Текст книги "Перед рассветом"

Позывной «Михаил»

Лабораторный журнал научной программы "Иван да Марья"

Сначала было Слово ...

Я знаю, что наша мысль облеченная в слова или другие духовные символы материальна. Абсолютно материальна. Именно поэтому я убежденный материалист. Не трепещущая от ужаса грядущего не бытия физическая плоть все меряющая категориями: «после нас хоть потоп» и не узколобый фанатик отрицающий материальную составляющую окружающего нас мира. Просто сначала было Слово и я это знаю.

Наш осязаемый чувственный мир пронизан и весь насыщен не материальной силой. Как только люди стали мыслить, они это поняли. Не все, но многие. Духовная сила стала обретать материальную плоть. Возникали цивилизации и строились города, в духовной культуре народов искалось и находило отражение не материальной сути нашего мира. Но если в каждом человеке и в целом народе духовная сила истаивала, то рушилась любая кажущая своим современникам вечной и несокрушимой цивилизация. Почему она гибнет? Этот сделал не так, другой пошел не сюда, такой-то совершил ошибку, такие объяснения дают многие историки. Историки пишут историю цивилизаций и государств, а надо писать историю человеческой души. От нее надо исходить, выискивая и объясняя причины смерти стран и их народов.

Я не историк, я физик. Мой научный интерес: исследование элементарных частиц. Но если вы подлинный ученый в любой сфере, то рано или поздно станете философом. Обобщать факты и приходить к своему пониманию жизни, смерти и посмертия это и есть философия. Если вы ученый то рано или поздно, вы сумеете войти в духовную составляющую нашего мира. Если не испугаетесь. Если у вас есть научное бесстрашие. Этот мир не надо искать, он всегда в тебе. Мы частица Вселенной, часть Вечности. И как по одной частице, ученый сможет восстановить облик единого целого, неразрывной частью которого является эта частица, так и ты можешь увидеть Вселенную в своей душе.

А оно тебе надо? Это же тяжелый труд, долгий как сама вечность поиск, горечь ошибок, сладкая дрожь открытия. Это долгая мучительная дорога к самому себе к своей Вселенной. Это дорога к тому, что не имеет ни начала ни конца, это дорога к Вечности. И я иду по этой дороге.

Университеты, научно исследовательские институты, лаборатории закрыты. Финансирование всех научных и образовательных программ давно прекращено. Правителям государства, этой мнящей себя вечной партии они не нужны. Творчество это всегда свобода. А касте неприкасаемых не нужны люди мыслящие свободно. Они потенциальная опасность для них. А раз так, то всех кто способен творить, всех кто не может поверить, что добровольное рабство это наилучшая форма существования нашей страны надо оболгать, удушить, уничтожить. Но без науки, без творчества, без внутренней свободы любое общество обречено на вымирание. Социальным паразитам – касте власть имущих это безразлично. После нас хоть потоп, а самое главное это еще до потопа успеть нахапать и вовремя сбежать. Наши власть предержащие не живут, они переваривают пищу. И потоп лжи, равнодушия, трусости, предательства и страха заливает нашу землю. Мы захлебываемся, тонем и умираем в этом потоке, потому что мы такие же как и они. Только масштабы и возможности разные. Не все такие, но большинство.

Сначала мы называли нашу работу «Ноев Ковчег», затем «Адам и Ева». Но наша работа это спасение того немного, что ещё можно спасти. Один из нас во время эксперимента обмолвился «Иван да Марья», и мы все сразу стали так и называть нашу работу: «Иван да Марья». Это ближе для нас, роднее. Мы ищем духовные центры силы и в себе и в обществе. Ну не все же мы стадо? Мы работаем над преобразованием духовной энергии в физические осязаемые явления. Мы работаем со временем и пространством. Мы работаем с будущим, прошлым и настоящим. Мы ищем дорогу из физического естества в духовный мир, а из духовного мира обратно в наш тварный мир. В это подлое время мы готовим прорыв в новую эру развития человечества.

Мы это группа ученых. Не те кто мечтает подороже продать свои разработки. Мы из тех кто силой своей души раздвигает грани возможного. Не все из нас имеют научные степени, даже дипломы не у всех есть. Но разве что бы стать ученым нужен диплом? Разве ценность открытия меряется в научных званиях которые присваивают ученые советы? Разве духовную силу можно взвесить на тех же весах где отмеряют подачки и пайки для покорных?

Нам лгут, мы знаем это, но все равно хотим обманываться. Мы слишком привыкли, что нам указывают, нами повелевают, это так спокойно и уютно, надеяться, что кто-то будет думать за тебя, заботится о твой семье, будет защищать твой дом и оборонять твою землю. Мы послушно, покорно и добровольно отдали это свое право: нести тяжкое бремя ответственности за себя и за страну. За нас все решает партия власти. А они всегда думают только о себе. Они давно превратились в замкнутую касту «неприкасаемых» которым можно всё и у которых есть всё. Эта каста создавалась как подконтрольный аппарат управления государством. Но они быстро вышли из под контроля. Сначала в нескончаемых подковерных интригах они сожрали своих создателей, а потом смачно чавкая спокойно пожрали всю страну. Но замкнутость ведет к вырождению к энтропии. Они выродились до потери чувства самосохранения, они уже думают только желудком и заботятся только о его сохранении.

Выборы этой власти десятилетие за десятилетием фальсифицируются и мы это знаем, постоянно видим этот жалкий подлый предвыборный фарс. Мы знаем и молчим. А это значит, что мы со всем согласны, это означает, что выбор нами сделан. Мы год за годом покорно выбираем эту власть не потасованными бюллетенями, не фальшивыми протоколами, мы выбираем ее своим страхом и безразличием, своей жалкой и трусливой надеждой, что как нибудь проживем. Вот и живем – как нибудь. Нет, не живем, мы биологически существуем и только. Пока существуем.

Наши исследования по поиску центров духовной энергетики зашли в тупик. У нас таких центров нет.

Ресурсы страны исчерпаны. Почти все ресурсы: нравственные и материальные. Биологически и юридически страна еще существует. Духовно уже нет. У меня отвращение к жизни, это заболевание ведущее к распаду души. У большинства исследователей из нашей группы те же проблемы. Нет желания жить дальше и продолжать работу. Это состояние как заразный вирус переходит от одного к другому. Духовно мы все тяжело больны. Кажется уже некого спасать, мы обречены.

Ubi bene, ibi patria – Где хорошо, там и Родина. Нас находят по адресам указанных в файлах-карточках персонального учета. Ведут собеседования. Вежливо, тактично тестируют. Нам предлагают покинуть страну и продолжить свои исследования в других более благоприятных условиях. Сдержанно выражают удивление и восхищение тем, что не имея средств, мы все же добиваемся результатов и делаем открытия. В основном приглашают на работу прикладников с уже готовыми результатами исследований, но и теоретики тоже имеют шанс сменить страну. Обрести безопасность, покой, достаток, комфорт.

У меня сделано несколько открытий в сфере исследования античастиц, и меня сочли достойным беседы. Мы, те кого вежливо приглашают, последняя товарная ценность этой страны. Наш талант взвешен и оценен, за него готовы платить. Хорошо платить. Нас готовы признать своими. Еще бы, мы не только сиюминутная выгода, но и весьма ценный генетический материал. Эти господа отнюдь не глупы, они смотрят и планируют далеко вперед, как они полагают на века. Я не испытываю к ним дурных чувств. Они совершенно правы. Они заботятся о будущем своей цивилизации. А у нас, у меня будет будущее, если только я приму их вежливое и щедрое приглашение. У меня будет будущее, а у страны в которой я родился и вырос, уже нет. Как ученый я это прекрасно понимаю.

Пусть захлебнется в своей блевотине и подохнет под забором пьяный «иван», пусть «марью» стерилизуют, пусть они уже никогда не дадут потомства. Они сами выбрали свою судьбу. Пусть окончательно сгинет эта страна где даже господа такие же жалкие трусливые и добровольные рабы как и все остальные. Я хочу уехать и не могу. Что-то держит меня. Что?! Я не знаю. Какая-то сила. Не материальная. Надо провести дополнительные исследования.

Ubi bene, ibi patria – Где хорошо, там и Родина. Так говорили в Римской империи. И где она теперь эта империя?

Наша группа возобновила свои исследования. Никто не бежал. Время сомнений прошло, мы остались в своей стране, мы упорно работаем. А на улицах голод, безработица, отчаяние, преступность. Власть ничего не делает и не может сделать. Все уже распродано, осталось только то что никому не нужно. И они могут только обещать. Они обещают и все лгут и лгут, но им уже никто не верит. Начались массовые волнения. Пока хаотичные и бессистемные. Но и их подавлять почти некому. Наша власть настолько прогнила, что даже своей полиции не может и не хочет платить, да уже и не чем. Стараются побыстрее и поплотнее набить защечные мешки валютой полицейские начальники, рядовым кроме скудных пайков почти ничего не остается и они привыкли сами выбивать средства для существования. Людей хватают прямо на улицах, бросают в камеры, пытают и выбивают, просто отнимают у них последние крохи. Население уже давно боится полицию намного больше чем преступников. Вооруженные силы? Для военного руководства, тех же членов касты «неприкасаемых» в мундирах и пиджаках вооруженные силы всего лишь предмет торга оружием и источник бесплатной рабсилы. Они спешат все побыстрее распродать и сбежать. Младшие офицеры парализованы бардаком суматошных приказов бездействуют, рядовые дезертируют. Нашу становящуюся неподконтрольной страну боятся во всем мире. Боятся, что анархия бунтов захлестнет территорию на которой находится оружие распада. Нас так уже и называют: «Территория».

Власти заявили о проведении общенационального референдума. Вопрос ставится о вхождении в Лигу Цивилизованных Государств. Не надо даже смотреть секретные протоколы к опубликованным договорам чтобы понять, нас сдают. Нас самым элементарным образом продали. Вопрос цены прост: для партийной касты безопасность; сохранение их материальных благ и остаток власти в бывшей стране. Маленький, обгрызенный со всех сторон кусочек который оставят им новые хозяева. Может быть оставят. Как это не смешно, но эти из власти верят в чужой закон и нерушимость принятых обязательств по отношению лично к ним. Напрасно верят, как ученый я понимаю, что по минованию надобности, их утилизируют.

Это похоже на резкий и сильный болевой шок. Острая мучительная боль от физической и нравственной невозможности покорится чужой воле. Это похоже на ядерный синтез, когда в результате распада материи выделяется огромное количество энергии. Страна уничтожается, она расщеплена по территориям и произошел сильнейший выброс духовной силы. Я его почувствовал в себе, в своих единомышленниках, а потом ... Потом мы зафиксировали этот выброс в разных регионах. Энергия сопротивления разной интенсивности и силы. Энергия инстинкта нравственного самосохранения. Или это не инстинкт? Неужели сознательный выбор? Нет, этого быть не может. Разве мы можем выбирать? Мы можем только жалко блеять когда нас подгоняя «кнутом и пряником» тянут на бойню в хорошо оборудованные цеха мясокомбинатов. Так что инстинкт или выбор? А может что-то третье? Мы продолжаем работать.

Уверено маршируют по нашей стране миротворцы. Будут набирать пособников и карателей? А что их набирать, они уже готовы, их уже давно методом негативного селекционного отбора создали и отобрали «неприкасаемые» члены партии власти. Они давно готовы на всё, всегда готовы. И какая им разница кто хозяин? Лишь бы кормили, желательно много и вкусно.

Энергия сопротивления нарастает, мы чувствуем это. Только если энергию не направить на созидание, она или растает или взорвется. В стране все чаше и чаше слышны взрывы и выстрелы. Это уничтожают тех кто еще может и хочет сопротивляться.

Мы ищем их, мы хотим передать им наши знания, наши способности, обучить их, встать рядом с ними. Мы ищем, но в духовной сфере, тишина. Тишина, а потом стоны и вопли убиваемых людей, треск выстрелов и взрывы. Это гибнут те кто не смирился. Их много. Это гибнет наша страна. Мы продолжаем работать. У нас есть силы. А победить можно и нужно не только физическим оружием. Мы создаем свое оружие.

В юности я занимался спелеологией и спелестологией. Учился побеждать страх. Вечный ужас темноты и замкнутого пространства. Ужас могилы в которой ты погребен заживо. Мне удалось преодолеть этот страх. Нас погребли заживо, но мы сумели выйти из уготованной нам могилы.

Я долгое время исследовал пещеры в горах на Каменном поясе и рукотворные подземные сооружения в мегаполисах. Уже давно еще в самом начале исследований мы оборудовали временную базу в одной из пещер. Горный массив каменного пояса для нашей базы подошел почти идеально. Горы и леса. Есть труднодоступные и от этого безлюдные места. Когда началась оккупация, мы ушли на базу и вывезли туда информационные носители – блоки, на которых записана вся изученная информация о вселенной, нашей планетарной системе, о планете Земля и человеческой цивилизации. Мы назвали нашу базу: «Град Китеж»

Пещерами изрыты все горы. Есть те которые выходят на поверхность, есть те которые уходят вглубь земной коры на километры. Дополнительно стали изучать карстоведение, гидрогеологию, экосистему. В пещерах есть вода, в подземных озерах водятся рыба, ближе к поверхности растут отдельные виды съедобных растений в основном грибов. Есть возможность обеспечить необходимыми элементами физическую деятельность организма. Есть доступ воздуха, нет доступа ультрафиолета. Решили проблему доступа солнечных лучей в пещеры за счет сферических зеркал, свет в зеркалах преломляется и его возможно направить в любое помещение на любой глубине.

Достаточного одного луча и солнце придет к нам. Достаточно одного нравственного источника и наш народ не погибнет окончательно. Мы ищем этот источник. Мы тоже одна из его неделимых частиц, но этого мало, очень мало.

Усовершенствовали батареи генерирующие солнечную энергию, это практически бесконечный поток физической энергии. Разработали систему очистки воздуха за счет естественных фильтров. В итоге: солнечный свет; чистый воздух; и естественные биологические ресурсы – питьевая вода, растительная и животная пища. Созданы преобразователи и накопители солнечной энергии. Этой энергией будут обеспечены машинные установки.

Работа очень напряженная. Духовный накал высокий. Мы просто физически чувствуем как прорываемся в иномирье. Время минимум. Но мы раздвинули его границы, сумели научиться сжимать и раздвигать пространство. Немного, но впервые. То на что раньше уходили годы и десятилетия исследований у нас занимает дни. В ходе работы мы открыли и усвоили новый способ обмена информацией, теперь умеем общаться образами, без слов.

И еще мы постоянно ищем тех кто может услышать нас. Мы ищем и пока не находим, слишком сильны помехи вызванные ужасом, болью, страхом и ненавистью. Никто не откликается на наш зов.

Ну же! Давайте! Напрягитесь! Вы сможете! Вы смогли встать с оружием против оккупантов и предателей, вы смогли преодолеть тупую апатию и покорный страх. Вы смогли, мы тоже. Мы одно целое, разделенное пространством. Осталось немного, найти друг друга. Мы ищем вас, отзовитесь!

Каждый день, каждую ночь я кричу в пустоту, в бездну отчаяния:

– Я Михаил, всем кто сопротивляется, всем кто борется ответьте мне ... ответьте мне ...

И услышал:

– Всем! Всем! Всем! Я командир отряда повстанцев Чингис. Всем! Всем! Всем! Мы ищем другие отряды! Отзовитесь!

Призыв шел древним способом по радиоволнам, но мы нашли его и засекли место откуда он идет. Сильный четкий сигнал, а высокий энергетический потенциал личности многократно усилен присутствием других людей, таких же как и он. Непокоренных, обладающих мощной духовной силой. Силой способной услышать нас. А вот моих сил явно не хватает, он меня не слышат. Но я продолжал звать:

– Я Михаил, всем кто сопротивляется, всем кто продолжает борьбу, всем у кого еще осталась вера, ответьте мне ... ответьте мне ...

Но отвечают не мне. Я слышу как отвечают этому не знакомому мне бойцу сопротивления:

– Чингис! Я Александр. Мы еще живы. Бьем карателей.

– Чингис! Я Дмитрий, наша группа ищет связи! Вы где?

– Чингис! Я Минин ... наш полк ...

– Чингис! Я Варя, восстание подавлено, мы разгромлены, осталась одна, прощайте ребята!

Кровью своих детей плачет наша земля. Сколько погибло? Мы не знаем. Но мы знаем, что у разобщенных отрядов сопротивления, нет шансов на победу. Подлость и предательство организованы намного лучше. Как всегда. Слишком поздно мы поднялись на защиту своей Родины. Слишком долго ждали что кто-то это сделает за нас. Ждали, что другой должен первым встать, кинутся в атаку и умереть. А это должен сделать ты.

Это должен сделать ты и я услышал, как мне отвечают:

– Михаил? Я, Мария, ты звал меня ...

– Я, Андрей, кто ты?

– Михаил? Я, Сергий слышу тебя ...

– Я, Евпатий ...

– Я, Мурад ... Я, Александр ... Я, Дмитрий ... Я, Минин ...

– Я, Чингис, слушаю тебя ...

Мы все те кто звал и те кто откликнулся, вышли за пределы физического тела и все же остались бытие этого тварного мира. Мы ученые и они ополченцы, сумели найти и услышать друг друга. Теперь мы единое целое. Кольцо впаянное в кольцо. Броня грядущего.

Словами это трудно почти невозможно передать, еще не разработаны понятийные словесные символы. Мы опередили слово. Мы уже мыслим образами. Мы нашли переход из физической оболочки в духовную сферу. Это как попасть в звездное небо. Прекрасное, яркое, бездонное и тревожное. А звезда в этом небе это ты. Ты светило вокруг которого вращается планета. Наша планета, одна на всех, и на этой планете ее частичкой живет наша страна. Пока живет, пока греют ее наши звезды.

В духовной сфере в свете наших звезд мы стали общаться. Это не так трудно, если сильна энергия твоей души. И если есть, кому тебя услышать.

Планы оккупантов и партии предателей нам понятны. Известны и детали этого плана. В кратчайшие сроки уничтожить страну, чтобы и духа нашего тут не осталось. Должна быть только территория на которой существуют УБО. Мы должны стать прахом, мы должны стать удобрением. Это мы им должны? Если мы кому и должны, то это только тем кто не хочет быть быдлом и прахом на своей земле. И мы исполним свой долг. Все. Все кто стал защищать свой дом, семью, своё право быть человеком. А если мы сделали это, то мы опять стали народом, а не быдлом. Мы народ, а эта земля наша Родина. Мы будем сражаться.

Сжать пространство, открыть в нем порталы и через них вывести в горы каменного пояса последних повстанцев. Для сжатия и открытия необходимы огромные источники духовной энергии. У нас их не хватает. Но мы не можем выбрать и спасти одних и бросить других, без веры и без надежды. Надежда не оставит нас, а Любовь и Вера спасут. Чингис говорил, что это молитва их отряда. Попробуем. И пусть Надежда не оставит нас, а Любовь и Вера спасут.

Распределены точки для порталов. Определено время их открытия. Будем поочередно их открывать и выводить людей.

Первые три отряда вышли в точки прорыва и ушли. Мы встречаем их. Обессиленных, голодных, еще не остывших от ненависти и отчаяния, но уже искрами надежды светятся их глаза. Мы будем жить! Не покоренными. Размещаем беженцев, показываем как выжить в горах. Все члены нашей группы измотаны, до полного физического и духовного истощения. Порталы самопроизвольно закрываются, нет сил их держать, и вновь прибывшие люди: мужчины; женщины и даже дети входят в наш круг и отдают нам свои силы духовные и физические. Последние силы. И мы еще держим открытыми порты Надежды ...

Мы чувствуем как озадачены, растеряны, испуганы оккупанты. Не могут понять в чем дело. Один из отрядов ушел в портал прямо на их глазах. Группу ополченцев преследовали каратели, а тут у них на глазах открывает светящийся круг уходят в него люди и круг исчезает. Оккупанты не могут поверить, что это возможно, они не понимают как мы это делаем. Не понимание вызывает страх. Нас боятся ...

Больше половины отрядов повстанцев еще не ушли. Оккупанты и каратели плотно оцепили все зоны где еще действовали отряды ополчения. Массовые облавы. Ведется усиленное воздушное патрулирование. Осуществляется сканирование территории со спутников на околоземной орбите. В другом пространстве последняя встреча с теми кто остался. Решили. Они прорываются с боем, отвлекают на себя и задерживают отряды карателей, а мы, пока они держатся, открываем порталы и принимает беженцев.

Бывают дни когда я горжусь тем, что родился и вырос на этой земле, тем что я часть нашего народа. Сегодня такой день.

Все знали, что прикрывая колоны с беженцами они погибнут. Знали и пошли на это. Любое слово об их решении покажется фальшивым. Но может эти слова найдут наши потомки. А мы молча провожаем их в последний путь.

Последним прорвав блокаду уходил отряд Чингиса. Все кто остался в прикрытии погибли. Все кто ушёл с колонной беженцев, спасены. И это всё что я могу сказать о них.

Вера передала мне дневник Чингиса, я буду хранить его вместе с этим журналом в нашем архиве, в нашей памяти.

Вам наши потомки есть кем гордится. Помните об этом когда мы уйдем. Пусть и у вас будут мгновения когда вы ...

Примечание историков:

Научные открытия группы Михаила Кержина позывной «Михаил» стали материальной и духовной основой новой цивилизации. Михаил Кержин погиб в бою при нападении карателей на «Град Китеж».

Позывной «Чиж»

Последний урок

Меня он всегда раздражал. И не потому, что ему не нравился мой предмет: «История». И не потому, что он часто вел себя вызывающе. Это обычное явление в школе. Вступив в период полового созревания школьники всегда пытаются самоутвердиться, в том числе и за счёт педагогов. А мы давно уже превратились из учителей в педагогов. Педагогом в Древней Греции называли раба наблюдающего за ребенком. По большому счёту именно так к нам и относились. Мы были рабами своего положения, нищенской оплаты, начальства, детей и их родителей. Раб не может научить свободе, а знания это свобода. А мы и не учили, мы выполняли установленные нам программы и не более того. Всех кто пытался учить выживали из школы или они уходили сами.

Когда я только пришел работать в школу, то уже на первом уроке один из старшеклассников с презрением бросил мне: «Да кому нужна эта ваша история?» И я видел, что остальные с ним согласны. Я попытался доказать, что история это память и как без памяти не может жить человек, так без истории не может быть народа. Что история это наука наук. Как врач по симптомам определяет болен человек или нет, так и историк может определить здорово общество или нет, предсказать историю болезни и предложить лечение, если общество больно. Я говорил, но меня не слушали и не хотели слушать. Тогда я решил уйти из школы. Но другой работы не было и я остался исполнять учебные программы. Я быстро смирился и молча наблюдал как все сильнее и сильнее деградирует душа народа – культура и ее основа образование и видел все симптомы смертельной болезни нашей страны.

Вот именно за это смирение и молчание, он меня и презирал. А я со злой усмешкой говорил ему, что это и его судьба. Судьба смириться и выполнять заданный функционал. Вы его знаете, его многие теперь знают, его позывной «Чингис».

То что нас окончательно оптом продадут, а страна будет оккупирована, я знал давно, еще задолго до начала этих событий. Это было совершенно очевидно для любого, кто сохранил хоть остатки мышления. Кто-то об этом просто кричал, кто-то пытался создавать опорные группы грядущего сопротивления. Всех активных выявляли и уничтожали. Одних совершенно открыто под глумливое улюлюканье «правовой» системы, других втайне. Зачистка началась задолго до оккупации, собственно говоря, она началась почти сразу, как только к власти пришли и сумели ее удержать ограниченные животными желаниями особи с неограниченными возможностями.

Многие у нас и за пределами нашей страны недоумевали, почему мы все не встанем и не свергнем эту полностью утратившую чувство реальности и связь с обществом группу людей. Строились разные теории. А я знал реальность. Мы боялись брать на себя ответственность за свою судьбу и судьбу своей страны. Не смотря на все очевидные и доказанные факты, мы не хотели признавать, что нами правит группа преступников. Признать и принять, что тобой правит преступник, это окончательно принять свой социальный статус: «Раб». Признать и не принять, что тобой правит преступник, означает сопротивление, арест, пытки и смерть в зоне. Мы не хотели признавать себя рабами, мы не хотели сопротивляться. Вот и утешали себя выдуманными пропагандой фантомами. Эти фантомы были грубо состряпанными поделками, но как алкоголик пьет любой даже самый дрянной и опасный для жизни суррогат, чтобы на время выбыть из тошнотворного бытия, так и мы хоть с отвращением, но все равно глотали нескончаемые порции лжи.

«Ничего изменить нельзя. От нас ничего не зависит» эта норма стала абсолютной доминантой нашего поведения, нашей жизни. Пустой и никчёмной жизни.

Мы заслужили свою участь. Я это знал. И когда все было продано и вывезено, а лишенные пусть и урезанной, но привычной пайки и минимальных удобств люди стали проявлять бессистемную активность, я прекрасно понимал, чем все закончиться – оккупацией. И не был удивлен, когда на землю нашей бывшей родины вошли войска Лиги Цивилизованных Государств.

Кто-то отчаянно кричал о предательстве. Кто – то наивно полагал, что эти люди наведут у нас «порядок» и вернут нам привычное стойло и кормушку в нём. Одни полагали, другие кричали, а я знал, нас ждет тотальное уничтожение. Лично у меня сил для сопротивления не было, я был отравлен безразличием и покорностью, я был уже стар.