Текст книги "Моя Крепость"

Автор книги: Раиса Сапожникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Все повозки, за исключением трех, стоят рядом с конющней.

– А... те три где?

– Нашлось место внутри.

– Хорошо.

– Благодарю, милорд. Кроме того, в этих конюшнях заночует Том... прошу прощения, милорд... мастер-коневод Томас Дерек и его четверо мальчиков. По двое в каждой повозке.

– Понял. Это, разумеется, только сегодня.

– Несомненно, милорд.

– Я вижу. Ну, что ж, я так понял, что уже нашлось место для поваров, конюхов, кузнецов и возчиков. Личная прислуга дам ночует в доме. Так кто же пойдет в восточную башню?

– Я, милорд, – спокойно сказал дворецкий. – А также ваш слуга Маркус и Тэм Личи.

– И это все? – усмехнулся сэр Конрад. – В таком случае, незачем стеснять почтенного Джона Баррета. Вы трое лучше займите правое крыло дома. Все равно я буду спать на половине моей супруги, и мне как-то не нравится, что вторая сторона стоит пустая и не охраняется.

– Милорд желает поставить в доме охрану? – встрепенулся спокойно попивавший вино Торин.

– А как ты думаешь – это необходимо?

– Сказать по правде, я бы этого не хотел, – признался начальник стражи. – На постах уже половина моих людей. Если послать еще несколько, до утра им смены не будет. Потому что на стенах сторожа сменятся через три часа, это еще десять человек, а я не люблю, когда нет резерва. Но если вы приказываете, милорд, мы сделаем.

– Не вижу необходимости. Дом запирается, в обоих крыльях будут спать люди, а выход только один, и во дворе будет стража. К тому же чужих у нас пока нет. Не так ли, мастер Баррет?

– С позволения Вашей Милости, – нерешительно начал Джон. – Я бы хотел сказать...

– Слушаю вас, – поднял глаза лорд Арден на старого управляющего.

– Из дома есть еще выходы. В оба донжона, с обеих сторон дома. Это... это была тайна лорда... прежнего лорда Ардена.

– А! – навострил уши начальник замковой стражи. – Ты имеешь в виду подвал, старик? И где находится вход?

– Погоди, Торин, мы же договорились – с этим подождем до утра. – лорд Арден предупреждающе поднял руку и дал Джону знак продолжать. – Мы не видели выходов из коридора. Где они?

– Это потайные выходы, сэр... милорд. Двери не деревянные, а каменные, и не видны с первого взгляда. И их очень трудно взломать.

– Понимаю. Торин, как мне ни жаль, придется побеспокоить еще четырех наших рыцарей. Хотя эти двери наверняка заперты, и часовой может просто улечься в конце каждого коридора. А тюфяки и подушки им ссудят дамы, у них этого добра достаточно.

– Тогда я сам буду иметь честь заночевать в первом этаже, – хитро подмигнул Торин своему лорду, – а на второй пошлю Алана де Трессэ. А мой Гарет и Гвидо Терри лягут в правом крыле. Надеюсь, в той башне, что справа, повара будут спать тихо, а в той, что примыкает к крылу дам, нет привидений. Так что и наши оруженосцы, и мы с Аланом проспим ночь в тишине и покое.

– О да, сэр...барон. – Полного имени рыцаря Джон толком не знал, и обратился к нему, как ему думалось, фамильярно. Он все еще не мог, при всем опыте, разобраться в этих необычных взаимоотношениях между его новым лордом, слугами и вассалами. Кажется, никто никем не командует, а все делается, как надо.

Этот граф только спрашивает, кивает, делает мелкие замечания, а этот молодой сэр Торин-как-его-там, и этот солдафон Бейн, который, по всему видать, занимает при новом лорде высокую должность управляющего... Что останется теперь на долю старого бейлифа замка Арден?

Как бы в подтверждение его опасений, сэр Торин небрежно заявил:

– От этих тайных дверей, верно, ключи хранятся у вас, мастер Джон? После обеда я провожу вас домой, и возьму ключи.

– Все ключи, сэр? – у старика дрогнул голос. – Ваша Милость?..

– Пожалуй, все, – решил граф Арден, и Джон Баррет понял, что его карьера закончилась. Отныне он – лишь старик на милостивых хлебах, если не выгонят... Он встал.

– Ваша Милость, позвольте откланяться. Я принесу ключи сэру барону немедленно.

Провожая глазами обиженного старого бейлифа, сэр Конрад слегка морщился. Не нужны мне здесь дополнительные проблемы, хватит и тех, что есть, думал он.

Старик чувствует себя ненужным, выброшенным за ворота, а ведь это совсем не так. В этот первый день все удалось на удивление, но это не более чем счастливый случай. Уже завтра, или послезавтра, и, может быть, каждый день новоселы из Арден-холла встретятся с чем-нибудь непредвиденным, когда понадобится совет опытного жителя этих мест. И очень даже неплохо, что Джон Баррет освобожден от хлопотных обязанностей дворецкого и управляющего и может служить советом всякий раз, когда это необходимо. Ничего, он переживет.

В течение всего этого разговора семья лорда Ардена не проронила ни слова. Графиня Леонсия не вмешивалась – пока – в обсуждение домашних дел, полностью доверяя верному Джарвису и его опытным людям и понимая, что даже если в этот первый день допущены какие-нибудь ошибки, их лучше потом исправить, но не мешать людям в их поспешном устройстве.

Молоденькая леди Хайдегерд только прислушивалась к деловым разговорам и восхищалась как уверенной речью Джарвиса, так и рыцарской статью, мужественным лицом и командным голосом молодого Мак-Аллистера.

А вот Родерик, успевший утолить мальчишеский голод похлебкой и олениной и равнодушный к поданному вину, тихо обратился к отцу:

– Сэр, могу я выйти из-за стола?

– Почему? Ты так устал? Твоя комната – первая слева по коридору, на втором этаже, где ночуют леди Темелин и ее дамы.

– Я знаю. Просто мне хотелось бы посмотреть, что там в восточной башне. Я помогу мастеру Джону с ключами.

Граф Арден взглянул на своего тринадцатилетнего сына с такой нежностью, что мальчику стало не по себе. Леди Леонсия тоже ласково улыбнулась, а сестра гордо посмотрела на Торина: вот, мол, какой у меня брат!

– Да, сын мой, иди. Спокойной тебе ночи, и передай леди Темелин мои и графини Арден пожелания приятного сна в новом доме.

Родерика не поцеловали на прощанье, для этого он был слишком большой, но ведь любовь можно выразить и просто глазами...

Выскочив из-за стола, он помчался через зал к выходу, на бегу откликаясь на приветствия своих многочисленных слуг-приятелей.

Можно было не сомневаться, что обида старого Джона не продержится дольше получаса, а потом они с Родериком станут закадычными друзьями.

– Этот мальчик – такое сокровище, тихо сказала мужу Леонсия. – Я так понимаю, почему ты не согласился его оставить, и почему его мать последовала за нами, несмотря ни на что. Я тоже ни за что не хочу расстаться с ним.

– И я не хочу. Ни за что! – с улыбкой отвечал сэр Конрад. – Так же, как с моей красавицей Хайде.

Упомянутая красавица смущенно зарделась, застигнутая на чересчур пристальном внимании к серым очам Мак-Аллистера.

Рядом сейчас не было ее наперсницы Атенаис, сидевшей невдалеке с мужем, с нынешнего дня – конюшим крепости Арден. Девушки переглядывались в течение всего обеда.

Тесс, конечно, была в курсе сердечных симпатий барышни. Не были они тайной и для самого рыцаря, слишком уж большой опыт имел он, полжизни проведя среди молодых дам.

Впрочем, ничего, кроме пристальных взглядов, Хайди себе не позволяла. По крайней мере, на людях, и в этом леди Леонсия была уверена полностью. Так же, как в рыцарской верности самого Торина.

Обед кончился, и лорд Арден, царственно и учтиво поклонившись оставшимся за столами, покинул зал вместе с женой и дочерью.

Столы слуг еще долго не опустели – уставшие за весь день мужчины пользовались случаем расслабиться, поболтать, полюбезничать с хорошенькими особами женского пола, женами и подругами.

Слабое вино, поданное к столу, способствовало скорее ленивому расслаблению, чем возбуждало усталый мозг, и в зале было довольно тихо, что позволяло семье лорда спокойно отдохнуть в их спальнях. В другой раз, может быть, неугомонная Атенаис вздумала бы потанцевать, но сейчас и она, и рослая светлокосая Эльфрида, и нежная смуглая Эвлалия удовольствовались простой пищей, кубком вина и подчеркнуто вежливым вниманием мужской части прислуги.

Ни от кого не укрылось, что хотел сказать граф Арден, обращаясь к своим вассалам перед обедом и называя своих слуг “Мастер Ладри” или “Мистрис Олуэн”.

Хотя бедная валлийка была этим просто-таки ошеломлена. Ее величали “мистрис” в первый раз за всю ее не очень долгую жизнь, и от этого, а может, и от кубка вина, девочка слегка опьянела. Иначе разве осмелилась бы она поднять глаза на самого что ни на есть благородного рыцаря, что сидел в двух шагах? Она даже подслушала что его звали Годвин.

Сэр Годвин, настоящее уэльское имя. Наверно, он из какого-нибудь знатного рода, и родился в огромном каменном маноре, вроде того, где она сама родилась... Не внутри, а снаружи. Рабыня-мать ей показывала, где именно – в углу старого хлева, куда ей позволили заползти перед самыми родами дочки...

Девушка помотала головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Матери уже нет, а ее продали в крепость Арден, и еще как хорошо, что тетка Барбара – мистрис Барбара – такая добрая женщина. Хотя, конечно, если бы девочку привели в замок месяцем раньше, не миновать бы ей жестоких рук колдуна-лорда, которого как раз тогда король велел схватить и повесить. Ей рассказывали, как он поступал с молодыми женщинами, лучше не вспоминать.

Лучше просто смотреть на красивого молодого воина и даже неожиданно встреться с ним глазами... Ух... Он смотрит, как будто ему и вправду приятно ее увидеть... улыбается и встает!..

– Мистрис Олуэн, – сказал Годвин ап Райс, кланяясь покрасневшей от его внимания девушке. – Ваше имя показвает, что вы из Уэльской земли.

Он умолк на секунду и продолжил уже по-валлийски:

– Как чудесно встретить землячку в первый же день прибытия. Ведь так далеко до нашей страны, отсюда не менее недели пути...

– Больше, – перебила Олуэн неожиданно для себя. – Больше трех недель...

– Разве? – огорчился молодой рыцарь. – А мне сказали... То есть я был уверен, что стоит проскакать пять или шесть дней по хорошей погоде, и я увижу холмы Тифеда.

– Проскакать... – Олуэн смутилась. Прикуси язык, подумала она. Да, если проскакать, да в погоду, да на хорошем коне... А она шла за повозкой, привязанная за ошейник длинным ремнем. По колени в холодной грязи, в дождь и ветер.

– Господин совершенно прав, – опустив глаза, сказала она. – Прошу простить. Да, Уэльс близко. А что, господин желает уехать? Скоро?

Любопытство заставило ее забыть стеснение.

Годвин покачал головой.

– Я служу лорду Ардену. Он обещал, что отпустит меня домой, но не сразу.

– Господин из знатной семьи? – девушка сумела преодолеть робость служанки перед благородным, может быть, потому, что они разговаривали на ее родном языке.

– Моя семья жила в Райсдоуле, это на востоке Тифеда. Но я почти забыл, где это. Меня увезли маленьким, лет восьми, и с тех пор я не видал родных мест. Там теперь должны жить мои родственники.

– Райсдоул... Я слышала это слово. Когда я была маленькая, оттуда приезжали за сидром. Мы давили сидр, а хозяин продавал его другим господам...

Они оба стояли между столами, а остальные слуги и рыцари все еще сидели, заканчивали обед, разговаривали вполголоса между собой и не обращали внимания на служанку, беседующую с благородным без всякого почтения.

Только добрая Барбара, уставшая за день не менее самой Олуэн, поглядывала изредка на свою подопечную, но не вмешивалась. Наверное, новый лорд ввел новый порядок. Мистрис Барбара, подумать только! А она привыкла за всю жизнь только к кличкам. “Барба” кликали ее в юности, за по-мужски плотное тело и не слишком нежное личико. Зато ее не изнасиловал лорд и не продал кому-то в рабство. Даже замуж не выдал, велел только приставить к кухне, а уж готовить она сама научилась.

Не всем дана красота, как этой девчонке Олуэн. Хотя девушка она справная, не ленивая, помогает умело и сноровисто, все можно ей поручить...

Теперь в кухне новая власть. Этот господин Ладри, франк откуда-то из страны Лангер Док, что ли, он разговаривает не так, как мы, но понять можно. Сам вежливый, кланяется, как равной. Но лучше не перечить ему, он ведь у лорда, видать, в чести. Мастер Ладри, надо же. А готовить умеет! Не всякий справился бы с заданием наварить за час на сто душ, да еще рабам кашу, да чтобы и лорд с леди не кривились на простой суп, а ели все с аппетитом.

Барбара оглядела столы с профессиональным любопытством. Все блюда были пусты, миски выедены, кувшины с вином опустели тоже. Собак в замке пока нет, свиней тоже, так что объедки пришлось бы выкидывать, а хозяйственной Барбаре это всегда было поперек горла. И за столом самого лорда тоже все съедено. Это означает, что старший повар знал точно, сколько чего варить, сколько наливать и что оставить на кухне для тех, кто придет ночью после стояния на часах или забежит перехватить кусок хлеба с мясом в течение ночной службы... Однако хватит тут прохлаждаться, пора собирать посуду.

Барбара с сожалением поднялась из-за стола. Хотела позвать Олуэн, не смолчала. Пусть поболтает с этим молодым господином, когда еще будет случай поразговаривать на своем языке. Хотя вроде бы тот новый кузнец, что сидит с Хэном, тоже валлиец. А собой видный, широк, крепок, настоящий кузнец... Не заглядывайся, напомнила себе женщина, и начала собирать миски со своего стола, складывая их стопкой.

К ее некоторому удивлению, Герт Ладри тоже поднялся и пошел собирать посуду с других столов, а за ним вслед этим занялись еще пять мужчин. Барбара помнила их в лицо, эти пятеро помогали Герту с обедом – заносили в кухню вино, мешки с крупой, что привезли на повозках, один просил ее показать погреб и вытащил весь запас баранины, что хранился там в холоде. И овощи выгребли подчистую. А хлеб у них был с собой, даже вполне свежий.

Убирая столы, Барбара думала о завтрашнем дне. Хлеб, что был, съеден, значит, завтра с самого рана нужно печь новый. Мука есть в запасе, но ведь ее не много. Для всех господ, слуг и рабов хватит на два дня, ну на три, а потом предстоит либо покупать муку, либо молоть зерно, это дешевле, но придется пустить мельницу.

Знает ли лорд, или мастер Ладри, что в деревне есть мельница, но она не работает, потому что граф Арден – прежний граф – приказал снять каменный жернов. Давно, еще прошлой осенью. Его ставили раз в год, когда урожай надо было смолоть, а потом снимали до следующего лета. Но лорда нет уже год, а собранная пшеница ждет в графских подвалах, так же, как в амбарах крестьян, и они варят кашу из необмолотого зерна. Хлеба в деревне нет с весны.

Раздумья кухарки Барбары прервал голос ее нового шефа:

– Мистрис Барбара!

Она оглянулась. Пять помощников Герта Ладри уже собрали пять стопок посуды в пяти огромных корзинах и явно намеревались нести их на кухню без ее помощи.

– Да, мастер, – ответила она с почтением.

– Пожалуйста, пойдите впереди и проверьте, сколько есть горячей воды. Если мало, затопим большой котел. Все равно многие захотят помыться.

– При кухне есть чулан с каменной бадьей, мастер. Я не успела показать вам перед обедом. Там мы моем посуду, и иногда сами тоже...

Барбара и подошедшая Олуэн помогли мужчинам перенести их тяжелую ношу из зала в соседнюю башню, где была кухня.

Мытье посуды также обошлось без них. За это благодарные женщины вычистили бадью, в которую потом снова налили кипяток, чтобы все желающие могли вымыться перед сном. Герт и его парни в это время подметали зал, двигали мебель, заканчивали уборку.

Они были как нельзя более счастливы, что их ванна готова. Барбара с Олуэн залились краской, слушая благодарности, в особенности когда со двора, почуяв горячую ванну, стали заходить другие мужчины.

Когда же слуги угомонились и ушли спать, женщины решили еще раз нагреть котел. Может, те воины, что стоят на часах, тоже захотят освежиться...

Трудный день кончился. Замок Арден уснул. Только десятеро часовых не спали, по двое на каждой башне и на воротах. А еще четверо – во дворе, где стоят повозки, да еще столько – внутри дома, где ночуют лорд Арден, его жена, дети, родня и женская прислуга. Может быть, кто-то еще не спал, даже наверняка, потому что из огромной конюшни то и дело слышалось ржание, топот, стук – шутка ли, сто коней!

Хорошо еще, что запасливые хозяева привезли с собой овес, сено и натаскали воды. А почистить, помыть копыта, а угостить вкусненьким? С этим четвероногие подождут до следующего дня. На сегодня все!

Глава III

Усталость сделала свое дело. Несмотря на обилие впечатлений, сэр Конрад заснул на широком ложе своей жены почти сразу, как только пожелал ей спокойной ночи. Ему достаточно оказалось двух-трех умелых поглаживаний и нескольких ласковых поцелуев. Но пару часов спустя, когда всякий шум вокруг прекратился, сон его был нарушен.

Он лежал молча, прислушиваясь к тишине. Жена спала рядом. Где-то вдали едва слышно поскрипывало, ветер шептал за окнами. Как много можно услышать, когда тихо, подумал он. Непрошенные заботы лезли в голову. Кажется, он что-то забыл...или кого-то.

Темелин, первая мысль была о ней. Но с ней все в порядке, не так ли?

Родерик позаботился о своей матери, она спит наверху со своими девушками. И сын тоже там. И молодой Алан. Никто не пройдет в ее комнаты, да и кто бы посмел? В доме нет посторонних. А свои все помнят, что леди Темелин – дочь вождя туарегов, царица, недоступная и неприкасаемая. Ни один человек не посмеет не то что обидеть ее – посмотреть в лицо. Слишком жив в памяти этих добрых людей лик султана Ассад-Гирея, грозного и непобедимого... Хотя он теперь только лишь граф Арден, благосклонный и милостивый к своим слугам. Но пока эта высокородная леди прячет свое таинственное лицо, она все еще остается царицей в глазах людей.

А ее сын – доказательство женской обыкновенности – только прибавляет таинственности. Потому что этот красивый и очень неглупый мальчик так похож на своего отца, что никто не усомнится в его родстве с лордом и его леди. Ну и что, если его волоса темны, а кожа смуглее, чем у отца? Он ведь с юга. Зато глаза – серы, как у самого лорда, и рост, в юные годы, высок, плечи не подкачали...

Сэр Конрад слегка усмехнулся, вспомнив, как представлял семью королю Англии. Столько золота, сколько он подарил в королевскую казну, сам монарх никогда в жизни не видел. Да еще три больших корабля, вполне годные для дальних морских походов!

И в лице короля Джона отражалось то, что он тогда думал: какое дело кому, кто этот лорд и откуда он? Он помог мне – я помогу ему.

Да, милорд, благосклонно кивал головой его королевское величество. Нам в высшей степени приятно принять вас, милорд, в наше подданство. Мы с удовольствием даруем вам звание графа Арден, а также замок и все прилегающие земли.

О да, конечно, мы безмерно счастливы приветствовать вашу супругу. Ну разумеется, письма примаса Иерусалимского достаточно для подтверждения христианского брака, и ваш наследник... Конечно, законность его происхождения не вызывает сомнений.

О да, мы готовы письменно подтвердить право наследования, если таково ваше желание!

Что ж, Конрад действительно обманул короля. Но кому дело до этого, да и кто это докажет? Родерик – его сын. Он крещен, крепко затвердил закон божий, все догмы и таинства христианской религии. А что где-то в закрытом крыле его дома живет некая неизвестная, и к ней мальчик иногда бегает по поручению отца – это их личное дело. Главное, что леди Леонсия и ее дочь леди Хайдегерд нежно любят своего Родерика и ни на минуту не позволяют усомниться в этом родстве.

Так что же беспокоит меня, думал сэр Конрад. О чем я забыл? Дела хозяйственные... Стража. Прислуга. Местный бейлиф – Родерик с ним уладил. Рабы – Торин занимается этим. Дом. Башни...

...Башня. Левая башня, ближайшая к этому крылу. Пустая. Никто еще даже не видел, что есть внутри.

Или видели? Торин что-то сказал о своих людях, проверивших все донжоны. Но ведь там никого нет, правда. Что же не дает лорду спать? Не привидения же, о которых пошутил Торин. Смешно. Но все-таки хорошо бы взглянуть, что там внутри. Поскорее. Прямо с утра... глупости, есть дела более срочные. И все же...

Сэру Конраду показалось, что он слышит звуки с той стороны. Он досадливо дернул головой, и почувствовал, что жена тоже не спит. Слабый свет из окна не позволил увидеть ее лицо, но они слишком долго были женаты, чтобы не знать, что на уме друг у друга...

– Прости, милая, – шепнул он. – Я разбудил тебя?

– Нет. Я сама проснулась.

– Ты что-то слышишь?

– Странно. Вроде как шорох. Это стража?

– Должно быть. Я позову Торина.

– Он спит...

– Он не спит, – покачал головой Конрад, – мы же проснулись.

На ощупь он встал с широкого ложа и открыл дверь. И впрямь, за ней оказался барон Мак-Аллистер, на ногах, с факелом в руках.

– Прошу прощения, милорд. С вашего разрешения, я бы поднялся и посмотрел, что наверху. Здесь все тихо.

– Мы с тобой, – отозвалась бесшумно подошедшая Леонсия. Она вынесла мужу теплый халат, сама куталась в свой такой же. Эти халаты, привезенные в багаже, были из той, прежней жизни. Ничего, не помешают, особенно в холодные ночи...

Все трое гуськом поднялись по лестнице, стараясь не скрипеть на ступеньках. При входе в верхний коридора им встретился второй страж – Алан де Трессэ. Невозмутимым поклоном он приветствовал господ, поднял свой факел и молча кивнул, видя в руках Торина ключ.

Из первой двери выскользнул и Родерик. Сэр Конрад хотел было запретить ему, но передумал. Мальчик уже большой.

Он скользнул взглядом по запертым дверям женских спален. На его безмолвный вопрос сын прошептал:

– Они закрылись изнутри.

Правильно, подумал сэр Конрад. Восточные женщины, да еще в первую ночь в доме... Они не выйдут.

Коридор был пуст, и ни единого звука не долетало из-под дверей. Но шорох, еле слыщный и непонятный, шел от задней стены – той, в которой, по словам старого Джона, была потайная дверь.

Наверняка Торин и его друг Алан успели исследовать эту тайну, ибо они уверенно отодвинули покрывающую пол шкуру, а под ней обнаружился обыкновенный замок и запертые им две железные скобы: одна вбита в пол, а другая – на длинной полосе стали, что уходит под каменную стену.

В полу было выдолблено полукруглое углубление, позволявшее рычагу провернуться от одной стены до другой, с осью в торце коридора. Что Торин и сделал.

Каменная стенка повернулась вместе с рычагом. Просто и остроумно придуманное устройство – поворотный круг, позволяющий части стены развернуться под прямым углом. В результате образовались два узких прохода, куда мог протиснуться человек, но только из коридора в башню. С другой стороны ни запора, ни рычага не было.

Но у лорда Ардена не было времени восхищаться остроумием потайной двери. В тот момент, когда, она открывалась, снаружи донесся шум драки и крики ярости. В одну секунду тихая и пустая башня наполнилась факелами, звуками и людьми.

К величайшему удивлению графа, первым он различил голос Джона Баррета. Старый бейлиф кричал:

– Вор! Вор! Держи вора! – и показывал на кого-то пальцем.

А по винтовой лестнице сверху и снизу вбегали люди. Лорд узнал Ласситера и Робера де Рош-Мор, назначенных один – часовым на башне, другой – охранником во дворе. Откуда-то выскочил вдруг рыцарь Куно, который, как знал лорд Арден, должен был охранять рабов... В свете факелов блестели воинские доспехи, шлемы, мечи. Торин с Аланом тоже обнажили оружие.

А посреди комнаты, замерев в страхе, стояли те, из-за которых случился весь тарарам. Три темных, лохматых и оборванных чучела, что напоминали людей только двуногими силуэтами. Три заросших лица, на которых не видно глаз. Пять рук, в ужасе вскинутых перед вооруженными воинами. А в шестой руке была... книга.

Книга?!!

Тонкая, в кожаном переплете и, следовательно, бешено дорогая.

– Воры! – продолжал кричать бейлиф, пока не заметил вошедших лорда и леди. Тогда он с торжеством объявил: – Я поймал воров, Ваша Милость! Эти трое – наглые воры!

– Это рабы, – сказал тихо фон Лихтенвальд.

– Как они попали сюда? – удивленно шепнула Леонсия, но Куно ее услышал.

– Прошли через подземный ход. Я шел за ними.

– Ход из каменоломни? – удивился Мак-Аллистер.

– Именно.

– Ничего себе... А их только трое? Ты уверен?

– Уверен. Остальные спят. Под охраной. – Куно фон Лихтенвальд говорил по-английски без труда, но предпочитал короткие фразы.

Лорд Арден поднял руку:

– Тихо! Мастер Джон, что случилось? Почему вы здесь?

– Ваша Милость! Я не спал и увидел свет в башне. Я вышел, чтобы проверить. И застал здесь воров.

Торжество старого Джона можно было понять – он доказал своему графу, что может принести пользу.

Но рыцари только хмуро переглянулись – как старый дурак не понимает, что зря поднял шум и разбудил господ. Они бы и сами отлично поймали этих несчастных, и тихо было бы в доме...

– А что они здесь украли? – вылез вперед Родерик. Он огляделся вокруг. – Здесь же ничего нет. Может, они только поесть хотели. А кухня в другой башне. – Мальчик смотрел на трех злоумышленников с сочувствием.

– Что украли, милорд? – А вот что! – Джон Баррет ткнул пальцем в того из троих, что прижимал к груди книгу. – Грязный вор посмел прикоснуться к драгоценной ученой книге милорда. Давай сюда, вор!

Он попытался отнять у несчастного его единственную добычу. Но тот неожиданно для всех проявил характер. Отступив на полшага – больше не было места, он вскинул голову и решительно подал голос:

– Это мое!

И все трое сдвинули плечи. Явно поддерживая его заявление.

Торин вопросительно посмотрел на лорда Ардена. Он явно не горел желанием пускать в ход оружие.

Леонсия поняла, что пора вмешаться.

– А что это за книга? – спросила она вполне дружески. – Можно посмотреть?

Похититель не шелохнулся, но его глаза под лохматыми космами блеснули при виде лица графини.

Она спокойно продолжала спрашивать:

– Зачем ты взял книгу? Ты умеешь читать?

Он осторожно кивнул.

– А откуда ты знал, где она лежит?

Секунду или две он молчал. Потом все же проговорил:

– Это моя книга.

– Хорошо, пусть твоя, – согласилась уступчиво леди Арден. – Но мне можно на нее посмотреть?

Пленник не двигался. Он смотрел на светловолосую статную даму, и, казалось, не замечал никого другого. Потом, решившись, протянул леди свою добычу.

– “Тит Лукреций Кар. О природе вещей”, —изумленно прочитала она, раскрыв кожаный переплет. – Подумать только!..

– Тут что-то еще написано, – заинтересовался Родерик, заглянув в предмет разбирательства. При свете факела, он медленно прочитал:

– “Нашей венчанной супруге леди Хильде Арден от ее господина в знак нашего расположения. Эрл Виктор Арден, Милостью Господней”.

– Так звали прежнего лорда? – спросил мальчик. – Эрл – это значит «граф», правда? Значит, это его подарок жене.

Он перевернул первую страницу и нашел следующую надпись:

– “Моему сыну Роланду Ардену в день, когда ему исполнился один год”... У нее был сын! Посмотрите, вот даже его рука.

Родерик продемонстрировал отцу и мачехе пятнышки на старом пергаменте. Это и впрямь был отпечаток детской ладони – наверное, женщина смазала ручку ребенка краской и прижала к странице. Можно было различить линии на коже.

– Надо уж очень любить книги, чтобы дарить их годовалым младенцам, – хмыкнул сэр Конрад. В их багаже тоже немалую часть груза составляли рукописные сокровища, собранные Леонсией. Впрочем, он и сам признавал их большую ценность, хотя бы для образования Родерика. – Погодите-ка...

Он всмотрелся в страницу, где была дарственная надпись покойной дамы и приказал: – Торин! Дай-ка поближе свет! Тут есть еще кое-что.

На пергаменте, записанной наполовину, выделялись два или три темных пятна.

– Это свежее, – разочарованно заметил мальчик. Он любил книги и никогда их не пачкал. Ну, почти никогда.

– Совершенно верно, молодой господин, – счел уместным вставить бейлиф Джон Баррет. – Этот наглый воришка испачкал пергамент своими грязными пальцами.

– Ты это сам видел? – весьма заинтересованно обратился к нему сэр Конрад.

– О да, милорд! Я своими глазами видел, как он раскрыл книгу и трогал эту страницу. Милорд видит, грязь совсем свежая.

– Скажи-ка... – повернулся сэр Конрад к пленнику, но... никто из присутствующих больше не обращал внимания на вожделенную книгу. В помещение вошло новое лицо.

Лицо было светленькое и ясноглазое, украшенное любопытным румянцем и обрамленное мягкими длинными косами, заплетенными на ночь и сейчас немного растрепанными.

К лицу прилагалась свеча, а также широкая, длинная рубашка из белого льна, оставляющая на виду только яркие восточные туфельки, неуместные здесь, но зато позволившие леди Хайд Арден войти в башню совершенно бесшумно и застать врасплох обоих своих родителей.

Но барышня на родителей даже не посмотрела. Как, впрочем, и на остальных присутствующих. Она не отрывала взгляд от запыленного лица пленника.

Хайдегерд заметила сразу, что, несмотря на лохматость, это лицо было безбородым. И значит, злоумышленник очень молод – юноша, а скорее всего, подросток. У его сообщников были бороды, не стриженные со дня возникновения. А он был гладкий. Не больше семнадцати лет, от силы... Совсем мальчик.

Хайди, наконец, почувствовала, что все смотрят на нее, и смутилась. Несколько рыцарей с трудом отвели глаза: льняная рубаха не мешала им видеть или воображать, что под ней есть. Отец только улыбнулся и сказал:

– Вижу, моя дочь тоже проснулась.

– Хайди, доченька, здесь холодно, зачем ты пришла? – мать обняла девушку. Та благодарно прижалась к ней, но смотрела все-таки на виновника переполоха.

Они встретились взглядами, и на виду у всех грязный, угрюмый и дурно пахнущий похититель книги резко изменился. Плечи выпрямились, голова гордо вскинулась, блеснули молодые глаза...

Перед графом Арденом стояло само благородное достоинство – невзирая на все его рабские лохмотья.

– Милорд, книга принадлежит мне, – сказал юноша. – Я сам тут ее спрятал, а сегодня пришел за ней. Я не вор.

– Грязный раб! Как ты смеешь! – закричал старый бейлиф, но чья-то железная рука оттерла его от пленников. Кажется, это был Куно.

– Тихо, мастер Баррет! – В устах вежливого лорда, окрик прозвучал страшно. Но он сразу понизил голос. – Не будем более сотрясать воздух и будить весь дом. Я благодарен вам, мастер, за бдительность, не хочу отрывать от отдыха. Ступайте домой.

Старику ничего не осталось, как почтительно поклониться и уйти.

– Сэр Торин, отправьте часовых на посты.

– Слушаюсь, милорд.

По его быстрому знаку, трое вооруженных людей покинули помещение. Остались только он сам и Куно фон Лихтенвальд.

– Кто эти люди, сэр Куно? Вы сказали, они прошли тайным ходом?

– Милорд, – начал тот по обыкновению кратко и обстоятельно. – Они вместе с другими легли спать. Потом встали. Этот первый, – он указал на младшего. – Потом этот и этот. Встали тихо. Пошли в угол пещеры. Отодвинули камень. Пошли вперед. Я за ними. Касту велел дежурить. Ход длинный, узкий. Дошли до стены, исчезли. Там ход – вниз, потом вверх. По лестнице. Зажгли свечу. Минута, две. Потом топот во дворе, это старик. Они испугались, хотели бежать. Я был внизу, Честер сверху. Они не успели.