Текст книги "Прощай, крысуля!"

Автор книги: Пруденс Эндрью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ах, Тони, неужели ты не можешь писать поаккуратней?

Тони посмотрел на нацарапанные слова: «Уважаемый сэр, я хотел бы обратиться…» Казалось, подвыпивший жучок, намочив ножки в чернилах, прополз по бумаге. Тони улыбнулся.

– Что же, придется мне сделать это самой, – сказала мать.

«Уважаемый сэр, – начала она, – мой сын хотел бы обратиться к Вам…»

– Пожалуй, Луи, их надо подрезать, – сказал Майк.

– Чего?

– Волосы. Постричься надо. Уж больно торчат. Наверное, пугают начальство.

– Ты что? Срезать прическу «афро»?

– Точно.

– Теперь, когда я отрастил ее до десяти с половиной дюймов?

– Отпустишь опять, когда устроимся.

– Да как же я буду без этой красоты?

– Красота-то красота, но у тебя волосы торчат прямо как кусты. Ты же знаешь начальство. Оно хочет, чтобы все выглядели одинаково.

Глава 7

На город обрушилось лето. Раскаленный асфальт прожигал подошвы. Младшие братья и сестры Майка ходили в одних трусах. Мать Луи настежь распахивала окна, вместо прохлады заполняя комнату запахом выхлопных газов. Тони выставил на подоконник тазик с водой, чтобы в нем могли плескаться воробьи.

Школа походила на парилку. Все обливались потом и тяжело вздыхали. Умники целыми днями сидели в актовом зале: здесь сдавали экзамены на ОУ и ПУ. Майк видел, как всё пишут и пишут те, кто станут учителями, врачами, адвокатами, управляющими. Сейчас они проходили через ад, чтобы потом преуспевать, ловить удачу. Завидовал ли он им? Конечно. Но потеть на экзаменах – нет уж. Конечно, без одного невозможно рассчитывать на другое. Впрочем, у него все равно не было выбора. Хоть убей, он не смог бы сдать эти проклятые экзамены.

– Вечером сходим в город, Майк? – спросил Луи.

– Пожалуй.

– Джин придет?

– Конечно.

Они разговаривали, дожидаясь своих девушек около кинотеатра «Классик».

– Сколько у тебя денег, Майк?

– Шестьдесят пенсов. А у тебя?

– Десять пенсов.

Всего получалось семьдесят пенсов, или семнадцать с половиной на каждого из четверых.

– Майк, как думаешь, Мейбл бросит меня из-за того, что я постригся?

Появились Мейбл и Джин. Они нетвердо ступали по тротуару в туфлях на высоченной платформе. Мейбл была в коротенькой полосатой юбке с оборками, в кофточке и клетчатом жакете. Джин – в розовой юбке и фиолетовой блузке с широченными рукавами.

– Не бросит, не бросит, – успокоил Майк.

Мейбл закричала:

– Луи, ты подстригся? Прямо лысый какой-то! Не буду я встречаться с лысиком.

– Да это последний писк, – сказал Луи. – Разве ты не видела по телеку? Называется «стиль Будда».

– Но ты же не буддист, – возразила она, – ведь так?

– Я людоед! – заявил Луи и исполнил пляску вокруг фонарного столба.

Прохожие оглядывались, улыбались, Мейбл рассмеялась.

– Пожалуй, тебе идет, – сказала она.

– Ну, что я тебе сказал, Луи, – заметил Майк.

Все было в порядке. Пожертвовав прической, Луи не потерял свою девушку. Значит, игра стоила свеч – если, конечно, удастся получить работу. Если…

– Ну, что будем делать? – спросил Майк.

В «Классике» давали фильм «Малолетние девственницы», но билет стоил 50 пенсов.

– Пошли по Хилл-стрит, – сказал Луи. Обычно именно ему приходили в голову разные идеи. – Дойдем до заведения, где играют в лото, ладно?

Они двинулись по улице. Луи с Мейбл, за ними Майк с Джин. Девушки покачивались на платформах. Мальчики небрежно шли в сине-белых кроссовках. Они очень гордились своими девушками, считали их красавицами. Луи взял Мейбл за руку. Майк взял за руку Джин.

Ребята попытались сообразить, как провести целый вечер, имея в кармане по семнадцать с половиной пенсов на каждого.

Многие магазины на Хилл-стрит были зашторены металлическими щитовыми ставнями. Рядом с игорным заведением у входа в магазин электрооборудования, хозяин которого разорился, сидело какое-то странное существо. Он – а может быть, она? – несмотря на жару закутался в несколько пальто. Вокруг валялись набитые чем-то полиэтиленовые мешки. Из-под пальто торчали голые ноги. На голове – старый кожаный шлем. Руки настолько черны, что Луи сперва подумал: он – свой. Но потом разглядел вокруг губ розовый кружок. Черное – это была грязь.

– Тьфу, – сказала Джин.

– Небось весь во вшах, – сказала Мейбл.

– Вся, – поправил ее Луи.

– Ни одна женщина не допустит себя до такого, – сказала Джин.

– Отвратительная старуха, – сказала Мейбл.

– Не такая уж она старая, – сказал Майк.

– Тогда она чокнутая, – сказала Джин.

– Ей просто все надоело, – заключил Луи.

Старуха не обращала на них никакого внимания. Она ела кусочек торта с розовым кремом.

– Это несправедливо, – сказала Мейбл. – Не имеет она права есть торт, раз живет на пособие.

– Это ее деньги, – сказал Майк.

– Ничего подобного, – сказала Джин. – Мы платим налоги, чтобы такие вот получали пособие.

– Это деньги отдела соцобеспечения, – уточнила Джин.

– А что позорного в том, чтобы пользоваться соцобеспечением? – сказал Луи.

Его матери иногда приходилось обращаться за дополнительным вспомоществованием, потому что отец тратил почти все пособие на выпивку.

– Конечно, не позор, – сказал Майк.

Он всегда поддерживал друга. Но в глубине души Майк считал, что все должны зарабатывать на жизнь трудом, а не существовать на пособие.

– Она общественный паразит, – сказала Джин.

– Она паразитирует на здоровом теле общества, – поддержала ее Мейбл.

Старуха слизнула вишенку, венчавшую кусок торта. На подбородке у нее выросла борода из крема.

– До чего отвратительна, – сказала Джин.

– Ее следовало бы запрятать куда подальше, – откликнулась Мейбл.

Луи взорвало. Это было выше его сил – видеть, как девушки глумятся над несчастным существом.

– Да с чего это вы такие злые! – закричал он. – Хотел бы я посмотреть, как вы уплетали бы торт, если бы спать вам приходилось в подъездах!

– Нечего доить собес, – назидательно произнесла Мейбл.

– Вот именно, – сказала Джин.

– Конечно, вам хорошо, – сказал Майк. – Спите в теплой постельке, еду готовит мама. Покупают вам новенькие туфли и шмотки. А есть люди, которые не могут получить работу. Вам это известно? В конторах по найму километровые очереди. Человек не виноват, если нет работы.

– Только лентяи не работают, – сказала Джин.

– Кто хочет, тот получает работу, – сказала Мейбл.

Всем четверым кровь бросилась в голову, мальчики смотрели на девушек волками, а те отвечали им взаимностью. Стоя на раскаленном асфальте, они жарко спорили.

– А ну их к черту! – вдруг сказал Луи. – Пошли, Майк. Обойдемся без этих благородных девиц.

– Плакать не станем, – ответили девушки.

– Во всем виновата моя стрижка, – сказал Луи, когда девушки удалились, покачиваясь на своих платформах. – Зря я подстригся.

– По крайней мере сэкономили 70 пенсов, – сказал Майк.

– Все равно они дуры. Будто легко получить работу. Неправда это.

– Девчонки ничего в этом не смыслят.

– Куда им! Только и думают, как выйти замуж.

Предмет их спора дремал. Крошки торта так и остались на ее подбородке.

– Ну, вот мы и пришли, Тони. Видишь, как здесь хорошо. Я тебе всегда говорила. Смотри, растения в горшках. Убери волосы со лба. Выпрямись. Ты должен произвести хорошее впечатление.

Приемная конторы Додзуэлла и Амберлей была покрыта густым коричневатым ковром. Повсюду действительно стояли растения в горшках. Лампы дневного света окрашивали комнату в розовый цвет. Жалюзи на окнах защищали от лучей солнца. Молодые женщины сидели за блестящими пишущими машинками. Одна из них двинулась им навстречу. Ее прическа напоминала кучу морских ракушек.

– Мой сын пришел на собеседование, – сказала, обращаясь к ней, миссис Джонсон.

Женщина посмотрела на Тони. Он чувствовал себя неловко, переступал с ноги на ногу, ладони горели.

– Как вас зовут?

У Тони язык прилип к гортани.

– Тони! Да скажи леди, как тебя зовут.

– Энтони Джонсон. – Ему хотелось стать мухой, чтобы вылететь в окно и спастись.

Они сели. Тони уставился на носки туфель. Стрекотали пишущие машинки. Телефонистки отвечали на звонки преувеличенно вежливо. Ему хотелось умереть.

– От тебя будут ждать, чтобы ты каждый день приходил в свежей белой сорочке, – шепнула миссис Джонсон. – Выпрямись, Тони. Да не смотри исподлобья. Сделай вид, что тебе интересно.

Но ему не было интересно, в этом-то и была вся беда.

Вернувшись, молодая женщина сказала:

– Будьте добры, Энтони, пройдите за мной. Мистер Уитекер хотел бы проверить вас. Вы взяли с собой ручку? Несколько арифметических задач, потом тест на умственные способности и короткое сочинение.

Тони встал.

– Мне надо выйти, мисс.

– То есть как?

– Мне надо в туалет.

– Тони! – воскликнула мать.

– Нет-нет, не беспокойтесь, все в порядке. Идите по коридору направо. Мужская комната будет слева.

Тони толкнул качающуюся дверь и вышел.

– Побыстрее, не заставляй эту милую леди тебя ждать! – вслед ему крикнула мать.

Луи и Майк сидели перед Трудовиком. На столе, испещренном кольцами, оставленными влажными донышками бесчисленных горячих чашек чая, стояла на блюдце еще одна.

– Очень жаль, ребята, но сейчас у меня для вас ничего нет. Тем более, что вы хотите во что бы то ни стало работать вместе. Скоро появится место рабочего на бензозаправке. Правда, работа временная, но с чего-то надо начинать. Однако требуется только один человек.

– Мы должны работать вместе, – сказал Луи.

– Да, мы будем вместе, – сказал Майк.

– Сделаю все, что смогу, – сказал Трудовик. – Но дело это непростое. Знаете, за целый месяц открылась только… да, только одна вакансия подмастерья.

– Вообще больше всего на свете я хотел бы быть футболистом, – сказал Майк.

– Правда? И я, – сказал Трудовик. – Ты кем хотел играть?

– Крайним.

– А я вратарем, – сказал Трудовик. – Я мечтал брать мертвые мячи в финале Кубка.

Да, он приличный человек. И не его вина, что не хватает работы для бывших школьников.

– Нам обязательно надо устроиться на работу, – сказали мальчики.

Из головы не выходили слова Джин и Мейбл. Становилось не по себе от мысли, что девчонки решат, будто они живут на пособие, вместо того чтобы работать. Да и как смогут тогда они пригласить их в кино на свои жалкие гроши?

– У нас еще есть шесть недель, – сказал Майк.

– Эта крыса укусила меня, – сказал Трудовик.

Стоя в подъезде магазина «Маркс и Спенсерс», Тони настороженно посматривал вверх на зашторенные окна фирмы «Додзуэлл и Амберлей». Он отсутствовал уже двадцать минут. Вместо того чтобы пойти в туалет, он тайком спустился по лестнице и вышел на улицу.

Он представлял себе, что творилось там, наверху. Молодая женщина наверняка послала мистера Додзуэлла (или мистера Амберлей) в туалет проверить, не застрял ли Тони в толчке. Взволнованная и извиняющаяся мать. «Не могу, мама», – простонал Тони громко. Он сдохнет в конторе. Он хочет быть… Да кем же он хочет быть? Если бы только знать! Как можно искать работу, если сам не знаешь, чего хочешь?

Появилась мать. Она выглядела постаревшей и несчастной. Ему стало жалко ее, вдову, мать бестолкового сына. Ни к черту я не гожусь, подумал Тони. Когда мать скрылась из виду, Тони увидел хромую собаку, ковыляющую по тротуару. Он пошел за ней.

Глава 8

«Лунная прачечная» – гласила вывеска.

Из полуоткрытой двери валил пар. Майк и Луи вошли, держа в руках подростковые рабочие карточки. Входить в прачечную было все равно, что входить в преисподнюю. Жара жесточайшая. Пар пугал. Шум стоял ужасный – беспрерывные рев, бульканье, шипение. Повсюду на грязном, скользком полу стояли машины.

Из тумана, стуча деревянными башмаками, вынырнул человек. Одна рука его была забинтована.

– Ну? – крикнул он.

Луи помахал карточкой:

– Пришли устраиваться.

– Чего?

– Работать! – заорал Майк. – Отдел труда прислал нас.

Пар вырвался с особенно громким шипением, и Майк подпрыгнул от неожиданности. В тумане сновали какие-то фигуры.

– Очень жаль. Мест уже нет.

– Но нас прислали из отдела трудоустройства, – настаивал Луи.

– Нет работы, – повторил тот.

– Может, хоть какая-нибудь есть, мистер?

Тот подвел их ближе к двери, чтобы лучше слышать.

– Квалификация есть? – спросил он.

– Нет. Но зато есть душа, – сказал Луи.

– Потребуется больше, чем душа, чтобы работать на паровом прессе, – ответил тот.

Всегда так со взрослыми. Не понимают шуток.

Майк сказал:

– Так разве нужна квалификация, чтобы работать на таком прессе?

Вид у него был озабоченный. Последнее время он постоянно выглядел озабоченным. До ухода из школы оставался один месяц, а работы как не было, так и нет.

Луи сказал:

– У меня, мистер, ОУ по прачечному делу.

– Все, мест нет, – сказал тот. Пар на его бровях превратился в воду и стекал теперь ручейками по лицу. – В любом случае предпочитаю брать женщин. Парни все время озорничают. Лучше брать замужних женщин. Если хотите знать, я как раз нанял двух замужних на эту работу. Замужние боятся потерять работу. Приходят и уходят вовремя. Требуют меньше денег. Будь моя воля, сделал бы так, что здесь не увидели бы ни одного парня.

– Простите нас, что родились на свет, раз это вас так огорчает, – сказал Луи.

На улице шли дорожные работы. На груди у рабочего, разбивавшего пневматическим молотом мостовую, красовалась татуировка женщины, которая все время вздрагивала в такт ударам. Второй рабочий был черный. Луи позавидовал ему.

Заглядевшись, Луи споткнулся о доску и упал. Он так больно ударился коленом, что потерял самообладание, схватил лопату и замахнулся ею. Майк тоже схватил лопату и, громко смеясь, начал дурачиться. Но Луи было не до веселья. В нем будто вскипели все огорчения и обиды. Он запустил лопатой, чуть не попав в человека в форменной фуражке. Тот с криком бросился на Луи.

– Беги! – крикнул Майк.

Они бросились прочь, вслед им неслись крики преследователей. Они мчались по улице, потом свернули в переулок. Луи врезался в мусорный ящик. Майк налетел на кошку и свалился на землю. В каком-то дворике, порядком напуганные, они с трудом перевели дух.

– Я разозлился, – сказал Луи. – Почему отдают нашу работу каким-то замужним женщинам? У них есть мужья. Нечего им брать мужскую работу.

– Ничего, найдем что-нибудь, – сказал Майк. – Я не завидую теткам с такой работой, Луи. Семь фунтов в неделю, чтобы вкалывать в таком аду. Маловато, пожалуй.

– Так работает моя мама. Слушай-ка, я посоветую ей купить пару таких деревяшек. Хоть ноги будут сухие.

– Повезло, что этот тип нас не поймал.

– Еще бы! Спорю, он позвонил бы в полицию. Такие типы в фуражках, они всегда зовут полицию.

– Если бы ты в него попал – конец.

– Значит, повезло, по крайней мере не повесят за убийство, – сказал Луи. Он не умел долго горевать.

– Луи, ты?

Черт, это отец. Как правило, Луи удавалось его избегать.

Отец полулежал в кресле и тянул пиво прямо из бутылки. Видно, у него кончились деньги и не на что было играть на скачках. У Луи опустилось сердце. Дома больше никого не было поддержать его.

– Луи, сбегай-ка за бутылкой для меня.

– Там закрыто, папа.

– А ты со служебного входа.

– Тогда дай деньги.

– Раз в жизни можешь угостить своего старика.

– Нет у меня денег.

– Есть.

– Нету. Откуда им быть? Ты же мне никогда не даешь денег.

Мистер Кам носил широкий кожаный ремень. Он стал отстегивать его. Луи хотелось удрать, но он не двинулся с места. Ему было почти шестнадцать, и пора было дать отцу отпор.

– Ты еще поговори у меня, – сказал мистер Кам, приближаясь к Луи с ремнем в руке. Он уже не держался на ногах, свалился, с трудом встал и взмахнул ремнем. Луи ловко уклонился от удара и вдруг понял, что он сильней своего отца. Он оттолкнул отца, тот повалился в кресло и заговорил слезливо:

– Мой сыночек поддержит меня, когда будет работать.

– Я не могу найти работу, отец. Не знаю, когда начну, работы нет – хоть тресни.

Мистер Кам пополз по полу в поисках пивной бутылки.

– Кому нужна работа? – бормотал он. – Можно получать пятнадцать фунтов за просто так. Говорю тебе, только дураки работают. Пойди, пусть тебя запишут, Луи. Это твое право. Пусть дураки ишачат на хозяина. Кому надо гнуть спину с восьми до пяти, когда пособие дает не меньше?

– Мне надо! – крикнул Луи.

Смешно. Ему действительно это было надо. Он и в самом деле хотел работать. Но почему же? Ведь отец прав. Никто не может заставить тебя работать. Точно так же никто не имеет права заставить тебя голодать. На крайний случай есть пособие по безработице или средства вспомоществования, есть средства поддержки и средства семейного обеспечения, есть бесплатная одежда, бесплатное молоко, бесплатное еще что-нибудь для нуждающихся. Зачем, спрашивается, работать? Рабочим платят гроши. Тот парень с татуировкой, который орудует пневматическим молотом, наверняка получает немногим больше, чем если бы он жил на пособие. И никогда не получит больше, независимо от квалификации и возраста. Все деньги достаются хозяевам, вот кому. Для них сто фунтов в неделю – ерунда. По-настоящему гребут деньги все эти, у кого ОУ и ПУ, они получают все должности.

– Зачем тебе надрываться на работе? – повторял мистер Кам. Он сосал пивную бутылку, как ребенок соску.

Действительно, зачем, подумал Луи. Все равно не дадут умереть с голоду. Но тут он вспомнил о матери, которая вкалывает с утра до вечера в пару и сырости.

– Ну и пусть, – твердо сказал он, – я все равно хочу работать. Я и Майк. Люди должны работать. Если, конечно, могут. Если бы никто не работал, что тогда? Не было бы ни домов, ни машин, ни телевизоров, ни рыбных палочек, ни мыла, ни выпивки. Ничего бы не было, если бы никто не хотел работать.

– Да уж, без выпивки никак нельзя, – согласился мистер Кам.

Потом он запел что-то печальное и заснул, уронив голову на газовую плиту.

Луи понял, что больше не боится его.

Трудовик прямо сиял. Он выглядел помолодевшим и беззаботным.

– Ага, – сказал он, – Морган и Кам. Небесные близнецы.

Это была шутка, потому что Луи был черным, а Майк белым (вернее, Луи был цвета какао, а Майк – картофельного пюре, посыпанного кукурузными хлопьями).

– Ребята, у меня для вас приятная новость.

Им сразу представилось невероятное. Майк увидел себя забивающим потрясающе хитрый гол в ворота противника. Луи увидел себя ударником на сцене.

– Есть два предложения. В одном месте. Для бывших школьников. Приятная, чистая работа. Без смен. Хорошая перспектива. И никаких экзаменов. Ну что, здорово?

– Потрясающе! – крикнул Луи.

– Где? – спросил Майк.

– Недалеко, на Пемброук-стрит. Пешком доберетесь. Хорошенько помойте руки. Будьте вежливы, не возражайте. Не балуйтесь. Даст бог, повезет.

Казалось, Трудовик возбужден не меньше их самих.

– В универсаме, – сказал он, порозовев от удовольствия. – В том, с красно-серебряными троллейбусами на фасаде.

– В универсаме? – переспросили Майк и Луи.

Они посмотрели друг на друга с недоумением. В универсаме!

– А какая работа? – спросил Луи.

– Разносить товар по полкам.

Теперь он почему-то перестал походить на человека, который может схватить крысу голыми руками.

– Вы должны следить за тем, чтобы полки не пустовали. Надо подносить банки и кульки. Иногда выставлять цены, но это просто. Может быть, иногда убирать. В чем дело?

– Но это же девчачья работа, – сказал Майк.

– Конечно, – подтвердил Луи.

Они очень сожалели. Очень. Им хотелось обрадовать Трудовика. Хотелось зарабатывать. Хотелось иметь деньги в кармане. Уходить в восемь и приходить в шесть. Хотелось быть мужчинами, не мальчиками. Но делать девчачью работу – нет (они успели позабыть о том, как мечтали нарезать деликатесы в магазине «Сагморс»).

– Не будем мы заниматься девчачьим делом, – сказал Луи.

Он лучше Майка знал, от чего отказывается. Он был черный, а многие не хотели принимать черных на работу. Говорили, что должность уже занята, как тогда мистер Саммерс. Но ставить товар на полки – эта работа не для мужчины. Разве станут девушки иметь дело с ним и с Майком, когда узнают, что они делают женскую работу? Не хватало только, чтобы Трудовик предложил им работу швеи.

– Тогда остается одно: работа швеи, – сказал Трудовик.

Птица казалась мертвой. Но когда Тони поднял ее, он почувствовал слабое биение сердца. Это был голубь – серый с фиолетовыми и белыми крапинками. Очень осторожно Тони потянул за одно крыло. Оно раскрылось, как веер, потом, когда он отпустил его, закрылось. Он потянул за другое крыло. Голубь забился, пискнул и потерял сознание.

– Мистер! – Тони обратился к прохожему. – Мистер, вы не знаете, что приключилось с его крылом?

Человек остановился, стал рассматривать птицу. Он показался добрым, говорил с Тони, как со взрослым. А ведь с ребятами – особенно если они плохо одеты и не очень сообразительны – обычно разговаривают, как с детьми.

– Перелом, – сказал мужчина.

– А как его лечить?

– Вот что я тебе скажу: возьми в библиотеке книгу.

– У меня нет абонемента.

– Заполни анкету.

– Я это плохо умею.

– И все же попробуй обратиться в библиотеку, – повторил прохожий и пошел прочь.

Не такой уж он оказался добрый. К тому же у него была рыжая борода.

Тони засунул голубя за пазуху. Приятно было ощутить прикосновение перьев к коже. Он пошел, чтобы посмотреть на библиотеку. Здание было почти сплошь из стекла. Перед ним в больших кадках росли оранжевые цветы. Тони не вошел. Не посмел. Библиотекари наверняка будут смотреть на него с ухмылкой. Никогда он не сумеет правильно заполнить анкету. Никогда не сможет найти книгу о том, как вылечить сломанное голубиное крыло. Да если и найдет, ничего не поймет все равно.

Тони отправился домой. Он увидел стаю стрижей, которые возились в кучке земли. Стрижи клевали дождевых червей, разрывая их на куски.

Это были любимые червяки Тони.

Ему захотелось реветь. Но потом он подумал: «Они не виноваты. Они просто не понимают».

Он поднял останки червячка. Тот был мертв. Значит, ничего не почувствует. Он просунул руку себе за пазуху и положил кусочек червя в голубиный клюв.