но только тогда, когда уверена, что ты ее не видишь.
– Правда? – с сомнением в голосе спросил Нейл.
Его план заставить свою жену ревновать потерпел неудачу. После двух недель брака Макиннес все еще оказывала ему сопротивление. Он стал больше уважать твердость духа шотландских горцев, но ему так и не удалось вызвать жену на битву характеров, даже после того, как он проходил две недели без рубашки, без сапог и без штанов. Все другие женщины в деревне бросали работу, чтобы поглазеть на него, когда он шел мимо, но Макиннес, казалось, вообще его не замечала. Она успешно избегала завязывания его килта по утрам и ни разу после свадьбы не легла с ним в постель. Нейл спал в постели главы клана, и все давно поняли, что глава клана спит отдельно.
– Да, уверен. И не она одна, – проворчал Тэм. – По крайней мере, одна часть твоего плана сработала.
Нейл обернулся: Сорча Макиннес приближалась к нему по коридору, соблазнительно виляя бедрами и держа в плошке сальную свечу. Он застонал, увидев ее.
– Я заметила, как вы с Тэмом спустились сюда, и подумала, что факелы на стенах старые и высохшие и вам не хватит света, – объяснила она, подойдя к нему. – Я принесла свечу.
Нейл отпрянул от вони свечи, сделанной из протухшего сала.
– В этом не было необходимости, – покачал он головой.
– Нет, была, – упрямо возразила она. – Мы не можем допустить, чтобы муж нашей госпожи на ощупь блуждал в потемках. – Она протянула ему плошку, держа ее на уровне груди, чтобы он мог насладиться видом ее пышного бюста.
– Спасибо, – Не глядя на выставленную напоказ соблазнительную грудь,'Нейл, взяв свечу, поставил ее в нишу над их головами напротив факела, укрепленного в такой же нише.
– Света достаточно? Может, принести еще? – Сорча взяла Нейла за руку и, лаская, пробежала пальцами вверх до локтя откровенно недвусмысленным жестом.
Нейл выдернул руку и отступил на шаг:
– Нет, благодарю. Одной вполне достаточно. – Ничуть не смущаясь его отказом, Сорча облизала губы и, захлопав ресницами, рванулась в новую атаку:
– Те доски наверняка очень тяжелые, а вы так много работали сегодня. Вы, должно быть, очень сильный и здоровый. Я никогда не видела молодого красивого сассенакского графа, который мог бы поднять такие тяжелые бревна.
– Ты вообще никогда не видела сассенакских графов, – многозначительно напомнил ей Тэм. – Ни молодых, ни старых.
Сорча недовольно накинулась на Олда Тэма:
– Я не спрашивала твоего мнения, старик, так что я не буду обращать внимания на твои слова.
– Я заслужил право высказывать свое мнение всегда, когда захочу, – гордо ответил Олд Тэм.
– Это касается только мужа госпожи и меня. – Сорча придвинулась к Нейлу и взяла его под руку. – И это вообще не твое дело, старик.
– Когда молодая вдова одного из моих родственников начинает выставлять себя напоказ перед, мужем: главы клана, это становится моим делом.
– Почему это я не должна выставляться перед ним, если ему это нравится? – возразила Сорча, – Джесси очень ясно дала понять, что не хочет его.
– Она хочет меня. – Нейл демонстративно освободился из привлекательных объятий вдовы. – Она может не показывать этого, но она меня хочет. Почти так же сильно, как я хочу ее… – Он посмотрел; на Сорчу. – И даже если бы это было не так, я не ищу себе любовницу и не продаюсь. Я муж главы вашего клана.
– Ты сам говорил, что тебя привезли: сюда как племенного производителя!
– Для Макиннес, – холодно уточнил он. – И больше ни для кого. Я не буду обслуживать ни тебя, ни любую другую женщину. Что касается вас всех, считайте, что я кастрат. Я давал свои клятвы серьезно. Я не флиртую с родственницами, и не имеет значения, насколько они доступны и привлекательны.
Сорча посмотрела на его обнаженную грудь:
– Какая жалость! – Она прищелкнула языком. – И все впустую, потому что Джесси холодная…
– Да неужели? – с иронией спросил Нейл.
– И очень, очень упряма. Она не будет согревать твою постель и завязывать твой килт еще очень долгое время, и, если ты продолжишь так презрительно относиться к остальным привлекательным женщинам, к зиме ты станешь настоящим кастратом.
Эхо донесло еще одни шаги в тоннеле – злые, резкие шаги, которые могли принадлежать только одному человеку. Нейл повернул голову на звук, и его глаза встретились с глазами Макиннес. Она окинула его обжигающим взглядом, и Нейл подумал, что, если бы взгляды могли убивать, и он и Сорча уже лежали бы бездыханные. Даже на таком расстоянии он видел, что Макиннес готова к схватке, и в первый раз после своего смехотворного вызова Нейл почувствовал, что еще не все потеряно. Его план работал! Ей очень хорошо удавалось скрывать свои чувства, но ревность скрыть было невозможно. А именно этого он и добивался.
– Может быть, – рассмеялся Нейл. – Но только не сейчас. – Он взял руку Сорчи, поднес ее к губам и поцеловал загрубевшие пальцы. – Вы, моя дорогая родственница, стали ответом на мои молитвы. – Он может погибнуть к зиме, но точно не станет жертвой холода. Ради этого он мог бы поставить на коп свою жизнь.
Джессалин подошла и встала перед ними. Граф Дерроуфорд стоял у двери, ведущей в потайные покои вождя. Олд Тэм был справа, а Сорча стояла лицом к нему. Джессалин шагнула к Тэму.
Когда она заговорила, ее голос был холодным и властным:
– Тэм, я бы хотела поговорить с лордом Дерроуфордом и Сорчей наедине.
Тэм сиял шапку и, слегка поклонившись ей, вышел. Джессалин подождала, пока его шаги затихнут, и обратилась к Сорче:
– Все женщины во дворе вяжут из папоротника снопы, чтобы крыть крыши домов. Что ты делаешь здесь?
Будучи на голову выше, Сорча уперла руки в бока и нахально посмотрела на Джессалин:
– Я увидела, что его лордство и Олд Тэм спускаются сюда, и подумала, что его лордству понадобится еще свеча. – Она кивком указала на сальную свечу. – Я принесла ее.
Во дворе, где работали женщины, не было необходимости в свечах – там сияло солнце. Чтобы принести Нейлу и Тэму свечу, Сорче пришлось пойти в замок и взять ее там. Это был уже третий раз, когда Джессалин заставала вдову своего кузена глазеющей на Нейла. Поощрял ли он это? Он сам устроил встречу с ней здесь или она по собственному желанию притащилась за ним? Джессалин переводила взгляд с Нейла на Сорчу. Она вошла в тоннель как раз вовремя, чтобы увидеть, как он целует молодой вдове руку. Она бы скорее откусила себе язык, чем задала этот вопрос, но ничего не могла с собой поделать. Она должна была знать.
– Его светлость просил тебя ему помочь?
Сорча покачала головой так, что ее густые кудрявые темные волосы рассыпались по плечам и заструились по спине:
– Нет. Я просто подумала… – Джессалин перебила ее:
– А я думаю, было бы лучше, если бы ты вернулась к своим обязанностям и помогла остальным.
Когда Джессалин отругала ее, нахальное выражение на лице Сорчи сменилось мятежным. Она открыла рот, чтобы заговорить, потом одумалась и, резко повернувшись, пошла по коридору, ведущему к наружному двору.
Нейл вопросительно поднял бровь:
– Вы не хотите объясниться? – Джессалин пожала плечами.
– Тогда, возможно, мне следует сказать, что Сорче не слишком понравилось ваше предложение, – заметил Нейл. – Не похоже, чтобы она очень торопилась оставить нас наедине.
– Ей не должно нравиться мое предложение, – сердито ответила Джессалин. – Она должна ему подчиняться.
– Или…
– Она будет наказана.
– Кем?
– Мной, – ответила Джессалин с сильным шотландским акцентом. – Здесь, в горах, вождь имеет власть над жизнью и смертью членов своего клана. И это не меня она не хотела покидать, а вас.
Нейл поджал губы.
– Понятно, – тихо произнес он. Он начал немного лучше понимать настроение Макиннес. За последние две недели он заметил, что ее английский стал почти правильным и четким, когда она старается контролировать эмоции, но у нее проявляется сильный шотландский акцент, когда она взволнована или расстроена. – Скажите, вождь Макиннес, вы бы наказали свою родственницу за неподчинение вам или за то, что она предложила мне небольшое утешение?
– Свидания с супругой или супругом вождя наказываются изгнанием из клана или смертью.
– Свидание? С Сорчей? – Нейл снова удивленно поднял брови. – Так вы думаете, я этим занимался?
– Вы стояли перед дверью, которая ведет к комнате тайных свиданий вождя.
– Что? – Нейл удивленно заморгал. – Я не уверен, что правильно расслышал. Вы сказали – «к комнате свиданий вождя»?
– Да, – буркнула Джессалин.
– Существует комната для свиданий, спрятанная в глубине замка?
– Да, и она принадлежит вождю.
– Вы – вождь, – сказал он. – Эта комната ваша. Если я даже не подозревал о ее существовании, как вы можете обвинять меня в организации свидания с вашей родственницей?
– У вас есть ключ от нее, – возразила она, указывая на цепочку у него на шее.
– У вас тоже.
– Я никогда не пользовалась своим ключом, – призналась она.
– И я тоже, – ответил он. – Только попробовал открыть замок.
– Вы открывали дверь, когда Сорча была здесь? – потрясение спросила она.
– Ревнуете?
– К Сорче? Не будьте смешным!
Но она ревновала. Нейл видел это по вспышкам огня в ее синих глазах, слышал в ее голосе. Ему очень хотелось поддразнить Макиннес этой ревностью к родственнице, но он решил не делать этого. Не стоит давать ей повод наказывать Сорчу. В ее теперешнем вспыльчивом настроении неизвестно, как далеко она может зайти.
– Я попробовал первый замок, – объяснил он. – Но до того, как появилась ваша родственница. Я оставил свои попытки, как только услышал ее шаги в тоннеле. Вы уверены, что за этой дверью есть комната и эта комната предназначена именно для таких целей? – Он многозначительно посмотрел ей в глаза.
Джессалин проигнорировала подтекст в его вопросе.
– Да, там есть комната. И она использовалась именно для этих целей.
– Откуда вы знаете? – удивленно спросил Нейл. – Вы же ее никогда не видели.
– Об этом мне рассказал отец. Я знаю, кто построил ее и зачем.
– Значит, это недавняя постройка? – Джессалин покачала головой:
– Нет. Мой предок построил ее больше века назад, чтобы он мог тайно встречаться с дочерью своего врага.
– И успешно?
– Разумеется, – ответила Джессалин. – Тот Макиннес прошел по тоннелю к границе земель своего врага, похитил его дочь и женился на ней без ведома и согласия ее отца.
Нейл подпер указательным пальцем подбородок и изобразил глубокую задумчивость:
– Прошло сто лет, и существование тоннеля и тайной комнаты наверняка уже всем известно…
– Нет. Только старейшины – тайный совет вождя – знали, что эта комната существует. Но возможно, о ней знают Флора, Магда или жена Алисдэра, Давина.
– А враг вашего предка все еще враг клана Макиннес или вражда между кланами превратилась в дружбу?
– Никогда клан Макиннес не будет дружить с этим кланом убийц!
Нейл улыбнулся, услышав ненависть в голосе Джессалин.
– Тогда мне нет нужды беспокоиться, что вы будете встречаться здесь с вашим врагом.
Джессалин была потрясена тем, что графу хватило дерзости улыбаться после того, как он посмел предположить такое!
– Разумеется, нет! – процедила она. – Мне не понравилось это с вами, и я не собираюсь делить постель с другим мужчиной и позволять ему делать со мной такое снова.
Нейл сдвинул брови, и глубокие морщины на лбу исказили совершенную красоту его лица.
– Знаете, это ведь не всегда неприятно.
– Для мужчин, вы хотите сказать?
– И для женщин, когда все делается правильно. – Он протянул руку и убрал прядь волос от уголка рта Джессалин. – Ах, девочка! – Его подражание шотландскому акценту звучало так чувственно! – Я не сделал этого правильно в первый раз и очень вас обидел. Вы не нашли вообще ничего приятного в той ночи?
Джессалин, передернувшись от отвращения, опустила голову и стала внимательно разглядывать свои ноги.
– Ас чего бы? – Она покраснела от воспоминания. – Это было стыдно, безнравственно и больно.
«И одиноко», – подумала она. Ей казалось, что это должна быть ночь единения, когда двое становятся одним целым. Но она не ощутила близости, которой ожидала. После столь интимного акта она чувствовала себя одинокой, покинутой и использованной. Она лежала без сна, стараясь сдержать слезы отчаяния и разочарования, и смотрела, как он спит.
Нейл поморщился – ее откровенность ударила его в самое сердце. Он обещал ей восхитительное посвящение в мир любви и похвалялся своей способностью подарить ей блаженство, но реальность обернулась разочарованием. Он и сам разочаровался в себе. Он приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза и прочитать ее мысли.
– Разве не было совсем ничего, что бы понравилось вам в тот вечер? Кроме денег и свадебного пира? – Ему удалось выдавить кривую улыбку при воспоминании о сияющих глазах Джессалин Макиннес, когда она смотрела на золотые и серебряные монеты, и ее голодном взгляде, каким она уставилась на его нетронутую миску с кашей.
Он видел, что она серьезно отнеслась к его вопросу.
– Мне понравилось, как вы смотрели на меня, когда я лежала в постели. – робко произнесла она.
– Что-нибудь еще?
Она утвердительно кивнула:
– Мне нравилось чувствовать вашу кожу под моими пальцами.
– И? – поторопил он ее.
– Мне нравилось, как вы меня целовали. – Она густо покраснела.
Он облегченно улыбнулся, и на этот раз его глаза улыбались тоже.
– С этого мы и начнем. – Он наклонился, запустил пальцы в рыжие волосы и, прижав жену к себе, накрыл ее рот своими губами.
Глава 15
Джессалин вздохнула. Ничего не изменилось. Его поцелуй был таким же нежным, чудесным и ласковым, каким она помнила его с их брачной ночи. Его поцелуи помогали ей справляться с обязанностями главы клана с момента, когда она открывала глаза утром и закрывала их поздно вечером. Она забывала о терзавших ее бесчисленных проблемах и помнила только о губах, исполнявших магический танец. Она не могла думать. Не могла сформулировать ни одной разумной мысли. Она могла только чувствовать. А его поцелуи заставляли ее испытывать наслаждение, даже когда его не было рядом.
От него невозможно было отстраниться. Все ее чувства побуждали прижаться к мужу как можно теснее, и Джессалин подчинилась им. Она шагнула к нему и обнаружила, что крепко вцепилась в его обнаженные плечи. На этот раз граф Дерроуфорд ее не разочаровал. Он был воплощением нежности и доброты. Он подхватил ее на руки в тот момент, когда ноги перестали ей повиноваться. Он целовал ее все жарче и обнимал все крепче, и чувства уже не умещались в ее сердце. Его поцелуй был всем, о чем она когда-либо мечтала, всем, на что когда-либо надеялась. Он был одновременно чувственный и сладостный, соблазнительный и жадный, жаркий и убеждающий… Он уговаривал и требовал, просил и ждал от нее ответа, и Джессалин раскрылась ему навстречу. Она приоткрыла губы, когда он попросил впустить его в жаркие глубины ее рта. Она задрожала, когда его язык в первый раз несмело коснулся ее языка. Она встретила его язык своим, отвечая на каждое прикосновение, вспомнив все то, чему научилась во время своего первого урока поцелуев, и, начав собственное, тщательное исследование, она прижала ладони к его теплой, твердой груди.
Нейл подавил стон неудовлетворенности, когда почувствовал руки жены на своей груди. На этот раз, пообещал он себе, он не будет набрасываться на нее. На этот раз он будет внимательным любовником и позволит ей задавать тон в их близости, даже если это его убьет. С этой мыслью он опустил руки и неожиданно оборвал контакт с ее губами.
– Нет, – пробормотала она. Ее дыхание было нежным и теплым на его коже.
– Хорошо, – шепнул он, резко вздохнув, и поднял руки, чтобы доказать ей, что он еще не утратил выдержку и может вести себя в ее присутствии как джентльмен.
Джессалин ощутила затрудненное дыхание мужа, почувствовала, как быстро поднимается и опускается его грудь под ее ладонями, и дрожь, пробегающую по крепким мускулам, когда он старался успокоиться.
– Нет, – снова шепнула она.
Нейл на секунду прислонился лбом к ее лбу и попытался отстраниться.
Но Джессалин не отпустила его. Она оплела руками его талию и, притянув к себе, вдохнула мужской запах, закрыла глаза и подняла лицо, мечтая вновь ощутить его губы на своих губах.
– Не надо. – Нейл медленно выдохнул и мысленно сосчитал до десяти, прежде чем заговорить.
– Вы уперлись руками в мою грудь, – сказал он. – И я подумал, вы хотите, чтобы я перестал.
– Нет. – Она открыла глаза и посмотрела на него. – Я не хотела, чтобы вы останавливались. Я только хотела прикоснуться к вам, потрогать волосы на вашей груди и почувствовать биение вашего сердца.
Он улыбнулся, взял ее кисти и опять положил их себе на грудь. Он накрыл ее ладони своими, наклонил голову и поцеловал ее в лоб.
– Милости прошу, – пригласил он, двигая ее руки по своей груди.
Краска залила щеки Джессалин, и она спрятала лицо у него на плече.
– Вы же дали понять, что хотите трогать меня?
– Да, – тихо произнесла она. – Но…
– Но?
– Я не могу делать это средь бела дня. Я не могу делать это, если вы… если мы не… – Она посмотрела ему в глаза, моля его о том, чтобы он сам догадался.
– Занимаемся любовью? – В его голосе была надежда. Она покачала головой:
– Нет.
Он проглотил разочарование и попытался снова:
– Если мы не целуемся? – Она кивнула.
– Тогда поцелуй меня, Джессалин.
Ее имя на его губах прозвучало как молитва, и Джессалин страстно подчинилась его нежной власти…
Она целовала его безумно. Или это он целовал ее безумно? Он не мог бы сказать точно. Да это было и не важно. Важно было только то, что одних поцелуев вдруг стало недостаточно для них обоих. Он распустил шнуровку ее платья, зарылся лицом во впадинку между грудей и, сдвинув вырез вниз, прильнул сначала к одной розовой нежной груди, потом к другой. Лаская ее грудь, он вдыхал ее пьянящий женственный запах полевых цветов, и ртом, и зубами, и языком соблазняя и дразня ее. И он добился своего. Макиннес корчилась в его объятиях, бесстыдно прижимаясь к нему, лихорадочно работая над узлом, удерживающим его плед на талии… Он почувствовал, как ткань поддается, и через секунду тартан соскользнул на пол. Он провел дорожку поцелуев вверх от ее груди, туда, где учащенно бился пульс на ее шее, потом за ухо и по щеке к губам. Он целовал ее страстно и нежно, тщательно, лаская одной рукой грудь, а другой скользил под юбками вверх по внутренней стороне бедра к кудрявому треугольнику волос и вниз, в теплую влажную глубину, скрытую под ним.
Она удивленно открыла рот, почувствовав там его пальцы. Потом вздрогнула – явный признак удовольствия, – застонала и сжала бедра, чтобы удержать его руку. Он ответил на ее требование и продолжил ласки. Она, казалось, не осознавала своего возбуждения, своих действий и его наготы, но Нейл-то прекрасно чувствовал ее пальцы на обнаженном теле и вздрагивал, когда она одной рукой неторопливо гладила его мускулистую ягодицу, а другой обводила основание его набухшего мужского достоинства. Он стиснул зубы, его захлестнула волна невероятного наслаждения, когда его возбужденная плоть скользнула по потертой ткани ее платья. Он застонал, ощутив болезненное, страстное желание положить ее на постель и ощутить каждый дюйм ее тела, а потом пусть она лежит на нем и так же его ласкает. Нейл удивился, что ноги все еще держат его, и подумал, сколько еще он сможет противостоять желанию, сжигающему его тело.
Он был опасно близок к тому, чтобы взять ее прямо здесь, прижав к грубой каменной стене тоннеля, несмотря на то, что рядом была комната, специально предназначенная для любви. Нужно было найти эту комнату, пока он еще мог думать. Опустив палец за вырез ее платья, Нейл осторожно вытянул серебряный ключ, который она носила на цепочке, из его привычного места в ложбинке между ее грудей. Он снял с нее цепочку и показал ей.
– У вас есть ключ, и у меня есть ключ, – прошептал он. – И есть комната для занятий любовью. Давайте используем ее?
Макиннес молча смотрела на него. Ее широко открытые синие глаза потемнели от страсти. Ее полные губы распухли от его поцелуев, а нежную кожу щек оцарапала щетина на его подбородке. Ее взгляд был сосредоточен на ключе, болтающемся на серебряной цепочке в его руке. Она, казалось, оцепенела, и Нейла несказанно обрадовало открытие, что она была так же заворожена их страстными поцелуями, как и он.
– Мы обнаружили, что вам все еще нравятся мои поцелуи, – проворковал он. – И вам явно доставляет удовольствие прикасаться ко мне. Почему бы нам не проверить, нравится ли вам еще и то, как я смотрю на вас, лежащую на постели? – Молясь, чтобы в комнате свиданий вождя стояла кровать, Нейл еще раз страстно поцеловал ее и неохотно убрал пальцы из ее тайного углубления. Он взял жену за запястье, чтобы остановить эротическое блуждание ее руки, потом осторожно высвободился из ее объятий, как раз настолько, чтобы вставить серебряный ключ во второй замок на тяжелой железной двери. Замок щелкнул, и Нейл распахнул дверь. Он едва подавил разочарованный стон, обнаружив перед собой еще один темный коридор вместо долгожданной комнаты.
Взяв из ниши свечу, он вошел в этот новый коридор и протянул ей руку:
– Я предлагаю искать эту тайную комнату вместе. – Он улыбнулся ей. – Как вы считаете, дорогая?
Ласковое слово, сорвавшееся с его языка так же естественно, как утренний туман скатывается с вереска, смутило Джессалин. Она внимательно посмотрела на него, увидела зеленые глаза, красивое лицо и идеально очерченные губы, которые поцелуями доводили ее до безумия и назвали ее «дорогая», а потом перевела взгляд на широкие плечи и обнаженную грудь. Он предлагал ей руку, и Джессалин протянула ему свою и шагнула вперед, наступив на мягкую ткань. Она взглянула вниз и нахмурилась, увидев в колеблющемся свете свечи тартан клана Макиннес, который должен был находиться на его талии.
Он был обнажен. Джессалин, распахнув от удивления глаза, смотрела на него, нагого, без всякого смущения стоящего на пороге тайного коридора. Когда она увидела его обнаженным в их первую брачную ночь, она не знала еще, что «та самая часть» его тела была слишком велика для нее и что вход в ее потайное женское место причинит ей сильную боль. Тогда она не знала, чего от него ждать, но теперь-то знала, и, пока смотрела на эту «часть» его тела, та прямо на глазах начала расти. Джессалин отвела взгляд, надеясь, что «эта часть» станет меньше. Не то чтобы она была трусихой, нет. Она не боялась новой боли. Боль не имела значения. Если бы все было так просто. Больше, чем физической боли, она боялась еще одного разочарования. И еще она очень боялась, что может влюбиться в своего мужа. А как сможет она полюбить человека, которого не будет уважать и ценить? А как она будет уважать и ценить мужчину, который ее так разочаровал? Несмотря на то, что она хотела дать ему еще один шанс, Джессалин угнетала мысль, что ее красивый английский муж оказался никудышным любовником. Она сосредоточила свое внимание на пятне света за его плечом. За этим светом в конце коридора была дверь, ведущая в комнату тайных свиданий вождя. Она не могла позволить ему отвести ее в эту комнату, воспоминания о которой отец так бережно хранил в памяти. Она не могла рисковать. Только не сейчас.
– Нет. – Она отдернула руку. Нейл нахмурился:
– Я думал, вам нравятся мои поцелуи.
– Нравятся.
– И прикосновения.
– Да. – Она потупила взгляд. – Мне не нравится то, что будет потом.
– Я ошибся. – Нейл глубоко вздохнул, потом медленно выдохнул. Он изо всех сил старался обуздать свою страсть, но не мог сдержать язык: – Простите, что неверно истолковал силу вашего желания, моя дорогая. Но когда вы развязали мой килт и начали меня ласкать, я, естественно, предположил, что вам это нравится настолько, что вы хотите того, что обычно следует за поцелуями и прикосновениями.
Его саркастическая откровенность привела ее в смятение. Она не могла развязать его килт! Она бы помнила это. И она прикасалась к нему так бесстыдно! Тогда она хотела продолжения. Джессалин крепко зажмурила глаза, стараясь отогнать правду, но настойчивое воспоминание об удовольствии, которое она испытала, обнаружив бархатистую твердость плоти, скрытой под килтом, терзало ее и заставляло краснеть. Она прикусила губу и смотрела из-под ресниц, как граф поставил свечу назад в нишу, поднял с пола свой тартан и, ничуть не пытаясь скрыть возбуждение своего тела, неторопливо завязал его вокруг талии.
– Я не хочу, – виновато прошептала она. – Пока нет.
– Тогда у нас проблема, моя дорогая Макиннес, – проговорил он; – Потому что есть предел моему терпению и самообладанию. Я мужчина. Я не сделан из камня, и я не могу – не буду! – продолжать поцелуи и ласки без того, что должно за ними последовать.
Джессалин вздохнула. После такого страстного и искусного знакомства с его поцелуями она уже сейчас тосковала по ним. А теперь, когда он показал ей, какими волшебными могут быть его пальцы, она тосковала по его ласкам так же, как и по поцелуям. Она не хотела спать с ним снова, но и не хотела отказываться от других удовольствий, которые он ей мог предложить. Вероятно, можно найти компромисс.
Она подошла к нему, заглянула в глаза, сказала:
– Поцелуями вы могли бы убедить меня показать, как надо надевать килт, чтобы он снова не упал к вашим ногам.
