Текст книги "Сделать все возможное (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Глава 12
Лукас
Кому: [email protected]
Тема: Неотправленное письмо №350
Ты, наверное, думаешь, что я счастлив, что заметил тебя на том мероприятии для одиночек, и ты права, но не по тем причинам, о которых ты подумала. Я улыбался, потому что, судя по всему, тебе удалось найти единственного мужчину во всём ресторане, который тобой не интересовался.
Спасибо тебе за это.
Думаю, сегодня я буду спать спокойнее, зная, что ты ни с кем не пошла домой, и, зная, что у меня еще есть шанс.
С другой стороны, может быть, мне нужно устроить тебе ад за то, что ты вообще была там? Я имею в виду, конечно, давай! Вечер для одиночек? Да тебе не нужна ничья помощь в этом деле. С тех пор, как мы вернулись, каждый парень в городе спрашивал меня о тебе.
Я пытаюсь препятствовать каждому, но очень скоро один из них всё-таки наберется смелости и что-то предпримет.
Думаю, мне придется их опередить.
Глава 13
– Дэйзи Белл, ну, не она ли самая завидная невеста в округе Гамильтон.
– О! Смотрите, Лукас Тэтчер, единственный человек без сердца.
На следующее утро после вечера для одиночек Лукас идёт за мной в лабораторию. Нам нужно исследовать слайд на наличие инфекции, вместо этого он исследует меня на наличие слабостей.
– Знаешь, я могу помочь тебе в твоей ситуации, если нужно. Просто скажи хоть слово.
– Во-первых, у меня нет никакой ситуации и, во-вторых, единственные слова, которые я могу сказать тебе, звучат несколько нецензурно.
Пока я смотрю в микроскоп, он подходит ко мне сзади и убирает распущенные волосы с моей шеи. Я замираю, потому что ничего другого мне не остаётся. Мой мозг превратился в лужу.
Я чувствую его дыхание на моём позвоночнике. А его пальцы касаются моего пульса. Я дрожу.
– Я бы солгал, если бы сказал, что не думал об этом все эти годы.
Я упираюсь локтем в его ребра, но этого недостаточно. Мне стоит резко ударить рукой прямо ему в нос ‒ это движение из самообороны, которое я всегда мечтала опробовать на Лукасе.
– Это сексуальное домогательство.
Я говорю, как HR-менеджер на презентации.
– Так доложи на меня.
– Вы уже посмотрели на слайд?
Веселый голос доктора Маккормика рикошетит по коридорам, и Лукас, наконец делает шаг назад.
– Да, сэр. У неё высокий уровень лейкоцитов, и Лукас только что предложил мне заняться с ним сексом.
Вторая часть остается у меня в голове.
– Тогда все в порядке. Давайте пропишем ей антибиотики.
Он уходит, а я поворачиваюсь к Лукасу. На нем ухмылка, которую я хочу стереть.
– Я доложила на тебя в своей голове, – говорю я ему.
– Я тоже кое-что сделал в своей голове.
Мои щеки горят от смущения. Он уже слишком долго одерживает верх надо мной. Он поцеловал меня в коридоре, потом заметил на встрече одиночек, и теперь дразнит меня в лаборатории ‒ всё это ставит меня в отчаянное положение. Этап №3 отстает от графика, но я не могу сказать ему об этом.
Я поворачиваюсь и иду в смотровую, которая находится напротив, и выдергиваю из папки карту пациента. Я чувствую, как Лукас заглядывает мне через плечо, и изо всех сил стараюсь наклонить её так, чтобы ему было неудобно смотреть. Это единственное возмездие, которое мне удалось придумать.
Эта подстава окончательно достала меня. Из-за гипса я не могу встречаться со своими пациентами одна. Наша близость не дает мне возможности перегруппироваться или выработать стратегию. Он побеждает и знает об этом. Пришло время наконец взять верх. Когда Лукас одерживает победу, он начинает злорадствовать, думаю, я смогу использовать эту самоуверенность в своих интересах. Трудность состоит в том, чтобы знать заранее, когда появится такая возможность, и я смогла бы перевернуть сценарий. Так что, как мстительному бойскауту, мне необходимо подготовиться.
На следующее утро я прихожу на работу на двадцать минут раньше всех остальных и не с пустыми руками, а с сумкой, полной боеприпасов. Я завариваю кофе с фундуком ‒ тайное удовольствие Лукаса. После того, как аромат наполняет коридор, я иду в свой кабинет и достаю из сумки пять вещей: контейнер, в котором лимонные кексы с маком, сексуальный спортивный костюм, секундомер и два кубика Рубика. Мой план заключается в следующем: после того, как уйдёт последний пациент, я разогрею домашние кексы в микроволновке, чтобы они стали мягкими и теплыми. Кто-то мог бы ввести в них слабительное, но не я. Я просто сделала их охренительно вкусными. Пока они будут разогреваться, я надену обтягивающую майку и шорты из спандекса. Не знаю, есть ли у Лукаса сердце, но благодаря роковому инциденту с брюками в средней школе, я знаю, что он настоящий мужчина. Когда микроволновка издаст сигнал, Лукас пойдёт попробовать кексы (он не сможет устоять перед лимонными с маком), а затем выйду я, как будто направляюсь в спортзал.
– Это кубики Рубика? – спросит он.
Я сделаю вид, что удивлена его внезапным интересом.
– Ты имеешь в виду это? Я нашла их на улице сегодня утром.
– Понятно, – ответит он, проглатывая ложь, скрытую в моем троянском коне хлебобулочных изделий. – А что это за костюм на тебе?
Он будет притворяться незаинтересованным, но его адамово яблоко покачнется, и он украдкой взглянет на меня. Но слишком поздно поймет, что я наблюдаю за ним, и, когда его глаза встретятся с моими, я медленно потяну за темный шнур, висящий на моей шее, и вытащу секундомер из моего декольте. И наконец я брошу ему кубик.
– Я как раз собиралась отнести их в вечернюю школу для молодежи из группы риска, но прежде чем я это сделаю, может сыграем? – сладко спрошу я.
Под игрой я подразумеваю состязание, и это не одно и тоже. Как только я соберу кубик Рубика быстрее Лукаса, он будет на крючке. Ничто так не взбесит его, как проигрыш. Баланс будет восстановлен.
Звук захлопывающейся задней двери вырывает меня из моих мыслей, и на мгновение наступает паника, но потом я слышу, как скрипит дверь кабинета доктора Маккормика. Еще есть время собраться, прежде чем я увижу Лукаса.
И все же, я не могу взять себя в руки.
Утром я чуть не выдаю свои намерения. Мой дьявольский план буквально просачивается из пор.
– Ты слишком веселая, даже для пятницы, – замечает Лукас, когда мы просматриваем карту нашего первого пациента. – Твой друг с мероприятия по свиданиям наконец позвонил?
Необходимость участвовать в реальном мире вырывает меня из моих злодейских интриг.
– Лукас, ты же понимаешь, что единственное, что может быть печальнее, чем быть на свидании в маленьком городке ‒ это прятаться и наблюдать за одним из них?
Мой ответ ненадолго отвлекает его, но он все еще подозрителен.
– Ты опять ухмыляешься, – говорит он перед обедом.
– Неужели?
– Да, как Чеширский кот.
В этот момент из-за угла выходит Мэрайя. За последнюю неделю я осыпаю её улыбками, фраппучино и обещанием прибавки, как только доктор Маккормик выберет меня. Она у меня в кармане.
– Пациент во второй палате ждёт вас, доктор Белл, – лучится она.
– Прекрасно, – отвечаю я с благодарной улыбкой. – Спасибо, Мэрайя.
Я стучу в дверь второй смотровой и вхожу, оставляя Лукаса за собой.
Знаю, что вид счастливой меня бросает его на петлю, а его мозг замыкается при мысли о том, что от него скрывается сочная информация. Весь день я наслаждаюсь тем, как мое молчание достаёт его. Он не перестает смотреть на меня во время наших встреч с пациентами. Я чувствую, как он мучается в догадках, что же я могу скрывать, и пытается раскрыть мои мотивы своим взглядом. Мои загадочные улыбки ‒ предупредительный выстрел. Когда он принимает своего последнего пациента, я готовлю апперкот, нагревая кексы и надевая спандекс. Я напеваю какую-то мелодию. Меня трясет от волнения. Выражение его лица, когда я побью его в собирании кубика Рубика, успокоит меня на несколько дней, если не недель.
– Доктор Белл?
Это снова Мэрайя, по другую сторону двери моего кабинета, она не решается войти.
– Входите же! – я почти пою слова, как персонаж из мультика Диснея. Если бы я знала лирическую хореографию, я бы еще и станцевала.
– Вау! Доктор Белл…
Когда я оглядываюсь через плечо, Мэрайя стоит в дверях, уставившись широко распахнутыми глазами на мой наряд. Через десять секунд её гетеросексуальные глаза все еще не отрываются от моего декольте. Лукас описается.
– Что случилось?
Ее рот приоткрыт. Она закрывает его и качает головой.
– Доктор Тэтчер нуждается в вашей помощи…
Как по сигналу, в офисе раздается громкий вопль. Последним пациентом Лукаса был шестимесячный ребенок, которому нужно сделать прививки.
– Он с миссис Хэкманн и ее ребенком. Он попросил вас быстрее подойти.
Может ли этот день стать ещё лучше?
Мое сердце трепещет, и я снимаю бесполезный секундомер со своей шеи. Мэрайя с таким же успехом могла объявить, что рождество наступило раньше.
Видите ли, с самого начала нашего соперничества каждый из нас придерживался единственного негласного правила: никогда не просить другого о помощи. Заболела, пропустила школу и нужна копия конспектов? Я бы прошла несколько миль до другого одноклассника, но никогда не позвонила бы в соседнюю дверь. Из носа пошла кровь от упавшего карниза на школьном спектакле? Мне было бы все равно, даже если бы Лукас был директором ткацкой фабрики, я бы истекла кровью, прежде чем попросить у него платок. Так что, если Лукас действительно просит у меня спасательный круг, мне больше не нужны кексы или кубики Рубика. Я уже победила.
Плач становится всё громче, и у меня нет времени переодеваться. Я хватаю с двери белый халат и накидываю его прямо на тренировочный костюм. Халат чуть длиннее моих коротких шорт, и я знаю, как пошло это выглядит. Внезапно я стала секси-доктором, как будто надела костюм прямо со стойки в супермаркете, на Хэллоуин. Я улыбаюсь про себя.
Мэрайя ведет меня в первую смотровую, дверь открыта и манит меня войти. На кушетке сидит беспокойная мама и держит на коленях своего ребенка. По её выражению лица, я понимаю, что она очень встревожена, что даже не замечает мою неподходящую одежду. Но я все равно объясню.
– Миссис Хэкманн, я направлялась в спортзал, когда услышала плачь, – говорю я со сладкой улыбкой. – Доктор Тэтчер, нужна моя помощь?
Лукас поворачивается при звуке моего голоса и, как в мультфильме, его язык вываливается, чтобы застелить им вход в смотровую. Это непроизвольная реакция пещерного человека, которую он почти сразу же подавляет. Я почти чувствую себя плохо, как будто я жульничаю. Его челюсть плотно стиснута, а большие руки сжаты в кулаки.
Я знаю, что ему нужно от меня, но все равно жду, когда он это скажет. Я бы не хотела предполагать.
– У меня проблемы с уколами.
«И?» – говорю я глазами.
– Думаю, что пациенту будет удобнее, если их сделаешь ты.
Я подхожу к металлическому подносу, который он поставил перед собой. Я могу передвинуть поднос, но что в этом веселого? Моя задница, одетая в спандекс, находится менее чем в футе от его лица. Он мог бы откатить свой стул назад, но думаю, что это тоже не весело.
– Как её зовут? – спрашиваю я, пытаясь таким способом отвлечь маму.
– Ава, – застенчиво отвечает миссис Хэкманн.
Я снимаю колпачок с первого шприца. Лукас уже наполнил их лекарством, так что все, что мне нужно сделать, это проявить ловкость рук.
– Какое красивое! – я поворачиваюсь к миссис Хэкманн. – Это семейное имя?
Во время педиатрической практики, много лет назад, я научилась трюку, как делать уколы детям: необходимо отвлечь и ребенка, и мать. Лукас, вероятно, пренебрегает второй частью. Если мама напряжена, ребенок напряжен и так по кругу.
Я разговариваю, корчу рожицы, играю в прятки и совершаю магический фокус, который начинается с нескольких уколов и заканчивается улыбающимся, привитым ребенком.
– Большое спасибо, – говорит миссис Хэкманн, глядя на меня, как будто я мессия, пришедшая освободить её народ. Она пытается пощадить чувства Лукаса. – Иногда она нервничает рядом с мужчинами.
Когда мы выходим в коридор, Лукас снимает очки. Он больше не кроткий Кларк Кент, а пугающий и злой.
В моей голове я говорю ему, чтобы он не вешал нос, прежде чем похлопать по его белому халату, прямо над вышивкой «доктор Лукас Тэтчер». Я говорю ему, что буду более чем счастлива помочь ему в любое время.
В реальной жизни Лукас ведет меня обратно в мой кабинет. Он стоит на пороге, а его руки скрещены ‒ я чувствую себя зверем в клетке, когда он так блокирует мне выход. Он слишком большой и это определенно в его пользу. Бедная Ава, наверное, подумала, что он медведь. В старшей школе он никогда не тренировался, оставаясь длинным и худым. Теперь он высокий, и, как будто сделан из кирпича. Большой и злой волк не смог бы сбить его с ног.
Я колеблюсь, прежде чем снять свой белый халат. Я хочу снова надеть блузку и юбку поверх тренировочной одежды, но я уже слишком далеко зашла, чтобы сейчас отступать.
– Ты хорошо ладишь с детьми, – говорит он, и в свете моей победы, я сдуру проглатываю приманку.
– У тебя удивленный тон.
– Думаю, что не должен быть удивлён: вероятно, тебе легче манипулировать, такими невинными умами.
– Ха-ха, Лукас, поэтому в твою голову так сложно залезть? Отсутствие невинности?
Он не отвечает, но и не уходит. Я достаю кроссовки из спортивной сумки, замечаю кубики Рубика и чувствую себя идиоткой. Он бы никогда не попался на мою уловку. Жар заливает мои щеки, и я опускаю голову, завязывая шнурки.
Воздух вокруг нас напряжен. Не хочу проходить мимо него, но я не могу больше выносить его взгляд. Со скучающим вздохом я встаю и бросаю сумку через плечо. Как только я думаю, что почти выбралась, он блокирует выход своим телом. Он пахнет так, как будто только что принял душ в дикой природе, а лесные обитатели вытерли его насухо ‒ я замечаю запах сосны и сандалового дерева.
Его нос тоже не бездельничает.
– Это что, лимонные кексы на кухне?
Я смотрю прямо перед собой, на его грудь.
– Они для книжного клуба.
– Да? – он мне не верит. Я никогда не была девушкой, вступающей в клубы, и он это знает. – И что ты читаешь?
Чтобы звучать правдоподобно, я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза.
– Игру престолов. Ты мне очень напоминаешь Джоффри.
Он ухмыляется, и я моргаю, чтобы мысленно сфотографировать его на потом.
Тем не менее, он не дает мне пройти, и я начинаю потеть. Думаю, что он догадывается об этом. Он знает, что мяч вернулся на мою площадку, но он все еще хочет играть.
– Дайте пройти, доктор Тэтчер.
Его лицо опускается вниз, и его губы почти касаются моей щеки.
– Развлекайтесь в книжном клубе, доктор Белл.
Я дрожу и протискиваюсь мимо него.
По дороге домой я проезжаю мимо группы детей, играющих в футбол за старой церковью. Я чувствую себя странно, подъезжая на машине и предлагая им бесплатные угощения ‒ они так жадно пожирают кексы, предназначенные для Лукаса. Но это того стоит, ведь не каждый день ты побеждаешь Лукаса Тэтчера и кормишь местную молодежь. Я складываю ладони вместе и стряхиваю с рук остатки мака на землю, в движении «работа сделана».
Глава 14
Позже, тем же вечером, Мэделин приглашает меня к себе домой, чтобы компенсировать дерьмовый вечер одиночек, на который она меня затащила. И, хотя, я бы могла и дальше на неё злиться, я принимаю это предложение, потому что знаю из многолетнего опыта, что все равно уступлю через несколько дней. Я не обладаю достаточной силой воли, чтобы долго обижаться на неё. Кроме того, не похоже, что мой социальный календарь трещит по швам от многочисленных запланированных встреч.
Мне сказано немного нарядиться, потому что возможно будут присутствовать другие гости; я думаю, она боится, что я надену пижаму и опозорю её перед новыми друзьями. Кто они такие, я понятия не имею. Мы с Мэделин были единственными настоящими подругами больше двадцати лет. Мы как антисоциальные бабочки, которые так и не выбрались из кокона.
За исключением того, что, когда я подъезжаю к её дому, я потрясена тем, что обнаружила присутствие не только нескольких дополнительных гостей, но и множество автомобилей, заполняющих всю её улицу. Я оставляю машину в квартале от её дома и возвращаюсь, пытаясь определить, откуда звучит громкая музыка. Первое, что я могу предположить, это то, что в дом Мэделин кто-то вломился. Преступники решили остаться и устроиться поудобнее, они почувствовали себя как дома и закатили вечеринку. Это гораздо вероятнее, чем Мэделин Тэтчер, отдающая свой дом на растерзание студенческому братству.
Я уже на полпути к дому, с предварительно набранным номером 911 на моем телефоне, когда открывается дверь, и моя лучшая подруга появляется в дверном проеме. На ней надето обтягивающее синее платье, которое подчёркивает её стройную фигуру и каштановые волосы. Она выглядит потрясающе, хихикает ‒ я даже не буду забегать вперёд, если скажу, что она пьяна.
– ДЭЙЗИ! Ты пришла! – затем она продолжает кричать через плечо: – ЭЙ, ВСЕ! ДЭЙЗИ ПРИШЛА!
«Все» приветствуют меня, словно знают, кто я, и когда я вхожу в дом, то шокирована тем, что они на самом деле это знают. Это как настоящая встреча выпускников нашей школы, если бы я когда-нибудь видела хоть одну.
Я машу рукой, стараясь изо всех сил улыбнуться, а затем поворачиваюсь и тащу Мэделин на кухню.
– Могла бы и предупредить меня! – шиплю я.
– Что? Почему?! Ты выглядишь мило!
На мне мои любимые джинсы и кремовый свитер. Очевидно, что я выгляжу мило; но это не то, что я имела в виду.
– Ты сказал мне, что это ночь кино.
Она смеется и тянется за открытой бутылкой виски «Fireball», которая стоит за моей спиной.
– Ночь кино, ночь шмино. Это твоя настоящая «добро пожаловать» вечеринка! Теперь давай, выпей со мной стопку и расслабь свой хмурый взгляд. У тебя появятся морщины.
Я не хочу принимать виски от Мэделин, потому что она навязывает их мне, но все же выпиваю одну стопку, а потом другую. Если я собираюсь вернуться в гостиную и поговорить с людьми, которых не видела со школы, я должна быть под влиянием алкоголя. Как взрослая.
Я чувствую, как алкоголь начал выполнять свою функцию, потому что толком ещё не ужинала; я планировала набить рот попкорном, пока мы бы смотрели фильмы. Но теперь ясно, что это уже не вариант.
Мэделин проводит меня по гостиной, парадируя звуки трубы, чтобы каждый присутствующий увидел, что я пришла. Я пытаюсь запечатлеть в своем сознании все изменения: кто выглядит иначе, чем в средней школе, чьи безымянные пальцы теперь украшают кольца. Почти все выглядят примерно так же, какими я их помню.
Вечеринка так же распространилась и на задний двор, где ребята установили импровизированные столы для пивного понга, и я даже заинтригована незнакомцем, который стоит ко мне спиной. Мы назовем его «отличная задница». Мистер «отличная задница». Мэделин вручает мне третью и последнюю стопку, я опрокидываю её, и показываю на него, как будто выбор сделан. «Вот этот». Горький привкус от виски все еще сохраняется у меня во рту, когда я подхожу к мистеру ОЗ (для краткости). Я уже готова наложить чары, как вдруг он поворачивается, и я замечаю кое-что еще, помимо его задницы. Его профиль заставляет меня остановиться. Я застигнута врасплох сюрпризом.
Лукас?!
Мэделин хихикает за моей спиной, очень довольная собой.
Лукас оглядывается через плечо и видит меня. Я тихонько машу ему рукой в гипсе. Он хмурится и явно не рад меня видеть, но, благодаря виски, я рада видеть его. Это единственный вариант, которым я могу объяснить то, что я чувствую по поводу его темно-синих брюк и белоснежной рубашки. Он надевал их на работу, но, с закатанными до локтей рукавами, он перешел в игровой режим... и, возможно, я тоже.
Я уже собираюсь отругать Мэделин за то, что она пригласила Лукаса, но понимаю, что её ответ будет содержать в себе сестринское чувство вины. Она просто переполнена им. Я? Я считаю, что мне повезло быть единственным ребенком. Никаких мерзких старших братьев, которые тащили бы меня вниз.
– Развлекаешься, Лукас? – спрашиваю я, прерывая игру в пив-понг, в которую он играет с нашим одноклассником, Джимми Матерсом.
Джимми останавливается на полпути.
– О, привет, Дэйзи. Счастливого возвращения домой.
Кажется, никто из них не особо рад меня видеть. Но я не позволяю этому факту испортить мне веселье.
– Как насчет того, чтобы я сыграла с победителем?
Джимми смеется.
– Ну, учитывая, что Лукас собирается выиграть у меня второй раз подряд, я просто уступлю. Эта партия ваша.
Лукас берет пиво и качает головой.
– Не думаю, что это хорошая идея. Почему бы тебе не пойти в дом?
Я кудахтаю, изображая цыпленка, и слышу, как это веселит других гостей.
Лукас вытирает рот тыльной стороной ладони и на его лице появляется крошечная улыбка. Я так и знала.
– Хорошо. Джимми, тащи сюда пиво. Дэйзи, должно быть, хочет пить.
К вашему сведению, я никогда в жизни не играла в пив-понг. В колледже я большую часть времени проводила в библиотеке. Но это не первый раз, когда соперничество с Лукасом заставляет меня быстро чему-то учиться. Летом, перед младшим классом средней школы, я выучила за три месяца трёхгодовую программу по испанскому языку, когда узнала, что Лукас брал тайные уроки, чтобы повысить вероятность поступления в колледж. Lo siento, Lucasito. (Прости, Лукас).
Лукас расставляет передо мной десять красных стаканчиков в виде треугольника, и я одобрительно киваю.
– Очень хороший способ расставления. Я именно такой и предпочитаю.
– Ты хоть знаешь правила?
Я смеюсь.
– Пффф. Ха. Знаю ли я правила? Хватит о правилах, неженка. Давай начнем.
Мне повезло, что мой гипс не на моей рабочей руке, но мне все равно никого не удается обмануть. К моему третьему броску, я даже в футе от стола не могу отбить мячик. Лукас, между тем, потопил почти все свои мячики, заставляя меня пить из стаканчиков теплое пиво.
– Ты можешь сдаться, если хочешь, – говорит он, а его глаза полны озорства.
– Я бы предпочла спрыгнуть с миллиона мостов.
Эти слова мой мозг посылает моему рту, чтобы озвучить, но даже я замечаю, что получается у меня это не очень разборчиво. Он, наверное, слышит, что-то вроде: «Я б предпочл срыгнуть с милона мстов».
– Давай сократим игру в половину? – говорит Лукас, глядя на мои пустые стаканы. – Выиграет тот, кто забьёт пять мячей.
Он хитрый обманщик, но я вижу его насквозь.
– Ты действительно думаешь, что я не могу победить тебя? – говорю я, прицеливаясь для следующего броска. Я пробую другую тактику: закрыть один глаз и выровнять траекторию своего мяча, используя только направление ветра. Я бросаю, мячик пролетает над головой Лукаса... и бьет Джимми Матерса прямо в ухо.
– Эй! Смотри куда бьёшь!
– Ха! – я хлопаю в ладоши. – Я играю по правилам восточного побережья. Если вы попадаете последнему проигравшему прямо в голову, то автоматически выигрываете.
– Хорошая попытка. Ты же понимаешь, что цель игры в том, чтобы закинуть мяч прямо в стакан, да?
Он бросает ещё несколько раз, и я выпиваю еще пару стаканчиков пива.
– Хорошо, думаю, что для этой партии достаточно. Ты сегодня ужинала?
– Да. Я ходила на свидание с сексуальным парнем. Он купил мне много вкусной еды и позволил съесть всё прямо с его пресса.
Еще один мой мяч летит через задний двор. Примечание для себя: испанский язык легче выучить, чем научится играть в пив-понг.
Я начинаю жалеть, что бросила вызов Лукасу, но потом из дома раздается громкий шум, который спасает меня. Музыка умолкает, и кто-то кричит о том, что нужен врач и о вызове 911.
– Я врач! – кричу я, бросаясь внутрь, чтобы спасти этот вечер.
Я представляю себе выполнение трахеотомии шариковой ручкой или зашивание смертельной раны с помощью рыболовной лески.
Я разочарована тем, что обнаруживаю. Гостья резала лайм для напитков и порезала палец. Другая увидела кровь и потеряла сознание. Я пытаюсь сосредоточиться на обеих вещах, но мой разум немного размыт, и я не могу вспомнить, какой сегодня день.
– Окей. Кто-нибудь может еще раз повторить, что произошло? На этот раз помедленнее?
Мимо меня проходит Лукас.
– Эй, Мэри-Энн, давай-ка промоем твой палец, чтобы я смог посмотреть, не нужно ли накладывать швы.
Вот так просто он берет все под свой контроль. Уверенный. Сильный. Относительно трезвый. Мэри-Энн смотрит на Лукаса так, будто он только что предложил ей заняться сексом. Он ведет её к раковине и промывает палец водой. Она морщится либо от боли, либо от оргазма.
– Слава Богу, он здесь, да?
Я слышу, как кто-то позади меня шепчет эти слова и мне хочется блевать.
– Еще секунду, – обещает Лукас, наклоняя ее руку, чтобы лучше рассмотреть рану. – Всё кажется намного страшнее, чем есть на самом деле. С тобой все будет хорошо.
– Ты чуть не задела артерию. Наверное, лучше наложить швы, Мэри-Энн.
Таков мой совет. Я специалист в области здравоохранения, так что она должна принять его.
Лукас не согласен.
– Пластырь и антибактериальная мазь должны помочь.
Я поднимаю руки вверх. Мэри-Энн, вероятно, последовала бы совету Лукаса, даже если бы он предложил ампутировать руку по локоть. Так, где тот, другой пациент, что с головой?
Она лежит на диване, с пакетом льда на голове. Я поднимаю её ноги и сажусь.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ты разве врач?
Я улыбаюсь.
– Бинго.
– Кажется, у меня сотрясение мозга или что-то вроде того.
Я была подготовлена к таким случаям. Травмы головы были обычным делом во время практики в экстренной помощи, хотя, если честно, я лечила такие случаи со значительно меньшим количеством алкоголя в моей крови. Это я и говорю своему пациенту.
– Отлично, – говорит она с сарказмом. – Ты напрасно тратишь время. Я хочу Лукаса.
Я закатываю глаза.
– Чушь. Теперь следуй за моим пальцем.
Что она и делает.
– Сколько пальцев ты видишь? – спрашиваю я.
– Только один? – предлагает она скептически.
Я бью ее по носу тем же пальцем.
– Правильно!
На меня падает тень, и глаза моего пациента увеличиваться.
– Лукас! Наконец-то. Я надеялась получить... второе мнение о состоянии моей головы. Я упала в обморок, когда увидела порез Мэри-Энн.
Он отмахивается от ее беспокойства.
– Наверное, это просто небольшая шишка. Пусть кто-нибудь отвезет тебя домой. Если ты почувствуешь дискомфорт или головную боль, которая не пройдет, ты можешь обратиться к врачу.
Она хмурится, явно разочарованная тем, что не получит своего собственного медицинского осмотра от «Лукаса-Слизи».
Я стою, раздраженная тем, что все считают его авторитетом в медицине.
– Нет, продолжай, Лукас. Она хочет, чтобы ты прикоснулся к ней. Осмотри её.
– Я ударилась головой! – настаивает она. «О, теперь она изображает скромницу».
– Дэйзи, могу я поговорить с тобой минутку?
Лукас пытается увести меня из гостиной, подальше от других гостей, но я не хочу. По крайней мере, я пытаюсь вырваться из его объятий, но мне кажется, что он обладает сверхчеловеческой силой, и, в конце концов, он с лёгкостью уводит меня туда, куда хочет: на крыльцо.
– Ты в порядке? – спрашивает он, положив руки мне на плечи и наклонив голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
Я улыбаюсь.
– Bien (в переводе с исп. – хорошо).
– Дэйзи, перестань притворяться. Вокруг никого нет. Тебе нужно выпить воды и что-нибудь съесть, и протрезветь.
Я вижу его насквозь.
– Теперь я ‒ твой третий пациент? Ты осмотрел голову и порезанный палец, теперь тебе нужно проверить бедную пьяную Дэйзи?
Он отпускает мои плечи и проводит рукой по своим волосам.
– Я могу отвезти тебя домой, если хочешь.
Я смеюсь, как будто он только что предложил мне свидание.
– Нет, спасибо.
Он щурит глаза, и я вспоминаю высокого мистера «отличная задница». Внезапно у меня возникает желание наклониться вперед и сказать Лукасу, что, несмотря на то, что он все еще в своей рабочей одежде, а его волосы растрепаны, благодаря его рукам, он, потрясающе красив для заклятого врага.
Я действительно думаю, что скажу ему это. Я открываю рот, а моя загипсованная рука прижата к его груди, поэтому я могу наклониться и прошептать ему это, но открывается входная дверь, а за ней появляется Мэделин. Я отхожу назад, покачиваясь на ногах.
– Ребята, я вас везде искала, – говорит она, слегка рассеяно. – Лукас, Мэри-Энн спрашивает о тебе. Дэйзи! Пойдём, я собираюсь сбежать отсюда.
Она тащит меня по дорожке к своей машине, и я оглядываюсь на Лукаса, который наблюдает, как мы уходим. Он выглядит странно грустным, стоя на крыльце, под светом фонаря, в полном одиночестве. У меня возникает желание крикнуть ему на прощание и напомнить о ярмарке, которая пройдёт завтра утром, но потом я вспоминаю, что не хотела, чтобы он там был... не хотела, но сейчас хочу, но это не точно. Я не хочу, чтобы он там был. Моя ненависть к нему жива и здорова.
По крайней мере, так должно быть.
