Текст книги "Два наследства, или Дон Кихот. Дебют авантюриста"

Автор книги: Проспер Мериме

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Жюли. Маменька, я одета, и мисс Джексон тоже.

Маркиза. В таком случае покажи господам сад… Господин Севен, советую вам приглядывать за этими двумя шалопаями.

Выходит.

Сцена пятая

Саквиль, Луи, Жюли, мисс Джексон, г-н Севен.

Саквиль(падая в кресло). Уф!

Луи. Что с вами, дядюшка?

Жюли. И правда, что с вами, сударь? Вы бледны, словно смерть.

Саквиль(вставая). Ничего, нет-нет, ничего… возможно, это проклятая рана… Разница во времени… Со мной такое несколько раз случалось… тысяча извинений! Это лишь одно мгновение… Уже прошло… я великолепно себя чувствую!

Жюли. Напротив, вы выглядите так, словно очень страдаете. Вам нужно понюхать эфира.

Саквиль. Премного благодарен… Я совершенно здоров.

Мисс Джексон. Мой батюшка, а он был военным, когда его беспокоила рана, выпивал полный стакан водки, слегка разбавленной водой. Ему это помогало. Попробуйте.

Саквиль. Нет, благодарю вас. Мне неловко за мою слабость.

Г-н Севен. Причина столь почетна…

Луи. Выстрел доконал его.

Жюли. Вы и правда нас перепугали… Как вы теперь?

Саквиль. Великолепно. Как вы добры! Умоляю вас, не думайте больше об этом. (Тихо.) Кто этот господин? (Указывает на г-на Севена.)

Жюли. Это господин Севен… Вы ничего не хотите принять?

Саквиль. Совершенно ничего. Лучше пройдемся по саду. (Вполголоса Луи, который взял газету.) Луи, ты совсем не торопишься!

Луи(тихо). Она ненавидит дамских угодников. Это нынче не в моде… Вы знаете, мадемуазель, кого мы встретили, направляясь сюда? Угадайте… Госпожу де Вогренан. В красном. Да, в огненно-красном, честное слово!

Жюли. У нее кожа в красных пятнах, вот она и надеется, что так будет незаметно. Хотела бы я, чтобы в этом костюме она повстречала стадо быков.

Луи. Ах, если бы вас слышал господин Персон!

Жюли. Он бы мне глаза выцарапал.

Луи. Да, если бы он мог отдать их госпоже Вогренан. Свет не видывал двух таких уродов, столь забавно влюбленных друг в друга.

Жюли. Они созданы друг для друга… Идемте.

Луи. Будьте осторожны. Солнце еще печет. Наденьте эту элегантную соломенную шляпку, а не то ваша матушка нас станет ругать. Дядюшка, поговорите же с господином Севеном о преподавателе риторики из коллежа в Морле, брат которого ваш сослуживец. Вы сможете ему сказать, как почитают эту семью.

Саквиль. Время еще есть.

Г-н Севен. Вы, несомненно, были знакомы в Алжире с моим родственником, монсеньором Гранде? Как он там?

Саквиль. Хорошо. (Обращаясь к мисс Джексон.) Мадемуазель, обопритесь на мою руку.

Жюли(надевая крестьянскую шляпу). Полковник, как вы меня находите в этой шляпке? Элегантно, не правда ли? Известно ли вам, что это последний писк моды в Монришаре?

Саквиль. Она вам невероятно идет. Очень похожа на шляпы, которые носят наши арабские шейхи.

Луи. Возьмите еще этот шарф, и вы как две капли воды будете походить на Озерную Деву.

Жюли. Ах, Озерная Дева!.. Давайте прокатимся на лодке по этому лягушатнику, который у нас зовется каналом. Вы увидите, какой я отличный мореход!

Мисс Джексон. Мисс Джулия, госпожа маркиза запретила вам…

Жюли. Мисс Джулия позволяет себе все, что запрещает госпожа маркиза. Вперед! Кто меня любит, за мной! О matutini albori…

Садится в лодку.

Мисс Джексон. О мисс Джулия!

Г-н Севен. Я не сяду в эту лодку.

Луи. Если будете грести, натрете мозоли.

Саквиль. Мадемуазель, будьте осторожны. Не стойте. Адмирал Дюшен говорил мне, что никогда не оставался стоять в лодке. Сядьте, умоляю вас.

Жюли. Да ну вас! Это будет неграциозно. Господин Луи, подайте мне второе весло. Господин Севен, отвяжите канат. Ну, кто хочет рассечь водную гладь?

Саквиль. Я, когда вы сядете.

Жюли. Где багор? Хорошо я знаю морские термины?

Мисс Джексон. Мисс Джулия! Лодка накренилась!.. О! Господин Севен, заставьте ее вернуться! Не давайте ей багор.

Г-н Севен. Верно, мадемуазель, если госпожа маркиза…

Жюли. Ах, до чего же мужчины малодушны… Ах!

Падает. Саквиль прыгает в воду.

Мисс Джексон. О мисс Джулия! О господин Севен!

Луи. Багор, Севен! Дайте мне багор!

Саквиль (появляется, неся Жюли на руках). Ничего страшного. Луи, подай мне руку.

Жюли(сквозь взрывы хохота). Ха-ха-ха! Я умру от смеха! Мы насквозь мокрые!

Все. Мадемуазель!

Мисс Джексон. О, что скажет госпожа маркиза!

Саквиль. Бога ради, да не смейтесь же вы так! Вы меня пугаете. Успокойтесь.

Жюли(продолжая смеяться). Я совершенно спокойна… Но взгляните только на своего племянника, он хотел меня подцепить гарпуном, словно кита… Ха-ха-ха!.. Мисс Джексон, дайте мне обнять вас!.. Полковник, вы второй раз несете меня на руках.

Г-н Севен(в сторону). Она сошла с ума.

Мисс Джексон. О мисс Джулия! О, как я испугалась! А как рассердится госпожа маркиза, когда узнает… О, dear! О, dear! Ну не смейтесь же! О небо, вот и госпожа маркиза… А если бы вы утонули?

Сцена шестая

Те же, входит маркиза.

Маркиза. Боже! Моя дочь! Что случилось?

Саквиль. Она поскользнулась, но ничего себе не повредила. Не беспокойтесь, сударыня.

Маркиза. Ты не ушиблась?.. Боже, опять новая глупость!.. Мне за вас стыдно, жестокое дитя! Какая непристойность! Быстро бегите одеваться.

Луи. Костюм нереиды довольно элегантен.

Жюли. Дорогая маменька, я не виновата, просто ваша лодка плохо сделана. Но взгляните же на полковника! Усы как у Нептуна! Ха! Ха! Ха! Боже мой, как бы я хотела, чтобы здесь была Мари де Розвиль!

Маркиза. Он что, тоже упал в воду?

Жюли. Он меня выловил. Ах, как жаль, что остальные были не в лодке!

Расплетает и выжимает волосы.

Маркиза. Жюли, Жюли, немедленно поднимитесь к себе. Не оставайтесь долее ни минуты. Вытрете свои волосы наверху.

Жюли. Оставьте меня, маменька. Вы что, не читали историй про рейнских сирен, которые соблазняют мужчин, суша свои волосы? Я похожа на пуделя.

Маркиза. Жюли!

Жюли. Маменька, а что же нам делать с полковником? Он в таком виде… Где бы ему подобрать одежду? Если бы он не был таким крупным, я дала бы ему свой халат.

Саквиль. Две минуты на солнце, и следа не останется. А вот вы простудитесь.

Маркиза(обращаясь к Жюли). Ну же, идите! Бог ты мой!.. Полковник, Жозеф найдет, во что вам переодеться. Как я перед вами виновата… И как вам благодарна!

Жюли. Маменька, а что, если дать полковнику костюм Отелло из наших прошлогодних шарад?.. О, дайте же ему поскорей костюм Отелло; это будет прелестно! Какое счастье, если придет кюре! Мы скажем ему, что это бедуин… И вообще, у меня будет воспаление легких, если ему не дадут костюма Отелло.

Маркиза. Опять?! Мисс Джексон, уведите ее.

Мисс Джексон уходит с Жюли.

Саквиль. Восхищаюсь ее храбростью; она и в воде смеялась.

Маркиза. Я сконфужена и огорчена, господин де Саквиль… (Слуге.) Жозеф, постарайтесь найти этому господину во что переодеться.

Выходит.

Слуга. Боюсь, у нас ничего нет на рост господина.

Саквиль. Я прихватил с собой редингот, он в кабриолете Луи. Скажите мне, куда пройти.

Луи. Дядюшка, не шутите с холодной водой. Меня знобит от одного взгляда на вас. Вы можете серьезно заболеть. Ей-богу, вы могли выловить ее, не кидаясь в воду. Скорей идите переодеваться.

Саквиль уходит со слугой.

Сцена седьмая

Г-н Севен, Луи.

Г-н Севен. Милая барышня. Держу пари, она очень довольна сегодняшним днем. Трагическая сцена! Не хватает только герцогини де Розвиль. И готового ужина. Теперь она еще час будет сушить волосы.

Луи. У нее прекрасные волосы.

Г-н Севен. Да, и все остынет.

Луи. Чего вы хотите, Севен? Немного пофилософствовать?

Г-н Севен. Вы знаете, Саквиль, что между философией и мной нет ничего общего. И нет ничего, что я ненавижу так сильно, как сельские приключения… особенно в этот час.

Луи. Кстати о философии, вытащите-ка из Морле моего преподавателя риторики и пристройте его в королевский коллеж. Его отец выборщик и жестоко меня терзает… Если не можете, раздобудьте мне письмо от министра, как в прошлый раз, с обещанием при первой возможности…

Г-н Севен. Напишите сами расплывчатое письмо, в котором ни о чем не говорится; я отнесу его начальнику канцелярии, а тот велит его подписать и отправить.

Луи. Ну, в добрый час. Но… А скажите, знаете ли вы некоего господина Дебарана, богатого помещика из Морле?

Г-н Севен. Да, очень богатый человек. У него есть дочь.

Луи. Совершенно необходимо, чтобы вы помогли мне добыть ему крест.

Г-н Севен. Он у него будет. Я уже протолкнул его дело.

Луи. Ба, кто же вам о нем сказал?

Г-н Севен. Знакомые.

Луи. Я ваш должник.

Г-н Севен. Не за что благодарить. Помилуйте. Как только я сказал министру, что это за человек и каково его состояние, он немедленно все понял, и на этой неделе должен появиться приказ.

Луи. Все идет наилучшим образом. Я могу считать дело решенным?

Г-н Севен: Хотел бы я быть столь же уверен в том, что через час мы сядем ужинать.

Луи. Значит, я могу ему сообщить?

Г-н Севен. Если хотите… но тогда уж скажите ему, что это я говорил с министром.

Луи. Безусловно… но зачем?

Г-н Севен. Низачем. Пойдемте. Мы успеем прогуляться по саду. Как эти прекрасные волосы долго сохнут!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Сцена первая

Терраса. Почти темно. Восходит луна. Простой стол с чашками и кофе.

Саквиль, Луи, Г-н Севен.

Луи. Правило без исключения, дядюшка: у женщин никогда не найти сносного вина. Шампанское было сладковатым, бордо слишком молодым, и то и другое фабричные. Что скажет Севен?

Саквиль. Я не заметил.

Луи. Охотно верю. Вы не пили и не ели.

Саквиль. Я не знал, что ты чревоугодник. Редкость в твоем возрасте.

Луи. Это мой самый маленький недостаток; но сегодня все чревоугодники… даже Севен, этот будущий святой.

Г-н Севен. Еда – самое невинное удовольствие, однако, если подумать обо всех тех несчастных, для которых крошки с нашего пиршественного стола…

Луи. Вы совершенно правы; но не будем об этом, особенно после ужина. Это мешает пищеварению. Пока дамы пошли за своими шалями, не раскурить ли нам легкую сигару? А, дядюшка?

Саквиль. О, здесь это невозможно.

Луи. В деревне маркиза такое допускает. Возьмите эту, на вид она недурна.

Саквиль. По возвращении в Париж.

Луи. Там есть еще. Давайте, это здесь принято. Во время прогулки по аллее. Я вам не предлагаю, Севен?

Г-н Севен. Ах, Господи! Нет.

Саквиль и Луи уходят; возвращаются маркиза, Жюли и мисс Джексон.

Сцена вторая

Маркиза, г-н Севен, Жюли, мисс Джексон.

Маркиза. Ну, конечно, наши господа уже ушли? А с нами, как всегда, остается наш верный господин Севен. Тогда позаботимся о нем хорошенько.

Г-н Севен. Не понимаю этих господ, что покидают дам ради струйки дыма. Все пошло из Греции. Иксион был первым, кто покинул богиню, чтобы бежать за облаком.

Жюли. Господин Севен, держу пари: если подумать, то про этого Иксиона с его облаком можно сложить эпиграмму. Ну-ка, попробуйте! А я, покуда моя маменька заботится о вас, позабочусь о полковнике и отнесу ему кофе.

Маркиза. Нет, Жюли, останься, они сейчас вернутся. Не стоит приучать мужчин к попустительству их дурным привычкам… Ах, господин Севен, как прекрасна сегодня луна!

Г-н Севен. Да, когда я нахожусь в сельской местности в такую ночь, как эта, – тихую, спокойную, величественно освещенную бессмертным светом, мне кажется, я вижу глаз всемогущего духа, бдящего над уснувшей природой.

Жюли. Он что, одноглазый, ваш дух?

Маркиза(строго). Жюли!

Мисс Джексон. О мисс Джулия!

Г-н Севен. Мадемуазель, я всегда первый смеюсь вашим шуткам, когда они относятся только ко мне; но эта… поистине, она недостойна вас.

Маркиза. Заслуженный упрек. Не знаю ничего более презренного, чем высмеивать высокие и святые понятия. Это признак недалекого ума и, уж извини меня, дочь моя, жестокого сердца.

Жюли. Не сердитесь, маменька; господин Севен, я больше не буду. Продолжайте же, вы импровизировали.

Г-н Севен. Полковник кажется очень приятным человеком… хотя и несколько далеким от цивилизации… Это удивительно, что он так долго пробыл в Африке.

Маркиза. Ему там нравится.

Жюли. Я понимаю теперь, почему его называли Дон Кихотом. Он всегда готов бороться с несправедливостью… И еще я держу пари, что в Алжире у него есть Дульсинея.

Маркиза. Ты опять?!

Жюли. Впрочем, это мне в нем особенно нравится. Знаете ли, о чем я думала во время ужина?.. О том, что гораздо лучше три или четыре раза в неделю рисковать жизнью в Африке, чем прогуливаться в желтых перчатках по Итальянскому бульвару.

Г-н Севен. Ах, мадемуазель, я вас тоже приглашаю сочинять эпиграммы.

Жюли. Я не имела в виду вас, господин Севен. Вы, по крайней мере, ходите на проповедь, и вы секретарь всех благотворительных комитетов, распорядитель всех благотворительных балов; это еще более почетно, чем совершать набеги… О, надо у него спросить, как они совершают набеги!

Г-н Севен. Кстати, вот эти господа и возвращаются, сейчас они нас окурят.

Сцена третья

Те же, Саквиль, Луи.

Маркиза(обращаясь к Саквилю). Признайте, полковник, ваша африканская луна не столь прекрасна, как эта.

Саквиль. Парижская луна всегда была для меня самой прекрасной…

Жюли. Полковник, мы говорили о набегах. Мне бы хотелось увидеть хоть один. Что вы делаете со всеми этими захваченными арабскими женщинами?

Маркиза(вполголоса, обращаясь к Жюли). Хватит…

Саквиль. Их помещают в палатку вместе с детьми. У дверей стоит дюжина пеших солдат со старым сержантом, истинным мусульманином. Приказ – пробить голову любому, кто осмелится прикоснуться к покрывалу пленницы.

Жюли. Очень по-рыцарски. Но почему истинный мусульманин?

Саквиль. Потому что мусульманин лучше будет соблюдать обычаи своих соотечественниц. Он побоится оскорбить женщину даже взглядом.

Жюли. О!

Г-н Севен. Вам не по душе эти мусульманские манеры, мадемуазель?

Жюли. Немного.

Саквиль. Я заметил, что арабы были признательны мне за то, что я давал себе труд отвести глаза, если передо мной возникала одна из их женщин. С ними надо всегда быть осмотрительным, и лучший способ заставить себе подчиняться – это проявить уважение к их нравам и религии.

Г-н Севен. Мне кажется, с этим уважением немного перестарались.

Саквиль. Как это, сударь?

Г-н Севен. Ни малейшей попытки просветить их! Напротив того, им строят мечети, издают их Кораны.

Жюли. Ах, Коран – это прекрасная книга. Там есть строки, которые мне очень нравятся.

Саквиль. Таким образом мы демонстрируем им нашу терпимость. Что до меня, то я высоко ценю истинных мусульман и уверен в своих солдатах, если знаю, что они совершают молитву в предписанные часы. Признаюсь, что несколько раз я испытывал стыд за наших французов, занятых совсем иным.

Г-н Севен. Это не моя вина. Я уже давно прошу, чтобы в наши войска посылали священников.

Саквиль. Вам пришлось бы поехать в Африку, чтобы обращать их.

Г-н Севен. О сударь…

Маркиза(вставая). Господин Луи, я должна вам кое-что сказать. Дайте вашу руку… (Вполголоса.) Мне сегодня передали, что госпожа де Понтье умерла! Это правда?

Луи. Чистая правда, сударыня. Вы, несомненно, знаете, что она оставила…

Уходят.

Жюли. Давайте тоже прогуляемся? Полковник, я возьму вас под руку, и вы расскажете мне об Алжире.

Саквиль. Лучше уж вы расскажите мне о Париже.

Уходят.

Г-н Севен. Последуем за ними, мисс Джексон? Поистине, эта бедняжка мадемуазель Жюли с каждым днем становится все несносней. Эти причуды, эта язвительность!..

Мисс Джексон. О господин Севен!

Уходят.

Маркиза(возвращается с Луи).…И что удивительно, он ничего не сообщил мне в своем письме. Впрочем, я уверена, он о вас позаботится.

Луи. Вы можете в этом сомневаться? Во-первых, он должен понимать, что это в некотором смысле… несправедливо… поскольку, в конце концов, кузина де Понтье была дальней родственницей моей матушки… дядюшка, по правде сказать, не состоял с ней в родстве… Вы могли бы ему намекнуть…

Маркиза. Это слишком деликатная тема для обсуждения… Впрочем, необходимо, чтобы я сказала ему об этом несколько слов… В его характере столько благородства, что он сам ощутит…

Уходят.

Саквиль(возвращается с Жюли).…Всадники в самых роскошных одеждах выезжают им навстречу на великолепных конях, которые танцуют под ними. Они стреляют из ружей и испускают крики радости. И вправду, прелюбопытное зрелище.

Жюли. Это, должно быть, великолепно! Мне бы хотелось посмотреть.

Саквиль. Гораздо лучше пойти в оперу.

Жюли. Чтобы меня там носили на руках?

Саквиль. Этот господин Севен очень набожен?

Жюли. Добродетель его вотчина.

Саквиль. Ваша матушка очень его… ценит?

Жюли. Она к нему пристрастна. Вы верно его оценили; это какой-то Тартюф… Он мне отвратителен… А как одеты женщины?

Уходят.

Г-н Севен(возвращается с мисс Джексон). На этот счет маркизе неплохо бы хорошенько задуматься… ибо дядюшка, в конце концов, может жениться… с таким состоянием, как вы говорите, он может найти любую партию, какую пожелает, и тогда наш друг…

Мисс Джексон. Именно это я себе сразу и сказала. Впрочем, этот господин, кажется, очень романтичен и легко может пожелать составить счастие юной особы без состояния. Лорд Тачстоун как раз и женился на ланкаширской крестьянке.

Г-н Севен. Или он может проиграть свое состояние в карты, или разбазарить в дурной компании. Один господин из Морде, с которым я сегодня виделся, рассказал мне, будто полковник сблизился с танцовщицей или с кем-то в этом роде.

Мисс Джексон. Неужели?!

Уходят.

Саквиль(возвращается с Жюли). «Возьми всех моих верблюдов, моих лошадей, моих рабов, но отдай мне Фатиму!» – говорил он мне и лил горючие слезы. Вам бы стало его жалко. Я сказал ему: «Забери свое добро, но уйди от Абд-эль-Кадера и служи султаном у французов». Назавтра он пришел в мой лагерь с шестьюдесятью самыми смелыми всадниками, каких мне только приходилось видеть, и с тех пор всегда верно служил нам.

Жюли. А Фатима? Она была красива?

Саквиль. Я всегда видел ее только под покрывалом.

Жюли. Ну уж!

Саквиль. Это проще всего на свете. Я не любопытен.

Жюли. Пропустим их.

Останавливаются.

Мисс Джексон (возвращаясь с господином Севеном). Какая прелестная ночь, полковник! Вы бывали в Англии?

Саквиль. Когда-то, мадемуазель.

Жюли. Мисс Джексон, уведите господина Севена. Мне надо посекретничать с господином полковником. И я не хочу, чтобы нас слышали.

Г-н Севен. Поспешим прочь, мисс Джексон! Сколько колкостей будет сказано! (Вполголоса.) Мисс Джексон, вы, возможно, должны будете обратить внимание госпожи маркизы…

Уходят.

Маркиза(возвращается с Луи. Обращаясь к Саквилю). Вы больше не прогуливаетесь?

Жюли. Мы любуемся луной. Действительно, довольно красивый глаз.

Саквиль(Луи, вполголоса). Возьми Жюли под руку… Мои алжирские истории закончены.

Маркиза (в сторону). Нужно поговорить с ним… Это покажется притворством. (Громко.) Я утомлена; полковник, давайте присядем.

Садится.

Саквиль(в сторону). Наконец-то! Ну же, смелей!

Садится.

Маркиза. Господин Севен, господин Севен!

Саквиль(в сторону). Опять Севен.

Г-н Севен(возвращаясь с мисс Джексон). Сударыня?

Маркиза. Уведите Жюли и господина Луи посмотреть на лебедей, вон туда. Мисс Джексон, пойдите с ними. Скажите Жюли, чтобы как следует прикрыла плечи. Возле водоема довольно свежо… И чтобы она больше не падала, мисс Джексон!

Луи(обращаясь к Жюли). Мне бы очень хотелось знать причину всех этих «охов» и всех этих «ахов», что вы издавали, беседуя с моим дядюшкой.

Жюли. Он рассказывал мне о прекрасных вещах. (Г-н Севен что-то ей шепчет.) О, как это скучно! Это надолго? Идемте, мисс Джексон, пусть эти господа поговорят о политике.

Уходит с мисс Джексон в сопровождении Луи и г-на Севена.

Сцена четвертая

Маркиза, Саквиль.

Маркиза(после паузы). Как приятно… и одновременно грустно… увидеться после стольких лет…

Саквиль. Особенно грустно, сударыня, для того, кто после долгого изгнания обрел лишь холодный прием.

Маркиза. Ах, полковник, вы ведь даже не подозреваете…

Саквиль. В Алжире я все долгие тринадцать лет лелеял надежду… Несколько минут, проведенных здесь, заставили меня потерять ее… Вы ко мне жестоки, сударыня.

Маркиза. Вы, по своему обыкновению, несправедливы, сударь. Первые же ваши слова содержат упреки. А разве мне не в чем упрекнуть вас?..

Саквиль. Каких же упреков я заслужил?

Маркиза. Ваше письмо… Вы его помните?

Саквиль. Мое письмо?.. И что же? Я молчал тринадцать лет! Я сдержал свою клятву. Одному Богу известно, чего мне это стоило. Одному Богу известно, сколько раз… но вы запретили… я поклялся… Наконец, в дебрях Африки я получаю газету, из которой узнаю, что вы свободны. Тогда мне показалось, что я могу писать к вам. Я сделал больше, я приехал. Неужели я столь виновен?

Маркиза. Но эта радость… столь неистовая… Боже мой! Как подобные мысли могли возникнуть у вас при известии о кончине моего… моего лучшего друга.

Саквиль. Чего же вы хотите! Один из нас двоих был лишним на этом свете. Я сотни раз повторял себе, что должен умереть… но не всегда получаешь желаемое. На мой взгляд, вы были рабыней… он тираном… а я не мог убить его… Да, его смерть радует меня.

Маркиза. Опять! Пощадите меня, умоляю! Своей выходкой вы причинили мне боль.

Саквиль. Прежде вы бы извинили ее; прежде…

Маркиза. Сударь, не напоминайте мне о том времени… которое мне хотелось бы предать забвению… забвение которого, возможно, я заслужила.

Саквиль. Заслужили?

Маркиза. Да, сударь. Или вы ни во что не ставите мое раскаяние, мои слезы, мои горячие молитвы?.. Тринадцать лет покаяния!..

Подносит к глазам платок.

Саквиль. Ну хорошо, я виноват; я всегда виноват. Что сделать, чтобы заслужить ваше прощение? Я ничего не умею скрывать… Особенно от вас. Простите неуклюжесть речи человеку, который, если когда-нибудь и знал свет, провел в одиночестве довольно времени, чтобы позабыть о нем… Простите меня; я не хотел причинять вам боль.

Маркиза. Вот уж чего я не забыла, так это ваш, такой прямой и такой достойный, нрав… вашу доброту… не знаю, зачем вы ее скрываете за жестокостью, от которой вам, впрочем, так легко избавиться.

Саквиль(придвигая свой стул). Мое письмо было написано безумцем… бедуином… Но, сударыня, если бы вы мне ответили… хотя бы чтобы упрекнуть!..

Маркиза. Боже мой! Сударь, могла ли я тогда сделать это?

Саквиль. Но теперь можете… Одно слово – вы его уже произнесли. Я люблю вас, как тринадцать лет назад. Вы свободны. Любите ли вы меня по-прежнему?

Маркиза. Ах, полковник! Не будем об этом. Я старуха, у меня дочь на выданье.

Саквиль. Не хотите ли вы сказать мне, что в моем возрасте не должно быть влюбленным? Что старый солдат не должен думать о женитьбе? Пусть так; но вы, сударыня… посмотритесь в зеркало!

Маркиза. Вот уж, поверьте, галантность, какой я не ожидала от свирепого африканца! Оставим эти безумства, дорогой мой господин Саквиль, и поговорим о серьезных вещах. В нашем возрасте нам должно думать лишь о счастье наших детей, ведь Луи вам как сын; он носит ваше имя.

Придвигает свой стул.

Саквиль. Я люблю его, как сына; но что может помешать…

Маркиза. О, дайте мне сказать… Ваш племянник влюблен в мою дочь, и он ей нравится; я уже давно с удовольствием замечаю это… Они созданы друг для друга… Мы поженим их, друг мой. Я знаю, что вы стали очень богаты… Кстати, почему вы ни словом не обмолвились об этом в своем пресловутом письме?

Саквиль. Я об этом не подумал.

Маркиза. Как это на вас похоже!.. Ваш племянник – молодой человек, полный благородства и достоинств, имеющий хорошее положение в свете. Безусловно, он создан для блистательной карьеры. Нам же с вами надобно, ради наших детей, устранить все препятствия на этом его пути. Я даю за своей дочерью…

Саквиль. Если вам угодно, я отдам Луи все, что оставила мне госпожа де Понтье. Что мне надо? Саблю и коня… Государь и военный министр не оставят меня без этого. А наследство я принял только ради вас. На борту судна, доставившего меня во Францию, я размышлял о том, что прикажу соорудить для вас самую прекрасную оранжерею в Париже. Вы так любите цветы…

Маркиза. Вы что же, друг мой, думаете, я по-прежнему двадцатилетняя шалунья? Слава Богу, я уже не та легкомысленная женщина, которую вы знали давным-давно… Теперь же поговорим серьезно. Вам вовсе нет надобности разоряться ради вашего племянника. Слишком значительное состояние – это огромная опасность для молодости. Обеспечим им приятное существование, независимое и счастливое… Вы, как всегда, слишком великодушны.

Саквиль. Вы все сами устроите; но вы заботитесь о благополучии Луи и совсем не думаете о счастье его дядюшки. Скажите, нарушились бы ваши планы, если бы у нас и наших детей был один дом? В вас ваша дочь обрела бы пример, которому должна следовать добродетельная женщина. А я научил бы Луи любить свою жену…

Маркиза. Опять! Ах, полковник, да задумайтесь, мне за сорок – и снова вступать в брак? Что скажут в свете?

Саквиль. Какое нам дело до света?

Маркиза. Все женщины, с которыми я вижусь, осудят меня. Вы сами знаете, надобно жить ради людей, которые нас окружают. У меня свои привычки… свое общество… это моя жизнь.

Саквиль. Ничего бы не изменилось… У вас бы стало одним слугой больше.

Маркиза. Нет, друг мой. Я понимаю, сколько благородства и истиной преданности во всем, что вы говорите; но я существо, сломленное бурей… Я могу предложить вам лишь нежную дружбу… О, господин Саквиль, поистине это слишком нелепо для таких пожилых людей, как мы…

Саквиль(опрокидывая стул). Вот таковы парижские дамы! Они дадут человеку умереть, лишь бы не показаться нелепыми!

Маркиза. Не ломайте моих стульев.

Саквиль. Вы шутите, коль заставляете меня столь жестоко страдать!

Маркиза. Не выходите из себя, друг мой, это объяснение для меня довольно болезненно. Сказать ли вам все?.. Эти ужасные сплетни… которые ваш столь благородный отъезд заставил утихнуть, вновь поднимутся в случае свадьбы! О, Боже мой!

Саквиль. Если кто-нибудь…

Маркиза. Нет и нет, друг мой. Вновь выходящая замуж маркиза де Монришар… Подумайте, что будут говорить… К тому же не я ли публично выразила свое мнение о вторых браках?

Саквиль. Как? Публично?..

Маркиза. Ах, и правда, вы ведь не читали моей книги «Об обязанностях женщин». Надо было послать вам ее. Боже мой, у меня остался лишь экземпляр мисс Джексон… Но будет второе издание…

Саквиль. Однако что может сделать эта книга, если…

Маркиза. Не мучайте меня, друг мой, не будьте смешным. Лучше взгляните на этих двоих влюбленных детей, направляющихся к нам. Сколь они хороши, взрослы, молоды! Не ощущаете ли вы себя счастливым их счастьем… глядя, как они любят друг друга?

Возвращаются Жюли с Луи, мисс Джексон и г-н Севен.

Сцена пятая

Саквиль, маркиза, Жюли, Луи, мисс Джексон и г-н Севен.

Жюли(обращаясь к Луи). Вы не знаете, что говорите! Победит Уайтфут.

Луи. Ставлю дюжину перчаток, что победит Маскара.

Жюли. Согласна!

Г-н Севен. Госпожа маркиза, уже поздно; мне следует откланяться. Завтра с утра я пойду к издателю и увижу тех бедняков, о которых вы знаете.

Маркиза. Вы сама доброта, господин Севен; но послушайте, недостаточно быть несчастным, надобно прежде убедиться, что эти люди живут честно.

Г-н Севен. Поэтому я прежде намерен заглянуть к аббату Баллону.

Маркиза. Это самое верное. Все, что вы сделаете, будет во благо. Прощайте, мой дорогой господин Севен.

Луи. Дядюшка, пора и нам подумать об отдыхе.

Жюли. Уже? Боже мой, как я ненавижу людей, которые рано ложатся спать! Я столько хотела вам сказать, полковник. У вас наверняка есть арабские скакуны. Покажите их мне. Говорят, я наездница не хуже Каролины.

Луи. Это правда.

Саквиль. В Париже у меня нет лошадей.

Жюли. Ну и ладно! Вы здесь тоже найдете животное, которое заставит вас попотеть. А вот ваш племянник предусмотрительно воздерживается от езды… Вы увидите, что я в состоянии совершать набеги с вашими солдатами. Маменька, когда-нибудь мы все отправимся в Африку, чтобы встретиться с этим… (Саквилю.) Как вы говорите?

Саквиль. Сиди-Хамданом.

Жюли. Как угодно, но я не беру на себя роль проводника. Полковник пригонит уж не знаю сколько племен, которые доставят нам страусовые перья и финики и устроят нам неожиданности. Вы прибудете, господин Севен, и станете проповедовать арабам… А вы, господин де Саквиль-младший, будете на месте изучать вопрос колонизации. Мы с полковником обстреляем табор бедуинов и продадим мисс Джексон Абд-эль-Кадеру.

Мисс Джексон. О мисс Джулия!

Саквиль(маркизе). А вы, сударыня, не поедете с нами в Алжир?

Маркиза. Я слишком стара, чтобы путешествовать, мой дорогой полковник. Прощайте, господа. (Саквилю вполголоса.) Ну что же, в ближайшие дни я пришлю к вам своего нотариуса. Прощайте… Ах да, мисс Джексон, принесите свой экземпляр моей книги полковнику… Вы выскажете мне свое мнение, не правда ли? С вашей… брутальной прямотой…