Текст книги "Пожиратели (СИ)"

Автор книги: Полина Нема

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

31, Конфеты и смерть

Конфеты и Смерть.

31 октября 1982 года

Кругом толпы народу в ярких нарядах. Новомодные, вполне натурально смотрятся. Вот как та красотка в костюме вампирессы. Или тот парень – просто супермен. Рассмотреть бы, но времени только до полуночи.

А у меня ведь тоже есть костюм.

Кучка детей промчалась рядом, задев мои рукава. Сбили с ног впереди идущего мужчину и побежали дальше.

Он упал на колени. Пытается подняться.

Помогаю ему, собирая тонкие скользкие ленты, вывалившиеся в районе живота. Тяжелый малый. Но кряхча, встает.

Осматриваю его: бледное лицо, под глазами черные разводы. А он сам, будто опустили в муку, держали сутками и вынули. Черная огромная полоса посреди живота, в которую, собственно, ленты и засовываются, а чуть выше белеют ребра.

Да, он долго выбирал костюм. Черная водолазка с имитацией голых костей и такие же штаны.

Придерживая внутренности, смотрит на меня с интересом.

– Благодарю, мисс, мистер...

– Оуин Хелл, – представляюсь.

– Благодарю, Оуин Хелл, еще раз, – протягивает руку. Жму, чувствуя влажное прикосновение, будто у него вспотела рука.

Из окна пятиэтажки слышен король рок-эн-ролла Элвис Прэсли. Return to sender. Милая легкая композиция. При первых аккордах, не спеша, он сворачивает в темный переулок между домами. Теряется в черноте между домов.

Старые башмаки уныло хлюпают по лужам. Внутри них уже давно все мокро. Ну, ничего сегодня я, наконец, выброшу этот старый поношенный костюм, что ношу уже девятнадцать лет.

Взглядом цепляюсь за девушку. Стройные ноги обхватывают бедра парня, сжимая словно в тисках. Она стонет и извивается. Глядит из-за мощного плеча – черные волосы спутаны, а глаза расширяются от страха при виде меня. Но тут же темнеют от нахлынувшего оргазма.

Прохожу мимо и оборачиваюсь. Их уже нет, а на стене виднеется темный цветок. Определенно, астра со слишком толстым и длинным стеблем. На лепестках видны рельефные кусочки. Тихо усмехаюсь.

Вот начинается спальный район. Дети толпой бегают от дома к дому, выпрашивая конфеты. Броские костюмы – маленькие ведьмы, франкенштейны, вампиры и прочая нечисть.

Я иду по украшенной к празднику улице. Кругом горят огни. Возле каждого дома приветливо смотрят тыквы с вырезанными лицами. Злобный оскал так и манит добродушием. По поверьям они должны отгонять злых духов. Только в курсе ли сами духи, что их тут пугать вздумали?

Но мне нужен дом, стоящий в конце улицы. Будто выброшенный городом за ненадобностью.

Заколоченные окна на втором этаже. На первом тускло горит свет в одной комнате.

Трое детей подходят к нему, стучат.

Дверь медленно открывается, и на пороге появляется женщина. Лет тридцати пяти. Она нервно зыркает на них.

– Конфеты или смерть?! – выкрикивают дружно дети.

Она нервно сглатывает. Паника захлестывает ее.

Перевожу взгляд в небо на полную луну. Может сегодня получится?

– Ты, полная стерва, в мои муки влюбленная. Может, сегодня она сделает верный выбор?

– Конфеты или смерть!

Кричат дети.

– Конфеты или смерть!

Кричат дети, сводя с ума хозяйку дома.

Женщина хлопает дверью. Опускается на пол, сжимает руками голову.

Конфеты или смерть!

Ну, же, сделай выбор.

Я подхожу ближе к дому. Дети стучат корзинками и маленькими кулачками о ветхую дверь.

Конфеты или смерть!

Внутри слышен вой, будто раненого зверя загнали в ловушку.

Ты сама виновата. Сделай выбор. Это же так просто. И они уйдут.

Ноги наливаются свинцом. И вновь смотрю на белый диск в небе.

Успеть бы к ней туда. Сделать выбор. Правильный. Но она молчит.

Конфеты или смерть!!

Крики громче. Дети обозленно стучат. Вот-вот выбьют дверь.

Вхожу через черный вход, встречающий меня темной кухней, уставленной банками.

Холл. Она сидит у окна, прижимая руки к ушам. Замечает меня, а в ее глазах вижу отражение тыквы.

– Ты еще кто? У меня нечего брать.

Подумала, что грабить собираюсь. Ну-ну. Свое я заберу сегодня.

– Нет, – подхожу ближе.

Ей уже все равно. Все решено. Уже давно. Мне остается лишь подтолкнуть.

– Дух Хэллоуина?

Сколько вопросов. Да хоть Санта-Клаус, лишь бы верно выбрала.

– Да, тот самый дух с тыквой на голове, – сажусь рядом на дощатый пол, покрытый мелкими трещинами. Если прислушаться, можно услышать шуршание термитов. Мелкие твари сгрызают дерево, оставляя мелкие поры.

Она прижимается ко мне. Утыкается носом в плечо. Молчит.

Конфеты или смерть.

– Почему они не уходят? – спрашивает она.

Я ответ знаю, но молчу. Мое дело подтолкнуть, а люди сами сделают выбор. Cкрытые желания вырываются наружу, и страдают порой ни в чем не повинные. Так легко отнять жизнь, но еще сложнее сохранить и сдержать порыв.

Ее взгляд метнулся к вазону с конфетами. Крупными, в яркой обертке. Часы застыли. Стрелки показывают без пяти двенадцать. В эту ночь дети ходят до полуночи.

Как заведенная пластинка снаружи детские крики, а внутри испуганная женщина, забившаяся в угол.

– Я не хочу, пусть они уйдут. Пусть уйдут, – повторяет охрипшим голосом.

– Они не уйдут, пока не решишь.

Нервно сглатывает. Смотрит немигающе на сладости.

– Ты же это сама хочешь, желаешь всей душой. Что будет плохого в том, что ты сделаешь выбор.

– Они же маленькие дети.

– Маленькие. Прожили совсем ничего, – пожимаю плечами.

– У них вся жизнь впереди. Из них может вырасти будущий ученый, выдающийся деятель или политик! – шепчет она.

Прям схватка добра и зла.

– А сколько от них ущерба. У тебя совершено нет денег заплатить за ремонт окон. А их ублюдки-родители даже не удосужились попросить у тебя прощения и оплатить ремонт.

Конфеты или смерть!

Она дрожит, плачет. Боится принять решение всех проблем. Вот так раскаивание приходит в самый последний момент. Еще и держит после.

Смотрю в прохудалый потолок. Этот дом развалится на части вскоре.

– У меня денег нет все починить. И муж бросил. И все в моей жизни наперекосяк идет. И дом завалится.

Конфеты или смерть.

Она поднялась и пошла к столику.

Конфеты или смерть.

Берет вазочку. Умничка моя. Вот нельзя было так сразу?

Открывает дверь и шепотом:

– Конфеты.

Дети радостно хватают яркие обертки. Обчистили всю вазочку, оставив одну конфетку, которую хозяйка тут же спрятала.

Они ушли, а я с интересом смотрю на нее. Нервно перебирая пальцами, она открыла ее. Впилась взором в шоколадный шарик, таявший в пальцах. Сглатывает. Дорожка слез бежит по щеке, огибая подбородок и спускаясь по шее. Кладет в рот. Закрывает глаза и пережевывает.

Часы гулко стукнули один раз. Ее глаза округляются. Второй раз. Она падает на пол, голова конвульсивно бьется несколько раз.

Три.

Четыре.

Пять.

Тянется рукой ко мне.

– Еще чуть-чуть, милая, – говорю ей.

Девять.

Из рта идет пена.

Десять.

– Оуин Хелл – так меня зовут сегодня.

Одиннадцать.

Двенадцать.

Она застывает на старом деревянном полу. Первое ноября, ровно полночь.

С моей головы падает тыква, разбиваясь о пол на мелкие кусочки. Воздух в доме заполняется терпким запахом, тут же исчезающим, будто и не было.

Я смотрю в широко раскрытые застывшие глаза, в которых отражается посеребренный серп и длинная палка. Коса.

Накидываю капюшон и ухожу из дома. Город, наконец, успокоится. Ведь тридцать первого октября из года в год грань между мертвым и живым миром стирается.

Вот уже девятнадцать лет я убеждаю ее выбрать конфеты. А она выбирала смерть. Из года в год.

Душа умершей в полнолуние при переходе из одного дня в другой обладает безмерной силой, удерживая остальные души. Прокручивает момент смерти по кругу для всех.

Сегодня душа отравительницы ушла со мной.

* * *

Из хроники криминальных новостей за 1 ноября 1963 года.

Найден труп Питера Ричардсона на Вейстор стрит. Шел на вечеринку к друзьям. Зарезан возле входа в дом.

Оливия Сандерс застрелена из пистолета в голову на Гринстрит. Убийцей оказался ее молодой человек, обнаруживший ее занимающейся сексом с другом.

Виктория Бессер найдена отравленной в своем доме. В ее крови обнаружился яд, который нашли в крови троих соседских детей, заходивших к ней накануне.

Зависшие души, как же всадник не любил их. Даже для него существовали определенные грани. Такие зависали между мирами. Ни в живом, ни в мертвом. Некоторым необходим был пинок, некоторым еще раз переиграть момент смерти. Виктория раскаивалась до смерти, раскаивалась и после. Но ведь в начале она дала конфеты. Значит правильно сказать – конфеты, а она звала смерть.

Они стояли, глядя на дом – все окна и дверь заколочены. Его так и не удалось продать, никто не хотел покупать дом женщины, отравившей детей.

Коса превратилась в меч, а плащ в привычные доспехи. Он любил принимать разные обличья.

– Что меня ожидает? Там по ту сторону? Ад и вечные муки? – ее голос звучал, будто шелестящий листок на ветру.

– Пустота.

– И никакого наказания? Тогда почему люди придумали ад, рай?

Повисло молчание. Лишь слышно, как скребется железо по асфальту.

– Потому, что они существуют, – скрежащий голос. Совсем не такой, когда они сидели в доме. – Лично я отвожу в пустоту. А как и где ты переродишься, уже не мое дело.

– Тогда люди могут убивать, грабить, насиловать и все равно уйдут в пустоту без наказания?

– А ты представь себе, что ты уходишь в небытие, где ничего нет. Нет чувств, эмоций ничего, что было при жизни. Представь, что ты отправляешь в то место еще кого-то. В аду есть боль, страдания – все то, что есть и в жизни. В раю – веселье и радость. Я дарю лишь пустоту. Чем не наказание?

– Но ведь я виновата...

– Вот видишь, стоит лишь прокрутить момент твоей ошибки. А ведь так для многих. Пока не осознают. Многие успевают при жизни, многие и после смерти сопротивляются. А затем превращаются в тех монстров, что теряют человеческий облик, что не видят границ, что живут, питаясь негативным. В общем таких полно. Так что каждого ждет как награда, так и наказание после смерти. И в действительности все зависит от того, как прожил.

Они умолкли. Ветер носил по пустынной улице рулон бумаги, брошенной на чей-то дом. Просто вещь, но несется куда-то, пока ее не выбросят, или пока она не распадется на мелкие части, невидимые человеческому глазу.

– Пора, – махнул рукой и вскоре под ними появилась черная червоточина.

– Постой, – раздался басовитый голос. – Мне кажется, что из нее выйдет отличный анимарум.

– Почему раньше не приходил? – всадник задержался на месте. – Она раскаялась, я забираю.

Незнакомец покрутил трость, гулко вбивая в асфальт.

– Ждал. А ты позвал высшие силы. Нехорошо, – в темноте сверкнули алым глаза.

– У меня слишком много дел, чтобы ходить за душами, не желающими уходить, – всадник глянул на женщину покорно склонившую голову. – В ней нет демонской души.

Глаза незнакомца мелькнули алым.

– Я предлагаю сделку. Ты можешь попросить любого из моих о любой услуге, а ты отдаешь мне женскую душу. Уж очень анимарумов не хватает в последнее время. Ты согласен?

– Забирай. Своих легионов мало? – лениво спросил смерть. На демонов ему было все равно, но порой мотивы тех или иных поступков на мгновенье вызывали в нем интерес. Порой он был весьма любопытным. Особенно для детективов.

– Не мало, но лишний анимарум не помешает.

Викторию качнуло в сторону демона. Она не хотела, пыталась зацепиться за доспехи, но они проскользнули сквозь пальцы. Когтистая рука схватила ее.

Теперь тебя звать Анна, – ее тело менялось, истончались руки. Ноги сливались в единую дымку, а вскоре и все тело. Тень. Дух легиона. Анимарум, вселяющийся в тела слабых людей.

И еще одна вещь, – смерть обратился к тени, – отравишь хоть кого-либо еще и вернешься в царство смерти.

Улица заклубилась черным и красным свечениями. Они пропали, оставляя гореть тыквы возле домов. Никто не увидел того, что произошло в эту ночь. Но многие почувствовали облегчение.

А дом вскоре продали.

32. Плюс Некромант

Железная дверь в очередной раз содрогнулась. Но на этот раз в нее зашел Владимир.

Двое мертвецов закрывали собой Людмилу. У той хоть и не было физических сил самой подняться, но воскресить мертвых вполне хватило.

– Так что забираем клуб? Я уже придумала, как его украсить можно будет! – весело отозвалась Анна.

Под ее ногами от боли корчился директор клуба.

– Ты владелец? – спросил Владимир мужчину. Тот поднял голову. Струйка крови стекала с уголка губ.

– Нет. Отпустите, Христом богом прошу, – потянулся он на коленях. И заработал пренебрежительный взгляд.

– Не поминай всуе, – отмахнулся от него. – Кто хозяин?

– Премышлевский Алексей Олегович, – зароптал тот и дернулся от боли в спине.

– Звони ему.

– Да я бы с радостью, – прополз на коленях к нему, попытался обнять за ноги, но Владимир лишь отмахнулся от таких жестов. – Так номера не знаю. Он либо сам сюда приезжает, или присылает своего человека.

Владимир задумался, опять этот Премышлевский. Что-то не чисто с ним. Не в первый раз на слуху это имя, а подобраться поближе не может. Будто защищает что-то его. Или кто-то. вполне возможно, что Премышлевский если не с демонами, то с ангелами связан.

– Так это, что клуба не будет? – поджав губки и скрестив руки на груди, спросила Анна.

– Он директор. Не владелец, – бросил колкий взгляд на Анну, и тут же вернул к директору. – Ты жить хочешь?

Директор затряс головой, из-за чего его дурацкая челка прилипла ко лбу.

Анна надумано расстроилась, опустив голову и чуть ли не хныча, будто у ребенка конфету отобрали.

– Ведьма, можешь не закрываться нежитью. Я все равно сильней, – Владимир повернулся к Людмиле. – Что же с тобой сделали? Вернее кто?

Мертвецы потянули бледные руки к нему. Но он и глазом не моргнул, когда они подошли ближе. Вспыхнула пламя, окружая демона щитом, а те просто остановились.

Люда лежала на полу, не реагируя ни на что. Разговор с Анной забрал много сил, и она уже не была уверена, что сможет когда-либо заговорить. Все накатило так сразу. Вот побег из дома, где жила десять лет. Ну как жила. Сидела в подвале, куда муж посадил. Это понятно, что относительно него она была злом, но относительно себя она то была живым и чувствительным человеком, которому определенно никогда не нравились темницы и закрытые пространства.

«Виновный несет наказание» – так он говорил.

Но даже там, несмотря на всю трагичность ситуации она сумела поднакопить сил. Ведьмовских сил. Что уж говорить о злости и ненависти, что черным отпечатком легло и на душу, и на сердце. Когда она спала, она представляла, как будет рвать на части бессмертного, а затем пытать и восстанавливать его. Так просто боль и унижение она не оставит. Она отомстит, когда придет время.

Людя подняла глаза на демона.

Демон. Как у того, что пришел и сделал ее ведьмой.

– Пожиратель, – раздался шепот.

– Пожиратели? Обалдеть. Не думала, что у них ума хватит ведьму схватить, – Анна накручивала прядку волос на палец.

– Сама дала себя схватить, – пренебрежительно отозвался демон. Ведьмы по силе не уступают пожирателям.

– Слушай сюда, смертный, – Владимир присел на корточки напротив лица директора. Красные глаза затянулись красной пеленой. Взгляд вонзался буквально в мозг, выкручивая кости и мозг. Пот тек по лбу Владимира, будто ливень по окну. – Ты будешь моими глазами, ушами и языком. Все, что я буду тебе говорить, ты будешь исполнять. Когда прибудет Премышлевский ты первым делом позвонишь мне, прибудет *его* человек – ты звонишь мне. Уяснил?

Директорская голова мотнулась, как у китайского болванчика, в знак согласия.

– Отлично, – заплетающимся языком проговорил демон. Для него гипнотизировать человека тяжело. Сил уходит много. Как же хреново, что демоны в истинном обличье не могут ходить по земле.Хотя, если сломать печати Апокалипсиса, то тогда что демоны, что ангелы смогут ходить в истинном виде по земле.

– Хозяин, с вами все в порядке? – Анна несла на руках Людмилу. Нежить упала, когда ведьма потеряла сознание. Мертвецы, не успевшие попробовать живой плоти умирали, при отсутствии связи с ведьмой.

– Нормально все, – отозвался демон. Из носа закапала кровь. Только бы анимарум не заметила. Хоть она и преданная. Демоны не приемлют слабостей и в любой момент можно ожидать удара в спину.

Громкая музыка долбилась из здания клуба. Но Володя не слышал ее. Он смотрел в небо, вдыхая прохладный воздух.

– В аду нет такого воздуха.

– Ага. Мертвые вообще не дышат, – ответила Анна, запихивая Люду в машину. Пнула каблуком в спину и закрыла дверь. – И что самое удивительное не взрываются. Кислород в организм не поступает же. В мозг тоже.

– И не разлагаются, – добавил Владимир.

– Я поведу, – хитро улыбнулась Анна и залезла на водительского сидение.

Владимиру хоть и не нравилось это, но сил нет и вряд ли он довезет.

Элитный район встречал яркими огнями, светящимися из окон. Квартира под номером восемьдесят семь тревожно молчала. Слишком тревожно, что даже демон почуял неладное.

– Кто остался с пацаном? – обернулся к Анне.

Та отвела глаза вверх, в сторону, затем закатила.

– С отроженцем, – широко улыбнулась, взяв поудобней Людмилу.

Владимир закатил глаза. Медленно открыл квартиру. Вроде все в порядке. Хаоса и разрушения не было, что ему бы точно не понравилось. Он любил порядок и добивался от всех подданых этого.

– Вы вернулись! – в коридоре показалась женщина средних лет с растрепанными волосами, торчавшими в разные стороны. – А мы уроки закончили.

– Рожа! – крикнула Анна. – Ты когда научишься пользоваться расческой?

– А это кто? – проигнорировала та вопрос анимарума. Бывшая строгая учительница Марина Ивановна выглядела так, будто долго валялась на полу после студенческой попйки – пуговица рубашки, застегнута через одну и не в попад, юбка надета задом наперед и подтянута до мини.

– Новая некромантка, – Анна перевела взгляд на мальчика, выглянувшего из комнаты. Его глаза с болью смотрели на нее, но ей было все равно. – Вместо малого будет.

Безумный оскал затронул ее лицо. Она давно уже хочет от него избавиться. Тем более Люда – умная, обученная ведьма, знающая пожирателей. Находка суперская!

– Малой остается! – рявкнул Владимир, избавившись наконец от обуви.

Медленно подошел к Косте, положил руку на его плечо. Посмотрев друг другу в глаза, они удалились в комнату. Малого хоть еще много чему надо обучать, но он весьма силен. А два некроманта на стороне демонов – мощнейшая сила. И защита, необходимая как воздух.

– Ты кому отдала шар? – противно спросила Марина. Отроженец часто любил по-идиотски коверкать голос, звучащий как смесь детского и женского.

– Такой паренек черноволосый. У него еще такой нос картошкой, – постучала пальцем по подбородку Анна. Люду она просто положила на пол. Все равно та не просыпается.

– Дура! Там полшколы с носом-картошкой ходят.

– Эй! Не обзывайся! У него плетенный браслет с рунами.

– Денис Воронов, – выпучив глаза и уставив их в одну точку, сказала Марина. Но долго смотреть не смогла и захлопала в ладоши, прыгая на месте. Ее движения напоминали действия робота. Слишком точные, слишком механические, слишком нечеловеческие.

– Дотащи тело в комнату! – крикнула Анна, пнув бессознательную ведьму ногой.

– Не буду я ничего тащить. Это у вас демонская сила, – развернулась спиной и уставилась в потолок. Ее голова медленно повернулась, а кожа на шее скрутилась в несколько складок. В глазах замелькал безумный огонек. – А ведь у них через месяц выпускной. Как же будет весело!

И убежала в комнату.

– Вот жеж мертвая скотина. Своего повелителя не слушает, – Анна вновь взвалила Людино тело на себя. – Почему именно гребанных отроженцев Смерть отдал демонам?

33. Мелкие шалости

«И что за фигня? То защищают, то уже даже не предупреждают, что не будет» – Оля засунула телефон в карман. Всего неделю пролежала дома и все про нее забыли. Вот ангел первым вообще должен был прибежать. Так нет! Даже его не было. Бесит, бесит, бесит.

Разговор с Сергеем занял всего пару минут и то сколько они разговаривали, ей казалось, что она пыталась убедить его и себя, что с ней все хорошо. Если конечно проваляться пару дней с высокой температурой можно назвать хорошим делом.

Школьница со всей злости наступила на лежавшую на земле ветку, раздавив ту пополам.

Погода хорошая, майская. Солнышко все теплее греет. А это значит скоро экзамены, выпускной и походы на море.

Она подставила лицо под утренние лучи. Хоть в такую рань они не особо ощутимы.

Хохотун поворочался в сумке, напоминая о себе.

– Да покормлю тебя, покормлю, – школьница вслух обратилась к нему. Но вроде на улице никто не обратил внимание. Подумаешь, идет девушка по улице и разговаривает с вещами. Самое удивительное монстрик хоть и был размером с собаку, но весьма компактно умещался внутри поклажи.

Времени идти пешком не хватало, а потому она побежала к остановке.

Едва успела на переполненный автобус. Сквозь прозрачно стекло мелькали – деревья с раскинутой листвой, зеленая трава заполонила газоны, люди спешили

Давка и возмущение пассажиров все накалялась.

Толстая тетка орала на студента с третьей степенью бледности на лице, когда не досыпаешь до такой степени, что помочь может только богатырский сон на тридцать три года. Его взгляд явно намекал на то, что он не собирается уступать. Студент сжимал рюкзак, борясь то ли со злобой и с собой, чтоб не сорваться на тетку.

Оле в очередной раз наступили на ногу. Три остановки, но волна народу толкала ее подальше от выхода. Пробиваться придется с боем.

Оля стояла посреди автобуса и думала, какого про нее все забыли, какого ее бросили одну. И самое обидное, что Сергей не написал я уезжаю. Только поставил перед фактом, пообещав, что за ней придет Иван.

Накал страстей в салоне разрастался. Оля в очередной раз вскрикнула, когда на ногу наступил какой-то мужик. Раздался свистящий звук. Такой знакомый. Обычно он слышался, когда хохотун выскальзывал из сумки.

Школьницу затрясло. Холодок пробежался по спине, когда . Там не было хохотуна. Оля уже не обращала внимания на давку и толкучку, не обращала внимание, что ее пихают в спину. Весь мир потерял краски и звуки.

Подняла голову к потолку. И надо же!

Прилепившись вверх ногами своими присосками, хохотун расправил хобот и довольно втягивал воздух вокруг.

Твою налево! Одно дело хохотуна в школе отцеплять, но как быть с автобусом? Он же едет! Людей много. Лучше бы она опоздала, если бы пошла пешком.

Стыдно-то как, но скоро выходить.

– Хохотун, – тихо позвала Оля, поглядывая по сторонам. Мож тут санитары едут?

Тот довольно болтался и не хотел уходить.

Вот показалась Олина остановка. Половина народу вышла, но еще оставалось настолько много. Ее лицо горело от осознания нелепости ситуации. Начни кричать – не так поймут. А делать что-то надо. Почему она не пошла пешком?

Достав из сумки телефон и приставив к уху, громко сказала:

– Хохотун! Обратно возвращайся!

Народ не обратил внимание, ну или сделал вид, что не обратил. А вот монстрик ничего не слышал и продолжал втягивать энергию. Но вскоре ему надоело и он просто повис на потолке, свесив хобот вниз. Черные глазки закатились в блаженстве. Ему явно стало не до Ольги.

Школьница не дотянулась бы в жизни до хохотуна. Она уже чуть не скулила от бессилия.

Жирная тетка перестала наседать на студента. Она смотрела вперед, словно загипнотизированная. Спорящие бабки, спешащие за хлебом в другой конец города, прекратили перемывать кости соседке. Остальные выходили с такими пресными минами на лицах, что Оля испугалась не перегнул ли хохотун с кормежкой. Люди сидели без эмоций, будто застывшие марионетки. Даже водитель ехал на красный свет, по удаче менявшийся на зеленый. Оля еще раз глянула на хохотуна. Что же она натворила? Или он натворил?

– Хохотун ко мне! – рявкнула она и тут уже монстр на нее среагировал. А вот люди нет. Даже не обернулись в ее сторону. Это было настолько странно и ненормально. Ведь в школе от хохотуна, таких последствий не было. А тут застывшие восковые фигуры вместо живых людей. И вот остановка. Оля передала деньги водителю, принявшему их отстранено.

Только вышла из автобуса, и тут же врезалась в кого-то, пока смотрела назад на водителя.

– Ангелочек, аккуратней, – раздался голос Ивана.

Он стоял перед ней в строгом деловом костюме. На лице улыбка, но в зеленые глаза злобно горели. Даже представить себе нельзя, что этот вечно улыбающийся мужчина может быть зол.

– А ты что здесь делаешь? – спросила Оля. Ей было неуютно при нем. Особенно, когда он так смотрит, будто хочет испепелить на месте, а горсточку пепла собрать и засыпать в любимый горшочек.

– Ты вообще в курсе, что нельзя ездить с твургом, вытягивающим эмоции в автобусе?

Хохотун впервые забрался в сумку, совершенно не желая высовывать при Иване. Хотя обычно лезет.

– И что такого? Подумаешь повытягивал негатива немного! – е совсем немного. Но ведь Ивана в автобусе не было. – И вообще как ты меня нашел?! Какого ты за мной следишь?

– Ангелочек, – Иван закатил глаза и скрестил руки на груди. – Я ж тебе еще в прошлый раз сказал, что одну тебя никто не оставит и всегда будут рядом.

– А то, что меня Сережа в школу подвозит мало? – недоуменно спросила Оля. – И вообще неделю не звонил!

Иван недоверчиво глянул на нее.

– Я неделю дома с температурой провалялась!! и хоть бы один из вас позвонил. Ты вообще можешь просто так приходить! – распалилась Оля. Пока она нападает, Иван не думает про хохотуна.

Ангел склонился к ней. Все таки на голову выше ее. Она прочувствовала приятный свежий запах. Глаза в глаза. Еще немного и носы соприкоснутся. Где-то вдалеке гудят машины, люди спешат на работу, а ученики в школу. Но все это где-то там, а мир для Оли сузился до взгляда зеленых глаз и их хозяина. Ее щеки коснулась теплая ладонь и тут же пропала.

Иван выровнялся и задумчиво посмотрел на нее. Чересчур задумчиво, будто изучал.

– Что ты помнишь из последних двух недель? До своей болезни, – наконец спросил он.

– Что? – прохрипела школьница.

– Ангелочек, до болезни что ты помнишь?

– Эээ. Ну мы ездили в школу, – она задумалась, пытаясь вспомнить, что же тогда происходило. – Да эт я наверное заболела из-за торгового центра. Вот как без куртки тогда посидела и заболела после этого. Точнее, потом в понедельник в школу пошла, а потом заболела.

Сумку она уже закинула за спину. Хохотуна надо держать подальше от Ивана. Она что угодно ему была готова рассказать, лишь бы тот не тронул монстрика.

Он сощурился.

– То есть ты болела? – задал идиотский вопрос, а Оля начала думать, что что-то тут не так.

– Да я болела, – осторожно ответила. – Валялась в кровати, страдая температурой.

Иван задумчиво смотрел на проезжающие мимо машины, поглаживая подбородок. Явно ему не понравился Олин ответ. И цветущая акация весьма интересное и захватывающее зрелище.

– Твурга надо отдать пожирателям, – лениво сказал ангел.

– Нет.

Оле казалось, что сердце ушло в пятки. Она уже привыкла к маленькому монстрику. Ведь он милый. Всегда спокойно висел на двери школы. Она уже поглядывала по сторонам, думая как бы так сбежать от ангела. К чему сейчас его забирать?

– Ангелочек, ты последствия понимаешь вообще?

– Какие? Он же просто негатив из людей убрал, – прошептала Оля, делая шаг назад. Там переулок маячит, а там между дворами может получится затеряться.

– Пойдем, – он кивнул в сторону предыдущей остановки.

– Мне в школу пора. И только тронь меня. Буду кричать, – выставила вперед ладонь. Что явно поможет против огромного мужика-ангела. И опять спокойствие. Та как так-то? Всегда рядом с ним тихо и не страшно. Но ведь это и пугает.

– Думаю в этом уже и нет смысла.

Они молча шли, каждый думая о своем.

– Что такого было в автобусе и что такого в том, что твург вытянул негативные эмоции из людей в автобусе?

– А ты не думала, что людям необходимо испытывать все спектры эмоций?

Оля уткнулась взглядом в асфальт.

– Вот к примеру та женщина. Стереотипно – толстая женщина требует места, наседая на уставшую молодежь. Очень любят подобные сцены осмеивать. Но всегда забывают про обратную сторону медали. Не спорю, в большинстве случаев те действительно просто наглые. Но вспомни ту в автобусе. Усталый взгляд, понурая осанка . Она мать-одиночка, работающая бухгалтером в детском доме. Честная женщина. И при всей ее добродетели, иногда у нее сдают нервы и она выплескивает злость на других. Для людей это нормально.

Оля попыталась ее вспомнить. Но от чего-то четко помнила лицо парня.

– Но ведь студент тоже уставший. Работает по ночам, не доедает.

– Или играет в компьютерные игры. Задротит, – мягкий голос Ивана слышался четко на шумной улице. – Порой злость нужна. Она двигает жизнь. Как бы отштамповано не звучало, но без зла нет добра, а без добра нет зла.

– И на солнце видны тени, – добавила Оля.

–Да. для одних человек совершает хорошую вещь, но для других это может обернуться неприятными последствиями.

Олю не покидало ощущение, что Иван завел руку за ее спину.

– Порой чрезмерное воздействие силы твурга приводит к печальным последствиям. К примеру, тот водитель спокойно может въехать в дерево, а все от того, что помимо негатива у него отрубается и чувство самосохранения. Это все взаимосвязано. Сама же понимаешь, что хороших людей для всех не бывает. Именно этот баланс добра и зла есть в каждом человеке. Для кого-то поступок бухгалтерши кажется неким плохим, но в общем она делает благое дело. Парень же играл всю ночь, но уже сложились стереотипы и для многих он несчастный и замученный работающий всю ночь.

– Ясно, – Оля переместила сумку на левое плечо, подальше от Ивана. Хоть тот и не предпринимал попыток отобрать хохотуна. – А демоны и ангелы вселяться в людей могут?

– Ангелам точно не надо вселяться в чужие тела. Демоны могут. И то многие обладают физической формой в аду. А вот чтобы ходить здесь в своей истинной форме их нужно призвать. Да, да многие сектантские ритуалы настоящие. Просто у людей не хватает мощи, либо сам ритуал записан неверно.

– А нежить?

– Нежить относится к царству смерти, но многие духи служат демонам или ангелам. Вот тут очень тонкая грань у демонов. Ведь даже демоны могут быть духами. В основном это случается, когда душа не переходит в царство смерти, а попадает прямиком в ад. И есть духи служащие ангелам, – он остановился, а Оля посмотрела на него. – И ангелы дают духам силы. Которые им служат. Или просто дают силы.

Последние фразы он уже бормотал и Оля с трудом их расслышала.

– Как все запутано.

– И не говори, – он задумчиво глянул на нее, склонил голову в сторону, прищурил глаза. – Зато у ангелов все просто.

Оля за разговором не заметила, что они уже подошли к школе. С ужасом посмотрела на часы, прошло всего ничего. Точнее время вообще не прошло с момента выхода из автобуса. Глянула на Ивана.

– Опять ваши ангельские приколы.

Он смотрел на нее строго без тени улыбки на лице. И ей хотелось, чтоб он улыбнулся. Все не так, как должно быть – Сергей должен подвозить в школу, Иван должен бесить и улыбаться. Все наоборот.