Текст книги "Секрет успеха"
Автор книги: Ребекка Форстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Чар отчаянно замахала руками. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что она была в номере Флетчера Хокинса в… который час? Она даже не знала, сколько сейчас времени. Но Флетчер уже вложил трубку в ее руку, и Чар пришлось отвечать.
– Чар Броуди слушает, – ответила девушка.
– Чар, это я, Роберт.
– Роберт, ради всего святого, скажи, как ты меня нашел? Я никому в мастерской не говорила, что могу остаться здесь.
Чар выразительно закатила глаза и посмотрела на Флетчера. Роберт Броунинг был независимым торговым агентом. Он умудрялся продавать ее вечерние платья в одном из самых дорогих магазинов Калифорнии. Она всегда говорила, что он знает все и обо всех, но все-таки как он ухитрился разыскать ее здесь?
– Эй, Чар, что за шутки? – обиженно спросил Роберт. – В мастерской не знали, где тебя искать. Сейчас час…
– Час! – воскликнула Чар.
– Да, час, и заметь, дня, а не ночи, малышка! Сейчас день. Понимаешь, у тебя дома телефон не отвечает. Я начал рассуждать логически. Прошлой ночью после банкета ты не захотела ехать домой. Я позвонил в отель и попросил Чар Броуди.
– Но, Роберт, я не снимала номер.
– Что из этого? Чар, я видел фотографа, который всегда рядом с тобой. Думаешь, у меня, как и у всех остальных, нет глаз?
Чар глубже забралась под одеяло, словно ища укрытия. Все знали, что случалось. Господи, они, должно быть, заключали пари, гадая, как долго она задержится.
– Но, слушай, малышка, сейчас не время и не место это обсуждать, – продолжал Роберт. – Слава Богу, у меня хорошая память, иначе я не вспомнил бы, кого попросить к телефону после того, как не смог найти тебя. А теперь слушай, золотко. Я должен всегда знать, где тебя найти. Я имею в виду, что если мы собираемся и дальше работать вместе, быть партнерами, как и планировали раньше, то избавь меня впредь от таких сюрпризов.
Чар вздохнула, смирившись с мыслью, что ей не удалось скрыться от пристального внимания партнера, и спросила:
– О чем ты хотел поговорить, Роберт? И говори побыстрее, потому что мне еще два часа ехать обратно в Коронадо.
– Понимаю. Только объясни, что за чудеса творятся, ведь я еще не успел открыть магазин, а телефон уже звонил. И звонит беспрерывно. А теперь скажи мне, Чар, как, сидя здесь, мне удалось получить заказ для «Броуди Дизайн» на три миллиона долларов? Три миллиона, Чар.
7
– Да что ты!
Чар мгновенно вскочила, обмотавшись простыней, и выпрыгнула из кровати как по сигналу пожарной тревоги. Приподнявшись и облокотившись на подушки, Флетчер наблюдал, как она металась из угла в угол. Его возлюбленная исчезла, а вместо нее появилась владелица фирмы в костюме Евы, забывшая обо всем на свете. Она слышала только то, что ей рассказывал человек на другом конце провода.
– Роберт, скажи мне, Роберт, ты принял эти заказы на три миллиона долларов?
– Нет, я не говорил, что я их принял. Я сказал, что получил предложения на размещение этих заказов в» Броуди Дизайн», и вот-вот подоспеют другие заказы. Что скажешь, как мне с ними поступить?
Чар представила, как он жует кончик потухшей сигары. Только этот едва различимый звук выдавал возбуждение, охватившее Роберта.
– Я хочу, чтобы ты подписал контракты, – закричала Чар, как будто боясь, что он ее не расслышит. Флетчер с иронической улыбкой наблюдал, как она бурно переживает успех. Чар неожиданно резко остановилась и энергично качала головой в знак согласия или неудовольствия, размахивала руками, ее пышная грудь, не стесненная одеждой, вздрагивала и колыхалась. Чар захлестывал поток эмоций. Страх и недоверие, радость и восторг бушевали в ее душе. Но когда взгляд Чар остановился на Флетчере, ее красивое лицо озарилось неподдельной любовью.
Подняв трубку над головой и издав радостный возглас, Чар подбежала к кровати и запечатлела на губах Флетчера страстный поцелуй. Флетчер попытался обнять ее, но она ускользнула и тут же вновь забыла о нем.
– Чар! Чар! – прикрикнул Роберт. Он ожидал от нее более серьезного поведенидия, когда речь шла о таком крупном заказе.
Со счастливым видом она вновь окунулась в дела. Завладев ее вниманием, Роберт с энтузиазмом рассказывал о том, что собирается делать, раз уж начался этот удивительный бум вокруг «Броуди Дизайн».
– Чар, ты должна все хорошо обдумать. Если ты хочешь, чтобы я подписал контракты, мне нужен товар. Ведь через несколько недель ситуация может измениться. Я не думаю, что ты сможешь выполнить оптовый заказ на три миллиона, колупаясь в этой кроличьей конуре, которую ты называешь мастерской.
– О! – вздохнула Чар и зажмурилась, словно ее в жаркий день облили ледяной водой. Как ужасно, когда вдохновенная мечта вдруг сталкивается с действительностью! Чар в задумчивости остановилась, ее пальцы нервно теребили телефонный шнур. После минуты раздумий Чар тихо произнесла: – Ты прав, ты абсолютно прав.
Вдруг все, происходившее в этом гостиничном номере, предстало перед Чар с неожиданной яркостью. Флетчер наблюдает за ней с нежной, призывной улыбкой, он видит ее нагую, с телефонной трубкой, зажатой между ухом и плечом. Господи, как она благодарна судьбе, что у него в этот момент нет под рукой фотоаппарата.
– Роберт, подожди минуту, – попросила Чар, понимая, что в таком состоянии не способна ни думать, ни принимать решения. Не выпуская трубки, она подняла с пола свое роскошное платье и торопливо натянула его. Не застегнув молнии и не заботясь в данную минуту о том, как она выглядит, Чар вновь поднесла к уху трубку.
Флетчер, понимая, что вряд ли ему сейчас удастся вернуть ее в кровать, последовал примеру Чар, выбрался из постели, натянул джинсы и взял в руки фотокамеру. Привычно затаившись в углу, он приступил к своему постоянному занятию – съемкам Чар Броуди. Инстинктивно, не зная, о чем говорит ее собеседник на другом конце провода, Флетчер понимал всю важность происходящего. Может быть, эти новости и не перевернут мир, но женщина, которую он любил этой ночью, менялась на глазах.
Энергия переполняла Чар, новость, которую сообщил Роберт, привела ее в такое возбуждение, что она совсем забыла про Флетчера. Он ощутил себя случайным свидетелем ее восхождения на вершину успеха, а ведь совсем недавно был центром внимания Чар. Какому мужчине может понравится перспектива чувствовать себя неодушевленным предметом в глазах любимой? Но, наблюдая за Чар, Флетчер забыл о своих чувствах. Телефон накрепко связывал Чар с тем человеком, который нарушил их уединение. Флетчер подмечал все: как нарастал и неожиданно падал ее интерес к услышанному, как крайнее возбуждение превращалось в жгучее любопытство, сменившееся беспокойством и огорчением. Господи, как он волновался за нее!
Как он хотел быть частью ее жизни, раствориться в ней, чтобы испытать то, что чувствовала она, услышать новости в тот самый момент, когда она их слышит. Понимая недостижимость своего желания, Флетчер старался запечатлеть эти минуты на пленке, пока они не канули в вечность.
– Хорошо, Роберт, не паникуй. Мы все сделаем. А что нужно? Вечерние платья? Повседневная одежда? Что? Все? Не может быть! Ты серьезно?
– Конечно, серьезно, черт возьми! И я думаю, это великолепно. Я сейчас пока не знаю, почему, где и как все это началось, но я надеюсь, что ты сможешь выполнить этот заказ. Это большая удача, Чар. Счастливого плавания. Удачи тебе!
– О, Роберт, – сказала Чар дрожащим голосом, – я или справлюсь с этим заказом и не упущу этот удивительный шанс, или умру, пытаясь это сделать. Я ждала этой минуты всю свою жизнь. Я уже вижу, как ты разъезжаешь на «роллс-ройсе», Роберт.
– Если хочешь, я мог бы взять для тебя кредит, – с легким сомнением в голосе сказал Роберт.
Ему нравилось напоминать каждому, что хоть он только простой торговец «тряпками», но в сердце его есть уязвимое место. Он не равнодушен к успеху, к удивительному сказочному успеху. Особенно когда Чар в этой сказке отводится роль принцессы, а ему – благородного рыцаря. Он уже восемь лет продает ее уникальные вечерние платья и всегда с успехом размещает их в нескольких магазинах Калифорнии. Но это…
– Я ничего не могу понять, – задумчиво сказала Чар, напряженно пытаясь разгадать причину неожиданного интереса к ее работе. – Ты думаешь, это реакция на вчерашнее шоу?
Роберт хмыкнул в трубку.
– Ты имеешь в виду банкет колледжа дизайнеров? Как бы не так. Никто не заказывает партии товара так быстро, особенно после показа мод местного значения. Кроме того, магазин Неймана и я получили заказы из-за границы.
– Магазин Неймана… О, мой Бог! Ты прав. Непонятно, как это случилось, но факты – упрямая вещь. Это произошло. Я должна подумать, все просчитать. Но я не могу отвергнуть такой заказ.
Присев на край кровати, Чар через секунду вновь оказалась на ногах. Если бы она могла прямо сейчас оказаться в Коронадо и шить, шить, шить, то, наверно, справилась бы…
– Я могу получить ткани для повседневной одежды и одежды для отдыха. Здесь нет никаких проблем. Я без труда куплю это у поставщиков. Думаю, Мэгги сможет найти, по крайней мере, дюжину мастериц. Но где я буду кроить? Где взять машинки? Мы не можем выполнить такой заказ вручную. Мне необходимо новое оборудование и как можно скорее. Машины нам придется заказать…
– Эй, Чар, я думаю, ты кое о чем забыла. У тебя пока нет денег, – напомнил Роберт. – Пока это только бумаги. Ты понимаешь, что я имею в виду? Эти магазины – настоящая прорва, когда нужно платить по счетам за товар. Мне придется ждать не меньше месяца, даже если мы предложим большую скидку и уменьшим цену в десять раз.
– Я найду деньги под эти заказы. Я… – И она мысленно погрузилась в пучину финансовых проблем, не думая о той опасности, которая подстерегала ее на этом пути. – Это заказы к летнему сезону?
– Так они говорят. По крайней мере, многие. Но некоторые настаивают на немедленной поставке вечерних туалетов.
– Хорошо. Мы все сделаем. Три миллиона долларов! Ничего себе, Роберт! Я не могу в это поверить. Это стопроцентная прибыль при оптовой поставке. Это означает, что я…
– Миллионерша. – Роберт закончил фразу вместо нее. – И, если смотреть на вещи реально, то к этому слову вскоре можно будет добавить приставку «мульти». Пока я ни во что не верю, но нам следует действовать так, будто такой поворот событий вполне реален. Итак, ты хочешь, чтобы я подписал эти заказы? Ты думаешь, что вытянешь этот воз?
Чар не услышала ноток сомнения в голосе Роберта. Вопрос был задан. Как же она может не вытянуть? Ведь именно для этого она и работала все это время, строила планы, в этом вся ее жизнь. Она всегда стремилась к признанию.
– Мне удастся это сделать, я добьюсь этого любой ценой, Роберт. Только тебе придется расстаться со своим скепсисом по отношению к» Броуди Дизайн». Я вернусь в Коронадо около трех. Передай по факсу в мастерскую все документы, которые получил. Не забудь сообщить мне предельные сроки поставок и начни с одежды для отдыха. Выпуск такой одежды можно наладить быстрее всего.
– Хорошо. Ты все получишь. Слушай, я должен бежать. Секретарша разрывается, отвечая на телефонные звонки. Поговорим позже. – И Роберт дал отбой.
– Позже, – тихо повторила Чар, кладя трубку. Она забыла, что собиралась одеться, и стояла босая, с растрепанными после сна волосами. Одна расшитая бисером бретелька соскользнула с плеча. Ошеломленная, оглушенная, она вдруг почувствовала смертельную усталость, так как поняла, что прекрасная новость Роберта немыслимо усложнит ее жизнь.
Перед Чар открывались невиданные возможности, это был знак свыше. Она вспомнила сказку про бедную девушку, опрометчиво пообещавшую принцу сплести из обычной соломы золотые нити, ведь так хотелось стать принцессой! А хитрый гном, вызвавшийся помочь девушке занять место в королевском дворце, требовал, чтобы в уплату она, когда станет матерью, отдала ему своего сына. Как и у той девушки, все будущее Чар зависело от того, удастся ли ей превратить желтую соломку в золотую нить. Но нельзя было забывать и про гнома, готового потребовать уплату.
Срок уже установлен. Если она не сможет выполнить поставки, то окажется погребенной под обломками своей разбитой мечты. А вдруг так и случится, несмотря на все ее старания? Что, если это ее единственный шанс и такой случай больше не повторится?
Похолодев от ужаса, Чар тяжело опустилась на кровать. Взгляд ее был устремлен в пустоту.
Вдруг словно издалека донеслось до нее собственное имя. Стряхнув оцепенение, она оторвалась наконец от созерцания изысканного рисунка на ковре и посмотрела на Флетчера.
Однако Чар его не видела. На мгновение она почувствовала себя такой одинокой, перед ее мысленным взором возник другой мужчина, который был за несколько миль от Беверли-Хил, а не тот, кто находился рядом. Чар залилась румянцем, когда поняла, что думает о Россе. Именно Росс мог вывести ее из любой критической ситуации, а Флетчер умел только любить. Росс говорил ей, что Флетчер давно ушел из бизнеса и на его содействие рассчитывать было глупо.
– Чар?
Оклик Флетчера повис в воздухе. Он ждал хоть какого-нибудь знака – улыбки, ласкового взгляда, жеста, слова, включившего бы его в ситуацию. Когда Чар наконец удалось сосредоточиться, она ничего не стала объяснять, а только тихо спросила:
– Флетчер, ты веришь в чудеса?
– После прошедшей ночи – конечно, – не задумываясь, ответил он.
– И я тоже.
Чар подняла глаза на Флетчера, и в их прозрачной, дымчатой глубине ему почудилось что-то новое, непонятное. Она была погружена в свои нелегкие мысли, и эта сосредоточенность отражалась на ее прекрасном лице.
«Странно, – подумал Флетчер, – она становится старше прямо на глазах». По его спине пробежал холодок. Вот сидит она перед ним полуодетая, ее дивное тело совсем рядом, и он может коснуться его, но душа уже устремилась куда-то, к чему-то, видимо, более важному для нее, чем любовь. Он не мог произнести ни слова, да он и не хотел говорить, поэтому сделал то, что было так естественно, сделал то, что должен был сделать. Чар услышала тихий щелчок фотокамеры.
Машина еще не успела остановиться, а Чар уже выскочила, не обращая внимания на удивленных прохожих, наблюдавших, как она мчалась, пересекая тротуар, в расшитом блестками вечернем платье. Путь от Беверли-Хил до Коронадо был преодолен за рекордно короткое время, но Чар казалось, что прошла вечность. Она должна была узнать, что происходит в мастерской. Распахнув заднюю дверь, она попала в сумасшедший дом. Флетчер запер машину и молча последовал за девушкой.
Пока они одевались в гостиничном номере, Чар рассказала ему об удивительном повороте событий. Оцепенение, охватившее ее после разговора по телефону, прошло, сменившись взрывом энергии, и наблюдать за этим было забавно. Она объясняла Флетчеру все еще раз, пока служитель отеля подавал машину, потом всю дорогу говорила, и восклицала, и вздыхала, чтобы успокоиться, и принималась все рассказывать вновь.
В машине, на пути в Коронадо, Чар то и дело сжимала руку Флетчера, казалось, она хотела убедиться, что он действительно сидит рядом, перегибалась через рычаг переключения передач и целовала его в щеку. Она любила его и говорила ему об этом. В коротких паузах, когда она забывала на мгновение о необычных новостях и удивительных контрактах, Чар шептала Флетчеру, что ей было с ним очень хорошо прошлой ночью. Вместе они рассуждали, теряясь в догадках, как, почему все так завершилось, пока наконец не пришли к заключению, что все это должно было произойти обязательно, что мир моды воздал должное моделям Чар и рынок отреагировал на это признание. Они смеялись, и оба решили, что не знают ответов на все эти «как» и» почему».
Ошеломленный не меньше, чем Чар, Флетчер был рад ее неожиданной удаче. Он счастливо улыбнулся, наблюдая за ней. Глядя на тоненькую хрупкую Чар, Флетчер вдруг подумал, что ей надо заботиться о себе, ведь ей понадобится столько сил, чтобы справиться с тяжелой ношей, упавшей на ее слабые плечи. И, хотя Чар отказывалась, не хотела терять ни минуты на еду, Флетчер уговорил ее заехать в» Макдональдс».
Чизбургеры, картофель фри, коктейли… Чар сказала, что ничего есть не может, но картошка исчезла еще до того, как они выехали на автостраду около Сан-Клементе. Вскоре были съедены и бутерброды. Чар расправилась с ними, не моргнув глазом, а Флетчер так и остался без ленча. Он только улыбнулся и ничего не сказал. Его дело было вести машину и слушать, слушать и замирать от восторга. Он помнил все так ярко. Как удивительно, что мир оценил ее работу в миллионы долларов. Он не знал, почему началось это сумасшествие, да его это и не интересовало. Он надеялся только, что, когда работа начнется всерьез, Чар сможет насладиться успехом. Но он не был уверен, что сможет разделить ее триумф.
Сейчас Флетчер уже не сомневался, что это возбуждение будет длиться весь день, всю ночь, а может быть, и дольше. Служащие Чар сновали по мастерской подобно маленькой армии накануне решающего сражения.
Мэгги, главная швея, взобравшись на неустойчивую стремянку, снимала со стеллажа ткани, спуская вниз рулоны шелка и хлопка, льна и шерсти. Внизу Кэрол, закройщица и ближайшая помощница Чар, взгромоздив рулон на плечо, относила на раскроечный стол длиной почти во всю комнату. Разматывая рулон, Кэрол измеряла ткань с помощью портняжного метра и, перед тем как приниматься за новый рулон, делала пометки в блокноте. Сквозь дверной проем Флетчер увидел Оливию и Терезу. Обе женщины терпеливо расшивали бисером и искусственным жемчугом изысканные вечерние платья. Их пальцы мелькали над тканью с удивительной быстротой, рты не закрывались ни на минуту. Они возбужденно обсуждали этот неожиданный, непонятный поворот событий. Слева от вышивальщиц, в той же самой комнате, за швейной машинкой сидела Ильза, пытавшаяся сквозь шум разобрать каждое слово, произносившееся Оливией и Терезой. В дальнем углу мастерской Алана, выполнявшая обязанности бухгалтера, работая неполный день, держала в руках две телефонные трубки и готова была рвать на себе волосы от отчаяния. Увидев Чар, входившую в мастерскую, Алана облегченно вздохнула. Флетчер не смог удержаться и, взведя затвор фотоаппарата, навсегда запечатлел это мгновение на пленке.
– Чар, где ты была? На линии «Дамская одежда», и три раза звонили из «Калифорнийской моды», не говоря уже о покупателях из самых крупных магазинов в стране. Звонили некоторые постоянные клиентки, они были недовольны, что им не сообщили об этом раньше, до того, как все попало на страницы газет. – С этими словами Алана вложила телефонную трубку в руку Чар. – Знаешь, за свою зарплату я не обязана отвечать на эти бесконечные звонки. Я работаю три дня в неделю и занимаюсь только бухгалтерией. Мы так договаривались. Но это же смешно, я здесь с девяти часов, а не держала в руках еще ни одного счета.
Алана сокрушенно покачала головой. Мэгги замерла на лестнице, Кэрол оторвалась от блокнота, в котором делала записи, Ильза на середине шва остановила швейную машинку. Руки вышивальщиц – Терезы и Оливии – замерли над шифоном, который они украшали искусственным жемчугом. Все ждали, затаив дыхание и недоумевая. Чар Броуди даже не знала, что случилось с» Броуди Дизайн», и что причиной такого взлета были события, разыгравшиеся на другом континенте.
Алана, на плечи которой ложились всегда самые ответственные дела, схватила газету и протянула ее Чар.
– Трудно поверить, что ты это пропустила! – бросила Алана, как будто неведение хозяйки было непозволительным промахом.
Чар, удерживая одной рукой трубку, другой взяла номер «Дамской одежды». Газета рассказывала о событии, происшедшем за границей. Фотография на первой странице была великолепна. Женщины, изображенные на ней, были иностранками, но у обеих было много почитателей в Штатах. Чар, конечно, сразу узнала платье. Прекрасное белое платье, расшитое перламутровыми бусинами, которое она с такой любовью прилаживала на манекене в магазине Пилар. Ошеломленная, она не успела прочесть и нескольких строк под броским заголовком «Ли старается перещеголять рыжую Ди», как у нее задрожали руки. Наконец Чар поняла, что случилось.
На первой странице газеты, этой библии американских модниц, была помещена фотография Лилит Прескотт, английской герцогини, которая красотой и нарядами соперничала с принцессой Дианой. Лилит, возможно, играла даже более важную роль в мире высокой моды, чем принцесса. Диану сковывали придворные условности, Лилит же могла носить все, что ей нравилось. Ее смелость в одежде, так же как и вкус, сомнений не вызывали. Если Лилит покупала какую-нибудь новую вещь, то модельер, удостоенный ее внимания, мог быть уверен в скором взлете своей карьеры. Этот успех приходил мгновенно, неизбежно и захватывал весь рынок готового платья. Конечно, именно Лилит сделала имена Браччо и Мишель Холл. Теперь Лилит взмахнула своим волшебным крылом над Чар Броуди, и пролившийся золотой дождь ослепил ее.
На какое-то мгновение Чар почувствовала, что не может собраться с мыслями. Казалось, в ее пустой голове осталось одно только слово: как? Но наконец наваждение прошло, и к Чар вернулась память и способность рассуждать здраво.
Придя в себя, она примостилась на краю стола и поднесла трубку к уху. Подол ее вечернего наряда ниспадал со стола и тяжелой волной ложился на пол.
– Извините, что заставила вас ждать. Это Чар Броуди. Чем я могу вам помочь?
В трубке раздался голос репортера одной из вечерних газет:
– Надеюсь, вы не откажетесь ответить на несколько вопросов?
– Конечно, нет. Я вас слушаю.
И началось. Вопросы, которых Чар ждала годами, наконец были заданы, и ответы, которые она мысленно повторяла столько раз, произнесены вслух. Это было именно такое интервью, о котором Чар всегда мечтала. Она без утайки рассказывала журналисту все, что его интересовало.
Конечно, она восхищена, что герцогиня выбрала ее платье для бала по случаю дня рождения королевы…
Естественно, она будет и дальше создавать модели, которые пользуются успехом, и, если герцогине понравятся другие ее работы, она будет счастлива…
Нет, нет, создание гардероба специально для герцогини пока не планируется…
Нет, она не слышала, захочет ли герцогиня обратиться напрямую в «Броуди Дизайн».
Да, она понимает, что женщины, занимающие такое высокое положение в обществе, обычно пользуются услугами всемирно известных кутюрье и практически не делают покупок в обычных магазинах, но, конечно, ничего неслыханного…
Она знала, что Лилит Прескотт любит покровительствовать молодым талантливым модельерам, открывать новые имена. Разве это не чудесно, что вкус леди Лилит не ограничивают условности?
Планы по расширению производства? Они пока еще в стадии разработки. Очевидно, что сейчас у» Броуди Дизайн» появилось больше заказчиков, и фирма не может их всех удовлетворить. Конечно. Я только хотела быть уверена, что расширение производства не скажется на устойчивости фирмы. Мое прошлое – прошлое дизайнера, разрабатывавшего модели на заказ, – это длинная история, но в будущем я надеюсь, что смогу выпускать готовую одежду. Да, я могла бы охарактеризовать свою работу как напряженную и упорную, но одновременно она доставляет мне большое удовлетворение. Главным образом это интерпретация классических силуэтов. Основное в моих моделях – цвет и ручная работа. Не вижу смысла шокировать публику вычурными моделями только потому, что кому-то это нравится, вы не согласны? Да, думаю, в моих работах есть элементы геометрии. Иногда вещь рождается с чего-то совсем простого, например, с кружевной вставки…
Да, спасибо. Я рада, что вам нравятся мои работы. Я взволнована тем, что герцогиня будет носить вечернее платье от «Броуди Дизайн», и надеюсь, подберет для своего гардероба что-нибудь из повседневной одежды. В данный момент я собираюсь сосредоточиться на этой новой стадии своей карьеры, но не растерять друзей и клиентов, обеспечивших «Броуди Дизайн» успех здесь, в Калифорнии. Спасибо. Большое спасибо. Я ценю ваше мнение. Как-нибудь. Ленч? Конечно, с удовольствием. Звоните…
– Чар… – Кэрол не дала своему боссу ни минуты передышки. Чар еще не положила трубку, а Кэрол уже приступила к делу. – Роберт передал по факсу список заказов. Это только часть, потому что у Миры не было времени напечатать его полностью. Я не знаю, как мы с этим справимся, но кое-что я уже сделала до твоего прихода. Позвонила на оптовый склад, они говорят, что могут поставить триста пятьдесят ярдов того кофейного шелка с рисунком, который мы использовали для модели 1580, маленькое платье для коктейля. У нас будет около двухсот ярдов белого пике и пике в синюю и красную полоску для комбинезонов, четыреста ярдов твида для жакетов. У нас достаточно фурнитуры для корсажей. Так что можно заключать контракт с магазином Нордстрома, если мы…
И Кэрол наклонилась, передавая Чар список на трех страницах, напечатанный через один интервал. Листы были испещрены красными галочками и синими точками. Чар взяла список и погрузилась в его изучение. Неожиданно она испытала странное ощущение. Возбужденный голос Кэрол доносился словно бы откуда-то издалека, а ее саму обволакивало облако неги, истомы и необъяснимой радости.
Не в силах сопротивляться этому новому ощущению, Чар подняла глаза, отчаянно пытаясь определить источник этого магического излучения и одновременно вникнуть в слова Кэрол.
Но она оказалась не во власти неведомого духа. И не сверхъестественная сила угрожала ее планам. Это был только зов любви и желания, страстный голос плоти. Флетчер молчаливо передавал на расстоянии Чар свое восхищение, его сердце стремилось к ней, жаждало ее. Он терпеливо смотрел на нее своими черными глазами, а она силилась понять, что он хочет внушить ей. Когда наконец до нее дошло его мысленное послание, Флетчер улыбнулся. Радость озарила лицо Чар, и незримые нити, связывавшие ее с Флетчером, контакт, возникший между ними, не могла нарушить суета, царившая вокруг. Сердце Чар переполняла нежность. Он безмолвно говорил ей о любви, восхищении, преданности. Флетчер напоминал Чар о самом главном, что ей следовало бы сделать, и ей стало неловко, что она сама об этом не подумала. Чар без слов, одними глазами поблагодарила его за помощь и поняла, что многому ей еще предстоит научиться.
– Кэрол, – тихо сказала Чар, накрыв ладонью руку помощницы, пытаясь прервать ее торопливое изложение всех событий, происшедших за последние шесть часов. – Мне нужно еще кое-что сделать, прежде чем мы займемся заказами.
– Но, Чар, на счету каждая минута, – возразила Кэрол.
– Да, именно, поэтому я и не могу больше откладывать это надолго. Все нормально. Я обещаю. К концу недели все образуется, Кэрол, и я обещаю, что ничего, подобного моему сегодняшнему поведению, больше не повторится. Но сейчас, в эту минуту, я должна сделать то, что мне следовало сделать сразу, как только я увидела эту статью.
– Но…
– Пожалуйста, – сказала Чар тоном, не допускавшим возражений.
– Ладно, – вздохнула Кэрол. – Я пока займусь нашими запасами.
– Хорошо. Алана?
– Да, Чар.
– Ты скоро закончишь разговор? Мне нужен телефон.
– Но это покупатель из…
– Мы ему перезвоним. Сразу, как только появится возможность, – твердо сказала Чар.
Пять минут спустя, когда Алана освободила линию, Чар, сидя за столом и прижав к уху трубку, ждала ответа.
Наконец в трубке раздался сонный голос.
– Алло?
– Пилар? – тихо сказала Чар, услышав голос подруги, и глаза ее наполнились слезами. Флетчер улыбкой подбодрил ее. В его глазах она читала одобрение, и ее голос опять обрел силу. – Merci beaucoup, Пилар!
В этот момент Флетчер вышел из мастерской. Он уже сфотографировал, что хотел. Поймал хрустальные слезинки радости в уголках прекрасных глаз, пока они еще не успели скатиться и оставить следы на щеках Чар. Ей нужно было поблагодарить Пилар, ей нужно было работать. А ему лучше уйти, больше он здесь не был нужен.
– Но я ничего не сделала, – настаивала Пилар, – ничего!
Она окончательно проснулась, ее голос зазвенел в трубке. Чар представила, как подруга сидит на огромной антикварной кровати, скрестив ноги, окруженная атласными подушками всех оттенков зеленого, всевозможных форм и размеров.
– Ты сделала все, Пилар. И не пытайся разубедить меня. А теперь расскажи, как это случилось, что Лилит Прескотт оказалась в твоем магазине. Ты что, связала ее и заставила силой купить мое изделие?
Довольный смех Пилар донесся через Атлантический океан, а Чар показалось, что подруга совсем близко.
– Нет, дорогая. Я только приветливо предлагала ей все, чего только желала ее душа. Ах, Чар, она так великолепно выглядела в этом белом платье! Я была права, когда говорила, что вышивка жемчугом должна очень украшать грудь. Хотя, должна сказать, что у герцогини и не такой уж красивый бюст, просто платье так сидело. Она так гордо выпячивала грудь! Но имела право, потому что немало заплатила.
– Пилар, меня не интересует ее бюст! Я хочу знать, не купила ли она еще какую-нибудь вещь, – нетерпеливо закричала Чар. Она прикрыла глаза и слушала щебетание подруги, сообщавшей последние новости.
– Герцогиня купила все, что ты привезла, еще одно вечернее платье от Сен-Лорана, потом костюм от Шанель и три сумочки. О, да, еще две пары туфель и фиолетовый пояс из телячьей кожи с очаровательной пряжкой, инкрустированной золотом и серебром.
– Нет, Пилар, меня не интересует список всех ее покупок. Я только хочу знать, в каком из моих платьев она может появиться на фотографиях. Перечисли только, что она купила из моих вещей.
– Но ведь я сказала тебе, дорогая, она взяла все, что ты мне оставила, – повторила Пилар, выделяя голосом слово «все».
– Все? И повседневную одежду? И пальто? И одежду для отдыха? – недоверчиво переспросила Чар.
– Oui, oui, oui. – В голосе подруги Чар услышала такое неподдельное восхищение, что ее захлестнула благодарность. – Дорогая, ты будешь великим модельером. Тебе будет принадлежать весь мир.
– Нам будет принадлежать весь мир, – поправила ее Чар. – Она скупила все, что было у тебя в магазине. Не могу себе представить, чтобы парижская пресса пропустила такое событие.
– У меня после ее визита появилось несколько покупателей. Конечно, это те, кто знает толк в моде и умеет делать покупки в уникальном маленьком магазинчике на Сент-Оноре. А другие мне и не нужны. – Пилар сообщила об этом таким тоном, словно между делом сообщала о присуждении ей Нобелевской премии.
– Несколько покупателей, ну как же! – восхищенно хмыкнула Чар.
– Честно говоря, это очень хорошо для дела. Я так хотела дозвониться тебе, когда герцогиня ушла. Я так радовалась, но нигде не могла тебя найти. А сейчас, знаешь, я так устала.