Текст книги "Прогулки с Библией"

Автор книги: Рафаил Нудельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Культуру новых жителей Иерихона сохранили их гробницы. Археологи раскопали десятки таких гробниц с уцелевшими в них остатками изделий из дерева, текстиля, плетеных корзин и даже пищи. И снова Иерихон оказался непохожим на других: во всех остальных местах здешней земли такие артефакты давно истлели, а здесь время их совершенно не тронуло. Благодарить за это следует сухой и жаркий климат Иорданской долины. Он – и только он – позволил историкам узнать, как жили люди в Святой земле в эпоху появления там праотца Авраама.

Каждая гробница содержала богатый набор вещей и провизии. Можно думать, что люди того времени верили в загробную жизнь и старались снабдить покойников всем необходимым для продолжения существования на том свете. Предполагалось даже, что они будут есть, сидя за столами, и поэтому археологи обнаружили в гробницах целые комплекты мебели – деревянные столы, стулья и кровати, отделанные с немалым искусством. Деревянные и глиняные горшки и кувшины содержали запасы пищи, а большие, с четырьмя ручками сосуды – питье. На полах были расстелены плетеные матрацы, в деревянных чашках или алебастровых сосудах были приготовлены туалетные принадлежности, в плетеных корзинах деревянные и металлические гребни лежали вперемежку с одеждой. Разумеется, все это сохранилось лишь фрагментарно, но и в таком виде позволяет увидеть, что люди в Иерихоне жили зажиточно. То была уже настоящая и довольно высокая по тем временам цивилизация.

Конец ее наступил вместе с концом среднего бронзового века, с началом становления и расширения великих ближневосточных империй. Лежавший на скрещении путей Ханаан оказался предметом внимания и интереса великих держав. Около 1560 года до н. э. (Иерусалим уже был тогда столицей племени иевуситов) в страну вторглись египтяне. Они захватили, разграбили и сожгли Иерихон. С этого момента культурный слой снова становится стерильным.

Предшественник Кэтлин Кеньон, уже упоминавшийся выше Гарстанг, нашел, правда, на краю иерихонского холма какие-то жалкие остатки невысоких стен и временных жилищ, которые он датировал 1350 годом до н. э. Что же касается библейского рассказа о Иерихоне, то сегодня можно уже с почти полной уверенностью утверждать, что к концу XIV столетия до н. э., то есть ко времени, к которому большинство современных историков относят завоевание Ханаана евреями, не было вблизи Мертвого моря ни богатого и сильного города, ни тех стен, которые мог бы сокрушить рев еврейских боевых труб. Там находилось лишь небольшое и вряд ли защищенное поселение. Так что предание о рухнувших от трубного гласа стенах Иерихона – всего лишь красивая легенда. Ну что ж, Иисус Навин не был ни первым, ни последним среди тех, кто слегка преувеличил свои боевые заслуги, – достаточно глянуть на победные стелы египетских фараонов и ассирийских царей того времени.

Впрочем, у Иисуса Навина были вполне реальные причины гордиться взятием Иерихона – вступив в этот древний город, каким бы он к тому времени ни стал, он вместе со своим народом вступил в историю.

Глава третья. В поисках Содома и Гоморры

А теперь еще об одной, не менее знаменитой библейской легенде, она же историческая загадка. Не так давно группа американских археологов под руководством Стивена Коллинза из Юго-Западного университета Троицы в штате Нью-Мехико (США) завершила очередной этап раскопок на холме Тель-Хаммам в районе Мертвого моря. Группа Коллинза ведет свои раскопки в Тель-Хаммаме уже не первый год и за это время вскрыла своего рода «ближневосточную Трою» – лежащие друг над другом остатки крепостных сооружений, возводимых в этом месте начиная с так называемой ранней бронзовой эпохи (3600–2350 годы до н. э.) и до исламских времен. По мнению Коллинза и его сотрудников, древнейшие из этих сооружений представляют собой не что иное, как развалины знаменитого Содома.

История Содома и Гоморры известна всем. Этим городам посвящены два рассказа в Книге Бытия. В первом из них излагается история войны «пяти царей равнины» (включая царей Содома и Гоморры) с царем «элоамским» и его приспешниками. Решающая битва произошла «в долине Сиддим, она же Соленое море». (Российские синодальные переводчики, усомнившись в том, что сражение могло происходить в море, осторожно поправили оригинал и написали: «В долине Сиддим, где нынеморе Соленое».) В этой битве «пять царей равнины» победили царей Содома и Гоморры, те обратились в бегство и утонули в «смоляных ямах», которыми изобиловала долина, но затем в войну вступил праотец Авраам со своими слугами и наголову разбил армию захватчиков. Как говорят некоторые комментаторы, «Авраам вернул городам долины Сиддим их былую независимость». Но видимо, вернул напрасно, потому что из второго библейского рассказа мы узнаем, что жители Содома и Гоморры вели себя из рук вон плохо, грехи их буквально вопияли до небес и Господь покарал их, пролив «дождем серу и огонь… с неба», и «увидел», как на всем пространстве содомско-гоморрской равнины «дым поднимается с земли, как дым из печи».

Живописные подробности этих рассказов: смоляные ямы, соляные столпы, дым, стелющийся над огромной равниной, – явно были когда-то кем-то увидены и свидетельствуют о том, что легенды о Содоме и Гоморре содержат определенные элементы реальности. Однако в отношении главного содержания легенды остается много неясного. У комментаторов нет согласия даже по вопросу о том, за что именно Господь покарал эти два города (а на самом деле еще и три соседних). Обычно считается, что за мужеложство, но многие мудрецы Талмуда утверждают, что вовсе не за это, а в первую очередь за душевную злобу содомитян, за их бесчувствие, ненависть к «чужакам» и садистскую жестокость. К примеру, некоторые талмудические комментарии именно жителям Содома приписывают изобретение так называемого «прокрустова ложа», а бытует еще и легенда, будто содомитяне убили одну из дочерей Лота за помощь чужестранцу, а другую дочь, раздев и вымазав медом, повесили на городской стене на потребу муравьям, и будто бы крики несчастной были так ужасны, что донеслись до престола Господня.

Легенда о Содоме и Гоморре порождает споры и среди ученых мужей. Одни специалисты считают, что она была навеяна сильнейшим землетрясением (хотя, по утверждению геологов, катастрофических землетрясений в этом районе не было уже много тысяч лет); другие объясняют гибель этих городов вулканической деятельностью (но, по утверждению тех же геологов, в этой местности многие тысячи лет не было извержений вулканов); третьи винят во всем удар крупного метеорита (однако никаких следов метеоритного вещества здесь тоже не найдено); а кое-кто упоминает даже некое извержение, произошедшее в 3123 году до н. э. в Австрийских Альпах, заявляя, что облако раскаленного пепла, выброшенное в Альпах, могло достичь Мертвого моря и выпасть «огнем» на его берегах. Но главная научная загадка во всей этой истории связана, конечно, с географией: где именно находились пресловутые Содом и Гоморра? Некоторые из читателей скажут, пожалуй, насмешливо: «Как это „где“? Известно ведь, где находится нынешний Сдом в Израиле – на западном берегу Мертвого моря, южнее Масады…» – и будут не правы, потому что все это известно именно о нынешнем Сдоме. А библейский Содом, как считает большинство ученых, мог находиться в совершенно ином месте. Например, американец Эд Уайтет утверждал, что нашел его развалины на Синайском полуострове! Основания для таких сомнений дает сам библейский рассказ. В 13-й главе Книги Бытия рассказывается о том, как поссорились пастухи праотца Авраама с пастухами его племянника Лота и как дядя предложил племяннику разойтись подобру-поздорову: «Да не будет раздора между мною и тобою… – сказал Авраам. – Не вся ли земля пред тобою? Отделись же от меня». Лот огляделся. Вся земля иорданская лежала перед ним. «И увидел всю окрестность Иорданскую, что она, прежде нежели истребил Господь Содом и Гоморру, вся до Сигора орошалась водою, как сад Господен, как земля Египетская. И избрал себе Лот всю окрестность Иорданскую; и двинулся Лот к востоку… и раскинул шатры до Содома».

Разговор этот Авраама с Лотом происходил, между прочим, у Вефиля, как сказано в той же главе. Вефиль же – город известный, в Библии упоминается впервые как раз в этом рассказе об отделении Лота от Авраама, а потом – в истории праотца Иакова. Когда Иаков бежал из дома в Харран, ему по пути приснился знаменитый сон о лестнице, по которой спускались и поднимались ангелы, и он, проснувшись, дал тому месту, где увидел этот сон, название Вефиль, на иврите Бейт-Эль, то бишь «дом Бога». Так вот, этот древний Вефиль лежал в двенадцати «римских милях» (то есть почти в восемнадцати километрах) севернее Иерусалима, и Лот, идя «к востоку» от него, должен был пройти много севернее Мертвого моря и выйти на нынешнюю Иорданскую равнину за рекой Иордан. Об этом говорит и тот факт, что место, куда он пошел, орошалось водой, «как земля Египетская», то есть долина Нила. Иными словами, Лот выбрал себе для поселения земли в южной части Иорданской долины. Здесь и сегодня по обе стороны реки простираются два больших оазиса: равнина Иерихона – к северо-западу от окончания Мертвого моря, и так называемый «Иорданский диск» – округлая равнина радиусом в 25 километров, но к северо-востоку от этого же края Мертвого моря, уже в Заиорданье, то есть на территории Иордании.

Упомянутый выше холм Тель-Хаммам, где ведут раскопки американские ученые, находится как раз в центре этого «Иорданского диска». И именно здесь, по их убеждению (а вовсе не на западном берегу Мертвого моря, около нынешнего Сдома), когда-то находился библейский Содом, а также все другие города, цари которых («цари равнины») упомянуты в 13-й главе Книги Бытия. Убеждение американских археологов покоится на том факте, что в этом месте именно в «эпоху праотцев» (на языке науки – в эпоху ранней бронзы) существовал большой укрепленный город. Раскопки показали, что он был окружен стеной 6-метровой толщины с частыми земляными башнями. Затем он был разрушен, но вскоре возник заново в тех же, лишь немного перестроенных стенах и просуществовал в таком виде еще 350 лет, то есть весь период так называемой «промежуточной бронзы».

С началом эпохи средней бронзы (2000–1550 годы до н. э.) он сильно разросся и был окружен новыми, еще более массивными укреплениями толщиной в 50 метров и высотой 20–30 метров. Такой город, разумеется, не мог существовать в полном одиночестве – то был, надо полагать, город-государство, столь характерное для тех времен образование: небольшое царство с мощной крепостью в центре и множеством окружающих ее деревень. Как раз то, что, видимо, имели в виду библейские авторы, говоря о «царствах равнины».

Надо думать, земля вокруг царской крепости на холме Тель-Хаммам была достаточно плодородной, коль скоро она практически непрерывно поддерживала жизнь в этом оазисе на протяжении трех тысяч лет. Можно предположить также, что такое плодородие позволяло поддерживать жизнь и в других городах-царствах этого края – ведь таким же почти непрерывным (и даже более длительным) было существование близлежащего Иерихона, а возможно, и всех иных «царств равнины», упомянутых в Книге Бытия. Это означает, что в глубокой древности вокруг северных берегов Мертвого моря существовал обширный, цветущий и многолюдный край, где возделывали виноградники, растили оливки, пахали и сеяли, добывали дорогую в те времена соль, строили деревни и укрепляли шумные города. И, надо думать, торговали с ближними и дальними землями: не случайно археолог Нельсон Глюк в начале 1920-х годов обнаружил древний торговый путь, который вел из Месопотамии в район Мертвого моря.

Но всему на свете есть мера, и, как показали сейчас раскопки археологов Университета Троицы, примерно за 1550 лет до н. э. жизнь на холме Тель-Хаммам внезапно оборвалась – тамошнее царство постигла какая-то внезапная (ученые думают – климатическая) катастрофа, в результате которой и сам город, и весь окружавший его район обезлюдели совершенно и надолго, на 500–700 лет. Любопытно, что точно такое же внезапное и полное исчезновение жизни было еще раньше обнаружено при раскопках Иерихона – и в то же самое время, около 1550 года до н. э. Что-то случилось тогда на всей территории этого края, более того – на протяжении последующих 700–900 лет это «что-то» не позволяло жизни в окрестностях Тель-Хаммама возникнуть снова. Как говорит один из археологов, «тот загадочный факт, что такой плодородный край столь долго не заселялся снова, требует дальнейшего изучения». Замечу для полноты картины, что некоторые ученые выдвигают увлекательную гипотезу, согласно которой эта загадочная катастрофа была не климатической, а военной и вызывало ее произошедшее примерно в то же время, около 1550 года до н. э., вторжение древнееврейских племен под водительством Иисуса Навина.

Вернемся, однако, к загадке Содома. На своем веб-сайте руководители раскопок в Тель-Хаммаме так объясняют, почему они считают возможным искать на этом холме или поблизости от него следы библейского Содома: «Тот факт, что Тель-Хаммам и другие места на восточной стороне „Иорданского диска“ расположены точно в том географическом районе, куда Библия помещает так называемые „царства равнины“, может оказаться не просто совпадением, и тогда мы обнаружим ту географическую рамку, в которой разворачивалась история Лота и его бегства из Содома во времена средней бронзы». Это несколько странное объяснение, если вспомнить, что эпоха средней бронзы простирается от 2000 до 1550 года до н. э., то есть завершается как раз той загадочной катастрофой, которая прервала историю «царств равнины». Как уже говорено, это времена Иисуса Навина, наступившие через добрых полтысячи лет после времен Авраама и Лота, как они исчисляются в библейской традиции. Утверждение американских археологов означает, следовательно, что они считают библейский рассказ о сожжении Содома легендарным отражением реальной катастрофы, постигшей этот город во времена еврейского вторжения в Ханаан.

Дерзкая гипотеза. Интересно, удастся ли авторам ее доказать. Пока, во всяком случае, они не нашли на своем холме никаких следов «серы и огня», вызвавших гибель библейского Содома. Но там ли они ищут? Действительно ли древний Содом находился на восточном берегу Иордана?

Этот вопрос интересовал многих ученых и породил острые споры. На самом деле нынешняя экспедиция Коллинза – далеко не первая попытка найти следы Содома и Гоморры. Много раньше, в 1924 году, аналогичную попытку предпринял выдающийся археолог Уильям Олбрайт. Будучи убежден в буквальной точности всего написанного в Библии, он долго искал Содом и Гоморру на юго-западной оконечности Мертвого моря, вблизи нынешнего Сдома, но ничего не нашел. Он обшарил также – на всякий случай – восточный берег моря и вблизи его южного конца нашел подозрительные развалины в районе Баб-эд-Дра, но это были развалины небольшого поселения, а не города, который он искал, и в конце концов Олбрайт и его ученик Райт заключили, что Содом и Гоморра, видимо, находились на южной оконечности озера, но их останки были затоплены. Олбрайту, разумеется, и в голову не пришло бы искать эти останки далеко на севере, в Тель-Хаммаме на «Иорданском диске». Но следующее поколение археологов не согласилось и с его гипотезой об «утонувшем Содоме». В начале 1960-х годов археолог Лапп вернулся к найденному Олбрайтом поселению Баб-эд-Дра и начал интенсивные раскопки в этом месте. Он нашел там большое кладбище, где людей хоронили в неглубоких цилиндрических шахтах, а также останки домов с посудой, глиняными фигурами богинь и другими предметами древнего быта. Некоторые изделия имели приметы месопотамской культуры, что намекало на возможное существование торговых связей между этими отдаленными местами и Месопотамией.

Поначалу Лапп высказывал лишь робкие предположения о том, что Баб-эд-Дра можно отождествить с Содомом, но затем, в период с 1973 по 1979 год, Раст и Шауб обнаружили южнее этого места останки еще четырех поселений (их арабские названия – Нумейри, Сафи, Фейфа и Каназир), и тогда «Журнал библейской археологии» торжественно объявил, что это и есть «пять царств равнины», упомянутых в 13-й главе Книги Бытия, в рассказе о войне этих царств с царями Содома и Гоморры. Журнал сообщал также, что общее число захоронений, найденных в этих «городах», составляет полтора миллиона (!). Кроме того, говорилось в журнальной статье, Баб-эд-Дра существовал более 1000 лет, зато Нумейри – не более 100. А поскольку талмудические мудрецы уже в древности каким-то неизвестным науке способом подсчитали, что Содом существовал всего 52 года, то «Журнал библейской археологии» немедленно провозгласил, что Нумейри и есть библейский Содом, и в подтверждение этого в следующих статьях сообщил, будто все эти пять городов были засыпаны пеплом и серой.

Строгие научные сведения о находках в этих пяти древнейших поселениях на южных берегах Мертвого моря заинтересованный читатель может найти на веб-сайте другой археологической экспедиции (EDSP, или Expedition to the Dead Sea Plains), которая под руководством Шауба и Раста ведет там, с небольшими перерывами, раскопки с 1973 года. Эти находки поистине поразительны (хотя, конечно, не так фантастичны, как описывал их «Журнал библейской археологии», известный вольным обращением с фактами). Там действительно были вскрыты кладбища, на которых хоронили в течение сотен лет, раскопаны руины, по которым ученым удалось успешно реконструировать древние жилища, обнаружены следы примитивных святилищ и найдена древняя посуда, порой даже с остатками пищи (что позволило восстановить диету местных жителей) и так далее. Все эти находки подтвердили исходное предположение о длительном существовании тут обширного района древних поселений, который тянулся на юг от Баб-эд-Дра, полукольцом охватывая южную оконечность Мертвого моря.

Наличие тут именно пяти поселений (опять-таки как в библейском рассказе о Содоме и Гоморре) побудило археологов выдвинуть гипотезу, по которой Баб-эд-Дра с его самым большим святилищем был культовым центром всей этой группы поселений, а близкая к нему Нумейра играла роль второго центра. Эти два поселения, по мнению Шауба и Раста, как раз и есть Содом и Гоморра. Их гипотезу подкрепляет тот факт, что поселения действительно несут следы внезапного разрушения. Тому есть даже правдоподобное объяснение: археологии нашли в этих местах воронки со следами выхода природного газа, а также следы нефти и битума. Возможно, говорят они, какой-то особо крупный выброс газа привел к вспышке, которая распространилась по битумным полям и привела к гибели поселений. Тогда воспоминания об этом бедствии могли сохраниться в виде легенды о Содоме и Гоморре.

Вот вам и второй претендент на звание библейского Содома, и даже более убедительный, чем Тель-Хаммам, в котором, как мы видели, пока еще не нашли ни «пяти городов», ни следов катастрофы. Однако и у поселений на юге есть своя «ахиллесова пята», увы. Как показала радиоактивная датировка, все они возникли в самом начале ранней бронзовой эпохи и, просуществовав около 1300 лет подряд, вымерли, не дожив до 2000 года до н. э. А это намного раньше «эпохи праотцев». Так что приходится с сожалением констатировать, что загадка Содома и Гоморры на данный момент все еще ждет решения.

Часть четвертая. Новые библейские мифы

Глава первая. Миры в столкновениях, века в хаосе

Дано: «Иисус воззвал к Господу в тот день, в который предал Господь Аморрея в руки Израилю, когда побил их в Гаваоне… и сказал перед Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: „стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день“? И не было такого дня ни прежде ни после того, в который Господь так слушал бы гласа человеческого. Ибо Господь сражался за Израиля» (Иисус Навин 10:12–14.).

Требуется: дать естественнонаучное объяснение этому библейскому рассказу об остановке Солнца и показать, что такое объяснение совместимо с известными законами природы…

Речь у нас пойдет о грандиозной попытке заново перечитать Библию. Попытке, которая привела к гипотезе переворачивающей все наши привычные представления, ибо эта гипотеза утверждает, что уже на памяти людей происходили космического масштаба катаклизмы. В их результате человечество переживало катастрофы, которые приводили его на край гибели; при этом менялись календари и даты, хронология и названия. Поэтому вся принятая датировка исторических событий основана на ошибочных представлениях: многие знаменитые битвы древности в действительности никогда не происходили, прославленные правители не всходили на трон, великие империи были призраками, знаменитые люди, которых мы считали современниками, жили в разные века, а другие, разделенные столетиями, на самом деле были современниками. Ошибались древние историки, и правы были древние священные книги: моря действительно расступались перед людьми и Солнце действительно стояло над долиной Аиалона – только не по велению Моисея и Иисуса Навина, а в соответствии с законами физики и других естественных наук.

Вокруг этой грандиозной по замаху теории до сих пор кипят споры и страсти. Одни превозносят ее автора как гениального энциклопедиста наших времен, в одиночку предпринявшего титанический труд пересмотра всей прежней научной картины мира; другие считают его всего лишь одним из многих в длинной череде знаменитых «псевдоученых» – создателей вечного двигателя, теории «полой Земли» и «космического льда». Споры не затихают и сегодня, через много лет после его смерти, а написанные им книги продолжают выходить миллионами экземпляров, количество их переизданий на всех языках мира исчисляется сотнями тиражей, а имя их автора остается на устах сотен тысяч людей, увлеченных созданной им грандиозной и поражающей воображение эпопеей «миров в столкновениях, веков в хаосе»….

Нет, не напрягайте память – вы вряд ли знаете этого человека. Вы, скорее всего, никогда не слышали его имени. Вы, всего вероятней, не читали ни одной из его книг. О нем ничего не писали в России и почти ничего – в Израиле. Я сознательно выделяю именно Россию и Израиль, потому что он принадлежал прежде всего именно этим странам – первой по рождению, второй – по выбору. Его старшие братья остались в России, племянница погибла при обороне Моеквы, отец и мать похоронены в Израиле, а дочь и сейчас живет там. Его разговорными языками до самой смерти оставались русский и иврит. И при всем том он меньше всего известен именно тем, кто читает на этих языках. Он из тех пророков, которых нет в своем отечестве. Поэтому простая справедливость требует прежде всего воскресить в этом отечестве хотя бы его имя.

Познакомьтесь – Иммануил Великовский. Родился в 1895 году в Витебске, в богатой еврейской купеческой семье. В начале века отец его переехал в Москву, где скоро выбился в купцы первой гильдии и стал одним из ведущих русских сионистов. Великовский унаследовал от отца деловые способности и сионистские увлечения. Прерванное революцией и гражданской войной медицинское образование завершил в 1921 году, когда семья уже находилась в Палестине. В том же году, оставив в России старших братьев, «выбравших революцию», выехал в Европу, в Берлин, где в течение двух последующих лет занимался изданием международного научного журнала «Скрипта», предназначенного помочь созданию Еврейского университета в Иерусалиме; сумел привлечь к участию в журнале Эйнштейна, Бора, Адамара, Леви-Чивиту, Ландау, Френкеля. С 1923 года вместе с женой Элишевой – в Палестине: практикующий врач-психоаналитик в Иерусалиме, Хайфе, Тель-Авиве; автор нескольких теоретических работ по психоанализу, опубликованных в европейских научных журналах. С 1939 по 1979 год живет в США, сначала – обозреватель ближневосточных проблем в американской печати, а с 1950 года – автор ряда книг, в которых изложена разработанная им и упомянутая выше теория. Приобрел всемирную известность после подтверждения ряда высказанных в этих книгах предсказаний новейшими астрономическими исследованиями, но подвергся сначала замалчиванию, а затем уничтожающей критике со стороны американской и международной научной общественности. Умер в 1979 году в Принстоне. «Блестящий ученый» (свидетельство президента Венского психоаналитического общества доктора Федерна); «человек энциклопедической эрудиции» (отзыв многолетнего знакомого и соседа по Принстону Альберта Эйнштейна); «поразительный по увлекательности литературный талант» (мнение принципиального недруга, крупнейшего американского писателя-фантаста Айзека Азимова); «удивительно приятная личность» (высказывание многолетнего и заклятого врага, крупнейшего американского астронома профессора Харлоу Шепли); «невежественный дилетант» (заключение известного американского астронома и популяризатора Карла Сагана); «сознательный шарлатан» (из письма крупнейшего современного геолога Гарольда Юри). Основные труды: «Столкновение миров» (1950); «Земля в конвульсиях» (1955); «Века в хаосе» (1952); «Человечество в амнезии» (1982); «Рамзес Второй и его время» (1978); «Эдип и Эхнатон» (1960); «Люди моря» (1977).

Биография Великовского – из тех, которые ничего не объясняют. Каким образом преуспевающий врач-психоаналитик пришел к занятиям космогонией и древней историей? Что толкнуло профессионального ученого увлечься Библией и поверить каждому ее слову? Как, наконец, он пришел к своей «безумной» идее? Ибо основная идея Великовского, независимо от ее научной состоятельности, несомненно, относится к разряду тех, которые Нильс Бор некогда окрестил «безумными» – в высшем смысле этого слова. Не случайно тот же Азимов честно признавал, что Великовский «ближе всех других „еретиков“ подошел к тому, чтобы поколебать основы всей нашей науки…».

Слово «еретик» настораживает. В воображении возникает устойчивое клише: фанатичный упрямец с безумным блеском в глазах. Вы ищете его в толпе – и находите: вот он, желчный, нервный, нетерпеливый, худой, разговаривает возле лестницы с каким-то очаровательным пожилым джентльменом, очень похожим на мистера Пиквика. Познакомьтесь: доктор Великовский. Нет-нет, вы перепутали: не тот худой и желчный безумец, а именно этот милый седовласый джентльмен и есть доктор Великовский из Тель-Авива. Если существует зримая противоположность стереотипу «фанатика», то это он.

Личное обаяние Великовского признавали даже враги. Его познания в истории, филологии, физике, астрономии нашли отражение в многочисленных книгах и статьях. Его яркий литературный талант засвидетельствован – еще прежде этих книг – публицистическими статьями в защиту Израиля, регулярно публиковавшимися в конце сороковых годов в газете «Нью-Йорк пост». Блеск и полемическое остроумие его речи подтверждены необычайной популярностью его университетских лекций в студенческих кругах. Широта интересов, простиравшихся от западной музыки и русской поэзии до судеб еврейства и человечества, выдавала в нем подлинного европейского интеллектуала. В целом он принадлежал к числу тех счастливо гармоничных и глубоких людей, которых так и хочется назвать «незаурядными». Как человек он принадлежал к числу тех, кого называют «необыкновенно приятными». У него был всего один изъян: он нерушимо верил в правоту своей безумной идеи.

Эйнштейн назвал становление новой научной теории «драмой идей». Первый акт этой драмы обычно происходит в безмолвной глубине сознания, где новая идея возникает, зреет и приобретает свою будущую форму. Мы не знаем, как это происходит. И лишь задним числом мы можем высказать некоторые объясняющие предположения. Детство, Витебск: воспитание в еврейской семье с ее рассказами о Палестине и чтением Библии; юность, Москва: сионистская среда, мечты о возвращении в Сион, к библейским истокам; зрелость, Палестина: Библия, ставшая осязаемой явью и ощутимой исторической реальностью. Таков фон, на котором вполне может сложиться повышенно серьезное отношение к библейскому слову и запечатленному в нем прошлому своего народа. Наложим на этот фон профессиональные навыки ученого. Эти навыки вкупе с рационализмом убежденного последователя Фрейда несовместимы с нерассуждающей религиозной верой; поэтому серьезное отношение к библейскому слову требует – для цельности мировоззрения – найти ему естественнонаучное объяснение. Ярчайший пример такой рационалистической попытки, продиктованной внутренней мировоззренческой потребностью, дал сам Фрейд – в своей последней книге «Моисей и монотеизм». Великовский прочел эту книгу еще в отрывках, публиковавшихся в 30-е годы в главном психоаналитическом журнале «Имаго», который приходил также и в Палестину. Именно эта книга сыграла в его жизни судьбоносную роль. Усмотрев в ней невольное саморазоблачение Фрейда, он воспылал желанием написать собственную книгу: «Фрейд и его герои». Она должна была стать психоаналитическим исследованием личности самого создателя психоанализа. В Палестине не оказалось нужных материалов для осуществления замысла, и, будучи человеком состоятельным, Великовский решил отправиться на поиски материала за границу; так он оказался в Америке. Самое интересное во всем этом – что книгу о Фрейде Великовский так и не написал. Предпринятое для нее детальное знакомство с эпохой Моисея привело его к проблеме исхода евреев из Египта; размышления над проблемой исхода поставили перед ним «загадку лишних столетий»; в поисках ответа на нее он сформулировал гипотезу библейских катастроф; пытаясь найти их естественнонаучное объяснение, он пришел к своей идее космических столкновений. Не правда ли, как гладко и просто делаются великие открытия?

На самом деле мы можем только догадываться о том, как они делаются. В каждом подлинном открытии есть что-то от «выхода в четвертое измерение»; наши последующие догадки – не более чем попытка рассказать о четырехмерном озарении трехмерными словами. Тем не менее нужно попытаться.

Говорят, что первым толчком послужило давнее, совершенное с женой еще в 1929 году, путешествие по берегам Мертвого моря. Сейчас проезд вдоль этих берегов в комфортабельном, кондиционированном автобусе израильской пассажирской компании «Эгед» занимает от силы два часа. В 1929 году это означало тяжелый многодневный поход по дикой, пустынной местности. Вдобавок стоял 1929 год – времена арабских антиеврейских волнений в Палестине. В каком-то смысле путешествие было задумано Великовским как символическое: продемонстрировать, что никакие арабские волнения не помешают ему путешествовать где угодно в своей еврейской земле.